Курдская проблема в политике турецкого правительства (1980-ые - начало ХХI века) - Реферат

Министерство образования Республики Беларусь

Белорусский государственный университет

Исторический факультет

Кафедра новой и новейшейистории

Курдская проблема в политике турецкого правительства (1980-ые – начало ХХI века)

Магистерская работа

Направление специальности: История

Минск, 2010

Оглавление

Введение

Глава 1. Концептуальные основы политики турецкого правительства в отношении курдского населения

Глава 2. Политика официальных властей в восточных вилайетах Турции в социально-экономическом и правовом аспектах

2.1 Экономическое и социальное развитие Северо-Западного Курдистана

2.2 Турецкое законодательство о правах национальных меньшинств. Эволюция правового положения курдского населения в Турции

Глава 3. Отношение центральной власти Турецкой республики к курдскому национально-освободительному движению

3.1 Курдский вопрос в Турции в период (1980 – 1989)

3.2Изменение политики властей в период президента Т. Озала (1989 – 1993). Признание "курдской реальности" в Турции и создание первой легальной курдской партии

3.3 Ужесточение позиций правительства в отношении курдской оппозиции в конце 1990-гг. ХХ века

3.4Переход к конструктивному диалогу властей с оппозицией в Турции в начале ХХI века

Глава 4. Региональные и международные аспекты политики турецкого правительства по отношению к курдскому меньшинству

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Межэтнический или этнополитический конфликт стал весьма традиционным явлением в общественно-политической жизни многих стран Запада и Востока на рубеже ХХ - ХХI века. Проблемы национальных взаимоотношений, этноконфессиональных конфликтов и связанных с ними очагов напряженности привлекают в последние годы повышенное внимание ученых, политических деятелей, в целом всего мирового сообщества. Одним из наиболее злободневных, а может быть, самым сложным и весьма запутанным в современной системе международных отношений является курдский вопрос, представляющий собой целый комплекс трудноразрешимых задач.

Проблема обретения курдским народом национальной независимости, собственной государственности приобрела на Ближнем и Среднем Востоке в настоящее время наибольшую остроту и служит одним из основных факторов нестабильности в регионе. Стремление стать полноправным участником и субъектом всех основных международных процессов в ближневосточном регионе, а также играть подобающую их численности и потенциалу роль на международной арене, затрагивает как глобальные геополитические интересы мировых держав, так и служит источником напряженности между странами разделивших территорию Курдистана. Курдское движение является также серьезным дестабилизирующим явлением внутриполитической жизни для ряда стран таких, как Турция, Иран, Ирак и Сирия.

Растущая значимость данной проблемы обуславливается тем, что стремление курдов к национальному самоопределению, не находит ответного желания разрешить вопрос политическим путем как у руководства государств, разделивших Курдистан, так и у мирового сообщества, продолжающего придерживаться политики двойных стандартов в отношении курдского вопроса. Что дает основание говорить о данной проблеме как не имеющей решения в краткосрочной и среднесрочной перспективе.

Острее всего курдская проблема стоит в Северо-Западном Курдистане. В общественном развитии Турецкой республике проблема курдского меньшинства уже многие годы занимает особое место, поскольку она существенно влияет на социально-экономические, политические и национальные процессы. Большинство исследователей данного вопроса склонны считать, что сущность её состоит в экономической отсталости восточных и юго-восточных вилайетов, в политическом бесправии курдского народа, медленном развитии его общественной и культурной жизни, игнорировании его национальных прав.

Развитие событий в Турецком Курдистане и вокруг него способствует дальнейшей интернационализации курдского вопроса, этот немаловажный фактор при современном раскладе сил в мире может иметь судьбоносное значение на пути поисков решения курдской национальной проблемы, что придает теме особую актуальность.

Цель данной работы заключается в детальном и комплексном анализе курдской проблемы в политике Турции (период с 80-90-ых гг. ХХ – по начало ХХI века).

В рамках поставленной цели выделены следующие задачи:

1) Выявить концептуальные основы политики турецкого правительства в рассматриваемый период;

2) Охарактеризовать социально-экономическое положение курдского населения юго-востока страны в аспекте политики центральной власти;

3) Рассмотреть правовое положение курдов в Турецкой республике;

4) Осветить политику турецких властей в отношении национально-освободительного движения курдского меньшинства;

5) Определить степень и характер воздействия международного и регионального фактора на политику Турции в курдском вопросе;

Хронологические рамки работы охватывают период 80 – 90 гг. ХХ века – начало ХХI века. Правомерность такого выбора определяется необходимостью детального анализа принципиально нового этапа в развитии курдского вопроса.

Географические рамки охватывают территорию Северо-западного Курдистана (восточные вилайеты современной Турции). В ряде случаев приходиться выходить за политические границы Турции, что обусловлено спецификой объекта изучения и поставленной целью.

Объектом изучения является курдский вопрос как важнейшая внутриполитическая проблема Турецкой Республики 80-90-ых гг. ХХ – начала ХХI века.

Предмет рассмотрения включает в себя политику турецкого правительства касательно курдского вопроса в социально-экономическом, правовом и международном аспектах.

Источниковую основу работы составил комплекс разнохарактерных, но взаимодополняющих документов на русском языке и английском языках. Это документы государственных и международных организаций; статистические материалы; исследования различных историков и политологов; речи и выступления государственных и политических деятелей.

При рассмотрении актуальных вопросов социально-экономического блока необходимо выделить ряд исследований и статей. И в первую очередь монографию Гасратяна М.А. Курдская проблема в Турции (1986-1995) . – М., 1996. Хочется сразу заметить, что в работе представлен широкий статистический материал, который, вне зависимости от его интерпретации, служит ценным источником для написания курсовой работы. Так, при анализе структуры населения юго-востока, численности, плотности, уровня урбанизации и многих других социально-экономических показателей это исследование является одним из наиболее значимых. Однако же в работе, несмотря на её авторитет, встречается ряд упущений, в частности не критического подхода к разного рода информации и интерпретации ряда существенных моментов. Далее, следует сказать об исследовании Вертяева К.В. Курдский вопрос в политике Турции (конец ХХ – начало ХХI века). – М., 2007. Несмотря на объем работы, социально-экономическому фактору уделено довольно мало места, что является недостатком. Автор постоянно выделяет один и тот же тезис "что турецкая политическая элита видит причины курдской проблемы в социально-экономической отсталости юго-востока" и в то же время опускает данный момент в политике правительства. Как и в работе Гасратяна, здесь можно встретить большое количество статистического материала касающегося расселения, численности, уровню образования населения юго-востока и в целом политики правительства в данном регионе страны. Эта монография очень информативна, в плане предоставления разных точек зрения, подходов и методов. Она охватывает весь хронологический период, описанный в данной курсовой работе. Самым, пожалуй, важным исследованием касательно численности курдского населения, его расселения и миграционных процессов Турецкого Курдистана является работа Mutlu, S. Ethnic Kurds in Turkey: a demographic study // International journal of Middle East studies. – Cambridge, Vol. 28, N 4. В данной статье также приводится ряд подходов и методов в подсчетах курдов.

При рассмотрении проекта GAP, и в целом разного рода экономических программ правительства по решению проблем внешнеторгового, общеэкономического, социального, регионального и научно-технического плана, необходимо отметить работы: Кунаков В.В. Турция и ЕС: проблемы экономической интеграции. – М., 1999., в которой исследователь подходит к вопросу о развитии Восточной Анатолии в контексте вступления странные в ЕС, её стандартов и рекомендаций. В монографии большое внимание уделяется диспропорции турецкой экономики, в первую очередь связано это с нерешенностью комплекса проблем восточных вилайетов Турецкой республики; Евровченков Е. Гидроузел на Евфрате // Азия и Африка сегодня. М., 1995. - №4, рассматривает в целом эффективность самого одиозного проекта GAP по освоению и включению в экономику страны юго-востока; Уразова Е.И. Экономика Турции на современном этапе. Современная Турция: прблемы и решения. Сборник статей. – М., 2006. Так же как Евровченков Е. касается выше упомянутого проекта. Например она в своей статье приводит любопытные факты о современном состоянии (на 2006 год) и продвижения проекта. Так сообщается, что если энергетическая составляющая GAP выполнена к настоящему времени на 80%, то та часть проекта, которая предусматривает выполнение ирригационных программ и, как следствие, является наиболее животрепещущей с точки зрения подъема сельского хозяйства в этом районе, осуществлена только на конец 2002 г. на 12,7%. Планируемое окончание проекта 2010 год.; Шмидт П.И. Свободные экономические зоны Турции. Востоковедный сборник (выпуск восьмой). – М., 2007, данная работа посвящена СЭЗ Турции, некоторые из которых расположены на территории Турецкого Курдистана и служат в качестве механизма по привлечению частных и государственных инвестиций в регион.

Помимо названных исследований можно также выделить следующие работы непосредственно затрагивающих социально-экономическую составляющую: Ульченко Н.И. Турция: старые и новые подходы к проблемам юго-востока. Ближний Восток и современность (выпуск третий). – М., 1997.; Рашиди Асад. Региональные и международные аспекты борьбы курдского народа за самоопределение (80-90-ые гг. ХХ века). – Дисс. … канд. ист. наук. – Мн., 2003.; Ульченко Н.Ю. Роль юго-востока Турции в национальной стратегии транспортировки энергоресурсов на внутренний и внешние рынки. Курдский вопрос в Западной Азии в начале ХХI века. Сборник статей. – М., 2006.; Мосаки Н.З. Нефть и курдская проблема // Азия и Африка сегодня. - М., 2002. - №3.; Иванова И.И. Позиция Турции по вопросам ближневосточного урегулирования. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск двадцать шестой). – М., 2005.

Одним из важнейших источников, позволяющих изучить правовое положение национальных меньшинств Турции, а в частности курдов, является основной закон государства – конституция Турецкой республики 1982 г. Статьи конституции, касающиеся гражданских прав национальных меньшинств, свидетельствуют об отсутствии демократических прав и свобод у нетитульных народов, по сути дела игнорируют чаяния курдского народа, не признают за ним прав на национальную и культурную идентичность. Конституция является законодательным выражением ассимиляторской политики турецких кругов по отношению к национальным меньшинствам и курдам.

Помимо конституции 1982 года необходимо выделить такие работы как: Киреев Н.Г. Мусульманские страны у границ СНГ. – М., 2002.; Набиева А.Р. Курдская проблема в свете интеграции Турции в ЕС. Современная Турция: проблемы и решения. Сборник статей. – М., 2006.; а также выше упомянутые монографии Гасратяна М.А. Курдская проблема в Турции (1986-1995) . – М., 1996. и Вертяева К.В. Курдский вопрос в политике Турции (конец ХХ – начало ХХI века). – М., 2007.

Киреев Н.Г. Мусульманские страны у границ СНГ. – М., 2002. В этой книге, ряд статей посвящены уголовному кодексу, конституции 1982 года и в целом процессу демократизации. Автор проводит анализ конкретных статей уголовного кодекса, конституции и законов, а также комментирует их и приводит различные мнения по поводу интерпретации. Работа Набиевой А.Р. Курдская проблема в свете интеграции Турции в ЕС. Современная Турция: проблемы и решения. Сборник статей. – М., 2006. Целиком посвящена проблеме предоставления широких прав и свобод курдскому населению в рамка копенгагенских критериев 1993 года. Автор приводит факты, того что было сделано, и того что не было предпринято турецкой политической элитой в области законодательного решения и реализации на практики курдской проблемы. Много внимания в своих статьях правовому урегулированию курдского вопроса уделяет Михайлов В.В. Современное состояние курдской проблемы // Вестник Санкт-Петербургского университета. – СПб., 2007 – №1., а также Кудряшова Ю.С. Копенгагенские критерии ЕС и Турция. Востоковедный сборник (выпуск шестой). – М., 2004. В статье Кудряшовой Ю.С. можно найти достаточное количество материала непосредственно связанное реализацией различных рекомендаций и резолюций Европейского Союза, а помимо этого богатую фактуру несовершенства законодательной базы Турецкой республики. Так, в декабре 1999 г., сообщает исследовательница, на заседании Европейского Совета в Хельсинки Турции был предоставлен статус страны-кандидата на принятие в ЕС. Участники Европейского Совета в Хельсинки одобрили позитивные изменения в политической жизни Турции, а также ее четко выраженное намерение продолжать реформы, направленные на достижение соответствия Копенгагенским критериям. В качестве краткосрочных и среднесрочных задач в области демократизации и в частности решения курдского вопроса были указаны следующие: отмена любых законодательных постановлений, запрещающих использование турецкими гражданами своего родного языка для теле- и радиовещания; устранение регионального неравенства и особенно исправление ситуации на юго-востоке страны, увеличение экономических, социальных и культурных возможностей для всех граждан и др. Стоит отметить, что данная работа является наиболее полной и всеобъемлющей по сравнению с другими.

При анализе вопросов связанных с политикой правящих кругов в отношении как легальной, так и нелегальной оппозиций 80-90-ых гг. большой интерес представляет работа Гасратяна М.А. Курдская проблема в Турции (1986-1995) . – М., 1996. Его монография располагает большим фактическим материалом, относящегося к политики переселения и ассимиляции, игнорирования прав национальных меньшинств, боевых действий с отрядами ПКК, давление на легальную оппозицию, аресты и исчезновения курдских активистов. Широкий спектр документов представлен в приложении. Не меньшую ценность представляют работы: Захарова, М.В. Курдская проблема в Турции // Актуальные проблемы современности. – М., 2003. - №3. – С.74.; Berkey, H.J. Turkey’s Kurdish dilemma // Survival. – L., 1993/1994. – Vol. 35, N4.; Fuller, G.E. The fate of the Kurds // Foreign affairs. – N.Y., 1993. – Vol. 72, N2.; Ашири Ш. Судьбы и надежды // Азия и Африка сегодня. – М., 1998. – №2.; Дружиловский С.Б. Курдская проблема в Турецкой Республике. Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие. – М., - 2005.; Сатановский, Е. Прогресс урегулирования курдской проблемы в Турции // Международная жизнь. – М., 2005. - №4. Например, англоязычные работы, представленные Berkey, H.J., Fuller, G.E. являются одними из авторитетнейшими. Данные политологи активно занимаются изучением курдской проблемы вот уже не один десяток лет, являясь при этом аналитиками ЦРУ. Стоит отметить их участие в работе на всемирно известную Рэнд Корпорэйшн. Из российских ученых можно выделить Ашири Ш. и ряд его работ, в частности Ашири Ш. Судьбы и надежды // Азия и Африка сегодня. – М., 1998. – №2. В этой работе, подводятся итоги вообще всей политики центральной власти Турции к решению курдской проблеме 80-90-ых гг. Оцениваются как положительные, так и отрицательные моменты, и выводится общая картина. Для анализа современного состояния политики в отношении оппозиции актуальны будут два труды Вертяева К.В. Курдский вопрос в политике Турции (конец ХХ – начало ХХI века). – М., 2007. и Вертяев К.В. Вопросы демократизации и курдский вопрос в Турции в начале ХХI века. Курдский вопрос в Западной Азии в начале ХХI века. Сборник статей. – М., 2006., а также статья Сатановский, Е. Прогресс урегулирования курдской проблемы в Турции // Международная жизнь. – М., 2005. - №4.

При рассмотрении вопросов связанных с международным аспектом актуальными будут следующие исследования: Рашиди Асад. Региональные и международные аспекты борьбы курдского народа за самоопределение (80-90ые гг. XX века). - Дисс. ... канд. ист. наук. - Мн., 2003.; Дибо Кава Юсефа. Курдский вопрос в международных отношениях на Ближнем и Среднем Востоке (1918-1990). – Дисс… канд. ист. Наук. – Мн., 1999.; Вертяев К.В. Курдский вопрос в политике Турции (конец ХХ – начало ХХI века). – М., 2007. Также можно выделить ряд статей: Гаджиев А.Г. Процесс вступления Турции в ЕС и Копенгагенские критерии. Современная Турция: прблемы и решения. Сборник статей. М., 2006.; Свистунова И.А. О влиянии иракского фактора на развитие отношений Турецкой республики с Ираном. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск двадцать девятый). – М., 2006.; Кудряшова Ю.С. Копенгагенские критерии ЕС и Турция. Востоковедный сборник (выпуск шестой). – М., 2004.; Арутюнян А.Э. К вопросу о взаимоотношениях между Турцией и Сирией в конце ХХ – начале ХХI вв. Современная Турция: проблемы и решения. Сборник статей. М., 2006.; Иванова И.И. Позиция Турции по вопросам ближневосточного урегулирования. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск двадцать шестой). М.2005.

Так, анализирую турецко-сирийские отношения, и в первую очередь курдский фактор в их отношения следует отметить статью Арутюняна А.Э. К вопросу о взаимоотношениях между Турцией и Сирией в конце ХХ – начале ХХI вв. Современная Турция: проблемы и решения. Сборник статей. М., 2006. В этой работе можно встретит интересные для исследователя факты сирийско-турецкого противостояния 80-90-ых гг. В частности отношение Сирии к гидропроекту GAP, кризис 1998 года вызванный поддержкой сирийским правительством движения возглавляемое ПКК и ряд других моментов. В свете интеграции Турции в ЕС и давления со стороны последней в курдском вопросе познавательна статья Кудряшовой Ю.С. Копенгагенские критерии ЕС и Турция. Востоковедный сборник (выпуск шестой). – М., 2004. В данной статье исследовательница приходит к выводу, что перспектива политического решения курдского вопроса в стране весьма туманна, как и возможность вступления Турции в ЕС, с чем, собственно, это решение и связывается. Такие решения во многом завязаны и на политическом будущем Ирака и курдской автономии. Такая неопределенность создает порочный круг, когда власти опасаются идти на значительные уступки курдскому населению в признании культурных и социальных прав (к чему власти в принципе готовы) – в основном из-за возможности нестабильности и угрозы государственной целостности Турции. Между тем в обществе постепенно формируется взгляд на возможность решения этого сложного вопроса в рамках международного права и в условиях свободного гражданского общества. Также можно выделить статью Гаджиева А.Г. Процесс вступления Турции в ЕС и Копенгагенские критерии. Современная Турция: прблемы и решения. Сборник статей. М., 2006. В ней автор справедливо замечает, что важным и решающим моментом, который становится все более очевидным в начале XXI века, является тот факт, что самое активное участие в решении курдского вопроса в Турции будут принимать Европейские организации. Вопрос о предоставлении курдам этнических прав в рамках Турции тесно связан с вопросом вступления этой страны в ЕС.

Подводя итог, хотелось бы отметить общественно-политический ежемесячник РАН "Азия и Африка сегодня", а также "Новое время", "Международная жизнь", "Восток" и др. На страницах журналов анализируются актуальные проблемы курдского движения в странах, разделивших курдский народ, его успехи и неудачи, деятельность лидеров освободительного движения, их вклад в развитие борьбы за самоопределение. В статьях курдоведов анализируются новейшие сведения о положении курдов, о тактике и стратегии лидеров курдского народа, высказываются прогнозы о возможностях дальнейшего развития движения за независимый Курдистан.

Таким образом, изучив литературу, можно сделать вывод, что основная масса источников по данному вопросу – это журналы, газеты и другие периодические издания. Пресса является главным источником информации в освещении данного периода событий, которые не успели ещё найти своего отражения в литературе. Следует также отметить Интернет-ресурсы. Что касается степени разработанности темы в изученной научно-исследовательской литературе можно говорить о том, что накоплен немалый опыт изучения курдской проблемы. Существует большое количество комплексных, обобщающих трудов по изучению социально-экономического, политико-правового положения курдов Турции, деятельности Партии Рабочих Курдистана, освободительного движения в Северо-Западном Курдистане, эволюции политики турецкого правительства.

