План Введение 1 Причины большого количества пленных
2 Отношение немцев к военнопленным
3 Вопрос о международных конвенциях
4 Отношение советского руководства к советским военнослужащим, попавшим в плен
5 Условия плена и смертность 5.1 Евреи-военнопленные
6 Использование военнопленных в войне на стороне Германии
7 После войны
8 Современные оценки количества советских военнопленных 8.1 Российские оценки 8.2 Немецкие оценки и источники
9 Известные советские военнопленные
Список литературы
Введение
Советские военнопленные во время Великой Отечественной войны — категория военнослужащих армии Советского Союза, добровольно или насильственно попавших в плен гитлеровской армии или войск союзников Германии во время Великой Отечественной войны.
Жестокие условия содержания советских военнопленных были вызваны идеологическим неприятием фюрером Третьего рейха Гитлером коммунизма и стремлением к расширению жизненного пространства, под которые подводилась формальная основа — Советский Союз отказался подписать Гаагскую (1907) и Женевскую (1929) конвенции о военнопленных, что, по мнению фюрера, позволяло Германии, ранее подписавшей оба соглашения, не регламентировать условия содержания советских военнопленных этими документами. На самом деле, Гаагскую конвенцию подписала Российская империя, а Женевская конвенция регламентировала отношения к военнопленным вне зависимости от того, подписали ли их страны конвенцию или нет.[1][2]
Количество военнопленных, попавших в плен, долгое время является предметом дискуссий, как в российской (советской), так и в немецкой историографии. Германское командование в официальных данных указывает цифру в 5 млн 270 тыс. человек. По данным Генштаба Вооружённых Сил Российской Федерации, потери пленными составили 4 млн 559 тыс. человек.[3]
1. Причины большого количества пленных
Неожиданное нападение Третьего рейха на СССР, тяжёлые условия войны, в которых оказались солдаты Красной Армии (подавляющая часть пленных была захвачена в т.н. "больших котлах"), привели к тому, что крупные группы частей Красной Армии, исчерпав все возможности к сопротивлению и лишённые всякой поддержки командования, попадали в плен.[4]
В качестве причин нехватки командного состава РККА и неадекватного уровня подготовки имевшихся кадров выделяют следующие: гражданскую войну, приведшую к массовой эмиграции русского офицерского корпуса; удаление из РККА т. н. «военспецов» в конце 1920-х годов (см.: Дело «Весна»); сталинские репрессии в РККА 1937—38 годов[5][6][7]; а также расширение армии в 1939-41 годах, в результате которого 70 % офицеров и 75 % политработников занимало должности менее года, более 1 млн красноармейцев служило менее года, а армия при этом выросла в три раза.[8]
Масштабные репрессии в отношении командования РККА были восприняты потенциальным противником как его ослабление. Так, в 1937 году немецкий журнал «Верфронт» писал о репрессиях в Красной армии[9]:
| После суда <…> Сталин распорядился расстрелять восемь лучших командиров РККА. Так закончился краткий период реорганизации командования Красной Армии <…> Военная квалификация была принесена в жертву политике и безопасности большевистской системы. |
Помимо военно-стратегических причин, обусловивших большое количество военнопленных, существовали причины социально-политического характера. Репрессивная политика советского руководства (коллективизация, сталинские репрессии) вызывала значительное недовольство как среди населения СССР, в особенности крестьян, так и вновь присоединённых территорий (Западная Украина, Прибалтика), отказывавшихся оказывать вооружённое сопротивление на стороне СССР и предпочитавших добровольно сдаваться в плен.[10]
Имели место также субъективно-психологические факторы — растерянность, паника, вызванные отсутствием адекватного командования и видимым превосходством немецких войск в первый период войны.[11]
2. Отношение немцев к военнопленным
Основной причиной жестокого отношения к советским военнопленным в плену являлась нацистская теория о расовой неполноценности славян, в частности русских, которые воспринимались нацистами как «масса расово-неполноценных, тупых людей».[12]
Расовая ненависть гитлеровцев усугублялась идеологическим неприятием коммунизма. Фюрер на совещании высшего командного состава вермахта 30 марта 1941 года заявил: «Политические комиссары являются основой большевизма в Красной Армии, носителями идеологии, враждебной национал-социализму, и не могут быть признаны солдатами. Поэтому, после пленения, их надо расстреливать».[13]
Распоряжение верховного командования вермахта «Приказ о комиссарах» от 8 сентября 1941 года гласило:[14]
| Большевизм — смертельный враг национал-социалистической Германии. Впервые перед немецким солдатом стоит противник, обученный не только в солдатском, но и политическом смысле в духе большевизма. Борьба против национал-социализма вошла ему в плоть и кровь. Он ведёт её, используя любые средства: саботаж, подрывную пропаганду, поджог, убийство. Поэтому большевистский солдат потерял право на обращение с ним, как с истинным солдатом по Женевскому соглашению. |
3. Вопрос о международных конвенциях
Тяжёлое положение советских военнослужащих в нацистском плену гитлеровское руководство объясняло тем, что СССР не признал Гаагскую конвенцию и Декларацию 1907 года о законах сухопутной войны и не подписал Женевскую конвенцию 1929 года, определявшую правовой статус военнопленных, хотя эта конвенция была подписана 47 странами.
