Курсовая работа
Развитие вооруженных сил Франции во второй половине
XV
века
Содержание
Введение
Глава 1. Краткий обзор военной истории I-ой пол. XV в.
1.1 Основные этапы Столетней войны
1.2 Тактика и военная организация французской армии
Глава 2. Крупнейшие военные конфликты Франции во второй половине XVв. в отражении «Мемуаров» Филиппа де Коммина
2.1 Война «Общественного блага»
2.2 Кампания против города Льежа
2.3 Итальянский поход Карла VIII
Глава 3. Вооруженные силы Франции во II - ой пол. XVв.
3.1. Организация армии
3.2. Отдельные рода войск
Глава 4. Французский рыцарь II - ой пол. XV в.
Заключение
Список источников и литературы
Введение
15 век был переходом от Средневековья к Новому Времени, и этот переход происходил мучительно и крайне болезненно[1]
. Историческую роль этого столетия определило множество важных событий произошедших в нем. От окончания Столетней войны и до открытий Да Гамы и Колумба, Европа жила в состоянии движения от феодального прошлого к новым горизонтам развития. Особую роль играли войны. В 15 веке только во Франции произошли такие крупные военные конфликты как Столетняя война, восстание «живодеров», война за Бретонское наследство, Бургундские войны, захват Людовиком XI Руссильона, аннексия Бретани Карлом VIII, Итальянский поход 1494 – 1495 гг. В данном контексте проблема изучения генезиса вооруженных сил европейских держав кажется особенно важной. Вопрос, к которому я обратился в своей работе, достаточно сложный и противоречивый. Дело в том, что не существует четких границ, позволивших выделить военный переворот второй половины 15 века. Не все исследователи признают его очевидность. Но мне же кажется, что именно данный период стал во многом наиболее ключевым в развитии европейской военной истории. Именно тогда на историческую арену окончательно выдвинулась пехота, и именно тогда же произошел закат рыцарства. Кроме этого с середины 15 века артиллерия начала постепенно выдвигаться на передний план. Хотя здесь можно возразить, вспомнив, что впервые европейцы применили огнестрельное оружие в битве при Кресси (1346 г.), где англичане выставили шесть пушек[2]
. На самом же деле именно во второй половине 15 века разрозненные «наряды» выделились в отдельные подразделения, заложив тем самым основу нового рода войск. Как следствие этого изменилось отношения к постройке оборонительных сооружений. Исчезли могучие и неприступные цитадели, уступив место более непритязательным, но зато хорошо эффективным фортам и блокгаузам. И наконец результатом всех изменений стал отказ от старой системы комплектования, подхода к организации и управлению войсками. Армия становится постоянной составной государства, верной опорой правителя, надежным инструментом для осуществления их политики. В своей работе я попытался разобрать крупнейшие военные конфликты с участием Французского королевства во 2ой половине 15 века на основе «Мемуаров» Филиппа де Коммина, крупнейшего источника по истории Франции второй половины 15 столетия, а также проанализировать основные моменты, связанные с «угасанием» классического рыцарства, которым де Коммин уделил внимание.
Прежде чем переходить к анализу нашего источника рассмотрим его место в историографии 2ой половины 15 в. Условно все письменные источники этого периода можно подразделить на несколько категории:
1) Универсальные исторические источники являлись во многом ключевыми для 15 века. Их переписывали и читали больше всех других исторических произведений. В качестве примера можно привести «Большие французские хроники».
2) В то же время были широко распространены произведения посвященные конкретным историческим деятелям. Так, история правления Карла VII была изложена монахом из Сен – Дени Жаном Шартье.[3]
Так одной из наиболее ценных хроник, рисующих историю правления Людовика XI является т. н. «Скандальная Хроника» (Chroniquescandaleuse)[4]
.
3) Другие произведения были призваны противопоставить деятельность какого – нибудь короля враждебной исторической литературе, которая в этот период достигла также значительного развития. В качестве примера можно привести латинскую хронику нормандского епископа Т. Базена (1412 – 1491 гг.) «История деяний Карла VII и Людовика XI» (DerebusgestisCaroliVIIetLudovicihistoriarumlibriXII). Хотя в этой работе автор скорее пытался всячески развенчать и очернить «тирана» Людовика XI и его централизаторскую политику, искажая реальные события[5]
.
4) Развивались также анонимные хроники местных феодальных домов, вроде «Гиеньской хроники», «Арльской хроники».
5) Данный период изобилует огромным количеством самых разнообразных, часто мелких, но очень ценных документов: приказы военачальников, вызовы на военную службу (lettersdeconvocation), переписка королевского совета и чиновников финансового ведомства с командирами отрядов и комендантами крепостей, заказы на вооружение и артиллерию, списки гарнизонов, денежные расписки, счета на ремонт укреплений, списки пленных и убитых[6]
. Очень содержательна и военная корреспонденция, например сохранившаяся переписка между Карлом VIII, Луи де Ла Тремуйем и разными капитанами во время бретонской кампании 1488 г[7]
. А переписка между Людовиком XI и Карлом Смелым является чуть ли не главным источником по истории второй половины 15 века[8]
.
5) Кроме того, в начале 15 века во Франции появился новый вид исторических источников, который впоследствии получил широкое распространение – дневники горожан[9]
. Таким образом исследователи отмечают, что начиная с последних лет XIII в. и до конца XV в. и далее, специалист по истории войн и армий имеет в своем распоряжении значительную и разнообразную документацию, по сравнению с предшествующими периодами.
Однако перейдем к анализу нашего исторического источника, на базе которого и была произведена попытка изучения проблематики, указанной в начале данной работы. Бурный водоворот политических событий и интриг, присущий 15 веку подвинул многих современников к более критическому и менее тенденциозному осмыслению действительности. Само собой полагается, что такой подход к проблеме заставил авторов обратится к особой разработке аналитической части своих работ и результатом этого стало появление совершенно нового для того времени жанра экспертной историографии, в котором работали такие крупнейшие историографы своего времени, как Оливье де Ламарш (1427 – 1502 гг.), официальный историограф Бургундского герцогства, описавший в своих мемуарах парадную жизнь бургундского двора; Жорж Шатиен (ум. 1475 г.), дипломат и советник, составивший огромную по размерам историю Европы за 1431 – 1451 гг., в которой представил свои размышления на политические темы как человека, довольно независимого в своих оценках; и, наконец, апогеем исторического анализа является труд Филиппа де Коммина.
«Мемуары» Филиппа де Коммина – определенно крупнейшее из произведений, написанных в 15 веке во Франции, а может быть и во всей Европе[10]
. Написанные в конце XV века и вышедшие в свет в 1524 году, оно выдержало более 120 изданий и привлекает интерес людей в наши дни, что, согласитесь, говорит о ее большой популярности. Притом это чуть ли не единственное историческое произведение 15 века, переведенное почти на все европейские языки. Но прежде чем погрузиться в анализ содержания этой интересной книги, я позволю себе сказать несколько слов об авторе. Филипп де Коммин является одной из наиболее знаковых личностей во французской историографии XIV – XV вв. родившийся около 1447 года, он происходил из знатного фламандского семейства Ван ден Клитов. Рано потеряв родителей, Коммин вырос в доме своего двоюродного брата, который дал ему подобающее дворянину воспитание: его научили владеть оружием и конем, читать по – французски, но латынью не утруждали. В 1464 году Коммин прибыл на службу к Карлу Смелому. В 1465 году он принимает участие в войне Лиги Общественного блага, целью которой, бесспорно, был подрыв централизаторской политики Людовика XI. В 1466- 1467 гг. он участвовал в карательных экспедициях против горожан Динана и Льежа, получив вскоре должность камергера. В новом качестве он стал принимать деятельное участие в судьбе Бургундского герцогства. К сожалению, в силу сложившихся позднее обстоятельств, Коммин не слишком подробно о данном этапе своей жизни и, в частности, о своих обязанностях и полномочиях. Лишь по отрывочным намекам, сквозящим в его произведении, можно попытаться предположить, что он оказывал немалое влияние на герцога[11]
.
Безусловно, что во время частых бесед с Коммином Людовик XI произвел на него сильное впечатление своим умом и трезвой расчетливостью. Поэтому неудивительно, что после этого он начал оказывать кое – какие услуги королю, хотя еще в течение четырех лет Коминн находился на службе у герцога Бургундского. В 1470 году он совершил поездку в Кале, где вел тайные переговоры с представителями английской династии Ланкастеров, а в 1471 году во время мисси в Испанию произошла очередная встреча с Людовиком XI. Через год в 1472 году он бежал в лагерь французского короля. В этот период карьера Коминна достигла вершины. Однако влияние сохранялось лишь до 1477 года и после гибели Карла Смелого пошло на убыль. После смерти Людовика XI его положение стало и вовсе критическим. Регентша Анна Боже исключила его из совета, а некоторое время спустя приказала арестовать. В железной клетке в Лошском замке Коммин просидел пять месяцев, после чего его отпустили в одно из своих поместий. Только в 1490 году ему дали свободу и разрешили вернуться ко двору. Новая перемена в судьбе Коммина объясняется переориентацией французской политики на Италию и подготовкой похода в Неаполитанское королевство. Здесь он выступает в роли посла, сделав неудачную попытку укрепить отношения с Венецией. После смерти Карла VIII в 1498 году на престол взошел Людовик Орлеанский которому Коммин был близок в период борьбы с правительством Анны Боже. Однако нового сближения не произошло. После 1507 года сведенья о его политической карьере исчезают. Филипп де Коммин умер 1511 году в замке Аржантон.
Как я уже отмечал, «Мемуары» являются достаточно знаковой вехой в развитии французской историографии, так как в это время намечается пробуждение интереса к современной истории, вызванное, очевидно, осознанием большинства авторов значимости периода в который они живут. Кроме того, это была эпоха глубочайшего кризиса, который поразил устои всего феодального общества. И это кризисное мироощущение также нанесло свой отпечаток в развитии литературной мысли 15 век. С точки зрения истории значение XV века заключается прежде всего в том, что она, ориентируясь преимущественно на современность, более четко, чем раньше, поставила вопрос о достоверности излагаемых событий. Хотя социальный статус информатора по – прежнему накладывало свой отпечаток. Филипп де Коммин был одним из тех людей, которые верно оценили могущество и руководящую роль Франции в истории Европы второй половины 15 века. В своей книге он использовал эту историю для анализа, пытаясь разобраться в причинах и следствиях и отбирая для рассказа те факты, которые помогали ему в такого рода осмыслении событий[12]
. Благодаря своему умению выделять важное, Коммин дает чрезвычайно ценный исторический материал. Хотя конечно же он не смог удержатся от различного рода преувеличений и подлогов. В частности, рассказывая о военных действиях между Людовиком XI и Карлом Смелым во время войны общественного блага, он значительно преувеличивает численность армии последнего, говоря о 100 тыс. всадников вместо примерно 50 тыс. Конечно, такое преувеличение является результатом определенных обстоятельств, которые бесспорно наложили отпечаток на взгляды де Коммина. Работа над «Мемуарами» была начата во время ссылки 1489 года, по просьбе архиепископа Вьенского Анджело Като. По датировке Ж. Дюфурне, первые пять книг были созданы им в 1489 – 1490 гг., шестая книга – в 1492 – 1493 гг., седьмая – в 1495 – 1496 гг., восьмая – в 1497 – 1498 гг. «Мемуары» делятся на две части. Первая охватывает времена правления Карла Смелого и Людовика XI (1464 – 1483 гг.) и состоит из шести книг. Вторая часть – книги седьмая и восьмая посвящены Итальянскому походу Карла VIII (1483 – 1498).
