Введение
Актуальность проблематики благотворительности и меценатства связана с переходом страны к рыночной экономике. При общих закономерностях рынок в дореволюционной России имел национальные специфические черты, связанные с историческими и религиозными особенностями формирования общества. Не случайно говорят о "русском феномене" - удивительном сочетании противоречивости характера русских предпринимателей и условий деятельности, весьма отличных от Европы и Америки. Россия в начале XX века относилась к числу самых динамично развивающихся стран мира, и в этом прямая заслуга предпринимателей. Сложившиеся за века традиции купечества представляют не только исторический, но, подчас, и экономический интерес. Формирующийся сегодня новый класс предпринимателей, несомненно, должен наследовать черты, отражающие национальный менталитет.
История российского предпринимательства чрезвычайно интересна и даже поучительна и, тем не менее, мало изучена. В советские времена этому препятствовали идеологические мотивы, но оказывается, что и в дореволюционное время публикации на эту были редки. Россия - страна духовная, и в этом, видимо, одна из главных особенностей национального менталитета. Об этом неоднократно писали В. Ключевский, Н. Бердяев, Н. Лосский и другие выдающиеся мыслители. С этим связана и своеобразная этика русского бизнеса, и такое уникальное явление, как громадные масштабы благотворительности и меценатства. Купечество играло важную роль в общественной и политической жизни России. Со времен Древней Руси купец был самый образованный, информированный, коммуникабельный представитель сообщества, который смело и расчетливо вступал в торговые отношения, как со своими соотечественниками, так и с чужестранцами. Это проявлялось во все времена, однако, в наибольшей степени - на буржуазной стадии развития государства во второй половине ХIХ - начале XX вв. Именно этот период характеризуется взлётом духовных, творческих сил нации, что нашло выражение в социально-экономическом росте, в блестящих достижениях русской литературы, музыки, театра, живописи. Это в свою очередь, оказало сильное влияние на всю мировую культуру. С возрождением духовности связан выход страны из экономического кризиса, возрождение России как великой державы. Благотворительность и меценатство являлись особой формой общественной деятельности. Благодеяния осуществлялись людьми, которые не были великими деятелями искусства, но вошли в историю русской и мировой культуры, ибо способствовали ее обогащению, утверждению в ней новых направлений и форм. «Для того, чтобы процветало искусство, - писал К. С. Станиславский, - нужны не только художники, но и меценаты».[24, с. 18]
Эти люди были либо выходцами из предприимчивого дворянства, либо представителями богатейших торговых и промышленных династий России, либо более скромными обывателями. Их состояния наживались не только ими самими, но и их предками, отцами и дедами, смекалистыми, предприимчивыми русскими мужиками, которые сумели скопить капитал и в сотню раз его приумножить.
Никто не оспорит того факта, что богатства приобретались нередко способами неправедными с точки зрения морали обычного человека. Но нельзя забывать, что в числе их владельцев были люди, использовавшие семейные миллионы на благотворительные цели, для святого дела развития науки и искусства, поддержки подлинных талантов. Тому были разные причины: и потребности развития отечественной промышленности, и беззаветная влюбленность в искусство, и забота «о спасении души». [12, с. 45]
В пореформенной России при крайней поляризации богатства и бедности частная благотворительность стала надежным регулятором социальною равновесия. К тому же, система государственного призрения была не способна оказать достаточную помощь всем нуждающимся.
Меценатство - одна из давних наших отечественных традиций, которая отражает огромный духовный потенциал российского общества. Стоит отметить, что общественная деятельность в форме инициативы и материальной поддержки играла существенную, а подчас и решающую роль в развитии и функционировании таких сфер культуры, как образование и искусство, особенно на рубеже XIX и XX столетий, когда меценатство в России достигло своего расцвета.
Изучение благотворительности и меценатства велось в историческом ключе: главное внимание концентрируется на биографиях выдающихся меценатов и благотворителей. В работе даются оценки масштабов и направлений вложений меценатов в сферу культуры, вскрываются последствия этих решений. В результате проведенных исследований мы пришли к выводу, что российские коллекционеры и меценаты - это достаточно большая, но весьма неоднородная как в социальном, так и культурном отношении социальная прослойка. В состав ее входят сложные, часто непохожие одна на другую личности. В их числе: Императрица Мария Федоровна, императрица Елизавета Алексеевна, представители дворянства И. И. Шувалов, П. Б. Шереметьев и Н. П. Шереметев, А. С. Строганов и С. Г. Строганов, П. А. Демидов, Н. Н. Демидов и П. Г. Демидов, Н. П. Румянцев, А. И. Мусин-Пушкин, С. С. Уваров; А. А. Бахрушин и П. И. Щукин, которые были возведены в титул дворянства в знак поощрения за благотворительныепоступки; представители российских торгово-промышленных кругов и купечества С. И. Мамонтов, П. М. Третьяков, П. П. Рябушинский, А. И. Гучков, М. Ф. Морозова, В. С. Гиршман, Е. И. Лосева, М. П. Рябушинский, С. И. Четвериков и др.[12, с. 23] О многих из них как меценатах, известно пока сравнительно немного. Еще менее известно о меценатстве как социальном и культурном феномене в целом, а также о подлинных мотивах меценатской деятельности. В частности, лишь очень немногие исследователи рассматривали религиозные корни русского меценатства, большинство же ученых, особенно в советский период, «забывали», что значительная часть русских меценатов рубежа XIX – начала XX в. были христианами - православными или старообрядцами.
До сих пор практически не исследовано меценатство как самобытное социальное и культурное явление. А между тем это явление стало одной из ярчайших страниц в развитии национальных традиций. В настоящее время - время серьезных социально-экономических, политических и духовных перемен - меценатство представляет особый интерес для исследователей еще и потому, что торгово-промышленной буржуазии второй половины XIX - начала XX века, направленная на поддержание русской культуры, образования и искусства, является, в известном смысле, исторической предтечей благотворительной деятельности в сфере культуры теперь уже современного предпринимательства.
В советский период истории нашей страны это явление по объективным причинам утратило свою былую значимость. Однако сегодня меценатство вновь весьма актуально и является важной областью, на развитие которой, как показывает опыт, направлена культурная политика во многих странах.
Как отмечалось выше, меценатство стало, в каком-то смысле, основой возникновения такой современной формы благотворительности как спонсорство, которое в отличие от первого не носит все бескорыстного характера, предполагая ответную реакцию на свое благотворительное действие - в виде рекламы, средства повышения имиджа компании и т.д.
Проблема меценатства как своеобразной формы социально-культурной деятельности привлекает все большее внимание исследователей. Актуальность проблемы определяется тем, что вне ее раскрытия невозможно воссоздать историю отечественной культуры.
Историография меценатства и благотворительности
Теоретическое исследование благотворительности в России началось гораздо позже практической деятельности. Одной из первых публикаций по данной проблеме считается работа А. Стога «Об общественном призрении», опубликованная в 1818 году. В ней автор предпринял попытку показать эволюцию государственной поддержки нуждающихся. До середины XIX века эта работа, являлась единственным исследованием, посвященным данному вопросу.
