«Эпоха КОЛЯ»: немецкий неоконсерватизм и объединение Германии
План
1. Г. КОЛЬ и немецкий неоконсерватизм
2. Крах восточногерманского социализма и объединение Германии
3. Политическое и социально-экономическое развитие объединенной Германии
1. Г. КОЛЬ и немецкий неоконсерватизм
Политический рейтинг Гельмута Коля в момент прихода к власти был достаточно невысок. Его имидж разительно отличался от сложившегося за предыдущие десятилетия представления о лидерах западногерманской политической элиты. Тяжеловесный здоровяк, ростом в 193 сантиметра и весом далеко за сотню килограммов, буквально излучающий добродушие и мягкосердечность, но периодически бывающий резким и жестким — он целенаправленно создавал образ «простого немца», доступного и понятного, со всеми недостатками и достоинствами своего народа. Но в ХДС Коль был известен как мастер политических интриг, тонкой аппаратной игры, человек, который «умеет дружить» с нужными людьми и вознаграждать преданных сторонников. Родившийся в 1930 г., Коль принадлежал к тому поколению, которое видело войну, но не испытывало комплекс вины и горечи. Для него, католика и консерватора по воспитанию и убеждениям, пришедшего в ХДС еще в студенческие годы, не составляло проблемы воспринимать мир таким, каким он стал, реагировать на изменения и перестраиваться в соответствии с ними.
Гельмут Коль возглавил плеяду политиков, разрабатывавших новую концепцию христианско-демократического движения, близкую по духу и основным программным установкам к неоконсервативной идеологии. Его ближайшими соратниками стали генеральный секретарь партии Курт Биденкопф, его преемник Хайнер Гайслер, а также руководитель социальных комитетов Норберт Блюм. Германские неоконсерваторы, так же как и их американские и английские единомышленники, критиковали этатизм эпохи ГМК, идею «государства благосостояния», психологию социального иждивенчества и безответственности, прожектерство искателей «идеальной модели» общественного устройства. Они призывали к возрождению традиционных устоев общества, нравственному оздоровлению, укреплению базовых элементов социальной структуры — семьи, церкви, собственности, государства. В то же время Коль избегал говорить о «неоконсервативной революции», не считая необходимым противопоставлять собственную программу всей послевоенной демохристианской традиции. Если «Программа принципов» ХДС 1978 г. еще отражала новаторские амбиции нового поколения христианских демократов, то впоследствии Коль попытался отказаться от политизации государственного управления, от агрессивного фракционного и межпартийного противостояния, ориентироваться на прагматичные задачи и опираться на консенсус влиятельных общественных сил.
Германские неоконсерваторы нередко апеллировали к классическим принципам социального рыночного хозяйства, сформулированным еще Эрхардом., В условиях структурного кризиса индустриальной экономической модели Ц чрезвычайно актуально звучали идеи о необходимости отказаться от противопоставления дирижизма и либерализма, регулируемой, плановой экономики и конкурентного, рыночного порядка, о том, что эффективно функционирующий рыночный механизм сам по себе является наиболее социальным. экономическим порядком, а материальное благосостояние, достигаемое личным трудом и предполагающее личную ответственность, становится важным фактором духовного, морального развития человека. В концепцию немецкого неоконсерватизма вполне органично вошли ключевые ориентиры послевоенной христианской демократии — свобода индивида как сочетание права на личный выбор и ответственности за него, конкурентная основа экономической деятельности, неразрывно связанная с политическим плюрализмом и состязательностью политического процесса, социальная сбалансированность, достигаемая последовательной реализацией принципа субсидиарности в хозяйственной, социальной, политической, культурной сферах, защищенность индивида от экономического и политического насилия в сочетании с существованием сильного государства, способного проводить активную и преемственную политику.
Г. Коль жестко критиковал стремление левых социал-демократов к усилению планового начала экономики, расширению системы социального обеспечения, использованию бюджетного дефицита и высокого налогообложения в качестве инструментов, обеспечивающих экспансию социального государства. Но в то же время он мог опереться на опыт антикризисной политики социал-либеральной коалиции. Уже Шмидт использовал многие методы, ставшие основой «неоконсервативной революции» в других странах, — монетаризм, переход от социального обеспечения, охватывающего все слои населения, к программам адресной поддержки, политику бюджетной экономии, стимулирование малого бизнеса и современных направлений НИОКР. Таким образом, немецкий неоконсерватизм оказался лишен революционного пафоса и духа идеологической конфронтации. Г. Коль ориентировался на конструктивный диалог со всеми политическими силами при ясном понимании собственных стратегических целей. Для него стала характерной своеобразная «медлительность» в принятии решений, стремление избежать конъюнктурной поспешности и дать проблеме «основательно отлежаться», вносить перелом в развитие событий в тот момент, когда эффект предпринимаемых шагов был бы наибольшим, а их безальтернативность — очевидной. При этом благо-даря своей энергичности и способности к нестандартным действиям, Г. Коль не давал оснований для упреков в инертности и пассивности. Такой политический стиль быстро превратил Г. Коля в одного из наиболее популярных и авторитетных политиков страны, вызывающих доверие у представителей самых разных слоев немецкого общества.
Стремясь укрепить свои позиции в парламенте, Г. Коль инициировал роспуск Бундестага и проведение внеочередных выборов. Они состоялись 6 марта 1983 г. и принесли убедительную победу новой правящей коалиции. ХДС получил 38,2 % голосов избирателей и 192 мандата, ХСС — 10,6 % голосов и 52 мандата, СвДП — 7 % голосов и 34 мандата. СДПГ при поддержке 38,2 % избирателей сумела формально составить наибольшую партийную фракцию — 193 депутата, но далеко уступала по влиянию парламентскому большинству.