«Мемуары» Филиппа де Коммина были переведены на русский язык Ю. П. Малининым и вышли в свет в 1986 году. При подготовке перевода были использованы лучшие французские издания Б. де Мандро и Ж. Кальметта. Особо хотел бы отметить хорошую проработку примечаний и дополнительных сведений, а также подробную статью рассказывающую о судьбе де Коммина, его политических взглядах. Таким образом Ю. П. Малинину удалось выполнить не только блестящий перевод, но и достаточно детально рассмотреть основные особенности «Мемуаров» как исторического источника.
Теперь обратимся к историографии посвященной данному периоду. Начать следует с работ общего плана, где данный вопрос рассматривается в контексте общего развития как европейской цивилизации, так и непосредственно самой Франции. Прежде всего, стоит отметить «Историю Европы» в 8 томах, подготовленную в 1993 году, в которой интересующий нас период рассматривается как один из ключевых этапов в становлении европейских наций. Сюда же можно отнести и работу Ж. Дюби «Средние Века». Являясь последователем Марка Блока и Люсьена Февра, его имя небезосновательно связывают с традицией журнала «Анналы», наиболее яркого и во многом определяющего этапа в историографии 20 века. Сам Дюби главную задачу исторической науки усматривал во взаимодействии истории материальной цивилизации и социальной структуры, с одной стороны, с историей коллективных представлений и культуры - с другой. Как отмечает автор: «свою задачу я видел в том, чтобы описать начало истории Франции…как из феодальной раздробленности постепенно возникало государство»[13]
«Источниковедение истории Средних Веков» А. Д. Люблинской созданное в 1955 оказало большую помощь, наряду со статьей Ю. П. Малинина при подготовке вопроса, связанного с историографическим анализом «Мемуаров». При разработке вопроса, связанного со Столетней войной были использованы работы Н. И. Басовской «Столетняя война 1337 – 1453 гг.» и В. И. Рутенбург «Италия и Европа накануне Нового Времени», представляющие собой экскурс не только в политическую, но и в военную историю Западной Европы. Н. А. Хачатурян в «Сословной монархии во Франции в XIII – XV вв.» уделила существенное внимание развитию системы комплектования вооруженных сил Франции во времена Карла VI и Людовика XI.
Особое место занимают специализированные работы посвященные истории развития тактики и вооружения. Это «История военного искусства с древнейших времен до начала 19 столетия» Н.П.Михневича, «Руководство к истории, описанию и изображению ручного оружия с древнейших времен и до начала XIX века» П.П. фон Винклера, «История военного искусства» Е.А. Разина. Эти работы являются классическими и позволяют наиболее детально разобрать различные аспекты военной истории. Так , в частности, работа П.П. фон Винклера, известного исследователя военной истории, дает хороший анализ основных тенденций в развитии европейского вооружения с древнейших времен вплоть до 19 века, при этом автор приводит объяснения эволюции того или иного вида оружия. Книга Н.П.Михневича, вышедшая в свет в Санкт – Петербурге в 1896 году помимо истории оружия дает возможность проследить также основные этапы военной истории. А известный советский историк Е.А. Разин уделяет большое внимание развитию тактики. При разработке вопроса связанного с рыцарством, я использовал достаточно редкую книгу 1898 года Н.М. Федоровой «История рыцарства», которая так же как и книга Н.П.Михневича хранится в отделе редкой книги ЯУНОБ им. Н. А. Некрасова.
Из недавно вышедших можно назвать книгу Ф. Контамина «Война в Средние века содержащую много полезной информации относительно развития кавалерии. Ф. Контамин, родившийся в 1932 г., принадлежит к старшему поколению французских историков, продолжая наплавление, названное «новой исторической наукой». Исходя из принципа плюрализма т.е. множественности он полагал, что историческое исследование должно охватывать самые разные стороны жизни общества. Поэтому его книга является не просто историей военного дела, а историей войны, как важнейшего фактора жизни средневекового общества. Использовав огромное количество исторических источников Контамин дал классический материал по истории оружия и оригинальный анализ средневековой техники и стратегии. Также существует ряд статей посвященных наиболее узким вопросам. Проблеме изучения Бургундских войн посвящена статья М. К. Чинякова в журнале «Вопросы истории», а В.В. Пенской в статье «Военная революция в Европе в XVI – XVIIвв.», опубликованной в «Новой и Новейшей истории» говорит об истоках военного переворота, произошедшего в 16 веке.
Таким образом, можно подытожить, что тема, разрабатываемая в данной работе, является, с одной стороны, достаточно обеспеченной источниками, а с другой стороны, еще не достаточно изучена отечественной историографией и поэтому требует анализа. В данной работе была сделана попытка ответить на ряд вопросов связанных с путями генезиса европейских вооруженных сил в 15 веке, при этом особое внимание было уделено проблеме рыцарства, для которого данный период стал одним из последних в его долгом развитии.
Глава 1. Краткий обзор военной истории
I
-ой пол.
XV
в.
1.1 Основные этапы Столетней войны
Для французской истории 15 век, со всеми сложными перипетиями в развитии является во многом одним из определяющих исторических периодов. Начавшись в тяжелых условиях, в дальнейшем он носил знаменательный характер для борьбы Франции за обретение собственного единства. Прежде чем перейти к непосредственно к разработке проблемы проанализируем события, хронологически предшествовавшие рассматриваемому нами историческому периоду. Среди крупнейших событий первой половины 15 века во Франции особняком стоят Великая чума и Столетняя война. Дело в том в 14 – 15 века страшные эпидемии чумы, захлестывали Европу с ужасающей регулярностью, воздействуя на ее развитие[14]
. Чума унесла до ½ мужского и женского населения Франции. Такие людские потери в корне потрясли основу государства и подтолкнули его к новому периоду развития. В столь тяжелых условиях Францию сотрясали противоречия внутреннего и внешнего характера вылившиеся в ряд продолжительных военных конфликтов, наиболее крупным из которых оказалась Столетняя война.
Столетняя война (1337 – 1453 гг.) началась с восстания в ряде фландрских городов против господства Франции, которая проводила политику централизации страны и присоединения ряда богатых территорий. Располагая крупными военными и финансовыми средствами Англия начала военные действия. Большое внимание было уделено формированию пехоты, рыцарской конницы, ополчения графств. Главную силу французской армии составили тяжелые рыцари, пехота, составленная из наемных контингентов. В целом, как отмечают исследователи, французское войско было менее дисциплинированным, что определялось внутренним политическим положением Франции, где борьба за преодоление феодальной раздробленности была далека от завершения[15]
. Первый этап носил благоприятный характер для англичан, которые захватили значительные территории. В июне 1349 года у берегов Фландрии развернулось ожесточенное морское сражение, закончившееся победой английского флота. После этого началась сухопутная фаза военных действий. Используя местных союзников в Бретани и Нормандии англичане высадились на французской территории[16]
. Сильные войска французов решили перехватить их и дать бой. Эта тактика привела к двум крупным катастрофам: при Креси и Пуатье. В результате каждый десятый француз погибает, а король Франции Иоанн II Добрый попадает в плен, что вызывает кризис. Горожане Франции стали резко выражать недовольство политикой правительства и потребовали вооружения их, контроля в расходовании средств и чистки государственного аппарата. Необходимо платить выкуп за короля Иоанна II и его старший сын Карл созывает Генеральные Штаты. Те соглашаются на уплату лишь при гарантии реформы, которая в будущем поможет избежать поражения. В мае в районе Бове вспыхивает стихийное крестьянское восстание – Жакерия. В это время король это время король Наваррский укрепляет свою мощь в Нормандии, вербуя английских наемников. В июне он подавляет восстание жаков в Мело. В 1360 г. Договор в Бретиньи, затем мирное соглашение в Кале предусматривают огромный выкуп за короля Франции и отказ Эдуарда III от притязаний на французский престол. Иоанн Добрый умирает, в то время как уплачена только половина выкупа. Тем не менее временное перемирие позволяет Франции укрепиться[17]
. В дальнейшем военные столкновения продолжаются на юге, где капитан Понторсон одерживает победу над англо – нормандцами. В 1369 году война между Англией и Францией вновь возобновилась. Карл V доволен своими войсками, малочисленными, но отборными, руководимыми верными военачальниками, такими, как дю Гесклен. С 1369 по 1389 г. Не происходит никаких ярких баталий, но постепенно французские войска отвоевывают занятые англичанами территории[18]
. В 1380 году со смертью Карла V конфликты прекращаются, кажется, что война заканчивается. За исключением Гиени и Гаскони, французы вернули все завоеванное англичанами.
После успешного начала правления в 1380 г. Карла VI, его подданных затем пугает психическая болезнь короля. В результате это потрясает политическое здание, выстроенное его отцом. Гражданские войны разрушают королевство, тогда как англичане одерживают победу за победой. В 1392 году короля охватывает приступ безумия. В это время политику страны определяет противостояние между самыми влиятельными герцогами: Филиппом Бургундским, и братом короля Людовиком Орлеанским. В то время король Англии Генрих II пытается воспользоваться этим противостоянием, чтобы отстоять свои права на наследие Вильгельма Завоевателя и Плантагенетов. 25 октября 1415 года французская армия отправляется на встречу англичанам. Хотя они выбирают выгодную позицию, это не спасает от еще более жуткого поражения, нежели при Креси и Пуатье. Сосредоточившись на узком плато, недалеко от Азинкура, французы превосходят в количественном отношении англичан. Генрих V, ловкий стратег, располагает свою армию в месте, удобном для маневра, наилучшим образом использует своих лучников[19]
. В результате – страшный разгром, причем англичане пощадили только тех, за кого они смогли получить выкуп[20]
.
В 1420 году по договору, заключенному в Труа, Франция становится частью объединенного Англо – Французского королевства. Карл VI признает, что он не вмешивается в дела королевства. Генрих V женится на Екатерине французской, дочери Карла VI, и становится «сыном» короля и прямым наследником королевства. Что касается дофина, то он , обвиненный в незаконном рождении из – за слухов о его легкомысленной матери, не будет иметь никаких прав на наследование. Отныне существует как бы три Франции: английская, в которую входят Нормандия, Гиень и Париж; Франция герцога Бургундского, который добавляет к своим владениям Шампань и Пикардию; третья, самая слабая, - это Франция дофина Карла, который выбрал Бурж в качестве столицы.
В 1422 году один за другим умирают победитель при Азинкуре Генрих V и побежденный им Карл VI. Между владениями англичан и герцога Бургундского расположены земли наследника короля, Карла VII. В 1428 году один из его городов, Орлеан оказывается в осаде. Казалось ничто уже не спасет город, после того, как французская армия, посланная на помощь осажденному городу была обращена в бегство. В это время ко двору Карла VII прибывает Жанна д’Арк. Она убеждает Карла в том, что Орлеану, энтузиазм Жанны преображает войска. 8 мая, ко всеобщему изумлению, Орлеан был освобожден. За ним последовали Жаржо, Мен. В июне английская армия была снова разгромлена при Пате, а ее командующий был пленен соратником Жанны д’Арк Ла Гиром. Вопреки советникам короля, Жанна навязывает свою идею: чтобы подтвердить всему миру законность престолонаследника, она убеждает Карла короноваться в Реймсе. В то время как город контролируется бургундцами, союзниками англичан, Жанна привозит туда короля. Все города на их пути открывают ворота и снабжают провиантом армию. 17 июля 1429 года архиепископ Рено де Шартр коронует Карла VII. В следующем году Жанна попадает в плен, пытаясь защитить Компьен от бургундцев. Последние выдают ее англичанам, которые затевают против нее судебный процесс. Жанну д’Арк осудили и сожгли на костре на площади в Руане 30 мая 1431 г. Она стала мученицей, но благодаря ей преимущество теперь было на стороне французов.
