Франсиско Франко Баамонде появился на свет ночью 4 декабря 1892 года в доме № 108 по улице Марии Совершенной в галисийском портовом городе Эль Ферроль. Он был вторым сыном в семье офицера флотского интендантства Николаса Франко. При крещении в гарнизонной церкви Сан Франсиско мальчика нарекли Франсиско Паулино Эрменгильдо Теодуло, что по испанской традиции обеспечивало ребенку высокое покровительство одноименных святых: чем больше имен - тем больше покровителей. Кроме того, как всякий испанец, маленький Пако (сокращенное от Франсиско) носил двойную фамилию Франко Баамонде, первую часть которой он унаследовал от отца, а вторую - от матери.
Глава семьи Николас Франко Сальгадо Арухо, родившийся 22 ноября 1855 года, был выходцем из семьи андалусийских дворян. Он выбрал обычную в его роду профессию - стал военным моряком. Молодость его прошла в заокеанских владениях Испании. Он служил на Кубе и Филиппинских островах. Затем удачно складывавшаяся карьера привела его в Эль Ферроль, который являлся важной военно-морской базой на Атлантическом побережье Иберийского полуострова. Здесь в мае 1890 г. Николас женился на донье Пилар Баамонде. Донья Пилар была уроженкой Галисии, где ее предки жили уже более двух веков. Она принадлежала к небогатому, но уважаемому дворянскому роду, многие представители которого были связаны морской службой.
Супруги Франко представляли собой далеко не идеальную пару. Отличный специалист морской интендантской службы, но по-солдатски грубоватый и вспыльчивый, Николас отнюдь не был примерным мужем и отцом. Он имел склонность к игре и выпивке, явно предпочитая эти бравые занятия заботам о доме и семье. Горячая кровь андалусийских предков и привычки молодости, проведенной в колониях, послужили причиной чрезмерного увлечения прекрасным полом, что тоже не укрепляло в нем тягу к домашнему уюту. Его взгляды на жизнь во многом отличались от тех, что было приняты в его кругу. Циник по натуре, дон Николас в обществе слыл если не вольнодумцем, то достаточно скандальной личностью.
Донья Пилар, напротив была образцовой по представлениям «среднего класса» супругой и матерью. Будучи на десять лет моложе мужа, она являла собой совсем иной тип темперамента. Воспитанная в духе приверженности традиционным испанским ценностям, эта уравновешенная и добрая женщина все свои силы отдавала домашним заботам и воспитанию детей, которых было в семье четверо: Николас, родившийся в 189? г., Франсиско, единственная девочка - Пилар и младший - Рамон. Младшие дети были соответственно на три и четыре года моложе Франсиско. Еще одна девочка умерла в пятилетнем возрасте. Дети росли под опекой матери, прививавшей им любовь к семье, религии и испанским традициям. Донья Пилар, ровно относившаяся ко всем детям, была опорой семьи и пользовалась любовью и уважением.
Иначе складывались отношения младших отпрысков семьи с отцом. Дон Николас выделял из детей старшего сына и дочь и недолюбливал Франсиско и Рамона. Франсиско и характером, и привычками представлял собой полную противоположность отцу. Спокойный и рассудительный, подчеркнуто аккуратный, средний сын слишком напоминал мать, отношения с которой у дона Николаса уже в первые годы супружества были весьма прохладными. Мальчик, не способный вызватьпривязанности и одобрения отца, избегал общения с ним и больше тянулся к матери. Это еще больше раздражало дона Николаса. Нередким явлением были «домашние аресты» Франсиско, если отец находил его в чем-то виноватым. В таких случаях лучшей защитницей «узника» была сестра, которая пользовалась большим расположением отца.
Роль отца в воспитании четко проявилась лишь в одном: все сыновья не видели себе иной карьеры, кроме военной. Наиболее привлекательной они считали карьеру морского офицера: к этому располагали рассказы отца, книги и атмосфера, царящая в захолустном Эль Ферроле. Жизнь города с населением в 20 тыс. человек вращалась вокруг порта и кораблей. Люди, связанные с флотом, являлись естественной элитой этого небольшого замкнутого мирка. Поэтому любовь к морю и кораблям будущий каудильо сохранил на всю жизнь, о чем впоследствии говорил и писал.
Достаток семьи Франко позволял дать детям хорошее образование. Однако департамент образования Эль Феррола мог предложить только начальную школу с очень скромным уровнем преподавания. Франсиско Франко позднее сообщал о ней следующее: «Уровень образования в Ферроле был в основном базисным... Не было школы второй ступени обучения, а для экзаменов необходимо было посылать работы в Ла Корунью».
С 1901 по 1907 г. Франсиско вслед за старшим братом Николасом окончил школу первой ступени - феррольский иезуитский колледж Св. Сердца Господня и затем колледж Кармен, дававший желающим начальные знания по морскому делу. Таким образом, он завершил подготовку к поступлению а военное учебное заведение.
Именно здесь в судьбу будущего вождя Испании вмешались обстоятельства, чрезвычайно важные не только для него, но и для страны в целом. Речь идет о разразившейся в 1898 г. войне между Испанией и Соединенными Штатами Америки. К концу XIX в. взгляды североамериканцев, закончивших освоение своего континента, обратились к заморским территориям, которые практически были уже поделены между старыми европейскими державами, а столкновение с ними не сулило США легкого успеха. В 90-е гг. позиции молодой сверхдержавы настолько окрепли, что первый эксперимент в соперничестве со старыми колониальными державами мог закончиться успешно.
Американцев особенно заинтересовали колонии старейшей и слабейшей из них - Испании, которой принадлежали Куба, чье стратегическое значение в Карибском бассейне было по достоинству оценено в Белом доме, и Филиппины, представляющие аналогичные возможности для контроля над юго-западной частью Тихого океана. Оба лакомых «куска» были должным образом «подогреты для потребления», поскольку испанская система колониального владения привела к возникновению мощных национальных движений, направленных на завоевание независимости от незадачливых колонизаторов. Накануне войны на Кубе началось крупномасштабное восстание против испанского владычества. Размах и решительность действий повстанцев вскоре поставили войска метрополии в крайне затруднительное положение.
В разгар событий на Кубе в Гаванскую бухту вошел американский броненосный крейсер «Мэн». 15 февраля 1898 г. этот корабль взорвался при весьма загадочных обстоятельствах, унеся на дно 266 моряков. Большинство исследователей полагают, что это был случай так называемого «казуса белли», проще говоря, военно-политической провокации.
Администрация США сполна реализовала предоставленную возможность, и после двух месяцев нагнетания антииспанской истерии 23 апреля вспыхнула трагическая для Испании война.
Рива находилась уже в руках повстанцев, осаждавших Гавану. 3 июля командующий испанской эскадрой адмирал Сервера, получил приказ прорваться в Гавану с грузом продовольствия и боеприпасов. Полагая, что его планы известны неприятельскому командованию, адмирал отменил приказ на ночной выход в море. Утром испанская эскадра пошла на прорыв, и это попытка закончилась гибелью всех тяжелых кораблей Серверы,
Испанское командование отказалось от активных действий, разбросав войска по укрепленным районам, где они пассивно выжидали своей очереди на разгром. 1 июля пал Сантьяго де Куба, 25 июля американский десант захватил остров Пуэрто Рико. К началу августа бессмысленность сопротивления стала очевидной для испанского руководства. По условиям Парижского мира Испания отказалась от Кубы. Американцы, провозгласив независимость острова, де факто получили над ним протекторат. Филиппины перешли во владение САСШ за чисто символическую компенсацию в 20 млн долларов. Кроме того, Соединенные Штаты получили Пуэрто Рико и Гуам. К результатам войны можно отнести и факт передачи Каролинских и Марианских островов Германии, претензиям которой потерявшая остатки державного престижа Испания не могла более сопротивляться.
