Оглавление
Введение
1. Иван III - военачальник
и полководец
1.1 Военная операция Ивана III по завоеванию Новгородской земли
1.2 Военное
сражение против Большой Орды
2. Преобразования
Ивана III в русской армии
3.
Государь Иван III как политик и усовершенствователь законодательства
России
3.1 Судебник
1497 г.
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Рубеж ХV
и ХVI столетий – новая страница отечественной истории, эпоха образования
могучего Российского государства.
Завершалось
объединение русских земель под властью “государя всея Руси” Ивана III
Васильевича, создавалось общерусское войско, которое пришло на смену княжеским
дружинам и феодальным ополчениям.
Время складывания единого государства
было одновременно временем формирования русской (великорусской) народности.
Росло самосознание русского народа, объединенного великой исторической целью –
свергнуть ненавистное ордынское иго и завоевать национальную независимость.
Даже само название “Россия” появилось именно в этот период, заменив прежнее –
“Русь”.
Выбранная тема настоящей работы – «Иван III как государственный деятель» - довольно актуальна в
отечественной истории, поскольку именно во времена княжения Ивана III сложились условия для перехода объединительного процесса в
завершающую стадию – формирование единого централизованного Русского
государства. Россия получила международное признание как большое и сильное
государство. А в западноевропейской генеалогии многие авторы вообще начинали
родословную русских правителей “от Иоанна III”. Более того, известный
английский поэт, публицист и историк Джон Мильтон в своем трактате “История
Московии” подчеркивал, что “Иван Васильевич первый прославил русское имя, до
сих пор неизвестное”.
Цель данной работы – определить наиболее
выдающиеся черты Ивана III
как государственного деятеля, дать характеристику его деятельности.
В рамках указанной цели представляется
целесообразным выделить следующие задачи:
1) проанализировать основные военные
успехи Ивана III, способствовавшие объединению русских
земель и складыванию могучего государства;
2) определить достижения Ивана III в преобразовании русской армии;
3) раскрыть сущность деятельности Ивана III на политическом и законодательном поприще.
1.
Иван III - военачальник и полководец
1.1 Военная операция Ивана III по завоеванию
Новгородской земли
Деятельность князя Ивана III на благо русского государства характеризуется рядом
выдающихся военных побед.
Завершение процесса складывания
централизованного Московского государства связано с правлением Ивана III (1462–
1505) и Василия III (1505–1533).
Ко времени вступления на Московский
великокняжеский престол Ивана III самой крупной независимой от Москвы
силой оставалась Новгородская боярская республика. С 1410 г. в Новгороде у власти фактически находилась боярская
олигархия, вечевой строй свое значение утратил. Опасаясь Москвы, часть
новгородского боярства во главе с посадницей Марфой Борецкой пошла на признание
вассальной зависимости Новгорода от Литвы и заключила об этом договор. Рядовые
новгородцы были на стороне Москвы.
Получив известие о сговоре новгородских
бояр с Литвой, московский князь в 1471 г. выступил в поход на Новгород с целью подчинить его. Иван III мобилизовал для похода вооруженные силы всех
подвластных Москве земель. Таким образом, поход был по характеру общерусским.
Поход планировался с тщательным учетом
внешнеполитической ситуации. Антимосковская боярская группировка Новгорода во
главе с Марфой Борецкой сумела заручиться поддержкой польско-литовского короля
Казимира IV, который обязался “всестина коня за Великий Новгород, и со всею
своею радою литовскою, против великого князя, и боронити Великий Новгород”.
Иван III выбрал момент, когда вмешательство короля казалось наименее вероятным.
Резко обострились польско-венгерские отношения, которые отвлекли внимание
Казимира IV от новгородских дел. В этих условиях объявить “посполитое рушение”,
то есть привлечь к походу польскую шляхту, было невозможно. Оппозиционное
новгородское боярство оказалось в международной изоляции.
Не менее
важной явилась и политическая подготовка похода, который проводился Иваном III
под лозунгами борьбы против “измены”, против мене за короля, а архиепископа
сново поставити им у его митрополита Григория латынина суща”. Перед
выступлением из Москвы Иван III “прием благословение от митрополита Филиппа и
от всего святейшего собора”. Все “латинства”. Таким образом, с самого начала
великий князь постарался придать походу общерусский характер. “Князь великий
разослал по всю братью свою, и по все епископы земли своея, и по князи и по
бояри свои, и по воеводы и по вся воя своя; и якоже вси снидошася к нему, тогда
всем возвещает мысль свою, что ити на Новгород ратию, понеже бо и всем измениша
и накоежды правды обретеся в них не малоз»[1]. В грамотах, посланных в
Псков и Тверь, Иван III перечислил “вины” новгородцев. Эти шаги способствовали
сплочению войска, оправдывали в глазах народных масс военную акцию против
Новгорода, обеспечивали прочный тыл.
Сам
поход был тщательно спланирован. Стратегическая идея Ивана III заключалась в
том, чтобы охватить ратями Новгород с запада и востока, перекрыть все пути,
ведущие в Литву, и отрезать город от его восточных владений, откуда могла
подойти помощь. Осуществление этого плана поручалось воеводам, которые должны
были действовать самостоятельно, на значительном удалении друг от друга. Сам
великий князь намеревался выступить с главными силами в благоприятный момент,
когда воеводы по сходящимся направлениям будут приближаться с разных сторон к
Новгороду.