На рубеже XIX – начала XX века появляются работы, посвященные исторической реконструкции благотворительной деятельности. Так, вопросы частной и общественной благотворительности нашли отражение в публикации Е. Д. Максимова [13].
Значительным трудом можно назвать монографию Н. О. Лосского «Условия абсолютного добра», в которой автор высказывает идею о том, что многие поступки, в том числе благотворительные деяния, совершаются человеком, по-видимому, вполне бескорыстно, без всякого мотива личного интереса, личной пользы или выгоды. Теоретический анализ феномена благотворительности как социально-культурного явления был предпринят отечественным дореволюционным исследователем П. И. Георгиевским. В работе «Призрение бедных и благотворительность» он рассматривает вопросы оказания помощи неимущим в различные исторические эпохи на примере европейских государств и России. Предметом исследования автора являются в основном вопросы, касающиеся того, как должна оказываться помощь и кем должна быть она организована для достижения наилучших результатов.
Изучение благотворительной деятельности проводили не только светские ученые, но также и исследователи церкви. Исследование церковного призрения осуществил С. Г. Рункевич [20]. Генезис и развитие благотворительности изучал В. М. Бензин [5]. Они выводили истоки благотворительного феномена из опыта раннехристианских общин. Несмотря на наличие публикаций, многие вопросы о благотворительной деятельности в Российской империи были не исследованы или недостаточно исследованы. К их числу относятся такие, как деятельность губернских благотворительных обществ и организаций, роль в развитие культурной жизни регионов губернаторов. Одним из нераскрытых вопросов являются направления деятельности Императорского Русского Географического Общества.
Можно констатировать, что феномен дореволюционной отечественной благотворительности не исследовался в советский период, так как противоречил идеологическим установкам отечественной историографии. Толковые словари и энциклопедии, если и упоминали такое явление, как благотворительность, то давали ей негативную оценку, либо рассматривали филантропию как «пережиток старого общества». В подтверждение приведем следующее определение благотворительности: «Благотворительность, представляет собой явление, свойственное лишь классовому обществу. Социальному строю СССР чуждо понятие благотворительности» [8, с. 466-471].
Подобным образом велось изучение системы взглядов буржуазных идеологов о природе и сущности филантропии. Особо следует отметить работу С. В. Воронина «Теория филантропии» [9], опубликованную в 1981 году, где дан анализ различных трактовок мотивов благотворительной деятельности зарубежными авторам. С. В. Воронин, ограниченный идеологическими установками советского государства, не смог представить в полной мере объективную картину исследований благотворительности. Из опубликованной литературы видно, что в России советского периода не существовало интереса к изучению благотворительной деятельности, как своего времени, так и в предшествующие исторические периоды. Освещение вопросов филантропии в значительной степени зависело от идеологических установок в стране.
Исследование дореволюционного опыта российской благотворительной деятельности возрождается в конце 80-х – начале 90-х годов XX века. Значительным вкладом в изучение истории дореволюционной благотворительности стала монография А. Н. Боханова «Коллекционеры и меценаты в России», [7] изданная в 1989 году, в которой проблема благотворительной деятельности раскрывалась на примере жизни и деятельности выдающихся русских меценатов К. Т. Солдатенкова, братьев Третьяковых, Саввы Морозова и Саввы Мамонтова. Автор отмечает, что забвение коснулось тех, кто не принадлежал к числу заметных общественных и государственных деятелей, мыслителей, писателей, артистов, художников: «Необходимо вернуть из исторического небытия не только отдельных деятелей, но и целые пласты российской действительности» [7, с. 171]. К достоинствам работы следует отнести изучение причин, способствовавших появлению в России коллекционеров и меценатов из числа предпринимателей. А. Н. Боханов отмечает отсутствие возможности заслужить общественное признание своей профессиональной деятельностью, что заставляло предпринимателей уходить в иные области, пользовавшиеся большим общественным престижем.
Большое значение для понимания опыта дореволюционной благотворительности имеет работа П. А. Бурышкина «Москва купеческая»[8], опубликованная в 1991 г., которая разрушала укоренившийся в общественном сознании образ купца – предпринимателя из «тёмного царства». В ней определены ценностно – поведенческие стереотипы московской буржуазии, среди которых П. А. Бурышкин выделяет благотворительность как «значительное общественное явление». Автор исследует причины появления в капиталистическом обществе филантропии, указывая, что благотворительность становилась неким «регулятором» социального равновесия, часто неосознанным средством устранения общественно эмоционального дискомфорта, возникающего в результате несправедливого соотношения труда и присвоения.
Заслуживает внимания публикация Я. Н. Щапова [29]. В ней автор впервые высказал мнение о необходимости много аспектного изучения истории благотворительности, которая может быть не только интересна, но и практически полезна в «наше время, когда создаются новые формы социальной и духовной помощи нуждающимся». Раскрывая основную причину распространения в стране и её регионах благотворительности, он пишет: «Развитие капитализма в России привело к противоречивым явлениям. С одной стороны, это усиление социальной поляризации и увеличение числа лишенных традиционных основ жизни и источников существования людей, требовавших особого внимания общества. С другой стороны – выход на общественную арену разночинных слоев, появление национальных буржуазных деятелей, лишенных в условиях самодержавного государства политических прав, но достаточно обеспеченных для осознания на основе частной инициативы и на доходы, получаемые от капиталистических предприятий, развернуть новые формы помощи лишенным возможности нормального существования»[29, с. 86].
Исследование значительного материала о культурно – исторических предпосылках и традициях развития благотворительности в России содержится в книге «Теория и методика социальной работы», написанной коллективом авторов под редакцией В. И. Жукова [27]. В работе дан анализ исторических документов Древней Руси и рассмотрены основные вехи становления и развития благотворительной деятельности. Отмечены основные традиции благотворительных обществ и их проявление в современных условиях. Как, например общественная и частная благотворительность.
Вопросам изучения мотивов и вклада династий русских благотворителей в развитие отечественной культуры посвящена работа А. А. Аронова [1]. В ней автор характеризует «золотой век» меценатства в России, подчеркивая то обстоятельство, что пожертвования меценатов нередко были основным источником развития целых отраслей народного хозяйства, например здравоохранения. Особо подчеркивает А. А. Аронов заслуги в благотворительной деятельности отечественных капиталистов – старообрядцев. Автор называет имена представителей крупной буржуазии Шелапутиных, Рахмановых, Пуговкиных, Бутиковых, Кузнецовых, Рябушинских, Рязановых и других, много сделавших на поприще меценатства.
В 1996 году, среди опубликованных работы о благотворительности, следует выделить две, посвященные истории московского купечества – исследователя Ю. А. Петрова [16] и портретам российских «Медичи» - ученого М. Л. Гавлина [9]. Главное достоинство этих публикаций состоит в том, что авторы дали объективную оценку мотивам благотворительной деятельности. В работе М. Л. Гавлина рассмотрены не только мотивы филантропии на примерах известных российских меценатов, но и причины, способствовавшие развитию феномена благотворительности.