Катастрофические последствия испано-американской войны были заметны особенно в Эль Ферроле. В городок, где проживало всего 4 000 семей, связанных в основном с военным флотом, с войны не вернулось более 250 человек, погибших при защите последних заокеанских владений Испании.
Позорное поражение в 110-дневной борьбе против САСШ стало причиной сильнейших перемен в сознании испанского общества. Целое поколение испанцев, воспринявшее утрату империи как катастрофу и познавшее всю глубину национального унижения, оправившись от шока, пришло кпониманию необходимости серьезной модернизации страны. Так родилось понятие «поколение 98 года» (другие названия: «поколение катастрофы», «поколение восстания»). К нему относили себя самые различные люди, от крупных писателей и философов, таких, как Унамуно, Асорин, Ортега-и-Гассет, до юного испанского монарха Альфонсо XIII, вынужденного сразу же при вступлении на престол пожинать плоды злополучной войны. Все они считали: «такая Испания нам не нравится» и были убеждены в необходимости скорейших перемен. Но пути выхода из тупика им виделись разные.
Война скорректировала и биографию Франсиско Франко: ему пришлось расстаться с мечтами о военно-морской карьере. Война нанесла смертельный удар по испанскому флоту, восстановить морские силы в достаточном объеме слабая экономика страны не могла. Появилась масса безработных морских офицеров. Сократившаяся потребность в кадрах привела к сокращению набора в военно-морскую академию. Для Франсиско условия конкурсного поступления оказались слишком жесткими.
Отец, здраво рассудив, что ожидать скорых перемен к лучшему не приходится, предложил сыну поступить в пехотную академию. Тем самым дон Николас решил судьбу Франсиско. Предложение отца не вызвало серьезных возражений молодого человека, твердо решившего стать военным. Летом 1907 г. он вместе с двоюродным братом Франсиско Франко Сальгадо Арухо отправился из Ла Коруньи в Толедо, где находилось избранное ими учебное заведение.
Успешно сдавший 28 августа 1907 г. вступительные экзамены, четырнадцатилетний Франсиско Франко Баамонде стал кадетом первого курса этого старейшего военного училища Испании, в том же году произошла еще одна серьезная перемена в жизни семьи Франко: дон Николас получил новое назначение в Мадрид, но отправился туда один, оставив семью в Эль Ферроле. Николас Франко прожил в Мадриде до самой своей смерти в 1942 г., так что нелегкий переход к взрослой жизни усугублялся для Франсиско переживаниями, связанными с тяжелыми домашними обстоятельствами.
Академия, где предстояло учиться Ф. Франко, располагалась е замке Алькасар, древней толедской резиденции испанских монархов. Эта величественная крепость стояла на холме, откуда открывался широкий вид на город, прекрасно отображенный на полотнах Эль Греко и мало изменившийся со времени их создания. Выстроенный императором Карлосом V (для испанцев он был королем Карлосом 1) как символ «империи, в которой никогда не заходит солнце», Алькасар превосходно подходил для воспитания а кадетах почти мистического благоговения перед былым величием и славой Испанской державы, которое, трансформируясь в традиционалисткий национализм, становилось основной чертой мировоззрения офицерской касты.
Первое знакомство с суровым бытом Алькасара было для Франсиско достаточно тяжелым испытанием. Привычный к окружавшему его дома материнскому вниманию, он поначалу плохо переносил аскетические порядки, царившие в академии. Невысокому, изящному до хрупкости подростку досталось немало насмешек от товарищей - за рост, составлявший менее 160 см и за то, что среди 300 с лишним первокурсников академии он был самым младшим. В довершение неприятностей командир роты кадетов отдал унизительное для Франко распоряжение выдать ему для строевых упражнений винтовку, укороченную на 15 см, что вызвало шквал насмешек однокурсников. Его стали называть Франкито, или Пакито. Ко всему добавилось заметное ухудшение здоровья, вызванное постоянным пребыванием в плохо отапливаемых помещениях старого замка. Частые бронхиты и гаймориты нередко укладывали молодого человека на госпитальную койку.
Впрочем, со временем проблем стало меньше. Спала острота тоски по дому и матери, пришло уважение товарищей и уверенность в собственных силах. В этот период у Франсиско появились друзья, многие из которых стали его соратниками на всю жизнь. Среди них: Камило Алонсо Вега, Хуан Ягуэ и Эмилио Эсте-Бан Инфантес. Сблизился он со своим двоюродным братом Франсиско Франко Сальгадо Арухо, которого в академии по контрасту с маленьким Пакито называли за крепкое сложение Пакон. Всех их объединяла общность происхождения и интересов. Каждый происходил из почтенной, но небогатой семьи и серьезно относился к военному ремеслу, без которого не представлял себе дальнейшей судьбы.
Характеризуя систему обучения в академии во времена пребывания в ней нашего героя, надо сказать, что Алькасар не вполне соответствовал важной задаче насыщения испанской армии высококвалифицированными командными кадрами. Методика преподавания и изучаемый материал были в значительной степени архаичны. Приоритетными дисциплинами в академии считались специальные военные предметы и строевая подготовка. Меньшее внимание уделялось верховой езде, фехтованию и огневой подготовке, и уж совсем неважно велось преподавание общеобразовательных дисциплин, кроме военной истории и истории Испании. Однако даже специальную подготовку будущих командиров трудно было назвать полноценной и отвечавшей требованиям своего времени.
Основным учебным пособием для кадетов являлся «Регламент теоретических инструкций сухопутных войск», который основывался преимущественно на анализе уроков франко-прусской войны 1870-1871 гг. и далеко не соответствовал реалиям военного искусства начала XX века. Англо-бурская и русско-японская войны, явившие миру новое оружие и соответствующие ему тактические решения, совершенно не нашли отражения в учебных программах Алькасара. Даже собственный опыт борьбы в колониях не анализировался должным образом, а, следовательно, не предлагался к рассмотрению слушателей академии. В частности, недооценивалась возросшая роль артиллерии и инженерных войск. В условиях, когда пехота должна была действовать, используя пулеметы, колючую проволоку, полевые телефоны и рассыпной строй, курсантов учили приемам и методам, соответствовавшим условиям середины XIX века.
Но в области морально-политической подготовки кадетов Дела в академии обстояли превосходно. Слушателям старательно прививали чувство глубокой ответственности за судьбу
Испании, учили смотреть на армию как на главную защитницу испанских национальных традиций и государственности. Древний Толедо, облик которого напоминал о временах реконкисты и Сида Компеадора, вселял в будущих офицеров любовь к историческим традициям, монархии и знакам былой славы. Такое воспитание приносило свои плоды: с одной стороны, выпускники академии покидали ее настоящими солдатами и патриотами, с другой, - они проникались убежденностью в собственной исключительности. Эти будущие члены замкнутой военной касты стремились служить не столько народу своей страны, сколько абстрактной идее возрождения величия Испании.