Глава 1. Концептуальные основы политики турецкого правительства в отношении курдского населения

Будучи типичным образцом т.н. "нации-государства", турецкое правительство целенаправленно проводила политику воплощения в жизнь национальной и при этом весьма специфической идеологии, где, собственно, "нация-государство" как общность является высшей ценностью, почти сакральным символом. При этом здесь речь не идет о чисто этническом национализме. Традиционно кемализм придерживался принципа "нации на основе гражданства": "всякий проживающий в Турции гражданин этой страны является турком".

Национальная доктрина Турции, сами постулаты кемализма за все время существования государства превратились в некий догмат и во многом явились камнем преткновения и причиной противоборства между турками и борющимися за национальные права курдами. С начала 80-х годов после произошедшего в стране военного переворота Турция оказалась в эпицентре трудноразрешимого конфликта, конкретным проявлением которого стала вооруженная деятельность курдских повстанцев, направляемых Рабочей партией Курдистана (ПКК, Partiyа KarkarenKurdistan).

Стоит отметить, что кемалистская политическая элита была убеждена, что любое отступление от этих принципов чревато распадом страны, и видело главную опасность в создании курдского федеративного образования в Турции, а затем и единого курдского государства — "Великого Курдистана".

Разрешение этнического кризиса рассматривалось турецким "центром" по двум основным направлениям. Во-первых, это обретение легитимности за счет реально демонстрируемой эффективности власти: военной и экономической. Если военная нейтрализация курдских радикалов проходила более или менее успешно, то экономические действия правительства не всегда имели здесь успех. К тому же авторитет власти подрывался чрезмерно жесткой позицией по отношению к инакомыслию, нарушениями элементарных прав человека. Во-вторых, высшие политические руководители страны стремились принять множество законов, в основном консервативного характера, направленных против эскалации курдского национализма, цель которых – укрепление политического режима в стране.

Долгое время турецкое общество и значительная часть политической элиты отрицали само существование "курдской проблемы". Лишь в 1993 г. тогдашний премьер-министр Турции С. Демирель заявил о "признании курдской реальности". В стране были разрешены публикации на курдском языке, отменены запреты на курдские имена и топонимику. Однако наличие "курдской проблемы" признал только новый премьер Р. Эрдоган в своей речи в Диярбакыре в августе 2005 г.

В это время Турция становилась объектом критики со стороны европейских демократий, которые привлекали внимание мировой общественности к нарушению прав человека в этой стране. Ввиду намерения Турции вступить в ЕЭС эти "замечания" вынуждали пересматривать весь комплекс взаимоотношений с курдами в стране.

2.1 Экономическое и социальное развитие Северо-Западного Курдистана

Курдский вопрос уже многие годы занимает особое место в общественном развитии Турции, поскольку он существенно влияет на социально-экономические, политические, национальные процессы и международные отношения. Сущность его состоит в экономической отсталости районов, в политическом бесправии курдского населения, медленном развитии его общественной и культурной жизни, игнорировании национальных прав.

В самой Турции район компактного проживания курдов называется "Гюней-Догу" – юго-восток и носит скорее экономико-административную характеристику. В этот район, входят илы (турецкие провинции) Адыяман, Батман, Газиантеп, Диярбакыр, Мардин, Сиирт, Урфа, Ширнак и Килис. Помимо этих провинций курды более или менее компактно проживают в илах Агры, Бингель, Битлис, Ван, Карс, Муш, Тунджели, Элязыг, Эрзинджан, Эрзурум, которые по административно-географическому делению относятся к Востоку Турции. Эта территория занимает примерно 230 тысяч квадратных километров. Вне Турецкого Курдистана курды проживают в Стамбуле, Измире, Анкаре, а также в ряде других крупных городах центральной и западной Анатолии. При этом необходимо отметить, что около 1/5 курдского населения проживает именно в западных районах.

С одной стороны, это район наиболее отсталый в экономическом отношении, а с другой, - район, где в значительном количестве проживают представители наиболее многочисленного национального меньшинства Турецкой Республики - курды. Синтез этих двух обстоятельств, по мнению Ульченко Н.И., в условиях игнорирования национальных прав курдов, порождает на юго-востоке обстановку социальной нестабильности, которая по существу сводится к различным формам и уровням противостояния центральной власти курдского населения, включая выдвигаемую его представителями идеи автономии и суверенитета данной территории.

Определить точную численность курдов в Турции представляется весьма затруднительным. Турецкая статистика, из идеологических соображений, как правило, не дает объективной картины национального состава страны: в бюллетенях переписи отсутствует графа о национальной принадлежности. К тому же в условиях Турции многие курды нередко были вынуждены скрывать свою национальность. Все это дает основание полагать, что фактический процент нетурецкого населения был выше. Тем не менее, поскольку нет статистических данных отражающих полную картину о национальном составе Турции, исследователи в своих подсчетах исходили из официальных демографических переписей (1965 г., 1970 г., 1975 г., 1980 г., 1985 г., 1990 г.) и других документов статистического характера. Следует также отметить, что перепись населения 1965 года, в которой последний раз был задан вопрос о родном языке, является ключевой в подсчетах исследователей.

Численность курдского населения в 19 вилайетах в 1990-ых гг., по разным оценкам варьировалась от 3 до 15-20 миллионов. Чаще эти оценки отражают прокурдские или протурецкие симпатии и отношения, а не научные факты и эрудицию. Так согласно данным, которые приводит американец курдского происхождения Мерхад Изади, в 1990 году курдское население Турции составляло 13,65 млн. человек, или 24,03% всего населения страны. По другим данным, тех же курдских источников, к середине 90-х годов, в стране проживало около 20 млн.. Турецкий социолог Сервет Мутлу оценивает курдское население на 1990 год в 7 046 150 человек, или 12,6% всего населения. Как видно из этих примеров разница довольно ощутимая.

В зарубежной историографии чаще всего встречаются цифры в 9,6 миллионов. По подсчетам российского исследователя Гасратяна М.А., 9 млн. 350 тыс. в 1985 году, в 1990 - 10 млн. 392 тыс. и в 1997 году - 11 млн. 700 тыс., или 18% от общего числа жителей страны, которое на 1996 г. составляла 62,7 млн. человек . В данной ситуации важнотакже отметить, что в официальной турецкой науке численность курдского населения Турции принято считать в районе 8–10%. Тем не менее, ни те ни другие подсчеты не могут охватить численность всех курдов, проживавших как в Турецком Курдистане, так и вне его территории.

Прирост населения с 1986 по 1990 составлял в среднем 2,2% ежегодно и не менялся в последующие годы. Высокий прирост населения объясняется во многом высокой рождаемостью. В свою очередь, высокая рождаемость в Курдистане объясняется сохранением ранних браков и многодетности семей (6-7 в среднем на семью). Высокая рождаемость у курдов в немалой степени является защитной реакцией на высокую младенческую смертность и на большие потери населения в военных действиях. Тяжелое социально-экономическое положение характеризуется и общим высоким уровнем смертности. В 1988 году он был равен 23% , в то время как для Турции он 7-8%. К середине 90-ых в Турецком Курдистане один врач приходился на 14 тыс. жителей, в то время как в Турции - на 5,2 тыс. . Поэтому неудивительно, что детская смертностьк тому времени составляла 35-45%. Средняя продолжительность жизни в Курдистане составляла в 80-ых примерно 42 года .

Несмотря на отсутствие курдских школ, на запрет издавать газеты, журналы и другую литературу на курдском языке, ассимиляторскую в целом политику турецкихправящих кругов, запрещающую использовать курдский язык в 80-х гг., около 70% курдов сельской местности не знали турецкого и говорили, как правило, на родном языке - Zaza и Kirmanci ("этнически курдский язык" в турецком контексте).

Плотность населения оставалась и остается ниже, чем на Западе страны. По всей стране она в 1985 году составляла 66 чел. на км2
, то курдских районах - 46 чел. на км2
. В 1990 по всей стране 73 чел. на км2
, в Курдистане - 50 чел. на км2
, в 1995 - 80 чел. на км2
, в восточных вилайетах - 55 чел. на км2
. Таким образом, если за 10 лет плотность населения по всей стране увеличилось в среднем на 14 чел., в Турецком Курдистане на 10 чел. При этом следует иметь в виду, что прирост населения в курдских районах был выше (3%), чем в среднем по стране. Относительно низкую плотность населения здесь следует объяснять в рамках проводимой центральной властью политики принудительного переселения людей в западные вилайеты, военными действиями, географическими особенностями, и в целом миграцией населения ввиду социально-экономической отсталости региона.

В связи с этим, следует отметить доклад "Юго-Восточная Анатолия: вопросы миграции", подготовленный федерацией профсоюзов "Тюрк-металл" совместно с университетом Гази опубликованный 8 ноября 1995 года. Целью работы было исследование причин миграции местного населения. Проведенный опрос показал, что подавляющая часть населения 15 восточных провинций страны, в том числе десяти провинций чрезвычайного положения страдает от экономических проблем. Авторы документа указывают на необходимость решения на юго-востоке острых социальных проблем, подъема уровня жизни, уменьшения налогового бремени для частного сектора и развития животноводства.

Примерно 70% курдов проживало в сельской местности и 30% в городах. По другим оценкам 60% в сельской и 40% в городах. Наблюдался быстрый рост городского населения, несмотря на чрезвычайные условия, в которых находился регион. Высокие темпы урбанизации были обусловлены постоянным массовым оттоком сельских жителей (по экономическим причинам), а также принудительным выселением турецкими властями сельских жителей в города для контроля за курдским движением. Городское население сосредотачивалось главным образом в сравнительно крупных городах. Некоторые из этих мероприятий рассматривались как основа социально-экономической модернизации в регионе, ликвидации тех условий, которые способствовали росту сепаратистских тенденций в этой среде.

Доля грамотных (от 6 лет и старше) составляла 56% на 1985 год. Важно отметить, что уровень грамотных у мужчин и женщин неодинаковый в городах (среди мужчин - 69%, женщин - 46%) он выше, чем в сельской местности (мужчины - 28%, женщины - 11%). Таким образом, эти районы занимают одно из последних мест по уровню грамотности населения страны. Для сравнения можно отметить, что уровень грамотности турецкого населения в 1987 году составлял 78% . Низкий показатель грамотности у курдов в Турции объясняется, прежде всего, ассимиляторской политикой власти, а также острой нехваткой школ и учителей, сохраняющейся традицией не поощрять учебу детей особенно девочек, отсутствием учебников на родном языке, нестабильностью политической ситуации, которая часто приводила к закрытию учебных заведений.

Но все вышесказанное не означало, что на юго-востоке Турции ничего не менялось с точки зрения условий социально-экономического развития. В рассматриваемый период центральная власть стремилась, игнорируя национальный аспект, решить проблему исключительно экономическими методами, то есть посредством нивелировки экономической отсталости региона. Для этого предусматривались крупные государственные капиталовложения в энергетические проекты, в новую аграрную реформу, в развитие образования, учреждение университетов.

Турецкий Курдистан постепенно втягивался во внутренние и внешнеторговые связи страны. Повсеместно укреплялись капиталистические формы хозяйства. Происходили изменения и в социальном составе курдского населения. В регионе наблюдавшиеся важные социально-экономические сдвиги ускорили классовую дифференциацию, как в городе, так и в деревне. Расслоение происходило не только в результате внутренней эволюции курдского общества, но и вследствие воздействия социально-экономических процессов, начавшихся в Турции. Государство пыталось вмешиваться в размещение производительных сил, стремясь максимально использовать природные людские ресурсы этого края. Вместе с тем оно надеялось уменьшить разницу в уровне социально-экономического развития между западом и востоком страны. Все турецкие пятилетние планы фиксировали особое внимание на необходимости первоочередного подъема хозяйства отсталых восточных и юго-восточных вилайетов.

Все илы юго-востока вошли в так называемую территорию, пользующуюся приоритетом первого уровня в плане экономического развития. В результате, хотя население района составляет около 9% от общей численности населения страны, его доля в общем объеме государственных инвестиций составляла 16%. То есть в расчете на одного жителя объем инвестиций на юго-востоке в 1,6 раза превосходил аналогичный показатель для западных районов Турции. При этом сумма, инвестированная в развитие региона, например в 1992 г., в семь раз превышала суммарные налоговые сборы со всех его илов за аналогичный год.

Одно из главных направлений инвестирования - Проект юго-восточной Анатолии (Guneydoqu Anadolu Projesi), известный более под своим аббревиатурным названием – GAP. Он поглощает 17–18% общего объема годовых государственных инвестиций в экономику региона и оценивается в 32 млрд. долларов США. Работа над проектом началась в 1961 г. Первоначально он назывался "Нижнеевфратским" и популяризировался как комплекс энергетических и ирригационных сооружений, каковым в узком смысле и являлся. Ныне однако GAP рассматривается как интегрированный многоотраслевой проект, призванный осуществить грандиозный переворот не только в экономической, но и социальной жизни юго-востока Турции. Более широкий подход к использованию возможностей, которые сулит региону реализация проекта, нашел отражение в его новом названии.

GAP был принят, пришедшим к власти в 1983 г. правительством Тургута Озала. Проектом GAP предусматривалось создание в восточных провинциях 3,5 млн. рабочих мест, в том числе около 2 млн. - для крестьян и фермеров, строительство аэродромов, современных дорог, введение в эксплуатацию в 1994 году крупнейшего в этом регионе подземного водовода. Эта программа предусматривала строительство22 плотин и 19 ГЭС на реках Тигр и Евфрат, что, по мнению правительства, позволило бы удвоить производство электроэнергии, а также проведение работ по ирригации 1,7 млн. га земельных угодий. Однако осуществление проекта идет медленными темпами. Если его энергетическая составляющая выполнена к настоящему времени на 80%, то та часть проекта, которая предусматривает выполнение ирригационных программ и, как следствие, является наиболее животрепещущей с точки зрения подъема сельского хозяйства в этом районе, осуществлена только на конец 2002 г. на 12,7%. Планируемое окончание проекта 2010 год.

На данный момент GAP входит в число 9 крупнейших международных проектов. Активное участие в его осуществлении принимает Израиль. Еще в 1998 году, обладающий передовой технологией в области сельского хозяйства и ирригации Израиль, подписал ряд соглашений направленных на сотрудничество с Турцией в данном проекте. Израиль также принял решение создать в Юго-Восточной Анатолии молочную ферму как образец израильской технологии. В мае 2000 года состоялось заседание государственного Совета Безопасности Турции, на котором было отмечено, что ввиду практической нейтрализации боевиков из Партии рабочих Курдистана государство должно сосредоточить свое внимание на решении социальных и экономических вопросов в регионе. Роль своеобразного локомотива экономического подъема этого региона призван выполнить данный Юго-восточный Анатолийский проект.

Турецкие власти пытались привлечь и иностранный капитал для развития юго-восточных провинций Турции. Так, в мае 1986 г. ВНСТ приняло законопроект, который предоставлял право иностранным компаниям приобретать земли в регионе.

В 90-ых гг. проводилась политика создания свободных экономических зон по всей стране, что не могло не затронуть и юго-восток, с целью решения проблем внешнеторгового, общеэкономического, социального, регионального и научно-технического плана, путем привлечения не только национальных и иностранных инвестиций, но и передовых высоких технологий. Еще 1985 г. был подписан закон под №3218 фиксирующий создание и регламентирующий деятельность СЭЗ. С этого периода, хотя и медленными темпами началась реализация данного закона. Создавались в основном комплексные зоны, в которые входили зоны свободной торговли, совместного предпринимательства, банковские и страховые зоны с льготным режимом осуществления этих операций, технологические зоны.

Территория СЭЗ объявлялись полностью свободными от налогов, в том числе от корпоративного и подоходного. Предприниматели, осуществляющие свою деятельность в СЭЗ, освобождались от разного рода пошлин и сборов: таможенных, гербовых, портовых. Разрешалась реализация на внутреннем рынке товаров, произведенных в СЭЗ или импортированных через них. При этом к ним применялось обычное внешнеторговое регулирование. В качестве средства платежа могла использоваться любая конвертируемая валюта. Разрешалось инвесторам переводить личные или корпоративные прибыли без каких бы то ни было ограничений, налогов, сборов и предварительных разрешений. Иностранным гражданам, имеющим вид на жительство в Турции, могли владеть в СЭЗ компаниями со 100% иностранным капиталом. Также разрешался найм на работу иностранных специалистов и управленческого персонала. Законом №2822 от 5 мая 1983 года накладывался запрет на забастовки и локауты сроком на 10 лет с момента начала деятельности фирмы в СЭЗ. Уровень инфраструктуры, создаваемой в СЭЗ, соответствовал международным стандартам. А законодательства, касающиеся цен и качества товаров и услуг и контроля за ними, которые применялись в других районах Турции, не действовали в СЭЗ. Кроме вышеупомянутых льгот, инвесторы в СЭЗ могли пользоваться также другими льготами в рамках государственной политики нацеленной на поощрение частных капиталовложений.

На долю восточных провинций приходилось 10% государственных и 2,7% частных предприятий обрабатывающей промышленности. Здесь было размещено 18% мощностей сахарных заводов, 14% - цементных и не менее 10% всех мощностей прядильных веретен и ткацких станков. Но главное место в экономике курдских районов принадлежало сельскому хозяйству. Здесь выращивали около 40% мелкого рогатого скота. Турецкий Курдистан давал 15% всей сельскохозяйственной продукции страны. К началу 90-х годов в Турции продолжали проводить механизацию земледелия. В целом Турецкий Курдистан вносил в общенациональный фонд 8% промышленной продукции и 19% сельскохозяйственной.

Согласно переписи 1980 г., самостоятельное население в Турецком Курдистане включало 3 575 600 человек, что составляла 39% всех его жителей. 74% (2 643 200 человек) всего самодеятельного населения трудилось в сельском хозяйстве, 26% (932 400 человек) работало вне сельского хозяйства. Сюда относились: добыча руды, обрабатывающая промышленность, строительство, энергосистема, газ, водопровод, туризм, питание, гостиница, финансовые службы, страхование, транспорт и связь, социальные службы, частные услуги .

Турецкий Курдистан богат полезными ископаемыми: нефтью, хромитами, фосфатами, железными рудами и другими минералами, а также энергетическими ресурсами, разработкой которых активно занималось правительство. По этому поводу хочется отметить треугольник Гарзан – Гереник – Раслан одно из крупнейших месторождений нефти в Турции находящееся непосредственно на территории Курдистана. Для Турции курдистанская нефть - единственный её источник. Поэтому запасы Курдистана играли и играют значительную роль в региональной геоэкономике. Совокупные запасы жидких углеводородов в Турецком Курдистане (как и в целом в Турции) составляют 66 миллионов тонн. В 1990 году здесь добывалось 3,7 миллиона тонн нефти, 1992-м - 4,3, в 1994-м - 3,7, в 1996-м - 3,5 миллиона тонн. "Курдистанское" "черное золото" покрывало нужды Турции почти на 10%.

Для привлечения представителей интеллигенции, госслужащих в регион были предусмотрены льготы разного плана, надбавка к заработной плате. Однако усиление военных действий и конфликтной ситуации в 80-90-ых гг. в целом влияло на отказ многих государственных служащих и даже военных работать в регионе и в целом сводило на нет экономические достижения.

В области образования правящие партии проводили линию на более тесное сотрудничество с религиозными организациями в вопросах воспитания молодежи. При этом особый акцент делался на привитии ученикам в курдских школах духа ислама, который, как известно, не признает деления адептов по национальному признаку. В период 1984–1985 годов половина всех строящихся за государственный счет мечетей приходилась на курдские районы. Открывались школы и университеты.

Подводя итог можно говорить о том, что, не смотря на все меры правительства в области решения проблемы в социально-экономическом плане, юго-восток страны оставался и остается наиболее отсталым, что порождает известные различия во взглядах на проблемы региона со стороны центральной власти и общества.

