Национальный вопрос в оценках идеологов судето-немецкой социал-демократии в 1920-е - начале 1930-х гг.
Включение Судет в состав чехословацкого государства сделало проблему немецкого национального вопроса важнейшей для теоретиков и идеологов судето-немецкой социал-демократии. И. Зелигер первым сделал попытку дать идейно-теоретическое обоснование тому новому положению, в котором оказались судетские немцы после окончания первой мировой войны. В основе его воззрений по национальному вопросу лежало обоснование принципа самоопределения для Немецкой Богемии, Главной особенностью исторического развития немцев в чешских землях Зелигер считал их чересполосное расселение, отсутствие единой, замкнутой области проживания. Географически судето-немецкие области оказались в большинстве своем разделены с немецко-австрийскими районами. Все это делало, по мнению Зелигера, абсолютно невозможным самостоятельность Судет.
Ратуя за «социалистический аншлюс», Зелигер не давал четкого ответа на вопрос о том, каков должен быть статус немецких анклавов в центральной части чешских и моравских территорий. Считая закономерным процесс выделения из состава Австро-Венгрии независимых государств, чешского, в том числе, Зелигер критически относился к принципу формирования этого государства в его исторических границах. Осуществление такого принципа делало, по его мнению, Чехословакию преемницей "староавстрийской методы". Сходной точки зрения на национальный вопрос в Чехословакии придерживался в первые годы после провозглашения независимости ЧСР и видный социал-демократический писатель, публицист, редактор партийных изданий И. Хофбауэр,
И. Зелигер, таким образом, явился вместе с О. Бауэром одним из основоположников точки зрения о Чехословакии, как о наследнице пороков многонациональной Австро-Венгрии, которая являлась одним из главных идеолотических постулатов судето-немецкой социал-демократии. В работах Зелигера были лишь намечены основные направления разработки проблематики немецкого национального вопроса применительно к Судетам. Развить их ему не позволила ранняя смерть. Это обстоятельство было однако не единственным, объясняющим, почему Зелигер не получил у соратников по партии признания как социалистический теоретик.
В силу сложившейся в западной, австрийской и германской социал-демократии в первую очередь, неофициальной иерархии претендовать на позиции теоретика и идеолога могли лишь так называемые "интеллектуалы" - социал-демократы с высшим образованием, такие, как О. Бауэр, К. Каутский, К. Реннер. Зелигер же, не имевший даже законченного начального образования, мог претендовать на роль ведущего партийного функционера, политика, но в идейно-теоретической области ему оставалась лишь роль пропагандиста, популяризатора, агитатора, но никак не самостоятельного социалистического мыслителя. Несмотря на весь авторитет Зелигера, товарищи по партии отказывали ему в праве считаться "интеллектуалом'1
. Тем не менее именно брошюра И. Зелигера "Почему мы боремся за право на самоопределение для нашего народа?" (1919 г.) стала первым крупным теоретическим сочинением относительно судето-немецкой национальной проблемы, вышедшим из-под пера судето-немец-ких социал-демократических авторов.
После смерти Й. Зелигера в 1920 г. партийное руководство возглавил признанный интеллектуал Л. Чех, который опирался также на интеллектуалов, среди которых выделялись В. Нисснер, Й. Полах, Й. Хофбауэр, Э, Штраус. В партийной работе большое внимание стало уделяться проблемам теории и истории национального вопроса в Судетах. Сам Л. Чех, не занимался напрямую разработкой национальной проблематики. Но он попытался определить официальное направление партийной историографии. Большое внимание Чех уделял проблеме складывания австро-венгерского дуализма и последствиям этого акта для развития социал-демократического движения в империи. Поворотным пунктом в развитии Австрии он традиционно считал события революции 1848-1849 гг., неудача которых привела не только к крушению идеи немецкого единства, но и обусловила начало периода контрреволюции. Начало ослабления контрреволюционных тенденций в Австрии Чех связывал с неудачей австрийских войск под Сольферино в 1859 г., а поражение в австро-прусской войне 1866 г. называл "поражением абсолютизма".