Главной неожиданностью выборов 1983 г. стал успех «зеленых». Они получили поддержку 5,6 % избирателей и впервые создали фракцию в Бундестаге (27 депутатов). На выборах «зеленые» выступали с новой партийной программой, принятой на V съезде в января 1983 г. Лозунгом ее стали слова: «Осмысленно трудиться — солидарно жить. Против безработицы и сокращения социальных прав». При сохранении важнейших принципов своего движения, «зеленые» включили в программу ряд актуальных социально-экономических задач, направленных на увеличение государственных капиталовложений в энергетику, транспорт, жилищное строительство, на борьбу с безработицей, инфляцией, свертыванием социальных и общественных услуг. Предлагался перевод общественно значимых средств производства в «новую общественную форму собственности», предусматривающую широкое самоуправление. В качестве стратегической цели «зеленые» рассматривали построение нового «экологического строя», солидарного и демократического общества, исключающего эксплуатацию как человека, так и природы.
Превращение «зеленых» в постоянный элемент партийного спектра имело огромное значение для стабилизации всей политической системы ФРГ Руководству партии «зеленых» удалось консолидировать деятельность самых различных группировок из «внепарламентской оппозиции» — радикалов-экологистов, тяготеющих к международной организации «Гринпис», умеренное «парламентское» крыло, ориентирующееся на участие в законодательном процессе, антивоенные и антифашистские группы, студенческих активистов. Тем самым сложился уникальный механизм интеграции «новых социальных движений» в политическую систему страны. Исключение составили лишь праворадикальные группировки. Крупнейшей из них стала образованная в 1983 г. Партия республиканцев. Ее программа включила идеи крайнего национализма и реваншизма. По-прежнему дестабилизирующую роль играл терроризм.
Политическое преобладание обновленного христианско-демократического движения оставалось очевидным на протяжении всего десятилетия. В 1984 г. президентом ФРГ был избран один из авторитетнейших руководителей ХДС Рихард фон Вайцзеккер. На парламентских выборах 1987 г. позиции блока ХДС/ХСС несколько ухудшились. ХДС набрал 34,5 % (174 мандата), ХСС — 9,8 % голосов (49 мандатов). Но преобладание правительственной коалиции сохранилось благодаря успеху СвДП, сумевшей завоевать поддержку 9,1 % избирателей и 46 мандатов. До 186 депутатов уменьшилась фракция СДПГ, получившей 37 % голосов. Часть электората социалистов поддержала на этих выборах бурно прогрессирующую партию «зеленых» (8,3 % голосов, 42 мандата).
В области социально-экономической политики правительству 1 Г. Коля не пришлось вносить существенные коррективы. Был сохранен курс на строгую бюджетную экономию, ограничение расходов | на социальные программы, за исключением системы образования и профессионального переобучения. Это позволило быстро снизить бюджетный дефицит. Уже в 1983 г. его уровень был сокращен на 30 млрд марок. Была продолжена правовая реформа системы трудовых отношений, начатая правительством Шмидта. Правящая коалиция провела через парламент более 250 поправок в законодательство, направленных на ограничение прав профсоюзов, расширение полномочий работодателей при заключении трудовых договоров, дифференциацию системы оплаты труда. Эти меры были призваны увеличить производительность наемного труда и снизить себестоимость продукции. Невзирая на предвыборные обещания, прямые государственные расходы на борьбу с безработицей так и не были увеличены. Неоконсерваторы считали, что лишь естественные экономические механизмы способны восстановить эффективный рынок труда.
Новым компонентом структурной политики стало осуществление программ приватизации. Однако по сравнению с другими ведущими странами Запада немецкие неоконсерваторы не рассматривали этот инструмент как приоритетный. За первые десять лет осуществления приватизации (1982 — 1992 гг.) правительство Г. Коля сумело получить в бюджет всего 10 млрд марок. Причем приватизировались, как правило, небольшие предприятия, не игравшие значительной роли в функционировании народнохозяйственного комплекса. Более важную роль сыграло продолжение стимулирующей политики по отношению к малому и среднему предпринимательству. Основным методом этой политики стало осуществление налогово-финансовой реформы, обеспечившей беспрецедентные льготы корпоративному капиталу. Ставка была сделана на средние предпринимательские слои. Костяк возрождающейся экономики составили 15 тыс. компаний с оборотом от 20 до 200 млн марок, занимающихся венчурным бизнесом — на острие рыночной конъюнктуры, с высоким инвестиционным риском, активным внедрением инновационных технологий. Налогообложение физических лиц, напротив, было увеличено.
В области сельскохозяйственного производства предпочтение отдавалось крупным производителям. Правительство Коля стимулировало сокращение доли занятых в сельском хозяйстве (она упала к концу 80-х гг. до 4,5 % экономически активного населения) и концентрацию земельной собственности. Сократилась площадь используемых в сельском хозяйстве земель. Рост объема сельскохозяйственной продукции удавалось поддерживать в этот период за счет использования новых высокоурожайных сортов растений и селекции пород животных, модернизации средств химической защиты посевов и механизации производства. Уровень доходности аграрного сектора в ФРГ по-прежнему уступал Франции, Греции, Испании, Португалии, но позволял обеспечивать 75 % потребности страны в продовольствии.
Успешность внутренней политики правительства Коля была во многом сопряжена с началом фазы роста в рамках экономического цикла. Выход из кризиса перепроизводства начался уже к 1983 г., и в течении последующих 8 лет объем производства устойчиво возрастал. Пик подъема пришелся на 1990 г., когда увеличение ВВП составило 4,5 %. Особенно высокими темпами развивались машиностроение, автомобильная, химическая, электронно-техническая отрасли. На мировом рынке наукоемких товаров ФРГ вышла на второе место, опередив Японию (20 % ). По общему объему экспортных операций ФРГ также заняла второе место после США. Быстрый рост экспорта, обусловленный подъемом промышленного производства, позволил стабильно увеличивать положительное сальдо внешней торговли. В 1990 г. оно составило уже 148,5 млрд марок (двумя годами ранее — 128 млрд марок). Постепенно решалась и проблема безработицы. Ее уровень снижался медленно, но устойчиво. В 1990 г. он впервые за десять лет опустился ниже 2 млн человек (7 % экономически активного населения). В годы подъема стабильной оставалась финансовая система ФРГ, позволявшая сохранять роль дойчмарки как денежной единицы, используемой для международных расчетов.