Карл VII ничего не принимал для спасения Жанны д’Арк, которой он был обязан своими успехами. Тем временем англо – нормандская казна была пуста, коронация Генриха VI в Париже без помазания маслом законной силы не имела. Французские военачальники потихоньку возвращали земли, но на смену оружию пришла дипломатия. 21 сентября 1435 года в Аррасе подписывается договор положивший конец Столетней войне. Здесь же Карл VII приносит публичное покаяние за убийство Иоанна Бесстрашного и обещает наказать виновных. Он уступает герцогу Бургундскому земли Макона и Осера, закладывает города на Сомме, которые сможет выкупить только за 400 000 экю, но не поступается королевской властью[21]
. Отныне у него развязаны руки, чтобы выступить против англичан. В апреле 1436 года Париж сдается на милость бургундскому военачальнику Вилье де Лиль – Адану. Однако, чтобы разбить англичан, необходимо реорганизовать королевство. Карл VII начинает с укрепления своей казны: с 1436 года земли северных районов Франции соглашаются выплачивать в течение четырех лет налоги. В 1440 году ссылаясь на волнения, король, не спросив согласия земель, взыскал прямой налог в виде податей. Прекращение военных действий принесло мир, возобновилось возделывание заброшенных земель. Указ 1447 года дал гарантии осваивавшим новые земли от возможного возвращения прежних владельцев. Министр финансов Жак Кер возобновляет работу рудников и возрождает торговлю в Средиземноморье. Войско реформируется указом 1445 года, заложившим основы регулярной армии. Столетняя война снова выдвинула на почетное место пехоту[22]
.
1.2 Тактика и военная организация французской армии
Итак, кратко изложив основную канву событий, перейдем к более детальному анализу. Главной силой французского войска продолжала оставаться тяжеловооруженная конница, состоявшая преимущественно из представителей наиболее знатных фамилий и представлявших цвет средневекового общества[23]
. Соответственно для страны, проходившей этап преодоления феодальной разобщенности, очень важной задачей являлась консолидация этих центробежных сил в составе единой армии. Как показала история это получилось не сразу. В противовес французской армии англичане провели ряд реформ, направленных на повышение боеспособности вооруженных сил. Так, в частности, основной уклон был сделан на пехоту, состоящую преимущественно из крестьян горных областей. В результате именно английские лучники решили исход ряда сражений. Однако ошибочно будет предполагать, что англичане не делали ставок и на феодальную конницу. Дело в том, что многие английские землевладельцы видели в войне с Францией хороший источник обогащения, рассчитывая на ограбление французских городов и замков, получение выкупа за пленных[24]
. Поэтому английские феодалы приняли деятельное участие в военных действиях. Кроме того неоднородным был и сам состав английской конницы. Ее тяжеловооруженную часть составляли, как правило, ленные дворяне, в то время как легкая была преимущественно из ополчения графств. Подобного во французской армии практически не было. Важнейшим элементом являлось также наличие четкой дисциплины. Так во время битвы при Кресси все указания английского командования четко выполнялись. В частности, одним из главных моментов стало удачное расположение войска. При этом английские рыцари, спешившись, активно прикрывали свою пехоту, сделав тем самым практический невозможной попытку французов начать бой сходу. Однако французы, изменив воле короля, атаковали. Их медленное движение по раскисшему от непогоды полю сделало задачу для английских лучников существенно легче. Большинство рыцарей так и полегло, не добравшись до сил противника. Те же кому это удавалось сделать, были немедленно заколоты английскими рыцарями. Только ли непогода, разнузданность французских рыцарей и неудачная позиция привели к поражению? Разумеется нет. Пожалуй одной из главных причин стало отсутствие четкого тактического плана а также невыполнение приказов гораздо сильнее повлияли на ход самого боя. В частности, когда Филипп VI послал арбалетчиков прикрыть наступление кавалерии, те были смяты своими же войсками. При этом была сделана попытка силой заставить сражаться разобщенные войска. Конечно это не добавило авторитета французскому королю и его приказы перестали иметь вес.
Так или иначе но у французов было 10 лет чтобы попробовать реорганизовать свою армию и переломить ход кампании. В 1360 году при Пуатье была сделана попытка применить английскую тактику обороны со спешиванием рыцарей. Но четкого взаимодействия налажено не было, поэтому не выдержав натиска английской конницы французские войска стали отступать. В результате стремительной контратаки оно превратилось в бегство. Как результат: страшное поражение, пленение короля, отпадение огромных территории, а главное усугубление тяжелого кризиса, который поразил Францию еще в начале войны. Неудивительно, что вспыхнувшая за этим Жакерия еще больше расшатала основы феодального общества, подготовив французскую армию к проведению крупных реформ[25]
. Следующим важным периодом стали военные действия в 1415 – 1424 гг. В это время английская армия, насчитывавшая до 9 тыс. человек, совершила попытку захвата новых территорий. Главное сражение произошло 25 октября 1415 года при Азинкуре. В этот раз французская армия вновь решила придерживаться оборонительной тактики. В частности, войско было разделено на три шеренги, подкрепленное на флангах конными рыцарями. Вероятно в таком расположении был тактический просчет, так как более малочисленные силы французов (около 4 – 6тыс. чел.) не смогли более оперативно вести бой. Вообще же битва при Азинкуре во многом напоминает произошедшую почти за 70 лет до этого битву при Кресси. Те же боевые построения, схожий план обороны, такая же тяжелая погода (поле раскисло после дождя), однако в этот раз противники поменялись ролями. Англичанам, ведущим наступление в столь плохих условиях пришлось принять важное тактическое решение: им пришлось отказаться от атаки сходу и сделать остановку. В это время английские лучники соорудили палисад из кольев и начали обстреливать французские позиции. Под обстрелом лучников французские арбалетчики вынуждены были отступить, оставив впереди рыцарей. Для англичан это и требовалось, так как сразу за этим последовало наступление основных сил. В рядах французов началось бегство, которое усугубило ход сражения. Предпринятое конными рыцарями спешивание для обороны не дало результата. Сражение было проиграно. В дальнейшем попытки реформирования французского войска продолжились. Так, при Карле VII в 1448 г. была проведена военная реформа, которая подтверждала преимущества многочисленной пехоты, более экономичной при условии, что она обучена, сплочена и имеет хороших командиров.
Тем не менее очевидно, что для периода Столетней войны конница все еще являлась во многом ключевой частью войска. Как отмечает в своей работе Филипп Контамин: «Глядя на картины Паоло Учелло, созерцая конные статуи великих кондотьеров XV в., рассматривая миниатюры, часто довольно посредственной работы, изображающие великие сражения Столетней войны…видишь, что на театре военных действий господствует тяжеловооруженный всадник, действующий преимущественно копьем и мечом, даже если ему нередко приходится спешиваться для боя[26]
. Более того он предполагает, что с середины XIV до середины XV в. пехота качественно и количественно теряет свое значение, по крайней мере, на некоторых полях сражений и театрах военных действий[27]
. Так французский король Иоанн Добрый, а потом Карл Vсчитали бесполезным, с военной точки зрения, и опасным, с политической, - широкое использование отрядов коммун, отдавая предпочтение найму арбалетчиков в Испании, Италии и Провансе, либо небольшим отрядам стрелков и павезьеров, которых присылали определенные города. Таким образом это как ни что другое подтверждает то, что правители первой половины 15 века все еще боялись отходить от старых норм пополнения армии, отдавая свое предпочтение сложившимся традициям[28]
. Однако время диктовало свои условия и изменения были неизбежны. Возвращаясь к реформе КарлаVII, хотелось бы отметить, что создание вольных лучников отвечало, прежде всего, требованиям времени: предполагалось создать резерв численностью около 8000 человек, которые, в принципе, должны были регулярно проводить учения и заранее знали, к какой роте им следует присоединяться в данный момент и под началом какого командира служить. Забота о качестве их экипировки возлагалась на приходы. Таким образом, институт вольных лучников оказался прямым преемником (только при избирательном подходе) бывшего всеобщего арьербана, который теперь сочли бесполезным, или же следствием распространения на сельскую местность принципа организации стрелковых рот, или братств, этот институт был обязан своим расцветом, начиная со второй половины XIV в., городам.
Глава 2. Крупнейшие военные конфликты Франции во второй половине
XV
в. в отражении «Мемуаров» Филиппа де Коммина
2.1
Война «Общественного блага»
В своих «Мемуарах» Филипп де Коммин подробно изложил все крупные военные мероприятия Французского королевства во второй половине 15 столетия, при этом он уделил особое внимание Войне Общественного блага 1466 – 1467 гг., конфликту между герцогом Бургундским и Льежем в 1468 г., а также Итальянскому походу 1494 – 1495 гг. Я попытаюсь коротко изложить основные особенности этих событий.
Ко второй половине 15 века французское государство было уже в значительной мере централизовано, хотя по – прежнему в отдельных частях страны власть короля была номинальной, а такие регионы как Бретань, Нормандия, Аквитания пытались проводить собственную политику. Герцогство Бургундское представляло особую опасность, так как само претендовало на главенствующую роль в процессе объединения. Поэтому неудивительно, что следующим этапом в развитии военного искусства Франции стали Бургундские войны. Как отмечают исследователи, они оставили заметный след в средневековой истории Западной Европы, сыграв значительнуюроль в становлении Французского государства[29]
. Термин «Бургундские войны», как отмечает М. К. Чиняков, практически отсутствовал и отечественной научной и справочной литературе, например, в знаменитых энциклопедических изданияхФ. Брокгауза и И. Ефрона, Большой советской энциклопедии первых изданий и др. Этот термин появился лишь в ЗО-е гг. прошлого века и с тех пор встречается значительно чаще[30]
.
Под Бургундскими войнами обычно подразумеваются войны бургундского герцога Карла Смелого, главным образом, против швейцарцев и их союзников а 70-е гг. XV века. Однако, это определение во французской научной литературе встречается редко, существуя наравне, например, с другимопределением: «Швейцарская война», под которым подразумеваются сугубо военные действия Бургундии со Швейцарской конфедерацией[31]
. К 70-м гг. XV в. Бургундское государство, основанное герцогом Филиппом Храбрым, представляло конгломерат из множества графств, герцогств, «вольных городов», объединенных под властью одного герцога. Все регионы, находившиеся под властью бургундских герцогов, являлись неоднородными в экономическом, политическом и культурном отношении. Франция находилась в процессе централизации, поэтому с точки зрения се короля, Бургундское государство представляло угрозу для владений Людовика — одного из самых мудрых правителей Франции.