После государственного переворота 12 сентября 1980 г. укрепление позиций национализма, поднятие национального духа на всей территории страны явилось одной из основных задач новой власти. Показательным, в данном случае, может послужить "Обращение к турецкой нации", подписанное председателем СНБ генералом К.Эвреном, сразу же после государственного переворота. В данном документе говорилось о неуважении к атрибутам национального единства Турции, подчеркивалась необходимость объединения всех граждан вокруг "национальных идеалов" как непременного условия обеспечения внутреннего мира и порядка. Во главу угла СНБ ставил "неукоснительное следование идеям и реформам Ататюрка".

В 1982 году была принята новая конституция, а также ряд законов политического характера, которые были призваны внести значительные изменения в функционирование политической системы страны. Юридическое несовершенство турецкого законодательства, по мнению военных, стало одной из причин внутриполитической нестабильности.

Новая конституция была принята 7 ноября 1982 в результате национального референдума. Конституция была разработана под строгим контролем СНБ и Консультативного меджлиса. Как и следовало ожидать, в новой редакции конституции многие статьи явились реакцией на сложную внутриполитическую обстановку, сложившуюся в стране к концу 70-х годов. В них говорилось о необходимости укрепления традиций кемализма, единства нации, воспитания национального духа.

Демократия "по-турецки" подразумевала равенство всех граждан страны и гарантию их прав независимо от пола, вероисповедания, политических убеждений и социального статуса. Подразумевала она и "равенство всех этнических групп" (а помимо курдов, это еще лазы, черкесы, армяне, греки), являющихся гражданами Турции. В этом кроется та особенность, которая и делает этническую ситуацию в Турции весьма специфической, поскольку гражданин страны должен именоваться турком, если он живет в Турции. То есть особенность национальной идеологии, которая, собственно, и является краеугольным камнем кемализма, заключается в том, что гражданин страны является турком не по этническому своему происхождению, не в силу своего воспитания и знания турецкого языка в качестве родного, а в силу того, что он родился в Турции. То есть гражданин как бы отказывается от своей этнической идентичности во имя идентичности общенациональной.

Несмотря на декларирование равенства всех граждан перед законом, в конституции имелся ряд положений, которые, по сути, являлись законодательной основой для продолжения политики национальной ассимиляции. Характерная черта конституции – усиленный акцент на национальном единстве турок при непререкаемом авторитете идеологии кемализма. Турецкая система, этнического государства, не признавала существования ни этнических, ни религиозных меньшинств. Гражданство основано на человеке, а не на этнической или религиозной идентичности. Это одна из доктрин кемализма, которая и определяла в свою очередь шовинистическую политику турецкого правительства.

Так в преамбуле провозглашалось "неделимое единство Турецкого государства, в соответствии с концепцией национализма, принцип неразрывного единства турецких граждан со своей страной и территорией, историческими и духовными ценностями Турции или национализмом, принципам и реформам Ататюрка". Далее в статье №3 турецкой конституции говорилось: "Турецкое государство, его территория и нация – единое неделимое целое. Официальный язык – турецкий". Здесь также можно привести выдержки, характеризующие отношение в основном законе страны к проблеме курдского языка. В частности, в конституции появилась новая статья №42, ясно указывавшая на то, что после переворота культурная ассимиляция курдов будет продолжаться: "Никакой язык, кроме турецкого, не должен преподаваться в качестве родного языка турецким гражданам в любых образовательных учебных заведениях". Исходя из данного положения, курдам было запрещено получение образования на курдском языке.

Юридические акты, на которые ссылается конституция и по которым использование курдского языка в Турции запрещено, также были приняты вскоре после военного переворота. Это в первую очередь закон № 2932 "О запрещенных языках". Согласно этому закону, родным языком этнических курдов в Турции считается только турецкий. "Турецкие граждане могут получать образование только на турецком языке в качестве родного… Иностранные языки, разрешенные к преподаванию, определяются решением министерства образования через Совет национальной безопасности" (статьи 2а и 2с).

Конституция 1982 года ограничивала права курдов на периодические издания на родном языке: "Публикация не должна быть сделана на каком-либо запрещенном законом языке" статья №28, "Ни один из запрещенных законом языков не может быть использован для выражения идей. Печатная продукция, аудио и видеозаписи, или любая подобная продукция может быть конфискована, если она противоречит данному положению конституции" статья № 26.

В аналогичных тонах был выдержан Закон о прессе, принятый 10 ноября 1983 года, а также Закон о радио и телевидении". В итоге с 1983 года по сегодняшний день в Турции действовали около 152 законов, ограничивающих свободу слова. Значительная часть из них косвенно ущемляла права курдов как этноса.

По этому поводу справедливо подметил французский исследователь С. Эдмундз "сегодня курдам запрещают иметь свои школы, учиться на родном языке, выпускать книги, газеты и журналы, создавать очаги культуры, организовывать радио- и телепередачи, создавать национальные общественные и политические организации, делать все то, что напоминало бы о курдском происхождении".

125 статья Уголовного кодекса республики предусматривала наказание вплоть до смертной казни за нанесение вреда "нерушимому единству государства", т.е. за сепаратизм. В статье 312 УК до трех лет заключения было предусмотрено за "разжигание вражды на почве различий языка, культуры и расы". Следует отметить, что военная, а впоследствии и новая гражданская администрация обращалась с этими двумя статьями весьма вольно: при всей двусмысленности под 125 статью попадали дела о "пропаганде целей политических групп, осуществлявших деятельность по подрыву единства государства". Показателен в этой связи один пример: В 1985 году в Турции был подготовлен справочник для чиновников, которые должны были проводить перепись. На вопрос: "Какой еще язык вы знаете кроме турецкого?" предлагались в качестве примера ответа английский, арабский, французский и курдский языки. На основании этого прокуратура Суда государственной безопасности расценила присутствие в списке курдского языка как посягательство на национальные чувства. Она привлекла к судебной ответственности 11 человек, составлявших справочник, и потребовала приговорить их к тюремному заключению сроком от 5 до 8 лет.

В мае 1983 года Консультативный меджлис принимает закон "О национальном поселении". Теперь под предлогом национальной безопасности турецкие власти могли выселять курдов из одной части страны в другую. Однако отсутствие подобного закона не являлось непреодолимым препятствием для властей в предыдущие годы.

Культурная ассимиляция курдов выражалась не только в запрете на пользование языком и переселением их в турецкую среду. Была проведена масштабная кампания по изменению названий курдских населенных пунктов. По сообщениям ряда турецких газет, за шесть лет после переворота в Юго-Восточной Анатолии было изменено около 80% названий деревень и поселков.

Помимо этого было запрещено давать детям курдские имена. В районах компактного проживания курдов рассылались специальные списки турецких имен для новорожденных. В законе № 1587 "О персональном статусе граждан" было сказано: "Давать имя новорожденному имеют право только его родители. Запрещается давать имена, которые запрещены законом или не являются отражением культурных традиций нации, моральных критериев и обычаев" статья №16. При этом остался в действии и ряд старых положений, регулировавших этот вопрос: "Если чиновник определяет, что выбор имени ребенка не соответствует условиям, оговоренным законом, он имеет право отклонить регистрацию этого имени. При этом он обязан сообщить в судебные инстанции для рассмотрения вопроса о смене имени в суде". (Распоряжение о положении о персональном статусе № 7/13269 от 8 марта 1977 г., статья 77).

Далее, в целях увеличения возможностей и ограничения власти в конституции было предусмотрено сокращение политического участия масс, отделения неполитических общественных организаций от политики, ограничение свободы СМИ. "Программные документы политических партий не должны посягать на территориальную и национальную целостность государства, права человека, суверенитет нации, или на принципы демократической и секуляристской республики" статья 68.

Как видим, результатом всех этих юридических постановлений стало то, что в Турции юридически отсутствовал статус курдов как нации, этноса или просто меньшинства. Дискуссии о необходимости внесения туда поправок не утихают до сих пор. Бесспорным остается лишь одно: в условиях провозглашения конституцией унитарного характера государства там никоим образом не были зафиксированы права объективно существующего курдского этноса.

Ради пресечения политической мобилизации этнических курдов генералитетом также были приняты жесткие меры. Многие положения новой конституции легли в основу Закона № 2820 "О политических партиях", который был разработан Консультативным меджлисом и принят СНБ 22 апреля 1983 года в преддверии демократических выборов на многопартийной основе.

В основные принципы закона были включены положения о необходимости соответствия деятельности партий слову конституции и идеям Ататюрка. При этом националистическая направленность нового закона была очевидна: он фактически ставил вне закона как курдские, так и коммунистические политические организации, повинные, с точки зрения военных, в дестабилизации политического процесса. Подчеркивалась невозможность "установления в партии правления одного лица", а также господства одного социального класса, этнической группы или выделения языкового, религиозного и регионального различия: "Политические партии в своих программах, при проведении митингов и съездов не имеют права пользоваться иным языком, кроме турецкого. Партии обязаны пресекать аналогичные случаи в других политических движениях. Программные документы партий могут быть переведены на иностранные языки, которые не запрещены законом" статья №81. Далее: "При создании политической партии не должны нарушаться фундаментальные принципы территориального и национального единства государства, как это указано в преамбуле конституции, представлять угрозу республиканскому строю, препятствовать отправлению основных прав и свобод граждан, акцентироваться на классовых, религиозных, расовых, конфессиональных или географических различиях, ставить целью установление диктатуры любого типа" статья.

Многие положения этого закона были направлены на отсечение малых партий от политики, создание таких условий, в которых курдские национальные политические организации и политические движения, а также региональные организации не имели бы возможности участвовать в парламентских выборах. В частности, в статье 36 указанного закона о политических партиях говорится, что партия может быть допущена к участию в выборах только в том случае, если создала свои организации на местах в 33 илах страны и провела общенациональный съезд. Региональное представительство организации считается созданным, если партия имеет организации минимум в одной трети ильче, входящих в состав ила. При этом законом было предусмотрено, что если партия два срока подряд не принимает участия в выборах, то подлежит закрытию или роспуску по решению Конституционного суда. Таким образом, курдские партии (если бы они были легализованы), практически не имеющие поддержки в некурдских районах страны, могли создать свои организации максимум в 20 илах, где курдское население составляет большинство.

Существенным минусом принятого закона о партиях являлось и то, что он фактически ограничивал число организаций, лояльных центральной власти. Тем самым какая-либо попытка решения курдской проблемы политическим, мирным путем была пресечена. В свою очередь участились формы неконвенциального участия, рост симпатий к экстремизму, явная поддержка избирателями оппозиционных партий на выборах.

СНБ оставлял за собой право до объявления избирательной комиссией итогов выборов отклонять кандидатуры депутатов. Совет также имел право возбуждать уголовные дела в отношении новых партий до того, как будут сформированы руководящие органы нового Национального собрания.

Как следует из вышеизложенного, после переворота не было и речи, чтобы официально создать курдскую политическую партию. Существующие партии не имели права апеллировать к национальным различиям между турками и курдами, их уставы и программы не могли публиковаться на курдском языке, поскольку это рассматривалось генералитетом как посягательство на унитарный характер государства. Например, это положение было одной из причин запрета Объединенной коммунистической партии, поскольку в ее уставе упоминалось существование курдского народа в Турции.

Подводя итог всего вышесказанного необходимо отметить, что конституция, принятая в результате референдума 7 ноября 1982 г., являлась законодательным выражением ассимиляторской политики турецких правящих кругов в целом по отношению к национальным меньшинствам Турции. Формально основной закон провозглашал равенство всех граждан, однако знакомство с его статьями показывает, что даже такого равенства нет.

В 90-ые гг. турецкие правящие круги, желавшие полностью включиться в общеевропейские процессы, под давлением внутренних и внешних факторов были вынуждены принять шаги по демократизации общественно-политической жизни стране. Так, турецкий парламент в ночь с 11 на 12 апреля 1991г., принял представленный правительством законопроект, который снимал запрет на использование курдского языка, прослушивания курдской музыки, владения материалами на курдском, исполнение песен. При этом оставался в силе запрет на использование курдского языка в официальных документах, в обучении в школах, публикациях и радиопередачах. Был принят также Закон № 3713 "О борьбе с терроризмом", который своей отдельной статьёй отменял статьи 140, 141, 142 и 163 уголовного кодекса. Весьма интересны определения терроризма, которые даются здесь. Закон состоит из 22 статей. В статье 1 сказано: "Любая угроза, направленная на расчленение нации и народа объявляется терроризмом".

Статья 141 была направлена конкретно против тех лиц и организаций, кто "путём насилия" стремился "ликвидировать какой-либо социальный слой"; "установить власть одного социального слоя над другими"; "ликвидировать существующий в стране экономический или общественный строй". Речь шла также и о намерении "установить личную либо групповую власть, противоречащую республиканским и демократическим принципам". В зависимости от степени участия в заговоре обвиняемые приговаривались к тюремному заключению на срок от 8 до 15 лет. Для заговорщиков, занимавших государственные посты, устанавливалась смертная казнь. Дополняющая её статья 142 определяло уголовное наказание за пропаганду действий, перечисленных в статье 141. Статья 163 УК была специально посвящена пресечению деятельности лиц и организаций, использующих религию в качестве инструмента подрывной деятельности против государства.

Следует отметить, что по этим статьям турецкого уголовного кодекса было осуждено 100 тыс. человек, в отношении более 70 тыс. человек, с 12 сентября 1980 г. по февраль 1991 г. были возбуждены уголовные дела. В соответствии с новым законом предполагалось освободить из тюрем более 43 тыс. человек.

Далее, желая добиться ратификации Европейским парламентом турецко-европейского таможенного союза, турецкие власти 26 июля 1995 г. внесли поправки в 17 из 177 статей Конституции. В результате этих поправок Турция стала более демократичной, однако многие статьи этой Конституции, вызывавшие протесты мировой общественности, равно как и репрессивные статьи турецкого уголовного кодекса и антитеррористического закона, сохраняли силу.

Так, осталось неизменным положение, содержащееся в преамбуле Конституции и, по существу, отвергающее право курдского народа на свое существование. Следует отметить, что Конституция все еще остается несовместимой с положениями Европейской конвенции по правам человека.

3.1 Курдский вопрос в Турции в период (1980 – 1989)

После государственного переворота в 1980 г., усилились репрессии турецких властей, которые нанесли значительный удар по курдскому движению. На протяжении рассматриваемого периода жандармерия и полиция действовала в Курдистане фактически в качестве оккупационной армии. В акциях подавления участвовали воинские части и силы безопасности, а также, наемные вооруженные турецкие крестьяне, так называемые "сельские стражи", которых официальная пропаганда настраивала против курдского движения. В оккупированных районах турецкая жандармерия создавала тяжелые экономические и социальные условия, умышленно лишала коренных жителей предметов первой необходимости, вынуждая местное население оставлять родные места и искать убежище в других районах. СНБ были запрещены все политические партии и общественные организации. Это всё ежегодно обходилось турецкой стороне около 10 млрд. долларов США по другим оценкам 6-7 млрд. долларов США.

Правящие круги не только не стремились к справедливому решению курдской проблемы, но даже не признавали существование курдского народа в качестве этноса. До начала 80-х годов слово "курд" официально никогда не употреблялось в Турецких СМИ: газеты, журналы говорили о "положении на востоке", о "сепаратистах", о "горных турках", но никогда - о "курдах". Таким образом, Турецкая Республика обеспокоенная тезисом о так называемом "турецком сепаратизме", продолжала массовое непризнание и подавление курдского народа, считая, что такими методами она решит проблему. И только в начале 1987 года ряд турецких газет написал о том, что "в Турции существует проблема курдов, и ее необходимо рассмотреть".

Турецкое руководство отказывалось рассматривать курдскую проблему как политическую и утверждало, что "корень зла" кроется только в экономике. Но при этом, вместо того чтобы развивать экономический потенциал, правительство формировало сильные военные и правоохранительные структуры, предназначенные для подавления народных волнений. Продолжая придерживаться консервативных позиций в курдском вопросе. Традиционно правые и националистические прослойки Турции отказывались воспринимать курдский народ, приравнивая это к предательству по отношению к родине.

После государственного переворота в 1980 году на юго-восток страны, в сопредельные с Ираком территории была переброшены две действующие армии. Власти приступили к созданию так называемой "буферной зоны" на границе с Ираком и Сирией с целью воспрепятствовать проникновению курдских пешмерга с сопредельных территорий, пресечь контакты турецких курдских организаций с зарубежными движениями.

Первые упоминания о начале масштабного вооруженного конфликта относятся к 15 августа 1984 г., в связи с атаками совершенными ПКК на военные объекты в Эрухе (Сиирт) и Шемдинли (Ширнак). Общая же картина свидетельствовала о возрастании активности апочистов во второй половине 80-ых гг. В 1986 году произошло 107 акций ПКК (отметим, что треть из них составили акты мести), в 1987 г. их число возросло до 187 (35% – стычки с армией, 26% – акты мести, 20% – экономический саботаж и акты пропаганды). Совершаемые ими акты мести нередко были направлены против мирного населения, когда в результате атак на деревни убивали не только "сельских стражей", но и членов их семей, включая детей. К 1987 году ПКК полностью контролировались территории в илах Хаккяри, Сиирт и Мардин. Что в свою очередь свидетельствует о широкой поддержки боевиков ПКК среди местного населения.

Долгое время у властей не было точных данных о количестве боевиков в Турции. Премьер Озал в 1987 году заявлял, что в составе ПКК было 1 158 боевиков, а если брать во внимание сочувствующих, то вместе с ними получается 3 496 человек. Однако эта цифра представляется явно заниженной. По некоторым оценкам в АОНК (Армия освобождения народа Курдистана), по приблизительным оценкам, входили 10–15 тыс. человек.

Активные мероприятия властей по ликвидации апочистов совпали по времени с началом 1986 года с нанесением серьезных военных ударов по повстанцам. Отмечается усиление деятельности турецких спецслужб против ПКК. В результате разведывательных операций спецслужб власти получили достаточно информации о структуре, источниках финансирования и связях Рабочей партии Курдистана.

Центральная власть, обеспокоенная массовой поддержкой ПКК среди населения юго-востока, наряду с военными операциями взяло курс на жесткие репрессии в отношении инакомыслящих лиц, не согласных с позициями новой власти. Имели место массовые аресты лиц, причастных как к курдским, так и к левым организациям, "загадочные" исчезновение и убийства активистов курдского движения. Существуют факты, которые свидетельствуют, что нередко с целью дискредитации деятельности ПКК турецкие спецслужбы уничтожало под видом боевиков мирное население. По подсчетам М.А. Гасратяна, только за годы военного режима были арестованы 170 тыс. человек, 700 убиты в результате карательных операций. Если за всю историю Турции по политическим мотивам были казнены 111 человек, то за три года военного правления по законам чрезвычайного положения были казнены 48 человек отмечает исследователь.

Властями активно проводились открытые судебные процессы над курдскими боевиками, которые были призваны показать решительность властей в пресечении террора и сепаратизма. Одним из первых публичных судебных процессов по делу сторонников ПКК состоялся в Диярбакыре в апреле 1981. В результате, которого были осуждены 447 турецких курдов, симпатизировавших ПКК. В прессе этот процесс был назван "массированной кампанией против курдов".

Правительством подобные меры совмещались с усиленной пропагандой туркизма в курдском регионе и ведением антипартизанской агитации. В научно-популярных изданиях и журналах (например, таких как Ени форум) печатались статьи о якобы турецком происхождении курдов. При этом авторы ссылались на схожие обычаи, традиции, искали схожести в языках. В прессе того времени утвердились устойчивые определения для курдских боевиков. Чаще всего их называли террористами или сепаратистами. Заметим, что турецкие СМИ целенаправленно концентрировали общественное внимание именно на ПКК как основе партизанского движения. Таким образом, у граждан Турции складывалось представление о ПКК как о чуть ли не единственном "враге родины". С другой стороны, ПКК старательно отмежевывали от курдов, отмечая, что это движение террористическое, но не этническое. Как нередко заявлялось, это делалось для того, чтобы не спровоцировать межнациональную рознь между турками и курдами. Это подтверждает и тот факт, что в прессе упоминалось о вооруженной борьбе "бандитов", но почти никогда – курдов. Это имело и обратный эффект. А именно как ни странно, популяризация ПКК среди курдского населения, представления её чуть ли не единственной "истинно оппозиционной силой", успешно противостоящей режиму.