Приоритеты внешней политики были представлены Г. Колем уже в период борьбы за пост канцлера. Он считал необходимым закрепить роль ФРГ как члена мирового сообщества, выступающего за укрепление демократии и международно-правовой системы, следовать принципу атлантической солидарности, но добиваясь более равноправных отношений между членами НАТО, активно способствовать процессу европейской интеграции, признавая основополагающую роль в нем франко-западногерманского союза. Г. Коль исходил из безусловного признания суверенитета ГДР, но считал неправомерным придавать отношениям двух немецких государств («внутригерманскому вопросу») международно-правовой характер.
В первые годы пребывания у власти Г. Коль отдавал предпочтение укреплению отношений со стратегическими партнерами по НАТО. Невзирая на широкий размах антивоенного движения, его правительство жестко соблюдало все договоренности по размещению на территории ФРГ ракет средней и малой дальности. Западногерманская дипломатия одобрила участие Великобритании в конфликте из-за Фолклендских (Мальвинских) островов и агрессию США на Гренаде. На правительственном уровне ФРГ присоединилась к программе СОИ, солидаризировалась с жесткой позицией Р. Рейгана на переговорах с советским руководством в Рейкьявике в 1986 г. Одновременно Г. Коль добился установления полного равноправия в отношениях с союзниками. В 1984 г. были отменены последние ограничения в области военного производства и развития вооруженных сил, закрепленные в Парижских соглашениях 1954 г. Г. Коль, при активной поддержке сохранившего пост министра иностранных дел Геншера, внес большой вклад в развертывание нового этапа европейского интеграционного процесса. В рамках реализации «плана Геншера — Коломбо» Г. Коль принял участие в Штутгартской встрече лидеров Европейских Сообществ в 1983 г. и подписании «Торжественной декларации о Европейском союзе» С 1984 г. начали быстро активизироваться франко-западногерманские связи. Их интенсивность и стратегический характер напоминал эпоху Аденауэра и де Голля. Примечательно, что если в первой поло вине 80-х гг. при встречах с Рейганом и Тэтчер Г. Коль нередко рассуждал об идеологической общности современных консервативных сил на Западе (относя к ним и западногерманскую христианскую демократию), то после сближения с Миттераном такие параллели ста ли для него нехарактерны. Франко-западногерманское сотрудничество стало одним из важнейших факторов, обусловивших успех разработке «Единого европейского акта» и его принятие в 1986 г.
С изменением характера международных отношений в середине 80-х гг. в глобальную политику ФРГ были внесены коррективы Г. Коль активно поддержал советско-американский диалог на высшем уровне. Он способствовал конструктивному решению вопроса о ракетах средней и малой дальности.
Посещение Г. Колем Моек вы в октябре 1988 г. и ответный визит в Бонн М. Горбачева в июне 1989 г. положили начало чрезвычайно интенсивному и продуктивному диалогу руководства двух стран. Одной из важнейших сферах советско-западногерманского сотрудничества стал вопрос о судьбах немецкого национального меньшинства, проживающего в СССР, легализации и обеспечении выезда желающих на историческую родину. Впоследствии, вне зависимости от политических перемен, происходивших на территории СССР, позитивный и стабильный характер советско-германских связей оставался неизменным. Это конструктивное сотрудничество значительно облегчил решение ключевой задачи западногерманской дипломатии — вопроса о воссоединении Германии.
2. Крах восточногерманского социализма и объединение Германии
коль немецкий неоконсерватизм социализм
В отношениях двух немецких государств в 80-х гг. появились новые черты. В официальной пропаганде ГДР неожиданно активно начал звучать общегерманский мотив. Все чаще использовался тезис об «общем культурном наследии», последовала «реабилитация» таких исторических фигур, как Фридрих II и Бисмарк. Сенсационно прозвучало заявление Хонеккера о возможности объединения Германии после победы «демократических сил» в ФРГ. На встрече Хонеккера и Шмидта в 1981 г. впервые была зафиксирована формула об «общей ответственности» ФРГ и ГДР при обеспечении безопасности на Европейском континенте. Подобные шаги были особенно показательны на фоне последнего всплеска «холодной войны» в начале 80-х гг. Лишь после прихода к власти в СССР М. Горбачева «особая позиция» Хонеккера перестала диссонировать с действиями союзников по ОВД.
Новый курс восточногерманского руководства нашел понимание в Бонне. Не форсируя развитие событий и не афишируя свои действия, правительство Г. Коля предприняло шаги по экономической поддержке ГДР. В 1983—1984 гг. было заключено соглашение о предоставлении кредитов на общую сумму 1,9 млрд марок. При молчаливом согласии обоих правительств устанавливались прямые связи между университетами двух стран, городскими общинами, группами творческой интеллигенции. В 1987 г. состоялся первый в истории визит лидера ГДР в Бонн. Несмотря на его «рабочий характер», власти ФРГ постарались соблюсти все нормы церемониала визитов глав зарубежных государств. Однако Хонеккер вовсе не являлся либералом-реформатором. Смягчение позиции во взаимоотношениях с ФРГ было вызвано прагматичным стремлением укрепить собственную власть. Во внутренней политике правительства ГДР, напротив, усилились консервативные тенденции. Власть Хонеккера и его ближайшего окружения приобретала явно авторитарный характер. Все чаще использовались репрессивные методы подавления инакомыслия.
