Реферат: Характеристика завоевательной идеологии османов
В исследованиях по османистике в последние годы не часто встречаются работы, посвященные анализу завоевательной идеологии османов, которая обеспечила успешное, победоносное движение турок далеко за пределы Анатолии. Намного больше мы узнаем о самих завоеваниях османов, их войнах, освоении захваченных территорий, управлении ими и т.п. Например, в 1-м томе изданной сравнительно недавно многотомной истории османов прежде всего констатируется, что «после Римской империи Османская мировая держава была самой крупной по времени существования и территории, по масштабам своего влияния в мире… Во владении и под протекторатом Османской империи находились 76 нынешних государств, что составляло 37,8% мировой территории и 40,1% населения мира. Система миллетов обеспечивала бесконфликтное сосуществование народов и их религий, государство занималось всеми культурами и цивилизациями, и используя свой культурный тигель, принесенный из прародины, Средней Азии, обогатило и расширило его благодаря исламу, создав «новую, оригинальную, богатую цивилизацию» – «цивилизацию мира и согласия» («хузурмедениети»)».
Вслед за этим сказано, но весьма кратко, и о решающей роли в становлении мировой империи газавата: «Одной из многих причин, обеспечивших возвышение Османского бейлика, стало восприятие им газавата как своего основного принципа на территориях между Востоком и Западом. Начиная с XIII в. политические условия, возникшие в Туркестане и на Ближнем Востоке под воздействием жизненных трудностей и беспокойства по поводу обретения родины, ускорили переселение тюркских родоплеменных объединений на запад. Оценив должным образом эту ситуацию, Османский бейлик обратился к газавату в отношении Византии и Балкан и в короткие сроки сумел овладеть обширными территориями». В представленной в этом же томе большой статье крупного турецкого историка Халиля Иналджика также сказано, что одним из главных факторов, обеспечивших упрочение Османской династии, стал «выход газавата как идеологии и как движения на первый план в исламском мире и в Анатолии». Далее Иналджик сообщает, что основатель османского государства Осман гази, обосновавшийся в удже Сёгют, «взял на себя руководство набегами и начал жесточайший газават в отношении византийских земель». Вокруг него «во имя священной борьбы и ради военной добычи формируется боевая группа лидеров газавата», представлявших соседние уджи».
Если обратиться к описанию турецкими авторами более ранних событий в истории тюрок, периоду овладения ими Анатолии, прежде всего огузов-сельджуков, то мы узнаем, что, например, еще в битве в византийцами при Манцикерте в 1071 г. сульджуки выступали как недавние пришельцы на этой территории, и лишь одержав в этой битве победу над Византией, они открыли себе дорогу в Анатолию как новую родину. Это событие турки и сейчас отмечают как знаменательную дату в своей истории, в одном школьном учебнике, например, написано: «После победы при Малазгирте Анатолия со всеми ее достоинствами открылась тюркам. Появлявшиеся ранее здесь тюрки ради военных набегов после этой победы стали прибывать, чтобы поселиться. Начала создаваться новая родина тюрок за тысячи километров от прежней в Средней Азии. Эта новая родина стала той территорией, которая с 12 века будет именоваться Турцией». О решающей идейной роли газавата еще речь не идет, хотя присутствие в идеологии «исламского фактора» налицо: «Завоеванная у Византии победа спасла от грозной опасности и Государство Великих Сельджуков, и весь мир ислама. Турки, заставив Византию отступить и разместившись в Анатолии, стали предметом серьезного беспокойства для европейских христиан, в итоге стали причиной начала к концу XI века великих крестовых походов. С этого времени началась вековая межконтинентальная борьба. Укоренившись на анатолийской земле в итоге победы у Малазгирта, тюрки затем создали Османское государство, ставшее одним из трех крупнейших мировых держав и повлиявшее на многие события мировой истории».