Большое значение для понимания роли российских предпринимателей в развитии национальной культуры в конце XIX – начале XX века имеют факты частной благотворительности и меценатства, проанализированные Е. П. Хорьковой [30]. В монографии дается сравнение мотивов меценатства на Западе и в России. Е. П. Хорькова указывает, что меценатство на Западе наряду с нравственными, имело и юридические основания, например, снижение налогов или освобождение от них. В России оно чаще было связано с религиозными, нравственными понятиями, подчинялось требованиям общества. Если на Западе общество стремилось освободиться от влияния церкви, то в России наоборот, это влияние возрастало, оказывая большое влияние на общественную жизнь индивида.
Большую научную ценностью представляют работы Р. Г. Апресяна [2], дающие методологическую основу для исследования благотворительности. В них рассматриваются понятие «благотворительность» (филантропия) и ситуации проявления благотворительной деятельности. Основная мысль автора этих работ заключается в том, что филантропия направлена на общее благо.
Р. Г. Апресян проанализировал критику в адрес филантропии, рассмотрев типичные аргументы, выдвигавшиеся против благотворительности. Ученый указывает на существование двух точек зрения на сущность филантропии. Согласно пролетарско-классовой идеологии, филантропия не исправляет, а только усугубляет положение бедных и обездоленных людей. Особенности утилитаристской критики благотворительности заключаются в том, что формы помощи должны быть различными, как в плане объекта (кому помогают) и предмета (чем помогают) помощи, но и в плане социальных функций самой помощи (какие задачи решаются).
Важным вкладом в изучение проблемы благотворительности является монография В. Л. Прохорова «Российское предпринимательское благотворение: неизвестные страницы XIX – начала XX вв.» [7]. В ней имеется один из разделов, посвященный социальным истокам благотворительности. Основное внимание автор сосредоточил на сущностных социально – исторических критериях благотворения. В. Л. Прохоров делает вывод о том, что главным, определяющим социальным критерием квалификации деятельности как благотворительной является наличие общественно полезной цели.
К числу работ исследовательского характера следует отнести публикацию В. Г. Афанасьева и А. Р. Соколова [15], которые одними из первых в современной научной литературе предприняли попытку рассмотреть в историографическом плане проблему становления и развития благотворительности в России, уделив особое внимание её состоянию в XVIII – начале XX вв.. Авторы считают необходимым дать краткое представление о том, что такое благотворительность, анализируя энциклопедические издания дореволюционного и советского периодов.
Одной из основных тем исследования в сборнике «Духовно – культурные процессы в современной России» [11], изданной в 1998 г. под редакцией П. Г. Тимофеева, является анализ основных этапов становления системы государственного призрения, а также частной благотворительности. Отмечается, что частная благотворительность стала зарождаться с конца X века, с принятием христианства на Руси, в то время как основы начала государственной системы общественного призрения были заложены гораздо позже, Петром I. В работе выделены три побудительных мотива благотворительной деятельности русских филантропов: патриотизм, религия и желание получить социальные, налоговые льготы. Внимание уделено двум категориям благотворителей: меценат – организатор, меценат – коллекционер.
Парадоксальность возникновения феномена благотворительности в России и становление традиций филантропии на Дальнем Востоке, представлена в работе А. А. Белоусова «На алтарь Отечества» [4]. Ученым отмечаются мотивы благотворительности, распространившейся на Дальнем Востоке, среди которых он особенно выделяет гражданский и нравственный долг. История благотворительности в дореволюционной России стала предметом исследований современных зарубежных ученых. В статье Г. Н. Ульяновой дан анализ работ американских ученых (У. К. Джордана, Б. К. Мэдисон, Д. Л. Рэнсела и др.) созданных в 80 – е – 90–е годы XX века и посвященных проблеме благотворительности [28]. Автор отмечает глубокую проработку представителями американской гуманитарной науки некоторых аспектов истории русской благотворительности, сгруппированных по трем направлениям: история отдельных благотворительных заведений; социально-психологические особенности практики благотворительности; роль женщин в филантропической деятельности.
Большое значение для исследования имели труды тех, кто занимался проблемами изучения духовных и социально-психологических мотиваций благотворительной деятельности. В статье А. Глаголева «Экономическая философия великих русских меценатов конца XIX – начала XX» [10], изданной в 1994 году, рассматриваются три важнейших стимула благотворительной деятельности и соответственно три группы русских филантропов конца XIX – начала XX вв.. Рассматривая побудительные мотивы благотворительной деятельности, автор делает вывод о том, что в большинстве случаев действовали одновременно как эгоистические, так и альтруистические мотивы. Серьезным вкладом в изучение истории меценатства в России стала небольшая по объему публикация А. Л. Свердловой [21]. В ней автор выявила динамику развития деятельности предпринимателей – меценатов и сделала важные выводы о социальных функциях меценатства.
Историографический обзор мотивов филантропии представлен в статье Ю. Н. Тазьмина [26]. Автор в рамках данной работы попытался определить с точки зрения социологии мотивы благотворительной и меценатской деятельности предпринимателей царского периода.
Социально – культурный аспект благотворительности и меценатства
Отечественная историография благотворительной деятельности насчитывает большое количество наименований: от фундаментальных исследований до публицистических выступлений в периодической печати. Вместе с тем, пока данная тема сводится, преимущественно, лишь к проблемам установления исторических фактов филантропии, и не исследуется как социально - культурный феномен.
Обращаясь к какому-либо объекту, логично начать с определения его границ. Одной из ключевых проблем исследований благотворительной деятельности до сих пор остается слабо проработанный терминологический аппарат и связанные с этим разночтения в понимании самого явления. Во многих случаях это приводит к неоправданному сужению или расширению предмета исследований. Так, можно встретить работы, в которых благотворительность трактуется чрезвычайно узко, например, только как проявление сострадания к ближнему и нравственная обязанность имущего помочь неимущему или только как материальная помощь нуждающимся, которая оказывается как отдельными лицами, так и организациями. При этом из рассмотрения исключаются нематериальные формы благотворительной помощи, например помощь в трудоустройстве. Другой крайностью является чрезмерное расширение понятия благотворительности, когда, например, благотворительная деятельность может приравниваться к социальной работе. Наравне с благотворительностью существует и другой термин – меценатство. В «Толковом словаре» В. Даля слово «меценат» отсутствует. Однако явление помощи и поддержки талантливых или нуждающихся людей существовало на Руси с древности, и имело даже специфическое идеологическое обоснование в православии. Православное мировоззрение, как известно, целенаправленно культивировалось в русском обществе, которое под эгидой церкви в продолжение веков училось понимать и исполнять библейскую заповедь любви к ближнему, предполагающую такую добродетель, как благотворительность [1, с. 14].