Согласно условиям Аррасского мирного договора под власть герцога бургундского перешел ряд городов в верховьях Соммы – Амьен, Абвиль, Сен – Кантен, при условии, что герцог и его наследники будут владеть ими, пока король не выкупит их за 400 тыс. экю (MemoiresI, 1)[32]
. Филипп Бургундский принял выкуп от короля, хотя граф Шароле, будущий герцог был крайне недоволен этим решением. Поэтому неудивительно, что некоторое время спустя он изгнал королевских вассалов из этих земель. Некоторое время спустя началась война, впоследствии названная войной общественного блага. Армия, насчитывавшая около 1400 кавалеристов, 8 – 9 тыс. лучников двинулись к Нуайону. Большинство воинов двигалось верхом, что обеспечило достаточно высокую мобильность. По пути на Париж войска герцога захватили ряд небольших городов, хотя как правило, жители сами впускали солдат, так как те расплачивались за все, что брали (MemoiresI, 2). Уйдя на значительное расстояние от границ Бургундии, в руководстве армии возникли разногласия по поводу дальнейших действий. В частности, некоторые военачальники предлагали вернутся, так как были обеспокоены слабой защитой тылов. Тем не менее было принято решение продолжить поход. Расположившись в окрестностях Парижа, герцог разослал разведчиков, чтобы узнать о действиях короля. Людовик XIже в свою очередь решил занять столицу (MemoiresI, 3). Узнав об этом бургундская армия двинулась навстречу королевским войскам. Они встретились в нескольких лье от Парижа. Здесь около деревни Лонжюмо 27 июля 1465 года произошло главное сражение двух войск. Очевидно, что противники не стремились ввязываться в бой сходу, поэтому большое влияние было уделено проведению разведки и тактическому построению. Первыми в бой вступили королевские лучники, которые обстреляли войска герцога из далека, но их нападение было отражено. Как отмечает де Коммин, позиция короля была достаточно выгодной: «войска располагались около замка Монлери, их позиция была защищена большим валом и рвом, перед которыми простирались поля…» (MemoiresI, 3). Поэтому граф Шароле совершил явную ошибку, решив атаковать войска Людовика XI сразу после долгого марша. Неорганизованность в действиях была налицо. Так бургундские кавалеристы помешали своим же лучникам, когда прорвали организованный строй с целью внезапной атаки. В результате атака могла бы провалиться, если бы не помощь отряда графа Сен – Поля. Теперь обе армии выстроились на незначительном расстоянии одна против другой (MemoiresI, 4).Несмотря на артиллерийскую перестрелку сражение не было продолжено и после 3 – 4 часов противостояния было принято решение отказаться от продолжения битвы. Людовик XIвовсе решение отступить от Монлери, чтобы укрепить свою армию. Карл Смелый решил двинуться прямо на Париж. С этой целью через Сену был сооружен мост для переправки войск на другой берег. Операция по форсированию реки была проведена в короткий срок, поэтому появление бургундских войск у стен Парижа было неожиданным. Депутация из горожан попыталась провести переговоры с представителями Карла Смелого (MemoiresI, 8). В это время в город вошла королевская армия и начались многочисленные стычки между враждующими сторонами. Каждый день приносил успех или неудачу обеим сторонам, но серьезных военных действий не было (MemoiresI, 9). Вскоре начались мирные переговоры, закончившиеся подписанием договора, урегулировавшего все противоречия.
2.2
Кампания против города Льежа
Во второй книге де Коммин достаточно подробно описывает конфликт, возникший между Карлом Смелым и жителями города Льеж. Главной причиной историк называет то, что последние: «…нарушили свое обещание герцогу» (MemoiresII, 1) и предприняли попытки чтобы отложиться от Бургундского герцогства. В результате Карл Смелый был вынужден начать военные действия. Уже на подходе к городу выяснилось, что войско противника «распавшееся…как и подобает дурно управляемому народу». Льежцам удалось избежать разгрома лишь ценой 300 заложников. В это время герцог Бургундский осадил один из союзных Льежу городов. Тогда же произошло одно из крупнейших сражений этой кампании, в котором Карл Смелый одержал победу благодаря превосходству лучников а также более правильным тактическим действиям. Причем погибло до 6 тыс. вражеских солдат (MemoiresII, 2). Поэтому когда войска Карла Смелого появились под стенами Льежа жители города отказались в затруднительном положении. Со стороны герцога было выслано посолов с требованием сдачи города, «…однако горожане встретили их грубыми оскорблениями и угрозами» (MemoiresII, 3). Как отмечает де Коммин, герцог Бургундский совершенно не хотел осаждать город, так как его армия была сильно измотана. Так или иначе, но после долгих обсуждений защитники решили принять решение о сдаче города Карлу Смелому. Торжественный въезд сопровождался военным парадом «двух тысяч кавалеристов при всем оружии и десяти тысяч лучников» (MemoiresII, 4). С противниками герцог Бургундский поступил достаточно мягко, ограничившись лишь установлением ряда законов и обычаев, а также ликвидацией городских укреплений. Хотя это не помешало возникновению нового конфликта.
Некоторое время спустя в Льеже вновь возникла сложная ситуация связанная с попытками французского короля настроить жителей этого города против герцога Бургундского. Правда сам Людовик XI попал в сложное положение, оказавшись на правах заложника при дворе Карла Смелого и был вынужден возглавить вместе с ним карательную экспедицию против льежцев. На подходе к городу соединенное войско было атаковано жителями. Правда, эта атака была легко отбита, тем не менее союзникам не удалось сходу взять город. Герцог вместе со своей армией расположился в одном из предместий. Этот поступок чуть не стоил ему жизни, так как горожане не преминули воспользоваться моментом, чтобы совершить отчаянную вылазку в стан врага. Под покровом ночи около 600 льежцев напали на палатку герцога Бургундского и если бы не 300 кавалеристов, которые были расположены по соседству, то враги «… убили бы и короля, и герцога…разгромили бы и всю армию» (MemoiresII, 12). На следующий день был намечен решающий штурм. Сигналом к общему наступлению послужили выстрелы из бомбарды и двух серпантин. Вслед за этим «Затрубили герцогские горнисты, и знаменосцы двинулись к стенам, а за ними их отряды» (MemoiresII, 13). Но тяжелого приступа не поучилось, так как к этому моменты защитники города оказались сильно ослаблены из – за потерь в ночной вылазке. Войска герцога почти беспрепятственно вошли в город, подвергнув его жесточайшему разграблению. Притом множество из жителей, бежавших из города «погибли от холода, голода и усталости» (MemoiresII, 14). После захвата Льежа войска герцога Бургундского совершили ряд карательных экспедиций в окрестные территории, но наступившие мороза были вынудили завершить эту кампанию.
Таким образом де Коммин показал нам военный конфликт связанный с не желанием одного из богатейших городов Франции мириться с политическими амбициями Карла Смелого. Притом историк показал насколько тяжелой и обременительной задачей была осада такого крупного города как Льеж. Это мероприятие требовало не только сильного напряжения материальных людских ресурсов, но и хорошей тактической организации. В конце концов именно плохая ситуация с подвозом продовольствии а также неготовность бургундской армии к холодам заставили герцога Бургундского «… поспешно бежать оттуда» в Брабант.
2.3
Итальянский поход Карла
VIII
Теперь обратимся к следующему этапу во французской военной истории. После окончания конфликта с Бургундией, длившегося на протяжении долгого времени и закончившегося в пользу Франции, открывались новые перспективы. Теперь французское государство приобрело совершенно другой вес на мировой арене. Укрепив и централизовав управление и финансы при Людовике XI, оно теперь могло рассчитывать на захват новых территорий. Поэтому не случайно, в последующие 50 лет Франция проводила активную внешнюю политику. Главным направлением стала в Италия. Дело в том, что именно этот регион был в то время одним из наиболее передовых в Европе. Города Северной Италии были крупными торговыми центрами, где концентрировалось огромное количество продукции для вывоза из Европы, кроме того здесь процветало банковское дело и поэтому накопление богатств было высоким[33]
. При таком положении дел не удивительно, что именно борьба за земли в Северной Италии определила внешнеполитический курс Франции. Первая попытка похода была предпринята при французском короле Карле VIII. Как отмечает де Коммин: «Для столь великого предприятия ничего не было готово… наличных денег совсем не имелось, и перед тем как выступить в поход, заняли 100 тыс. франков у банка Саули в Генуе из 14 процентов, уплачиваемых во время каждой ярмарки» (MemoiresVII, 1). То есть финансовая обеспеченность компании была достаточно слабой. Но «…одна добрая вещь была в наличии – веселое, но необузданное войско, состоявшее из молодых дворян» (MemoiresVII, 1). Главной целью похода было выбрано Неаполитанское королевство. Первоначально предполагалось переправить армию морем, но этот вариант оказался очень рискованным, поэтому было принято решение отправить основные силы по суше. Король выступил из Вьенна 23 августа 1494 года (MemoiresVII, 6). Далее армия двинулась к Турину, где была сделана длительная остановка, в ходе которой были улажены финансовые дела. (MemoiresVII, 6). Кроме главной армии были еще две: одна, под командованием сеньора д’Обиньи действовала в Романье, возле Феррары, другая - на море, возле Рапалло под командованием Людовика Орлеанского. Необходимым условием для успешности мероприятия было заключения союза с рядом североитальянских городов, чего удалось достигнуть. Наиболее могущественные в то время Милан и Венеция обязались не препятствовать движению французских сил. Милан оказал также военную поддержку. Основные силы французов двигались от Генуи к Пизе, и далее на Флоренцию, где произошел переворот и правитель города Пьеро Медичи был изгнан из города. Король не долго оставался во Флоренции и направился в Сиену, а оттуда в Витербо (MemoiresVII, 11). При этом армия практически не встречала никакого сопротивления со стороны противника. Де Коммин выражает по этому поводу свое удивление, сообщая, что это место имело очень выгодное расположение для неаполитанской армии (MemoiresVII, 11). В дальнейшем войско Карла VIII без больших трудностей подошло к Риму и после переговоров торжественно вступило в город. Казалось бы должно вызывать удивление отсутствие боевых действий и постоянное отступление неаполитанской армии. Но в этом нет ничего странного, так как очевидно, что правители Неаполя достаточно четко осознавали ситуацию, что против них воюет ни один французский король а крупный политический союз и что сопротивление столь большим силам было бы обречено на провал и принесло много бед. Поэтому противники до последнего момента тянули с вооруженной борьбой. Неслучайно де Коммин отмечает: «Наши люди редко надевали доспехи во время этого похода; король прошел путь за четыре месяца и двенадцать дней» (MemoiresVII, 14). Король Неаполя Альфонс бежал на Сицилию. Война же была продолжена и новый король Ферранте предпринял попытку организовать сопротивления, но города по – прежнему продолжали отпадать и переходили под власть Карла VIII практически без сопротивления. Решающим моментом стал падение Капуи, после чего исход войны оказался предрешенным. Поэтому «король Ферранте, видя, что народ и вооруженная знать восстали против него и разграбили большую конюшню, сел на галеру и отплыл на Искью, остров в 18 милях от Неаполя» (MemoiresVII, 16). Французский король торжественно вступил в город. Практически все города присягнули Карлу VIII и вскоре он венчался на царство. Примерно в это же время начались переговоры относительно похода на Балканы. Но обстоятельства изменились и бывшие союзники недовольные таким усилением Франции решили выступить против короля. Оказавшись далеко от границ французская армия попала в опасную ловушку и должна была продвигаться в обратную сторону. Де Коммин отмечает, что у короля было «по меньшей мере 800 кавалеристов, 2500 швейцарцев, а всего у него было около семи тысяч человек на содержании» (MemoiresVIII, 2). До Рима армия дошла практически без сражений, при этом войско постепенно уменьшалось, так как в некоторых городах приходилось оставлять гарнизоны. Из Сиены король направился в Пизу и далее в Луку. Причем во многих городах ему оказывался радушный прием, так как французский король воспринимался как освободитель от гнета Флоренции (MemoiresVIII, 5). Единственное крупное сражение во всей кампании произошло 6 июля 1495 года около деревни Форново.
Деревня находилась у входа в небольшую долину, разделенную на две части речкой Таро и закрытую с обеих сторон поросшими лесом холмами. Из-за тесноты долины армия не смогла бы развернуться в классический порядок в линию. Французы давали сражение с намерением пробиться через преграждавшую им путь армию Лиги, поэтому авангарду были приданы лучшие части армии Карла VIII. Всего авангард насчитывал 350 рыцарей и 3000 пехотинцев, из которых 2500 были швейцарцами, построившимися в одну баталию (MemoiresVIII, 14). Вся французская артиллерия находилась рядом с авангардом, прикрывая его правый фланг. В ее число входили 14 осадных и 28 полевых пушек. Всего же армия Карла VIII насчитывала 900 рыцарей, 9500 пехоты и 1500 человек разного рода обслуживающего персонала. На военном совете французы решили перейти речку Таро по броду у деревни и прорываться по ее правому берегу.