Детально анализируя этот период, академик В.А. Гордлевский считает, что при сельджукидах «внедрение» газавата в идеологию и практику освоения Анатолии отличалось «искусственным разжиганием» религиозного пыла, «на борьбу набирались часто безземельные, бездомные люди, «гази», и были то не отдельные единицы, а большие отряды – «гази Рума… Неудержимая отвага, обещавшая этой голытьбе землю, влекла их на запад; завоевания давали выход силам, клокотавшим в них… Помыслы у них были направлены на грабеж, и объявляя газават – войну против неверных, – султан желал, чтобы «людишки» его подкормились. Хроника подробно описывает добычу, захваченную у неверных, но молчит об обращении в ислам. Конечно, были и подлинные борцы за веру, о которых сложились легенды…».
Некоторые турецкие авторы убеждены в решающей роли газавата уже в те времена, считая, что миграционные потоки, сопровождавшиеся и бегством от монгольских орд, от крестоносцев, соседей, и мирным расселением, и захватом территорий, в решающей мере «снабжались» духовной пищей – воодушевлялись исламом и почетностью борьбы с врагами, – и «неверными», и своими еретиками, которых тогда в среде мусульман по определению было немалое число икоторые представляли серьезную угрозу для суннитов-огузов. Последние предпочитали выступать в сложной веренице событий на новой родине как проповедники, наследники влиятельных кругов туркестанской суннитской идеологии, превращая ее в ортодоксию – ее доктрины, очевидно, больше отвечали потребностям времени – успешного, часто отнюдь не мирного движения переселенцев в западном и юго-западном направлениях. Более жесткая, более централизованная суннитская идеология, культивируя газават, вносила организационное начало в охваченные шиизмом ближневосточные общества; позже, после наведения «внутреннего порядка» эта идеология газавата окончательно превратит боевые дружины воинов-мусульман в передовой отряд ислама в борьбе с христианством, хотя постоянное преследование шиитов в Турции, пусть завуалированное, не прекратится до наших дней.
Как считает современный автор, АвниОзгюрель, первый суннитский орден в тюркском мире после принятия ислама, Есевийе, был туркестанского происхождения. Его основатель Ахмед Есеви (?-1166) некоторое время «занимал пост шейха в Бухаре». Другой автор продолжает – «Благодаря дервишам Ахмеда Есеви Анатолия полностью поменяла свой облик. Хорасанские дервиши задолго до нас послужили этой земле, выполняя волю основателя ордена – садись на лошадь и отправляйся на запад; там, где лошадь стала, спешивайся и начинай служить. Эти дервиши-акынджы появились после того, как сила тюрок была объединена в исламе», их молитвы, произнесенные с мимберовв одну из пятниц 1071 г. призвали к единению всех тюрок. «С этими молитвами и восторгами люди вошли в Малазгирт; проявляя героизм и веру в Аллаха, поминая Кылыч Аслана и Мевляну…они вскоре овладеют Анатолией».
Как видим, уже в давние времена походов (разумеется, не только тюрок-мусульман) и завоевания территорий, применение меча освящалось божьей защитой, таким образом священной, справедливой и даже «народной» становилась государственная идеология захвата чужих земель и богатств. За победой меча следовало продолжение – не только священная обязанность защиты завоеванного уже как безусловно своего, но и необходимость новых завоеваний. Это было ничем иным, как политизацией веры.
Отмечая определенное забвение обозначенной нами темы, мы вместе с тем считаем, что есть работы, которые облегчают нашу задачу понимания того же газавата. В одном из тематических сборников по Османской империи, изданном десятилетие назад под редакцией С.Ф. Орешковой, была опубликована интересная статья венгерского автора П. Фодора, в которой речь шла об идеологических обоснованиях османских завоеваний. Автор справедливо писал, что на заре Османского государства, когда оно начало свой многовековой путь завоеваний земель и народов, путь в конечном счете к мировому господству, заявил о себе более всего в качестве основного лозунга прежде всего газават, священная война во имя распространения ислама.
Как справедливо отмечал венгерский ученый, «даже самые великие в истории поработители не могли отказаться от того, чтобы в идеологической плоскости каким-то образом оправдать перед подвластными свои экспансионистские устремления и господство над другими народами, то есть, иными словами, создать предпосылки легитимации своей власти (или власти династии)… По сей день бытует мнение, что как рождение османского государства, так и последующие завоевания могут быть объяснены единственным принципиально важным фактором – идеологией «священной войны» ислама (газават или джихад), утверждается, что это и есть та «движущая сила», которая породила великие завоевания османов».