В условиях перехода НСДРП(Ч) на позиции сотрудничества с чехословацким руководством (активизма) с конца 1920-х гг., ее лидер обходил стороной острые противоречия между чешскими и немецкими социалистами, которые были в прошлом, оговариваясь, что это была "борьба между братьями". Больше внимание Чех уделял подчеркиванию примеров сотрудничества между социал-демократами обеих наций, в том числе и против большевизма. Чех, таким образом, выступал не столько как идеолог и теоретик, сколько как политик, искавший в истории подтверждения верности современного политического курса. Более детальная разработка идейно-теоретических вопросов стала уделом партийных идеологов и публицистов.
Й. Хофбауэр относился к промежуточной, средней генерации судето-немецких социал-демократов, находясь между старыми партийцами и представителями молодого поколения, олицетворяя собой связь между временами Й. Зелигера - Л. Чеха и В. Якша - Э. Францеля. Урожденный венец, навсегда сохранивший любовь к этому городу, Хофбауэр не без труда нашел свое место в судето-немецком социал-демократическом движении. Дополнительные сложности возникли у Хофбауэра в личной жизни, поскольку жена не разделяла его политических взглядов и той одержимости, граничившей с самопожертвованием, с которой он отдавался работе.
Хофбауэр проделывал огромный объем редакторской и публицистической работы, но времени на значительные идеологические сочинения у него не хватало. На наш взгляд немаловажную роль играла природная осторожность, политическое чутье этого видного социал-демократа, который при всех изменениях конъюнктуры внутри НСДРП(Ч) оставался приближенным к руководству. Его взгляды также медленно эволюционировали от максимализма в духе И. Зелигера в сторону активистской умеренности 1920-х гг. Выполняя своего рода социальный заказ партийного руководства, Хофбауэр пропагандировал важность обращения к истории национальных и социальных боев в старой Австрии, что позволяло сделать верные выводы о том, каким образом рабочие оказались в чехословацком государстве.
Обращаясь к истории, Хофбауэр подчеркивал, что судетские немцы всегда занимали особое положение: они практически не приняли участия в событиях революции 1848-1849 гг., всегда были более заняты борьбой с чехами, нежели отношениями с Веной, Германией, при этом, тем не менее "всегда чувствовали себя немцами". С другой стороны, Хофбауэр искал пути и точки чешско-немецкого соприкосновения для обоснования возможности совместной жизни этих двух народов в едином государстве. Он останавливался, в частности, на примере чешского гуманизма, признавая, что тот имеет особую тональность и тесно связан с немецким гуманизмом.
Особенность судето-немецкой истории заключалась, по мнению Хоф-бауэра в том, что судетские немцы постоянно жили и боролись в чешском окружении. Характеризуя новейшую судето-немецкую историю, Хофба-уэр особо выдели три периода: первый он относил ко времени первой мировой войны, когда судетские немцы вместе с остальными австрийскими немцами боролись против иностранного порабощения и за возрождение на новых началах. Особо важным представлялся Хофбауэру период 1918-1919 гг., когда судетские немцы вели борьбу за национальное самоопределение и именно когда они особенно остро осознали себя составляющей немецкого народа. Оказавшись в составе чехословацкого государства судетские немцы были вынуждены вести борьбу в новом для себя качестве национального меньшинства.
В целом Хофбауэр выступал как пропагандист, популяризатор основных идейно-теоретических установок НСДРП(Ч); сам он не был оригинальным, глубоким мыслителем, но он был одним из тех, кто оказал поддержку одному из наиболее крупных теоретиков судето-немецкой социал-демократии Э. Францелю. Сын учителя из Северной Богемии, выходец из католической семьи, Э. Францель получил хорошее образование; в 18 лет вступил в ряды социал-демократической партии. Не без помощи старших товарищей в 19201925 гг. изучал историю, германистику, географию, чешский язык в вузах Праги, Вены, Мюнхена, работая одновременно в редколлегии пражского "Социал-демократ". В 1929 г. он защитил диссертацию по средневековой германской истории. В 1920-е гг. Францель находился под большим воздействием Хофбауэра, что отразилось и на его сочинениях 1920-х гг.