На самом деле, Гаагскую конвенцию подписала Российская империя[1][2], а Женевская конвенция регламентировала отношения к военнопленным вне зависимости от того, подписали ли их страны конвенцию или нет[1][2].
25 августа 1931 года нарком иностранных дел М. М. Литвинов заявил, что СССР присоединяется к одной из принятых в Женеве конвенций Международного Красного Креста от 27 июля 1929 года, и в частности: «Об улучшении участи раненых и больных военнопленных».[15]
Основной причиной, по которой Советский Союз не подписал Женевскую конвенцию в целом, было несогласие с разделением пленных по национальному признаку.[16] Отказ же СССР от подписания конвенции позволил нацистам использовать этот факт и оставить советских пленных без всякой защиты и контроля со стороны Международного Красного Креста и других организаций, помогавших пленным западных стран. Начальник штаба главнокомандования сухопутных сил вермахта Ф. Гальдер на Нюрнбергском процессе приводил слова Гитлера[17]:
| …так как русские не признают Гаагской конвенции, то и обращение с их военнопленными не должно быть в соответствии с решениями Гаагской конвенции… |
17 июля 1941 года СССР в правительственной ноте, переданной Германии через Швецию, заявил, что присоединяется к Гаагской конвенции, так же при условии взаимности. Однако эта нота была отклонена Германией.[18] Позднее Советский Союз дважды, в ноте НКИД СССР от 25 ноября 1941 года и в ноте НКИД от 27 апреля 1942 года, заявлял о выполнении принципов Гаагской конвенции по отношению к германским военнопленным, в то же время обвиняя немецкую сторону в несоблюдении её. Причём, в ноте от 27 апреля 1942 говорилось, что СССР присоединился к Гаагской конвенции de facto
.[16]
На Нюрнбергском процессе защита выступила с заявлением о том, что Женевская конвенция якобы не распространяется на советских военнопленных на том основании, что СССР не является участником этой Конвенции. Однако Международный военный трибунал отклонил довод защиты как несостоятельный. Он указал при этом, что всегда и во всех случаях при обращении с военнопленными должны быть применены общие принципы международного права: содержание в плену должно преследовать лишь одну цель — воспрепятствовать военнопленному принимать участие в военных действиях. Убивать беззащитных людей или даже наносить им какой-то вред из мести — противоречит военной традиции.[13]
Председатель Международного комитета Красного Креста Марсель Юнод сразу с началом войны, 22 июня, предложил правительствам СССР, Германии, Румынии и Финляндии совершать обмены списками убитых, раненых и попавших в плен. Сам Красный Крест должен был заботиться обо всех пострадавших на фронте. В попытке исправить ситуацию с военнопленными, 27 июня 1941 года нарком иностранных дел В. М. Молотов телеграфировал председателю МККК о готовности СССР осуществлять обмены списками военнопленных и о готовности пересмотра отношения к Гаагской конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны». Вопрос о присоединении к Женевской конвенции 1929 года советское правительство, однако же, не подняло вновь. Одновременно СССР утвердил постановлением СНК СССР от 1 июля 1941 года «Положение о военнопленных», основанное на этой конвенции и содержавшее документальное подтверждение заявления о соблюдении международно-правовых норм ведения войны. В дополнение к Положению были выпущены приказы НКВД СССР «О порядке содержания и учёта военнопленных в лагерях НКВД» от 7 августа 1941 года и «О состоянии лагерей военнопленных» от 15 августа 1941 года.[19]
17 июля 1941 года В. М. Молотов официальной нотой через посольство и Красный Крест Швеции довёл до сведения Германии и её союзников согласие СССР выполнять требования Гаагской конвенции 1907 года «О законах и обычаях сухопутной войны». В документе подчёркивалось, что Советское правительство будет соблюдать требования конвенции в отношении Германии «лишь постольку, поскольку эта конвенция будет соблюдаться самой Германией». Вопреки ожиданиям советского правительства положительного ответа руководство нацистской Германии оставило ноту советского правительства без внимания. Более того, в тот же день был подписан и вступил в силу приказ гестапо, предусматривавший уничтожение «всех советских военнопленных, которые были или могли быть опасны для национал-социализма