Начало
военных действий тщательно скоординировали по времени. Раньше других, в конце
мая, начала “воевать” восточные окраины Новгородской земли та рать, которой
предстояло совершить самый дальний поход. В июне из Москвы выступила вторая
рать во главе с воеводами Холмским и Пестрым-Стародубским. Она должна была
подойти к реке Шелони, соединиться там с псковскими полками и вместе наступать
на Новгород с запада. Третья рать под командованием князя Оболенского-Стриги
вышла на Вышний Волочек, чтобы дальше идти на Новгород вдоль реки Мосты с
востока. Главные силы во главе с самим великим князем начали поход 20 июня и
медленно двигались через Тверь и Торжок к озеру Ильмень.
Приближение великокняжеских полков с
разных направлений вынудило новгородских военачальников раздробить свои силы.
Двенадцатитысячное новгородское войско поспешило на восток, для обороны
Заволочья. Отборная “кованая рать” вышла к реке Шелони, против полков князя
Холмского, туда же поплыла по озеру Ильмень новгородская “судовая рать”. Для
новгородцев это были вынужденные решения: по словам летописца, московские
воеводы шли на город “разными дорогами со всех рубежей”. Стратегический замысел
Ивана III, направленный на разъединение сил противника, начал приносить плоды.
На реке Шелони московское войско
разгромило Новгородское ополчение, которое не было настроено на решительное
сопротивление. Новгородскую рать, посланную на восток, полки Василия Образца
разбили на Северной Двине. Оборонять город новгородским властям оказалось
нечем. Главные силы великокняжеского войска еще не развернули военные действия,
а исход кампании был уже предрешен. Из Новгорода приехали послы просить мира
“по всей воле” великого князя. Сам Иван III, по словам летописца, “не поиде к
Новугороду и возвратися с усть Шелони с честию и победою великою”[2].
Однако окончательно Новгород был
присоединен к Москве в 1478 г. – в знак этого события в Москву увезли
вечевой колокол. И все–таки Иван III оставил ряд льгот Новгороду, а
именно право поддерживать экономические связи со Швецией, бояре, кроме
виновных, не были выселены из города, новгородцев не отправляли служить на
южные границы Московского государства.
1.2 Военное сражение против Большой Орды
На западной границе во взаимоотношениях с
Польско-Литовским государством и Ливонским орденом великий князь старался
действовать прежде всего дипломатическими средствами, подкрепляя их, в случае
необходимости, кратковременными военными акциями. Иное – на южной границе. Обеспечить
ее безопасность от Большой Орды, а тем более добиться окончательного
освобождения от ордынского ига можно было только военными средствами,
дипломатия должна только обеспечивать наиболее благоприятные условия для
решительного удара. И в этом случае “государь всея Руси”, вопреки сложившемуся
мнению, сам руководил военными действиями.
Сражение
с ордынцами в 1472 году под Алексином – один из героических эпизодов нашей
военной истории. Казалось, Алексин – небольшой городок на высоком правом берегу
Оки (то есть даже не прикрытый водной преградой от нападения со стороны степи!)
– не мог оказать серьезного сопротивления многотысячной орде хана. По словам
летописца, “в нем людеи мало бяше, ни пристроя городского не было, ни пушек, ни
пищалей, ни сямострелов”. Однако первый приступ ордынцев горожане отбили. На
следующий день ордынцы “пакы приступи к граду с многими силами, и тако огнем
запалиша его, и что в нем людеи быша, все изгореша, а которые выбегоша от огня,
тех изнимаша”.
Жертвы
героических защитников Алексина не были напрасными, они выиграли у противника
главное – время. Пока ордынцы штурмовали деревянные стены города,
противоположный, еще не занятый ими берег Оки перестал быть безлюдным местом,
как накануне. Прикрывая броды через Оку, там встали воеводы Петр Федорович и
Семен Беклемишев. Правда, пока они были “с зело малыми людьми”, но на помощь
спешили другие великокняжеские полки. По словам летописца, ордынцы “поидоша
вборзе на брег к Оце с многою силою и ринушася вси в реку, хотя перелезти на
нашу сторону, понеже бо в том месте рати не было, но толико стоял туто Петр
Федорович да Семен Беклемишов с малыми зело людьми. Они же начаша с ними
стрелятися и много бишася с ними, уже и стрел мало бяше у них, и бежати
помышляху, а в то время приспе к ним князь Василеи Михайлович с полком своим, и
по сем приидоша полци княже Юрьевы Васильевича, в тои же час за ними и сам
князь Юрьи прииде, и тако начаша одолети христиане. Полци великого князя и всех
князеи приидоша к берегу, и бысть многое множество их. И се и сам царь
(Ахмед-хан) прииде на берег и видев многые полкы великого князя, аки море
колеблющися, доспеси же на них бяху чисты велми, яко сребро блистающи, и
вооружени зело, и начат от брега отступати по малу, в нощи тои страх и трепет
нападе на нь, и побеже...”[3]. Быстрый маневр русского
войска и сосредоточение значительных сил на переправах через реку под Алексином
оказались неожиданными для ордынцев и решили исход войны. Обращает на себя
внимание тот факт, что русские полки появились здесь через день после первого
приступа ордынцев к Алексину, хотя главные силы великокняжеского войска
первоначально стояли достаточно далеко: по берегу Оки от Коломны до Серпухова.