Армия Венецианской Лиги находилась на левом берегу и ожидала немедленной атаки. Карл VIII послал Коммина на переговоры с противником с целью добиться свободного прохода. Переговоры успехом н
Бой начался с артиллерийской перестрелки которая продолжалась четверть часа, после чего итальянцы перешли реку и бросились на авангард. Одновременно с этим легкая кавалерия Лиги атаковала центр, где в этот момент находился сам король. Но, потеряв в непродолжительной схватке двух офицеров, страдиоты бросились в рассыпную и потом напали и разграбили обоз. Французский же авангард не только отбил натиск миланских рыцарей, но и контратаковал и отбросил пехоту противника. Тем временем Ридольфо Гонзага повел своих рыцарей в решающую атаку. Но из-за грозы, бушевавшей накануне, уровень воды в речке Таро поднялся, сделав невозможным ее форсирование в том месте, где это задумал Гонзага. Ему пришлось переправляться выше по течению, момент внезапности был утерян, французы успели поменять фронт боевого порядка и встретить итальянцев лицом к лицу. В последовавшей рукопашной Ридольфо Гонзага был убит, поэтому некому было отдать резервам приказ вступить в бой. Перешедшие с Гонзагой реку рыцари и пехотинцы были атакованы с двух сторон превосходящими силами центра и отступили. Бой закончился после полудня. Обе стороны понесли тяжелые потери: французы - около 1200 человек, итальянцы - 2000, из них 400 рыцарей.
Таким образом, армия могла свободно отступить во Францию. Прибыв в Асти король отдал распоряжение «подготовить флот для отправки на помощь неаполитанским замкам, которые еще держались» (MemoiresVIII, 15). Во время пребывая Карла VIII в Турине начались мирные переговоры с герцогом Миланским. По его условиям герцог должен был оказать услуги в помощи неаполитанским замкам, а также борьбе с Венецией. При этом Генуя как спорный город была передана герцогу Феррарскому, являвшемуся. Кампания, длившаяся достаточно длительное время, завершилась. Каковы же ее итоги? Логично было бы предположить, что данный поход можно отнести к разряду неудачных, так как налицо все признаки: отсутствие сколь – либо значительных приобретений, большие финансовые и людские потери, кризис в стране. Но на самом деле это не так. Дело в том, что итальянский поход был, по сути дела, первым крупным внешнеполитическим предприятием начиная с середины 14 века. Опыт ведения боевых действий вдали от границы, умение маневрировать в политической изоляции, а также изощренная дипломатическая игра – все это явилось полезным опытом при организации подобных мероприятий в будущем. В свою очередь, наличие единого стратегического руководство, стало возможным благодаря значительному укреплению королевской власти. Серьезно возрос и мировой авторитет Франции, которая отныне стала во - многом определять политический курс Европы. Для самой же Франции итальянское направление стало основным на 50 лет, последующих за походом Карла VIII. Теперь приступим к аналитической работе и попытаемся проследить и уловить те изменения и новшества, что были привнесены в военное дело.
Глава 3. Вооруженные силы Франции во
II
- ой пол.
XV
в.
3.1
Организация армии
Вооруженные силы французского государства в 15 веке были представлены следующими родами войск: кавалерия, включавшая в себя тяжеловооруженных рыцарей а также иные подразделения; пехота, состоявшая из пеших рыцарей, вольных лучников, арбалетчиков, пикинеров а также городских ополчений; артиллерия, выделившаяся в отдельные подразделения в конце Столетней войны; отряды разведки, а также др. вспомогательные отряды выполнявшие различные функции связанные с транспортировкой, организацией оборонительных сооружений, форсированием рек. Такой порядок был характерен практически для любого государства средневековой Европы на протяжении 14 века. Но 15 век внес серьезные изменения, оставившие свой след в развитии военного искусства. Об этих изменениях речь и пойдет ниже.
Организация войска была наиважнейшей задачей для любого правителя средневековья. Именно войска зачастую выступали своеобразным гарантом стабильности и правопорядка в стране, но также зачастую приводили к различным кризисным ситуациям и даже к крупным конфликтам. Для Франции 15 века процесс пополнения армии существенно изменился по сравнению с предшествующим периодом, хотя многие черты сохранились. В частности, по прежнему основу войска составляли тяжеловооруженные рыцари, которые на ленной системе были подчинены королю и обязаны были выступить в поход «конно, людно и оружно» по первому приказу своего сюзерена. В частности де Коммин упоминает, что во время войны общественного блага: «…граф Сен – Поль поставил большое число рыцарей и оруженосцев из Артуа, Эно и Фландрии» (MemoiresI, 2). По прежнему значительная часть войска состояла из пехоты набиравшейся также специальным указом короля в различных областях страны. Так во время той же войны количество пехотинцев в армии герцога Бургундского насчитывало около 8 – 9 тыс. человек, против 1,5 тыс. кавалеристов (MemoiresI, 2). При этом совершенно очевидным является то, что основной упор делался именно на конные отряды, которые могли достаточно быстро маневрировать в условиях битвы. В качестве примера можно привести сражение у деревни Лонжюмо, которое было бы, бесспорно, проиграно Карлом Смелым, если бы не своевременная поддержка кавалерии графа Сен – Поля. Как отмечает де Коммин, за время правления Людовика XI французская армия выросла в несколько раз и что особенно примечательно возросло количество кавалерии: «Карл VII содержал всего 1700 кавалеристов … а в час кончины короля Людовика, кавалеристов было около четырех или пяти тысяч» (MemoiresVI, 6).
Но уже со второй половины 15 века начался процесс возрастания удельного веса пеших подразделений, что в конце вылилось в доминирование в армии отрядов городского ополчения. Примерно в это же время одной из главных ударных сил становится наемничество, которое привело к переосмыслению стратегии ведения войны. Главной же чертой рассматриваемого периода можно назвать стремление власти к централизации системы управления армии, ее упорядоченью, а также полному подчинению. В этом смысле ключевым становится 1439 год, когда штаты вотировали прямой налог, предоставив Карлу VII право взимать его в течение неограниченного времени. Здесь следует отметить непонимание которое исходило от значительной части общества. И дело тут не только в идейно – политической борьбе с централизаторской политикой монарха. Главной причиной этому, как мне кажется, послужило то, что к середине 15 века французы еще не осмысли себя единой нацией до конца, а следовательно интересы отдельных ее частей были превыше общегосударственных. Именно это и стало причиной яростных нападок на постоянное налогообложение и регулярную армию как предлог для повышения тальи[34]
. Однако никакие внутренние противоречия уже не могли остановить процесс складывания сильной власти. И роль вооруженных сил в этом процессе была одной из первейших. Как отмечает Е.А.Разин: «уже в начале XIV века короли стремились создать свое собственное войско и освободиться от феодальных дружин»[35]
Но обо всем по - порядку.
Начать, я полагаю, следует с тактической организации армии. Набор войска, как правило, поручался либо специальному королевскому чиновнику, либо одному из преданных королю вассалов, также король мог включить в состав своей армии соответствующим указом отряды союзных герцогов. Де Коммин во 2ой главе своих «Мемуаров» отмечает, что готовясь к войне с королем граф Шароле «…поручил попечение об армии» двум молодым рыцарям: сеньорам Обурдену и де Конте. При этом отмечается особая храбрость собранного контингента: «…многие отличавшиеся доблестью и храбростью рыцари…все почти погибли в войнах за своих сеньоров» (MemoiresI, 2). Большую роль также играли войска дружественных правителей. Так при осаде Парижа войсками Карла Смелого, Людовик XI получил 500 кавалеристов и 3 тыс. пехотинцев от своего союзника – миланского герцога Франческо (MemoiresI, 7). При наборе армии издавался специальный королевский приказ в соответствии с которым и происходила вербовка. Так, де Коммин упоминает, что для войны в Пикардии в 1478 году, король приказал собрать 1100 – 1200 кавалеристов (MemoiresVI, 5). Конечно же предпочтение отдавалось той части войска, которая подчинялась непосредственно королю и служила своеобразным гарантом его безопасности. По окончании набора устраивался общий смотр, результатом которого становилось решение относительно качества собранных подразделений и возможности их участия в военных действиях. На самом деле важность этого мероприятия была велика. Дело в том, что любой правитель намеревавшийся вести военные действия был деятельно заинтересован в состоянии имеющихся у него отрядов, на содержание которых шли огромные средства и их боеспособность должна была отвечать определенным стандартам. Поэтому уже на стадии смотра зачастую происходила чистка собранных подразделений. Так, готовясь к кампании 1465 года из 9 тыс. собравшихся лучников Карл Смелый был вынужден оставить только «…только самых лучших, и отправка остальных по домам причинила больше забот, чем их сбор» (MemoiresI, 2). Также начиная с конца XV в. возникает обычай объявлять в каждой армии после ее сбора нечто вроде общего указа с перечислением правил дисциплины.
Традиционно основные силы делились на две части: авангард, арьергард. Как правило в авнгарде собирались наиболее хорошо экипированные воины, преимущественно тяжелые кавалеристы и конные арбалетчики, а также швейцарцы (MemoiresVIII, 8). Тактически, во время боя именно на плечи авангарда ложилась тяжелейшая часть сражения, что приводило к значительным численным потерям. Во время битвы при Форново авангард французов насчитывал 350 кавалеристов, 3 тысячи швейцарцев, 300 лучников и 200 конных арбалетчиков. Как отмечает де Коммин «…на него уповало все войско» (MemoiresVIII, 11). И если дело обстояло совсем плохо, то в битву вступал арьергард. Причем, перед этим, как правило, руководители отрядов предпочитали временно отступить, чтобы собрать воедино все части. Решающую же роль при выборе тактики играли условия местности а также размер сил противника. Так к примеру в битве при Монлери в 1465 году бургундская армия атаковала армию короля, которая находилась бесспорно в более выгодной позиции, но тем не менее была разбита благодаря численному превосходству а также более успешным действиям. Так что наличие сильных подразделений в арьергарде также было необходимостью для ведения успешных действий. Вообще же такое деление достаточно условно и оно определялось целым рядом определенных обстоятельств. В битве при Форново окружающий ландшафт также внес изменения в ход битвы, позволив французам совершить ряд успешных маневров из – за разлившейся реки.
Во главе наиболее значимых подразделений стояли, как правило, представители французского королевского дома: братья короля, великие бастарды, дяди, более отдаленные родственники. Также командный состав пополнялся за счет многочисленных союзных герцогов, графов, их майордомов, а также наместников отдельных областей (сенешалы, бальи), государственных чиновников и советников. При таком роде управления армией возникали многочисленные сложности, связанные с сепаратизмом отдельных командиров, которые, зачастую, предпочитали действовать в своих нежели королевских интересах. Так во время битвы при Монлери де Коммин отмечает, что один из командиров бургундской армии, граф Сен – Поль «…вел себя как главнокомандующий» (MemoiresI, 4). Поэтому самому правителю зачастую приходилось оказываться в сложных ситуациях, лавируя между теми центробежными силами, которые в значительной степени оказывали свое влияние на проведение общегосударственной политической линии Франции на протяжении всего 15 века. Вообще же таким политикам как Людовик XI удавалось достаточно не плохо разбирается в этом водовороте политических интриг и извлекать при этом выгоду. При этом в ход шли все средства: начиная от подделки писем и клеветничества, заканчивая запугиванием и репрессиями. Как мне представляется, это был закономерный этап в историческом развитии французского государства, т.к. именно в это время была заложена основная база для его последующего процветания в 16 – 17 вв.