».[19] В то время как советское командование делало все возможное для налаживания работы по приёму военнопленных и их обеспечению, немецкое правительство предпринимало шаги в противоположном направлении. 8 августа 1941 года Управление по делам военнопленных при ОКВ выпустило новые правила, ещё более ужесточившие обращение с советскими военнопленными во всех лагерях.[19]
4. Отношение советского руководства к советским военнослужащим, попавшим в плен
С самого начала Великой Отечественной войны под подозрение в предательстве попали все военнослужащие и гражданские лица, оказавшиеся даже на непродолжительное время за линией фронта. Во всех кадровых анкетах появился вопрос: «Были ли Ваши родственники на оккупированной территории?».[3]
Статья 193 Уголовного Кодекса РСФСР 1926 года предусматривала «за сдачу в плен, не вызывавшуюся боевой обстановкой — расстрел с конфискацией имущества».[20] В Уставе внутренней службы РККА отмечалось, что советский боец против своей воли не может быть взят в плен. В статье 22 «Положения о воинских преступлениях» 1927 г. говорилось, что сдача в плен, не вызванная боевой обстановкой, а также переход на сторону врага предусматривают высшую меру наказания (расстрел) с конфискацией имущества.[21] Однако в комментариях к статье было указано, что «в известных случаях обстановка на поле боя может сложиться так, что сопротивление по существу представляется невозможным, а уничтожение бойцов бесцельным. В этих случаях сдача в плен является актом допустимым и немогущим вызвать судебные преследования».[22]
Расширялась практика заочного осуждения военнослужащих, находившихся за линией фронта, как изменников Родины. Достаточным основанием для такого решения были полученные оперативным путём сведения об их якобы антисоветской деятельности. Вердикт выносился без всякой проверки, иногда лишь по одному заявлению.[3]
В соответствии с Приказом Ставки Верховного Главнокомандования от 16 августа 1941 г. № 270, командиры и политработники, срывающие знаки различия и сдающиеся в плен, объявлялись дезертирами, а их семьям грозил арест, государственного пособия и помощи лишались командиры и группы красноармейцев, сдавшихся врагу не исчерпав все средства к сопротивлению. Приказ призывал «драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим».[23]
5. Условия плена и смертность
Советские военнопленные, попавшие в плен, сначала содержались либо в прифронтовой зоне, либо в «дулагах», расположенных в оперативном тылу немецких войск. Оттуда их перемещали в стационарные лагеря для военнопленных — «шталаги», а командный состав — в офицерские лагеря — «офлаги».
Фронтовые лагеря и «дулаги» размещались в сельскохозяйственных постройках, складских помещениях, но чаще всего — на открытом пространстве — в оврагах, карьерах, низинах. Для строительства лагерей для советских военнопленных применялся чрезвычайно простой метод: открытое пространство площадью в несколько гектаров огораживали колючей проволокой и ставили вокруг сторожевые вышки.[24] И лишь высокая смертность пленных впоследствии вынудила нацистов заселять советских солдат и офицеров в бараки или конюшни, где, однако, условия содержания были не намного лучше.
Следует отметить, что в первые месяцы войны против Советского Союза советских военнопленных не отправляли на территорию рейха, опасаясь распространения коммунизма среди немцев. И только тогда, когда в лагерях для военнопленных вспыхнули массовые эпидемии, а экономика Германии ощутила недостаток рабочих рук, Гитлер разрешил отправлять пленных в Германию.