Видимо, продвижение ордынцев к Алексину постоянно фиксировалось русскими
разведчиками, и воеводы двигались вдоль другого берега Оки параллельно
ордынцам, чтобы прикрыть любое удобное для переправы место. Такое согласованное
движение многочисленного войска невозможно без умелого общего руководства
находившихся в Коломне великого князя Ивана III и его военных советников.
Кстати, сам Иван III возвратился в Москву только “месяца августа в 23 день”.
Военное поражение Ахмед-хана в 1472 году (то,
что это было именно поражение, несмотря на отсутствие генерального сражения, не
вызывает сомнений: ни одна из целей ханского похода не была достигнута, ордынцы
понесли значительные потери и поспешно отступили!) имело далеко идущие последствия.
Политический авторитет хана значительно упал, его власть над Россией
становилась чисто номинальной. Вскоре Иван III вообще отказался от уплаты
ордынской дани. Только путем большой войны, причем обязательно с решительным
исходом, Ахмат-хан мог надеяться на восстановление своей власти над непокорными
русскими землями. Военное столкновение Орды и России стало неизбежным. Обе
стороны готовились к войне, искали союзников.
В 1480 г. русские земли окончательно освободились от монголо–татарского ига.
С 1476 г. Иван III перестал платить дань Орде. Ордынский хан Ахмат решил снова заставить Русь подчиниться
монголо–татарам и летом 1480 г. двинулся в поход, предварительно
договорившись с польско–литовским королем Казимиром IV о совместных
действиях против Ивана III. Ордынцы сумели договориться о совместном
выступлении против России с королем Казимиром IV, заручились поддержкой
Ливонского ордена. С осени 1479 года ливонские войска начали стягиваться к
русской границе, причем, по свидетельству ливонского летописца, магистр ордена
фон дер Борх “собрал такую силу против русского народа, какой никогда не
собирал ни один магистр ни до него, ни после”.
Но Иван III сумел разрушить их
планы, ему удалось привлечь на свою сторону противника Золотой Орды, крымского
хана Менгли–Гирея, который напал на южные территории Польши и таким образом
сорвал замысел Казимира IV и хана Ахмата.
В 1480
году, когда Ахмед-хан двинулся на Россию, ливонцы неоднократно нападали на
псковские земли, отвлекая часть русских полков от обороны южной границы. По
оценке советского историка К. В. Базилевича, автора известного труда о внешней
политике России во второй половине XV века, осенью 1480 года Иван III стоял
перед оформленной или неоформленной коалицией врагов: Ордена, действовавшего в
союзе с немецкими городами в Лифляндии и Эстляндии (Рига, Ревель, Дерпт),
короля Казимира IV, имевшего возможность располагать польско-литовскими силами,
и Ахмед-хана, поднявшегося со своей Большой Ордой.
Этой
коалиции великий князь Иван III мог противопоставить только союз с крымским
ханом Менгли-Гиреем, использовав противоречия между Крымом и Большой Ордой.
После многолетних и трудных переговоров союзный договор был подписан в самый
канун нашествия. Крымский хан обязывался: “А пойдет на тебя Ахмат царь, и мне,
Менли-Гирею царю, на Ахмата царя пойти или брата своего отпустити с своими
людьми. Также и на короля, на вопчего нашего недруга, быти нам с тобою заодин”[4].
Это был большой успех русской дипломатии, но, как показали дальнейшие события,
военное значение союза с Крымом было ничтожным. России пришлось отражать
ордынское нашествие собственными силами.
В
исторической литературе война с Большой Ордой в 1480 году порой сводится к
“стоянию на Угре”, после которого, с наступлением зимы, Ахмед-хан просто увел
свои орды обратно в степи. На самом деле, это были крупномасштабные военные
события, в которых столкнулись стратегические планы двух военачальников: хана
Большой Орды и “государя всея Руси”. Об этих событиях хотелось бы рассказать
подробнее – они интересны и сами по себе и показательны для уяснения
особенностей русского военного искусства эпохи образования Российского государства.
Непосредственную
подготовку к нашествию на Россию Ахмед-хан начал зимой 1480 года. Вскоре об
этом стало известно в Москве. По свидетельству московского летописца, в
середине февраля уже “слышашеся нахождение на Русь безбожного царя Ахмута Большие
Орды”. В апреле летописец писал об опасности большого ордынского похода уже
более определенно, причем подчеркивал далеко идущие политические цели хана:
“Злоименитые царь Ахмат Большия Орды поиде на Русь, похваляся разорити и все
пленити, и самого великого князя, яко же при Батыи беше”[5].
Тогда, весной же, Иван III принял первые меры по обороне южной границы,
“отпусти воевод своих к брегу противу татаром”. Предосторожность оказалась не
лишней. На правом берегу Оки появился разведывательный ордынский отряд.
Убедившись, что “берег” уже прикрыт московскими полками, ордынцы “поплениша
Беспуту и отъидоша”. Видимо, Иван III правильно оценил этот набег, как глубокую
разведку накануне большого нашествия, и заранее начал собирать войска. Во
всяком случае, в дальнейших летописных записях о событиях 1480 года нет
упоминаний ни о рассылке гонцов в разные города, ни о сборе в Москве ратей.
Ордынцев ждали, и войска были уже собраны для отпора завоевателям.
В чем
заключался стратегический план Ахмат-хана? Основную ставку он делал на
совместное выступление с королем Казимиром IV. Поэтому на первом этапе войны
главной целью ордынцев стало соединение с польско-литовским войском. Сделать
это можно было где-нибудь возле литовских рубежей, и Ахмат-хан “послал паки к
королю, чтобы на межех соединитися”. Русский летописец уточнял время и место
встречи ордынского и королевского войска: “на осень на усть Угры”.