Такому настроению в немалой степени способствовало особое внимание, уделяемое армии молодым монархом Альфонсо XIII, который сам был воспитан по модели «король-солдат» и видел в вооруженных силах надежную опору престола и инструмент для проведения в жизнь намеченных им преобразований. Король был полон благих намерений, но путь к возрождению Великой Испании и благоденствию народа усматривал в усилении роли военных в жизни страны, в приобретении новых колоний взамен утраченных. Словом, король мыслил категориями просвещенного монарха Карлоса Hi, стремившегося все делать «для народа, но без народа».
Однако в мире, поделенном между крупнейшими европейскими державами, из числа которых Испания давно выбыла, оставалось совсем немного мест, где можно было проявить свои амбиции. Такая возможность имелась лишь в северо-западном районе Африканского континента, в Марокко. Эта страна еще не потеряла своей независимости и потому притягивала к себе внимание Германии, Франции, Англии и Испании. Удачно сыграв на противоречиях своих влиятельных партнеров, Испания получила право осуществлять контроль над территорией в 20 000 кв. км, что было воспринято правительственными кругами как некая моральная компенсация за позор 1898 года. Впрочем, очень быстро стало очевидно, что Марокко оказалось не столько приобретением, сколько тяжким бременем для Испанского королевства.
Дело в том, что марокканские племена, номинально находившиеся под властью султана, собиравшего с местных князей непомерные налоги, постоянно восставали против него. С приходом испанцев положение не изменилось. Испания приобрела вместе с Марокко тлевший очаг конфликта, требовавший постоянного и все увеличивающегося военного присутствия. Для испанских военных это стало своего рода продолжением давней многовековой борьбы с «неверными». Большая часть испанского общества иначе восприняла факт приобретения Марокко. Широкие слои народа были возмущены непрерывными рекрутскими наборами, проводившимися для продолжения малоуспешной войны. Каждая новая неудача в Марокко приводила к росту антивоенных настроений.
Пик обострения общественной напряженности пришелся на тот период, когда <Р. Франко учился в Толедо. Летом 1909 г. племена Рифской области нанесли несколько последовательных поражений испанской экспедиционной армии, а проведенный после этого новый рекрутский набор вызвал массовые беспорядки в июле 1909 года. Все началось с того, что сформированная из резервистов-каталонцев легкая пехотная бригада отказалась отправиться на театр военных действий. Вскоре волнения охватили многие районы страны, которым предстояло выделить новобранцев для формируемых воинских частей. Антивоенные манифестации прокатились в Каталонии, Валенсии и Арагоне, рабочие бастовали в знак протеста против неспособности правительства быстро и эффективно решить свои «африканские проблемы». Когда в столицу Каталонии Барселону вошли войска, город покрылся баррикадами, завязались бои между войсками и повстанцами. Порядок был восстановлен только после применения артиллерии. Эти события получили название «трагическая неделя».
Именно тогда кадет Ф. Франко столкнулся с тем, что интересы государства и армии не всегда находят сочувственный отклик в народных массах, которые расплачиваются кровью своих сыновей за национальные амбиции, именно тогда он Увидел признаки глубокого кризиса, в котором находилась его страна Трудно понять позицию будущего каудильо, не учитывая того, как мог воспринимать эти события воспитанник Алькасара, проникнутый культивируемыми там ценностями.
С одной стороны, для него должна была быть очевидной неспособность либерального правительства привести в повиновение колонии. Для этого требовалось лучше снарядить и оснастить действовавшие в Марокко войска, обеспечить им толковое руководство. С другой, - поражала готовность пацифистов, возглавлявших антиправительственное движение, пожертвовать жизнью гораздо большего числа испанцев, чем того требовала крупная операция в Африке, виновниками кровопролития Ф. Франко считал в равной мере и министров-либералов, и анархистов, направляемых каталонскими сепаратистами.
Невзирая на происходящие события, в Алькасаре жизнь текла своим чередом. Накал политических страстей за стенами академии скоро спал, и кадета-второкурсника стали волновать его собственные проблемы. Учеба давалась Ф. Франко легко, но особым усердием он не отличался. Его любимыми предметами были военная история и топография. Прочие дисциплины интересовали молодого человека меньше и успехи в них оценивались как посредственные. Гораздо больше его занимали иные, вне учебные проблемы, те рассказы, которыми делились товарищи по училищу, познакомившиеся с ночной жизнью Толедо. Однако после ухода отца материальное положение семьи Франко стало затруднительным, и Франсиско почти не имел карманных денег, что весьма осложняло возможность приобщиться к «взрослой» жизни.
Как многие однокурсники, Франко мечтал по окончании академии получить назначение в Марокко. Но, когда 13 июля 1910 г. Франсиско Франко Баамонде в чине II лейтенанта вступил в ряды испанского офицерского корпуса, его ожидала незавидная участь. Согласно распределению он отправился в заштатный гарнизон родного города Эль Феррола. Его рапорты с просьбами о переводе в Марокко командование про-игнорировало потому, что сложное положение в Африке заставляло придирчиво подбирать кадры для колониальных войск. Лейтенант Франко был в реестре выпускников на малопочетном 251 месте среди 318 кадетов, т. е. считался бесперспективным офицером. Да и возраст его не соответствовал цензовым требованиям.
8-й пехотный полк, расквартированный в Галисии, где с августа 1910 г. до февраля 1912 г. прозябал молодой честолюбивый военный, имел в его глазах единственное достоинство - возможность находиться рядом с матерью. Он специально поселился в родном доме, чтобы материально поддерживать семью. Его жалованье в 150 песет, хотя и весьма скромное, было некоторым подспорьем для матери и младшего брата.
К этому времени старший из братьев Франко Николас получил специальность флотского инженера. В дальнейшем карьера его складывалась спокойно и плавно - уже в 1921 г. он носил звание капитана второго ранга, as 1926 - в возрасте тридцати пяти лет получил под командование единственный на восточном побережье Испании плавучий док. Впрочем, карьерный рост мало волновал этого жизнерадостного, совершенно лишенного тщеславия человека. Более всего Николас ценил личный комфорт и возможность получить от жизни максимум удовольствий. Он не занял в испанской истории места, сопоставимого с тем, чего добились средний и младший из братьев, хотя в середине 30-х годов и оказался вовлеченным в «большую» политику.
Иное дело Рамон, которого донья Пилар мечтала увидеть священником. Наотрез отказавшись от такого удела, он, вслед за Франсиско, поступил в Алькасар. По окончании академии °н а числе лучших выпускников получил возможность самому выбирать место службы. Рамон выбрал только зарождавшуюся то
гда авиацию. После окончания летной школы способный молодой пилот стал считаться лучшим летчиком Испании. 1926 г. он первым совершил трансатлантический перелет в Буэнос-Айрес. В,20-х гг. Рамон был в армии фигурой более приметной, нежели Франсиско Франко. Отважный, любивший покрасоваться маленький Рамон (ростом он был меньше Франсиско) активно занимался политикой, которая развела братьев по разные стороны баррикад: один был убежденным консерватором, другой придерживался крайне левых политических убеждений. Особенно ярко имя Рамона Франко прозвучало в 1931 г. в числе офицеров, способствовавших провозглашению республики.