Попавшие в плен советские военнослужащие перегонялись пешим порядком или железнодорожными эшелонами из мест пленения (в основном, Белоруссия, Украина и западная Россия) в немецкие лагеря, располагавшиеся на территории Польши, Германии и других стран.
Начиная с 1943 года немецкое командование формирует «рабочие батальоны», рабочие команды. Эксплуатация бывших советских военнослужащих и угнанных на работу в Германию «восточных рабочих» (остарбайтеров) была безгранична: немецкие власти широко использовали рабочие команды на погрузочно-разгрузочных работах в портах и на железнодорожных станциях, на восстановительных работах, на различных тяжёлых работах на предприятиях угольной и горно-рудной промышленности, в чёрной и цветной металлургии. Законы, регулирующие труд в рабочие и воскресные дни, праздники, ночное время и т. д. на них не распространялись. В одном из распоряжений директора концерна «ИГ Фарбениндустри» настойчиво напоминалось, что «повышения производительности труда военнопленных можно добиться сокращением нормы выдачи продовольствия, <…> а также наказаниями, осуществляемыми армейскими инстанциями. Если кто-либо из восточных рабочих начнёт снижать производительность труда, то к нему будет применена сила и даже оружие».[25]
Помимо ежедневного изматывающего физического труда тяжёлое положение военнопленных обуславливалось также крайней скудностью питания. Так, по приказу Верховного командования сухопутных сил от 8 октября 1941 года, норма советских военнопленных на 28 дней (в процентах) по сравнению с нормой несоветских военнопленных составляла (при использовании на тяжелых работах)[26]:
| продукт | количество | % |
| хлеб | 9 кг | 100 |
| мясо | 800 г | 50 |
| жиры | 250 г | 50 |
| сахар | 900 г | 100 |
Для восстановления работоспособности каждый военнопленный получал на 6 недель: до 100 грамм искусственного мёда в неделю, до 50 г трески в неделю, до 3500 г картофеля в неделю. Также следует иметь в виду и
Советские военнопленные массово умирали в немецких лагерях военнопленных, особенно в сборных лагерях, в которых они содержались в первое время после пленения, от истощения в результате скудного питания; кроме того, нередко их целенаправленно уничтожали. Стремясь к массовому уничтожению советских военнопленных, власти нацистской Германии обрекали солдат Красной Армии на вымирание от голода и инфекционных заболеваний, не оказывая им никакой медицинской помощи. Так, например, только на территории Польши, по данным польских органов власти, захоронено 883 тыс. 485 чел. советских военнопленных, погибших в многочисленных нацистских лагерях[27]
Установлено, что первым массовым уничтожением в концентрационном лагере с применением отравляющих веществ было истребление именно советских военнопленных; только затем этот метод был применён для уничтожения евреев.[14]
5.1. Евреи-военнопленные
Советский военнопленный-еврей с жёлтой звездой, 1941
Специальные директивы немецкого командования указывали, что взятые в плен евреи подлежат уничтожению. Часто военнопленных-евреев убивали на месте, в остальных случаях они отделялись от других военнопленных и впоследствии отправлялись в лагеря смерти. Павел Полян подчёркивает, что «Холокост как система физического уничтожения немцами евреев хронологически ведёт своё начало именно с систематического убийства евреев-военнопленных»
, поскольку такие расстрелы начались уже 22 июня 1941 года, задолго до Ванзейской конференции и на два дня ранее, чем первые акции по уничтожению гражданского еврейского населения.[28]
Почти все советские евреи-военнопленные погибли, Павел Полян называет цифру 94 %[29]. Основным способом уничтожения евреев-военнопленных были массовые расстрелы. По мнению автора книги «Плен» доктора Арона Шнеера, массовой гибели евреев-военнопленных Красной Армии способствовало то, что евреев часто выдавали немцам свои же сослуживцы. Своё мнение Шнеер подкрепляет многочисленными фактами и свидетельствами.[30]
6. Использование военнопленных в войне на стороне Германии
Одновременно с главной линией на уничтожение военнопленных гитлеровцы вели активную работу по привлечению советских граждан в немецкие вооружённые силы. Из числа военнопленных, главным образом уроженцев Прибалтики и Западной Украины, формировались подразделения, предназначенные для несения караульно-конвойной службы в лагерях для военнопленных. Осенью 1941 года в тылах немецкой армии началось формирование полицейских команд, «казачьих» рот и эскадронов с целью охраны порядка и несения караульной службы на оккупированной территории. Летом 1942 года Генеральный штаб сухопутных войск подготовил директиву об организации «тюркских» и казачьих полевых частей и подразделений. Ещё раньше, в ноябре 1941 года, были выпущены директивы, регламентирующие формирование строительных батальонов и транспортных батальонов снабжения из числа советских граждан, в том числе и военнопленных.