В отношении свободы слова, следует отметить, что были закрыты такие курдские издания и издания левого толка, как "Озгюрлюк Йолу", "Рызгари", "Жина Ну", "Девримджи Демократ Генчлилик" и другие.

Наряду с военными акциями, турецкие правящие круги применяли административно-полицейские и пропагандистские меры, которые, по их мнению, должны были содействовать подавлению национально-освободительной борьбы курдов. При этом власти пытались использовать неоднородность движения и раскол в нем. Так, 4 апреля 1985г. были приняты два дополнения к Закону о деревнях, в соответствии с которым были созданы так называемые "сельские стражи", официально обязанные защищать жителей села от посягательства на их жизнь и имущество. На деле же, попытка властей опереться на лояльные элементы в курдской среде, в первую очередь на ага и шейхов.

Представителям и доверенным лицам деревенских старейшин выдавалось оружие, при этом им из государственного бюджета выплачивалось жалование. "Сельские стражи" действовали как военная сила в дополнение к жандармерии, армейским "коммандос" и полиции. В каждой деревне имелись два или три "сельских стража", численность которых уже к марту 1987 г. составило 6-8 тыс. человек. В конце 1992г. число "временных сельских стражей" достигло примерно 35 тыс., из коих 8-10 тысяч относились с симпатией к ПКК . Такие группы были созданы в Диярбакыре, Урфе, Ване, Бингеле, Битлисе, Мардине и в ряде других "неспокойных" вилайетах. По сути, система стражей опиралась на традиционную структуру курдского общества: стражи были полномочными представителями вождей, сельских старейшин – то есть традиционных элементов социальной структуры курдского общества.

Согласно инструкции, "сельский страж" имел право применить оружие:

· против лиц, напавших на него, либо угрожающих его жизни;

· во время своей работы, если он не видит других способов спасения члена общины;

· если он хочет арестовать подозреваемого, который оказывает сопротивление;

· если убийца, который был арестован, попытается сбежать;

· если какое-либо лицо появится в запретной зоне;

· если он неожиданно натолкнулся на "бандитов" .

В дополнение к этому гражданское правительство использовало кардинальные меры по пресечению контактов деревенских жителей на юго-востоке с боевиками ПКК. Так, с 1986 года проводились мероприятия по укрупнению деревень, выселения деревенских жителей в центральные районы страны.

Характерным "новшеством" властей стало создание губернаторской администрации в районах чрезвычайного положения, таких, как Диярбакыр, Сиирт, Мардин, Хакяри, Тунджели, Бингель, Ван, Элязыг. До 1987 г. в ряде этих районов сохранялось осадное положение, но затем они были объединены в "губернаторство региона" с сохранением чрезвычайного положения. Хотелось бы заметить, что режим чрезвычайного положения сохранялся в этих районах в течение 15 лет и был полностью отменен только в 2003 году. Губернатор в этом районе получал чрезвычайные полномочия: ему были подчинены вооруженные силы, дислоцированные в регионе, промышленные предприятия и органы безопасности. Он имел право менять в случае необходимости расположение сел и деревень, перемещать их население. При этом в Диярбакыре функционировал провинциальный суд безопасности, созданный согласно закону № 2845 "О Государственной безопасности", который на основании статьи 143 Конституции страны имел право в условиях чрезвычайного положения рассматривать дела и выносить приговоры как военный суд. Впрочем, это характерно для чрезвычайного режима в целом, который давал властям право использовать меры, больше характерные для военного положения: такие, как запрет на издание ряда газет и депортацию из региона лиц, которые подозреваются в нанесении ущерба общественному порядку.

Центральная власть также пыталась проводить политику создания политического среднего класса в среде курдов в регионе. Однако же, ввиду ряда причин, она оказалась несостоятельной, отражая тем самым неспособность политической элиты решить вопрос мирным путем. Что в свою очередь отразилось на росте поддержки ПКК не только широкими общественными слоями юго-востока, но и для части курдской и даже турецкой интеллигенции в крупных городах Турции.

Подводя итог, можно резюмировать, что основным направлением властей оставался курс на игнорирование прав курдов как этноса, растворение его в едином "монолите нации" путем пропаганды кемалистской идеологии. Государственный переворот 1980 года и приход к власти военной администрации не мог не сказаться на положении курдов. Репрессии генералов вызвали большое число политических беженцев из числа курдов. Переворот вызвал также сильнейшую поляризацию политических ориентиров в турецком Курдистане. Жесткое политическое давление не давало возможности развития либерального курдского национализма, отсюда – стратегия на насилие у курдов. При этом политическая поляризация происходила на фоне ухудшения экономической ситуации, на юго-востоке, что стимулировало миграцию населения.

Пришедшая к власти гражданская администрация также продолжала проводить ассимиляционную политику. Помимо чисто военных мер по подавлению вооруженных повстанцев, властями проводилось "укрупнение деревень", создание системы "сельских стражей", введение функции генерал-губернатора региона, настраивание общественного мнения против партизан через СМИ. При этом любые попытки инакомыслия по проблеме среди турецкой интеллигенции жестко подавлялись.

Вначале 90-ых гг. взгляды правящей элиты в Турции на национальный вопрос претерпели значительную трансформацию. Связано это в первую очередь с актуализацией курдского фактора. Во-первых, изменение ситуации в Северном Ираке вдохновило на борьбу повстанцев в самой Турции. Стимулом к действиям, направленным на приобретение политического статуса турецкого Курдистана мог служить процесс обретения независимости национальными государствами в бывших СССР и Югославии. Возрастание подобных центробежных тенденций в мире в целом, когда за короткий период в 1990–1991 годах на месте союзных образований Югославии и СССР были созданы новые государства, в Европе произошел мирный раздел Чехословакии, а, например, в Африке в результате вооруженной борьбы от Эфиопии отделилась Эритрея, не могло не выпадать из поля зрения курдских политических элит в Турции. Другим немаловажным моментом является актуализация национальной идентичности как фактора объединения ряда стран: объединение Германии в Европе и Йемена в Азии, общая тенденция к интеграции в Европе могла бы стать своеобразным стимулом общекурдской мобилизации, к поиску компромиссного политического решения о будущем страны. Автономия или членство в составе федеративного государства стали в 90-ые годы основным требованием курдских политических организаций в Турции.

Вторым фактором стала проблема курдских беженцев из Ирака. Как следствие, курдский вопрос в целом приобрел международную значимость. Об "исходе" курдов заговорил весь мир, а ряд западных правозащитных организаций стал все чаще обращать свой взор на проблему нарушения прав человека на юго-востоке Турции.

Третьим факторы актуализации курдской проблемы в Турции, послужила демократизация страны, пришедшая на смену авторитарной власти военных. Которая в свою очередь ставила все более широкие задачи в деле решения курдской проблемы, в том числе и политического характера, несмотря на то, что консервативная часть политической элиты Турции выступала за жесткое подавление любых сепаратистских тенденций в среде курдов.

Что же касается государственной политики в отношении курдского вопроса, то здесь можно выделить ряд приоритетных направлений: демократические начинания, такие как легализация курдского языка, ввод в парламент курдской политической оппозиции; создания прочной юридической основы, предотвращающей терроризм; военных мероприятий против повстанцев, включая рейды на сопредельную территорию Ирака; массовую депортацию населения деревень юго-востока с целью воспрепятствовать поддержке ПКК; поиск внешних союзников в борьбе против апочистов.

Изменившиеся внешнеполитические условия, давление ряда международных организаций, критика либеральной оппозиции и рост курдских выступлений, актов протеста в районах их проживания, причем не, только под флагом ПКК, вынуждают правительство пойти на ряд мер по признанию культурных и политических прав курдов. Заметим, однако, что государство старательно избегало каких-либо увязок процесса либерализации с деятельностью ПКК или любых других экстремистских организаций.

Инициатором подобного рода уступок была социал-демократическая народническая партия, выступавшая за приоритет политических и экономических мер решения конфликта. В июле 1990 г. она подготовила в меджлисе доклад о ситуации на юго-востоке страны. В докладе напрямую указывались три необходимых условия снятия напряженности в курдском регионе – это снятие запрета с использования курдского языка, прекращение режима чрезвычайного положения и отмена системы "сельских стражей". Это была первая попытка официальных кругов Турции конструктивно и комплексно подойти к проблеме юго-востока, не прибегая к помощи военных. Стоит отметить, что все политические партии страны в той или иной мере соизмеряли свои решения по курдскому вопросу с мнением военных, чье право вмешиваться в политику и принимать решения на уровне СНБ, которому фактически был подотчетен премьер-министр, было закреплено конституцией

По инициативе СДП, в апреле 1991 года турецкий парламент снимает запрет на использование курдского языка, прослушивания курдской музыки, владения материалами и исполнение песен на курдском. А также вносит ряд поправок к конституции и к новому антитеррористическому закону. Следующим важным моментом, в деле решения курдской проблемы, стала легализация курдской оппозиции.

Так еще весной 1990 перед выборами в местные органы власти, ряд членов СДП (в основном курды) создали Народную трудовую партию (НТП, турецкая аббревиатура – НЕР), ставшую первой в истории Турции легальной политической организацией курдов. Хотя и с некоторыми оговорками. При распределении постов указывалось, что "председателем партии должен быть турок, а генеральным секретарем – курд". Вхождение в большую политику для НТП было осложнено: попытка официально зарегистрироваться для участия в выборах была отклонена Конституционным судом, который сослался на статьи конституции и закона о партиях, усмотрев в НТП попытку создания этнической партии курдов. Тем более опасным становилось создание такой партии в условиях осложнения ситуации на юго-востоке: в конце весны 1990 г. там постоянно происходили массовые столкновения курдских активистов и демонстрантов с полицией и военными. Не смотря на это, 7 июня 1990 с назначением руководящих лиц было объявлено о создании новой партии. Следует заметить, что в официальной прессе того времени о создании НТП не было сказано ни слова.

Таким образом, весьма осторожная легализация курдской оппозиции зародила надежду, что курдский вопрос может быть решен политическим путем на основе участия в деятельности парламента депутатов, представляющих интересы курдов. Между тем, несмотря на разразившуюся череду скандалов, по поводу радикальной деятельности прокурдски настроенных депутатов, и СДНП и лично ее лидер Эрдал Иненю способствовали расширению политического участия курдских парламентариев в работе меджлиса. Ими совместно был подготовлен пакет срочных мер, направленных на снятие напряженности в курдском регионе, остроты курдского вопроса в Турции.

Таким образом, существенным элементом "новой курдской политики" стали отказ от конфронтации с курдской элитой, дифференцированный подход к нему, поиск компромиссов. Но одновременно с этим Анкара старалась изолировать наиболее опасную для Турции ПКК. Властями Турции делался акцент на том, что терроризм ПКК не является террором этнического меньшинства против властей, это – действия "подстрекателей из среды курдов". То есть конфликт никоим образом не увязывался с этническими проблемами.

Особенно жесткую позицию в курдском вопросе заняло турецкое правительство в период кризисной ситуации в Персидском заливе. В этот период Турция увеличила численность своих войск, дислоцированных в юго-восточных районах страны, до 180 тыс. человек. До иракского вторжения в Кувейт в августе 1990 г. турецкое правительство держало в этих районах около 65 тыс. военнослужащих, действовавших при поддержке 35 тыс. жандармов и полицейских. Также в связи с эскалацией напряженности в Турецком Курдистане центральная власть провела несколько законодательных инициатив, направленных против радикализации курдского движения. Согласно закону № 413 (взамен старого закона № 424), принятому меджлисом в апреле 1990 года, губернатор девяти курдских регионов, в которых действовал режим чрезвычайного положения, получал широкие полномочия в принятии решений, которые обычно находились в ведении министерства внутренних дел. В частности, он имел право налагать запрет на периодические издания и отказывать в возвращении на места прежнего поселения тем, кто считался политически неблагонадежным.

В 1991 году наплыв беженцев из Ирака способствовал рассредоточению боевиков ПКК на территории Восточной Анатолии. Особенности складывающейся политической ситуации заставили Анкару активизировать не только военные, но и дипломатические рычаги давления на движение, возглавляемое Оджаланом.

Создание де-факто курдского управления в северных провинциях Ирака в конце 1991 года стало причиной постоянного беспокойства Анкары. Многие в правительстве имели вполне конкретные опасения, что пример северного Ирака создаст политический прецедент, которым воспользуются и турецкие курды. Поэтому, предоставляя, с одной стороны, убежище курдским беженцам из Ирака, правительство проводило политику, нацеленную на то, чтобы воспрепятствовать возможному политическому альянсу между курдами двух стран.

Курдская автономия в Ираке рассматривалась как плацдарм для создания на ее территории новых лагерей ПКК. Между Турцией и Ираком была достигнута договоренность, по которой турецким вооруженным силам было разрешено преследовать курдских борцов повоздуху и суше на иракской территории, в районе границы на расстоянии 10-15 км от нее. Такие операции проводились неоднократно, и в результате турецкие войска свободно пересекали границу с Ираком, чтобы разгромить приграничные населенные пункты курдов, где располагались отряды ПКК.

Наиболее масштабная операция против партизан ПКК на Севере Ирака, носившая кодовое название "Сэндвич", началась 23 октября 1992 года. По сообщениям прессы, она была направлена в основном против второго по величине лагеря апочистов "Хаффтанин", где было сосредоточено около 4 тыс. боевиков. В истории военного противостояния курдских повстанцев и армии было задействовано самое большое количество турецких солдат – 50 тыс. человек по данным на 5 октября.

Параллельно во второй половине 1992 года осуществлялись карательные экспедиции и на территории Турции. Правительственные войска обрушили удары на города Ширнак (18 августа), Варто (7 октября), Джизре (18 октября), Чукурджу (28 августа), Кулп (4 октября), Хани (3 ноября). Что же касается Ширнака, то образованная для расследования этого случая парламентская комиссия в докладе от 28 августа сделала вывод, что там речь шла "о преднамеренной провокации со стороны армии".

По подсчетам некоторых исследователей, за шестнадцать лет военных действий (15 августа 1984 г. - 14 августа 1994г.) в Турецком Курдистане, в котором было введено чрезвычайное положение, погибло около 37 тыс. человек. Из них со стороны правительственных сил 24 180 человек, в том числе 16 642 солдата, 509 офицеров, 3005 полицейских, карателей из числа спецвойск и агентов спецслужб, 4024 "сельских стражей"; со стороны ПКК погибли 4500 боевиков.

Следует отметить и то, что экономическое положение страны ухудшилось, а внешний долг в 1990 году вырос до 60 млрд. долларов США, продолжая расти он в 1995 году достиг отметки в 70 млрд.. Учитывая какие средства шли на подавление курдского движения, необходимо выделить тот факт, что курдская проблема являлась одной из важных причин высоких темпов инфляции в Турции.

Как видно, в период с 1990 по 1993 год происходило усиление мер военных по подавлению сопротивления курдских радикалов.

В 90-ые гг. правительство активно продолжало проводить политику по укрупнению деревень юго-востока, а также переселению жителей в центральные и западные районы страны. Подразумевалось, что такая политика будет иметь двойной эффект: с одной стороны, ПКК лишится поддержки из числа местных жителей, с другой стороны, будет форсирован процесс национальной ассимиляции курдов, проживающих на юго-востоке. При этом экономическая отсталость региона и насилие боевиков рассматривались в качестве дополнительного стимула для "исхода" курдов в Центральную Анатолию.

По сообщению западных СМИ, за первые четыре года 90-ых гг. около 2 миллионов курдов вынуждены были покинуть места своего проживания либо были силой выселены в другие районы в целях безопасности. Согласно данным Центра беженцев и поселений, расположенного в Голландии, примерно 1,7 млн. курдов были переселены за два года с 1992 по 1994. Как отмечают наблюдатели комиссии по правам человека основной причиной переселений послужили отказы присоединиться к дружинам "сельских стражей", давление властей, а также террор ПКК.

По данным правозащитных организаций, всего с 1990 г. по август 1997 г. с юго-востока было полностью эвакуировано 3185 деревень и населенных пунктов, при этом 87% перемещенных деревенских жителей живут ниже официального в Турции уровня бедности.

В этот период правительство предпринимало весьма осторожные попытки выйти на контакт с Оджаланом. В качестве возможных посредников рассматривались лидеры иракских курдов, в первую очередь Д. Талабани, с которым Анкара заметно активизировала свои отношения. Стоит отметить, что Т.Озал искал надежного союзника в борьбе против ПКК. Однако в лице Талабани он нашел не столько союзника, сколько посредника в деле урегулирования курдской проблемы, который осуществлял неофициальные (и засекреченные) контакты Озала с Оджаланом.

В конце марта 1993 года обе противоборствующие стороны оказались готовы к политическому разрешению конфликта. В первую очередь это касалось изменений в позиции ПКК: военные действия были временно прекращены, но главное Оджалан больше не настаивал на отделении и создании независимого Курдистана. В свою очередь Озал предложил провести амнистию заключенным бойцам ПКК и начал консультации с НТП по этому поводу.

Далее между Оджаланом и председателем НТП Ахметом Тюрком состоялись переговоры, а их результаты были доложены президенту Озалу. 9 марта 1993 года между представителями НТП Ахметом Тюрком, Орханом Доганом, Махмутом Кылычем и президентом состоялась закрытая встреча, на которой Озалом был предложен первый этап урегулирования курдского вопроса. Он касался поэтапной амнистии боевиков. Все партизаны должны были предоставить письменные прошения об амнистии независимой стороне, после чего им гарантировались все гражданские права. Амнистия вступала в силу через пять дней после подачи письменного прошения, при условии, что ее податель больше ни разу не участвовал в военизированных формированиях.

Со стороны НТП в этот период начались консультации с политиками и учеными-политологами с целью подготовки серьезной программы, а также создания Ученого совета по урегулированию курдского вопроса в Турции. В Ученый совет был привлечен профессор Догу Эргиль, известный своими исследованиями социальных и политических проблем юго-востока. Озал получал полную информацию о ходе подготовки программы урегулирования. Программа должна была предусматривать изменение конституции Турции с целью отражения в ней полиэтничного характера страны, а также реформирование системы "сельских стражей&q

uot; на юго-востоке, придания им характера отрядов быстрого реагирования в случае стихийных бедствий, а также для защиты окружающей среды.

В марте 1993 года состоялось вторая встреча с Озалом, целью которой было обсуждение вопросов с целью недопущения повторения событий во время празднования Ноуруза в марте 1992 года. Однако внезапная смерть президента Озала 17 апреля повлияла на то, что мирный переговорный процесс был остановлен.

Таким образом, перемирие пришло к своему малоутешительному финалу. Возможность прекращения кровопролития была выпущена из рук. При этом факты свидетельствуют, что обе стороны оказались не готовы к масштабному политическому диалогу. Безусловно, на прекращении перемирия сказались и действия некоторых активистов ПКК. С другой стороны, в лице Озала ПКК потеряла главного партнера по переговорному процессу. Его преемник Сулейман Демирель и новый премьер Тансу Чиллер были сторонниками более жесткой линии в отношении повстанцев.

Несмотря на объективные условия для прекращения войны и перехода к возникшему при президенте Озале политическому урегулированию курдского вопроса, по ряду причин эта возможность была упущена.

Во-первых, внутри руководства страны не было единства взглядов о путях и методах разрешения кризиса. Попыткам либерализации, сторонниками чего была СДНП и отчасти президент Озал, противостояли политические силы в лице военных и консервативных партий. Так, американский исследователь Эрик Эверби приводит любопытное высказывание одного турецкого дипломата, сославшегося на высказанное Озалом в частной беседе мнение, что несмотря на то, что президент Турции является верховным главой государства, "излишняя самостоятельность может стоить президенту головы".