3.2
Отдельные рода войск
Теперь обратимся непосредственно к рассмотрению отдельных родов войск, принимавших участие в сражениях французской и бургундской армий во второй половине 15 столетия. И начать, как я полагаю, следует с пехоты, для которой рассматриваемый период стал бесспорно одним из ключевых в ее эволюции. Французская пехота, по характеру комплектования, состояла в это время главным образом, из трех частей: городских ополчений, т.н. вольных лучников и различного рода наемных частей, которые к слову стали играть в 15 веке достаточно значительную роль военных кампаниях. Во главе отрядов находились «дворяне из хороших фамилий» (MemoiresVI, 5).
Огромное влияние на развитие пехоты во Франции оказало создание Карлом VII в 1448 году института вольных лучников, который оказывал деятельное воздействие на развитие вооруженных традиций вплоть до своей ликвидации в 1480 году. Комплектование отрядов происходило в принудительном порядке, по одному человеку – от каждых 80 очагов. Причем первоначально вооружение вольного лучника строго оговаривалось: это был лук или арбалет. Но впоследствии стало возможным использование самого разнообразного оружия: пик, алебард, кулеврин. То есть название лучники стало носить скорее номинальный смысл. Вольными их продолжали звать в силу того, что они освобождались от уплаты налогов. Создание подразделений такого плана говорит о важном изменении произошедшим в это время. Оно было связано с тем, что военачальники оценили (возможно, снова поняли) преимущества многочисленной пехоты, более экономичной (как раз из-за отсутствия лошадей, более легкого багажа и гораздо меньшей - в два-три раза - стоимости защитного вооружения, по сравнению с вооружением всадника) при условии, что она обучена, сплочена и имеет хороших командиров.
Создание в 1448 г. Карлом VII вольных лучников отвечает этим требованиям: предполагалось создать резерв численностью около 8000 человек, которые, в принципе, должны были регулярно проводить учения и заранее знали, к какой роте им следует присоединяться в данный момент и под началом какого командира служить. Забота о качестве их экипировки возлагалась на приходы. Таким образом, институт вольных лучников оказался прямым преемником (только при избирательном подходе) бывшего всеобщего арьербана, который теперь сочли бесполезным, или же следствием распространения на сельскую местность принципа организации стрелковых рот, или братств, этот институт был обязан своим расцветом, начиная со второй половины XIV в., городам[36]
. Вообще судьба этого института достаточно неоднозначна. В частности во период его расцвета широкое применение различного рода оружия (лучники, арбалетчики, глефщики, а вскоре и стрелки из ручных кулеврин) считались удачной находкой: ведь сразу по окончании войны с лигой Общественного блага Людовик XI удвоил их численность и учредил этот институт в тех областях королевства, где до тех пор его не знали. Однако победы, одержанные швейцарцами над Карлом Смелым, убедили короля в том, что вольные лучники - отнюдь не лучшее решение. Очевидно, последней каплей стало поражение при Гинегате в 1479 г. (MemoiresVI, 5), после которого Людовик XIраспустил вольных лучников и заменил их 20 тысячами пехотинцев, состоящих из швейцарских наемников и французской пехоты, вооруженной луками, а также пиками на швейцарский манер и алебардами - на немецкий. Эти первые пехотные полки не пережили восшествия на престол Карла VIII и сокращений бюджета, на которые пришлось пойти французской монархии[37]
. Так в 1488—1492 гг., во время войн с Бретанью и Максимилианом Габсбургом, французская пехота состояла из вольных лучников, нескольких рот швейцарцев и отрядов, набранных в Пикардии, Нормандии или в Гаскони только на время кампании. Эта пехота была разного качества, зато многочисленной: в большой армии могло насчитываться до 20 000 пеших воинов, а то и больше[38]
.
Карл Смелый также сознавал насколько важно иметь хорошую пехоту. Он заботился о том, чтобы не только в разных «коммунах», аналогичных французскому ополчению, но и в его ордонансных ротах всегда были пешие воины. Абвильский ордонанс от 31 июля 1471 г. предусматривал набор 1250 кавалеристов (и столько же кутилье), 3750 конных лучников, а что касается пехоты - 1250 арбалетчиков, 1250 кулевринеров и 1250 копейщиков. Вероятно, он намеревался перенять тактику швейцарцев, которых видел в 1465 г. в битве при Монлери на службе у герцога Жана Калабрийского (MemoiresI, 6).
Далее будет не лишним привести небольшие сведения относительно возможных видов пехотинцев, характерных для изучаемого нами периода. И хотя такая ситуация была существовала в Италии в третьей четверти XV в., мне, однако, кажется, что пехота во Франции в данный период не слишком сильно отличалась. В это время существовали следующие типы пехотинцев (fanti):
а) копейщики (lanceri) с длинным или коротким копьем по необходимости;
б) арбалетчики (balestrieri), вооруженные простым арбалетом или арбалетом с воротом (admolinellum);
в) лучники (arceri)
г) пикинеры (picchieri);
д) щитоносцы (rotularii) с маленькими круглыми щитами;
е) тарченосцы (targhieri, или targhe), действующие вместе со стрелками;
ж) скопитарии (schiopettari, или schioppeteri), вооруженные скопитусами (scopetti) из бронзы или железа[39]
.
Таким образом к 1500 г. во многих странах Запада появилась пехота, очень непохожая на пеших воинов предшествующего периода. Она состояла из больших групп пехотинцев, которые получили определенное обучение и были должны действовать согласно своему предназначению. Эти группы входили в состав частей, тактика которых предполагала глубокое построение. Причем как отмечают исследователи, уже благодаря самой своей многочисленности, эти части лучше противостояли атакам конницы, которой в результате пришлось найти новые приемы боя[40]
.
Теперь о наемниках. Для многих государств 15 века набор подобного рода подразделений оказывал значительное подспорье в проведении военных мероприятий. Так крупную наемную армию содержал Людовик XI в конце своего правления: «…20 тысяч постоянно оплачиваемых пехотинцев, 2 тысяч пионеров, 1500 кавалеристов, которые должны были в случае необходимости спешиваться» (MemoiresVI, 6). Временами наемничество стало играть даже ключевые роли, являясь чуть ли не основой в армии отдельных государств. Конечно дисциплина в таком войске могла зависеть от своевременно выплачиваемого жалования, а следовательно от богатой казны, которая не всегда была даже у короля Франции. Вербовка наемников поручалась специалисту – полковнику, которому глава государства выдавал патент на право набора войск и определенную сумму денег и брал с него обязательство по набору определенного количества войск. Полковник, в свою очередь, набирал капитанов – кондотьеров, формировавших роты. Капитаны, в свою очередь, имели лейтенантов, ведавших непосредственно вербовкой. При этом они не были учителями и воспитателями своих солдат, а являлись лишь лучшими воинами. Состав капитанов отличался демократичностью: это были выходцы из ремесленников, преимущественно горожане. В каждой роте назначался прапорщик – человек, носивший прапор (ротное знамя); фельдфебель – распорядитель, должностное лицо в полку, затем в роте; ротмистр – начальник отделения. Полковник утверждал свой регимент – порядок службы. Этот порядок излагался в артикуле, в который заносились права и обязанности солдата. Артикулы явились прообразам будущих уставов. Полковник подписывал «артикульную грамоту» и скреплял своей печатью, а воины присягали, обязуясь выполнять предъявляемые к ним требования. Войско состояло из полков, которые в свою очередь делились на роты, состоящие из капральства, по 10 солдат в каждом. Полк и рота были административными единицами. Оружие, снаряжение, обмундирование и продовольствие заготавливались самим солдатом. Вооружения наемника состояло из пики, алебарды или меча. Для защиты использовались латы и шлем. В рассматриваемый нами период особую роль в вооруженных силах Франции играли швейцарские наемники, чья роль в историографии оценивается достаточно высоко. Так долгое время была распространена точка зрения, что всемирно – исторический прогресс пришел только с одного места и одного пункта: со стороны швейцарцев. При этом почвой для возникновения были ландскнехты – немецкая пехота. Как отмечают исследователи, вербовка давала весьма пестрый состав наемников[41]
. Это были: разорившиеся рыцари, сыновья городской знати, бюргеров, крестьян. Но при этом в составе наемников были и различные бродяги, преступники. Дисциплина обеспечивалась методами принуждения: древком алебарды, дубиной, военным судом. В исключительных случаях прибегали к смертной казни. Также достаточно широко был распространен «суд рядового солдата», который действовал по распоряжению полковника. Говоря о наемниках де Коммин преимущественно упоминает швейцарцев, немцев, либо отряды из отдельных итальянских городов. Эти подразделения широко использовались не только в военное время но и на марше. Так во время Итальянского похода немцы помогли французской армии, перетащив 14 тяжелых артиллерийских орудия во время перехода одного из наиболее высоких перевалов(MemoiresVIII, 7). При этом Коммин особо подчеркивал не только преимущества использования подобных отрядов, но и их недостатки. Так во время остановки армии в городе Понтремоли, он сообщает нам о погроме, устроенном наемниками: «…швейцарцы вспомнили, как во время последнего посещения города между ними и местными жителями произошла драка, в которой было убито почти до 40 немцев, в отместку они, не смотря на капитуляцию, перебили всех мужчин, разграбили город и подожгли его, уничтожив все припасы и все прочее, при этом погибло более десятка самих швейцарцев, напившихся пьяными, и маршал не знал как удержать их» (MemoiresVIII, 5). Неудивительно, что при подобных обстоятельствах использование наемников становилось для многих правителей второй половины 15 в. скорее источником головной боли и нестабильности, нежели надежной военной поддержкой. Поэтому с данного периода все четче вырисовывается тенденция, состоящая в том, что отдельные правители стали все больше прибегать к формированию постоянных воинских образований, а также подчинению разобщенных наемных контингентов в качестве одной из частей постоянной армии.
Де Коммин приводит информацию и об артиллерии указанного периода. Говоря о орудиях он упоминает: бомбарды (MemoiresI, 9), серпантины (MemoiresII, 13), кулеврины (MemoiresII, 1), аркебузы (MemoiresVIII, 14). При этом очевидно, что на поле боя артиллерия использовались скорее для устрашения противника, нежели чем для нанесения действительного урона. Так во время осады Парижа происходила длительная и «ожесточенная перестрелка» между войсками герцога Бургундского и королевской армией. Но, как отмечает де Коммин «…страху было больше чем потерь», и в течение 4 дней «…ни один именитый человек не погиб» (MemoiresI, 9). Тем не менее во время осады какого – либо укрепленного пункта наличие мощной артиллерии могло сыграть решающую роль. В подтверждение можно привести пример, когда жители одного французского города опустошали окрестности враждебного города из двух бомбард и других тяжелых орудий, чем наносили сильный материальный ущерб (MemoiresII, 1). Имеются также сведения и об использовании орудий в качестве прикрытия при форсировании рек (MemoiresI, 9). Уже современники де Коммина быстро осознали, насколько серьезно изменило военное искусство появление артиллерии. Если в XIV в., по крайней мере во Франции, для артиллерийских орудий существовало лишь два термина: «пушка» и «бомбарда», то в XV в., как отмечают исследователи, лексикон расширяется:
- к 1410 г. - кулеврина и пищаль (veauglair);
-к 1430 г. -серпентины, краподо (crapaudeaux), краподины (crapaudines);
- к 1460 г. - куртоды (courtauds) и мортиры;
- к 1470 г. - аркебузы (hacquebutes, arquebuses);
- к 1480 г. - фальки (faucons) ифальконеты (fauconneaux)[42]
.