После начала перестройки в СССР руководство ГДР отказалось следовать реформаторскому примеру Горбачева. В интервью «Штерну» в 1987 г. главный идеолог СЕПГ К. Хагер откровенно говорил по этому поводу: «Если сосед меняет обои, означает ли это, что и вам нужно начать ремонт?» Но ситуация в ГДР становилась все более сложной. Результаты экономической реформы 60-х гг. исчерпали себя. Восточногерманская экономика стремительно теряла рентабельность, конкурентоспособность на мировом рынке. Росла ее зависимость от импорта. Сказывались и последствия многолетней популистской политики режима Хонеккера, сдерживавшего оппозиционные настроения опережающим повышением уровня жизни. Значительная часть внешних займов использовалась для закупок на Западе товаров массового потребления, продовольствия, автотранспорта для личного использования. В конце 80-х гг. все жители ГДР получили право пользоваться услугами торговой системы «Интершоп» (аналога советской «Березки»). Ценой благополучия стал стремительный рост государственного долга. Если в 1971 г. долг ГДР западным странам составлял 3,5 млрд марок, то к 1989 г. он увеличился в 10 раз. Реальной стала угроза финансового краха. Среди населения ГДР были заметны настроения апатии, социального иждивенчества и в то же время повышение запросов, ориентация на западные потребительские стандарты. Идея решить все проблемы путем воссоединения Германии приобретала все большую популярность.
Нарастающий внутриполитический кризис заставил правительство Хонеккера прибегать к откровенной демагогии и террору. С особой жестокостью карались попытки граждан ГДР бежать на Запад. Спецслужбы «Штази» создавали режим тотальной слежки. При численности населения ГДР в 8,4 млн человек, личный состав министерства государственной безопасности насчитывал в эти годы более 100 тысяч человек и еще столько же было вовлечено в агентурную сеть «Штази» (при этом следует учесть, что более двух миллионов человек были членами СЕПГ). И тем не менее социалистический режим приближался к своему краху. Его предвестником стал поток беженцев, устремившийся в Австрию и ФРГ осенью 1989 г. через открытую границу с Чехословакией.
Развязка наступила в дни празднования 40-летия ГДР. Визит М. Горбачева в Берлин 6 октября 1989 г., внешне прошедший в обычной «дружественной» обстановке, придал уверенность внутрипартийной оппозиции в СЕПГ, а массовые волнения, произошедшие 7—8 октября и завершившиеся столкновениями с полицией, создали повод к обвинению руководителей государства в политических ошибках. 18 октября 1989 г. на IX Пленуме СЕПГ Хонеккер был смещен с занимаемых постов. Его преемником стал Эгон Кренц.
В высших эшелонах власти началась чистка. Однако новое руководство СЕПГ стремительно теряло контроль над страной. Почти каждый день в различных городах ГДР проходили массовые митинги и демонстрации. 7 ноября в отставку ушел весь состав Совета министров во главе с Вилли Штофом, а 8 ноября произошла радикальная смена состава Политбюро ЦК СЕПГ. 13 ноября Народная палата избрала новым председателем Совета министров известного партийного оппозиционера Ханса Модрова, первого секретаря Дрезденского окружного комитета СЕПГ. Модров накануне обнародовал свой план заключения «договорного сообщества» с ФРГ. Он предполагал поэтапное формирование экономического, валютного и транспортного союза двух германских государств, образование конфедерации, а в перспективе — и федерации. Этот план был поддержан Г. Колем.
В декабре 1989 г. скоротечная «восточногерманская перестройка» привела к краху политической монополии СЕПГ. Уже 1 декабря из конституции ГДР была исключена статья о руководящей роли партии. Спустя два дня XII Пленум ЦК СЕПГ принял решение об исключении из состава партии группы бывших высших руководителей во главе с Хонеккером. 8 декабря на Чрезвычайном съезде СЕПГ был освобожден от своих обязанностей и Э. Кренц. Съезд избрал председателем партии Грегора Гизи, руководителя особой группы по расследованию нарушений устава партии и законности со стороны бывших функционеров СЕПГ (пост Генерального секретаря и Политбюро упразднялись). Сама партия была преобразована в Партию демократического социализма (ПДС).
С ноября 1989 г. в ГДР происходил быстрый процесс трансформации существовавших и образования новых политических партий. Среди новых гражданских движений наиболее влиятельными были «Новый форум», «Демократический прорыв», «Зеленая партия», «Демократию сейчас», «Инициатива за мир и права человека». При активном патронаже со стороны западногерманской СДПГ была создана Социал-демократическая партия (СДП). В январе 1990 г. был учрежден Немецкий социальный союз (НСС), по своим программным установкам чрезвычайно близкий к баварской ХСС. Вскоре между НСС и ХСС установились самые прочные связи, тем более что НСС развивал деятельность преимущественно в южных районах ГДР. Руководство западногерманской ХДС, напротив, не стремилось форсировать сближение со своим восточногерманским партнером. Лишь в преддверии первых свободных выборов в ГДР Г. Коль решился открыто поддержать лидера восточногерманских христианских демократов Лотара де Мезьера. СвДП также долгое время отказывалась от контактов с «историческим союзником» — Либерально-демократической партией Германии. Несмотря на смену руководства, ЛДПГ рассматривалась многими немцами как одна из политических сил, ответственных за проведение прежнего государственного курса. Еще более сложным было положение других бывших партнеров СЕПГ по Демократическому блоку — Национально-демократической партии и Демократической крестьянской партии, так и не нашедших партнеров в ФРГ.