Францель большое внимание уделял специфике индустриального развития судето-немецких районов, где центрами производства были не крупные города, как в большинстве индустриально развитых регионах и странах Европы, а так называемые "индустриальные села" - небольшие рабочие поселки, в которых было сосредоточено большинство населения. Развивая тезис о традиционных противоречиях между немцами и чехами, Францель подчеркивал, что эти противоречия были связаны с борьбой за рабочие места, из-за чего возникли расхождения между чешскими и немецкими социал-демократами, равно, как и национальная борьба в богемских землях происходила из борьбы между чешской и немецкой буржуазии. Францель справедливо указывал, что основной вопрос Чехословацкого государства и его дальнейшего развития на длительную перспективу - это национальный вопрос.
Разбирая вопрос об отличии чехословацких и судето-немецких политических партий и организаций, Францель подчеркивал, что в бывшем в чехословацкой буржуазной революции 1918 г., в борьбе за национальное освобождение рабочий класс и буржуазия шли единым фронтом. Францель тонко подмечал новые явления в международном социалистическом движении, в котором все большую роль начинали играть люди нового поколения, родившиеся в конце XIX - начале XX в., как и он сам. и на формирование мировоззрения которых наложила отпечаток мировая война. Это поколение было настроено на продолжение и развитие начатых в 1917/18 гг. революций (и в этом Францель близко подходил к революционной концепции К. Каутского о длительных, продолжительных революционных периодах). "Мы стоим посередине величайшей революции всех времен", - писал Францель. В 1920-е гг. он шел в общем потоке судето-немецких социал-демократических публицистов, историков, обществоведов, которые подводили идеологическую базу под политическую линию НСДРП(Ч). К числу крупнейших партийных идеологов этого периода относились О. Полах и Э. Штраус.
Среди интеллектуалов в окружении Л. Чеха особо выделялся его друг, профессор женской гимназии в г. Брюнне И. Полах. Он оставлял приятное впечатление, был высокообразованным филантропом. Однако Полах стоял на позициях вульгарного марксизма, чрезмерное значение придавая вопросам причинности и закономерности. По меткому замечанию Э. Францеля он и еше один интеллектуал, близкий к Л. Чеху, профессор О. Краус были как "карманный словарь" всегда под рукой и могли в нужный момент подобрать сообразную цитату из произведений крупных марксистов; они были "как учителя Талмуда", указывал Э. Францель, намекая на их еврейское происхождение.
И. Полах особое внимание уделял национальным проблемами и национальной политике социал-демократии в довоенной Австро-Венгрии. Он считал национальный вопрос главным вопросом внутриполитического развития державы Габсбургов. Именно этот аспект привел, по его мнению, к тому, что социал-демократия страны была вынуждена поставить fa первое место не борьбу за социальные права пролетариата, а именно разрешение национальных проблем. Полах указывал на противоречие, сложившееся между официальным характером австрийского государства к
ак немецкого государства и его реальным положением как консорциума различных наций и национальностей. Это противоречие ярко дало о себе знать в ходе революции 1848-1849 гг. Именно не немцы, а иные национальности, славяне в первую очередь, выступили в ней защитниками империи. Поражение в войне с Пруссией 1867 г., оцениваемое Полахом, как "поражение королевской клики", окончательно покончило с принципом превалирования немцев в державе Габсбургов.