Меценатство по сути своей есть форма благотворительности в области культуры, поэтому эти два понятия весьма тесно переплетаются между собой и фактически являются одним феноменом. Авторы работ о меценатстве и благотворительности используют различные трактовки и определения этого явления. Их сравнение позволяет сделать первый шаг к осмыслению границ этого феномена, такого понятного интуитивно и такого неоднозначного при попытке ближайшего анализа.
Приведем здесь некоторые из них:
1 Благотворительность есть безвозмездное деяние, направленное на оказание материальной помощи нуждающимся, как отдельными лицами, так и организациями. Причем помощь может быть оказана лично, непосредственно нуждающемуся, или через государственные и общественные организации, действующие на частные и общественные пожертвования. Благотворительность может быть направлена также на поощрение и развитие каких-либо общественно значимых форм деятельности (например, защита окружающей среды, охрана памятников культуры и т. д.)
2 Благотворительность - проявление сострадания к ближнему и нравственная обязанность имущего спешить на помощь неимущему.
3 Благотворительность - действия и поступки безвозмездного характера, направленные на общественную пользу или на оказание материальной помощи неимущим.
4 Благотворительность добровольная деятельность граждан и юридических лиц по бескорыстной (безвозмездной или на льготных условиях) передаче гражданам или юридическим лицам имущества, в том числе денежных средств, бескорыстному выполнению работ, предоставлению услуг, оказанию иной помощи.
5 Благотворительность - негосударственная добровольная безвозмездная деятельность в социальной сфере, направленная на поддержку отдельных лиц или организаций, у которых по тем или иным причинам не хватает ресурсов для полноценного функционирования. При этом поддержка, оказываемая на основе родственных, соседских, дружеских и иных личных связей, не рассматривается как социальный феномен благотворительности.
6 Благотворительность - безвозмездная деятельность общества, направленная на защиту того или иного круга объектов или тех или иных сфер бытия человека, осуществляемая им во имя поддержания своего равновесия и совершенствования, субъективно мотивируемая чувствами страха смерти, милосердия, справедливости, социальной ответственности и желаниями «прощения грехов», гармонии, социальной стабильности, личной значимости, известности и личного бессмертия .
7 Благотворительность - общечеловеческое движение, включающее совокупность гуманитарных действий отдельного человека, организаций, обществ и т. д. В основе благотворительности лежит стремление проявить любовь не только к ближнему, но и незнакомому человеку, оказать безвозмездную материальную, финансовую помощь нуждающимся и социально не защищенным гражданам. В современном понимании благотворительность означает предоставление помощи лицам и организациям, участие в улучшении жизни больных и бедняков, немощных и отвергнутых жизнью»
8 Благотворительность - бескорыстная любовь к человечеству, которая обычно проявляется путем учреждения общественных институтов или пожертвований для организованной и систематической помощи нуждающимся и страждущим.
9 Благотворительность - оказание помощи обездоленным, сострадание, сердечное участие.
10 Благотворительность - это перераспределение ресурсов на решение социальных проблем. Такими ресурсами могут быть как деньги, так и личное время, энергия.
Выделяют пять аспектов, в которых обычно раскрывается сущность этих понятий. Во-первых, внимание специалистов фокусируется на субъекте благотворительной деятельности, то есть, кто может выступить в качестве мецената, благотворителя. Выделяют такие субъекты, как индивид, семья, организация, государство [2, с. 56-67].
Полярные точки зрения этой последовательности таковы:
А) Благотворительность есть глубоко личный, интимный акт, этически нагруженный и представляющий одно из проявлений нравственной зрелости человека. Жертвуя, благотворитель берет на себя личную ответственность, как за акт помощи, так и отчасти за получателя пожертвования и за свои с ним отношения. Благотворительность приватна и не терпит ни формализации, ни вмешательства государства [8, с. 24]
Б) В отличие от милостыни, благотворительностью можно назвать только организованную помощь, организационно опосредованную специальными благотворительными институтами [10, с. 109].
Исследуя происхождение понятия «благотворительность» и анализируя его генезис, мы пришли к выводу, что это понятие невозможно определить в полном объеме, поскольку оно имеет ряд доминантов. К таким доминантам относятся «добро», «благо», «милость». Объективность связана с индивидуальной оценкой различных субъектов, что и затрудняет ее определение. При всей сложности определения понятия и явления благотворительности существует некоторая закономерность. Благотворительность и бедность – два взаимосвязанных явления, не существующих в обществе раздельно.
Для того чтобы понять, почему благотворительность в России стала значительным общественным явлением, следует рассматривать ее в комплексе взаимосвязанных социальных явлений. С одной стороны, при крайней поляризации богатства и бедности благотворительность являлась неким «регулятором» социального равенства, часто неосознанным средством устранения общественного экономического дискомфорта, возникавшего в результате несправедливого соотношения труда и присвоения. Опираясь на социальные явления разных периодов нашей истории выделяются следующие хронологические этапы (отмечу, что их рамки предоставляются достаточно условными и размытыми, так они связаны не столько с теми или иными властными решениями, сколько с изменениями общественных настроений):
I этап Предыстория благотворительности. До середины XVI в. Взаимоотношения власти и общества с социальными группами, нуждающимися в помощи, регулируются почти исключительно традициями крестьянской общины и церковного нищелюбия.
II этап С середины XVI в.до начала XVIII в. 13 – й царский запрос Стоглавому собору о судьбе увеченных и престарелых, которые умирают по городам «без покаяния и причастия, никем не берегомы», есть первое свидетельства нового понимания роли нищенства и признание бессилия традиционного нищелюбия. Данный период характеризуется нарастающим обмирщением благотворительной деятельности. Церковь сама выступает инициатором участия в благотворительности как государства (постановление Стоглавого собора о строительстве «шпиталей» под управлением «градских целовальников»), так и частной инициативы. Однако наступивший затяжной социальный кризис приводит к тому, что государст
III этап С начала XVIII в. до 1760-х гг. Петровская попытка создать единую систему общественного презрения методами жесткого государственного принуждения и регулирования. Подавление церковной и частной инициативы. Жестокие законы против нищих. Вместе с тем законодательное признание обязанностей государства по социальной поддержке некоторых групп, требующих помощи (отставных и увечных воинов и незаконнорожденных) и укрепление традиций частной благотворительности там, где цели государства и общества совпадают. Частная благотворительная деятельность переживает в это время латентный период развития. После смерти Петра созданная им система деградирует.
IVэтап С 1760-х гг. до конца XVIII в. Екатерининскии реформы как попытка урегулирования не только средств частной благотворительности, но и ее инициатив. Смягчение законодательства против нищих, признание социальной ответственности государства (общественные работы в голодающих губерниях, создание системы запасных хлебных магазинов), а также обязанности владельцев и общин по поддержанию всех, впавших в нищету. Нарастающий поток частных благотворительных инициатив, как в рамках созданных учреждений, так и вне их.
