Реферат
Эволюция идеологии турецкого национализма
Турецкий национализм, тюркизм после начала кемалистской секуляризации постепенно становится второй религией Турции. Принятие этой религии не стало препятствием к европеизации – наоборот, цивилизованная Европа 20–30–40 годов, во всяком случае ее значительная часть, сама являла такие образцы крайнего национализма, о которых ныне цивилизованные европейцы говорят неохотно. Между тем Тойнби, например, писал в 40–е годы о западном национализме как о безусловной составляющей западных ценностей и институтов. "Турки, как и многие другие исламские народы, восприняли наряду с остальными западными понятиями и идеями – полезными ли, вредными ли – и заразу национализма. Возникает вопрос, каковы могут быть последствия вторжения этого узколобого западного политического идеала в мир ислама, где традиционно поддерживается древняя традиция, считающая, что все мусульмане – братья по религии, независимо от различий в расе, языке или образе жизни". Но вряд ли именно Европа научила Турцию национализму. Скорее – это веха общемирового эволюционного процесса, когда одна система духовных ценностей сменяется наконец в каком–либо обществе другой. Вопрос в том, как действуют позитивные и негативные стороны этого нового духовного явления.
Турецкий национализм как господствующая идеология оформился первоначально в качестве кемалистского национализма, ставшего идеологической детерминантой выживания турок как народа, как государства. Антанта, победив Османскую империю в 1 мировой войне, заставила султанскую власть подписать в 1920 г. Севрский мирный договор, поделивший собственно Турцию между союзниками.
Борьба за отмену этого договора, вооруженная борьба с "подписантами" и с той, и с другой стороны позволила кемалистам окончательно вывести Турцию из кокона османизма и начать жизнь национального государства, а туркам – осознать себя нацией. В ответ на капитуляцию султанской власти и англо–франко–греческую интервенцию, на антитурецкие выступления греческого, армянского населения страны началась национально–освободительная война, завершившаяся победой турок. Можно представить, как "решался" в такой войне национальный вопрос. Сотни тысяч беженцев – греков, армян покинули страну, не меньшее число турецких переселенцев с Балкан стали новыми гражданами Турции.
Турецкие историки обращают внимание именно на эту специфику национализма периода Ататюрка – как духовного идеологического инструмента борьбы за независимость, борьбы против Европы за европеизацию. Так проф. Исмет Гиритли пишет, что Мустафа Кемаль "уберег доставшийся от младотурок тюркизм–национализм от крайности панисламизма и пантуранизма, поэтому мы сегодня именуем его национализмом Ататюрка". Другой историк, проф. С.Эрман, пишет о дальновидности Ататюрка, предложившего турецкому обществу в качестве основы развития светскость. Жизнь подтвердила, считает Эрман, что не может быть единства религии – в исламе есть враждующие течения. Большой ошибкой было бы считать связующей основой общества расовое единство. "Ведь пришедшее из Центральной Азии, расселившееся в Анатолии и продвинувшееся главным образом на Запад первоначальное ядро в результате многих войн и миграций давно утратило свою изначальность". Кстати, эту утрату "изначальности" подтверждал и внешний облик самого Кемаля, салоникского турка. Французский журналист, впервые увидев его в 1923 г., так описывал его внешность: "...Белокурые, тонкие волосы, широкий, крупный лоб. Я подумал: кто же передо мной – турок или славянин?". Следует сразу оговориться – турецкие шовинисты и сегодня не любят углубляться в проблему – что осталось у турок изначального от тюрок, а что они приобрели этнически на многовековом пути в Европу.
20–е, 30–е годы стали годами расцвета турецкого национализма. Под бдительным оком Ататюрка власти следили, чтобы даже крайние националисты понятие национализма согласовывали с принятым ранее Национальным обетом турок, в котором рамки национализма ограничивались государственными границами Турции. Это способствовало быстрой консолидации турецкой нации, росту национального самосознания. Объявив себя светским государством, ориентируясь на европейский уровень духовного развития – тех времен, разумеется, Турция создала собственную систему национального просвещения, культуры, языка, идеологии – через правящую партию – НРП, народные дома, культурные очаги, и т.д. Поощрялась национальная экономика, национальное производство, национальный капитал. Выше мы уже отмечали, сколь ревностно следила авторитарная власть за приверженностью общества к государственной идеологии – кемализму. Не преувеличивая, можно сказать, что национальное самосознание подняло на ноги "больного человека Европы". Вместе с тем следует отметить, что еще при Ататюрке тюркизм столкнулся с проблемой национальных меньшинств – курдов, греков, армян, евреев и др. Справочник по Турции, изданный Библиотекой американского конгресса в 1988 г., отмечает, что "со времени создания республики Турция стремилась не предпринимать публичного, официального признания этнических, языковых либо религиозных меньшинств". Даже в ныне действующей Конституции 1982 г. "остались явно противоречивые положения относительно пользования нетурецкими языками. В то время как одна статья запрещает дискриминацию на базе языка, другие объявляют вне закона публичное использование языков, запрещенных законом. Законодательство, запрещающее использование других языков, никогда не вводилось, однако турецкие граждане могли быть арестованы со ссылкой на то, что публично пользуются курдским языком". Статья 3–я Конституции устанавливает, что "государство Турция представляет собою неделимое целое как страна и как нация, его языком является турецкий язык".