Полах полагал, что уже с середины XIX в. империя Габсбургов перестала быть монолитным государством. Сохранив свою целостность в борьбе с османской экспансией и французским натиском в период революционных и наполеоновских войн, это государственное образование утеряло роль консолидирующего центра для составляющих его народов. То, что действительно происходило в политической истории Австрии, - считал Полах, -было лишь борьбой буржуазных классов, буржуазного национализма за национальное государство. Полах особо останавливался на программах и концепциях решения национального вопроса в Чехии в довоенный период, выработанных как социал-демократами, так и представителями несоциалистических партий и организаций. Полах выделял две основные из них - социал-демократическую программу национально-территориальной автономию 1899 г. и программу чешской буржуазии по предоставлению Богемии равных с Австрией и Венгрией прав и преобразование таким образом дуалистической империи в триалистическую. Он подчеркивал принципиальные различия между обеими программами, признавая невозможным компромисс между ними. Полах попытался связать принцип права наций на самоопределение с главным требованием социализма. Он указывал, что марксизм требует как уничтожения подавления и эксплуатации человека человеком, так и подавления одной нации другой. Этим Лолах обосновывал политику судето-немецкой социал-демократии в период борьбы за самоопределение Судет и, исходя из этого, критиковал политику чехословацкого руководства и чехословацкой социал-демократии.
Полах занимал более жесткую позицию в отношение чехословацкого государства, считая, что оно нарушило демократические права судетских немцев, лишив их права на самоопределение. Он критически оценивал сущность чешской демократии. Развивая тезис О. Бауэра и И. Зелигера о чехословацкой республике как "государстве-наследнике" старой Австро-Венгрии, Полах подчеркивал, что, вследствие сильной зависимости от иностранного, французского, в первую очередь, капитала, оно перерождается в 'капиталистическую колонию". По его мнению, Чехословакия проводила политику консолидации Центральной Европы в интересах иностранного империализма. Социал-демократ намекал этим на роль Малой Антанты. При этом Полах выступал против идеализации всевозможных межгосударственных организаций и объединений, Лиги Наций не в последнюю очередь, указывая, что она не может быть инструментом действенной пролетарской политики, поскольку в ней доминирует буржуазия.
Следует отметить, что Полах относился к числу социалистических идеологов, которые с трудом и неохотно излагали свои мысли на бумаге, предпочитая устную риторику, что было свойственно и Л, Чеху, прославившемуся своими многочасовыми речами. К иному типу принадлежал ведущий идеолог судето-не
Профессиональный историк Э. Штраус подробно остановился на проблеме чешско-немецких взаимоотношений на протяжении истории. В своих многочисленных публикациях в теоретических органах австрийской, германской, судето-немецкой социал-демократии, в ряде книг и брошюр он дал развернутую картину истории судетских немцев и межнациональных противоречий в богемских землях. Начало чешско-немецких противоречий Штраус относил к IX веку - ко времени христианизации Чехии немецкими священниками. С этого же времени началась немецкая колонизация, которая приобрела массовый характер в XII в. Штраус подчеркивал, что немецкие колонисты принесли с собой более прогрессивную на тот период сельскохозяйственную культуру, в частности, трехполье. "Немцы занимали не занятые славянами пограничные районы, а сама колонизация осуществлялась по воле господствующего слоя..., - оправдывал колонизацию Штраус. - Немецкие переселенцы превосходили местных крестьян в технической области и в области рационального ведения хозяйства". Штраус признавал, что в XI1-XTV вв. положение немецких колонистов в Богемии было лучше, чем местного населения, однако уже с конца XIV в. он наблюдал нивелирование этих отличий, приведшее затем к тому, что все крестьянство было в одинаковой степени зависимо от господствующего слоя. Особенностью немецкой колонизации чешских земель Штраус называл христианский характер этого движения. Отсюда он выводил продолжавшуюся веками борьбу между немцами-католиками и чехами. Апофеозом этой борьбы Штраус считал "гуситскую революцию", а поражение таборитов в Битве у Липан (1434 г.) называл национальным поражением чешского народа, приведшей к упадку в Богемии.