В преддверии выборов 18 марта 1990 г. в ГДР произошла консолидация политических сил. 5 февраля по предложению Г. Коля восточногерманская ХДС, НСС и «Демократический прорыв» объединились в «Альянс за Германию». Эта коалиция получила фактически официальную поддержку руководства ФРГ и выступила с наиболее радикальной программой объединения двух германских государств. В «Союз 90» объединились «Новый форум>, «Демократию сейчас» и «Инициатива за мир и права человека». Избирательный блок «Союз свободных демократов» составили ЛДПГ, «Германская партия форума» и возникшие на территории ГДР отделения СвДП. О выступлении единым списком договорились восточногерманские экологические, феминистские и некоммунис
Итог выборов 18 марта оказался вполне ожидаемым. ХДС получил 40,9 % голосов, НСС — 6,32 %, «Демократический прорыв» — 0,92 % (таким образом, «Альянс за Германию» поддержали 48,14 % избирателей). СДП получила 21,64 %, ПДС — 16,38 %, «Союз свободных демократов» —5,28 %, «Союз 90» — 2,9 %, Демократическая крестьянская партия — 2,19 %, Национально-демократическая партия — 0,39 %. За объединенный список «зеленых», «Демократического женского союза» и «Объединенных левых» проголосовало 2,47 % избирателей. Таким образом, политическое преобладание партий, имевших прямую поддержку в ФРГ было неоспоримым. Но состав новой Народной палаты оказался весьма пестрым, а руководство НСС отказалось от образования парламентской коалиции со своими коллегами по «Альянсу». Для образования правительства потребовались сложные переговоры с личным вмешательством Г. Коля. 23 марта было достигнуто решение об образовании «большой коалиции» с участием всех трех партий «Альянса за Германию», СДП и «Союза свободных демократов» (к которому присоединилась и Национально-демократическая партия). Конструктивную оппозицию составила совместная фракция гражданских движений, «непримиримую» — депутаты от ПДС. Правительство «большой коалиции» возглавил Л. де Мезьер. Дорога к объединению Германии была открыта, но вопрос требовал и международного урегулирования.
Определение международно-правовой формулы объединения Германии стало предметом переговоров по формуле «2+4» (ФРГ, ГДР и держав-победительниц Второй мировой войны — США, СССР, Великобритании, Франции), начавшихся в мае 1990 г. Несмотря на сдержанную позицию британского и французского руководства, их участники подтвердили право немецкого народа на самоопределение. Важную роль сыграло решение президента СССР Горбачева передать на усмотрение руководства объединенной Германии вопрос о принадлежности страны к военным и экономическим блокам, ускорить вывод советской группы войск из ГДР. Впрочем, о своем согласии на объединение Германии путем присоединения территории ГДР к ФРГ Горбачев сообщил Г. Колю еще на секретных переговорах 10 февраля 1990 г.
12 сентября 1990 г. участниками переговоров по формуле «2+4» был подписан «Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии», завершивший послевоенную правовую реабилитацию Германии. Договор устанавливал незыблемость послевоенных границ Германии, запрет производства, владения и распоряжения ФРГ оружием массового уничтожения. В соответствии с договором Германия должна была сократить свои вооруженные силы до согласованного предела и строго придерживаться требования, чтобы с ее земли «исходил только мир». Регулировались также вопросы пребывания советских войск на территории Восточной Германии до 1994 г. и порядок их вывода.
Интеграция двух немецких государств началась еще до окончательного урегулирования международных аспектов объединения. Уже в мае 1990 г. правительствами ГДР и ФРГ был подписан договор об экономическом, валютном и социальном союзе двух стран, вступивший в силу 1 июля. 22 августа Народная палата ГДР приняла закон о проведении общегерманских выборов на основе избирательного права ФРГ (включая положение о пятипроцентном барьере). Было принято решение о присоединении ГДР к сфере действия Основного закона ФРГ в соответствии с его статьей 23, что означало ликвидацию государственного устройства ГДР и распространение на ее территории законодательства Западной Германии. В качестве даты было установлено 3 октября 1990 г. 24 августа Бундестаг ФРГ поддержал решение Народной палаты о присоединении ГДР к ФРГ и одобрил закон об общегерманских выборах. Они были назначены на 2 декабря 1990 г. Все эти положения были закреплены в «Договоре об объединении Германии», подписанном 31 августа и вступившем в силу 3 октября 1990 г. В этот день ГДР перестала существовать.
В середине октября административная система в Восточной Германии была унифицирована с западногерманской: вместо окружного деления было восстановлено прежнее деление на пять земель. Выборы в земельные ландтаги состоялись здесь 14 октября. В Бранденбурге победу одержали социал-демократы, в остальных четырех землях — христианские демократы. 2 декабря на всей территории Германии состоялись выборы в Бундестаг. Они завершились убедительной победой правящей коалиции. ХДС получил 36,7 % голосов и 268 мандатов, ХСС — 7,1 % голосов и 51 мандат, СвДП — 11 % голосов и 79 мандатов. Значительно упрочила свои позиции и СДПГ, завоевавшая 33,5 % голосов и 239 мандатов. ПДС поддержали лишь 2,4 % избирателей, но в состав парламента прошли 17 ее депутатов, одержавших победу в одномандатных округах. Таким же образом, небольшую фракцию из 8 депутатов удалось сохранить «зеленым», получившим лишь 1,2 % голосов. На Учредительном заседании Бундестага 20 декабря 1990 г. было сформировано первое общегерманское правительство во главе с канцлером Г. Колем. Последний лидер ГДР Л. де Мезьер в этом процессе уже не участвовал, поскольку 17 декабря был вынужден сложить с себя полномочия в связи с выдвинутыми против него обвинениями в сотрудничестве с МГБ ГДР
3. Политическое и социально-экономическое развитие объединенной Германии
Объединение Германии значительно укрепило международное положение страны. Но новая роль в системе мировой политики создавала для Германии не только преимущества, но и политическое, финансовое, моральное бремя великой державы. Уже в январе 1990 г. Г. Коль заявил о том, что ФРГ не имеет больше возможности оставаться в стороне от решения международных проблем, урегулирования конфликтов. Это было весьма символичным выступлением, поскольку оно совпало по времени с развертыванием военной операции под эгидой ООН в зоне Персидского залива. Фактически речь шла о необходимости существенного изменения военной доктрины ФРГ. В результате длительной дискуссии федеральный конституционный суд принял решение о правомерности использования бундесвера за пределами территории ФРГ и стран НАТО для «предотвращения кризисов и конфликтов, которые могут нанести ущерб целостности и стабильности Германии». Реорганизации подверглись и вооруженные силы. В составе бундесвера появились «силы реагирования на кризисные ситуации» численностью в 54 тысячи человек. В последующие годы ФРГ активно поддержала стратегию НАТО по обеспечению международной безопасности, в том числе планы расширения этого блока на восток Европы. Первым испытанием бундесвера в новых условиях стало участие в миротворческой операции в Боснии и Герцеговине. Изменение политического статуса ФРГ в НАТО всемерно поддерживалось ее союзниками. Президент США Дж. Буш-старший даже выдвинул идею «равноправного лидерства», подразумевая участие ФРГ в руководящем ядре Североатлантического альянса. Но Г. Коль одновременно попытался сохранить и прочные отношения с Россией. Решающий шаг в этом направлении был сделан им во время визита в Москву в декабре 1992 г. Совместное заявление Ельцина и Коля от 16 декабря 1992 г. закрепило нулевое решение по взаимным претензиям: с российской стороны на недвижимое имущество западной группы российских (бывших советских) войск, а с германской — на возмещение ущерба природной среде в местах дислокации войск. Досрочный вывод российских войск был стимулирован дополнительной выплатой 550 млн марок на обустройство возвращавшихся на родину военнослужащих. Вывод российских войск из Германии был завершен к 31 августа 1994. Впоследствии взаимоотношения Коля и Ельцина приобрели характер личной дружбы. В середине 90-х гг. российско-германский политический диалог имел столь же большое значение для развития системы международных отношений, как советско-американские связи во второй половине 80-х гг.