Стратегический
план великого князя Ивана III предусматривал одновременное решение нескольких
сложных и различных по своему характеру военных задач, которые в совокупности
должны были обеспечить превосходство и над Ахмат-ханом, и над его союзником –
королем Казимиром IV.
Прежде
всего, возникла необходимость надежно прикрыть войсками прямой путь к Москве,
для чего на традиционном оборонительном рубеже “берега” Оки еще весной
сосредоточили значительные силы. Эти меры были необходимы, потому что
первоначально Ахмед-хан двигался со своей ордой к верховьям Дона, откуда можно
идти и прямо к Оке, и повернуть к литовскому рубежу. Приходилось считаться и с
той, и с другой возможностью – предугадать, куда именно направятся ордынцы,
было невозможно, по крайней мере на данном этапе похода. Тем более, что сам
Ахмед-хан, возможно, допускал и прорыв прямо через переправы на Оке, если бы
они вдруг оказались недостаточно защищенными.
Следовало
также подумать об организации обороны Москвы и других городов на случай
неожиданного прорыва ордынцев – такого поворота событий тоже нельзя было
исключать.
Необходимо
было как-то ослабить главный удар Ахмед-хана, заставить его раздробить свои
силы. Это могло быть достигнуто организацией отвлекающих ударов по ордынцам на
второстепенных направлениях – тактика, которую Иван III так успешно использовал
в войне с Новгородской феодальной республикой.
Кроме
этого, предстояло каким-то образом помешать королю Казимиру IV оказать
действенную помощь своему союзнику. Оттянуть от русских рубежей королевскую
армию могло нападение на владения короля крымского хана, с которым Иван III был
связан военным союзом. Связать руки Казимиру IV могли и вооруженные выступления
русских князей, вассалов короля, уделы которых находились на временно
захваченных Литвой западнорусских землях.
Наконец,
необходимо было просто выиграть время, чтобы преодолеть внутриполитический
кризис в России, вызванный мятежом братьев великого князя – Андрея Большого и
Бориса. Предстояло не только помириться с ними, но и привлечь полки этих
удельных князей к военным действиям против хана. Внутренние неурядицы часто отвлекали
Ивана III от непосредственного руководства военными операциями, вынуждали
“отъезжать” в столицу для переговоров с мятежными братьями...
Обстоятельства диктовали выжидательную
тактику, и именно эта тактика в конечном итоге была принята. Немедленные наступательные
действия сыграли бы на руку противнику.
В Москве
были получены сведения о подходе Ахмат-хана к верховьям Дона, и “князь великы
Иван Васильевич, слышав то, поиде сам противу ему к Коломне месяца июня в 23
день, и тамо стояша до покроваз (до 1 октября). Таким образом, к “берегу” был
выдвинут стратегический резерв и сам великий князь прибыл для общего
руководства обороной.
Одновременно
начался рейд русской “судовой рати” по Волге, “под улусы ордынские”, под
командованием воеводы князя Василия Звенигородского и татарского “служилого
царевича” Удовлета (Нурдовлета).
Между
тем окончательно прояснилось направление главного удара ордынцев: “царь Ахмат
поиде в Литовскую землю, хотя обойти чрес Угру”. Война вступила в следующий
этап, который потребовал новой перегруппировки русских войск, что и было
сделано великим князем Иваном III. Полки из Серпухова и Тарусы были переведены
еще западнее, в город Калугу и непосредственно на “берег” реки Угры. Основным
силам во главе с сыном великого князя велено было стоять в Калуге, “на усть
Угры”, остальные полки должны были занять позиции выше по реке. “Берег” Угры
становился тем оборонительным рубежом, на котором предполагалось остановить
ордынцев.
Опередить
Ахмат-хана, успеть раньше к реке, занять и укрепить все удобные для переправы
места, броды и “перелазы” – вот что больше всего заботило великого князя.
Великокняжеские воеводы успели это сделать!
Теперь
“коломенское сидение” Ивана III утратило свой смысл, и 1 октября он возвратился
в Москву для переговоров с мятежными братьями. Как сообщает летописец, “в то
время приидоша на Москву послы братьи его, княж Ондреевы и княж Борисовы, о
миру. Князь же великы жаловал братью свою, послов отпустил, а самим им велел
прити к себе вборзе”[6]. Иван III, таким образом,
хорошо использовал передышку, которую дала ему медлительность Ахмед-хана и его
обходное движение через литовские владения, и ликвидировал внутренний конфликт:
полки братьев великого князя должны были усилить великокняжеское войско.
Другой
целью поездки в Москву была, по-видимому, организация обороны столицы. Великий
князь “град окрепив, а в осаде в граде Москве сел митрополит Геронтеи, да
великая княгини инока Марфа, да князь Михаил Андреевич, да наместник Московскои
Иван Юрьевич, и многое множество народа от многых градов”[7].
За Москву можно было теперь не беспокоиться, и 3 октября Иван III выехал к
войску.
Великий
князь располагался в Кременце (село Кремеиецкое, между Медынью и Боровском),
примерно в пяти десяти километрах позади русских полков, оборонявших берег реки
Угры. Выбор именно этого места для своего и общего резерва пребывания
свидетельствует о лравиль
и его готовности в случае необходимости активно вмешаться в военные действия.