В итоге численность вооружённых строевых формирований, созданных немецким командованием из советских граждан, составляла примерно 250 тыс. за все время войны.
В подавляющем большинстве строевые части несли охранную, караульную и этапно-заградительную службу в немецком оперативном тылу, а также привлекались для проведения карательных акций против партизан и мирного населения.
С учётом этого общая численность советских граждан, служивших в полиции, в вооружённых силах Германии не превышала 200—300 тыс. человек. Судя по показаниям немецких военнослужащих, имевших отношение к созданию и использованию этих формирований, доля советских военнопленных в них составляла около 60 %, остальные — местные жители и эмигранты.[3]
Вальтер Шелленберг в своих воспоминаниях писал[31]:
| В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах вглубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе. |
7. После войны
Освобождённые в мае 1945 года в Норвегии советские военнопленные слушают начальника полиции. Возможно, недалеко от города Хамар, Vangsåsen.
Ещё во время войны вышедшие из окружения военнослужащие и пересёкшие линию фронта военнообязанные из числа гражданского населения после фильтрации направлялись в основном на пополнение тыловых частей, в частности трудовых армий. Эти армии строили военнопромышленные объекты, в частности Куйбышевский авиационный завод и др.
Для проверки «бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и окружении противника», создаётся сеть специальных лагерей. В 1942 году кроме существовавшего ранее Южского спецлагеря было создано ещё 22 лагеря в Вологодской, Тамбовской, Рязанской, Курской, Воронежской и других областях. Практически эти спецлагеря представляли собой военные тюрьмы строгого режима, причём для заключённых, которые в подавляющем большинстве не совершали каких-либо преступлений.[3]
В 1944 году поток возвращающихся в Советский Союз военнопленных и репатриированных резко увеличился. Летом этого года была разработана, а затем введена новая система фильтрации и проверки органами государственной безопасности всех возвращающихся лиц.
Весной и летом 1945 года на проверочно-фильтрационных и сборно-пересыльных пунктах в Германии и других странах Европы скопилось большое количество репатриантов, в несколько раз превышающее пропускную способность этих пунктов.
Советский и российский военный историк Г. Ф. Кривошеев указывает следующие цифры, основывающиеся на данных НКВД: из 1 836 562 солдат, вернувшихся домой из плена, 233 400 человек были осуждены в связи с обвинением в сотрудничестве с противником и отбывали наказание в системе ГУЛАГа.[32]
8. Современные оценки количества советских военнопленных
8.1. Российские оценки
В 1990-е годы в России произошло не только открытие доступа к материалам и документам, бывшим ранее секретными, но и начался диалог между историками разных стран. Результатом такого диалога стало проведение ряда крупных международных конференций и издание коллективных трудов по истории военного плена.[33]
· По данным Министерства обороны РФ, опубликованным в 2005 году, во время Великой Отечественной войны всего в плен попали 4,559 млн советских военнослужащих.[34]
· По данным военного историка М. В. Филимошина, во время Великой Отечественной войны попало в плен и пропало без вести 4,559 млн советских военнослужащих и 500 тыс. военнообязанных, призванных по мобилизации, но ещё не зачисленных в списки войск.[35]
· Согласно данным историка Г. Ф. Кривошеева, во время Великой Отечественной войны всего пропали без вести и попали в плен 3 396 400 военнослужащих.[34] Из них вернулись 1 836 000 военнослужащих, не вернулись (погибли либо эмигрировали) — 1 783 000.