Неизменным приоритетом внешней политики Германии на всем протяжении правления Г. Коля оставалась западноевропейская интеграция. Несмотря на большие экономические трудности, сопряженные с процессом объединения страны, ФРГ выступила активным сторонником углубления интеграции в русле Маастрихтских соглашений. В 1995—1996 гг., когда новый президент Франции Ж. Ширак занял более сдержанную позицию в этом вопросе, Г. Коль начал выступать в роли лидера европейского интеграционного процесса. Париж и Бонн выступили в 1996 г. с совместной инициативой по изменению ряда положений учредительных документов Европейских Сообществ и уточнению интеграционных программ, зафиксированных в Маастрихте. Речь шла прежде всего о механизмах перехода к валютному союзу и решении проблемы дальнейшего расширения ЕС. Г. Коль сыграл решающую роль при обсуждении всех этих вопросов и подготовке к подписанию Амстердамского договора 1997 г., определившего стратегию развития ЕС на начало XXI века.
Притязания объединенной Германии на лидерство в Европейском союзе отражало не только амбиции ее руководства, но и новые геополитические реалии. Германия оказалась окружена ориентирующимися на нее соседями и рынками. Вместе со странами Бенилюкса, Австрией и большинством Скандинавских стран* вошедшими в ЕС, Германия образовала неформальное, но отчетливо обозначившееся центрально-европейское ядро — давнюю мечту германской дипломатии. Германия проявляла растущую активность и на востоке Европы, становясь желаемым стратегическим союзником для Венгрии, Чехии, Польши, стран Балтии. Огромный резонанс имел смелый дипломатический демарш Германии в 1991 г., когда германское правительство неожиданно признало суверенитет двух первых отделившихся от Югославии республик, что стало ударом по федерации, но обеспечило германское влияние в Словении и Хорватии.
Внутренние последствия объединения Германии оказались гораздо сложнее. Десятилетия жизни при разных общественных системах, активная деятельность официальной пропаганды тех лет, создававшей из соседнего государства образ врага, ориентация на разные модели социального поведения и системы жизненных ценностей, исторически сложившиеся психологические особенности — все это существенно затруднило складывание подлинной единой немецкой нации. Вслед за эйфорией объединения пришли взаимная настороженность, раздражение, практика скрытой дискриминации восточных немцев со стороны западногерманских предпринимательских и политических кругов. Из прежних элитарных групп населения ГДР — военнослужащих, спортсменов, деятелей культуры, преподавателей — лишь единицы сохранили достойную работу. И наоборот, практически вся новая деловая и административная элита восточных земель оказалась составлена выходцами с бывшей территории ФРГ.
Надежды на чудодейственный экономический эффект объединения Германии оказались иллюзорны. Интеграция социально-экономических систем проводилась без стратегического планирования, путем проб и ошибок. Разрушение прежней производственной и торговой инфраструктуры, начало структурной перестройки привели к стремительному падению производства в «новых землях». Более 50 % рабочих мест здесь было ликвидировано. Уровень безработицы, с учетом ее скрытых форм, составил около 30 %. «Шоковой терапией» для Восточной Германии оказалось проведение денежной реформы в июле 1990 г. Марки ГДР были заменены тогда дойчмарками. На переходный период был сохранен прежний уровень заработной платы, стипендий, пенсий, квартирной и арендной платы за жилье и гарантированы денежные вклады населения, перечисляемые 1:1 до 2 тыс. марок для детей, 4 тыс. марок для взрослых и 6 тыс. марок для пенсионеров. Вклады сверх этих сумм перечислялись из расчета 1:2. Однако уже вскоре товарный рынок Восточной Германии оказался подорван, а уровень жизни населения в этих землях существенно снизился.
Договор между ГДР и ФРГ, подписанный в августе 1990 г., закрепил отказ от перераспределения собственности, конфискованной СВАГ в 1945—1949 гг., в пользу ее бывших владельцев. Это касалось и земельной собственности. Основными способами реформирования восточногерманской экономики стало осуществление приватизационных программ на обычной коммерческой основе и внедрение рыночного менеджмента. Для проведения приватизации на базе одного из крупнейших холдингов было создано берлинское Опекунское управление, в распоряжение которого (как доверенного лица) были переданы 14 тыс. государственных предприятий бывшей ГДР. Но план приватизации был фактически сорван. Низкая рентабельность выставленных на продажу предприятий стала препятствием для привлечения инвесторов. За год Опекунскому управлению удалось приватизировать 1 тыс. наиболее привлекательных предприятий, но бюджет получил при этом лишь 4 млрд марок. Между тем финансовые трансферты в восточные земли уже насчитывали десятки миллиардов марок.