Что касается Франсиско, то его военная карьера развивалась иным путем. Будучи командиром подразделения в 8-м полку, он выполнял обычные офицерские обязанности: сначала участие в утреннем разводе, затем тактические занятия до обеда, потом совершенствование е искусстве верховой езды. Около четырех часов дня рабочий день заканчивался. Такая легкая, но совершенно бесперспективная жизнь не устраивала молодого офицера. Темпы служебного роста в войсках, находившихся в метрополии, были удручающе медленными. Назначение его в сентябре 1911 г. исполняющим обязанности зам. командира 2-го батальона мало его обрадовало, поскольку хлопотная адъютантская служба, не дававшая никаких преимуществ, была ему неприятна. Его тянуло в Африку, где карьера энергичного и смелого человека могла быть быстрой, где строгая субординация уступала место боевому товариществу. Наконец, за ту службу можно было заслужить признание нации. Кроме того, содержание офицеров в действующей армии было значительно больше, чем на полуострове, а материальные условия его семьи оставляли желать лучшего.
В период службы в Эль Ферроле Ф. Франко бомбардировал командование ходатайствами о переводе его в Марокко. Этого добивались и попавшие в Эль Ферроль друзья по Алькасару Камило Алонса Вега и Франсиско Франко Сальгадо Арухо. Их усилия увенчались успехом - 6 февраля 1911 г. в момент очередного обострения обстановки в Марокко рапорты трех феррольских офицеров были одобрены. Друзьям было предложено прибыть в Мелилью, где дислоцировался резерв Африканской армии. Из Эль Феррола Франсиско и его спутники отправились в Малагу, откуда на борту торгового судна «Паулина» отплыли в Марокко.
Действительность, представшая перед глазами офицеров, сошедших с борта транспорта в порту Мелилья, выглядела удручающе. Вместо мощного форпоста испанской колониальной политики они увидели пыльный полуразрушенный городок, а вместо готовой к победам армии - толпу резервистов всех возрастов под предводительством усталых, издерганных офицеров. Хотя оперативная инициатива находилась в этот момент в руках испанцев, сказать, что их дела шли хорошо, было бы большим преувеличением: испанская армия топталась на месте не в силах добиться окончательного разгрома мятежных племен. Громоздкая, насквозь прогнившая бюрократическая машина, руководство которой больше заботилось об уровне жизни генералов, чем об обновлении артиллерийского парка, демонстрировала свою неспособность стабилизировать положение в колонии. Никаких активных операций по ликвидации очагов беспорядков армия не вела. Ценой больших усилий ей удавалось лишь удерживать укрепленные линии вокруг важнейших городов и осуществлять контроль за самыми необходимыми линиями коммуникаций.
Слабая техническая оснащенность армии приводила к тому, что стоило войскам покинуть укрепления, как их боевая мощь оказывалась почти такой же, как и возможности отрядов Марокканцев. Более того, те получали заметное преимущество, поскольку кочевники, упорные в защите своей земли, лучше знали местность, увереннее маневрировали и, зачастую, обращались с оружием более ловко, чем новобранцы испанской армии. Потери испанцев были хотя и небольшими, но ежедневными, а в армии крепла ненависть к министрам-либералам, которые послали солдат за море, не поставив им конкретных целей и не обеспечив их всем необходимым.
По прибытии лейтенант Ф. Франко Баамонде был отправлен в
форт Тифасор, где формировались части внешней обороны Мелильи. Командовал базой в форту бывший начальник Алькасара полковник Хосе Вильяба Рикельми, помнивший своего воспитанника. От него девятнадцатилетний лейтенант перенял много полезных навыков, значительно отличавшихся от тех, что он получил в академии и феррольском гарнизоне. Вскоре вновь прибывшие офицеры, в том числе Ф. Франко, были расписаны по небольшим отрядам, созданным для восстановления разрушенных укреплений внешнего обвода крепости. Работая на ремонте разбитых фортов и взорванных блокгаузов, он увидел, какова эффективность той тактики, которая привела к поражению на Кубе, где многочисленные испанские войска пассивно выжидали, заняв укрепленные позиции, и были разбиты.
13 июля 1912 г. Ф. Франко был произведен из вторых лейтенантов в лейтенанты. За всю его военную карьеру это повышение было первым и единственным, соответствовавшим реальной выслуге лет. Вместе с новым званием он получил новое назначение - командовать укрепленным районом на передовой. Форт Уикан на реке Керт считался опасным местом, поэтому назначение девятнадцатилетнего лейтенанта комендантом этого укрепления можно рассматривать как проявление доверия командования. Еще до конца 1912 г. за трехмесячное непрерывное пребывание на передовой и образцовое выполнение своих обязанностей Ф. Франка получил первую боевую награду - Крест Мерито Мелитар Первой степени. Отличие было вполне заслуженным: за прошедшие месяцы молодой человек, который, по собственному его признанию, а первую ночь на позиции не мог спокойно заснуть и бродил по лагерю с пистолетом, не доверяя бдительности часовых, стал настоящим командиром, мужественным, расчетливым, пользующимся доверием подчиненных и начальников.
С той же настойчивостью, которая была им проявлена в повышении профессионального мастерства, Ф. Франко начал добиваться внимания от предмета своей первой любви. Он начал ухаживать за племянницей верховного комиссара колонии сеньоритой Софией Субиран. Продолжавшиеся почти год ухаживания оказались безрезультатными, и он, не слишком опечаленный, отказался от своих притязаний.
Гораздо большее упорство он проявил в изыскании возможностей для карьерного роста. Большие перспективы сулил переход во вновь создаваемые части Losfiegulares. Осознав необходимость иметь в Марроко пусть небольшие, но профессиональные воинские формирования по поддержанию порядка, мадридское руководство санкционировало создание воинских частей, набираемых по найму, для замены обычных армейских подразделений в наиболее опасных местах. Эти войска оказались намного боеспособнее.
Ф. Франко добился места в рядах регуляторов и 15 апреля 1913 г. был переведен в лагерь Луасьен под Тетуаном, где шло формирование войск нового типа. Служба регуляторов решительно отличалась от спокойного армейского быта. Они оказывались на острие ударов по противнику. Постоянный риск и возможность отличиться весьма импонировали Франко. Между 14 августа и 27 сентября ему довелось участвовать в операции против одного из опорных пунктов повстанцев. Она принесла не очень существенную, но громкую победу испанской армии, а Франко - второй крест за военные заслуги и славу инициативного и смелого командира.
За храбрость в бою при Бен Салеме 1 февраля 1914 г. в окрестностях Тетуана он был досрочно произведен в капитаны. Столь быстрое повышение (Франко было тогда 21 год) состоялось благодаря заслуженной им репутации офицера, решительного, способного отлично организовать снабжение своих войск и интересующегося теорией своего дела. Такая официальная аттестация вполне соответствовала действительности: чтобы убить скуку или от подлинной любви к профессии Франко в этот период много работал над изучением теории военного искусства и сопутствующих ему наук.
До определенного момента судьба Ф. Франко мало отличалась от судеб его товарищей. Можно сказать, что в ходе боевых действий в Марокко формировалось целое поколение молодых честолюбивых офицеров, мечтавших проявить себя и способствовать возвышению Испании. Их называли «африканистами». Свою службу в североафриканской колонии они рассматривали как продолжение борьбы с «неверными» вне полуострова, задуманной еще во времена Изабеллы Католической.
Они были своего рода военной модификацией «поколения 98 года», получивших в Испании название «военных поколения 15 года».
Это было влиятельное направление, возникшее в испанской армии, и «африканисты» играли в нем ведущую роль. От «поколения 98 года» их отличало наличие четко очерченного идеала, представления о той Испании, которую они хотели бы видеть. Она должна была быть «единым и неделимым» унитарным государством, принципы организации которого надлежало приблизить к простой и ясной модели армейского устройства. Ведь армия, по их представлениям, являлась воплощением патриотизма и надполитического национального единства, а либеральная монархия 1876 года связывалась с упадком государственности и национальным унижением.