V этап С начала XIX в. до 1816-1817 гг. резкий подъем частной благотворительности, связанный вначале с иллюзией гармоничного сотрудничества власти и общества («дней Александровых прекрасное начало»), а затем с патриотическим подъемом, вызванным наполеоновскими войнами. Создание первых благотворительных обществ. Осознание особой роли в прессы в развитии благотворительности.
VI этап С 1817 г. до конца 1830-х гг. глубокий спад благотворительной деятельности, вызванный экономическими трудностями после военного времени и прогрессирующим объединением дворянства, снижением патриотических настроений, новой попыткой правительства ввести благотворительность в жесткие рамки преподанных государством правил и полного подчинений ее целям, одобряемым государством (создание Императорского Человеколюбивого общества и ряд других законоположений). Начало деградации в деятельности Приказов общественного призрения.
VII этап С начала 1840-х до начала 1860-х гг. Развитие благотворительности при нарастающем несовпадении целей государств и общественности. Включение в благотворительную деятельность новых социальных слоев – купечества, мещанства, интеллигенции. Смена социальных приоритетов благотворителей (на первые позиции выходит поддержка народного образования и здравоохранения). Выработка новых форм организации и финансирования благотворительности.
VIII этап С начала 1860-х до начала 1880-х гг.Резкий подъем благотворительности, вызванный государственным признанием появившихся ранее социальных приоритетов и форм благотворительной деятельности, а также патриотическим подъемом накануне и вовремя русско – турецкой войны.
IX этап 1881-1892 гг. некоторый спад благотворительной деятельности, вызванной общественной неудовлетворенности итогами пореформенного развития и пережитым обществом после цареубийства шоком.
X этап 1892 – 1917 гг. новый резкий подъем благотворительности (с небольшой паузой, приходящейся на годы первой русской революции), вызванной осознанием голода 1892 г. как общенародной беды, справиться с которой власти оказались не в состоянии. На этом этапе большинство благотворителей, действовавших в рамках земских и частных учреждений, все больше осознают свою деятельность как оппозиционную и с возрастающей тревогой и неудовлетворенностью осознают разрыв между результатами своих усилий и резким ростом социальных групп, нуждающихся в помощи. Вместе с тем выделяются виды и области благотворительности, участие в которых воспринимается как поддержка власти (большинство Домов трудолюбия, обществ народной трезвости, Белого и Синего Креста, Императорское Человеколюбивое общество и т.п.). Некоторые благотворительные акции приобретают явный оттенок пропаганды [14, с. 56-58].
Каждый из этапов характеризуется своеобразием организационных форм, социальных приоритетов и личных устремлений благотворителей, а также взаимоотношений государства и общественности.
Темпы развития меценатства и благотворительности как социально – культурного явления в середине XIX века определялись объективными и субъе предпосылками. К объективным относятся ряд процессов в этот период времени в российском обществе, определивших направление деятельности наиболее ярких представителей класса предпринимателей в России.
К социально – экономическим предпосылкам можно отнести проведение экономических реформ, благоприятно сказавшихся на финансовом положении купеческих династий. Они сформировали капиталы, в последствии служившие источником благотворительных вложений в социальную сферу, культуру.
К культурным предпосылкам относятся влияние культуры на формирование личностей меценатов. Их близость к народной культуре, традициям, привычкам, обычаям, образу мышления своих отцов и дедов.
К социально – религиозным предпосылкам относиться тот факт, что многие из купеческих династий являлись старообрядцами, имели устойчивые связи с этой общиной.
К социально – политическим предпосылкам относятся послабления цензуры в период правления Александра II, возможность относительно свободно выражать свои взгляды, в том числе в области искусства и художественного творчества [21, с. 135-136].
Становление благотворительности и меценатства российских предпринимателей в эпоху промышленного переворота как
социально - культурного феномена привело к культурному подъему, появлению новых направлений в различных областях искусства.
Основные направления благотворительной деятельности российских предпринимателей
Наиболее традиционной формой участия предпринимателей в общественной жизни являлась благотворительность, виды и размеры которой были самыми разнообразными. По мнению некоторых исследователей, благотворительность для российских предпринимателей «... являлась определенной исторической традицией, что позволяет оценивать ее как типичную классовую черту». [25, с. 16]
Щедрые пожертвования на общественные нужды, на развитие культуры и образования, на нужды церкви и здравоохранения, забота о сиротах, инвалидах, бездомных, заключенных и других категориях обездоленного населения, - все это было обычной статьей расходов российских предпринимателей. Особенно ярко это проявилось у московских купцов. По масштабам пожертвований им не было равных в России.
Благотворительность была характерной чертой и для провинциального купечества. Благотворительность предпринимателей необходимо рассматривать как типичное явление общественной жизни, которая касалась многих ее сторон.
Для того, чтобы понять, почему благотворительность в России стала значительным общественным явлением, следует рассматривать ее в комплексе взаимосвязанных социальных явлений. С одной стороны, при крайней поляризации богатства и бедности благотворительность, как было отмечено выше, являлась неким «регулятором» социального равенства, часто неосознанным средством устранения общественного экономического дискомфорта, возникавшего в результате несправедливого соотношения труда и присвоения.
С другой стороны, источником и побудительным мотивом к занятиям благотворительностью была христианская мораль, стремление обрести благодать в жизни вечной через добродетели в жизни земной. Необходимость делиться своим богатством с нуждающимися внедрялась в сознание людей вместе с основными догматами православия. Поэтому к одной из причин благотворительности следует отнести народную религиозную традицию, глубокую религиозность купцов. Евангелистская доктрина гласила: «Кто одел голого, накормил голодного, посетил заключенного, тот Меня одел, Меня накормил, Меня посетил» [1, с. 17]. Все это предполагало и пожертвования на церковные нужды, и выделение средств на богадельни, приюты, ночлежные дома, причем пожертвования на эти цели иногда достигали весьма крупных величин. Например, иркутский золотопромышленник и купец Иван Иванович Базанов в 1882 г. завещал 500 тыс. руб. на учебные и воспитательные учреждения. Еще в конце 70-х гг. он построил в Иркутске воспитательный дом, но последний сгорел в 1879 г. В 1883 г. по его завещанию на том же месте построили каменный воспитательный дом, в котором кормилицы вскармливали малолеток до 4 месяцев. После приучения к искусственной пище их передавали на воспитание в семьи, выплачивая опекунам 6-8 руб. в месяц. С 8 лет детей вновь забирали в приют для обучения ремеслам и грамоте. При воспитательном доме имелись родовспомогательное заведение и амбулатория для женщин. Вдова сына И. И. Базанова - Петра и ее дочь внесли 517 тыс. руб., чтобы на ежегодные проценты с них в сумме 23 тыс. производить расходы на содержание воспитательного дома [30, с. 234].