На выгоды кременецкой позиции
неоднократно обращали внимание историки. Польский историк Ф. Папэ писал, что
позиция самого Ивана III под “кременецким селом” была превосходна, ибо не
только служила резервом, но еще заслоняла Москву со стороны Литвы.
Основная
группировка русских войск во главе с князем Иваном Ивановичем Меньшим была
сосредоточена в районе Калуги и прикрывала устье Угры. Как показали дальнейшие
события, русские воеводы правильно оценили обстановку и лрикрыли главными
силами действительно самое опасное место: именно здесь произошло генеральное
сражение.
Другие
русские полки, по словам летописца, “ста по Оке и по Угре на 60 верстах”, вдоль
самой Угры от Калуги до Юхнова. Дальше вверх по Угре были уже литовские
владения, и туда воеводы не заходили. На этом шестидесятиверстном пространстве
и состоялось знаменитое “стояние на Угре”. Основной задачей “береговых воевод”
было предотвращение прорыва ордынской конницы через реку, для чего было
необходимо защитить все удобные для переправы места. На это прямо указывает
летописец: “воеводы пришед сташа на Угре, и броды и перелазы отняша”.
Впервые
в русской военной истории заметная роль в отражении ордынцев отводилась
огнестрельному оружию, о чем свидетельствуют миниатюры летописного “Лицевого
свода” (то есть иллюстрированной летописи), посвященные “стоянию на Угре”. На
них изображены пушки и пищали, противопоставленные ордынским лукам.
Вологодско-Пермская летопись называет в составе “наряда” на реке Угре также
“тюфяки” ’. Заблаговременно выставленные на “перелазах” через реку “тюфяки”
представляли собой грозное по тем временам оружие. Достаточное распространение
получило и ручное огнестрельное оружие – “ручницы”, они были даже на вооружении
дворянской конницы. В русском войске находились также многочисленные отряды
“пищальников”, которые и раньше использовались для “береженья” бродов через
пограничные реки.
Выбор
основной оборонительной позиции вдоль реки Угры мог определяться не только ее
выгодным стратегическим положением, но и желанием эффективно использовать
“наряд” и принципиально новые рода войск – “пищальников” и “огненных
стрельцов”. “Наряд” , еще не обладавший достаточной маневренностью, выгодно
было использовать не в быстротечных полевых сражениях, а именно в позиционной
войне, поставив пушки, тяжелые пищали и “тюфяки” на бродах через Угру. Здесь
ордынская конница, лишенная свободы маневра, вынуждена была наступать прямо на
пушки и пищали русского войска. Иван III, таким образом, навязывал Ахмат-хану
свою стратегическую инициативу, вынуждал его начинать бой в невыгодных для
ордынцев условиях, максимально использовал свое превосходство в огнестрельном
оружии.
Этими же
соображениями диктовалась и необходимость строго оборонительных действий. При
наступательных операциях за Угрой русское войско утрачивало свое важнейшее
преимущество – “огненный бой”, потому что “ручницы”, которые можно было взять с
собой, отнюдь не компенсировали отсутствие тяжелого “наряда”.
При
организации обороны Угры великий князь показал себя искусным военачальником,
сумевшим максимально использовать сильные стороны своего войска и,
одновременно, создать такую ситуацию, при которой преимущества ордынцев не
могли бы проявиться в полной мере. Для фланговых и обходных маневров у
ордынской конницы не было достаточного простора, что вынуждало ее к “прямому
бою” на переправах через Угру. В такого рода военных действиях русское войско
было сильнее не только потому, что имело огнестрельное оружие – защитное
вооружение русских воинов было много лучше, а это обеспечивало им преимущество
и в рукопашном бою. Фронтальное наступление на пушки и “тюфяки”, на сомкнутый
строй одетых в крепкие доспехи русских воинов оказалось гибельным для ордынцев,
они понесли огромные потери и не добились успеха.
Если верно выражение, что истинный
полководец выигрывает сражение до его начала, то великий князь лишний раз
подтвердил это, выбрав наиболее выгодный для русского войска способ действий и
вынудив ордынцев к “прямому бою”. И тем не менее создание благоприятных условий
для победы – это еще не сама победа. Победу предстояло добывать в жестоких
сражениях.
Войско
Российского государства оказалось именно такой армией, а русский народ – таким
народом, которые смогли вести оборонительную войну и одержать победу над своим
извечным врагом – ордынским ханом. В сложной международной и внутренней
обстановке великий князь Иван III принял самый надежный в данной ситуации
оборонительный план войны. Принял, последовательно провел в жизнь и добился
победы с минимальными потерями.
Но когда того требовала ситуация, великий
князь переходил к активным наступательным действиям, отдавая предпочтение
именно такой тактике.
Таким образом, в результате успешной
военно-политической деятельности Ивана III было свергнуто ордынское иго, больше двух столетий
тяготевшее над русскими землями. Россия начала успешную борьбу за возвращение западнорусских
земель, захваченных литовскими феодалами, нанесла серьезные удары своим
извечным врагам – ливонским рыцарям-крестоносцам. Казанский хан фактически стал
вассалом великого московского князя.
Очень
высоко оценил государственную и военную деятельность Ивана III Карл Маркс: “В
начале своего княжения Иван III все еще был данником татар; власть его все еще
оспаривалась другими удельными князьями; Новгород... господствовал на севере
России; Польша, Литва стремились к завоеванию Москвы, а ливонские рыцари все
еще не были сокрушены.