Важной вехой на пути дальнейшего подчинения чешских земель власти Габсбургов Штраус считал Мохачскую битву 1526 г., после которой в стране установилось "равновесие классовых сил" между сельскими собственниками и городским бюргерством. Он считал, что классовые противоречия в Чехии совпадали с национально-религиозными, так как большинство крестьян было чехами-протестантами (гуситами), а феодалы немцами-католиками. Эти противоречия вызвали восстание чешских сословий 1618-1620 гг. Поражение чехов в битве у Белой Горы Штраус считал "катастрофическим": на два столетия чехи превратились в "неисторическую нацию", но при этом подчеркивал, что консолидация народов Центральной и Юго-Восточной Европы под властью Габсбургов была вызвана турецкой опасностью и что это объединение сыграло позитивную роль в отражении натиска османских завоевателей. Этим Штраус фактически повторил основные выводы, сделанные О. Бауэром.
Параллельно с установлением власти Габсбургов в богемских землях Штраус констатировал разложение феодальных отношений, датируемое XV-XVIII вв. Новый подъем чешского национального движения Штраус напрямую связывал с началом капиталистической эпохи. И вновь национальные противоречия в Чехии совпали с классовыми, так как дворянство и буржуазия состояла преимущественно из немцев, а ремесленники и крестьяне были чехами. В итоге сложилось противоречие между господствующими классами немецкого народа, управлявшими австрийским государством, и чешским народом. Пробуждение чешского национального сознания и новое обострение чешско-немецких противоречий Штраус связывал с развитием с конца XVIII в. чешского гуманизма. Первым открытым проявлением этих противоречий стали события революции 1848 г. в Праге.
Руководство чешским национальным движение в период 1849-1890 гг. приняла на себя чешская знать, главным требованием которой Штраус называл преобразование австрийского государств на принципах федерализма. Это противоречило интересам буржуазии в Богемии, остававшейся преимущественно немецкой, бывшей заинтересованной в едином сильном государстве. Таким образом, Штраус считал, что борьба между федералистами и централистами носила одновременно национальный и социальный характер, Рассматривая альтернативы развития в ходе революции 1848/49 гг., Штраус также отмечал, что к этому времени относится появление идеи уничтожения Австрийской монархии, что он связывал с именем М. А. Бакунина.
Обосновывая периодизацию истории Богемии с середины XIX в., Штраус использовал в качестве критерия те слои и классы, что возглавляли общественные движения. 1849-1890 гг. он характеризовал как период, когда во главе стояла чешская феодальная знать. Новые перемены в характере национальной борьбы в Чехии Штраус датировал 1890 г., когда к руководству ею пришла мелкая и средняя буржуазия. Такое положение он прослеживал до 1907 г., когда ведущей силой в Чехии становится рабочий класс. 1907-1914 гг. - это период борьбы классов и наций в Богемии, Штраус специально подчеркивал значение того факта, что чешские рабочие переняли современный социализм от немецких рабочих. Особенность чешского социал-демократического движения Штраус видел в его изначальной обособленности от общеавстрийского социалистического движения: он обращал особое внимание на то факт, что на Хайнфельдском объединительном съезде общеавстрийской социал-демократии практически не было делегатов от чешской партии.
Отправной точкой раскола между чешскими и немецкими социал-демократами в Австрии Штраус называл дискуссию о профсоюзах. Уже в конце XIX в. чехи отказались от кооперации с профсоюзными организациями социал-демократических партий других национальностей. Несмотря на резолюцию Копенгагенского конгресса II Интернационала (1910 г.) о единстве профсоюзного движения, чехи создали свои сепаратные профсоюзные организации. Вторым актом, знаменовавшим полный раскол между чешскими социал-демократами и социал-демократами остальных национальностей Австрии Штраус называл выборы 1911 г., после которых чешские социалисты образовали в парламенте свою особую фракцию, действовавшую без координации с остальными социал-демократическими фракциями.