8.2. Немецкие оценки и источники
Согласно немецким документам времён войны,[36] к 1 мая 1944 года статистика по советским военнопленным выглядела следующим образом:
Советские военнослужащие, взятые в плен немцами, стали первой жертвой запланированного уничтожения большей части «славянских недочеловеков». Миллионы военнопленных умерли в первые 6-8 месяцев войны. Даже газовая смерть евреев была первоначально испробована на советских пленных. <…> В одном только Сталинградском котле находилось, по донесениям 6-й армии от середины ноября 1942 года по меньшей мере 50 тыс. так называемых «добровольных помощников» и насильно рекрутированных советских пленных, на судьбу которых историки вообще до сих пор не обратили внимания, ни в Германии, ни в Советском Союзе.
депутат бундестага H. Graf von Einsiedel, 1993 год[37]
| Статус | Количество (тыс. чел.) | % |
| Находятся в лагерях | 1053 | 20,4 |
| Выпущено на свободу или принято на военную службу | 818 | 15,9 |
| Умерло в лагерях | 1981 | 38,4 |
| Остальные: | 1308 | 25,3 |
| · бежало | 67 | 1,3 |
| · казнено | 473 | 9,1 |
| · умерло в транзитных лагерях или не зарегистрировано | 768 | 14,9 |
| Общее количество | 5160 | 100 |
9. Известные советские военнопленные
· генерал-лейтенант Власов, Андрей Андреевич · лейтенант Гусейн-заде, Мехти Ганифа оглы · генерал-майор Данилов, Сергей Евлампиевич · Джалиль, Муса Мустафович · Джугашвили (Сталин), Яков Иосифович · лейтенант Джебраилов, Ахмедия Микаил оглы · генерал-лейтенант Ершаков, Филипп Афанасьевич · лётчик-истребитель Девятаев, Михаил Петрович |
· генерал-лейтенант инженерных войск Карбышев, Дмитрий Михайлович · генерал-майор Кириллов, Николай Кузьмич · генерал-лейтенант Лукин, Михаил Фёдорович · генерал-лейтенант Музыченко, Иван Николаевич · генерал-майор (с 1961 — генерал-полковник) Потапов, Михаил Иванович · генерал-майор Понеделин, Павел Григорьевич |
Список литературы:
1. Дюков А. Р.
Интерлюдия (3): Кто на самом деле предал советских военнопленных // За что сражались советские люди: «Русский не должен умереть». — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — С. 345—357. — 330 с. — (Война и мы). — 5000 экз. — ISBN 978-5-699-22722-8
2. Гаагская Конвенция 1907 года. gaaga.shtml
3. Судьба военнопленных и депортированных граждан СССР. Материалы Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий // Новая и новейшая история
. — 1996. — № 2. — С. 91—112.
4. Шнеер А.
Часть I. Глава 2. Военно-организационные причины // Плен. Советские военнопленные в Германии, 1941-1945. — Мосты культуры / Гешарим, 2005. — Т. 1. — 624 с. — ISBN 5-93273-195-8
5. Donald Rayfield.
Stalin and his hangmen: the tyrant and those who killed for him. — Random House, 2005. — С. 324.
6. Минаков С. Т.
За отворотом маршальской шинели. — Орёл, 1999. — С. 249—358. — ISBN 5-87025-034-X
7. Соколов Б.
Истреблённые маршалы. — Смоленск: Русич, 2000. — С. 82—202.
8. В. Бобров. Большая ложь о великой войне
9. Черушев Н. С.
Как реагировали в СССР и за рубежом на репрессии в Красной Армии // 1937 год: элита Красной Армии на Голгофе. — М.: Вече, 2003. — 560 с. — (Военные тайны XX века). — ISBN 5-94538-305-8
10. Шнеер А.
Часть I. Глава 3. Социально-политические причины // Плен. Советские военнопленные в Германии, 1941—1945. — Мосты культуры / Гешарим, 2005. — Т. 1. — 624 с. — ISBN 5-93273-195-8
11. Шнеер А.
Часть I. Глава 4. Субъективно-психологические факторы // Плен. Советские военнопленные в Германии, 1941—1945. — Мосты культуры / Гешарим, 2005. — Т. 1. — 624 с. — ISBN 5-93273-195-8
12. Замечания и предложения «Восточного министерства» по генеральному плану «Ост»
13. Краснов В. В.
К суду истории: записки военного прокурора. — Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1986. — С. 33. — 176 с. — 25 000 экз.