Эта убежденность в том, что многие правители издавна привлекали свою веру к оправданию и даже освящению своих деяний, давно признана историками во всем мире, можно привести такое, например, высказывание современного турецкого автора проф. Фехми Байкана: «Причина того, что компетентные лица привлекают Коран как основу или конечный ав
торитет,
состоит в том, что они стремятся узаконить положения, ими самими выдвинутые. Каждый законодатель стремится узаконить свою законодательную деятельность. С самых ранних времен законодатели, стремясь узаконить свои положения, опирались на фундаментальный принцип, на высшую силу. Исторический пример: Хаммурапи
во введении к своим законам прославляет бога Мардука
и сообщает, что именно главный бог Мардук
утвердил его на престоле. В мусульманских обществах в качестве принципа законности использовалась религия. Но это не был единственный принцип законности, им была и
власть султана. При необходимости, когда того требовали обстоятельства, на Коран и на религию не ссылались».
Газават как священная война не ограничивался лишь прославлением героев газавата, получавших не только особый титул героя – гази, но и добычу – материальное вознагражение («завоеванные уже во время Османа и Орхана земли передавались правителями гази в качестве оплаты за их службу»). Эта форма «в течение веков являлась основой государственной модели земля – воин. Можно считать, что при Баязите Молниеносном традиция газавата стала еще актуальней. В середине XV века османы объединили Анатолию до Евфрата и после взятия Стамбула дух газавата продолжился в союзах акынджы и у приграничных племен в Европе». Об этом же пишет и П.Фодор: участники грабительских походов, акынджи, стали гази, то есть борцами за веру, а их вожди беи превратились в гази султанов, покоренные династией территории (ил) были объявлены землей ислама (дар уль-ислам)».
Как очевидно, лозунг газавата не стал постоянным лозунгом завоевательных походов османов по той простой причине, что эти походы со временем все чаще заканчивались поражениями и ссылаться на божественную волю уже было неуместно. Тем не менее даже в этих случаях титул гази находил своего достойного носителя. Так, уже в конце XIX в. за почти четырехмесячную упорную оборону Плевны турецким гарнизоном в июле – ноябре 1877 года два руководителя обороны Осман паша и АхметМухтар паша получили звание гази.
Постосманские случаи применения этого термина уже с другим, светским смыслом турецкие историки видят в попытках обращения к нему в действительно героическое время для турецких патриотов – годы национально-освободительного движения. 19 сентября 1921 г., вскоре после победы над греческой армией в Сакарийском сражении под Анкарой Великое национальное собрание Турции присвоило Мустафе Кемалю вместе со званием маршала также титул гази. Немало участников боевых действий в годы упомянутого движения также именовались гази, они носили особую медаль, были до своей смерти окружены почетом и вниманием, имели материальные льготы.
Если говорить о дальнейшей трансформации идеи газавата (и гази), то ее реликты в Турции не так уж сложно обнаружить в панисламизме. Причем наряду с редко используемой ныне идеей вооруженного распространения ислама путем захвата территорий сегодня некоторых турецких исламистов вдохновляет идея его распространения путем мирной пропаганды – ввиду его якобы превосходства над другими мировыми религиями. Так, живущий в Германии публицист Метин Гюр, последовательный сторонник поиска путей интеграции германских турок в европейскую культурную среду, в одном из разделов книги, названном «Станут ли немцы мусульманами?», приводит высказывания некоторых турецких исламистов о том, что так оно и будет, Германия станет мусульманской страной, причем это предсказано давным-давно, еще при жизни пророка. Он пишет: «Причиной безостановочного расширения числа мечетей (в Европе) …является убежденность в том, что шариат должен господствовать над миром. Это тоже политика, борьба без оружия… Как утверждают, например, влиятельные ходжи из числа тех наших религиозных деятелей, которые живут в Германии, Германия в будущем якобы станет мусульманской страной». Автор напоминает о демонстрациях в Германии, когда «некоторые мусульманские организации в своих листовках и на плакатах открыто объявляют немецкому народу священную войну». Он приводит слова одного из германских исламистов, директора исламского архива Германии Салима Абдуллаха, опубликованные в «Милли газете» 29.09.1990 года: «Спросим сами себя – почему достигшие окраин Вены исламские войска вынуждены были затем уйти, не достигнув цели..? То, что не сумели сделать в 17 веке турецкие войска под Веной и Нюрнбергом, успешно проделали простые люди, отправившись из Анатолии зарабатывать свой хлеб. Повсюду, где появляется мусульманин с Кораном, он одерживает победу. Поэтому возвратиться в Анатолию – значит вновь исламу отступиться от западного мира».