События первой мировой войны были охарактеризованы Штраусом как водораздел, окончательно разведший чешских и немецких рабочих. 1914 год он называл итоговой точкой развития старой эпохи и одновременно отправной точкой новой. Образование чехословацкого государства он, также, как и О. Бауэр, оценивал как прогрессивное явление, отвечавшее праву чешского народа на самоопределение. Однако подавление со стороны чешского руководства права на самоопределение для остальных народов, насильственно включенных в состав ЧСР, Штраус оценивал как явление отрицательное, одним из главных следствий которого стал тот факт, что рабочие разных национальностей, немецкие и чешские, в первую очередь, оказались разведены по разным политическим лагерям. При этом он подчеркивал, что дискриминационная линия в отношение судетских немцев и решение о включении их областей проживания в состав чехословацкого государства появились не спонтанно, не в силу развития ситуации, но были оговорены еще до провозглашения его независимости. При этом он справедливо отмечал, что, если требования чехов на Судеты могут быть поняты исходя из исторического принципа, поскольку они являлись ядром чешской государственности, то притязания чехословацких лидеров на Словакию обоснованы куда менее, так как Словакия входила в состав Венгрии, а сами словаки, по мнению автора, образовали другой народ. Совсем неприемлемым Штраус считал присоединение к ЧСР карпато-русской области, указывая, что она издревле находилась в составе Древнерусского государства и что не имеет никакой связи с историей Чехии и Словакии.
Главной причиной раскола между социалистическими партиями в ЧСР Штраус считал политику чехословацкой социал-демократии, вступившей в союз с национальной буржуазией. Таким образом произошла новая подвижка в классовых и межнациональных противоречиях в Чехословакии. Против немецкого пролетариата оказались объединенными силы чешской буржуазии, поддержанной социал-демократией, а позднее и судето-немецкой буржуазией, Штраус утверждал, что вызванные "национальной революцией чехов'1
межнациональные противоречия между чехами и немцами, между рабочими обеих наций, не в состоянии побороть классовые противоречия, противоречия между трудом и капиталом. Это диктовало необходимость консолидации сил многонационального пролетариата в ЧСР. "Новая историческая ситуация создает условия для действительного сближения двух наций, в том числе и их пролетариата", - подчеркивал Штраус.
Этому способствовал и тот факт, что чехословацкая буржуазия, по Штраусу, не могла быть носительницей империалистических тенденций, ибо вне границ ЧСР практически не осталось населенных чехами и словаками районов и каждое территориальное приобретение было чревато новыми национальными проблемами. Главным условием для сотрудничества между чешской и судето-немецкой социал-демократией Штраус считал разрешение немецкого национального вопроса в духе широкой национальной автономии. При этом он уделял повышенное внимание чешской истории, изучение которой может помочь нам найти понимание с рабочим классом ЧСР. Штраус указывал, что немцам надо знать чешскую историю, так как национальная идеология привела к освобождению этого народа. Однако развить этот тезис далее и дойти до идеи консолидации судетских немцев на базе социал-демократической партии новой по характеру и идеологическим установкам, как то сделали несколько позднее В. Якш и Э. Францель, Э. Штраус не сумел. Но, во многом благодаря его публикациям по истории судето-немецкой социал-демократии, произошло пробуждение интереса рабочих к этой проблематике, у него появляются продолжатели и последователи в рядах партийных функционеров: с середины 1920 гг. многие суде-то-немецкие социал-демократы стали публиковаться на различные исторические и политико-идеологические темы.