После смерти Ататюрка в 1938 г. турецкий национализм множится, принимая и крайние формы – шовинизм, расизм, пантуранизм (пантюркизм), фашизм. Особенно ярко это проявилось в годы второй мировой войны, когда невоюющая Турция внимательно и подчас благосклонно выслушивала идеологов и дипломатов рейха о скором крушении СССР и готовности фашистов "поделиться" с Турцией некоторыми советскими территориями на Кавказе, в Крыму и в Средней Азии, населенными тюрками. Владелец газеты "Джумхуриет" Надир Нади писал в своих мемуарах, как обхаживали тогда фашисты турецкие власти, журналистов. Он сам, будучи мобилизованным в армию, получил в 1942 г. указание от властей отправиться в составе делегации журналистов в Германию, а затем в оккупированные районы СССР. Делегацию принимал Геббельс, затем она направилась в Крым, где были организованы встречи с татарами. Н.Нади пишет, что крымские татары разделились – одни сражались с немцами в советской армии, другие были на стороне немцев в надежде, что те "помогут им получить независимость". На одной из встреч с татарами "холодным душем" для него оказалась речь одного из татар, который заявил: "Его превосходительство Гитлер освободил нас. Благодаря его превосходительству Гитлеру мы обретем свободу и независимость".
Изучивший соответствующие документы турецкий историк Д.Кочак в одной из своих книг пишет, что первоначально турецкое правительство "не предпринимало каких–либо шагов, ожидая развития военных событий". В то же время такие дипломаты, как посол Турции в Бухаресте Танрыовер, сообщал конфиденциально Антонеску, что у Турции "будут некоторые территориальные требования". Пантуранистские круги в стране, сотрудничавшие с нацистами, получили от них мощную идеологическую инъекцию, требовали от властей "вступления войну на стороне Германии" (с.192). Осенью 1941 г. турецкая делегация во главе с начальником военной академии Йылдыз посетила оккупированные фашистами города Одессу и Николаев, а затем была принята Гитлером (с.193). Это была не единственная делегация из Турции в тот период, посетившая оккупированные фашистами южные районы СССР. Как пишет далее упомянутый автор, в 1942 г. через посредников поступило обращение к фон Папену от маршала Чакмака – "в турецкой армии находится много офицеров – выходцев с Кавказа и Азербайджана, близко знающих данный регион. В случае успеха германского наступления будет обеспечена отправка их туда"(с.200). Как видим, возникновение для пантуранистов благоприятных, казалось бы, обстоятельств (разгром или ослабление СССР) сказывается неизбежно и на поведении умеренных националистов, лишает их возможности здраво оценивать обстановку, порождает и у них идеи Великого и единого Туркестана, Турана и т.п. 10 октября 1942 г. премьер–министр Сараджоглу нарочито туманно писал, что по географическим причинам и при сложившихся обстоятельствах, при новом режиме, "который будет установлен в России", объединение этих районов с Турцией почти невозможно, очевидно, эти районы "смогут получить административную автономию под сильным культурным влиянием Турции. Прежде всего будет необходимо отправить тысячи молодых людей из этих районов в Турцию и в процессе их обучения возродить тюркский национальный дух, до сего времени угнетавшийся".
В речи в меджлисе Сараджоглу так говорил о своем национализме: "Мы – тюрки, тюркисты и всегда останемся тюркистами. Для нас тюркизм – это в такой же степени проблема крови, в какой – вопрос совести и культуры. Мы не те тюркисты, которых будет все меньше и меньше, мы – множащиеся тюркисты, и всегда будем действовать в этом направлении" (с.201). Один из тогдашних идеологов пантуранизма, духовный учитель А.Тюркеша Нихаль Атсыз (1905–1975 гг.) считал, например, что "существует издавна, начиная со своего возникновения в Центральной Азии, одно–единственное Тюркское Государство, с течением времени меняющее характер своей власти".
Лишь весной 1943 г., по мнению Д.Кочака, появились признаки открытой полемики по поводу туранизма, и его критика. Он называет в связи с этим брошюру, вышедшую в мае, – "Самая большая опасность! Суть движения, противоречащего национальной турецкой проблеме". Подвергая жесткой критике туранизм, автор брошюры подчеркивал, что туранизм не только противоречит принципам Ататюрка и политике правительства, он способствует разделению граждан и развалу республики. "Это расизм, он враг республики и кемализма" (с.294). В ответ туранисты начали свою кампанию в печати, споры перекинулись в меджлис. Депутат Д.К. Инджедаи утверждал, что такого течения нет, что туранизм лишь желает успеха и счастья тюркам, проживающим вне Турции, правительственная политика касается тюрок Турции.
Только в мае 1944 г., когда исход войны стал очевиден, в газетах было объявлено о существовании тайной туранистской организации и о начавшихся арестах ее членов (с.299). Последовало заявление И.Иненю 19 мая 1944 г.: "Мы – тюркские националисты, но мы враги принципа расизма в нашей стране... Туранисты находят тысячу и одно заклинание, чтобы немедленно превратить турецкую нацию во врага всех ее соседей..." (с.299).
7 сентября 1944 г. в Суде чрезвычайного положения Стамбула началось судебное расследование по делу о 23–х человек, обвиняемых в расизме – туранизме, в том числе таких известных в пантюркистских кругах, как Нихаль Атсыз, Зеки Велиди Тоган, Хамза Сади Узбек, и др. В итоге 29 марта 1945 г. 13 подсудимых были оправданы, 10 человек осуждены к тюремному заключению на 10 лет каждый. Через два года все подсудимые были амнистированы (освобождены они были еще раньше – в октябре 1945 г.). Среди них был и молодой офицер Арпаслан Тюркеш, и поныне – лидер националистического движения в Турции (с.301). В своей книге "Основные взгляды", вышедшей в марте 1975 г., Тюркеш приводит следующие выдержки из протокола судебного заседания тех времен.