К концу
своего княжения Иван III становится совершенно независимым
государем. Казань лежит у его ног, и остатки Золотой Орды стремятся к его двору.
Новгород и другие народоправства приведены к повиновению. Литва ущерблена, и
великий князь ее – игрушка в руках Ивана. Ливонские рыцари побеждены.
Изумленная
Европа, которая в начале царствования Ивана III едва подозревала о
существовании Московского государства, затиснутого между литовцами и татарами,
вдруг была огорошена внезапным появлением колоссальной империи на ее восточных
границах. Сам султан Баязет, перед которым трепетала Европа, вдруг услышал
однажды высокомерную речь от московитянина”[8].
Ясно,
что для достижения всего этого потребовались огромные военные усилия, целая
серия победоносных войн с ордынцами, ливонскими и шведскими рыцарями,
литовскими и польскими феодалами, собственными удельными князьями. Большие
походы великокняжеских полков и стремительные рейды конных ратей, осады и
штурмы крепостей, упорные полевые сражения и скоротечные пограничные стычки –
вот чем заполнены страницы русских летописей второй половины ХV–начала ХVI
столетий. Обстановка военной тревоги была повседневным бытом, служилые люди
почти не слезали с коней.
Казалось
бы, правитель государства, “государь всея Руси” Иван III Васильевич должен
непрерывно находиться в походах, возглавлять полки в больших сражениях,
руководить осадой неприятельских городов. В действительности же так не
случилось. Немецкий посол Сигизмунд Герберштейн с удивлением писал: “Лично он
только раз присутствовал на войне, именно, когда подвергались захвату княжества
Новгородское и Тверское; в другое время он обыкновенно никогда не бывал в
сражении и все же всегда одерживал победу, так что великий Стефан, знаменитый
палатин Молдавии, часто вспоминал про него на пирах, говоря, что тот, сидя дома
и предаваясь сну, умножает свою державу, а он сам, ежедневно сражаясь, едва в
состоянии защитить свои границы”.
Да что чужеземец, германский посол, не
понимал этого и кое-кто из соотечественников, современников первого “государя
всея Руси!” По традиции, складывавшейся столетиями, идолом полководца был
князь-витязь, лично водивший полки в бой, как Александр Невский, или даже
сражавшийся мечом в боевом строю простых ратников, “на первом ступе”, подобно
князю Дмитрию Донскому в Куликовской битве. Великий же князь Иван III личного
участия в сражениях не принимал, часто во время войны вообще оставался в
столице или в каком-нибудь другом, стратегически важном городе. Это давало
повод его политическим противникам упрекать великого князя в нерешительности и
даже сомневаться в его личном мужестве – к сожалению, эти упреки повторили и некоторые
историки, представляя Ивана III только как государственного деятеля и искусного
дипломата.
2. Преобразования Ивана III в русской армии
К Ивану
III нельзя подходить с мерками “удельного периода”, когда князья выходили в бой
со своим “двором” и дружинами “подручных князей”, только своим авторитетом
обеспечивая единство действий и руководство боем. На рубеже ХVI и ХVI столетий
происходило то, что известный военный историк А. Н. Кирпичников называет крутой
ломкой традиционной системы вооружения и тактики боя. Сущность этой ломки
заключалась в переходе от феодальных ополчений к общерусской армии.
Основу
армии теперь составляли “государевы служилые люди”, дворянская поместная
конница, объединенная в полки под командованием великокняжеских воевод. Все назначения
тщательно фиксировались в разрядных книгах, там же указывались цели похода.
Дворянская конница имела хорошее защитное вооружение (“дощатые брони”), удобные
для рукопашного боя сабли, даже легкое огнестрельное оружие – “ручницы”.
Появились
новые для средневековья военные формирования – отряды “огненных стрельцов”, или
“пищальников”, и “наряд” (артиллерия). “Пищальники” набирались из горожан и
тоже ставились под командование великокняжеских воевод. Пехоты, вооруженной
ручным огнестрельным оружием, было уже достаточно. Например, Новгород и Псков
обязаны были выставлять по приказу великого князя по одной тысяче
“пищальников”. Из сельского населения в пехоту набиралась “посошная рать”.
Была
разработана четкая система сбора ратных людей. Неизмеримо усложнилась вся
военная организация. В этих условиях непосредственное ведение военных действий
возлагалось на великокняжеских воевод, которые практически воплощали
стратегические и тактические планы, разработанные великим князем Иваном III и
его военными советниками.
“Большим
воеводам” перед походом вручался “наказ”, подробная инструкция, где поименно
перечислялись полковые воеводы, указывалось, где и как поставить полки, как
организовать их взаимодействие, как поступить в той или иной конкретной
ситуации. Вот, например, какой “наказ” был дан “угорским воеводам” (то есть
воеводам, посланным с полками оборонять “берег” пограничной реки Угры от
ордынцев): “... Пищальников и посошных людей князю Михаилу Ивановичу Булгакову
и конюшему Ивану Андреевичу разделить по полкам, сколько где пригоже быть на
берегу. А воевод им расставить по берегу, вверх по Угре и вниз по Угре, и до
устья, по всем местам, где пригоже. А будет коли пригоже, посмотря по делу,
отделив им воевод с людьми от себя, послать за Угру, и им тогда велеть итти за
Угру – князю Ивану Михайловичу Воротынскому да окольничему Петру Яковлеву, да
князю Федору Пронскому, да князю Андрею Курбскому, да Алешке Кашину и иным,
которым пригоже, а людей с ними послать из всех полков, сколько пригоже. А
посмотря по делу, будет им пригоже всем итти за Угру с людьми, и им оставить
тогда на Угре князя Тимофея Тростенского да князя Андрея Оболенского, да князя
Семена Романовича Мезецкого, а людей им оставить детей боярских не по многу, и
пищальников, и посошных людей...”[9] Казалось бы, в “наказе”
все четко расписано и предусмотрено, но его составители отнюдь не сковывали
самостоятельности и инициативы воевод, наоборот, непрерывно подчеркивали, что
полки следует ставить “где пригоже”, поступать “посмотря по делу”. Полное
доверие к воеводам, поощрение самостоятельных, активных действий в рамках
общего плана обороны!