Именно армия, средоточие всего лучшего в нации, может и должна возродить престиж страны и обеспечить «испанскую легитимность». Все противостоящие этому силы: либералы, анархисты и пацифисты - должны быть сметены во имя общего блага. К поколению «военных 1915 года»
Когда началась Первая мировая война, король Альфонс XIII, при единодушной поддержке всех слоев населения, провозгласил нейтралитет Испании. Это было разумное решение, заметно укрепившее позиции страны. Мадрид стал одним из немногих уголков Европы, где сосредоточилась дипломатическая деятельность воюющего континента. Мадрид стал политическим перекрестком Европы. Посольства всех участвовавших в войне стран пользовались посредничеством испанского монарха для решения неотложных международных проблем, хотя «по мере того как союзники почувствовали себя более уверенными в окончательной победе, они всячески давали понять, что любые предложения о посредничестве... будут рассматриваться как враждебный акт».
Военная конъюнктура заметно оживила экономику страны, не потерявшей своих связей со странами-участницами противоборствующих блоков. Поставки испанской сельскохозяйственной продукции, ее сырье стали важным элементом для хозяйственной жизни многих стран. Активизация экономики привела к усилению влияния буржуазных кругов на общественную жизнь и несколько снизила остроту социальных проблем. Взвешенная и осмотрительная политика испанского правительства в годы Первой мировой войны была благотворна для страны, сумевшей извлечь максимум выгод из всемирного катаклизма.
Одновременно война упростила ситуацию в Марокко, так как отпала необходимость постоянно координировать свои действия с французами, у которых теперь хватало других проблем. Африканская политика Мадрида стала решительнее и активнее. Армия получила возможность действовать с наибольшей выгодой для себя, появилась надежда на полное усмирение колонии.
Именно в этот период Ф. Франко приобрел заметную известность в африканской армии, в конце июня 1916 г. марокканским партизанам удалось перерезать важнейшую дорогу между Сеутой и Тетуаном и укрепиться в десяти километрах к западу от Сеуты в деревне Эль Беутс, расположенной на высоком холме, откуда было прекрасно видно петлявшее внизу шоссе. Потеря контроля над магистралью грозила серьезными неприятностями для испанцев.
Регуляторам, усиленным армейскими частями, было приказано взять Беутс. Одну из рот вел капитан Ф. Франко. Ранним утром 29 июня колонка испанских войск пошла во фронтальную атаку. Марокканцы, укрепившиеся на окрестных холмах, открыли огонь по подножию высоты, куда после неудачной атаки отошли испанцы. Шквальный огонь привел к огромным потерям в их рядах. Были убиты или тяжело ранены старшие офицеры, s том числе командир колонны и командиры батальонов. Ф. Франко, оказавшийся одним из уцелевших офицеров, принял решение, дававшее испанцам какой-то шанс: он повел солдат в новую атаку. 8 первые минуты продвижения по склону холма он был серьезно ранен, но продолжал руководить действиями своих людей и присоединившихся к ним солдат других подразделений. Атака увенчалась успехом - холм и деревня на вершине были взяты. К этому времени руководитель отчаянной атаки потерял сознание от потери крови. В донесении об этом эпизоде было сказано про Ф. Франко: «Превосходный офицер, самоотверженно принял командование, умело и грамотно руководил боем». Далее давалась высокая оценка распорядительности капитана, нашедшего решение, которое позволило спасти множество жизней и добиться успеха.
Ранение, полученное Ф. Франко, было тяжелым: в течение двух недель он отказывался от перевода в эвакогоспиталь в Сеуте, поскольку не был уверен, что перенесет транспортировку за 10 км. Однако пуля, поразившая печень, не затронула других внутренних органов, и выздоровление шло быстро. Вообще надо отметить, что Франко везло: прослужив в Африке в общей сложности более десяти лет, участвуя во многих боевых эпизодах, он получил двенадцать наград и только одно ранение, В том же сражении, где Франко получил ранение, погибли и были ранены 311 испанцев, из которых 29 были офицеры, Франко говорил потом: «Я видел много раз, как смерть шла ко мне, но удача была ко мне благосклонна».
За подвиг при Эль Беутсе верховный комиссар Испании в Марокко генерал Ф. Хордана рекомендовал Ф. Франко Баамонде к внеочередному производству в следующий чин коменданте (примерно соответствует майору) и начал процедуру, необходимую для присвоения ему высшего военного ордена Большого Креста отличия Сан Фернандо. Советники военного министерства в Мадриде не возражали против присвоения высокой награды, но отклонили просьбу о повышении в звании, ссылаясь на молодость претендента. При поддержке верховного комиссара Ф. Франко подал апелляцию на высочайшее имя, мотивируя свое ходатайство тем, что правила, обязательные для армии, не распространяются на регуляторов. Альфонс XIII признал просьбу справедливой, и 28 февраля 1917 г. особым указом Ф. Франко Баамонде был утвержден в звании коменданта. Разгневанные строптивостью молодого «африканиста» министерские чиновники наказали его, признав недостаточным основания для награждение его крестом Сан Фернандо. Эту награду он получил лишь двадцать два года спустя, в 1939 г., за победу в гражданской войне. Пока молодому честолюбцу пришлось довольствоваться более скромным крестом Марии Кристины.
Ф. Франко в 1916 г. стал одной из самых популярных фигур в африканской армии. Можно сказать, что тогда он заложил фундамент своего последующего политического роста. Новое звание привело к изменениям в его служебном положении. В Марокко не было вакантного места командира батальона, что вынудило Франко перебраться на полуостров. Его назначили командиром батальона в Овьедо в гвардейском полку принца Астурийского. Новое место не нравилось Ф. Франко, «навсегда отравившего свою кровь ядом Северной Африки».
Сознавая необходимость поправить здоровье после ранения, он не делал попыток остаться а Марокко, и в апреле 1917 г. вступил а командование новым батальоном. Хотя в столице Астурии над головой не свистели пули, время, проведенное там, не было легким для молодого комбата. Большинство подчиненных Франко гвардейских офицеров были значительно старше своего двадцатитрехлетнего командира. Они с негодованием и некоторой долей презрения наблюдали за новым начальником, которого считали «африканским выскочкой». Неприязнь между военными метрополии и «африканистами» была сильно развита в испанской армии, а в связи со сложностями, переживаемыми страной в это время, еще сильнее обострилась.
В эти годы Испания вступила в новый этап трудностей: конец войны ознаменовался новым экономическим и политическим кризисом. Сложные процессы в активно развивающейся экономике, где шла борьба между интересами крупных сельскохозяйственных производителей и окрепшей промышленной буржуазией, послужили причиной кризиса власти. Большая инфляция повлекла падение жизненного уровня многих слоев населения, которые включились в политическую жизнь. Крупная земельная и промышленная буржуазия в основном ориентировалась на существовавшую либеральную монархию. Значительно выросший средний класс, больше магнатов страдавший от экономических неурядиц, напротив, был недоволен существующим либеральным режимом. Часть его представителей видела выход в утверждении «крепкой руки», а другие - в переходе к республиканской форме правления. Кроме того, за военные годы оформился и численно вырос рабочий класс, думавший о превращении страны в «новую Испанию» путем широчайших социальных преобразований. И, наконец, свои требования имела самая многочисленная и самая аморфная масса населения - крестьяне, арендаторы и батраки.