"Судья: скажите о Вашем понимании туранизма. – Тюркеш: По моему мнению, Турция – важнее из всего того, что есть. Необходимо трудиться, чтобы обеспечить максимальный успех нашей стране во всех сферах – науке, просвещении, промышленности, экономике... Туран, т.е. союз тюрок, не ограничивается лишь тюрками в Азии, он включает всех тюрок... Этот союз тюрок означает, что речь идет не только об Азии; мысленно он охватывает тюрок Болгарии, Греции и других мест. Судья: Вы заявляете, что страны с небольшим населением постоянно находятся в опасности, поэтому при первой же возможности необходимо объединение всех тюрок? Тюркеш: Все это – пожелание на будущее. Разумеется, есть много элементов, составляющих силу государства. Один из них – его население. Этот элемент может быть одним из тех пожеланий, которые относятся к тюркскому союзу... Сегодня у нас небольшое население . Я не утверждаю, что надо немедленно подниматься и идти к союзу, чтобы населения стало больше. Это – проблема будущего. Председатель суда: И как же это может случиться? Тюркеш: Так же, как в 1917 году, в России может произойти революция, например, в 1965 г. или в 1999 г. К этому времени Турция добьется прогресса в военной промышленности, в науке и просвещении. И Турция со своей поддержкой может продвинуться к этому союзу. Председатель: А каковыми будут границы этого союза? Тюркеш: Объединение тюрок под одним знаменем... Председатель: Я имею в виду географические границы. Тюркеш: Географические границы тех регионов, где тюрки составляют массу населения. Председатель: Вы говорите – все тюрки. Они есть в Болгарии, в Иране, во владении англичан. Тюркеш: Поскольку самая большая масса тюркского населения проживает в России.., самый наш большой враг – Россия. Россия нас привела к нынешнему состоянию, Россия точила на нас зубы, Россия разрушила нашу империю. И опять же Россия обречена грызться и возиться с нами из–за нашего географического положения. Поэтому я считаю, что самый наш большой враг – Россия. Болгария – маленькая страна. Иран по всем показателям отстал от нас. Что касается англичан, то у них в руках Кипр, где проживает 78 тыс. турок".
О том, что турецкий расизм продолжал сохранять глубокие корни в турецком обществе, свидетельствуют вспышки враждебности против нетурецкого населения страны. Одна из таких вспышек 6 и 7 сентября 1955 г. приняла форму массовых погромов в отношении греческого, армянского и еврейского населения городов Стамбула, Измира и Анкары. Подогретые националистическими и весьма популярными в то время лозунгами типа "Кипр – турецкий" толпы погромщиков врывались в дома, магазины, лавки, избивали хозяев, уничтожали имущество, товар. Более всего пострадало греческое население Измира и Стамбула – было сожжено консульство Греции в Измире, свыше 5 тыс. рабочих мест и домов в Стамбуле. В литературе сложилось мнение, что одновременное начало погромов в разных местах свидетельствует о том, что они были специально организованы, тем более что службы безопасности не сразу вмешались в события.
Турецкий расизм проявил себя и позднее, на рубеже 70–80–х годов, о чем свидетельствуют итоги предпринятых военными властями в первые же дни после военного переворота 12 сентября 1980 г. крутых репрессивных мер в отношении Партии националистического движения и ее лидера А.Тюркеша. В обвинительном заключении против ПНД, которое было опубликовано в прессе летом 1981 г., отмечалось, что в отличие от левого движения, "разделенного на фракции", представлявшие Партию Тюркеша силы "действовали успешно благодаря централизации руководства, единству и дисциплине". В материалах обвинения приводились данные о том, что ПНД, когда она находилась в правительственной коалиции, готовила заговор с целью установления фашистской диктатуры во главе с А.Тюркешем по типу фашистских диктатур в Испании, Италии и Германии. На день военного выступления, планируемого 12 сентября 1980 г., тюркешисты контролировали 1700 легальных "идеологически" обществ, насчитывавших 200 тыс. членов, имели примерно 1 млн. сторонников. В распоряжении ПНД находились военизированные лагеря для подготовки террористов и штурмовиков, склады оружия, радиостанции. В обвинительном заключении перечислялись имена владельцев фирм и холдингов, переводивших значительные и небольшие суммы в пользу ПНД. Не исключено, что часть таких переводов осуществлялась под давлением боевиков партии, но как бы то ни было, у тюркешистов всегда находятся источники финансирования их деятельности, особенно когда возникает соответствующая политическая обстановка в стране или в приграничных регионах. Следующим шагом после установления фашистской диктаторской власти должно было быть создание государства "Туран" с объединением всех тюрок и мусульман на одной территории под лозунгом – "Одна нация, одно государство". В реализации этих идей важную роль должны были сыграть, кроме различных идейных и культурных обществ, также боевики – "серые волки", романы о которых писал еще упоминаемый нами Нихаль Атсыз.
Ныне А.Тюркеш (с октября 1994 г.) возглавляет ПНД (Партия Националистического движения), одну из легальных правых политических партий Турции, с которой, кстати пыталась навести "мосты" и Т.Чиллер в преддверии прошедших в декабре 1995 г. парламентских выборов. Если судить по появлению "серых волков" в Азербайджане, куда часто ездит Тюркеш, и в Чечне, проблема объединения внешних тюрок, в том числе тех, кто живет в России и других странах, остается для этой партии актуальной. В отношении претензий турецких курдов даже на автономию Тюркеш категоричен: тех, кто ищет политическое решение курдского вопроса, он называет "предателем родины". Если потребуется, можно, по его мнению, "пролить кровь''. Безусловно, такая точка зрения учитывается теми, кто формирует политику властей в отношении курдов.