Столь же малоэффективной оказалась попытка организационной перестройки восточногерманской промышленности. Массовое обновление административного персонала за счет специалистов из Западной Германии, внедрение новейших принципов менеджмента давало незначительный эффект в условиях абсолютно иной производственной культуры, технологической отсталости оборудования, дезорганизации традиционных рынков сбыта. Все это заставило правительство ФРГ сохранить на длительный срок действие федеральных программ по модернизации восточных земель. Финансовые трансферты в 1991 г. составили 140 млрд марок, в 1992 г. — 152 млрд марок, в 1993 г. — 182 млрд марок. Даже для процветающей экономики это было серьезным бременем, а ФРГ в этот период вступила в полосу нового экономического кризиса.
В начале 90-х гг. была отмечена рецессия в экономическом развитии всех ведущих стран Запада. Но положение германской экономики оказалось наиболее сложным. Пик кризиса пришелся на 1993 г., когда ВВП снизился на 1,1 %. Падение производства в ведущих отраслях машиностроения составляло до 20—25 %. Начался устойчивый рост безработицы, уровень которой в 1991 г. составлял 5,5 %, а в 1993 г. — уже 8,9 %. Причины такого серьезного экономического спада были отчасти связаны с проблемами объединения. Реализация программ модернизации восточногерманской экономики вызвала крайнее напряжение финансовой системы, которая несколько десятилетий являлась основой стабильности западногерманской экономики. Бюджетное равновесие оказалось надолго нарушено. Уже в 1991 г. баланс правительственных расходов оказался отрицательным. Это положение сохранялось и в дальнейшем, на протяжении всех 90-х гг. Начал расти государственный долг, появились симптомы инфляции. Правительство было вынуждено пойти на повышение налогов и процентных ставок на вклады в банки. Но эти меры, в минимальной степени компенсирующие финансовые потери, лишь снизили деловую активность и углубили спад производства.
Особые причины имел продолжительный спад промышленного производства в западных землях Германии. Ключевым фактором стала исключительно высокая стоимость рабочей силы. В условиях социального рыночного хозяйства оплата труда, формирующаяся на основе сложной системы прямых и косвенных выплат, бонусов и поощрений, достигла уникального объема. В начале 90-х гг. рабочий час в ФРГ в среднем стоил 45 марок, тогда как в Японии — 30, в США — 24,8, в Великобритании — 22,8 марки. В сочетании с выплатами предпринимателей в социальные фонды это способствовало увеличению себестоимости продукции и снижению привлекательности немецких предприятий для иностранных инвестиций. В начале 90-х гг. начался и отток немецкого капитала за рубеж.
В 1994 г. наметилось оживление экономической конъюнктуры. Прирост ВВП составил 2,9 %. Но уже в 1995—1996 гг. последовал новый спад. Хотя глубокого падения уровня производства не произошло, но все макроэкономические показатели свидетельствовали о сохранении серьезных системных диспропорций. Устойчиво росла безработица, причем пик этого процесса пришелся на 1997 г., когда без работы оказалось 11,3 % экономически активного населения. Так же устойчиво рос государственный долг, составлявший в начале десятилетия 40 % ВВП, а в 1996 г. превысивший 60 %. Преодоление спада в 1997 г., сопровождавшееся увеличением ВВП на 2,5 %, было связано преимущественно с ростом экспорта. Но стагнация инвестиционной активности, платежеспособного внутреннего спроса не позволяла делать оптимистические выводы об окончательном выходе экономики ФРГ из кризисной фазы. В таких условиях правительство было вынуждено внести коррективы в свою политику. Лозунгом стала всемерная экономия. Правительству Г. Коля пришлось пойти на беспрецедентное повышение налогов, достигших более половины общего заработка, на решительное снижение государственных расходов, в том числе на экономическую поддержку восточных земель. В соответствии с «Законом о содействии труду» 1996 г. были значительно уменьшены ассигнования на повышение квалификации, переобучение, на пособия по безработице. Были сокращены расходы на здравоохранение и пенсионное обеспечение. Неизбежной ценой этих непопулярных мер стало быстрое снижение рейтинга правительства.
Политическая ситуация в Германии на протяжении первой половины 90-х гг. оставалось вполне стабильной. Стремительная эпопея объединения страны способствовала закреплению преимущества ее организаторов — христианских демократов. 1994 год принес очередной политический триумф партии Г. Коля. В мае на пост президента страны был избран представитель ХДС 60-летний юрист Р. Херцог, бывший с 1987 г. председателем конституционного суда ФРГ. Осенью состоялись очередные выборы в Бундестаг. Оппозиции удалось заметно укрепить свое положение. СДПГ получила поддержку 36,4 % избирателей и 252 мандата. ПДС почти добралась до пятипроцентного барьера — 4,4 % голосов, а выросшая поддержка избирателей в восточных землях обеспечила увеличение ее фракции до 30 депутатов. Вновь успешно выступили «зеленые», объединившиеся в коалицию со своими партнерами из восточных земель и правозащитными партиями из блока «Союз 90». Эта коалиция получила 7,3 % голосов и 49 мандатов.
Тем не менее правительственной коалиции удалось сохранить парламентское большинство. ХДС поддержали 34,2 % избирателей (244 мандата), ХСС — 7,3 % (50 мандатов). С учетом неблагоприятного экономического положения это расценивалось как большой личный успех Г. Коля, признание немецкими гражданами его заслуг в объединении Германии. Наиболее пострадавшим оказался союзник ХДС/ХСС — партия свободных демократов, получившая лишь 6,9 % голосов и 47 мандатов. Руководство СвДП так и не смогло выдвинуть серьезную программу, отвечающую новым реалиям. В результате председатель партии К. Кинкель лишился своего поста, от активной политической деятельности отошел и Геншер.
За четыре года, прошедшие до следующих парламентских выборов 1998 г., христианским демократам не удалось ни укрепить свой рейтинг, ни обновить программу. Некоторые надежды на удачный исход избирательной кампании давало лишь заметное улучшение экономических показателей на протяжении 1998 гг. Прирост ВВП за первые восемь месяцев составил уже 2,2 %, последствия азиатского финансового кризиса в незначительной степени затронули Германию. В рядах ХДС появился и новый яркий лидер — Вольфганг Шойбле, председатель объединенной фракции ХДС/ХСС в Бундестаге. На выборах христианских демократов возглавлял дуэт Коль — Шойбле, призванный символизировать прежние заслуги партии и ее будущее.