1918-1920 гг. были временем, когда кризис грозил перейти в революционный взрыв по образу и подобию стран Восточной и Центральной Европы. С калейдоскопической быстротой менялся состав правительств, страну сотрясали массовые забастовки и стихийные проявления народного недовольства. Не случайно эти годы получили название «большевистского трехлетия». Тогда казалось вполне реальным, что Испания готова к эксперименту в «русском стиле».
Военных сложившееся положение тоже затронуло в немалой степени: инфляция, «съедавшая» жалованье, вызывала волну недовольства неспособностью правительства обеспечить достойную жизнь офицерам. Отсюда и проявление зависти к «африканистам», чьи быстрые карьеры и более высокие оклады раздражали военных, несших повседневную службу на полуострове. В армии создаются похожие на профсоюзы организации для защиты военных, получившие название «хунты защиты». Их программы по ряду требований, касающихся заработной платы офицерам, содержали пункт о недопустимости присвоения внеочередных званий молодежи в обход старых гарнизонных служак. В подчинении у Франко было много членов этой организации, среди которых командир получил кличку «майоришко» за молодость и невысокий рост. Он так и не нашел общего языка с коллегами из гвардии. Вообще свое пребывание в полку принца Астурийского он воспринял как случайный эпизод, досадную задержку на пути к цели. Франко надеялся на скорое возвращение в Марокко, где людей ценили по заслугам, а не по выслуге, и где его известность, способности и энергия помогали добиваться прекрасных результатов.
В период службы в Овьедо Франко жил в отеле «Париж». Там он познакомился со студентом Астурийского университета Х. Аррарасом, который спустя двадцать лет стал первым из ториографом каудильо и во многом способствовал формированию его политического имиджа.
В конце лета 1917 г. на одном из бесчисленных в Испании праздников Франсиско познакомился с очаровательной черноглазой смуглянкой, которую звали Кармен Поло Мартинес Вальдес. Молоденькая девушка была дочерью богатого астурийского аристократа Фелипе Поло. Трудно угадать, что более привлекло молодого майора - пятнадцатилетняя прелестница Кармен или связи и состояние ее семьи. Надо полагать, что привлекательным было то и другое, но факт, что Ф. Франко проявил особую настойчивость в ухаживании, продолжавшемся более пяти лет. Воспитанница пансиона Лас Салесос сначала настороженно относилась к знакам внимание со стороны молодого офицера, поскольку полагала, что военный может исчезнуть так же внезапно, как появился. К тому же считалось, что пятнадцать лет - возраст слишком юный, чтобы заводить постоянного поклонника. Впрочем, ухаживание военного льстило девушке, поскольку имя Ф. Франко нередко мелькало в публикуемых газетами сводках событий в Марокко и можно было похвастать перед подругами знакомством с африканским героем.
Постепенно настороженность сменилась у Кармен доверием и привязанностью к молодому человеку, который с завидным постоянством посещал заутрени в монастыре, где она училась. Только там он имел возможность любоваться своей избранницей. Развитие романа аристократки с молодым офицером из скромной семьи вызывало беспокойство ее отца и тетки доньи Изабель, которая после смерти матери помогала дону Филиппе Поло в воспитании его четырех детей. В глазах аристократов партия Кармен с военным была чем-то вроде брака с тореро, девушка из их семьи может рассчитывать на лучшую партию. Только уважение к военным заслугам Франко мешало дону Филиппе запретить ему общаться с дочерью. В конце концов, решимость Кармен сломила сопротивление семьи. Впрочем, к моменту свадьбы в 1923 г. положение зятя в армейской иерархии уже не давало оснований считать брак неравным. В то время как Франко обустраивал свою личную жизнь, в стране ширился социально-политический кризис.
10 августа 1917 г. с подачи анархо-синдикалистов НКТ {Национальной Конфедерации Труда) в ответ на подавление забастовки в Валенсии прекратилась работа на шахтах и рудниках Астурии. Несмотря на то, что движение не переросло в беспорядки и носило сугубо мирный характер, военный губернатор Астурии Рикардо Бургете ввел на территории провинции военное положение и потребовал немедленного прекращения акции. Забастовка продолжалась, и к рудникам были направлены колонны гражданской гвардии, поддержанные частями регулярной армии. Гвардейский полк принца Астурийского не избежал участия в операции, результатом которой стали 80 убитых и 150 раненых шахтеров. Батальон Франко тоже был там, обеспечивая действия гражданских гвардейцев и контролируя ситуацию в горнорудном районе до отмены военного положения.
Автор не располагает достоверными данными, свидетельствующими о причастности Ф. Франко и его отряда к жестоким мерам по отношению к забастовщикам, но идеализировать его не стоит. Скорее всего, получи он приказ стрелять, его батальон без колебаний открыл бы огонь, поскольку понятие о боевом приказе для него, без сомнения, стояло выше любых рассуждений о гуманизме и нравственности.
В этот период Франко много делал для совершенствования собственных знаний военных наук и активно передавал другим опыт, полученный в ходе боевых действий в Африке. Его обширные познания в области тактики и применения современной боевой техники командование использовало для переподготовки офицеров запаса. Со 2 марта 1918 г. он был поставлен во главе института, работавшего по системе, сходной с «военными сборами». Этим учебным заведением Франко руководил в течение одного учебного года. Осенью с ним произошла обычная в армейской жизни метаморфоза - из преподавателя он превратился в ученика: 27 сентября он в Других офицеров отправился на курсы повышения квалификации в Вальдеморо, где при стрелковой школе были организованы курсы усовершенствования командного состава. Помимо ознакомления с новейшими приемами тактики и оперативного искусства, курсы содержали обширную программу полевых учений.
Но для Ф. Франко важнее оказалось другое - в Вальдеморо он познакомился с основателем и первым командиром испанского легиона Миланом Астраем. Новый знакомый Франко был известной личностью. Он обладал огромным боевым опытом, а также способностями военного теоретика и дипломата. Ему было поручено воплотить в жизнь идею Главного штаба и создать в Марокко элитарное соединение на добровольной основе. Принципы организации этого соединения были позаимствованы у Франции, создавшей для тяжелой колониальной службы Иностранный легион. Его аналог, сформированный М. Астраем для таких же целей е Испании, был назван Испанским легионом.
Новое знакомство открыло для Ф. Франко возможность снова оказаться в Африке. Правда, решиться на возвращение туда теперь ему было труднее, но Кармен, считая себя помолвленной, согласилась ждать сколько будет необходимо. Милан Астрай не обманул ожиданий Франсиско: 31 августа 1920 г. Испанский легион (Терсио) был создан. Подбирая офицеров, Астрай вспомнил о Франко, который получил командование Первой бандерой, став фактически вторым человеком в этом новом формировании. В сентябре 1920 г. Ф. Франко, расставшись с прежним местом службы, прибыл в Марокко.
Положение в Северной Африке было очень сложным. Колониальная армия проводила зачистку Западных областей страны Анджера и Джебала, намереваясь добиться стабильности хотя бы в районе, прилегающем к административному центру Марокко городу Тетуану.
Ситуация в центральной части протектората стала совершенно неприемлемой для испанского достоинства: племена Рифской области вели эффективную партизанскую борьбу, не допуская на свои земли испанскую армию. Мадридское руководство желало получить доступ к рудным месторождениям, интересовавшим испанских предпринимателей, и надеялось поправить сложную социально-экономическую ситуацию в самой Испании, продемонстрировав небольшую, но красивую успешную военную операцию. Армии был дан приказ сокрушить партизан. Рифские племена, объединенные талантливым военачальником Абд-эль-Кримом, в пятидневном сражении под Ануалем наголову разбили двадцатитысячный испанский корпус под командованием генерала Сильвестре. Вместо успешной операции, призванной доказать мощь армии и правительства, Испания получила поражение, которое общество расценило как катастрофу. Всего за пять июльских дней 1921 г. списки жертв марокканской авантюры пополнились девятью тысячами имен солдат и офицеров.