Особенности турецкого национализма 80–90–х годов в значительной мере определялись новыми внешними факторами. Задача поддержки тюрок вне Турции сводилась в последние десятилетия главным образом к обеспечению благоприятного для Турции решения турецкого вопроса на Кипре – т.е. сохранения с 1974 г. оккупации севера острова. Затем проблема "внешних турок" обогатилась событиями в Болгарии. Турецкое общественное мнение резко отрицательно реагировало на антитурецкую, ассимиляторскую кампанию, проводившуюся в последние годы режимом Т.Живкова в Болгарии. В то же время признавалось (например, известным политическим деятелем Мехмедом Али Кышлалы), что "основной причиной, не позволяющей Турции поставить тогда в Совете Безопасности вопрос о притеснении турок в Болгарии, являлось опасение, что одновременно в повестку дня Совета будет включен курдский вопрос".
Смена власти в Болгарии, как известно, привела к новым парламентским выборам в 1990 г. и успеху на них лидеров турецкого национального меньшинства, получивших несколько депутатских мандатов. Турецкая печать внимательно следит за положением болгарских турок в политической жизни Болгарии, привлекает внимание читателей к антитурецким выступлениям тех болгарских политиков, которых она именует "болгарскими националистами". Турецкий журналист пишет, например, из Кырджалы: "В маленьком мире турок в Кырджалы дружба и стойкость соседствуют с безработицей, опустевшими деревнями, разобщенными семьями и этническим давлением болгарских властей". В такого рода обзорах и статьях, помещаемых в турецкой прессе, не высказывается ни малейшего сомнения в том, что болгарские турки имеют право на то, чего бывают лишены курды в Турции – на свой язык, обычаи, культурные обряды, работу. Такова же, как сегодня всем известно, и позиция Турции в отношении мусульман Югославии – всемерная их поддержка, хотя они – этнические славяне.
Исторически поворотным событием для турецкого общества в его, казалось бы, безоглядном цивилизованном продвижении на Залад стали события в тюркоязычных республиках СССР, события в Закавказье. При всей важности шагов исламистов в Турции в сторону религиозного единения, солидарности с новыми государствами исламского мира, в светском обществе Турции именно националистический настрой и энтузиазм преобладал над другими чувствами по поводу провозглашенных в бывших советских республиках свободы, независимости.
Очевидно, что развал СССР придал новый мощный стимул развитию в 90–е годы идей тюркизма в различных его формах – и умеренных, и крайних. В то же время можно сказать, что развал Советского Союза значительно усложнил, видоизменил исторический процесс европеизации турецкого общества. В своем движении "в Европу" Турция отныне все более начинает ощущать себя неким ядром появившегося внезапно и светского, и исламского тюркского мира. Она еще не разобралась с новыми функциями – ядра, но одной из них будет, очевидно, функция посредника Запада на бывшем советском Востоке. Только на этих условиях вечный должник Европы может рассчитывать на компенсацию своих расходов по приобщению неофитов. Как писал влиятельный турецкий журналист Сами Коэн, "одной из новых реалий, порожденных стремительным развитием в мире, стала та значимость, которую приобрели тюрки, проживающие вне Турции... "Тюркская сила" начала заявлять о себе на обширной территории, раскинувшейся от Балкан до Средней Азии". В таких условиях, считал автор, невозможно представить, чтобы сама Турция не уделяла внимание этому явлению. Разделяя эту мысль, другой влиятельный журналист Али Биранд писал: "Нас обвиняют в том, что мы слишком интересуемся тюркским нацменьшинством в других странах, в то же время многие западные страны,готовя нам новую роль в отношении этих нацменьшинств, считают нас лидером внешних тюрок".
В проблему "тюркизма" различные силы в Турции вкладывают каждая свой смысл. Для идеологов правого толка, сторонников исламо–турецкого (исламо–тюркского) синтеза и крайних националистов эта идея сегодня, как и вчера, увязывается и с исламизмам, и с пантюркизмом. Для большинства же турецкого общества, т.е. главным образом для светских кругов, эта идея означает реализацию давно культивируемых ожиданий тюркского единства на основе культурной, духовной, исторической близости турок к другим тюркским народам. На практике первую идею – негативную нелегко бывает отделить от второй – позитивной. Как, например, оценить стремление отставного генерала Суата Ильхана в статье "Геополитические процессы и тюркский мир" представить этот мир неким геополитическим единством, насчитывающим по всему миру 150 млн. тюрок – со своей собственной историей. Это пантюркистский подход? Турции предоставилась, наконец, реальная возможность распространить свое политическое и экономическое влияние на обширный регион, богатый различными полезными ископаемыми, прежде всего нефтью, которую Турция у себя добывает мало, и имеющий важное геополитическое положение. Бесспорно, было и есть и встречное желание новых государств к всестороннему сближению с Турцией. Этим преследовалась цель – с одной стороны, при содействии Турции обеспечить международное признание и упрочение их суверенитета, с другой – получить от нее финансовую и экономическую помощь для развития национальных культур и экономик.