Предприниматели делали множество мелких вкладов с благотворительными целями, при этом сведений о многих из них не сохранилось. Однако широко известны наиболее крупные пожертвования купцов. Так, купец М. К. Сидоров на исследования Севера с 1852 по 1882 г. истратил 1,7 млн руб. И. Н. Трапезников пожертвовал около 3 млн руб. на ремесленно-воспитательный приют, И. М. Базанов - 500 тыс. руб. на воспитательный дом, а А. Я. Немчинов на свои средства построил больницу, ремесленное училище, сиропитательный дом и дом призрения. Эти пожертвования выходили за рамки общепринятой предпринимательской благотворительности [25, с. 56]. Большая же часть пожертвований была значительно меньше. Тем не менее следует признать, что частные пожертвования значительно превышали затраты государства на эти цели.
Частные пожертвования на благотворительные цели считались делом государственным. С 1862 г. частная благотворительность находилась под контролем МВД, где нужно было получать разрешения на получение пожертвований, открытие богаделен, сировоспитательных домов, больниц и т.п. При этом иногда ставились довольно жесткие условия. Так, при открытии нового богоугодного дела благотворитель должен был полностью обеспечить его капиталом. Учреждающий стипендию или премию был обязан внести сразу в банк на особый счет всю сумму, проценты с которой обеспечивали бы выплату этих стипендий в течение года (так, если сумма стипендии составляла 400 руб., то необходимо было единовременно вложить в банк 10 тыс. руб.). Значительные пожертвования предпринимателями делались на церковные нужды. Хотя меркантильные интересы не совсем совпадали с догматами православия, которые не препятствовали, но и не приветствовали обогащение, купцы охотно шли на обильные и частые пожертвования в пользу церкви [13, с. 89].
Показательна в этом плане история строительства Троицкого кафедрального собора в Томске, которая длилась более полувека. В списки жертвователей на строительство входило большинство томских купцов. Видную роль в этом сыграли Ф. С. Толкачев, П. В. Михайлов, Д. И. Тецков и многие другие. Крупнейшее пожертвование внесла Ф. Е. Цибульская, вдова богатого золотопромышленника. По ее завещанию на завершение строительства было выделено 150 тыс. руб. Значительные средства на это строительство выделил городской голова Томска П. В. Михайлов. Он безвозмездно поставил со своего завода более 2 млн штук кирпича.
Некоторые купцы строили церкви полностью на свои средства. Так, томский купец С. С. Валгусов построил и обеспечил всем необходимым храм в деревне Зоркальцево Томского округа, за что был награжден орденом Св. Анны III-й степени. П. В. Михайлов построил на свои средства целый ряд церквей в тех местах, где находились его предприятия, - в Усть-Каменогорске, с. Чердатском Мариинского округа и других местах [19, с. 376].
Многие из купцов были людьми глубоко религиозными и не только жертвовали деньги, но и принимали активное участие в организации церковных служб, пели в церковном хоре. Например, бийский купец М. С. Сычев в течение 18 лет подряд избирался церковным старостой Успенской церкви и считался одним из наиболее уважаемых членов прихода. Он ежегодно выделял деньги на содержание церковного хора, приобретал иконы и расшитые серебром парчовые ризы для священников, жертвовал необходимые суммы на ремонт и содержание храма. В 1900 г. он принял участие в постройке нового каменного здания церкви, истратив для этой цели свыше 5 тыс. руб. Кроме этого, Сычев внес значительную сумму на постройку в Бийске архиерейского дома и церкви при нем, пожертвовал на строительство церкви в Томске и т.д.
Крупный барнаульский промышленник и торговец И. И. Поляков, закончивший Барнаульское духовное училище, в течение 10 лет являлся старостой Благовещенской училищной церкви. За щедрые пожертвования он неоднократно удостаивался «архипастырского благословения», а в 1902 г. коллектив училища преподнес ему в подарок икону Благовещения Пресвятой Богородицы «в серебропозолоченной ризе художественной чеканки» [23, с. 45-47].
Судя по архивным документам, пожертвования в пользу церквей и монастырей являлись обязательной статьей расходов предпринимателей. Разумеется, не обходилось здесь и без ханжества. Но все же большинство из них делало это в соответствии с внутренними убеждениями. Воспитанные в духе религиозных устоев и норм христианской морали, капиталисты считали помощь «сирым и убогим» своим нравственным долгом. По словам П. А. Бурышкина, на благотворительную деятельность смотрели как на «своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою... на выполнение какого-то свыше назначенного долга». [52, с. 67]
Это находило выражение не только в пожертвовании церквам, но и в организации на свои средства больниц, ночлежных домов, богаделен и приютов.
Когда в феврале 1890 г. Барнаульская дума задумала строительство городской богадельни, то это с энтузиазмом было поддержано многими местными капиталистами. Крупные пожертвования для этой цели поступили от купцов В. Д. Сухова, И. И. Полякова, М. В. Сбитневой и других. В. Д. Сухов, кроме того, выделил 3 тыс. руб. на организацию городской больницы [23, с. 89].
Томские купцы 1-й гильдии братья Королевы в 1874 г. внесли 20 тыс. руб. на открытие в городе приюта. В 1877 г. они сделали новые пожертвования для него: Евграф передал 3-этажный дом с надворными постройками и участком земли стоимостью 50 тыс. руб., а Всеволод внес 10 тыс. руб. В 1881 г. Королевы обязались 7 лет содержать приют, перечисляя ежегодно 3 тыс. руб., а Всеволод дополнительно внес в капитал приюта 10 тыс. руб. Общий взнос Королевых на содержание приюта составил 90 тыс. руб. Кроме того, Королевы содержали богадельню Томского общественного управления. Для нее они передали 2-этажный каменный дом стоимостью в 50 тыс. руб. и 30 тыс. руб. на ее содержание. Фирма делала взносы на содержание Томской лечебницы для приходящих больных [23, с. 45].
Самое большое число пожертвований шло на нужды просвещения. Это направление предпринимательской благотворительности помимо прочих факторов имело под собой и объективную причину. Предприниматели как хозяева и руководители промышленных или торговых заведений были заинтересованы в том, чтобы иметь высококвалифицированный персонал, способный овладеть новым оборудованием, новейшими приемами ведения хозяйства. Отсюда их заинтересованность в образовании, в первую очередь профессиональном: отчисления на школы, училища, институты, университеты.
Особенно актуальным был этот вопрос для Сибири, где до 80-х гг. XIX в. вообще не было ни одного высшего учебного заведения. Поэтому открытие университета в Томске активно поддерживалось не только интеллигенцией, но и предпринимателями. Некоторые из них жертвовали в его пользу весьма крупные суммы. Купец Александр Михайлович Сибиряков пожертвовал на Томский университет 100 тыс. руб., общая сумма пожертвований превысила 300 тыс. руб., кроме того, на средства сибирских предпринимателей было учреждено 22 стипендии для студентов (государственную стипендию получали 20 человек).