Во-вторых, происходило ужесточение репрессий, как со стороны правительства, так и со стороны ПКК. Бесчинства турецкой армии на юго-востоке, массовые депортации местного населения, преследования и убийства представителей лояльных курдских партий и демократической прессы дестабилизировали ситуацию. Количество так называемых "загадочных убийств" только за 1993 составило 534. При этом любопытен тот факт, что в основном они являлись сторонники НТП или других прокурдских партий и организаций. Помимо этого определенная независимость СНБ, принимавшего решения о военных операциях и продлении чрезвычайного положения в регионе, не согласовывались с намерениями демократического крыла в турецком правительстве.

В-третьих, свою роль сыграла политическая незрелость курдских представителей в парламенте, нередко провоцировавших власти на применение силы вместо начала политического диалога в демократических нормах. Открытая поддержка Оджалана некоторыми членами НТП служит тому примером. Не послужил делу урегулирования курдского кризиса и демонстративный выход членов НТП из парламента, что настроило большую часть депутатов против них, а также против Социал-демократической партии.

Подводя итог, можно отметить, что в период президентства Тургута Озала (1989–1993) в отношении курдского вопроса в позиции властей произошли значительные изменения. Был снят запрет на пользование курдским языком, разрешено применение его в частных и государственных средствах массовой информации, а также постановках театральных представлений и использование при проведении конференций, созданы условия для его преподавания в начальной школе, легализована курдская политическая партия. В апреле 1992 г., в Стамбуле вышла первая в истории Турции общенациональная газета на курдском языке с названием "Ружнаме", открыт курдский институт в Стамбуле, создано министерство по правам человека. Срок задержания подозреваемых в террористической деятельности до официального предъявления обвинения был сокращен с 45 дней до 48 часов, пост министра иностранных дел занял курд умеренных взглядов из числа членов СДНП (Хикмет Четин). Более того, Озал не считал зазорным вести общественный диалог по курдскому вопросу, а в качестве возможной альтернативы его разрешения не исключал возможности рассмотрения вопроса о создании федерации.

Меры эти, однако, носили половинчатый и незавершенный характер, ибо не могли сиюминутно снять остроту накопившихся проблем. К тому же в правящей верхушке уже не было полного единства относительно этой проблемы. Представлялось, что президент предпочитал "выдавать" свободу малыми дозами и малыми темпами, причем с оглядкой на военный генералитет.

3.3 Ужесточение позиций правительства в отношении курдской оппозиции в конце 1990-гг. ХХ века

13 марта 1993 года президентом Турции был избран С.Демирель. Новый глава турецкого правительства Чиллер заявила, что в действиях против курдского сепаратизма власть будет "тверда, как скала". На ужесточение позиции правительства в отношении курдов повлияли несколько условий. Во-первых, становилось очевидным, что ресурсы ПКК уменьшились. С середины 1993 ПКК стала избегать прямых стычек с 150-тысячным корпусом турецких вооруженных сил, да и за время перемирия ПКК, очевидно, так и не смогла восстановить свою былую мощь.

Во-вторых, имело место определенное ухудшение обстановки в Северном Ираке, где ДПК и ПСК, сохраняя эффективное единство по отношению к внешнему миру, начала между собой "незримую войну", которая в 1994 году вылилась в вооруженные столкновения. В этих условиях апочисты фактически лишились возможных посредников в политическом диалоге с правительством.

В-третьих, правительству Чиллер удалось добиться поддержки западных государств – в первую очередь Германии и США – в вопросе борьбы с терроризмом. В связи с этим в 1993 году в Германии ПКК была объявлена вне закона, что существенно подорвало ее поддержку в Европе.

Стало очевидным, что со смертью Озала прокурдские партии лишились влиятельного политика, который был настроен на конструктивный диалог с курдскими парламентариями. Новое же правительство Тансу Чиллер, куда помимо Партии Верного пути входила Социал-демократическая партия, отвергало любой диалог с "бандитами" из ПКК и выдвигало на первый план бескомпромиссную борьбу с террористами. Во что вылилась эта "бескомпромиссная борьба", можно судить по количеству жертв с той и другой стороны. Из 13 тыс. военных и гражданских лиц, погибших в Турецком Курдистане начиная с 1984 года, половина погибла за последние два года (1994-1996). Тем не менее успех возглавляемой Чиллер Партии Верного пути (ПВП) на мартовских местных выборах в 1995 году дает право судить о поддержке значительной части населения ее бескомпромиссной позиции.

При этом изменения произошли и во взаимоотношениях власти с легальными курдскими оппозиционерами в лице НТП. Не всегда корректная политика НТП, ярко выраженный радикализм ряда ее депутатов вызывали раздражение турецких парламентариев, которые говорили о невозможности присутствия в парламенте сторонников Оджалана.

В этом и заключался один из политических парадоксов развязывания "курдского узла": быть в оппозиции официальной точке зрения на "курдскую проблему", рассматриваемую властями исключительно как проблема терроризма, призывы сесть за стол переговоров с ПКК означали фактически нарушение антитеррористического закона, согласно которому уголовной ответственности подвергаются лица, контактирующие с террористической организацией. Именно этот тезис и был инкриминирован депутатам от НТП Судом государственной безопасности, заседание которого состоялось за неделю до закрытия партии.

Параллельно по всей стране прошли аресты активистов НТП. Полицейские подразделения начали проводить рейды по офисам партии. Однако депутаты от НТП пошли на политический маневр – создание новой парламентской партии. В апреле 1993 года члены НТП, включая 16 депутатов, вышедших из состава СДНП, основали новое движение – Демократическую партию. В свою очередь, закрытие пратии было прокомментировано следующим образом: "действия Народной трудовой партии противоречат конституции и закону о политических партиях страны, поскольку члены НТП настаивают на существовании в стране "турецкой и курдской наций", таким образом наделяя этнических курдов понятием "нация" и настаивая на ведении борьбы за их независимость и самоопределение".

В результате "юридического маневра" курдские депутаты остались в парламенте в составе новой партийной фракции. Однако с конца 1993 года в Турции начались повальные аресты представителей ДП. Основным доводом была их связь и поддержка апочистов. Летом 1994 года главной темой всех средств массовой информации стали сообщения о дискриминационных акциях против Демократической партии. Еще в начале марта 1994 года ВНСТ сняло иммунитет с курдских депутатов парламента. Сразу же после лишения неприкосновенности Х.Диджле, Л.Зана, О.Доган, С.Сакык, А.Тюрк и М.Алынак были арестованы по обвинению в пропаганде сепаратизма. А вскоре, 16 июня 1994 г., была и запрещена сама партия. Таким образом, прокурдское политическое движение было отстранено от участия в решении курдского вопроса (См. Приложение №1)

Параллельно с запретом прокурдской партии проводились жесткие меры по обезвреживанию ПКК. Летом правительство Чиллер приняло решение о создании "специальной" регулярной армии для борьбы исключительно с боевиками ПКК, значительную часть которой (около 5 тыс.) составили "серые волки" – добровольцы из числа Партии националистического действия (ПНД). Планировалось, что численность специальных войск, подготовленных для ведения боевых действий в горных условиях, возрастет с 10 до 70 тыс. в течение нескольких лет. Это решение было подвергнуто справедливой критике депутатами от ДП, которые понимали, что участие в военных действиях ультранационалистических элементов могло привести к резкому ухудшению межэтнических отношений в стране.

В своих выступлениях в 1994 году Чиллер отмечала, что для решения курдской проблемы (т.е. для истребления терроризма) понадобится год или более. В парламентских кругах при этом отмечалось, что условия для умеренной политики в отношении ПКК вряд ли существуют, так как правительство отдало вопрос под контроль военных и не собирается менять своей позиции.

В связи с этим, необходимо отметить опубликованный специальный доклад Турецкой промышленной палаты в августе 1995 года, подготовленный профессором Догу Эргилем. В его основу лег социологический опрос, проведенный в ряде юго-восточных провинций: в Диярбакыре, Батмане и Мардине, а также в ряде крупных городов – в Анталье, Мерсине и Адане. Согласно результатам опроса, 13% респондентов высказались за создание независимого государства, 13% высказались за автономию и 42% предпочли федеративное устройство Турции. При этом 35% опрошенных подтвердили, что у них имеются родственники среди членов ПКК, при этом ПКК поддерживали больше жители крупных городов, нежели сельское население на юго-востоке. В общем опрос показал, что лишь незначительная часть курдов поддерживает идею отделения Курдистана. Большинство же выступает за целостность Турции при условии соблюдения культурных прав курдов.

В октябре с приближением всеобщих выборов и в конце 1995 года премьер-министр Чиллер сделала некоторые уступки, очевидно, в надежде убедить Европейский парламент ратифицировать таможенный союз с Турцией, подписанный в марте 1995 года. В конце октября турецкий парламент модифицировал, но не упразднил восьмую статью антитеррористического закона. После этого 13 декабря Европарламент ратифицировал таможенный союз. При этом многие правые политики в Турции заявляли, что нератификация до выборов таможенного союза приведет к резкому снижению популярности ПВП и, как следствие, росту популярности оппозиции, в первую очередь происламской Партии Благоденствия.

В высших эшелонах власти Турции по-прежнему оставались сторонники жесткой линии в отношении к ПКК – это генералитет и его представители в СНБ: 15 марта 1996 года по решению этого органа режим чрезвычайного положения в десяти курдских провинциях в очередной раз был продлен на четыре месяца. В это же время началась масштабная военная операция "Весна-96" по ликвидации боевиков на территории Турции (провинции Тунджели, Сивас, Эрзинджан). В июне 10-тысячная группировка военных проводила операции в Хаккяри. За первую неделю июня погибли 225 боевиков. Всего за первую половину 1996 года было убито 1128 курдских повстанцев.

В начале 1997 года военные в очередной раз провели серию масштабных операций против апочистов внутри Юго-Восточной Анатолии. 15 мая последовало вторжение на территорию Северного Ирака, в результате чего, по сообщению турецких газет, за полторы недели были убиты 1800 повстанцев. 9 июня, когда операция была завершена, ПКК потеряла убитыми 2280 человек, вооруженные силы Турции – 90 чел. Таким образом, наряду с операцией "Сэндвич" в октябре 1993 года военные действия весной 1997 года нанесли наиболее ощутимые потери ПКК.

После вынужденной отставки Эрбакана к власти вновь пришло правительство Месута Йылмаза. В августе вице-премьер Бюлент Эджевит заявил о возможности "отмены чрезвычайного положения на юго-востоке, не ослабевая при этом борьбу с террором". Через месяц обещания правительства частично были выполнены: 30 сентября чрезвычайное положение было отменено в илах Батман, Бингель и Битлис. При этом оно было сохранено в оставшихся семи илах: Ван, Диярбакыр, Сиирт, Тунджели, Хакяри, Ширнак, Элязиг. В результате военных операций к концу 1997 года позиции апочистов были сильно подорваны. В марте 1998 года турецкими спецслужбами был захвачен один из первых лиц ПКК Шемдин Сакык. Боевые действия турецкой армии продолжались и в 1998 году. За этот год апочисты потеряли 1530 бойцов убитыми.

В этот период в Турции по-прежнему оставался в действии "Закон о прессе", принятый военными в 1983 году, а также "Закон о радио и телевидении", которые ограничивали свободу слова журналистов. Основываясь на этих законах, на статьях антитеррористического закона, а также на 125-й и 132-й статьях Уголовного кодекса (пропаганда сепаратизма и разжигание вражды на почве различия языка и расы), которые интерпретировались весьма широко, власти Турции предпринимали беспрецедентное для мировой практики давление на свободную прессу.

Первый удар по легальной курдской прессе был нанесен 15 января 1993 года в период начала давления на курдскую партию: в редакции газеты "Озгюр Гюндем" начались обыски, а через год, 14 апреля 1994 года газета была закрыта. 28 апреля газета возобновила свою деятельность, но уже под новым названием: "Озпор Ульке" ("Свободная страна"), но уже через семь месяцев на это печатное издание был наложен штраф в размере 8,6 млрд. лир (737 тыс. долл. США). Так, поводом к закрытию газеты полиция посчитала тот факт, что "ее главный редактор Давут Карадаг не сообщил в полицию их новый адрес в Стамбуле". В феврале 1995 г. "Озгюр Ульке" разделила участь "Озгюр Гюндем" и тоже была закрыта. Запрещено было и новое издание ХАДЕП – газета "Ени политика", просуществовавшая всего несколько месяцев (с 13 апреля по 16 августа 1995 г.).

В 1994 году по закону о прессе состоялось 65% всех судебных слушаний, из них 1 162 слушания по курдским газетам. По подсчетам заместителя директора организации "Хельсинки Уотч" Луи Витмана, с февраля 1992 по конец 1993 года в общей сложности 30 журналистов и дистрибьюторов курдских газет погибли от рук неизвестных убийц. Параллельно международная организация журналистов признала Турцию как одну из наиболее опасных стран для журналистской деятельности.

В целом за 1994 год, согласно сведениям Ассоциации по правам человека Турции, в стране по политическим мотивам были арестованы 14 473 человека, произошло 192 нераскрытых убийства и 298 случаев незаконного применения силы в отношении гражданских лиц. Стоит отметить, что за все время существования НТП и ДП, были "загадочно убиты" 64 курдских активиста, принадлежавших к этим партиям.

Аналогичные случаи происходили и в 1995 году. Только за июль месяц 1995 года произошло 13 "загадочных убийств", 19 человек числились пропавшими без вести после задержания силами безопасности. Арестовано было 1 572 человек, из которых 62 – журналисты. Позиция Турции в отношении курдских газет подверглась резкому осуждению. Критические материалы о политике правительства Чиллер в отношении курдов стали появляться и в лояльной властям турецкой прессе.

К концу девяностых как курдские, так и западные правозащитные организации накапливали все большее и большее количество подтвержденных фактов нарушения прав человека на юго-востоке страны. Причем чаще обращалось внимание не на террор ПКК против мирного населения, а на действия представителей властей – полиции, жандармерии и регулярной армии, которые отличаются не меньшей жестокостью.

По-прежнему в результате военных операций на юго-востоке больше всего страдало мирное население. Наиболее бесцеремонным отношением к местному населению "прославились" спецвойска коммандос по борьбе с партизанами, находящиеся в подчинении МВД. Именно на них многими правозащитными организациями возлагается ответственность за несколько сот исчезновений мирных граждан. Что же касается репрессий ПКК, то апочисты также прибегали не только к запугиванию, но и убийствам журналистов, представителей местной власти, государственных служащих, в частности учителей.

К началу 1995 года около 90 журналистов, общественных активистов и политических деятелей находились в тюрьме по обвинениям в "нанесении ущерба целостности государства". Нарушение прав человека и возможные санкции со стороны Европы вызывали беспокойство и в деловых кругах Турции. В сообщении "Перспективы демократизации", подготовленном в 1997 году Ассоциацией турецких промышленников (ТЮСИАД), говорилось о необходимости предоставления курдам серии свобод, включая обеспечение гарантий возможности участия прокурдских партий в общих выборах и легализацию школьного образования на курдском языке.

Важным событием уходящего ХХ столетия для Турции был захват А.Оджалана в 1999 г. Оджалан был помещен в островную тюрьму Имралы в Мраморном море. Других заключенных оттуда эвакуировали. Главный итог допросов состоял в том, что Оджалан под давлением признал вину за гибель 35 тысяч человек. Это позволило Турции оправдать, с точки зрения международного правового законодательства репрессии в отношении ПКК как террористической организации. На суде Оджалану был официально вынесен смертный приговор, через два года замененный пожизненным заключением.

Политические последствия высылки Оджалана, его ареста в римском аэропорту и особенно его поимка турецкими спецслужбами в аэропорту Найроби (Кения) 16 февраля 1999 года имели весьма негативные последствия для политического урегулирования курдского вопроса внутри Турции. Резко возросла активность курдских радикалов, как следствие, в обществе возобладали националистические тенденции, антикурдские и антиевропейские настроения. Политическая активность курдских эмигрантов настроила политический истэблишмент Европы негативно по отношению к позиции Турции, а сам курдский вопрос, о существовании которого многие в Турции хотели бы забыть, как о страшном сне, вновь встал на повестку дня.

3.4Переход к конструктивному диалогу властей с оппозицией в Турции в начале ХХI века

Изменившиеся в начале XXI века реалии турецкой политики не могли не сказаться на отношении властей к курдскому фактору в стране. Победившая в 1999 году на выборах Демократическая левая партия и ее лидер Бюлент Эджевит не долго продержались у власти. Начавшийся экономический и политический кризис в стране удалось погасить новой политической силе – Партии справедливости и развития ("Ак Парти"), совместившей в своей программе традиционно исламские приоритеты и прагматические либеральные взгляды. Эта партия смогла создать достаточно широкую социальную платформу на всеобщих выборах 2003 года. Новая исламски ориентированная политическая сила Турции в лице "Ак парти" показала определенную гибкость в подходах к решению многих накопившихся проблем, что позволило ей успешно находиться у руля власти в стране.

Декларируемые ПСР программные приоритеты вступления в ЕС, развития либеральных свобод, совмещенные с традиционными турецкими ценностями, а также постепенная ревизия некоторых кемалистских установок, в частности, в вопросах приверженности принципам лаицизма, позволили говорить о новом этапе в политической истории Турции, часто называемом "посткемализмом". Сущность его заключается в том, что не отменяются, а некоторым образом координируются традиционные кемалистские постулаты с существующими политическими реалиями, а также требованиями международных сообществ. Действительно, политическая жизнь в Турции в конце ХХ века явилась наглядным примером того, насколько негибкой оставалась политико-идеологическая доктрина кемализма. Отражалось это в первую очередь в подходах к решению национальных проблем, связанных с актуализацией курдского фактора в стране.

В августе 2002 года турецкий меджлис формально подтвердил пакет реформ, направленных на снятие напряженности в межэтнических отношениях в стране с целью ускорения возможного вступления страны в ЕС. И хотя этот пакет встретил яростное сопротивление националистически настроенных депутатов, которые усматривали в них уступки курдским радикалам, он все-таки был принят. Помимо окончательной отмены смертной казни в стране предусматривалось полное снятие запрета с курдского языка, разрешение на его преподавание (правда¸ только в частных школах), а также теле- и радиовещания на курдском. Пакет реформ также включал смягчение законов об общественных демонстрациях, а также меры по ужесточению контроля за нелегальной иммиграцией.

Казалось бы, Турция заявила о своем намерении решать курдский вопрос, об этом свидетельствуют мероприятия по введению обучения на курдском языке. Но на практике оказывается, что все эти мероприятия были формальными, а осуществлять их крайне сложно и дорого. Спрос на образование на курдском языке продолжает оставаться очень высоким. Тем не менее, в начале августа 2005 г. было закрыто 7 частных школ, обучающих на курдском языке. Правительство и СМИ ТР заявили, что закрытие школ произошло из-за недостатка спроса и отсутствия желающих обучаться. Но ответственность за закрытие курдских школ лежит и на турецких властях, которые не в состоянии обеспечить адекватную материальную и законодательную базу для функционирования данных учебных заведений. Реформы, инициированные ЕС для обеспечения культурных прав курдов, позволили взрослым получать образование на курдском языке, то есть после получения основного образования. Организации курсов курдского языка продолжают препятствовать бюрократические задержки, порой длящиеся до 18 месяцев. Ситуация, при которой образование на курдском языке можно получить лишь после получения базового образования на турецком языке, – это результат незавершенных или поверхностных реформ в области "легализации курдского языка".

Что касается радиовещания на курдском языке, то возможность послушать курдскую речь по радио появляется два раза в неделю на 35 минут. Государственные СМИ ТР по-прежнему избегают словосочетания "курдский язык", употребляя словосочетание "местные диалекты". В 2003 г. имели место многочисленные жалобы от граждан курдского происхождения, которым не давали возможности при регистрации называть новорожденных детей курдскими именами.