Турецкий ученый–экономист Х.Гюнугур писал в 1992 г.: "Среднеазиатские республики считают, что они ближе к Турции, нежели к Ирану и арабским странам. Турция – первая из стран, поддержавшая принятие решений этих республик о независимости... Ныне среднеазиатские тюркские республики считают Турцию старшим братом–экспериментатором. Они хотят использовать, насколько это возможно, эксперименты Турции в вопросах многопартийной демократии, свободной рыночной экономики и светского государства. Тот факт, что руководители этих республик первые свои визиты после принятия решений о независимости совершили в Турцию, имеет определенный смысл. Такого рода сближение обеспечивает Турции бесчисленные преимущества на международной арене".
Сразу же вслед за объявлением тюркскими республиками бывшего СССР своей независимости началась серия визитов их руководителей в Турцию с целью добиться от нее их официального признания. Азербайджан объявил о своей независимости 29 октября 1991 г., а 3 ноября премьер–министр Хасан Хасанов был уже в Анкаре. 11 декабря 1991 г. в Анкару прибыла делегация Туркменистана во главе с президентом Ниязовым. В ходе визита туркменская сторона также настаивала на при
Все эти и аналогичные им первые визиты были обставлены торжественно, в адрес Турции звучали такие слова как "старший брат", "отец всех тюрок", "путеводная звезда", "священная земля всех тюрок" (?), "центр тюркского мира" и т.д. Руководители республик заявляли, что они берут как пример и образец турецкую модель развития и, в частности, ограничения государственного вмешательства в общественно–политическую жизнь и экономику страны.
Стали раздаваться призывы о создании по подобию европейского Общего рынка и в определенной степени в противовес ему Общего турецкого рынка с единым флагом, алфавитом, денежной единицей, мерами измерения, всеми стандартами.
Взятый курс на близкие, доверительные политические отношения был подтвержден в феврале 1992 г. в Давосе на проходившем там международном экономическом форуме на высшем уровне. В перерыве работы форума встретились лидеры Турции, Казахстана, Азербайджана и Узбекистана и подтвердили достигнутые ранее договоренности о всестороннем развитии отношений между их государствами.
Уровень достигнутых отношений был закреплен во время визита целой группы министров и депутатов парламента Турции по республикам Средней Азии, в Азербайджан и на Украину в конце февраля 1992 г. В ходе этого визита были достигнуты договоренности по совместным проектам в различных сферах сотрудничества, в частности, о постепенном переходе всех тюркских республик на латинский алфавит, о безвизовом передвижении граждан Турции, Туркмении и Азербайджана, о сотрудничестве в банковском деле и т.д.
В начале 1992 г. со всеми тюркскими республиками бывшего СССР (а также с Литвой, Белорусский и Украиной) Турцией были подписаны протоколы об установлении дипотношений на уровне посольств, и 23 февраля 1992 г. в "Официальной газете Турецкой Республики" был опубликован список лиц, назначенных послами в эти республики.
Помимо официальных дипломатических контактов Турция активизирует свои усилия по развитию научных, культурных связей – в основном на базе общих тюркологических интересов. Речь идет о периодически созываемых, в основном в Турции, таких организаций, как "Ассамблея тюркских народов", "Курултай дружбы, братства и сотрудничества тюркских государств и обществ" и многих других. Спеша опередить западных конкурентов, Турция активно принялась разрабатывать стратегию экономического сотрудничества с республиками Содружества независимых государств, и прежде всего с тюркскими, при этом учитывается их тяжелое финансово–экономическое положение.
В декабре 1991 г. в Москве было проведено последнее 4–е заседание Турецко–Советского делового совета, на котором было принято решение о переименовании его в Деловой совет Турции и Содружества независимых государств и об организации таких советов с каждой республикой. На начало февраля 1992 г. были созданы ДС между Турцией и Украиной, Казахстаном, Грузией, Азербайджаном, Туркменистаном и Россией. Позже были учреждены Деловые советы с другими республиками – Киргизстаном, Узбекистаном, Таджикистаном.
В январе 1992 г. было учреждено новое ведомство в структуре МИД Турции, обладающее правом юридического лица – "Агентство тюркского сотрудничества и развития". Главной функцией этого ведомства является оказывать всестороннюю помощь соседним странам в развитии их образования, культуры, искусства, экономики и финансов – прежде всего тюркским республикам, образовавшимся после распада СССР. Среди направлений его работы указываются такие, как подготовка законопроектов по вопросу сотрудничества с этими странами; подготовка кадров по работе в этом направлении; оказание этим странам помощи в переходе к свободному рынку – в таких сферах, как банковское дело, статистика, страхование, внешняя торговля, формирование бюджета; разработка налоговой системы; направление в эти государства соответствующих турецких специалистов; обучение и стажировка в Турции кадров, прибывших из этих стран; финансовое обеспечение проектов, предназначенных для этих стран – с широким привлечением турецкого и международного капиталов. ТИКА ведает также проектами научного, культурного сотрудничества с указанными странами. В настоящее время персонал ТИКА насчитывает примерно 70 человек, включая переводчиков, а также референтов по Азербайджану, Казахстану, Киргизии, Туркмении, Узбекистану, Молдавии, России, Украине. В структуре агентства три департамента – просвещения, культурного и социального сотрудничества; экономического, торгового и технического сотрудничества; персонала и финансов.
ТИКА имеет два периодических издания: – первое – "Евроазийское досье" – информационный бюллетень, выходит два раза в месяц, помещает краткую информацию о событиях в странах Евразийского региона. Второе – ежеквартальное издание "Евразийские этюды" – помещает исследования по истории, языкам, экономике тюркоязычных стран, их связям с Россией, Турцией. Оба издания выходят на турецком, английском языках, некоторых языках стран Средней Азии.