14. Советские военнопленные до весны 1942 г. // Война Германии против Советского Союза, 1941-1945: Документальная экспозиция [города Берлина к 50-летию со дня нападения Германии на Советский Союз: каталог выставки / Рейнгард Рюруп. — 2-е. — Москва : Б/и ; Берлин : Б/и: 1994. — 287 с.
15. Существовавшие до сих пор правила отменяются // Военно-исторический журнал
. — 1991. — № 10. — С. 10.
16. Арон Шнеер.
Часть II. Глава 1. Лагеря, лагеря… // Плен Т. I. Книга II.
17. Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками: В 7 т. Т. 3: Военные преступления и преступления против человечности : сборник материалов, 1958. — С. 19—20
18. Полян П.
Жертвы двух диктатур. Остарбайтеры и военнопленные в Третьем рейхе и их репатриация. — М.: Ин-т географии РАН, Ин-т по изуч. последствий войн им. Л. Больцмана, 1996. — С. 45. — 442 с.
19. Золотарёв В. А.
Пленных войн XX века разыскивают в веке XXI. Независимое военное обозрение (8 октября 2004).
20. Уголовный Кодекс РСФСР редакции 1926 г. — М.: 1957. — С. 86.
21. М. Потапов, Н. Аничкин. Как уродуют нашу историю
22. Змиев Б.
Положение о воинских преступлениях в редакции 1927 г. — М.: 1928. — С. 52.
23. Приказ № 270 Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии. XPOHOC
. Новое зеркало Хроноса (16 августа 1941).
24. Датнер Ш. Преступления немецко-фашистского вермахта в отношении военнопленных во Второй мировой войне. — М.: Политиздат, 1963. — С. 352—353.
25. Бродский Е. А.
Во имя победы над фашизмом: Антифашистская борьба советских людей в гитлеровской Германии (1941—1945 гг.). — М.: Наука, 1970. — С. 14. — 587 с.
26. Веремеев Ю. Нормы питания советских военнопленных в 41-м году
27. Семиряга М. И.
Тюремная империя нацизма и её крах. — М.: Юридическая литература, 1991. — С. 126.
28. Советские евреи в немецком плену // Обречённые погибнуть / Составители Павел Полян, Арон Шнеер. — М.: «Новое издательство», 2006. — С. 14. — 576 с. — ISBN 5983790692
29. Полян П. М.
Отрицание отрицания или Битва под Аушвицем. Полит ру
(30 июля 2008).
30. Шнеер А. И.
Часть 2. Глава 4. Селекция на поле боя и в приемных пунктах. Поиски и уничтожение евреев в лагерях // Плен. — Гешарим — Мосты культуры, 2005. — Т. 2. — 620 с. — ISBN 5-93273-195-8
31. Шелленберг В.
Лабиринт: Мемуары гитлеровского разведчика. — М.: Дом Бируни, 1991. — С. 215.
32. Кривошеев Г. Ф.
Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование / Под общей редакцией Г. Ф. Кривошеева. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. — С. 453—464. — 608 с. — (Архив). — 5000 экз. — ISBN 5-224-01515-4
33. Проблемы военного плена: история и современность // Материалы Международной научно-практической конференции 23—25 октября 1997 года в Вологде. — Вологда: 1997.
34. Леонид Радзиховский.
Неизвестные солдаты. Российская газета № 4359 (8 мая 2007).
35. Филимошин М. В.
Людские потери вооружённых сил СССР.
36. Ueberschar Gerd R., Wette Wolfram.
Unternehmen Barbarossa: Der Deutsche Uberfall Auf Die Sowjetunion, 1941 Berichte, Analysen, Dokumente. — Frankfurt-am-Main: Fischer Taschenbuch Verlag, 1984. — P. 364—366. — ISBN 3-506-77468-9, со ссылкой на: Nachweisung des Verbleibes der sowjetischen Kriegsgefangenen nach dem Stand vom 1.05.1944
(Bundesarchiv/Militararchiv Freiburg, RH 2 / v. 2623).
37. Отрывок из речи бывшего немецкого военнопленного, вице-президента «Национального комитета „Свободная Германия“», депутата бундестага Г. граф фон Эйнзидель, 1993, Красногорск, Россия.
Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Советские_военнопленные_во_время_Великой_Отечественной_войны