В целом же можно сказать, что политическая трансформация кемалистских установок постепенно начинает затрагивать и курдскую проблему в Турции. С одной стороны, власти пошли на значительные уступки. "Ак Партии" явилась первой правящей партией, в программе которой отдельной строкой значилось решение проблем юго-востока. Одной из причин курдского вопроса в стране руководство партии видит в проблеме отсутствия должной демократизации, обеспечения прав человека и его свобод. Хотя на деле взгляд на эту проблему чаще всего сводится к общей политической риторике.

С другой стороны, правящей "Ак парти" пришлось столкнуться и с многими объективными трудностями. В 2003 году властями был принят т.н. закон государственной амнистии (закон "Общественного прощения"), призванный ускорить процесс разоружения курдских партизан, укрывавшихся в горах и изредка совершавших вылазки против военных, несмотря на объявленное находящимся в заключении Абдуллой Оджаланом временное перемирие. На деле этот закон сразу же обнаружил свою бесперспективность, поскольку возвращаться партизанам было некуда. Многие деревни были разорены в ходе антитеррористических операций в середине девяностых годов прошлого века. Стремясь показать усилия правительства в деле развязывания "курдского узла", исламские демократы в основном сосредоточили усилия на отмене наиболее жестких положений уголовного кодекса за пропаганду сепаратизма. Так, был существенно модифицирован "Закон о терроризме".

Между тем, как показывает опыт, принятые или измененные законы мало влияют на реальное положение дел ввиду наличия сильной бюрократии. Программы по демократизации, принимаемые нынешним руководством, оказываются трудновыполнимыми из-за бюрократических проволочек в регионе, где многие руководящие лица, назначаемые в основном из центра, продолжают действовать в отношениях с курдами по принципу "как бы чего не вышло". Так, в прессе широко освещался тот факт, что в 2005 году власти запретили открытие первой частной школы по преподаванию курдского языка, мотивируя это тем, что "двери школы открываются не в ту сторону, что противоречит требованиям пожарной безопасности". Нельзя сбрасывать со счетов и то, что в регионе до сих пор действует система сельских стражей, призванных в свое время защищать местных сельских жителей отдаленных деревень от партизан из ПКК. Стражи до сих пор продолжают получать из казны специальное жалование. В нынешних условиях многие из них не собираются разоружаться и возвращаться к мирной жизни, поскольку безработица в регионе крайне высока, а многие деревни опустели. Отмена системы стражей им крайне невыгодна, и они, лоббируя свои интересы в меджлисе, стремятся не допустить отмены этой системы и, как следствие, щедрых государственных дотаций.

Одним из основных препятствий для демократического решения курдского вопроса в стране является то, что взгляды большинства граждан Турции на перспективы либерализации отношений с курдами носят достаточно консервативный характер.

Большинство турок считает, что находящийся в заключении лидер ПКК Абулла Оджалан – террорист, который заслуживает смертной казни. Или вот другой, более симптоматичный пример. Как показал опрос жителей Турции на одном из Интернет-сайтов в 2000 году, только 49% жителей считают возможным существование в стране легальной курдской оппозиции, в то время как 46% респондентов высказались против существования партий, построенных по этническому признаку. На недоверии к курдским националистам сказывается печальный опыт почти двадцатилетней войны на юго-востоке с курдскими повстанцами. Многие граждане Турции придерживаются довольно консервативных взглядов на межэтнические проблемы в стране, считая, что признание полиэтничного характера и существование в стране курдского национализма есть признак послабления общетурецкого национального единства.

Вообще, турецкий национализм кемалистского образца вынужденно переживает трансформацию, коррелируясь с идеологическими и политическими взглядами Европы, куда Турция всеми силами стремится вступить. Видимо, это осознает и нынешнее руководство страны, пытаясь формировать в стране мнение о необходимости демократического сосуществования различных этнических групп со своими националистическими взглядами, а также более толерантного отношения к различным политическим взглядам и устремлениям. Наряду с отменой чрезвычайного положения во всех регионах юго-востока с 2004 года в стране проводились семинары и обучающие программы для функционеров государственных и судебных учреждений, органов внутренней безопасности по вопросам демократизации и обеспечения прав человека в стране и в юго-восточном регионе.

По мнению ряда исследователей, как бы ни развивались события, Турция не откажется от националистической концепции построения государства в угоду концепции мультикультурной и полиэтнической.Попытки руководства правящей Партии справедливости и развития переформулировать принцип "нации на основе гражданства" и частично признать возможность "многоуровневой идентичности" встретили в 2005 г. серьезное сопротивление со стороны военного руководства и кругов, близких к "твердым кемалистам".

Это стало очевидным после принятия в октябре 2005 года СНБ страны новой редакции концепции национальной безопасности. В ней особо подчеркивается, что в Турции существует только одна нация – турки. Хотя детали концепции держатся в секрете, очевидно, что в целом она носит достаточно консервативный характер. В новой концепции особо были обозначены такие проблемы, как борьба с международным терроризмом и религиозным экстремизмом. Примечательно, что впервые в истории страны в подготовке концепции национальной безопасности наряду с военными принимали участие и представители гражданского политического истеблишмента.

Наряду с развитием политических свобод курдов Турции (в части создания прокурдских политических партий) давление на основную легальную политическую силу курдов носило все более завуалированный характер. Главным аргументом оставалось "наличие органических связей с террористической организацией ПКК", что само по себе является труднодоказуемым. Между тем в большинстве городов юго-востока страны мэрами были избраны представители прокурдских партий, имеющие непосредственные рычаги власти в регионе. Перед каждыми новыми выборами, находящаяся под угрозой закрытия партия курдских демократов меняла свое название и участвовала в выборах. Именно такая ситуация сложилась, например, на муниципальных выборах в 2002 году, когда курды получили 6,22 процента голосов избирателей всей Турции. Однако десятипроцентный барьер снова не позволил представителям курдских социал-демократов войти в состав меджлиса. Сразу после выборов в прессу была запущена вызвавшая скандал информация, что курдская партия вышла на выборы по поддельным документам, а само ее создание якобы не соответствовало закону о политических партиях.

2003 год характеризовался поиском апочистами новых идеологических ориентиров, которые помогли бы им сплотить вокруг себя как можно больше сторонников. Одну из основных задач они видели в популяризации личности Оджалана, а также в распространении его взглядов, публикации его книг. Лидер, хоть и находящийся в заключении, мог стать теперь своеобразным объединяющим фактором для курдов. Так, на седьмом съезде партии было даже принято решение о выделении крупных средств на изучение работ Оджалана и их публикацию в Европе, а также в Америке и России. Парадоксально, но подобная ситуация выгодна и официальным кругам Турции, которые хоть и считают ПКК террористами, крайне не заинтересованы в том, чтобы организация распалась на ряд независимых друг от друга групп, которые будет очень сложно контролировать. Поэтому, несмотря на отчаянные заявления официальной Анкары о том, что власти никогда не пойдут на контакт с апочистами, нельзя полностью отказаться от возможности того, что в правительстве не имеется ряд ответственных лиц, курирующих "курдское направление" и отвечающих за поддержание неформальных, и, по-видимому, засекреченных контактов с апочистами. Подобные контакты крайне важны в деле борьбы с радикализацией курдского движения, и правительство Турции, имея в руках такой козырь, как плененный Оджалан, вряд ли бы не воспользовалось такой возможностью. Прагматический подход, которым в принципе характеризуется сейчас курдская политика в Турции, может предполагать и наличие неофициальных контактов с ПКК. История показывает, что спецслужбы разных стран тесно связаны и сотрудничают с террористами, желая использовать их в своих целях. Что чаще всего, оказавшись никому не нужными, многие из этих организаций выходят из-под контроля и самостоятельно создают "индустрию насилия", но уже полностью подчиняющуюся им самим.

Примечательно, что в Турции кое-где уже можно свободно купить книги Оджалана, а спецслужбы Турции, по-видимому, не спешат закрывать Интернет-сайт лидера ПКК, где на восьми языках изложена его очередная политическая платформа. Сейчас, как уже отмечалось, следуя указаниям находящегося в заключении Абдуллы Оджалана, ПКК декларирует отказ от вооруженной борьбы и сосредоточение своей деятельности на политической агитации. Как уже указывалось выше, в октябре 2003 года КАДЕК, бывшая ПКК, была переименована в "Конгра-Гель" – Народный конгресс Курдистана. Находясь в заключении Оджалан (по-видимому, не без поддержки официального истеблишмента) остается главным идеологом для курдских радикалов.

В июле 2003 года в Анкаре даже проводился первый научный симпозиум по проблеме курдов, куда были приглашены представители всех политических партий страны. Представлены были, правда, не все, а в основном оппозиция. Но тем не менее это говорит о том, что проблема урегулирования этой этнонациональной проблемы сдвинулась с мертвой точки.

Следует отметить, что сразу после проведения Брюссельской конференции 2004 года Турция, которая к тому времени уже сняла запрет с использования и преподавания курдского языка, а также с курдского радио и телевещания, пошла на дальнейшие уступки. Основным фактором, повлиявшим на смягчение позиций властей в отношении курдского вопроса, стала позиция Европейских правозащитных организаций, которые жестко увязывают вступление Турции в ЕС с демократизацией ее позиции в курдском вопросе.

В декабре 2004 года из тюрьмы была освобождена известная курдская правозащитница Лейла Зана, а также бывшие члены и создатели прокурдской Демократической народной партии, такие как Хатип Диджле, Ахмет Тюрк и другие курдские активисты, осужденные 10 лет назад за пропаганду курдского национализма.

Главной задачей для Турции является создание образа демократического сосуществования партий различных взглядов, в том числе и националистического толка. Для страны фигура Заны в настоящее время является выгодной, поскольку ее взгляды, при всей их бескомпромиссности, отличаются от взглядов представителей Рабочей партии Курдистана, с которой власти не хотят иметь дела как с террористической организацией.

В августе 2005 г. во время поездки в Диярбакыр премьер Эрдоган официально признал существование в Турции курдского вопроса. Это был довольно смелый, но в то же время крайне важный шаг. До этого в Турции, которая долгое время проводила шовинистическую политику по отношению к националистически настроенным курдам, признавали и факт существования в стране курдского народа.

Однако всё вышесказанное не означает, что официальная политика турецкого правительства, в основе которой лежит силовое решение курдского вопроса, за последнее время претерпела какие-либо существенные изменения. Захват турецкими спецслужбами лидера РПК А. Оджалана в 1999г. и вынесение ему смертного приговора - яркое тому свидетельство. Но необходимо понимать, что в арсенале турецких правящих кругов все же имеются и политические возможности решения затянувшейся и очень опасной по своим последствиям проблемы, которая снекоторых пор все более перестает быть чисто турецкой. Так, быстрое решениекурдской проблемы может существенно повлиять на выбор путей прокладки стратегических трубопроводов, которые в наступившем столетии будут снабжать энергоносителями значительную часть населения Земли. Известно, что в случае стабилизации положения в курдских районах именно через них может пойти нефть иракского Курдистана и Каспия. Турция уже давно мечтает о превращении страны в связующий элемент между восточными и западными цивилизациями, возрождении "шелкового или нефтяного" пути из Азии в Европу. По этому поводу хочется заметить, что именно этот фактор становится определяющим в решения курдской проблемы, а так же и её обострения. Выгодное экономико-географическое и стратегическое положение Курдистана это та основа, в которой кроется суть политики, при этом немалую роль играют отголоски традиционной политики панисламизма и пантюркизма.

Турции предстоит еще пройти длинный и трудный путь, прежде чем (и если) она станет полноправным членом ЕС. Турецкому правительству необходимо провести законодательные реформы, прежде всего в сфере прав человека в плоскость практических дел, главные из которых обеспечение прав национальных меньшинств, в первую очередь курдов, и прав женщин, прекращение пыток в турецких тюрьмах, гарантии свободы слова и вероисповедания, а также реальные перемены в судебной системе страны.

В рассматриваемый период, 80-90-ые гг. – начало ХХI века, происходит "интернационализация" курдской проблемы, ввиду вовлечения в него третьих сил. Это в свою очередь, с одной стороны еще больше усложняет возможные пути ее разрешения, с другой, в силу ряда международных факторов вынуждает турецкую политическую элиту искать более гибкие методы, нежели силовое решение вопроса. Стоит отметить, что в самой Турции именно этот факт видится в качестве главной причины курдского конфликта.

Постоянные нарушения прав человека в Турции вызывали критику ее союзников по блоку НАТО, особенно европейских держав (См. Приложение №2). В 90-ые гг. курдская проблема перестала рассматриваться как внутренний вопрос Турции, и примерно с этого время усиливается внешнее давление на правительство страны. Попытки Турции вступить в Европейское сообщество и переговоры о принятии ее в члены Таможенного союза в рамках ЕЭС были во многом осложнены проблемами с обеспечением прав курдов.

Большой интерес в Европе к курдскому вопросу начался проявляться с начала 80-ых, т.к. именно Европа стала ареной политической и культурной жизни курдов. Значительная часть курдской интеллигенции и курдских политических активистов покинула Турцию в тот период. Сложная внутриполитическая обстановка, постоянные репрессии, а также экономические причины вынуждали их уезжать в страны Западной Европы – Германию, Швецию, Бельгию и др.

Начиная с конца 80-х курдская сторона активно действует на международной арене. Обсуждение курдского вопросу на различного рода международных форумах становится обычным делом: Парижская конференция (1989 год), конференция в Брюсселе (1994 год), в Москве (1994 год), конференция в Бонне (1996 год). В Европе действуют несколько десятков различного рода партий, общественных и культурно-просветительских организаций и объединений.

С этого времени события в Курдистане оказались в постоянном поле зрения мировой общественности и средств массовой информации, вызывая сочувствие и поддержку либерально-демократических кругов во всем мире, имеющих большой политический вес и оказывающих влияние на политику не только правительств, но и международных организаций.

Так в июне 1987 года Европарламент на заседании в Страсбурге официально признал наличие в Турции курдской проблемы. Началось давление Европы на правительство Озала. Высказывалась даже возможность пересмотра участия Турции в НАТО. Отрицание курдской проблемы рассматривалась как признак отсутствия в Турции парламентской демократии, неуважения к личным свободам, что являлось препятствием к вступлению Турции в Европейское сообщество.

В мае 1990 года Европейский парламент принял резолюцию, которая осуждала терроризм в Турции, но в, то, же время содержала упреки в адрес правительства за невнимание к политическим, культурным и общественным правам курдов. Конференция по человеческому измерению Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) на встрече в июне 1990 года в Копенгагене приняла декларацию № 10. В декларации подверглась критике позиция Турции – страны, участвующей в СБСЕ, в отношении курдской проблемы.

В ноябре 1990 года делегация Турции приняла участие в парижском заседании ОБСЕ. В итоговой декларации заседания говорится, что страны-участницы обязуются защищать и уважать этнические, культурные и религиозные особенности проживающих на территории государства национальных меньшинств, представители которых обладают свободой слова и имеют право развивать свою идентичность в условиях равенства всех граждан перед законом.

В результате подписанной в ноябре Парижской хартией ОБСЕ 4 декабря 1990 года ВНСТ сформировало парламентскую комиссию по изучению прав человека, чтобы привести "правовые нормы Турецкой республики в соответствие с требованиями европейских правовых комитетов". Однако эти меры не могли, снять остроту курдского вопроса.

Все эти меры и реформы носили актуальный характер в свете того, что курдский вопрос оставался и до сих пор остается для Турции главным препятствием на пути вступления в ЕС. В 1993 году на заседании СЕ, которое проходило в Копенгагене, Турции были выдвинуты условия для вступления страны в европейское сообщество. Эти условия касались в основном тех социальных и политических реформ, которые позволили бы Турции органично влиться в европейскую семью. Защита прав национальных меньшинств занимало здесь одно из первостепенных значений. Названные впоследствии "копенгагенскими критериями", эти условия рассматривались в качестве базовых для членства Турции в ЕС. Они требовали приверженности демократическим ценностям, соблюдения и защиты прав человека, уважения и соблюдения прав этноменьшинств. После принятия "копенгагенских критериев" Европейская комиссия по правам человека предоставляла ежегодные отчеты о соблюдении Турцией данных рекомендаций. Эти отчеты носили в середине девяностых в основном негативный характер.

Далее последовал доклад Еврокомиссии от 13 декабря 1995 г. где были сформулированы основные положения, требующие внимания Турции для ее вступления в ЕС: Конституция страны 1982 г., соблюдение прав человека и поиск политического решения курдского вопроса.

Именно Европейский фактор стал немаловажным стимулом, подтолкнувшим в свое время либерально настроенного к курдскому движению президента Озала к началу первых контактов с апочистами. Принятие в 1993 году в Копенгагене резолюции Европарламента и доклад Еврокомиссии от 13 декабря 1995 г., сыграли немаловажную роль в том, что власти начали осуществлять робкие попытки первых реформ в межнациональных отношениях.

Также можно привести ряд интересных фактов касательно международного аспекта курдской проблемы. Так, в мае 1992 г. президент ЮАР, лидер Южно-африканского Национального Конгресса Н.Мандела отказался принять присужденную ему турецким правительством ежегодную премию мира имени К.Ататюрка, обвинив турецкие власти в проведении политики геноцида в отношении курдского населения. В том же 1992 г. Германия, а затем Норвегия ввели ограничения на поставки в Турцию оружия, которое, по мнению правительств этих стран, использовалось против мирного населения в курдских районах Турции.

В 1995 году "Международная амнистия" обратилась с письмом к премьер-министру, где излагались факты нарушения прав этнических курдов. Чиллер обещала смягчить позицию правительства. Однако факты говорят о том, что эти обещания выполнены не были.

В сентябре 1996 г. Европейский парламент решил приостановить всю финансовую помощь Турции за исключением той, что пойдет на восстановление демократии. Кроме того, в июле 1997 г. КЕС заявила, что соблюдение прав человека в Турции не соответствует стандартам ЕС. В итоге в декабре 1997 г. на Люксембургской встрече ЕС не включил Турцию в число кандидатов.

В результате, 8 декабря 1997 г. правительство Турции приняло пакет законов о правах человека. Основные его положения касались условий содержания заключенных. Согласно мнению ЕС, частые случаи пыток и практика вынесения смертных приговоров в Турции свидетельствовали о неспособности правительства страны контролировать собственные органы безопасности и управлять их действиями.

И только в декабре 1999 г. на заседании Европейского Совета в Хельсинки Турции был предоставлен статус страны-кандидата на принятие в ЕС. Участники Европейского Совета в Хельсинки одобрили позитивные изменения в политической жизни Турции, а также ее четко выраженное намерение продолжать реформы, направленные на достижение соответствия Копенгагенским критериям. В качестве краткосрочных и среднесрочных задач в области демократизации и в частности решения курдского вопроса были указаны следующие: отмена любых законодательных постановлений, запрещающих использование турецкими гражданами своего родного языка для теле- и радиовещания; устранение регионального неравенства и особенно исправление ситуации на юго-востоке страны, увеличение экономических, социальных и культурных возможностей для всех граждан; гарантирование всем индивидуумам вне зависимости от их языка, расы, цвета кожи, пола, политических, философских и религиозных взглядов неотъемлемого обладания полным комплексом прав человека и всеми основными свободами; дальнейшее создание условий для обеспечения свободы мысли и сознания; обеспечение культурного разнообразия и гарантирование культурных прав всем гражданам вне зависимости от их происхождения; пересмотр Конституции с целью предоставления гарантий всем турецким гражданам в пользовании полным комплексом прав и свобод в соответствии с Европейской конвенцией по правам человека; отмена смертной казни в соответствии с подписанным и ратифицированным Протоколом № 6 Европейской конвенции по правам человека; ратификация международного соглашения по гражданским и политическим правам и протокола к нему, а также международного соглашения по экономическим, социальным и культурным правам; приведение условий содержания в тюрьмах в соответствие с международными стандартами; определение в Конституции роли Совета национальной безопасности как совещательного органа правительства в соответствии с практикой государств-членов ЕС; укрепление законодательных, конституционных гарантий свободы собраний и мирных организаций; поддержка развития гражданского общества; принятие всех необходимых мер для усиления борьбы против применения пыток и обеспечение соблюдения Европейской конвенции о предотвращении пыток; дальнейшее проведение законодательных процедур, касающихся предварительного заключения под следствием, в соответствии с положениями Европейской конвенции по правам человека и рекомендациями Комитета по предотвращению пыток; использование каждой возможности для законодательного исправления любых нарушений прав человека и ряд других положений .