Примерно такой же интерес проявился к Турции и у тюркских республик России, хотя в целом можно считать, что Турция апробирует в отношении их другой вариант региональной активности, определяемый тем, что в этом случае речь идет о республиках, входящих в Российскую Федерацию. Наибольший взаимный интерес демонстрируют Турция и Татарстан. Татарский народ – самый крупный по численности среди тюркоязычных народов Российской Федерации. Здесь также помимо экономических интересов присутствуют в равной мере и духовные, культурные, этнорелигиозные. Татарстан еще в советский период начал расширять и прямые контакты с Турцией. В декабре 1990 правительственная делегация Татарстана посетила Турцию, в итоге был подписан протокол о развитии экономических и торговых связей между республикой и Турцией. Расширяются культурные, научные, религиозные связи между Казанью и Анкарой. В Казани выходит при содействии турецкой газеты "Заман", упоминаемой выше, газета на татарском языке "Заман–Татарстан" со страницей турецкого текста. На этой странице приводится информация о Турции, о тюрках и мусульманах всего мира. Читателя информируют и о распространенности в тюркских республиках газеты "Заман". В Киргизии ее издают уже четвертый год, в Туркмении газета сотрудничает с другими турецкими изданиями, с местными СМИ. В одном из номеров с турецким текстом "Заман–Татарстан" повествует о деревне Вестница близ Бихача (быв.Югославия), которая была при османах форпостом борьбы против христианства. До сих пор деревня сохраняет эту свою особенность, пишет газета. Ее не сломил даже Тито. После ухода османов деревня так и не подчинилась "другим властям", как это сделали другие. Татарские ученые в своих публикациях в Турции часто обращаются к давней и недавней истории отношений Татарстана с Россией. Со своей стороны, турецкая печать, радио, политические лидеры внимательно следили и следят за обстановкой в Татарстане. В сообщении турецкого радио, например, еще 17 октября 1991 г. рассказывалось о демонстрациях в Казани, о том, что "татарское население требует независимости".
В период "мирного" правления в Чечне Д. Дудаева он стремился также расширять всесторонние связи с Турцией. Часть турецкой общественности, особенно выходцы из Чечни, которых немало в Турции, активно поддержали провозглашение Дудаевым независимости Чечни, воспринимали его прилеты в Турцию как действия главы независимого государства, к тому же – летчика. Очевидно, и турецкие власти долго не могли разобраться в статусе Чечни – российская дипломатия оказалась на длительный срок молчаливым созерцателем событий. В Турции создано несколько комитетов солидарности с Чечней, проводятся сборы денег для дудаевцев. Общий тон турецкой прессы, даже умеренной: русские – чужие в Чечне, их ненавидят все чеченцы поголовно. "Идет партизанская война, каждый, кого мы встречали, требовал, чтобы Турция им помогла" – сообщал о своей поездке в Чечню турецкий журналист М.Берекет. Боевые действия российских войск в Чечне вызывают протесты в Турции – не только в прессе, не только через демарши властей, но и в виде демонстраций. Турецкие газеты охотно публикуют фотографии демонстрантов – чеченцев и турок. В руках некоторых видны плакаты с символикой "серых волков". Газеты сообщали, что организаторами митингов являются "Культурное общество Северного Кавказа" и "Кавказско–чеченский комитет сопротивления".
Следует отметить, что антирусские настроения не являются доминирующими сегодня в турецком обществе, – многое гасят растущие экономические связи – хотя подозрительность в отношении поведения северного соседа часто высказывается открыто, особенно когда речь заходит о наличии российских войск на армяно–турецкой, грузино–турецкой границах. Недовольны турки и тем, что начиная ощущать себя крупной региональной державой, а теперь и лидером тюркского мира, они не видят со стороны высших властей России того внимания, на которое они хотели бы рассчитывать. Прочной базой российско–турецкого сотрудничества являются торгово–экономические связи. Вместе с тем часть политологов националистического толка стремится поддерживать на "должном" ,по их мнению, "уровне" националистические антирусские чувства – может быть даже не столько у турок, сколько у интеллигенции тюркоязычных независимых государств и некоторых республик России. Высокой бывает порой шовинистическая, антирусская тональность и в докладах и дискуссиях, на встречах представителей тюркских народов, в статьях, книгах, предназначенных для потребления "братьями–тюрками". Российская политика в отношении тюрок подвергается, как правило, жесткой критике, возникает у объективного читателя подозрение в том, что некоторые авторы намерены поддерживать у него, если он тюрок, вечную подозрительность и даже некий синдром вечной враждебности к русским. Мысль – "Мы – родня, они – чужие" грубо или деликатно звучит в некоторых речах и статьях. Активно используются в качестве пугала некоторые высказывания Жириновского, который иногда подается чуть ли не продолжателем дела Ивана Грозного, взявшего Казань и начавшего таким образом империалистическую вековую войну против тюрок.
Даже Демирель, опытный и осторожный политик, не в состоянии иногда удержаться от политизации "родственных связей" и тонкого противопоставления России Турции перед тюркскими республиками. Газета "Джумхуриет" опубликовала отрывки из беседы ее корреспондента с Демирелем в Бишкеке, где в августе 1995 г. состоялась его встреча с руководителями ряда тюркских государств. Заголовок гласил – "Освобождайтесь от зависимости". Приводятся пассажи из заявлений Демиреля: "Россия не должна испытывать беспокойство по поводу нашего сотрудничества", "изменить родство не может никто", "доставка природных богатств, которыми владеют тюркские республики, на мировые рынки через территорию Турции имеет свою особенность – это спасает названные страны от вероятной зависимости".