В основе историко-политических воззрений Штрауса лежала идея о формировании и развитии богемского государства в процессе борьбы и взаимодействия двух наций - немцев и чехов. Острые чешско-немецкие противоречия он объяснял исходя из двух основных посылок. С одной стороны, многовековая история чешско-немецких противоречий совмещала в себе черты национальных и социальных противоречий. С другой, этому способствовала политика чешской социал-демократии, расколовшая многонациональное рабочее движение "старой" Австрии. Штраус упрощенно подходил к трактовке чешской истории, не отмечая в должной степени сложных социальных процессов, происходивших в этой стране в эпоху средневековья и раннее новое время. Не выдерживает критики его утверждение о совпадении национальных, религиозных и классовых противоречий в Чехии в период XV- первой четверти XVII в., поскольку господствующий класс в стране образовывали не только немцы; в стране было велико немецкое крестьянство и немецкое бюргерство, что придавало большую сложность картине классовых, религиозных и национальных противоречий на чешской почве.
Отрицание Штраусом за чехами самостоятельной государствообразующей силы вызвано не только и не столько традиционным пренебрежением к славянству, но и несло в себе стремление обосновать право судетских немцев, как одного из двух народов, стоявшего у истоков богемской государственности, на равноправие в новообразованной Чехословацкой республике. Штраус ставил, таким образом, под сомнение положение об историческом праве чехов и словаков на собственное государство, так как на протяжении истории в образовании и развитии этого государства на равных принимали участие и немцы. Эти положения Штрауса были использованы впоследствии лидерами судето-немецкой социал-демократии для обоснования концепции "второго государствообразующего народа". Штраус рассматривал национальную проблему в Чехословакии в историческом ракурсе, выводя чешско-немецкие противоречия из глубины веков.
Заключение
В целом следует признать, что судето-немецкие социалистические идеологи в конце 1910-х и вплоть до начала 1930-х гг. XX в. со сходных позиций подходили к характеристике немецкого национального вопроса в Чехословакии. Рассматривая Австро-Венгрию как искусственное, вызванное особенностями исторической ситуации в Центральной и Юго-Восточной Европе, государственное образование, они считали закономерным его крушение в 1918 г. Государство Габсбургов трактовалось теоретиками судето-немецкой социал-демократии как вненациональное и абсолютистское, от которого в равной степени страдали все подвластные ему народы, в том числе и немцы. В этом прослеживалась явная связь между взглядами австромарксистов и судето-немецких социал-демократов.
Общим для сочинений идеологов судето-немецкой социал-демократии являлось малое внимание к проблеме общенемецкого единства, к проблеме аншлюса, что было связано, на наш взгляд, с конкретно-политической ситуацией в ЧСР, когда социал-демократия рассчитывала решить национальный вопрос на принципах национальной автономии в рамках чехословацкого государства. Особые связи с австрийской социал-демократией особенно проявились в идейно-теоретической сфере, когда идеологи судето-немецкой социал-демократии заимствовали в первой половине 1920-х гг. основные теоретические постулаты австромарксизма, в том числе и их оценки Чехословакии. Судето-немецкие авторы публиковались, в основном, в венском "Кампф"; появившийся в 1928 г. собственный теоретический орган судето-немецкой социал-демократии "Три-бюне" не пользовался большим авторитетом даже у ее членов.
В дальнейшем наметилась тенденция к дистанцированию от идейно-теоретических положений австрийской социал-демократии. Судето-не-менкая социал-демократия оказалась в положении носительницы ортодоксального социализма социал-демократии довоенной Австрии, сконцентрированного в положениях Брюннской национальной программы 1899 г., Венской программы партии 1901 г. и Брюннской программы демократической автономии 1917 г., и ортодоксальных положений II Интернационала. В этом отношении партия близко стояла к позиции К, Каутского, отрицавшего необходимость ревизии программных установок социал-демократии периода II Интернационала. С другой стороны, в области идеологии судето-немецкие социал-демократы далеко не всегда были солидарны с каутскианскими постулатами, например, в отношение к Советскому Союзу. В 1930-е гг. они, вместе с большинством австромар-ксистов, подчеркивали, что в СССР "господствует рабочий класс", что это государство необходимо защищать перед лицом реакции, сопротивляться антибольшевистской критике со стороны фашистов.