Газаватом в современной упаковке, можно считать проникновение на территорию бывшего СССР представителей богатого «мирного» исламистского сообщества Фетхуллаха Гюлена. 11 января 1990 г., в разгар начавшегося в СССР развала, первая группа турецких миссионеров-исламистов, снаряженная Фетхуллой Гюленом, миновала турецко-грузинскую границу и прибыла в Грузию. В мае вторая группа посетила Грузию, Татарстан, Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, положив таким образом начало проникновению исламистской общины Гюлена в образовательную систему ряда государств бывшего СССР, в том числе Российской Федерации (включая Москву). В турецких изданиях сообщалось, что с тех пор действующие под контролем этой исламской общины турецкие компании создали «Школьную империю», содержат на свои средства учебные центры в Якутии, Туве, Хакассии, Башкортостане, Чувашии, Татарстане, Дагестане, Москве, а также в государствах Центральной Азии, Азербайджане, Румынии, Молдове, Албании, Украине (в том числе в Крыму) и других странах. Подтверждая эти сведения, турецкий автор Ф.Булут уверен, что эти школы обеспечивают общине «невидимую» пользу. «В неурочные часы ведется религиозное обучение и пропагандируется деятельность общины. Значительная часть рекомендуемой литературы – шариатские издания. Одна из долгосрочных задач общины в Турции – ликвидация светского режима…».
Можно добавить, что издаваемая Гюленом в Турции массовым тиражом газета Заман еженедельно выходила и в московском варианте, и в казанском, и уфимском и в других. Номера московского издания старательно популяризировали личность Гюлена. Например, в одном из июньских номеров за 1998 г. было опубликовано интервью с ним на четырех «турецких» страницах и с пятью фотографиями автора. Там же уже российский читатель информируется на «русских» страницах о человеке, посвятившем свою жизнь благотворительности, благочестию, «служению людям всего мира, независимо от их вероисповедания, расы, языка» – Фетхуллахе Гюлене, «мудреце и философе».
В том же духе написано безымянное предисловие ко второму тому изданной в Москве на русском языке в 2001 г. книги Ф. Гюлена «Сомнения, порожденные веком». В нем – ни слова о судебном преследовании Гюлена в Турции и его причинах, об острых дискуссиях в турецком обществе по поводу деятельности его общины в России, Центральной Азии. Вместо этого сообщается, что у него «миллионы последователей во всем мире», «ученые и интеллектуалы современной Турции прямо или косвенно признают Фетхуллаха Гюлена одним из наиболее влиятельных мыслителей и писателей ХХ века». Сообщается также и о том, что ждет от ХХI века Ф. Гюлен – это будет век терпимости и взаимопонимания, ведущих к сотрудничеству между человеческими цивилизациями и, в конечном счете, к их объединению. Духовность, по его мнению, победит на пути к межцивилизационному диалогу, основанному на взаимных интересах.