Любопытна и подчас искренняя убежденность – у простого турка, "человека с улицы", и у многих интеллигентов – в том, что нет двойного стандарта в их подходе к оценке событий в Чечне и Турецком Курдистане, в "русском империализме" и турецкой оккупации Северного Кипра, и т.п. Любопытно и другое – когда турок приезжает в Европу, он вынужден забыть о своем шовинизме, начинает подчас ощущать себя человеком второго сорта – не без помощи местных националистов, прежде всего германских, которые устраивают погромы и поджоги в турецких кварталах. На конец 1993 г. вне Турции постоянно проживало 3,5 млн. турок, в том числе в Западной Европе – около 3–х миллионов (из них около 2–х млн. в Германии). Турки давно поселились здесь семьями, иногда смешанными, их дети забывают родной язык, но мало кто стремится уехать обратно в Турцию, где высока безработица, намного ниже уровень жизни. Только в Германии насчитывается 37 тыс. рабочих мест (как правило, небольших), принадлежащих турецким владельцам. Это тоже европеизация, но она является скорее добровольной ассимиляцией.
Особенности проявления турецкого национализма выявляются постоянно на отношении к нетурецким народам, прежде всего к курдам, также являющимся мусульманами. Как отмечает американский справочник, в 30–е и 40–е годы курды официально именовались "горными турками", а официальным эвфемизмом 80–х годов является термин "восточные турки", хотя известно, что курды принадлежит к индоевропейской языковой группе. Тот же справочник, обычно обладающий надежными источниками информации, не приводит точных данных о численности курдов в Турции. Он называет цифру от 3 до 10 млн. человек.
Курдское национально–освободительное движение в Турции – одна из самых острых внутриполитических проблем в 70–90–е годы, препятствующих интеграции Турции в европейские структуры. Эта проблема – главный повод для властей прибегать к чрезвычайному положению на Востоке, сохранять в стране антидемократические институты и законодательство, вести боевые действия в курдских районах, подчас переходя границы соседей, конфликтовать с соседними Сирией, Ираном и Ираком, либо вступать с ними в сговор ради подавления выступлений курдов, требующих в зависимости от политических установок ту или иную степень независимости, вплоть до создания единого курдского государства.
Курдская проблема – это и социально–экономическая, культурная отсталость востока страны, вынуждающая власти предусматривать в пятилетках крупные государственные капиталовложения в энергетические проекты, в новую аграрную реформу, в развитие образования, учреждение университетов, и т.д. Эта проблема – один из важных пунктов межпартийной политической борьбы, она в значительной мере раскалывает турецкую интеллигенцию. Консервативная, националистически настроенная часть общества не признает этнических прав за курдами, продолжает считать их частью турецкого этноса, настаивает на том, что любое признание за курдами особых прав подрывает единство государства, целостность территории.
Типичным примером резкого неприятия требований курдов, именуемых "террористами", "сепаратистами", являлась давняя позиция правого журнала "Ени форум", издаваемого в последнее десятилетие проф. Айдыном Ялчыном в сотрудничестве с известными учеными – историками, экономистами, политологами– Османом Окъяром,Сейфи Ташханом и др. (все трое были советниками МИД, влиятельными лицами Института внешней политики, близкого к МИДу). В передовой статье апрельского номера за 1990 г., написанной проф. Айдыном Ялчыном, критике подвергалась позиция левых "сталинистов", западных кругов, сочувствующих курдам, и тех представителей власти, которые якобы терпят сепаратистские выступления только потому, что "Европа может неправильно понять", захлопнуть перед Турцией дверь в Европу. Все это, по мнению профессора, не что иное, как "измена родине". "Применяя силу против силы, еще большую жестокость против жестокости, прежде всего ликвидируется кризис. Затем предусматриваются экономические и социальные меры, политическое и административное урегулирование".
О якобы турецком происхождении курдов помещалось немало материалов в прессе. При этом авторы ссылаются на схожие обычаи, традиции, ищут схожести в языках. Приводя такого рода аргументы, турецкие власти в 90–е годы отстаивали на международных встречах свою позицию непризнания курдов как отдельного, нетюркского этноса. В газете "Хюрриет" под заголовком "Официальная позиция Турции " была помещена информация об участии турецкой делегации во главе с тогдашним министром иностранных дел Али Бозером в конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, состоявшейся в 1990 г. в Копенгагене. По курдскому вопросу А.Бозер настаивал на том, чтобы "не искать различий там, где раньше они не существовали". Турция, по мнению А.Бозера, признает меньшинством те "влиятельные группы, которые определены двусторонними и международными договорами". Это заявление, по оценке печати, – намек на то, что в Лозаннском мирном договоре курды не упомянуты. Турция, если курдский вопрос будет включен в повестку дня конференции, намерена основываться на двух принципах: 1) "В рамках международных договоров (Лозанна) курдское меньшинство в Турции не существует". 2) "С учетом исторических оценок признание за курдами статуса национального меньшинства будет шагом назад по сравнению с существующими правами".
О возможности признания за курдами культурной автономии высказываются ныне все чаще многие представители демократической интеллигенции, и очевидно, этот вариант – наиболее воспринимаемый в умах турецкой общественности. Идеи левых кругов о признании за курдами национальной автономии в пределах Турецкой республики не получают поддержки турецкой интеллигенции, большинства политиков, не говоря уже об армии. В то же время сохраняется давление общественности на правительство – сделать что–то для нормализации ситуации .как–то договориться, но как об этом у многих нет четкого представления, поскольку ПКК требует признания суверенитета курдов. В печати приводятся сведения о сожженных деревнях, тысячах беженцев, о гибели мирного населения, турецких солдат, боевиков. Только в регионе Диярбакыра за десятилетие 1984–1995 было арестовано 60 тыс. человек, предано суду 34 тыс. человек, причем количество судебных обвинений достигло 10 тысяч. Сообщается также, что расходы на военные операции в турецком Курдистане ежегодно составляют триллионы лир, они идут на содержание там военной силы численностью 220 тыс. человек, на тысячи солдат особых подразделений, на вооружение, вертолеты. Несмотря на все это, "ужасы ПКК не прекращаются".