Конечно,
это не случайно. Русская армия эпохи образования Российского государства,
национальная по составу (в армиях западноевропейских государств преобладали
тогда наемники-иностранцы), решавшая глубоко национальные задачи по обороне
Отечества от внешних врагов и по возвращению ранее захваченных соседями русских
земель, выдвинула немало способных полководцев, в верности и военных
способностях которых “государь всея Руси” мог быть уверен. Это делало
необязательным личное присутствие Ивана III на театре военных действий. И
естественно, что он выступает в первую очередь как военный руководитель
огромной страны, передоверяя своим воеводам проведение отдельных операций или
даже целой военной кампании. Как верховный командующий, Иван III должен был
охватывать своим руководством всю страну, и часто это было удобнее делать из
столицы, чем из какого-нибудь пограничного города. К тому же в связи с выходом
Российского государства на мировую арену увеличилось значение дипломатической
подготовки войны. Создание выгодной внешнеполитической ситуации требовало
постоянных забот со стороны правителя государства, и это было порой важнее, чем
непосредственное участие в военных действиях. Заботой великого князя являлось
также то, что военные историки называют политическим обеспечением войны. Не
следует забывать, что централизация еще только началась, в стране сохранялись остатки
феодальной раздробленности, внутреннее сплочение было решающим условием победы
над внешними врагами. А это внутреннее сплочение должен был обеспечить
“государь всея Руси”, и бывали моменты, когда чисто военные дела как бы отодвигались
на второй план.
Видимо, поэтому многие историки и
представляют Ивана III только выдающимся государственным деятелем и дипломатом.
На самом деле он был и выдающимся военным деятелем России, который оставил
заметный след в развитии военного искусства[10].
По словам историков, великий князь Иван
III лично только раз присутствовал на войне – во время присоединения
Новгородской земли. Но именно в этом походе 1471 года прослеживаются многие
черты военного искусства Ивана III.
3.
Государь Иван III как политик и усовершенствователь законодательства России
Иван III вторым браком женился на
племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог. Этот брак имел
значение политической демонстрации - наследница павшего византийского дома
перенесла его державные права в Москву. После окончательного падения ига в 1480 г. Иван III выходит на международную арену с титулом Государя всея Руси, который был формально
признан Литвой в договоре 1494 г. В отношениях с менее значительными
иностранными правителями Иван III именует себя царем, что в то время означало
властителя, который никому не платит дани. С конца ХY в. на печатях московского
князя появляется византийский двуглавый орел, а в летописях того времени
фиксируется новое родословие русских князей, восходящее к римским императорам.
Позднее, при Иване IY, возникнет идея о том, что Москва - это Третий Рим.
Объединение страны поставило задачу
кодификации законодательства, ибо в едином государстве должны действовать
единые правовые нормы. Эта задача была решена принятием Судебника 1497 г.
3.1 Судебник 1497 г.
Рукопись Судебника была найдена в одном
экземпляре в 1817 г. и впервые опубликована в 1819 г. До этой находки исследователи были знакомы с Судебником только по извлечениям из него в
переводе на латынь в книге Герберштейна “Комментарии о московитских делах”.
Текст не имеет постатейной нумерации, материал разбит с помощью заголовков и
инициалов[11].
Судебник 1497 г. по своему содержанию направлен на ликвидацию остатков феодальной раздробленности, на создание
центрального и местного аппарата власти, разработку норм уголовного и гражданского
права, судоустройства и судопроизводства. Очевидна и классовая направленность
Судебника. В этом плане особый интерес представляет статья, устанавливающая
Юрьев день - единственный разрешенный в году срок крестьянского перехода.
Большое место занимают в Судебнике нормы,
регулирующие суд и процесс. Учитывая важность данного памятника права, эти
нормы будут рассмотрены достаточно подробно.
Судебник устанавливал следующие виды
судебных органов: государственные, духовные, вотчинные и помещичьи.
Государственные судебные органы делились
на центральные и местные. Центральными государственными судебными органами были
Великий князь, Боярская дума, путные бояре, чины, ведавшие отдельными отраслями
дворцового управления, и приказы.
Центральные судебные органы были высшей
инстанцией для суда наместников и волостелей. Дела могли переходить из низшей
инстанции в высшую по докладу суда низшей инстанции или по жалобе стороны
(пересуд).
Великий князь рассматривал дела в
качестве суда первой инстанции по отношению к жителям своего домена, особо
важные дела или дела, совершенные лицами, имеющими привилегию на суд князя, к
которым обычно относились обладатели тарханных грамот и служилые люди (начиная
с чина стольника), а также дела, поданные лично на имя великого князя.