Нет сомнения, что такие ожидания, особенно в «смутное время», были важны для России, где живут вместе множество этносов с их культурами и религиями. Но вряд ли можно найти даже намеки на «межцивилизационный диалог» в таком безапелляционном утверждении автор
Кстати, из содержания вечерней передачи А. Мамонтова по телеканалу Россия 19 февраля 2006 г. следует, что в Российской Федерации публикуются и высказываются прямые призывы к войне мусульман Северного Кавказа против российских властей, призывы, которые возрождают средневековые лозунги газавата. В этой же передаче сообщается, что в террористических акциях на Северном Кавказе действует немало турецкихграждан. Генерал Трошев, описывая рейд банды Р. Гелаева в составе 200 человек из Грузии в Чечню через Ингушетию осенью 2002 г., сообщает в своей книге, что в составе банды, помимо местных боевиков, был турецкий отряд, насчитывавший 15 человек. «По итогам боя с бандой вблизи Галашки боевики только убитыми потеряли 30 человек. Среди убитых – англичанин, грузины, турки, арабы». Еще ранее, в 1999 г., незадолго до подписания российско-турецкого соглашения о совместной борьбе с терроризмом газета «Известия» опубликовала материал под названием «Турецкий марш», в котором описала, как Турция втягивается в развязанную против России на Кавказе террористическую борьбу. В частности, сообщалось, что чеченские полевые командиры «то и дело выезжали и выезжают через Турцию в страны Ближнего и Среднего Востока, особо не скрывая свои передвижения». «Именно из этой страны в Ичкерию поступали военная амуниция, медикаменты, современные средства связи, продукты питания. Помимо этого на всем протяжении войны именно в Турции печаталась чеченская агитационная литература, а также символика независимой Ичкерии, которая нашивалась боевиками на куртки и кепки цвета хаки. Кроме того, именно в Турции поправляли свое здоровье чеченские боевики, получившие ранения в боях с федеральной армией (например, Салман Радуев)».
Осенью 2000 г. властям Турции удалось начать судебное расследование Ф. Гюлена. Правда, судебный иск носил заочный характер, поскольку к этому времени обвиняемый уже полтора года находился в США. В обвинении утверждалось, что Гюлен «при участии кадров, хорошо подготовленных и обученных в принадлежащих ему школах, интернатах и на курсах, намеревался отвергнуть принципы Ататюрка и ликвидировать светскую республику, чтобы создать государство, опирающееся на шариат». Особо отмечена политика безмолвного и глубокого проникновения группы Гюлена в Турецкие Вооруженные силы. Организация Гюлена «стала самой сильной реакционной структурой в Турции».
Что касается целей создания общиной Гюлена школ за рубежом – они в том, чтобы готовить кадры администраторов для данного государства, обеспечить в будущем их симпатии к Турции, в которой к тому времени будет создано исламское государство. В заключительной части обвинения утверждалось, что за деятельность по созданию организации, имеющей целью изменение светского режима государства на религиозный, Ф. Гюлен подлежит тюремному заключению на срок от 5 до 10 лет.
Другая тема, составлявшая идеологию османских завоеваний и сохранившая свое наименование, – тема «кызылэльма». Простым смысловым содержанием этого лозунга является – «даешь красное (золотое) яблоко» – т.е. тот золотой шар («державу»), который в средние века и даже позже держали в своих руках на торжественных церемониях властители империй, демонстрируя свою власть над миром или по крайней мере над его частью. Заполучить этот символ власти – значит продемонстрировать утверждение Османской империи как мировой державы с претензией ее властителей на мировое господство.