В это же время появились литые железные орудия. «Расплавленный металл заливали в литьевую форму в виде полого цилиндра, по оси которого располагался сердечник», или оправка. Это привело к тому что в 15 в. произошла стандартизация калибров. Примерно в это же время начали использовать бронзу, как и при изготовлении колоколов, в которой содержание меди было повышено, а олова - понижено. Производители колоколов могли делать и пушки; при необходимости можно было переплавлять колокола на пушки[43]
. Усовершенствования коснулись и установки орудий на боевую позицию. Долгое время артиллерийские орудия перевозили на телегах, повозках. Для того чтобы они могли вести огонь, их приходилось снимать. Теперь пушки устанавливали на козлы или станину. С середины XV в. упоминаются также орудия, лежащие на лафете, установленном на оси с двумя колесами[44]
. Таким образом, возникла прицепная артиллерия, которую было просто ставить на боевую позицию и перемещать.
Правители второй пол 15 в. понимали важность артиллерии. Так в 1467 г. Людовик XI издал приказ отлить по 1000 железных ядер для каждой из его больших серпентин и по 100 ядер - для каждой бомбарды. Большие кулеврины Карла Смелого использовали железные «булыжники». Вообще, как отмечают исследователи в этот период существовали две тенденции: с одной стороны, уменьшение массы ядра по отношению к общей массе орудия, с другой - увеличение массы пороха по отношению к массе ядра[45]
. Главным же моментом является то, что кон. XVв. мастера отказались от гигантомании и предпочли изготавливать орудия стандартизованные, надежные, легко транспортируемые и устанавливаемые на позицию, с относительно высокой скорострельностью, использовали удобные снаряды, движение которым сообщал значительный пороховой заряд. В 1465 г., согласно Коммину, Людовик XI располагал сильной артиллерией, и орудия, расположенные на стенах Парижа, дали несколько залпов. При автор выражает свое удивление по поводу того, что «…их ядра долетели до нашего войска, ведь расстояние было в два лье, но, вероятно, они очень высоко подняли дула пушек» (MemoiresI, 11). В конце XV в., что подтверждают Итальянские войны, французская артиллерия по численности и качеству была первой в мире. Подсчеты показывают, что у Карла VIII в 1489 г было пять артиллерийских дивизионов, насчитывавших десятки канониров, около 150 орудий, тысячи лошадей и располагавших десятками тысяч фунтов пороха[46]
. Таким образом ко времени Итальянского похода артиллерия составляла значимую часть французского войска, являясь его органичным дополнением.
Глава 4. Французский рыцарь
II
- ой пол.
XV
в.
На протяжении всей своей истории, начиная с момента возникновения и до полного разложения, средневековое рыцарство играло значительную роль в жизни современного ему общества. Возникнув во времена Карла Великого и достигнув своего апогея в 13 – 14 веках оно в многом определяло лицо всей западной средневековой Европы. Являясь в разные времена либо опорой государства и короля, либо силами децентрализующего характера, стеснявшими экономическое и культурное развитие, оно тем более заслуживает внимания, так как позволяет проникнуть в самую сущность средневековых отношений.Хронологически рассматриваемый в данной работе период является последним этапом в развитии института рыцарства, последним всплеском отметившим окончательное разрушение старого времени. Термин рыцарь Филипп де Коммин употребляет достаточно редко предпочитая использовать для обозначения конных воинов определение кавалерия (MemoiresI, 2). Казалось бы факт достаточно непримечательный. Но для рассматриваемого нами периода нестрогость в определении является важным доказательством, которое позволяет говорить, прежде всего, о том , что ко второй половине 15 века, данную часть вооруженных сил затронули серьезные изменения. Теперь говоря о кавалерии авторы подразумевали под этим не только вооруженных на средневековый манер рыцарей, но и иные конные подразделения составившими достаточно большую часть от общей численности кавалерии. В понимании де Коммина настоящий рыцарь является человеком безусловно высокого происхождения. Об этом свидетельствуют использование многочисленных эпитетов подлобных: «благородные» (MemoiresI, 6), «знатные» (MemoiresI, 7) «добрые и старые рыцари» (MemoiresI, 14) и т.п. В частности в своих «Мемуарах» он неоднократно и с особым трепетом приводит описание различных выдающихся людей. Так например Коммин упоминает некого Филиппа де Лалена, происходившего «из рода, давшего многих отличившихся доблестью и храбростью рыцарей».
Помимо знатности происхождения, одной из присущих рыцарю черт являлось соответствующее его статусу одеяние и вооружение. Де Коммин неоднократно упоминает о красивой одежде наиболее знатных рыцарей, об экипировке. Вообще наличие «хорошего экипирования» позволяло не только чувствовать себя более уверенно во время боя, но также давало шанс быть более приближенным к руководителям армии, которые нуждались в надежной охране. Наиболее знатные рыцари участвовали в военных парадах, наподобие того, что устроил Карл Смелый после взятия Льежа, воинских смотрах, и, конечно же, в рыцарских турнирах. Де Коммин неоднократно упоминает о турнирах и джострах, устраиваемых Карлом VIII, но каких – либо конкретных описаний не приводит.
Роль рыцарей в обществе второй половины 15 века достаточно противоречива (MemoiresI, 2). Рыцарь мог играть значительную роль в жизни города того периода. Так, в частности, де Коммин упоминает некоего Рэза де Линтера, игравшего весомую роль в обороне Льежа от войск герцога Бургундского, после взятии которого ему пришлось бежать вместе со своими сторонниками (MemoiresII, 3). В целом же отношение рыцарей к жителям средневекового города носило несколько негативный характер. Отношение самого де Коммина к рыцарству достаточно спорное. С одной стороны, являясь выходцем из этого сословия он не мог спокойно относиться к тем процессам, которые в 15 веке разрушали его. Но с другой – будучи человеком своего времени он четко осознавал необходимость изменений, чем бы они не были достигнуты. Так достаточно трагически отзывается де Коммин относится к гибели того или иного представителя знатной фамилии, к раз, хотя тоже самое нередко прослеживается и по отношению к простым людям. Хотя в то же время с явным неудовлетворением относиться к некоторым поступкам. Например во время льежской кампании один рыцарь, «…державший сторону Льежа до последнего часа, напал на большую группу беженцев, чтобы заслужить милость победителя, и написал об этом герцогу бургундскому…и тем самым добился прощения» (MemoiresII, 13). В целом же я бы не сказал, что книга пропитана каким – то трагизмом по отношению к уходящим временам. Да, конечно же, де Коммин не отрицал того, что для многих людей его времени рыцарское поведение продолжало оставаться эталонным. Но в то же время он понимал, что существование подобных норм является невозможным в постоянно ускоряющемся водовороте событий. Кроме того историк понимал, что в сложившихся условиях не рыцарство, а пехота начала играть решающую роль на полях сражений, и именно она составляла костяк армии.
Вся кавалерия делилась непосредственно на две части: бан и арьербан. Бан состоял из тяжело вооруженной конницы, делившейся на отряды, или роты (compagniesd’ ordonnance), а отряды состояли из копий (lances). В «копье» входило 6 человек: 1 кавалерист (homed’ armes), вооруженный копьем, и 5 вспомогательных воинов. Арьербан был феодальным ополчением второго призыва, состоявшим не из прямых вассалов короля, в отличие от бана, а из вассалов вассалов т.е. арьервассалов. Эта часть кавалерии созывалась достаточно редко и как правило, лишь в исключительных случаях. Причиной тому была плохая организация и экипировка.
Если посмотреть внимательней, то выяснится, что категория кавалеристов не ограничивается каким-то одним стандартным типом воина. Прежде всего потому, что между 1320 и 1500 г. структура защитного вооружения пережила определенную эволюцию: еще в первой половине XIVв. металлические пластины закрывали только небольшие участки тела бойца (прежде всего конечности), а грудь в основном была защищена кольчугой, тогда как в XV в. и конечности, и голову, и туловище, как скорлупа, покрывает «белый доспех», тогда как кольчуга являлась незначительным аксессуаром, она прикрывала тело ниже пояса или горло[47]
. В общем и целом проявляется тенденция к увеличению и утяжелению оснащения. В XV столетии сплошные доспехи достигают своего полного развития, и нет лучшего и более обдуманного вооружения, чем то, которое носят французские жандармы короля Карла VII[48]
. Во Франции середины XIV в. «доспех» соответствовал двум людям (один из них боец) с двумя лошадьми. А уже в XV в. правила предписывают, чтобы в укомплектованном «копье» было три человека, все конные, из которых один - собственно кавалерист, один - вспомогательный воин, «кутилье», и один паж[49]
. Такая замена произошла в последние из-за изменения тактики на поле боя. Кроме того, тенденция к утяжелению особенно заметна у «профессионального» кавалериста: дворянин, несущий в тяжелой коннице вассальную службу за свой фьеф (фьефы), во второй половине XV в. часто имеет лишь двух лошадей и одного слугу. Окончательную формулировку этих требований можно найти в военном уставе Карла Смелого за 1473 г.: кавалерист ордонансного копья должен иметь полный доспех, включая салад с подбородником или барбют, латный воротник, длинный, негнущийся и легкий колющий меч, нож-кинжал, прикрепленный к седлу слева, и булаву, подвешиваемую справа, коня с налобником и в доспехе, чтобы он мог скакать и о его доспех ломалось копье; что касается кутилье, то ему положены легкая кольчуга или корсет на немецкий манер, салад, латный воротник, наручи и поножи, короткая пика с перекладиной - достаточно жесткая и легкая, чтобы ее можно было держать горизонтально, как маленькое копье наперевес, а также добрый меч и длинный обоюдоострый кинжал[50]
. Его лошадь должна стоить не менее 30 экю. Уже из-за стоимости лошадей воины старались бережно обходиться с ними. Боевые лошади считались не менее выгодной добычей, чем доспехи и даже драгоценности, они были своеобразным подтверждением социального статуса своего владельца[51]
. Дворянин считал, что если он явится на добром коне, то будет лучше принят, воспринят и оценен. Лошадь была покрыта немецкой броней, при этом латы образовывали большую попону, покрывавшую практически всю лошадь. Направляя удар, воин садился на высокую лопатку задней луки седла, вытягивал ноги вперед, упирался в стремена, нагибался к шее лошади, выставляя вперед правое плечо, почему лошадь и должна идти галопом с правой ноги. Об экипировке пажа ничего не сказано, зато известна минимальная цена его верхового животного - 20 экю. Кавалеристам дозволялось приобретать четвертую лошадь для поклажи[52]
.
Другим знаковым моментом стало развитие легкой кавалерии. Так во Франции и Бургундии XV в. существали «всадники в легкой кольчуге» и «глефщики», легкие конники, «полукопья», «копья малого ордонанса». Совершенно особую тактическую роль отводили венецианским страдиотам. Коммин дает им следующее определение в связи с их участием в битве при Форново (1495 г.): «Стратиоты напоминают мусульманских конников, и одеты они и вооружены, как турки, но на голове не носят уборов из полотна, называемых тюрбанами; люди они суровые и круглый год спят на открытом воздухе, как и их лошади. Они все греки, родом из тех мест, которыми владеют венецианцы; одни из Наполи-ди-Романия в Морее, а другие из Албании, из-под Дураццо. У них хорошие турецкие лошади» (MemoiresVIII, 7). Конные стрелки (арбалетчики и прежде всего лучники) также были распространенным явлением в армиях конца Средневековья[53]
. Так во время похода, завершившегося договором в Пикиньи 1475 г., Эдуард IV насчитывал в своей армии добрую тысячу кавалеристов и в десять раз больше конных лучников (MemoiresIV, 5). Франция тоже постаралась набрать в войско конных стрелков, конных арбалетчиков, в основном испанского или итальянского происхождения. По регламенту 1445 г. комплектное «копье» включало в себя не менее шести человек и шести лошадей: кавалериста с двумя ординарцами и двух конных лучников, в распоряжении которых был один верховой слуга[54]
. В подражание Франции Бургундское и Бретонское государства в третьей четверти XV в. применили те же принципы организации. Надо отметить, что английские лучники считались чем-то вроде конной пехоты, наподобие драгун XVII и XVIII вв. Поэтому Коммин называет англичан «отличными храбрыми воинами», ставя их в один ряд со швейцарцами (MemoiresIV, 5). Таким образом в 15 веке многие правители осознали преимущества легкой кавалерии, способной к быстрым маневрам перед тяжелой конницей, закованной в броню.