Необходимо отметить, что многие жертвователи на образование сами имели очень невысокий образовательный уровень, а некоторые были откровенно малограмотны, но, тем не менее, не только отпускали крупные суммы на строительство школ, но и сами участвовали в деле просвещения. Бийская купчиха Е. Г. Морозова, внесшая немалые средства для развития школьной сети города, до конца своих дней не умела ни читать, ни писать, и даже завещание за нее подписал ее доверенный.
Как правило, купцы были «попечителями», «блюстителями» школ и училищ, председателями родительских советов во многих учебных заведениях. Например, М. С. Сычев, не имевший даже начального образования, в течение 20 лет был «почетным попечителем» бийского Форштадского училища, «почетным смотрителем» городского трехклассного училища, попечителем Заречных церковноприходских школ, в 1896 г. утвержден попечителем женской прогимназии [23, с. 67-72].
Не были чужды предпринимателям и проблемы науки. Одним из самых известных сибирских меценатов являлся иркутский купец А. М. Сибиряков. В 1876-1878 гг. он финансировал знаменитую экспедицию А. Норденшельда, который на пароходе «Вега» прошел вдоль северного побережья Евразии. Помимо этого он финансировал и другие исследования Севера и Ледовитого океана, проводимые Русским географическим обществом. Сибиряков жертвовал деньги на строительство Томского университета и Народного дома в Барнауле. На его деньги издавались различные труды по истории Сибири, он учредил премию 10 тыс. руб. за лучшее сочинение по русской истории. Крупным меценатом являлся и его брат Иннокентий Михайлович. Он финансировал вторую экспедицию Г. Н. Потанина в Монголию, якутскую экспедицию Д. А. Клеменца в 1894-1897 гг.. Также он издал знаменитую сибирскую библиографию В. И. Межова, которая до сих пор сохранила свое научное значение и содержит наиболее полный перечень работ по истории Сибири, а также труды известного русского историка В. И. Семевского [6, с. 89-94].
Немалый вклад в развитие отечественного востоковедения внесли купцы, торговавшие в Монголии и Китае. Они содействовали снаряжению научных экспедиций, сопровождали их в качестве проводников и переводчиков, выполняли различные поручения ученых, собирали экспонаты и целые коллекции для музеев России. В дневниках и научных отчетах экспедиций Н. М. Пржевальского, Г. Н. Потанина, А. М. Позднеева, П. К. Козлова и других русских востоковедов можно встретить слова благодарности купцам за помощь и содействие.
Некоторые торговцы во время своих поездок по Монголии и Китаю записывали маршруты, вели дневники, писали статьи по географии, этнографии, экономике. По поручению директора Русской физической обсерватории в Пекине Г. А. Фритте бийский торговец Я. Г. Антропов в течение целого ряда лет вел метеорологические наблюдения. Купец Ф. И. Минин, самостоятельно овладев монгольской письменностью, в 1891 г. составил русско-монгольский словарь, насчитывавший около 5 тыс. слов, которым пользовались не только русские жители Монголии, но и ученые-востоковеды [6, с. 78].
Большой вклад в изучение Монголии и Китая внес 2-й гильдии купец Алексей Данилович Васенев. Научившись читать и писать самостоятельно, он много занимался самообразованием и с большим уважением относился к наукам и знанию. Упорный труд и незаурядные личные способности позволили ему открыть собственное дело, и в 1895 г. он стал купцом 2-й гильдии. Но, являясь торговцем по профессии, он был путешественником и исследователем по призванию. Во главе торговых караванов он обошел всю Монголию и Притяньшанские провинции Китая, почти три года прожил во Внутреннем Китае, о котором в России имелись самые общие представления. Немало средств А. Д. Васенев потратил на приобретение монгольских и китайских книг и рукописей, а также на финансирование научных экспедиций. Так, вместе с бийскими купцами Н. И. Асановым и Г. Г. Бодуновым он финансировал экспедицию в Монголию томских профессоров М. И. Боголепова и М. Н. Соболева, оказал помощь французской научной экспедиции Шаффанжона, американскому исследователю У. Рокхиллу. А. Д. Васенев был хорошо знаком и сотрудничал со многими учеными-востоковедами и общественными деятелями России и Сибири – Г. Н. Потаниным и Н. М. Ядринцевым, А. М. Позднеевым, Д. А. Клеменцем и другими. Особый интерес предприниматели проявляли к экономико-географическим и статистическим исследованиям [22, с. 112-114].
Отдельные частные взносы из-за нерегулярности их поступления не могли стать прочной базой благотворительности, и с конца XIX в. начинает активно развиваться общественная форма частной благотворительности в виде разного рода благотворительных обществ и комитетов. Условно эти общества можно разделить на 3 группы: 1) общероссийские полугосударственные - полуобщественные - ведомства императрицы Марии, Императорское человеколюбивое общество, Попечительство о домах трудолюбия, фонд имени Александра III, попечительства при православных церквах; 2) всероссийские благотворительные общества - Российский Красный Крест, попечительства о народной трезвости; 3) губернские и городские благотворительные общества и комитеты [25, с. 134].
Купечество активно участвовало в работе разного рода благотворительных комитетов. Половина членов благотворительных комитетов были купцами. Любопытно то, что они видели своей задачей не только «доставление одежды, пищи и крова не могущим приобретать их собственными трудами», но и содействовать «... приисканию занятий и службы, и приобретению материалов для работ и к выгодному сбыту изделий бедных». [15, с. 64]
Однако вряд ли справедливым было бы считать благотворительность чертой, присущей поголовно всем предпринимателям. Как правило, на ниве филантропии отличались наиболее зажиточные купцы Сибири, предприниматели во втором-третьем поколении, имевшие достаточно высокий культурный уровень, или по крайней мере сторонники развития науки и образования в России, либо глубоко религиозные люди. Далеко не все предприниматели были такими. Значительная часть из них не считала для себя обязательной благотворительную деятельность. Часть купцов, вроде Александра Ерофеева из Каинска, все свое золото перед смертью спрятавшего в тайнике, принципиально не занималась благотворительностью [18, с. 81].
Направления и масштабы меценатской и благотворительной деятельности определяли личностные характеристики российских предпринимателей. Многие из российских предпринимателей – меценатов острее чувствовали, чем современники потребности общества, отдавали талант, ум, энергию общественно полезному делу.
Заключение
Благотворительность и меценатство в России в эпоху промышленного переворота (середина XIX века), было существенной, заметной стороной духовной жизни общества; они в большинстве случаев были связаны с теми отраслями общественного хозяйства, которые не приносили прибыли и не имели поэтому никакого отношения к коммерции; само число меценатов и благотворителей в России на рубеже двух веков, наследование добрых дел представителями одной семьи, просматриваться альтруизм благотворителей. Высокая степень личного непосредственного участия отечественных меценатов в преобразовании той или иной сферы бытия – все это в совокупности позволяет сделать некоторые выводы.
Во – первых, надо согласиться с тем, что среди черт, определяющих своеобразие все более утверждающей себя отечественной буржуазии, одной из главных была благотворительность в тех или иных формах и масштабах.