Два лидера оказались перед выборами 1998 г. и в рядах социал-демократов. Восхождение одного из них — Оскара Лафонтена, началось еще в начале 80-х гг. Лафонтен представлял группировку модернистов — новое левое крыло партии, которое решительным образом отличалось от традиционной левой социал-демократии. При поддержке старейшин партии — В. Брандта, Э. Эплера, Э. Бара Лафонтен начал разрабатывать новый аспект программы СДПГ, связанный с вопросами международной безопасности, экологии, борьбы с терроризмом, решения актуальных гуманитарных проблем общества. Он ратовал за отказ от безусловной ориентации на расширение занятости, рост промышленного производства, поощрение потребительских идеалов, призывал не демонтировать, но перестроить модель социального государства, снизить его централизацию, забюрократизированность. Эти идеи были призваны расширить поддержку СДПГ как за счет «протестного электората» «новых социальных движений», так и сторонников «нематериалистического образа жизни, которых на Западе становилось все больше.
Долгое время Лафонтен находился в тени председателя партии Х. Фогеля. К выборам 1990 г. СДПГ готовилась с обновленной программой, утвержденной годом ранее при активном участии лидера партии. Ее лейтмотивом стала радикальная европеистская идея. Но поражение на выборах, прошедших под фанфары объединения Германии, положило начало закату политической карьеры Фогеля. К 1994 г. Лафонтен уже являлся бесспорным духовным лидером СДПГ, а после очередной неудачи на выборах занял и пост председателя. Но уязвимым местом Лафонтена стал его слишком радикальный образ, чрезмерно экспрессивная манера дискуссий и нескрываемое честолюбие. Пресса недоброжелательно называла его «зеленым аятоллой» и «маленьким Наполеоном». Для успеха на выборах партии требовался лидер с иным имиджем. Им стал Герхард Шредер.
Г. Шредер также не являлся новичком в руководстве СДПГ. В 1978—1980 гг. он возглавлял молодежную организацию СДПГ, а с 1986 г. входил в правление партии. Выходец из рабочей семьи, сумевший получить юридическое образование, опытный политик, Шредер выступал с имиджем не столько партийного, сколько общенационального лидера. Он старался опереться на принципы, привлекательные для самых широких слоев электората. Основой их стали идея равенства возможностей при учете индивидуальных достижений, либеральный прагматизм во внутренней политике, сбалансированный внешнеполитический курс. Избирателям импонировало стремление Шредера уйти от идеологического конфликта «левых» и «правых», найти эффективное сочетание стратегии модернизации с принципом социальной ответственности, перейти к политике здравого смысла. Шредер предлагал искать выход из многолетнего кризиса в отказе от технократических методов управления, обеспечении «просматриваемости» деятельности правительства, в том числе — реанимации институтов «согласованных действий» (своего рода модели «участия» с совместным обсуждением проблем представителями предпринимателей, профсоюзов и государства). На партийном съезде 1998 г. Шредер сформулировал лозунг кампании: «Мы не все будем делать по-другому, но мы будем делать лучше».
Выборы 1998 г. принесли социал-демократам долгожданную победу. СДПГ получила 40,9 % голосов и 298 мандатов. Для образования парламентского большинства была образована «розово-зеленая коалиция». Ее членом стала фракция «Союз-90/Зеленые», получившая 6,7 % голосов избирателей и 47 мандатов. Впервые пятипроцентный барьер сумела преодолеть ПДС (5,1 % и 35 мандатов). Блок ХДС/ХСС поддержали 35,3 % избирателей (245 мандатов), СвДП — 6,2 % (44 мандата). Новым канцлером Германии стал Герхард Шредер. Лафонтен первоначально занял пост министра финансов, но соседство двух лидеров оказалось недолговечным. Шредер поспешил избавиться от опеки амбициозного партнера и заменить его на более компетентного Ганса Эйшеля. Министром иностранных дел в правительстве Шредера стал лидер блока «Союз-90/Зеленые» Йошка Фишер. В мае 1999 г. социал-демократы провели и удачные президентские выборы. Этот пост занял Йоханнес Рау.
Во внутренней политике Шредер получил возможность использовать опыт Блера и Жоспена — политиков той же плеяды, сменившей «неоконсервативную волну». Приоритетами стали снижение налогов на компании, обеспечение гибкости рынка труда и изменение продолжительности рабочего дня, сокращение издержек на оплату труда, модернизация общественного сектора экономики. Радикального демонтажа системы социального рыночного хозяйства не произошло, но в условиях экономического оживления преемственная политика казалась достаточно эффективной. Экономия государственных расходов достигалась преимущественно за счет земельных бюджетов. В 1999 г. правительство объявило о намерении начать крупномасштабную реформу образования, добиваясь рационализации расходов на эту сферу и повышения ее эффективности. Дополнительные ассигнования начали выделяться для перспективных научно-технических исследований.
Существенные коррективы Шредер внес во внешнюю политику. Несмотря на председательство в ЕС в 1999 г., Германия весьма сдержанно реагировала на проекты общеевропейских программ, призванных ускорить формирование валютного союза. Шредер демонстрировал готовность к участию в процессе интеграции, но отказался оплачивать его издержки для других стран. Гораздо большую активность ФРГ проявила в 1999-2000 гг. в составе НАТО. Шредер занял чрезвычайно жесткую позицию в период косовского конфликта, вызвав одобрение даже со стороны демохристианской оппозиции. В отношениях с Россией, напротив, наступил период охлаждения. Явная поддержка Коля со стороны российского президента Ельцина в ходе последних парламентских выборов не могла способствовать сближению Москвы с новым германским правительством. В 2000 г., продолжая ту же линию, германская дипломатия заняла достаточно жесткую позицию по вопросу о российских внешних долгах.