военная история французская армия
Заключение
Таким образом французская армия втор. половине 15 столетия являлась одной из самых боеспособных армий в мире. Включавшая в себя разные рода войск, она, тем не менее, обладала достаточно высокой мобильностью. Нам это показали Итальянские походы. При этом особого внимания, как отмечает де Коммин, заслуживают лучники и кавалерия, которые во многом и играли решающую роль в сражениях 2ой пол. 15 в. Артиллерия французов на данном этапе была бесспорно сильнейшей в Европе, что отмечают ведущие исследователи. В целом же те изменения в структуре вооруженных сил, о которых я пытался рассказать в своей работе не прошли бесследно. Важнейшим последствиями стали:
1) Развитие новых родов войск, таких как легкая кавалерия и артиллерия.
2) Возвращение ведущей роли на полях сражений пехоте.
3) Упадок средневекового рыцарства.
4) Развитие легкой кавалерии.
5) Рост роли наемных контингентов в армиях европейских правителей, стремившихся, однако, к их полному подчинению.
6) Развитие новых тактических навыков ведения военных операций.
Именно все это привело к тому что на рубеже 15 – 16 веков многие европейские государства пришли к идее создания постоянной армии, состоящей из строго регламентированных военных подразделений. Во Франции предпосылки к этому сложились еще во времена правления Карла VII и выразились в создании ордонансового войска, являвшегося, однако, лишь составной частью разрозненных вооруженных сил. Во времена же Людовика I и Карла VIII французская армия представляет собой достаточно регламентированную структуру. Основной задачей для французских королей в этот период стала борьба с децентрализующими силами внутри государства, в том числе и в армии как одной из его составных частей. Тем не менее, не смотря на прилагаемые усилия окончательно решить эту проблему удалось лишь правителям 16 - 17 веков.
В своей книге де Коммин показал нам Францию переходного периода. В этой стране уже достаточно широко используется артиллерия, пехота начинает играть доминирующую роль, возникает система подчинения внутри армии, окончательно разделяются рода войск. Но в то же время существует еще и рыцарство, сыгравшее, как мы убедились, не последнюю в вооруженных конфликтах 15 столетия. «Рыцарство служило в продолжении нескольких веков религиозным, этическим и социальным идеалом в общественном сознании западно – европейских народов; позднее, когда исторические формы общежития ушли вперед, оно еще боролось с перерождающим веяньем всеразрушающего времени, видоизменялось, приноравливалось к требованиям новых исторических стремлений…но это характерное знамение своей эпохи должно было умереть, чтобы дать место новым формам, в которые воплотились новые общественные идеалы, рыцарство осталось живым и осмысленным лишь на страницах беспристрастной истории»[55]
Столетняя война была своеобразным апогеем в развитии кавалерии, и, достигнув его, этот институт стал двигаться к своему упадку или, вернее, перерождению. Это перерождения и началось в рассматриваемый нами период. Итальянский поход заставил правителей пересмотреть свое отношение к конным отрядам, перенести акцент на развитие более маневренной легкой кавалерии. Старые же институты вроде рыцарства окончательно себя изжили на рубеже 14 – 15 веков.
Список использованных источников и литературы
Источники:
Филипп де Коммин. Мемуары. перевод. Ю. П. Малинина. М:. Наука. 1986. 495 с.
Источниковедение:
Люблинская А. Д. Источниковедение истории Средних Веков. Л.: Изд – во. Ленинградского Университета. 1955. 372 с.
Исследовательская литература:
Басовская Н. И. Столетняя война 1337 – 1453 гг. М.: Высшая школа. 1985. 184 с.
Дюби Ж. История Франции. перев. С французского Г.А. Абрамова, В.А. Павлова М.: Международные отношения. 2000. 413 с.
История рыцарства. под ред. Н.М. Федоровой. СПб. изд. И.И. Иванова. 1898. 240 с.
Контамин Ф. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. 400с.
Михневич Н.П. История военного искусства с древнейших времен до начала 19 столетия. СПб изд. П.О. Яблонского. 1896. 520 с.
Пенской В.В. Военная революция в Европе в XVI – XVIIвв.// Новая и Новейшая история. М.: Наука. 2005. №2. С. 194 – 207.
Разин Е.А. История военного искусства: в 2т. Т.2. М.: Изд – во. Омега - Полигон. 1994. 653 с.
Рутенбург В. И. Италия и Европа накануне Нового Времени. Л.: Наука. 1974. 323 с.
Хачатурян Н. А. Сословная монархия во Франции в XIII – XV вв. М.: Высшая школа. 1989. 271 с.
Чиняков М. К. К вопросу о Бургундских войнах (1473—1477) // Вопросы истории. М., 2002. №2. С. 138 – 145.
[1]
Пенской В.В. Военная революция в Европе в XVI – XVII веках и ее последствия// Новая и Новейшая история. №2, 2005. М.: Наука. С.194.
[2]
фон Винклер. Оружие. Руководство к истории, описанию и изображению ручного оружия с древнейших времен и до начала XIX века. М.: Софт – Мастер. С. 98.
[3]
Люблинская А. Д. Источниковедение истории Средних Веков. Л.: Изд – во. Ленинградского Университета. 1955. С. 117.
[4]
представляет собой дневник парижского нотариуса Жана де Руа за 1460 – 1483 гг., который очень скрупулезно записывал все крупные события происходившие в столице.
[5]
Люблинская А. Д. Источниковедение истории Средних Веков. Л.: Изд – во. Ленинградского Университета. 1955. С. 117.
[6]
Там же.
[7]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С. 137 - 138.
[8]
Люблинская А. Д. Источниковедение истории Средних Веков. Л.: Изд – во. Ленинградского Университета. 1955. С. 155.
[9]
В качестве примера можно привести дневник секретаря парижского парламента Николя де Бэ (deBaye).
[10]
Люблинская А. Д. Источниковедение истории Средних Веков. Л.: Изд – во. Ленинградского Университета. 1955. С. 153.
[11] Так в Перонне в 1468 году во время нахождения Людовика в плену Коминн убедил Карла Смелого не творить насилия над королем, понимая, так как это могло привести к трагическим последствиям во всей Франции (MemoiresII, 7).
[12]
Люблинская А. Д. Источниковедение истории Средних Веков. Л.: Изд – во. Ленинградского Университета. 1955. С. 154.
[13]
Дюби Жорж. История Франции. перев. С французского Г.А. Абрамова, В.А. Павлова М.: Международные отношения. 2000. С.7 – 8.
[14]
Как отмечает Ж. Дюби, пограничной датой в определенном смысле стал 1348 год, так как именно в то лето во Францию пришла «черная чума», и после уже ничто не походило на прежние времена». Кроме того исследователь идет дальше, говоря о том, что это масштабное событие означало конец исторической эпохи, которую по привычке мы продолжаем называть Средневековьем. Эпидемия повторилась в 1353 – 1355, 1357, 1377 – 1378, 1385 – 1386, 1403, 1419 гг.
[15]
Разин Е.А. История военного искусства: в 2т. Т.2. М.: Изд – во. Омега - Полигон. 1994. С.455
[16]
Басовская Н. И. Столетняя война 1337 – 1453 гг. М.: Высшая школа. 1985. С.39
[17]
Там же.
[18]
Французская армия, избежав крупного столкновения, увеличивает сопротивление при продвижении англичан и прилагает все усилия, чтобы помешать снабжению их продовольствием.
[19]
Разин Е.А. История военного искусства: в 2т. Т.2. М.: Изд – во. Омега - Полигон. 1994. С.465
[20]
Басовская Н. И. Столетняя война 1337 – 1453 гг. М.: Высшая школа. 1985. С.105
[21]
Басовская Н. И. Столетняя война 1337 – 1453 гг. М.: Высшая школа. 1985. С.149
[22]
Михневич Н.П. История военного искусства с древнейших времен до начала 19 столетия. СПб. изд. П.О. Яблонского. 1896. С. 141.
[23]
Хачатурян Н. А. Сословная монархия во Франции в XIII – XV вв. М.: Высшая школа. 1989. С. 129.
[24]
Разин Е.А. История военного искусства: в 2т. Т.2. М.: Изд – во. Омега - Полигон. 1994. С.455.
[25]
В мае в районе Бове вспыхивает стихийное крестьянское восстание – Жакерия. В это время король это время король Наваррский укрепляет свою мощь в Нормандии, вербуя английских наемников. В июне он подавляет восстание жаков в Мело.
[26]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С. 142.
[27]
Там же.
[28]
Хачатурян Н. А. Сословная монархия во Франции в XIII – XV вв. М.: Высшая школа. 1989. С. 131
[29]
Чиняков М. К. К вопросу о Бургундских войнах (1473—1477) // Вопросы истории. М., 2002. №2. С. 140.
[30]
Там же.
[31]
Чиняков М. К. К вопросу о Бургундских войнах (1473—1477) // Вопросы истории. М., 2002. №2. С. 140.
[32]
Memoires – в дальнейшем условное обозначение «Мемуаров» Филиппа де Коммина.
[33]
Рутенбург В. И. Италия и Европа накануне Нового Времени. Л.: Наука. 1974. С. 135
[34]
Специальный налог, взимавшийся со всего населения на нужды государства.
[35]
Разин Е.А. История военного искусства: в 2т. Т.2. М.: Изд – во. Омега - Полигон. 1994. С.413.
[36]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С. 150.
[37]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С. 150.
[38]
Там же.
[39] Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С. 154.
[40]
Там же.
[41]
Разин Е.А. История военного искусства: в 2т. Т.2. М.: Изд – во. Омега - Полигон. 1994. С.556.
[42]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С.160.
[43]
Там же.
[44]
Михневич Н.П. История военного искусства с древнейших времен до начала 19 столетия. СПб. изд. П.О. Яблонского. 1896. С. 167.
[45]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С.163.
[46]
Там же.
[47]
в одно и то же время в разных регионах, а также у разных людей, в зависимости от их финансовых возможностей, доспехи различались по качеству и стилю.
[48]
фон Винклер. Оружие. Руководство к истории, описанию и изображению ручного оружия с древнейших времен и до начала XIX века. М.: Софт – Мастер. С. 102.
[49]
Эта норма была принята в войскахКарла Смелого.
[50]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С.145
[51] Возможно, для улучшения породы, и прежде всего для того, чтобы иметь более сильных и быстрых коней, в конце Средневековья во Францию довольно активно ввозили лошадей. Из Германии поступали животные мощные, крепко сложенные, способные выдержать воина в самом тяжелом вооружении. Из Англии ввозились иноходцы, но более всего ценились лошади испанского и итальянского происхождения.
[52]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С.145
[53]
В Англии конные лучники появляются в начале царствования Эдуарда III. Например, в октябре 1339 г. король Англии выдвинул к северным границам Франции, помимо отрядов союзников, примерно 1600 кавалеристов, 1500 конных лучников и 1650 пеших лучников и копейщиков.
[54]
Контамин Филипп. Война в Средние века. М.: изд. дом «Ювента». 2001. С.146
[55]
История рыцарства. под ред. Н.М. Федоровой. СПб. изд. И.И. Иванова. 1898. С.3