Во – вторых, личностные качества рассматриваемых нами меценатов «золотого века», спектр их ведущих интересов и духовных потребностей, общий уровень образования и воспитанности, высоконравственные мотивы благотворительности дают основания утверждать, что перед нами подлинные интеллигенты.
В – третьих, обозревая масштабы сделанного меценатами в России в середину XIX века, прослеживая сам механизм благотворительности, учитывая реальное воздействие меценатов на все сферы бытия, объективно приходим к еще одному выводу – отечественные меценаты и благотворители в России «золотого века» - новое образование.
Меценатство и благотворительность, как явление социально – культурное выполняло конкретные функции:
Коммуникативная функция. Культурные учреждения созданные меценатами, организации просветительских мероприятий способствовали сближению высокой и массовой (народной) культуры в России. Меценатство выступало в роли между этими двумя структурными состовляющими культуры. Они содействовали сохранению произведений российской и зарубежной культуры для потомков.
Функции формирования социально – культурного сознания общества. Музеи, театры, галереи, выставки, созданные при финансовой поддержки меценатов, влияли на социальный облик россиян в конце XIX - начала XX столетий, способствовали формированию и определению социального сознания людей, их ценностных ориентаций, готовности к восприятию инноваций в различных сферах жизни общества.
Функция «социальной памяти». Театральный музей А. А. Бахрушина, Третьяковская галерея, МХАТ существуют и в настоящее время. Спектакли, поставленные во МХАТе, экспозиции, организуемые в художественной галереи и музее, способствуют приобщению современной публики к российской и зарубежной культуре, духовным и культурным ценностям прошлого и настоящего.
Изучение проблем меценатства и благотворительности, исходя из новой политической и экономической ситуации в России, актуально с точки зрения восприятия опыта российских просветителей XIX века в плане поиска финансовой базы для осуществляемых культурных начинаний.
Изучение российских меценатов и благотворителей позволит расширить социальные характеристики предпринимателей.
Библиографический список
1 Аронов А. А. Золотой век русского меценатства / А. А. Аронов. - М.: МГУК, 1995.- 114 с.
2 Апресян Р. Г. Дилеммы благотворительности // ОНС.- 1997.- № 6.- С. 56-67;
3 Афанасьев В. Г., Соколов А. Р. Благотворительность в России: Историографические аспекты проблемы / В. Г. Афанасьев, А. Р. Соколов.- СПб.: 1998. – 130 с.
4 Безрукова Х. Я. Третьяков и история создания его галереи / Х. Я. Безрукова. – М.: Молодая гвардия, 1970. – 209 с.
5 Бензин В. М. Церковно-приходская благотворительность на Руси // Трудовая помощь.- СПб.: 1906.- Май-декабрь. – 45-56 с.
6 Благотворители и меценаты прошлого и настоящего: Словарь-справочник от А до Я / [авт.-сост.: Макальская М. Л., Бобровская Н. Н.]. - М.: Дело и сервис, 2003.- 255 с.
7 Боткина А. П. Павел Михайлович Третьяков в жизни и искусстве / А. П. Боткина. - 5-е изд., стер. - М.: Искусство, 1995. - 374 с.
8 Боткина А. П. Павел Михайлович Третьяков в жизни и искусстве / А. П. Боткина. - 5-е изд., стер. - М.: Искусство, 1995. - 374 с.
9 Васнецов В. М.: Письма, Дневники, Воспоминания. Суждения современников. / Сост., вст., ст. и примечания Н. Я. Ярославцевой. / М.: Искусство, 1987. 302 с.
10 Гавлин М. Л. Российские Медичи. Портреты предпринимателей / М. Л. Гавлин.- М., 1996. – 112 с.
11 Грабарь И. Э. Валентин Александрович Серов / И. Э. Грабарь.- М.: Искусство, 1995. – 290 с.
12 Коллекционеры, меценаты, благотворители: (Россия, XVIII-XX вв.): сб. ст. / Рос. акад. художеств, Санкт-Петербург. гос. акад. ин-т живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. - СПб., 1996.- 67 с.
13 Максимов Е. Д. Историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России / Е. Д. Максимов.- СПб., 1894. – 243 с.
14 Молчанов В. Ф. Благотворительность и меценатство в России: основные тенденции и характерные особенности (X - начало ХХ вв.) / В. Ф. Молчанов. - М., Многоликая история. 1997. – 376 с.
15 Щербатов С. А. Московские меценаты / С. А. Щербатов // Памятники Отечества: альманах Всерос. общества охраны памятников истории и культуры. - М., 1993. - N 1/2. - С.11-19.
16 Петров Ю.А. Предприниматели и российское общество в начале XX века / Ю. А. Петров // Свободная мысль. - 1992. – N 17. - С.41-50.
17 Петрова Н. Ф. Частные коллекции, меценатство, музеи: (Социокультурологический анализ) / Н. Ф. Петрова // СоцИс. - 1996. - N 7. - С.68-78.
18 Прохоров В. Л. Российское предпринимательство и благотворение: неизвестные страницы (XIX - начало XX вв.) / В. Л. Прохоров - М.: Союз, 1998. - 240 с.
19 Российские предприниматели: благотворители, коллекционеры, меценаты: (Вторая половина XIX- нач. XX в.): каталог кн. выставки / Гос. публ. ист. б-ка России. - М., 1993. - 114 с.
20 Рункевич С. Приходская благотворительность в Санкт-Петербурге: Историографические очерки / С. Рункевич.- СПб., 1900. – 250 с.
21 Сатарина Н. Благотворительная и меценатская деятельность купечества в г. Твери / Н. Сатарина // Культура и общество: от прошлого к будущему. - М., 1999. - С.19-20.
22 Свердлова А. Л. Меценатство в России как социальное явление // Социс. 1999.- № 7.- С.134-137.
23 Сущенко В. А. История российского предпринимательства / В. А. Сущенко. - Ростов - на - Дону., 1997. – 67 с.
24 Станиславский К. С. моя жизнь в искусстве. – М.: Искусство, 1980. -302 с.
25 Тазьмин Ю. Н. Русское меценатство и благотворительность как демонстративное потребление / Ю. Н.Тазьмин // Школа мысли: альманах гуманит. знания. – Новосибирск, 2000 . - C.134-141.
26 Тарасенко Я. П. Традиции российского меценатства, коллекционирования и благотворительности / Я. П. Тарасенко // История России. - М., 1994. - С.16-29.
27 Тазьмин Ю. Н. Меценатство и благотворительность в России. К вопросу о мотивациях // Социс.- 2002.- № 2.- С. 92-97.
28 Толстяков А. П. Люди мысли и добра. Русские издатели К. Т. Солдатенков и Н. П. Поляков / А. П. Толстяков. - М.: Книга, 1984. - 255 с.
29 Шкафер В. П., Сорок лет на сцене русской оперы. 1980 – 1930. Л., 1936. – 50 с.
30 Щукин П. И. Воспоминания. Из истории меценатства России / П. И. Щукин. - М., 1997.- 320 с.