Обратившись вновь к венгерскому автору, мы согласимся с его тезисом о том, что возникнув почти в те же времена, что и лозунг газават, легенда «золотого яблока» «настолько глубоко вошла в турецкий фольклор, что в отдельных провинциях действовала как живая традиция вплоть до наших времен», причем суть этой идеи как пророчества «сводилась к тому, что «падишах» захватывает страну иноверных и отбирает у них «золотое яблоко»21
. Первое, что необходимо отметить, – идея золотого яблока не «освящается» ссылками на ислам, это «земная», но все та же грандиозная идея захвата земель и власти у правителей могущественных держав преимущественно к западу от Анатолии, но уже без ссылок на религию. Как можно судить, лозунг золотого яблока распространился среди тюрок очень рано и у простого люда, воинов означал не что иное, как мечту о далеких плодородных землях, «зеленых кущах», «молочных реках» и «кисельных берегах». При османах уже многим туркам был знаком вещественный символ державной власти императора Византии – в Константинополе была установлена колонна с императором на коне, в его руке и была эта самая держава – шар, олицетворявший собою покоренные империей земли. Султаны стали все более воспринимать это золотое яблоко как символ вожделенной цели – завоевания империи. Оно стало не менее притягательным и для воинов султана – символизировало богатства, которыми обладает подлежащая завоеванию империя и которые должны быть захвачены ими как награда за бесконечные тяготы и потери в ходе сражений за Анатолию. Здесь, очевидно, сохраняла свою значимость и психология кочевничества, при котором необходимо постоянно заниматься поиском (и захватом) прокорма для лошадей и пищи для семьи.
Успешно реализовав эту мечту путем захвата византийской столицы, а затем разгрома самой Византии, османы все дальше и дальше переносили ее в будущее и, как считается, «золотыми яблоками» становились все новые объекты османских завоеваний, в конечном счете таковой целью стала богатая Вена, столица Священной Римской империи. Надо полагать, лозунг «даешь Вену» на историческом пике могущества османов стал весьма сильным идеологическим позывом и для султана с его окружением, и для султанского воинства, тех же янычар.
Можно легко догадаться, что когда стал иссякать наступательный порыв османов, это сопровождалось не только ослаблением духа газавата, но и вне меньшей степени угасанием мечты о новых «кущах», завоеваниях богатых и далеких городов и земель. Несомненно, прежние религиозный и мирской лозунги газавата и золотого яблока, предназначенные для империи, угасли вместе с ней. Но как уже сказано выше, «следы» газавата можно обнаружить в панисламистских грезах современных наследников средневековых гази.
Больше «повезло» лозунгу золотого яблока, его попытались сохранить пантюркисты, при этом переиначив идею золотого яблока, отведя взор от стран Запада, превратив ее в лозунг идеальной страны всех тюрок – Туран. Такую попытку предпринял Зияя Гёкальп. В 1914 г., когда Турция оказалась воюющей страной, он издал патриотический сборник стихов, озаглавив его «Кызылэльма». «Зияя Гёкальп попытался почти забытому после танзимата символу придать новый смысл. На этот раз в качестве кызылэльма вместо гибнущего, распадающегося Османского государства он предложил равнозначный идеал – Туран, символ, о котором сотни лет мечтали тюрки».
Темой многих стихотворений в сборнике был Туран – так называлось уже самое первое из них, в нем он писал: «Родина турок – не Турция и не Туркистан, родина – это великая и вечная страна Туран». В этом же стихотворении он обратился к идеалу кызылэльма, писал, что он предстает в мечтах, которые в один прекрасный день осуществятся, «однако сейчас это сказка». «Цель кызылэльма – прийти к союзу, к национальному мышлению, благоденствию… Знай – однажды родится национальная культура, новый Орхон, новый Турфан…Кызылэльма явилась как прекрасный рай, от него открылось счастье к Турану. Господь, исполни эту молитву, перенеси нас к кызылэльма».