Помимо этого князь рассматривал дела,
направляемые ему "по докладу" из нижестоящего суда для утверждения
или отмены принятого судом решения, а также являлся высшей апелляционной
инстанцией по делам, решенным нижестоящими судами, осуществляя так называемый
"пересуд"[12]. Наряду с
самостоятельным рассмотрением дел, Великий князь мог поручить разбор дела
различным судебным органам или специально назначенным князем лицам – путным
боярам и другим чинам, ведавшим отдельными отраслями дворцового управления.
Связующим звеном между судом Великого
князя и остальными судебными инстанциями была Боярская дума. Боярская дума состояла
из "введенных бояр" – людей, введенных во дворец Великого князя в
качестве постоянных помощников в управлении, бывших удельных князей,
возведенных в чин думского боярина, и окольничих – лиц, занимавших высшую
придворную должность. Вопросами суда и управления ведали высшие чины Боярской
думы – бояре и окольничие. Однако дворянство, стремясь ограничить права бояр,
добились того, что судопроизводство проводилось в присутствии его представителей
– дьяков.
Заключение
В заключение следует подвести итог, обобщив
все результаты военно-политических действий Ивана III как выдающегося государственного деятеля своего времени.
В многочисленных войнах проявились
характерные черты военного искусства Ивана III: стремление вести военные
действия за пределами своей страны; наличие общего стратегического плана войны;
разработка серии ударов в разных направлениях, что приводило к распылению сил
противника; понимание необходимости постоянно владеть военной инициативой.
В крупномасштабных военных операциях
против Орды, Литвы и Ливонии накапливали опыт и совершенствовали военное
искусство великокняжеские воеводы – русские военачальники эпохи образования и
укрепления Российского государства.
Отличительной особенностью великого князя
Ивана III было то, что он никогда не искал решения
внешнеполитических задач, стоявших перед Российским государством, чисто
военными средствами. Военные усилия сочетались с активной дипломатической
деятельностью, с поисками политических решений, и в умелых комбинациях военных
и дипломатических средств первые далеко не всегда оказывались главными.
К концу своего княжения Иван III становится совершенно независимым государем. Казань лежала
у его ног, и остатки Золотой Орды стремились к его двору. Новгород и другие
народоправства были приведены к повиновению. Литва была ущерблена, и великий
князь ее оказался игрушкой в руках Ивана III. Ливонские рыцари были побеждены.
Значительные изменения были достигнуты
Иваном III в сфере преобразования русской армии и
законодательства.
Список использованной литературы
1.
Егоров, В.Л. Золотая Орда: Мифы и
реальность [Текст]/ В.Л.Егоров. - М.: Знание, 1990. - 62 с.
2.
Каргалов, В. В. Полководцы Х-ХVI вв.[Текст]
/В.В.Каргалов. - М.: Просвещение, 1989. – 572 с.
3.
Краткое пособие по истории. Абитуриенту
[Текст] /Под ред. – М.: Высшая школа, 1992. – 125 с.
4.
Кучкин, В.А. Судебник 1497 г. и договорные грамоты московских князей XIV-XV веков [Текст]/ В.А.Кучкин // Отеч. история. –
2000. - №1. - С. 101-109.
5.
Мунчаев, Ш.М., Устинов, В.М. История
России: Учебник
для вузов [Текст] /Ш.М.Мунчаев, В.М.Устинов. — 3-е изд., изм. и доп. — М.:
Издательство НОРМА, 2003. — 768 с.
6.
Разин, Е. А. История военного искусства
[Текст]/Е.А. Разин. – Изд. 2-е доп. – М.: ИНФРА-М, 1998. - Т. 2 – 267 с.
7.
Скрынников, Р.Г. Святители и власти
[Текст]/ Р.Г.Скрынников. – Л.: Лениздат, 1990. – 349 с.
8.
Хрестоматия по истории России с
древнейших времен до наших дней [Текст] /Под ред. А.С. Орлова, В.А. Георгиева.
– М., 1999. – 356 с.
[1] Разин Е. А. История
военного искусства. – Изд. 2-е доп. - М., 1998. - Т. 2 – С. 122
[2] Разин Е.А. Указ. соч. –
С. 124
[3] Каргалов В. В. Полководцы
Х-ХVI вв. - М., 1989 – С. 94
[4] Скрынников, Р.Г.
Святители и власти / Р.Г.Скрынников. – Л., 1990. – С. 62
[5] Каргалов В.В. Указ. соч.
– С. 98
[6] Каргалов В.В. Указ. соч.
– С. 101
[7] Там же. – С. 102
[8] Проект «Летопись» 2001 –
2006 гг. [Электронный ресурс] - Электрон. дан. – 2004 .- Режим доступа: www.iuecon.org/html
.- Загл. с экрана.
[9] Егоров, В.Л. Золотая
Орда: Мифы и реальность. - М., 1990. – С. 28
[10] Мунчаев Ш. М., Устинов
В. М. История России: Учебник для вузов. — 3-е изд., изм. и доп. — М.:
Издательство НОРМА, 2003. — С. 273
[11] Орлов А. С., Георгиев В.
А. и др. Хрестоматия по истории России с древнейших времен до наших
дней. – М., 1999. – С. 175
[12] Кучкин, В.А. Судебник 1497 г. и договорные грамоты московских князей XIV-XV веков // Отеч. история. – 2000. - №1. - С. 106