Результатом такого давления послужило принятие турецкой стороной в конце марта 2001 г. своей "Национальной программы". В области политических критериев одним из важнейших усовершенствований в турецкой Конституции, проведенных Комиссией по межпарламентскому сотрудничеству, явился Пакет конституционных поправок из 37 статей. В начале октября 2001 г. турецкие депутаты подавляющим большинством голосов внесли поправки в статью 34 Конституции, среди которых право на радиовещание на языках нацменьшинств. Также была отменена смертная казнь, сняты ограничения в отношении партий и профсоюзов. Турецкий парламент принял новый Гражданский кодекс, который вступил в силу 1 января 2002 г. В феврале 2002 г. ВНСТ одобрило "минимальный пакет" реформ. Пакет законодательных актов, принятый в апреле 2002 г., снял юридические ограничения культурных прав индивидуумов, сделал возможным повторное слушание дела в Европейском суде по правам человека, укрепил законодательные гарантии свободы слова и печати, сократил ограничения на право собраний, обеспечил право собственности на общественные учреждения, принадлежащие национальным меньшинствам Турции, ужесточил меры по предотвращению пыток.

Что касается позиции США, в отношении курдской проблемы, то на протяжении 80-90-ых гг. она мало их интересовала. Следует отметить лишь решение о сокращении военной помощи Турции, которое было принято Соединенными Штатами в мае 1994 года, ввиду ужесточения террора и военных действий на юго-востоке страны. Палата представителей проголосовала за уменьшение военной помощи Турции на 25 процентов. На что Тансу Чиллер довольно резко отреагировала, заявив, что в таком случае Турция может "вообще прекратить военное сотрудничество с США, но борьба с терроризмом не будет остановлена".

В Турции большие надежды возлагали на международное участие в деле нейтрализации боевиков. Так усилиями турецкой стороны в 1993 году была запрещена ПКК в Германии и в ряде других странах. Но в первую очередь это касалось взаимодействия с сопредельными государствами – Сирией, Ираком и Ираном. Договориться о совместных действиях против апочистов было весьма сложно: ПКК поддерживала Сирия, а в Ираке северные районы контролировала ДПК, которую связывали с ПКК хоть и прохладные, но все-таки дружественные отношения. В условиях ирано-иракской войны иракские курды рассматривались Тегераном как возможные стратегические сотрудники, что тоже не давало Анкаре достичь с Ираном соглашения о совместных антикурдских действиях.

Нужно отметить, что рейды турецкой армии на территорию Ирака совершались еще до начала восстания апочистов. Они имели место в 1983 году и в начале 1984-го. Однако когда восстание приобрело широкий размах, было подписано соглашение между Турцией и Ираком о совместных рейдах против партизан (октябрь 1984 г.). Это соглашение дало повод говорить левым партиям обеих стран о "межгосударственном геноциде против курдов". Практика ведения боевых действий против курдов на сопредельной территории Ирака показалась властям эффективной.

В 1987 году наметилось потепление сирийско-турецких отношений после визита Т.Озала в Сирию. Сирийское правительство подписало протокол, согласно которому обязывалось воспрепятствовать проникновению апочистов на территорию Турции и закрыть принадлежащие им военные лагеря. Американский исследователь Майкл Гюнтер по этому поводу замечает, что официальный Дамаск, дабы избежать упреков Анкары, переместил лагеря в долину Бекаа в Ливане, находящуюся под сирийским контролем, и, действуя по принципу "и волки сыты, и овцы целы", юридически выполнил, таким образом, условия договора.

В турецко-сирийских отношениях курды стали козырной картой в т.н. "водной войне" вокруг Тигро-Евфратского речного узла. Осуществление в Турции крупномасштабного оросительного Юго-восточного анатолийского проекта позволило ей регулировать подачу речной воды в Сирию. Решение этого вопроса вынудило Дамаск пойти на подписание упомянутого договора по курдам. Поддержка же Сирией ПКК также связывается с "водным вопросом". Сразу же после подписания соглашения 1987 года Турция приняла решение не позволять потоку реки, идущему в Сирию, опускаться в приграничной точке ниже уровня 500 куб. м/сек. Позднее, в начале 90-ых, когда Турция практически перекрыла Евфрат, чтобы заполнить водохранилище Ататюрка, Сирия в резкой форме выразила свой протест. Турция же дала понять, что перекрытие последовало за столкновениями турецкой армии с курдскими отрядами в ноябре 1989 г. и в феврале 1990 г. До этого летом 1989 года президент Озал не исключил блокирование потока Евфрата, чтобы остановить помощь курдам.

Важным событием стало подписание 30 ноября 1993 Турцией и Ираном, ряда протоколов по вопросам безопасности. В соответствии с соглашением, в круг мер по поддержанию безопасности в регионе входило проведение раз в полгода совещаний министров иностранных дел Турции, Ирана и Сирии по курдскому вопросу. Все это свидетельствует о том, что курдский вопрос стал превращаться в международную проблему. Победа "дипломатии Озала", означавшая координацию усилий сопредельных стран в вопросах борьбы с терроризмом, имела и нежелательные для Анкары последствия. Курдский вопрос постепенно превратился в инструмент внешнеполитического давления, своеобразный козырь политической игры как против соседних стран, так и против курдов.

Создание в начале девяностых в Ираке курдской автономии было неофициально расценено Анкарой как "очередной плацдарм боевиков ПКК против Турции". Но очень скоро власти Турции принялись налаживать контакты с политическими партиями Северного Ирака в деле сотрудничества по предотвращению проникновения апочистов в Турцию, а также с целью предотвращения создания на контролируемой курдами иракской территории новых партизанских баз.

После провозглашения курдской автономии ее руководство было намерено установить добрососедские отношения с Турцией, чтобы снабдить автономию необходимым продовольствием, а также обеспечить безопасность северных границ. Вследствие этого между представителями политической элиты иракских курдов и Анкарой был заключен ряд соглашений, по которым власти автономии обязывались поддерживать "зону безопасности" в районе турецко-иракской границы.

Отношения между иракскими курдами и ПКК были весьма обострены летом 1992 года, когда апочисты, контролирующие часть границы с Ираком, старались предотвратить поставку турецких товаров в Северный Ирак в ответ на официальные контакты представителей курдской политической элиты из Ирака с анкарским правительством. Это был довольно болезненный удар по хозяйству курдской автономии, учитывая экономическую блокаду Ирака в целом. В начале октября 1992 г. проживающие на Севере Ирака курды сделали "последнее предупреждение" ПКК: вооруженные формирования иракских курдов начисто отрезали отрядам ПКК ранее открытые пути отступления в иракские горы.

Синхронность начала действий турецких военных с операциями иракских курдов против ПКК говорит о тщательной разработке осенней кампании. По некоторым данным, в военной операции сентября-октября 1992 года против апочистов принимали участие и формирования пешмерга – иракских курдов в количестве 20 тыс. человек. Лидеры иракского Курдистана согласились на участие в этой операции, чтобы "поддержать авторитет созданной автономии, как противостоящей терроризму". Но скорее всего основной причиной были усилия апочистов по блокированию движения турецких товаров к автономии.

Несмотря на это, Талабани являвшийся посредником в переговорных процессах Анкары с Оджаланом, довольно долго пытался убедить Оджалана провозгласить одностороннее шестимесячное прекращение огня, чтобы "проверить желание турецких лидеров пойти на мирное решение вопроса".

Таким образом, используя сложившуюся политическую обстановку на севере Ирака, турецким властям фактически удалось получить в качестве союзников иракских курдов. Помимо этого в поддержке апочистам отказали также Дамаск и Тегеран. Иран начал преследование представителей ПКК, а также ликвидировал все базы данной организации на своей территории. Сирия, поставленная перед весьма болезненной перспективой перекрытия вод Евфрата, временно прикрыла базы ПКК в долине Бекаа.

20 марта 1995 года турецкая 35-тысячная армия при поддержке танков, вертолетов и истребителей Р-16 снова вторглась на сопредельную иракскую территорию. Согласно данным турецкой разведки, в Северном Ираке нашли укрытие 2800 боевиков ПКК, которые были равномерно рассредоточены в ряде населенных пунктов: Метин, Хафтанин, Шири, Мези-Керядери. Только за первые два дня вторжения были убиты, согласно данным турецкой прессы, около 200 боевиков. Войска оставались в Северном Ираке до середины апреля, что породило шквал обвинений со стороны европейцев. В связи с этим особенно весомой оказалась поддержка США в данной ситуации.

Премьер-министр Чиллер сообщила в докладе ВНСТ, что турецкие войска "должны действовать таким образом снова и снова, если этого потребует правительство", мотивируя это вторжение жизненными интересами Турции. Недоверие и обвинения Турции в адрес Ирака и Сирии заметно усилились после провозглашения автономии Иракского Курдистана. В 1994 году турецкая сторона снова выступила с заявлениями, обвиняя эти две страны в поддержке терроризма в лице ПКК. В этой ситуации, по мнению Ивановой И.И., следует подчеркнуть тот факт, что поддержка деятельности РПК в Турции Сирией, Ираном, Ираком, проблема с Сирией по поводу распределения водных ресурсов, толкало Анкару к поиску стран, с которыми она могла бы осуществлять региональное сотрудничество. Этот поиск привел Турцию к сближению с Израилем, отношения с которым были свободны от проблем.

Конкретным проявлением кризиса стало ужесточение позиции Турции в "водном вопросе", касающемся контролирования подачи воды рек Тигр и Евфрат в Ирак и Сирию. В 1994 году в очередной раз были подписаны протоколы, по которым Сирия обязывалась прекратить помощь боевикам ПКК и убрать их базы с контролируемой территории в Ливане. Однако и эти протоколы мало повлияли на отношение сирийского правительства к апочистам. Помощь продолжалась. Аналогичные обвинения Анкары раздавались и в адрес Ирана. Несмотря на наличие договора о безопасности совместных границ, Турция постоянно указывала, что иранское правительство поддерживает ПКК и позволяет боевикам пользоваться иранской приграничной территорией.

С середины 1998 года Соединенные Штаты заметно активизировали свою деятельность на курдском рубеже. Связано это было и с определенными экономическими интересами. Администрация США стала активно давить на нефтяные компании, чтобы те выбрали именно турецкий маршрут транспортировки нефти, несмотря на то, что тот был достаточно дорогостоящим. Поддерживаемое американцами правительство Тансу Чиллер развернуло жесткую борьбу с повстанцами из ПКК, получив мандат от США на совершение рейдов турецких вооруженных сил на сопредельную иракскую территорию.

Во второй половине 1998 года США начали проводить встречи и консультации с представителями еще враждовавших тогда ПСК и ДПК в Ираке с целью стимулирования курдских интеграционных процессов. Фактически это означало начало политики покровительства США курдской автономии на севере Ирака. Параллельно усиливалось и давление на сопредельные страны, поддерживающие ПКК. По сути, речь шла о нанесении превентивных ударов по территории Сирии и Ирана, как это делалось с Ираком, если не будут приняты соответствующие меры. В октябре Турция выдвигает Сирии требование депортировать Абдуллу Оджалана из Дамаска. Тогда президент Турции Демирель заявил, что Анкара "примет ответные меры против Сирии в связи с поддержкой Дамаском ПКК", а премьер-министр Турции Месут Йылмаз заявил тремя днями позже, что турецкая армия ожидает политического решения о проведении вооруженной акции против Сирии. К границе с Сирией было стянуто более 10 тысяч турецких солдат. Начальник Генштаба ВС Турции Х.Кыврыкоглу заявил, что его страна сегодня находится в состоянии необъявленной войны с Сирией. Египетский президент Мубарак был даже намерен провести переговоры с турецким руководством с целью ослабить напряженность между Турцией и Сирией. В это время Интерпол по требованию Анкары выдал санкцию на арест Оджалана. Это стало еще одним элементом давления на Сирию. Но более всего заслуживают внимания итоги совещания министров иностранных дел Арабского союза, которое проходило за закрытыми дверями в Каире в сентябре 1998 г. и в повестку дня которого было включено слушание вопросов турецко-израильского сотрудничества. Любопытно, что подход арабского мира к этому сотрудничеству не был единодушным. На совещании прозвучали обвинения в адрес Сирии, оказывающей поддержку ПКК, и было заявлено о необходимости прекращения этой помощи. Все это не могло не вызвать негодования сирийской стороны, усиленного и тем фактом, что большинство арабских стран отказались принять законопроект (подготовленный Сирией и Ливаном) о суровом осуждении Турции. Инициатива блокирования этого проекта принадлежала Я.Арафату. В связи с этим справедливо замечание американского политолога Фуллера, что причиной обострения турецко-сирийских отношений является не столько курдский вопрос, сколько турецко-израильское сближение в это время. Он считает, что при отсутствии этого сближения Турция и Сирия могли бы разрешить курдскую проблему гораздо быстрей, путем переговоров.

К концу октября Сирия уже обязуется ликвидировать лагеря курдских сепаратистов на своей территории и не позволит им совершать нападения на объекты на турецкой территории, а также идентифицирует ПКК как террористическую организацию.Так или иначе, фактически это означало, что апочисты лишились единственного открытого союзника в регионе.

По информации турецких, а также ряда западноевропейских СМИ, лидер ПКК Оджалан в ночь с 20 на 21 октября тайно перебрался из Сирии в Россию и скрывался в подмосковном Одинцово. Не получив политического убежища в Российской Федерации, затем перебрался в Италию. Сразу по прибытии в римский аэропорт Оджалан был арестован. В Рим в связи с этим прибыл министр иностранных дел Турции. Однако Италия по закону не имела возможности выдавать задержанных лиц тем странам, где существует смертная казнь. Последовало заявление Министерства юстиции Турции о том, что в ближайшие дни на рассмотрение парламента будет представлен законопроект об отмене смертной казни. После задержания Оджалана в римском аэропорту в ноябре 1998 года проблема с выдачей курдского лидера вышла далеко за пределы итальянско-турецких отношений. Вопрос о выдаче Оджалана широко обсуждался в Европе в атмосфере организованных курдами и их сторонниками массовых демонстраций.

Не предлагая мер дипломатического урегулирования конфликта, премьер-министр Месут Йылмаз в ноябре 1998 года фактически выдвинул Италии ультиматум, объявив одностороннее экономическое эмбарго против европейской страны. Объявление эмбарго носило во многом эмоциональный характер. Всплеск националистических эмоций вылился в Турции в атаки ультранационалистов на курдские учреждения, в первую очередь на представительства Народно-демократической партии (ХАДЕП).

В Москве 2 курда устроили акт самосожжения в знак протеста против ареста Оджалана, прилетевшего в Рим из Москвы. По всей Европе прошли многотысячные выступления курдов в защиту Оджалана. Массовые демонстрации курдов с требованием освободить Оджалана прошли в Германии, Италии, Турции и Москве. Итальянские власти заявляли, что могут рассмотреть его просьбу о предоставлении политического убежища, если он официально откажется от терроризма. США в свою очередь выразили безоговорочную поддержку турецкой позиции, а шведские судебные органы также выразили желание допросить Оджалана в связи с убийством премьер-министра Улофа Пальме в 1986 году. Через неделю после ареста Оджалана Италия сделала резкий антитурецкий (и антиамериканский) шаг: Оджалан был освобожден из римской тюрьмы и переведен под домашний арест. Турция объявила о намерении лишить Италию подрядов на вооружение и заявить протест в НАТО. Турецкий министр обороны И. Сезгин заявил, что итальянские компании не будут допущены к участию в тендерах военного назначения, если Оджалан не будет депортирован. В Турции начались антиитальянские выступления. Прозвучал призыв бойкотировать все итальянские товары на турецком рынке. Германия, на поддержку которой в вопросе выдачи лидера ПКК рассчитывали США, отозвала свой ордер на арест Оджалана, выписанный еще в 1990 году.

В течение почти двух месяцев Италия продолжала отказывать Турции в выдаче Оджалана. Отношения между двумя странами, казалось, были навсегда испорчены. В середине января Оджалан был снова тайно переправлен в Россию на частном итальянском самолете, предположительно, в Нижний Новгород. Оттуда лидер турецких курдов отбыл предположительно в Грецию. 10 февраля 1999 года депутаты парламента Греции направили правительству страны просьбу о предоставлении политического убежища Оджалану, но Афины фактически ответили отказом. Сдача Гаагскому трибуналу считалась приемлемой для судьбы лидера ПКК. Однако и Роттердам и Женева ответили отказом в приеме его самолета. Греческие власти рассматривали возможные варианты разрешения сложной дипломатической ситуации. Грекам крайне не выгодно было осложнение отношений с Турцией, особенно в свете кипрской проблемы.

Греческое посольство в Найроби рассматривалось в качестве временного пристанища Оджалана до окончательного решения вопроса о его передаче под опеку Гаагского трибунала. Оджалан находился на территории греческого посольства в Кении в течение 12 дней. После этого он должен был вылететь в Нидерланды. Захват Оджалана произошел 16 февраля 1999 года недалеко от аэропорта Найроби при участии спецслужб Турции. Он был схвачен и доставлен самолетом в Стамбул. Считается, что к захвату причастно ЦРУ при содействии спецслужб Кении. Упоминалось и участие в разработке операции представителей Моссада, но Израиль это категорически отрицает.

В начале ХХI века ключевыми событиями для политики турецкого правительства по отношению к курдскому вопросу в международном аспекте являются два момента: переговорный процесс по поводу вступления страны в ЕС и операция США в 2003 году по свержению режима Саддама Хусейна и её последствия.

В нынешних условиях процесс интернационализации курдского фактора в Турции напрямую связан с событиями в соседнем Ираке. Ввод американских войск в 2003 году резко изменил баланс сил на всем пространстве этнического Курдистана.

Крайне недопустимым с точки зрения интересов Турции, по мнению турецких националистов и военного генералитета, является возможное создание на севере Ирака курдского государства. Независимый Курдистан в случае дальнейшего развития центробежных тенденций в Ираке будет национальным образованием, которое, как считают многие в Турции, станет своеобразным "центром притяжения" для многих курдов, проживающих за рубежом, в том числе и в Турции. Это состояние, по мнению части руководства Турции, подорвет национальный дух нации и станет дополнительным стимулом подъема курдского национального движения.

Объективную угрозу Анкара видит в существовании у своих границ не только независимого Курдистана, но курдской автономии в составе федеративного Ирака. Доказательством тому, может послужить состоявшийся 15 февраля 2007 г. в Анкаре семинар "Безопасность Турции и национальное единство", организованный аналитическим центром ТУСАМ, где федерализация Турции была названа главной опасностью ближайшего будущего. По мнению выступавших, федерализацию может спровоцировать оформление курдской государственности (или, как минимум, широкой автономии) в Северном Ираке. По этому поводу, хотелось бы отметить интервью, бывшего министра иностранных дел Турции Исмаила Джема, в котором он излагает логику турецкого руководства по отношению к Курдистану: "Мы всегда серьёзно относились к вопросам национальной и территориальной целостности страны. И этот принцип является частью нашей внешней политики... Мы готовы его защищать.... Если у наших границ будет создано курдское государство, мы получим опасный очаг напряженности и конфликтов, подобный тому который наблюдаем между израильтянами и палестинцами... Столкновения между арабами и курдами станут неизбежными".