Действия властей в Курдистане стали причиной широких протестов в Европе в парламентах многих государств, которые, поддерживая территориальную целостность Турции, настаивают на мирном решении вопроса. В комиссии по правам человека в Европейском парламенте было заявлено о нарушении прав человека в Турции, о невозможности поэтому принять Турцию в Совет Европы. В Страсбурге от имени парламентариев Европейского совета выступил Мигуэль Мартинес, сообщивший, что по итогам поездки в Турцию специальной миссии выяснилось несоответствие некоторых статей турецкой конституции, закона о политических партиях, уголовного кодекса, закона о борьбе с терроризмом, с Декларацией о защите прав человека. Жак Делор заявлял в декабре 1994 г., что в условиях, когда Турция отправляет в тюрьму своих депутатов (курдов), ее невозможно принять в Совет Европы. По тем же причинам Вашингтон угрожал сократить предоставление Турции военных кредитов и военной помощи.
Эти события все более заставляют задумываться многих турецких политиков, что же представляет собою ныне турецкий национализм, каково его будущее, как он соотносится с нынешними европейскими представлениями о демократии, что нужно делать общественности и властям, чтобы путь в европейское сообщество мог быть продолжен Турцией. Это понимает и Тансу Чиллер – профессор экономики, не один год стажировавшаяся в США. Она даже однажды высказала предложение отказаться от того, чтобы считать официально всех жителей страны турками, использовать другой термин – "жители Турции" ("тюркиели"). Это высказывание один из лидеров Партии благополучия назвал "странным".
Все чаще в прессе стали появляться собственные названия тюркских народов – не просто тюрки/турки, что по–турецки – одно и то же – "тюрк", а узбеки, азербайджанцы, казахи, туркмены, киргизы и т.д. Появляются разъяснения типа того, что в понятие "турок" вкладывается не этническое содержание, а определение населения, гражданство – так как американцем считает себя гражданин США, независимо от этнического происхождения. Проф. И. Туран высказал и такое мнение: "Центральная Азия никогда не была частью Османской империи. Мы – одних корней с народами тюркских республик, вместе с тем мы все больше начинаем понимать, что по сути являемся разными обществами. Отсюда очевидно – хотя и есть возможность весьма прочного сотрудничества, невозможен политический союз с ними [тюркскими республиками Центральной Азии]. Этому есть и географические, и политико–социологические причины".
Эти слова подтверждают справедливость предположения, высказанного осенью 1994 г агентством "Рейтер" и изложенного в турецкой газете "Дюнья". "Рейтер" считает, что Турция расстается с мечтами о шелковом пути, призванном соединить Босфор с Великой Китайской стеной, объединив всех тюрок. Западные наблюдатели–дипломаты в таких тюркских республиках, как Азербайджан, Киргизия, Туркменистан, Казахстан и Узбекистан считают, что идеи о создании "Федерации Великой Турции" потеряли свою прежнюю привлекательность. Турки размышляют уже более логично и при выработке решений учитывают политико–экономические процессы в мире, стараются быть мудрее... Азиатские же дипломаты утверждают, что после советского опыта мало кто из среднеазиатских стран захочет укрыться под зонтиком "Федерации Великой Турции", который им предлагают.
Интересный перечень сложностей, которые еще предстоит преодолеть Турции на пути демократизации, содержится в обзоре Огуза Ояна в газете "Дюнья". По его мнению, тяжелым грузом для Турции на этом пути остается курдский вопрос, который так и не решен еще демократическим, мирным путем. Далее автор считает необходимым отказаться турецкой общественности от убежденности в том, что "на права турок или мусульман в других странах следует смотреть через увеличительное стекло" и в то же время "давать повод другим подозревать Турцию в установлении связей, ассоциируемых с пантюркизмом", в желании "быть региональной экономической и политической силой". Третье препятствие на пути демократизации, считает О.Оян, это – "усиление фундаментального исламизма, угрожающего светскому республиканизму и процессу демократической структуризации". И наконец, четвертое препятствие – нарушение прав человека в Турции, "систематическое применение пыток, вынесение приговора без судебного разбирательства.
Заключая наше исследование, мы осознаем, что путь Турции в Европу еще долог и сложен, исторический эксперимент по интеграции двух цивилизаций не завершен. Светский Запад ждет, рассчитывает на успех турецкой секуляризации, на избавление турецкого общества от крайностей национализма, без чего само общество не сможет стать демократическим, гражданским обществом. Тогда и государство утратит те свои функции (в том числе полицейские), которые определяют характер турецкой демократии, как управляемой, периодически и вынужденно обновляемой с помощью армии.
Список источников и литературы
турецкий национализм кемалистский идеологический
1. A.Дж.Тойнби. Цивилизация перед судом истории. М.-С.-П. 1995, с. 167.
2. Турецкая Республика. Справочник. М., "Наука", 1990, с. 51-55.
3. А.Г.Аксиненко. Борьба политических партий Турции за влияние на молодежь. 1920-1980. М., 1986, с. 85-86.