В Испании вновь усилилось движение противников войны, оппозиция требовала найти и наказать виновников разгрома, среди которых оказались люди из близкого окружения короля, да и сам Альфоксо XIII был тесно связан с незадачливым генералом Сильвестре, которому он лично рекомендовал действовать без оглядки на военное министерство. Словом, в Мадриде вышел большой скандал, а в Марокко испанские войска оставляли с таким трудом занятые территории. Марокканцы, окрыленные успехом, нанесли еще один мощный удар по войскам и престижу Испании.
В сентябре 1921 г. Абд-эль-Крим провозгласил независимую республику Риф, которая располагалась в центре протектората и делила испанское Марокко на две изолированные части. Новая республика создала собственную армию, оснащенную трофейным вооружением. Это была высокоподвижная армия, способная внезапно и быстро атаковать наиболее уязвимые места противника, совершать глубокие рейды по его тылам, Разрывать коммуникации. Ее вождь Абд-эль-Крим демонстрировал изрядные полководческие способности, достигнув совершенства в специфических методах партизанской войны.
Словом, испанцам противостоял упорный и сильный противник, победа над которым требовала значительных усилий, консолидации общества и армии и четко очерченного военного курса. Создать такие условия либеральная монархия была не в состоянии. Попытки организовать прочный политический блок, нацеленный на проведение твердой политики в Северной Африке, терпели крах. Под давлением пацифистского движения правительство вынуждено было отменить отправку солдат для подкрепления обескровленных войск в Марокко. Фактически с 1917 по 1922 г. все 11 сменявших друг друга правительств предоставляли армию своей участи. В обществе различные левые и сепаратистские объединения приветствовали создание Рифской республики и спровоцированный обострением войны кризис, видя в них условие для достижения своих целей.
Легион и командир его Первой бандеры не участвовали в трагических событиях при Ануале, поскольку формирование Терсио происходило в западном секторе протектората. Боевое сплочение и обучение наемников было сложным делом. Добровольцы, недостатка в которых не ощущалось, представляли собой преимущественно деклассированный элемент. Среди них было немало бандитов и наемных убийц (пистолерос), были иностранные ветераны Первой мировой войны, не сумевшие устроиться в мирной жизни. Управление этим сбродом требовало от офицеров Легиона немало мужества и силы воли.
Казалось, маленький, худой команданте с тонким голосом и вопросительно-грустным взглядом совершенно не подходит на роль командира этих головорезов. Однако его бандера считалась лучшей в Легионе. Жестокий и решительный, Ф, Франко сумел создать из скопища отверженных превосходную боевую единицу, поскольку у его «материала» было основное качество, необходимое наемному солдату, - презрение к смерти. Дисциплина среди солдат, многих из которых вне Терсио ожидали приговоры судов, поддерживалась самыми жесткими мерами: за любой проступок или трусость единственная мера наказания - расстрел перед строем батальона. Только таким способом удавалось поддерживать порядок среди людей, лишенных самых примитивных моральных принципов, чья жестокость наводила ужас даже на марокканцев, далеко не склонных к чрезмерному человеколюбию. Зато в бою им не было равных. В армии за отчаянно храбрые атаки легионеров называли «женихами смерти».
В первые месяцы 1921 г. Франко и его люди принимали активное участие в крупных войсковых операциях в районе города Ксаэн. В конце лета часть легиона и командир Первой бандеры передислоцировались в Восточный сектор под Мелилью, где поступили в распоряжение генерала Санхурхо, войска которого отбивали у противника потерянные после июльского разгрома позиции. Легионеры использовались как таран во всех атаках на занятые марокканцами укрепленные пункты бывшего внешнего обвода Мелильи. Они почти всегда добивались успеха. С их помощью к концу 1922 г. испанская армия полностью вернула прежние позиции.
Непременный участник всех операций, Ф. Франко заметно укрепил свою славу опытного и отважного командира. Молодой офицер прекрасно подходил для создания образа героя марокканской кампании. Националистски настроенные периодические издания, стремившиеся поднять престиж непопулярной войны, охотно публиковали материалы, повествующие о подвигах маленького команданте и его сорвиголов. Фотографии Ф. Франко, Санхурхо, Астрая и многих других командиров и солдат в сочетании с названиями населенных пунктов и высот не сходили с первых страниц газет. Положение в Марокко, где сражалась, несла потери и добивалась успехов испанская армия, оказывало определяющее влияние на состояние политической жизни страны. От успехов или неудач в Африке во многом зависела стабильность в обществе. В свой черед, от кристального внимания активных политических кругов не ускользнула стремительная карьера способного военного, полупившего широчайшую известность в народе и популярность а армии.
В 1923 г. Ф. Франко временно замещал тяжело раненного Милана Астрея на посту командира Терсио, а когда погиб назначенный на этот пост подполковник Валенсуэлло, Ф. Франко, произведенный в подполковники официальным распоряжением короля, был утвержден на это место. Кстати, Альфон-со XIII, заметивший и оценивший «африканиста», с тех пор благоволил к нему. В сохранившихся письмах король называл Франко не иначе, как «дорогой друг», что, конечно, свидетельствовало не о задушевной дружбе, а о милостивом расположении монарха.
В том же году новоиспеченный подполковник, начальник легиона и кавалер специальной «боевой медали» прибыл в Овьедо, чтобы добиться руки своей нареченной. Кармен не возражала, а отец и тетка сняли все возражения, узнав, что посаженным отцом жениха согласен быть сам король, сильно способствовавший матримониальным планам Франко. В октябре 1923 г. в церкви Сан Хуан дон Франсиско Франко Баамонде был повенчан с сеньоритой Кармен Поло Мартинес Вальдес, ставшей его верной спутницей на всю жизнь. Очаровательная девушка принесла супругу солидное приданое и «пропуск» в аристократические круги Испании, к которым не лишенный снобизма молодой офицер испытывал уважение, граничащее с преклонением.
Изменения в жизни Ф. Франко происходили на фоне огромных перемен в стране: 13 сентября 1923 г. просуществовавший более полувека институт «либеральной» монархии был заменен на военную диктатуру генерала Примо де Риверэ. Переворот произошел при полном бездействии основных политических сил. Альфонсо XIII спокойно (возможно с облегчением) принял крушение конституционного строя, тем более что произошел переворот мирно и бескровно. О прежнем режиме, похоже, не сожалели никакие общественные группы. Либеральная монархии не устраивала ни «левых», ни «правых». Первые видели ее неспособность улучшить положение трудящихся и справиться с экономическим кризисом, а вторые обвиняли ее в поражениях армии и потакании революционерам и сепаратистам.
Поэтому, когда генерал-капитан Каталонии Мигель Примо де Риверз и поддержавший его комендант Сарагосы Санхурхо объявили о смещении правительства Г. Прието и введении военного положения, у министров-либералов не нашлось защитников. Общество сочло во многом справедливыми обвинения правительства в коррупции, политиканстве, нарушениях законности, интригах, бессилии в борьбе с промышленным и аграрным кризисами, развале финансовой системы, прозвучавшие в манифесте вождя заговора от 13 сентября. Спустя еще один день Альфонсо ХМ) предложил Примо де Ривера сформировать правительство по своему усмотрению. Созданная генералом военная директория в центре и военные комендатуры, сменившие гражданские муниципалитеты на местах, составили основу нового военного правления. Отныне все решения в государственном масштабе принимали два человека: король и глава директории, они же подписывали важнейшие государственные документы.