Связаны эти опасения также и с тем, что общая политическая ситуация на юго-востоке Турции, где компактно проживают курды, остается крайне нестабильной, может вылится в политический кризис, который при неблагоприятных внешнеполитических обстоятельствах может привести к отторжению курдских областей от Турции. Развитие по такому сценарию рассматривается как прямая угроза территориальной целостности Турции.

В данном случае необходимо отметить позицию США. Собственно курдская проблема в Турции до конца 90-ых гг. их мало интересовала. Интерес к ней носил скорее научный, академический характер. Однако уже в начале XXI века курдский фактор, а также деятельность радикалов из ПКК стали предметом интереса американцев. Нельзя сказать, чтобы Соединенные Штаты напрямую воздействовали на курдских повстанцев, но Анкару весьма раздражало, что после осуществления военной операции в Ираке в 2003 году американские представители стали довольно регулярно проводить встречи с руководством ПКК, не желая при этом информировать официальные круги Турции, хотя и внесли эту организацию в список террористических в 2004 году. Беспокоит Анкару и заявления нынешней иракской курдской элиты, которая не отрицает того факта, что в случае провозглашения независимости Курдистана он станет политическим образованием, созданным при поддержке США. Штаты, таким образом, объективно рассматриваются в качестве гаранта от возможных посягательств или военного давления со стороны Турции. Это отлично понимают и в самой Турции. По этой причине будущее Курдистана остается камнем преткновения в отношениях между Анкарой и Вашингтоном, а также в отношениях с курдской автономией.

Отношений стратегических партнеров, США и Турции, начали осложняться еще до ввода войск в Ирак. Стремясь заручиться поддержкой Турции в военной операции против С.Хусейна, штаты наряду с обещаниямив помощи решении кипрского вопроса и в переговорах о членстве в ЕС, применяли и угрозы. Заместитель министра обороны США П.Вольфовиц, посетив Анкару в июле 2002 года, дал понять, что операция будет проведена и без участия Турции, но это сузит возможности Турции повлиять на послевоенное устройство Ирака. Что дает возможность говорить о спекуляции со стороны как западных, так и ближневосточных стран курдской проблемой.

Также следует отметить в связи введение войск в Ирак, в середине 2004 г. были серьезно омрачены турецко-израильские отношения, одним из основных факторов послужило появление в американской печати публикаций о подготовке Израилем курдских групп в северном Ираке. Вместе с тем израильская сторона отрицала всякую причастность к курдам северного Ирака. Это подтвердил в одном из официальных заявлений и М.Барзани.

Важным и решающим моментом, который становится все более очевидным в начале XXI века, является тот факт, что самое активное участие в решении курдского вопроса в Турции будут принимать Европейские организации. Вопрос о предоставлении курдам этнических прав в рамках Турции тесно связан с вопросом вступления этой страны в ЕС.

Согласно опросам, проведенным в стране, большинство турецких курдов активно поддерживают вступление Турции в ЕС. В процессе осуществления реформ, требуемых Евросоюзом, Турция постепенно должна превратиться в мультикультурное демократическое сообщество турок и курдов. Однако это, как уже отмечалось, противоречит самой концепции национальной безопасности страны и является камнем преткновения в переговорах с Европой. Естественно, что такая постановка вопроса категорически не устраивает националистически настроенных турок, которые склонны видеть в подобном сценарии только одно: сепаратизм и как следствие развал государства.

Так под давлением Евросоюза в 2003 году Турция объявила всеобщую амнистию ПКК при условии гарантий возвращения боевиков к мирной жизни. Европейская комиссия рекомендовала Турции создать курдский комитет по ведению дел, касающихся курдской проблемы и конституционного отражения факта существования курдского народа в Турции. При Европейском суде по правам человека был создан специальный комитет для контроля и отслеживания реального выполнения Турцией решений и рекомендаций комитета по правам человека.

22 и 23 ноября 2004 года в Брюсселе состоялось заседание комиссии при Европейском парламенте, посвященное проблеме курдов и интеграции Турции в ЕС. И хотя ее организаторами и инициаторами выступили неправительственные общественные организации, было отмечено, что ее рекомендации и резолюция, приуроченная к началу масштабных переговоров о перспективах интеграции Турции в ЕС, будут носить обязательный характер для турецких властей. На заседании были высказаны конкретные предложения Европейскому парламенту по координации его действий в вопросе принятия Турции в ЕС с полной демократизацией курдского вопроса в стране.Примечательным является то, что это заседание не носило односторонний характер, на него были приглашены как представители официальных кругов Турции, так представители курдских политических и общественных организаций не только из самой Турции, но и из Европы. В резолюции бельгийской комиссии было подчеркнуто, что именно курдский вопрос является главным препятствием на пути вступления Турции в ЕС в качестве полноправного демократического государства. Особо следует отметить, что Брюссельская комиссия настаивала на необходимости проведения политической реформы в стране, которая в итоге существенно трансформирует ту форму этнического национализма, которая существовала в Турции на протяжении всего республиканского периода. Немаловажным моментом является то, что представители курдов, согласно резолюции конференции, должны на равных участвовать в работе всех последующих комиссий, а реформы должны осуществляться в строгом соответствии с конвенцией по правам человека и конвенцией по защите прав этноменьшинств, принятых Европарламентом.С этой целью было объявлено о создании специальной гражданской комиссии по вопросу вступления Турции в ЕС. В нее должны войти представители курдских политических партий, общественных организаций, академических кругов, а также активисты различных правозащитных организаций. Заинтересованность Европы здесь понятна: в случае вступления Турции в ЕС курды будут составлять 3–4% населения всего Европейского сообщества.В целом же можно сказать, что перспектива политического решения курдского вопроса в стране весьма туманна, как и возможность вступления Турции в ЕС, с чем, собственно, это решение и связывается. Такие решения во многом завязаны и на политическом будущем Ирака и курдской автономии. Такая неопределенность создает порочный круг, когда власти опасаются идти на значительные уступки курдскому населению в признании культурных и социальных прав (к чему власти в принципе готовы) – в основном из-за возможности нестабильности и угрозы государственной целостности Турции. Между тем в обществе постепенно формируется взгляд на возможность решения этого сложного вопроса в рамках международного права и в условиях свободного гражданского общества.

Подводя итоги, можно выделить с основные направления внешней политики на современном этапе касательно курдского вопроса:

· турки вынуждены внимательно отслеживать все процессы, связанные с усилением курдских сепаратистских тенденций в Северном Ираке, и пытаться воздействовать на них, чтобы не допустить создания влиятельной курдской автономии;

· турецкой дипломатии приходится искать практически у всех своих партнеров поддержки в вопросе сохранения "единого, целостного, суверенного иракского государства", в том числе в обмен на различные уступки;

· в отношениях с ЕС тема национальных меньшинств — одна из самых трудных для турецкой стороны, поскольку европейские стандарты (в частности, Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств 2001 г.) предполагают совершенно иной концептуальный подход, нежели кемалистские принципы;

· в отношениях с США курдская проблематика оказывается одним из основных источников постоянных разногласий (турки крайне чувствительны к тому, как и в каком качестве американцы принимают представителей как турецких, так и иракских курдов) и не способствует продвижению к реальному "стратегическому партнерству";

· страны, в которых имеется курдская диаспора (ряд государств ЕС, Россия и некоторые страны СНГ), также представляют для турецкой внешней политики определенную проблему, поскольку эта диаспора достаточно активно лоббирует свои интересы.

Заключение

1. Говоря о концептуальных основах политики турецкого правительства в разрешении курдской проблемы необходимо выделить два направления. Во-первых, это обретение легитимности за счет реально демонстрируемой эффективности власти: военной и экономической. Постановка проблемы юго-востока Турции официальными властями состояла в стремление уходить от её национального аспекта, но, по возможности, уделять внимание экономической стороне, то есть посредством нивелировки экономической отсталости региона, что не всегда имело успех. Характерно было и проявление жестокой политики в отношении курдского радикализма, в основе которой лежало силовое решение курдского вопроса. Во-вторых, высшие политические руководители страны стремились принять множество законов, в основном консервативного характера, направленных против эскалации курдского национализма, цель которых - укрепление политического режима в стране

2. В области решения проблем социально-экономического плана юго-востока, государством были предусмотрены ряд экономических программ. В первую очередь GAP, создание СЭЗ, разработка месторождений полезных ископаемых. Однако военные действия, миграция и переселенческая политика правительства сводили на нет все экономические показатели. В итоге юго-восток страны оставался и остается наиболее отсталым районом Турецкой республики, негативно влияя как на переговорный процесс вступления в ЕС, так и на внутриполитическую ситуацию в стране.

3. На протяжении анализируемого периода курдское меньшинство в Турции были лишено элементарных конституционных прав, подвергалось дискриминации и ассимиляции. Однако в силу ряда причин, в первую очередь интернационализации курдского фактора, в конце ХХ – начале ХХI вв. наблюдается эволюция правового статуса курдов.

4. В политике турецких властей в отношении национально-освободительного движения курдского народа также наблюдались изменения. Несмотря на то, что в основе её лежали силовые, административно-полицейские методы в отношении как либеральной интеллигенции, так и радикально настроенных слоев курдского общества, в середине 90-ых гг. центральная власть идет на легализацию оппозиции, что, несомненно, является большим шагом в урегулировании курдского конфликта. В целом же турецких власти в отношении легальной и нелегальной оппозиции практиковали силовые методы, включая террор, запугивание, похищение и убийство людей, массовые аресты, давление на парламентскую оппозицию, вплоть до закрытия политических партий и общественных организаций. Такая политика лишь способствовала углублению конфликта, делая его перманентным и трудноразрешимым.

5. В рассматриваемый период, 80-90-ые гг. – начало ХХI века, происходит "интернационализация" курдской проблемы, ввиду вовлечения в него третьих сил. Это в свою очередь, с одной стороны еще больше усложняет возможные пути ее разрешения, с другой, в силу ряда международных факторов вынуждает турецкую политическую элиту искать более гибкие методы, нежели силовое решение вопроса. На протяжении всего периода, который связывается с обострением курдского вопроса в Турции, не только Европейские правозащитные организации, но и парламентские комиссии на уровне СЕ ставили вопрос о демократическом и ненасильственном разрешении курдского вопроса, предоставлении курдам равных этнических прав. Важным и решающим моментом, который становится все более очевидным в начале XXI века, является тот факт, что самое активное участие в решении курдского вопроса в Турции будут принимать Европейские организации. Вопрос о предоставлении курдам этнических прав в рамках Турции тесно связан с вопросом вступления этой страны в ЕС.

Список источников и литературы

I. ИСТОЧНИКИ:

1. Конституции государств Европы. / Под ред. Л.А. Окунькова. – М.: Норма, – 2001. – С. 764.

II. ПУБЛИЦИСТИКА:

1. Арутюнян, А.Э. К вопросу о взаимоотношениях между Турцией и Сирией в конце ХХ – начале ХХI вв. Современная Турция: проблемы и решения. Сборник статей. – М., 2006. – С. 156-159.

2. Ахмедов, В.М. Сирийско-турецкое противостояние и курдский вопрос. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск седьмой). – М., 1999. – С. 11-19.

3. Ашири Ш. Судьбы и надежды // Азия и Африка сегодня. – М., 1998. –

№2. – С. 32-41.

4. Боровой Я. Иракский Курдистан в ожидании // Новое время. – М., 2005. – №5. – С. 26-34.

5. Вертяев, К.В. Вопросы демократизации и курдский вопрос в Турции в начале ХХI века. Курдский вопрос в Западной Азии в начале ХХI века. Сборник статей.– М., 2006. – С. 141-159.

6. Вертяев, К.В. К истории курдского вопроса в Турции. Курдский вопрос на рубеже тысячелетий. – М., 2004. – С. 50-63.

7. Вертяев, К.В. Ситуация в Ираке и проблемы политической стабильности Турции. Курдский вопрос в Западной Азии в начале ХХI века. Сборник статей. – М., 2006. – С. 215-226.

8. Гаджиев, А.Г. Процесс вступления Турции в ЕС и Копенгагенские критерии. Современная Турция: проблемы и решения. Сборник статей. – М., 2006. – С. 120-128

9. Гасратян М.А. Легализация оппозиции // Азия и Африка сегодня. – М., 1998. – №2. – С. 11-19.

10. Григорьев Т.Г. Курдистан-98 // Азия и Африка сегодня. – М., 1998. –

№2.-С. 2-11.

11. Джеляледдинов Т. Соколы Курдистана // Планета. – М., 2006. –№8. –С. 14-23.

12. Дружиловский, С.Б. Влияние иракского кризиса на урегулирование курдской проблемы в Турецкой республике. Курдский вопрос в Западной Азии в начале ХХI века. Сборник статей. – М., 2006. – С. 148-176.

13. Евровченков Е. Гидроузел на Евфрате // Азия и Африка Сегодня. – М., 1995. – №4. – С. 27-32.

14. Егоров, В.К. Курдский фактор во внешней политике Турции. Курдский вопрос в Западной Азии в начале ХХI века. Сборник статей. – М., 2006. – С. 208-219.

15. Загорнова, Е.В. Рабочая партия Курдистана. Курдский вопрос на рубеже тысячелетий. – М., 2004. – С. 61-83.

16. Жаров К. Новое обострение "курдской проблемы" и борьба с терроризмом // Компас. – М., 2006. – №17. – С. 41-58.

17. Захарова М.В. Курдская проблема в Турции // Актуальные проблемы современности. – М., 2003. – №3. - С. 63-86.

18. Жигалина, О.И. Курдская политика США в Ираке и проблемы турецких курдов. Современный исламский Восток и страны Запада. – М., 2004. – С. 52-67.

19. Жигалина О.И. Курдский вопрос в Западной Азии на современном этапе // Восток. – М., 2005. – №5. – С. 38-54.

20. Жигалина, О.И. Проблема курдской независимости в период политического кризиса в Ираке (начало 2006 года). Ближний Восток и современность (выпуск тридцатый). – М., 2007. – С. 56-69.

21. Иванова, И.И. Некоторые направления турецко-американского сотрудничества. Современный исламский Восток и страны Запада. – М., 2004. – С. 71-87.

22. Иванова, И.И. Позиция Турции по вопросам ближневосточного урегулирования. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск двадцать шестой). – М., 2005. – С. 121-133.

23. Ильин В. Демократия и горы // Свободная мысль-ХХ1. – М., 2004. –

№1.-С. 86-89.

24. Кизюков, С. "Курдская проблема" во внешней политике Турции // Космополис. – М., 2007. – №2. – С. 66-82.

25. Киреев, Н.Г. Турция между Западом и Востоком. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск второй). – М., 1996. – С. 158-168.

26. Кудряшова, Ю.С. Копенгагенские критерии ЕС и Турция. Востоковедный сборник (выпуск шестой). – М., 2004. – С. 115-134.

27. Кылычбейли Э. Экономические предпосылки прихода к власти исламистов // Азия и Африка сегодня. – М., 1997. – №3. – С. 13-21.

28. Лазарев М. Курдская проблема в европейском измерении // Азия и Африка сегодня. – М., 1997. – №2. – С. 66-78.

29. Лазарев М. Почему Турция опасается независимого Курдистана // Азия и Африка сегодня. – М., 2003. – №6. – С. 8-17.

30. Лазарев М. Борьба продолжается // Азия и Африка сегодня. – М., 1998. – №2. – С. 6-15.

31. Мирский Г. Общественно-политическое развитие курдов в Турецкой Республики // Мировая экономика и международные отношения. – М., 2003. – №9. – С. 65-68.

32. Михайлов В.В. Современное состояние курдской проблемы // Вестник Санкт-Петербургского университета. – СПб., 2007 – №1. – С. 39-46.

33. Мосаки, Н.З. Гидростратегические аспекты курдского вопроса. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск одиннадцатый). – М., 2001. – С. 200.

34. Мосаки Н. Нефть и курдская проблема // Азия и Африка сегодня. – М., 2002. – №3. – С. 30-37.

35. Набиева, А.Р. Курдская проблема в свете интеграции Турции в ЕС. Современная Турция: прблемы и решения. Сборник статей. – М., 2006. – С. 130-152.

36. Сатановский Е. Прогресс урегулирования курдской проблемы в Турции // Международная жизнь. – М., 2005. – №4. – С. 10-12.

37. Свистунова, И.А. Иракский кризис 2003 года и турецко-американские отношения. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск двадцать шестой). – М., 2005. – С. 58.

38. Свистунова, И.А. О влиянии иракского фактора на развитие отношений Турецкой республики с Ираном. Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск двадцать девятый). – М., 2006. – С. 207.

39. Старченков, Г.И. Трубопроводный транспорт Турции вступает в новый этап. Современная Турция: проблемы и решения. Сборник статей. – М., 2006. – С. 167.

40. Скляров Л. Сотрудничество или соперничество // Азия и Африка сегодня. – М., 1996. – №10. – С. 50-58.

41. Ульченко Н.И. Новые приоритеты в Центральной Азии // Азия и Африка сегодня. – М., 1996. –№1. – С. 17-24.

42. Ульченко, Н.Ю. Роль юго-востока Турции в национальной стратегии транспортировки энергоресурсов на внутренний и внешние рынки. Курдский вопрос в Западной Азии в начале ХХI века. Сборник статей. – М., 2006. – С. 210-219.

43. Ульченко, Н.И. Турция: старые и новые подходы к проблемам юго-востока. Ближний Восток и современность. – М., 1997. – №3. – С.111-118.

44. Уразова, Е.И. Экономика Турции на современном этапе. Современная Турция: проблемы и решения. Сборник статей. – М., 2006. – С. 11-26.

45. Шмидт, П.И. Свободные экономические зоны Турции. Востоковедный сборник (выпуск восьмой). – М., 2007. – С. 230-156.

46. Berkey, H.J. Turkey’s Kurdish dilemma // Survival. – L., 1993/1994. – Vol. 35, N 4. – P. 44-71.

47. Fuller, G.E. The fate of the Kurds // Foreign affairs. – N. Y., 1993. – Vol. 72, N 2. – P. 104-135.

48. Mutlu, S. Ethnic Kurds in Turkey: a demographic study // International journal of Middle East studies. – Cambridge, Vol. 28, N 4. – P. 533.

49. Rouleau, E. The challenges to Turkey // Foreign affairs. – N.Y., 1993. – Vol. 72, N 5. – P. 112-130.

50. Yavuz, M.H., Gunter, M.M. The Kurdish nation // Current history. Philadelphia, 2001. – Vol. 100, N 642. P. 29-42.

III. ИССЛЕДОВАНИЯ:

1. Вертяев, К.В. Курдский вопрос в политике Турции (конец ХХ – начало ХХI века). – М., 2007. – С.176

2. Гасратян М.А. Курдская проблема в Турции (1986-1995). – М., 2001. –

С.196.

3. Дибо Кава Юсеф. Курдский вопрос в международных отношениях на Ближнем и Среднем Востоке (1918-1990). – Дисс... канд. ист. наук. – Мн., 1999. – С. 113.

4. Дружиловский, С.Б. Курдская проблема в Турецкой Республике. Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие. – М., 2005. – С. 332.

5. Киреев Н.Г. Мусульманские страны у границ СНГ. – М., 2002. – С. 320.

6. Мирзоев, К.И. Роль руководителей в национально-освободительной борьбе курдского народа. – Курдистан: на перекрёстках истории и политики. – М., 1994. – С. 321.

7. Набиев, Ю. Россия и курды. Восстание меньшинств: Косово, Молдовия, Украина, Грузия, Курдистан.: сб. информ агентства REGNUM. – М., 2006. – С. 163.

8. Рашиди Асад. Региональные и международные аспекты борьбы курдского народа за самоопределение (80-90ые гг. XX века). – Дисс. ... канд. ист. наук. – Мн., 2003. – С. 105.

Слов:	22869
Символов:	178183
Размер:	348.01 Кб.

Курдская проблема в политике турецкого правительства (1980-ые - начало ХХI века)

Название реферата: Курдская проблема в политике турецкого правительства (1980-ые - начало ХХI века)