В 1923 г. была опубликована другая книга З. Гёкальпа – «Основы тюркизма», посвященная все той же теме – туранизму, золотому яблоку. В ней он писал: «Отдаленный идеал тюркистов – охваченных понятием Туран огузов, татар, киргизов, узбеков, якутов объединить вместе единым языком, литературой, культурой. Возможно или нет превратить в реальность эту идею? …Ленин выдвинул для большевизма в качестве близкого идеала коллективизм, а для дальнего – коммунизм. Если спрашивали – когда коммунизм станет реальностью, он отвечал: пока невозможно точно установить, когда коммунизм станет реальностью, это так же, что и рай пророка Мухаммеда – невозможно узнать, когда и где его можно будет увидеть… Таким же является и идеал Турана. Объединение ста миллионов тюрок в одну нацию – это для тюркистов самый сильный источник вдохновения. Не будь идеи Турана, тюркизм не получит столь быстрого распространения. Вместе с тем кто знает? Возможно, в будущем идея Турана воплотится в жизнь. Идеал – это продолжение будущего. Вчера национальное государство было иллюзорной мечтой, сегодня оно стало реальностью – Турцией… Что же касается кызылэльма, сегодня это мечта, а не реальность. Но в прошлом идея Турана была не мечтой, а реальностью. За 210 лет до нового исчисления правитель гуннов Мете объединил всех тюрок как гуннов, и идея Турана превратилась в реальность. После гуннов авары, после аваров гёктюрки, после них – огузы, затем киргизы-казахи, еще позже – Кюр-хан, Чингис-хан, и наконец Тимур – разве они не реализовали идею Турана? Туран – это реальность в прошлом и, возможно, в будущем – великая родина всех тюрок»2
Эти идеи подхватили поздние пантюркисты. Одновременно возродилась и идея газавата – на сей раз как идея единения всех верующих тюрок. «Тема кызылэльма была воспринята всеми турками, тут же с энтузиазмом подхвачена такими литераторами, как ОмерСейфеддин, Ака Гюндюз, ЯхьяКемаль, а в годы республики НихалемАтсызом, Ниязи Генчосманоглу и другими». Любопытно, что стихотворение «Малазгирт», написанное последним из упомянутых выше, прославляет и газават, и золотое яблоко, и бозкуртов (серых волков). В нем говорится, что еще до рассвета «серые волки» с «воодушевлением бросились на роменов», в то время как «с небес прогремел божий глас в поддержку турка, благородного любимца великого Господа». «Анатолия становится моей родиной», «о, кызылэльма – земля обетованная», пишет поэт, и т.д.
На том же сайте Туран, что и стихотворение о Малазгирте, приводятся слова ЗииГёкальпа, что «туркизм означает возвышение турецкой нации». Там же помещен совет тем, кто считает кызылэльма «опасной авантюрой»: «Взгляните на евреев. Они дали миру пример, как вновь обрести родину, утраченную 2000 лет назад, какие приложить усилия, чтобы возродить иврит и сделать его разговорным языком»… «Кызылэльма – это духовная пища для турецкой нации. Голодный, когда ему нечем питаться, готов съесть бесполезную, вредную пищу, даже отраву. Так и турецкая нация – если ей запретить кызылэльма, она будет тянуться к таким вредоносным идеям, как марксизм, капитализм, космополитизм. Но это время прошло. Те, кто безучастно и предательски относятся к постепенно растущему национальному самосознанию, уже не смогут больше обманывать турецкую нацию. Никто не сможет преградить дорогу к кызылэльма. Пусть нашим законом станут слова ЗииГёкальпа: «Не жалуйся на камни и скалы, мы идем пешими, мы – турки, и мы идем к кызылэльма».
О жизнестойкости туранизма свидетельствуют материалы репортажа «Сказание о новом Туране», представленные сравнительно недавно на р/с «Свобода» ее корреспондентом в Турции Еленой Солнцевой. Репортаж начинается с отрывка из мультфильма: «Давным-давно жили племена турок. Смелые воины – кочевники с Востока завоевали много земель и создали великое государство Туран, где не было алчности и горя… Городские мудрецы предсказали, что придет время и на земле создадут новый Туран, которому по силе не будет равных в мире». Как отмечается в репортаже, «по мнению турецких историков, сюжет мультфильма – отнюдь не миф. Прототипы государства Туран легко найти в истории. Историк МехметБурджу называет самыми большими государствами турок империю Чингиз Хана и Османскую империю, на территории которой сегодня разместились около 40 стран». Этот историк сообщает, что «идеи Турана, получившие в истории название «пантюркизм», стали распространяться полтора века назад в ответ на «панславизм», который проповедовала Россия – главный враг Османской империи. Рассуждая о славянском и православном братстве, Россия отбирала у Османской империи одну землю за другой. Влияние панславизма надо было нейтрализовать».