Повседневная жизнь простого обывателя мало изменилась, пожалуй, стала спокойнее. В то же время перестали собираться кортесы, была запрещена деятельность политических партий, митинги, демонстрации, забастовки. Новый режим не проводил сколько-нибудь серьезных политических репрессий, если не считать высылки из страны некоторых «беспокойных» интеллигентов (таких, как известный писатель Унамуно).
Экономическая политика диктатуры вызывала надежды на изменение к лучшему, что было связано с назначением в комитет по экономическому планированию способных и грамотных специалистов - X. Кальво Сотело и Э. Ауносо. Страна была уверена, что военные у власти сумеют взять реванш за Анвэль и добиться решения марокканской проблемы. Доведение до победного конца «дела чести» в Марокко Примо де Ривера считал первоочередной задачей режима. Времена, когда армия воевала, а правительство собирало бесчисленные комиссии по вопросу о том, сражаться или не сражаться, закончились. Генерал дважды ездил в Африку с инспекционными целями, связанными с подготовкой наступления на территорию Рифской области.
В январе 1924 г. в «Журнале колониальных войск» появляется статья подполковника Ф. Франко Баамонде «Бездействие и пассивность». Это был не первый литературный опыт будущего каудильо: двумя годами раньше был опубликован «Дневник одного батальона» {«Dianodeunabandiera*). Новая статья имела определенное политическое значение: если как публицист Ф. Франко не блеснул на небосклоне испанской литературы, то как военный теоретик он оказался на высоте, отстаивая необходимость активных действий в Африке. Его призыв к наступательной политике совпал с мнением генерала Примо де Ривера и его правительства (или «озвучил» его позицию?)
Между тем положение в Марокко в 1924 г. немногим лучше, чем летом 1921 г., когда только своевременное появление в Мелилье Франко и его легионеров спасло Восточный сектор протектората. В июне Абд-эль-Крим развернул новое мощное наступление. Насущная необходимость заставила испанцев поторопиться с решительными мерами. На протяжении года, пока армия вела кровопролитные бои против Рифских войск и поддерживавших их племен Западной области, происходила невиданная ранее концентрация войск и боевой техники. 9 сентября в манифесте по поводу первой годовщины установления диктатуры Примо де Ривера заявил: «Сегодня, испанцы, вы должны знать, что нет другого возможного пути, как сражаться в Марокко до полного разгрома врага».
Испанию поддержала Франция, обеспокоенная проникновением рифских партизан на свою территорию, но в мае 1924 г. 100-тысячная французская армия потерпела неудачу при попытке вторгнуться в Рифскую область с юга. Пришлось Франции, как и ее партнеру по оккупации Марокко, приступить к интенсивным военным приготовлениям.
В течение трех последних месяцев 1924 г. испанская армия вела операции по сокращению линии фронта и концентрации войск в районах, намеченных как исходные для планирующегося на 1925 г. генерального наступления. Одновременно была организована блокада побережья Марокко с целью прекратить контрабандные поставки оружия марокканцам. За активное участие в этой компании Франко в январе 1925 г. было присвоено звание полковника.
Относительное затишье начала 1925 г., вызванное действиями войск Абд-эль-Крима во французской зоне, позволило испанцам завершить подготовку к разгрому Рифской республики. Замысел испанского командования заключался в следующем: крупному морскому десанту предстояло выездиться в заливе Алусемас в непосредственной близости от столицы республики города Адждира, овладеть ею и затем концентрическими ударами из района Адждира и Восточной зоны протектората уничтожить вооруженные силы марокканцев. После этого становилась возможной оккупация независимых областей, прежде всего железорудных месторождений.
Этот план был в июне-июле 1925 г. согласован с Францией, которая обязалась принять участие как в десантной операции, так и в последующих боевых действиях по окончательному разгрому марокканцев. Для этого численность Французской экспедиционной армии была доведена до 325 тыс. человек. Испания сосредоточила на театре военных Действий свыше 149 тыс. человек. Для предстоящей высадки были построены многочисленные специальные мелкосидящие Десантные корабли и привлечены десятки крупных транспортных судов. Огневую поддержку десанту предстояло оказать Мощной корабельной группе из 3 линкоров, 4 крейсеров, 4 эсминцев, 2 мониторов и 6 канонерских лодок, принадлежащих флотам двух стран. На авиабазе в Тетуане была дислоцирована значительная авиагруппа, готовая поддерживать десантников.
Столь основательная подготовка указывала на серьезность намерений Испании и Франции покончить с войной в Марокко. Прекрасно спланированная операция прошла блестяще. Две десантные группировки под командованием генералов Capo и Переса днем 8 сентября 1926 г. осуществили сложнейшую высадку на необорудованное побережье, обороняемое значительными силами марокканцев. Первую волну группы Capo, сформированную в Сеуте, вел полковник Ф. Франко. Ее силы, в составе отряда бронемашин, семи штурмовых батальонов, артиллерийской батареи и двух инженерно-саперных подразделений, организованно высадились и расчистили необходимый плацдарм для основных сил в Западном секторе намеченного района.
И далее операция развивалась в соответствии с планом: к 24 сентября, сосредоточив на плацдарме 20-тысячный корпус, испанцы начали наступление на Ддждир. Яростно сопротивлявшиеся войска Абд-эль-Крима не выдержали мощного, планомерного натиска противника. 2 октября Рифская столица пала, и конец войны не заставил себя долго ждать. Весной 1926 г. под ударами испано-французских войск марокканская армия сложила оружие. Захваченный в плен Абд-эль-Крим был сослан на остров Реюньон. Испания получила долгожданный мир в Марокко, хотя отдельные очаги сопротивления тлели до 1934 года.
Значение операции под Алусемасе высоко оценивалось испанскими исследователями, потому что «первый раз была проведена такая высадка десанта, которая спустя много лет, в большем масштабе осуществилась в Нормандии». Теоретическая и практическая значимость этой операции подтверждается тем вниманием, которое по сию пору уделяется ей в учебной программах, например, в американской школе морской пехоты.
Успешное завершение изнурительных боевых действий в Северной Африке выглядело как большая национальная победа, организованная усилиями диктатуры, а потому воспринимаемая как ее триумф. На армию обрушился настоящий шквал награждений и повышений, М. Примо де Ривера за участие в разработке операции получил «Большой, увенчанный лаврами крест Сайт Яго». Были отмечены Санхурхо, Capo, Перес. Не был забыт и Ф. Франко. Спрыгнувший 8 сентября с борта баркаса К-21 («Ферролец») в не слишком холодную воду залива Алусе-мас полковник Иностранного легиона на общей триумфальной волне был вознесен очень высоко. За участие в десанте и зимних боях под Ксаэном Франко получил чин бригадного генерала, став самым молодым носителем своего звания в Испании и даже в Европе (исключая СССР).
Замирение в Марокко означало для него начало нового этапа в жизни. Начавшееся крупное сокращение африканской армии и связанные с ним кадровые перемещения привели к расставанию генерала с близкой его сердцу Африкой. Он был откомандирован в Мадрид в распоряжение военного министерства.