Продолжая репортаж, Е.Солнцева отмечает, что «еще недавно идею создания единого государства для всех тюркских народов от Балкан до Сибири называли романтической мечтой турецких ученых», однако в последнее время идея «Нового Турана» завоевывает все больше сторонников, «о создании государства турок полемизируют в телепередачах и на форумах в Интернете». Журналистка одного из интернет-сайтов о Туране АрзуГюнеш уверена, что создание государства турок – единственный способ выжить в процессе глобализации: «На планете живет примерно 200 миллионов людей тюркского происхождения, объединенных языком, историей, литературой, духовной и материальной культурой. На фоне необратимых процессов глобализации и унификации культурных процессов духовный облик тюркоязычных народов подвергается угрозе полного исчезновения. Для сохранения национальной самобытности народы, говорящие на тюркских языках, должны объединиться в единое государство». Однако другой участник репортажа, Чингиз Шимшек, называет эту идею не более чем мифом, «одной из наиболее типичных «страшилок» постсоветских времен». «Последствия распада СССР и «ухода» России из Центральной Азии постоянно сопровождаются в российской прессе истерическими статьями о распространении в Средней Азии идей пантюркизма. Несомненно, пантюркизм существует. Однако создание государства турок – не более чем миф. Тюркских народов очень много. У каждого богатая история, культура, свой нрав. Многие амбициозны. Чтобы их всех объединить в одно целое, уйдет много времени, может быть, века». У Турции, считает Ч.Шимшек, со странами Средней Азии общая культура и религия, Турция – более развитая в экономическом плане страна, которая может поделиться своим опытом. «Однако старший брат никому не нужен. Узбеки, туркмены считают, что могут самостоятельно решать свои проблемы».
В этом же репортаже уделено внимание и теме сближения на основе религиозных контактов, отмечено, что «некоторые турецкие исламские организации выступают за создание на евроазиатском пространстве всемирного тюркско-исламского союза». При этом названа упомянутая нами выше организация Ф. Гюлена «Нурджулар», которая «выступает за создание тюркской империи «просвещенного» шариата, успела зарегистрировать и открыть на территории Средней Азии за последние годы более тысячи лицеев по обучению детей и подростков…Несмотря на удаленность от Родины, финансовой империей Фатхулла Гюлен управляет не хуже любого магната. Созданная им организация «Нурджулар» до сих пор пользуется покровительством высоких государственных чиновников, владеет печатными изданиями и контролирует сотни турецких школ во многих странах мира… Телезрители восхищаются при виде учеников, которые поют турецкий гимн и поднимают наш, турецкий, флаг. Однако мало кто понимает, что деятельность «Нурджулар» хорошо законспирирована. Детей учат турецкому языку для того, чтобы культивировать в молодежной среде идеи крайнего исламизма». В самой же Турции «можно встретить молодых людей с листовками – призывами к тюркским народам: «Обращаемся ко всем туркам, потерявшим свою цель, – говорится в одной из них. Забрав все, что было отобрано силой, восстановим справедливость. Мы как один Тюрок должны быть представлены на будущей карте мира».
Таковы метаморфозы идеологии, сложившейся многие столетия назад у анатолийских тюрок и до сих пор сохраняющей в известной мере свою воинственность.
османская империя исламизм
Список литературы
1) Osmanlı. Cilt I. Siyaset. Ankara, 1999. с. 7, 11, 40.
2) Гордлевский В.А. Избранные сочинения. Том I. М., 1960, с. 75.
3) Османская империя. Проблемы внешней политики и отношений с Россией. Сб. статей. М., 1996, с. 228, 229.
4) TürkiyeDiyanetVakfı İslam Ansiklopedisi. Cilt 1. Ankara, 1996, с. 444, 445.
5) Время – Zaman. Международная газета. М., 1998, № 21.
6) Гюлен, Мухаммед Фетхуллах. Сомнения, порожденные веком. Том 2. М.,ООО Симпати, 2001. с. 6, 10, 54.
7) Г. Трошев. Чеченский рецидив. Записки командующего. М.: Вагриус, 2003. с. 189, 199.
8) Известия, 8.06.1999.
9) http://www.turan.tc/
10)Свобода, 03.12.2005.