Челябинская государственная академия культуры и искусств
Реферат
По истории отечественного театра
Тема: «Русский театр в эпоху Петра
I
»
Выполнил:
Студент группы
304 ТВ
Абрахин Д.И.
Проверила:
Цидина Т.Д.
г.Челябинск, 2008
Содержание
1. Содержание 2
2. Введение 3
3. Петровские потехи 4
4. Школьный театр 5
5. Русский общедоступный театр 7
6. Иоганн Кунст 9
7. Заключение 14
8. Список источников 15
Введение.
Общественное, государственное и культурное развитие России, начавшееся еще в XVII веке и подготовленное всем ходом истории, заметно ускорилось в связи с преобразованиями Петра I. Оно знаменовало наступление нового исторического периода.
В трудах по истории русского театра эпоха Петра I часто объединяется со временем царствования Алексея Михайловича. В одних случаях - как "московский театр при царях Петре и Алексее", в других - покрывается более широким хронологическим понятием "старинного театра", "старинного спектакля". Между тем различия в этих двух периодах гораздо больше чем сходства. И в театральном отношении петровская эпоха стоит особняком, так же как и во всех других.
Дело не только в том, что у профессионального театра петровской поры нет непосредственной связи с первым профессиональным театром при Алексее Михайловиче, - их разделяет интервал в двадцать пять лет, за время которого исчезают все следы первой театральной затеи - и людские, и материальные. Новый профессиональный театр возникает на совершенно других принципах - и общественно политических, и художественных, и организационных.
Некоторое время полагали, что после смерти Алексея Михайловича, спектакли продолжались в доме царевны Софьи, женщины энергичной, умной и для своего времени достаточно образованной. Однако еще трудами Морозова была выяснена апокрифичность этих сведений, хотя интерес к театру у царевны Софьи, возможно, был: по крайней мере, ее фаворит князь Голицин, человек ярко выраженной "западнической" складки, имел в своей библиотеке "четыре письменных книги о строении комедии", как это точно устанавливается по описи. Но практически придворного театра уже не было.
Петр вел активную наступательную борьбу против засилья религиозной средневековой идеологии и насаждал новую, светскую.
Это ярко отразилось на общем характере и содержании искусств и литературы. Оплотом старой идеологии была церковь - Петр подчинил ее государству, отменил патриаршество, создал синод, состоящий из представителей высшего духовенства на царском жалованье и возглавляемый чиновником. Петр отменил литургические драмы, подчеркивавшие превосходство духовной власти над светской и содействовавшие возвеличению церкви. Он заложил основание светского образования, решительно ломал патриархальны быт, насаждая ассамблеи, а с ними "европейское обхождение", европейские танцы, и пр. Встречая сопротивление новизне, Петр вводил ее насильно. Результаты деятельности Петра в различных областях сказались в разное время, в театре, например, в полной мере лишь в середине XVIII века.
"Петровские потехи"
Для популяризации своих преобразований Петр прибегал к самым разнообразным средствам, но особенно серьезное значение предавал методам наглядного, зрелищного воздействия. Именно в этом стоит видеть причину широкого насаждения им "потех" (торжественных въездов, уличных маскарадов, пародийных обрядов, иллюминаций и т.п.), а также обращения к театру.
Остановимся прежде всего на так называемых "потехах", в которых агитационно-политическая роль зрелища выступила особенно отчетливо.
Первым опытом организации такого зрелища явилась "огненная потеха", устроенная на Красном пруду в Москве на масленице 1697 года по случаю взятия Азова. Здесь были впервые применены эмблемы, затем обычно вводившиеся в панегирические театральные представления Московской академии. Когда после победы над шведами и основания Петербурга Петр вернулся в Москву, ему устроили торжественную встречу. Соорудили несколько триумфальных ворот. Одни из них были сооружены "учительным собранием Славяно-греко-латинской академии" и украшены картинами использовавшимися также в академических панегирических театральных действах. На триумфальных воротах, устроенных в 1704 году в ознаменовании окончательного освобождения Ижорской земли, изображались более изощренные и замысловатые аллегорические картины. Полтавская победа также получила отражение в аллегорических картинах, и в их создании принимала ближайшее участие та же Московская славяно-греко-латинская академия. Академические поэты писали хвалебные оды; на воротах, находившихся близь академии и украшенных при непосредственном участии академических педагогов, фигурировало множество эмблем с соответствующими надписями. Ученики академии в белоснежных одеждах с венками на головах и ветвями вышли навстречу торжественной процессии с пением кантов.
Использованием панегириков и кантов сближало триумфальные церемонии с декламациями XVII века, а изысканные аллегории продолжали схоластические традиции школьного театра. С теоретическим обоснованием необходимости аллегорических изображения на триумфальных воротах выступил в 1704 году перфект Московской академии Иосиф Туробойский. Целью сооружения триумфальных ворот, по его словам, является "политичная, си есть гражданская похвала труждающимся о целях сохранения отечества своего". Далее он ссылается на обычай всех христианских стран чествовать победителей, обращаясь для сплетения "похвального венца" равно к божественному писанию, мирским историям, поэтическому вымыслу. В 1710 году тот же автор в связи с торжествами по случаю полтавской победы напечатал подробное описание и разъяснение триумфальных аллегорий под заглавием "Политиколепная Апофиосис достохвальные храбрости всероссийского Геркулеса". Под именем российского Геркулеса разумелся Петр I, а полтавская победа именовалась "преславной викторией над химеро-подобными дивами - Гордынею, рекше Неправдою и хищением свейским". И. Туробоский в своих сочинениях старался пояснить зрителям систему символов, эмблем и аллегорий, так как, очевидно, сами авторы сознавали, что не все аллегорические изображения общедоступны.
Старинный народный обычай святочного и масленичного ряжения Петр использовал в целях политической агитации в грандиозных уличных маскарадах. Особенно выдающимся был Московский маскарад 1722 года по случаю Ништадского мира, петербургский маскарад по тому же поводу в 1723 году и, наконец, масленичные маскарады 1723 и 1724 годов. Маскарадные процессии бывали сухопутными (пешими и ездовыми) и водными. Они насчитывали до тысячи основных участников которые группировались по тематическому признаку. Впереди каждой группы шли мужчины, позади женщины; в каждой группе выделялись своя центральная фигура, все остальные составляли свиту. Фигуры имели традиционный характер и переходили из маскарада в маскарад. Костюмировка была как театральной, бутафорской, так и близкой к исторической и этнографической подлинности.
Одно маскарадные фигуры нередко заимствовались из мифологии: Бахус, Нептун, Сатир и пр. Другую группу маскарадных образов 1720-х годов составляли исторические персонажи. Герцог Голштинский на одном из маскарадов "представлял римского полководца Сципиона Африканского в великолепном парчовом римском костюме, кругом обложенным серебряными галунами, в каске с высоким пером, в римской обуви и с предводительским жезлом в руке" Можно полагать, что вообще традиционные персонажи маскарадов частью заимствовались из репертуара современного петербургского театра, откуда брались и маскарадные костюмы. Третью группу составляли этнографические персонажи: китайцы, японцы, индейцы, татары, армяне, турки, поляки и т.д. Участники маскарадов этой поры рядились также в костюмы крестьян, матросов, рудокопов, солдат, виноградарей. Рядились также животными и птицами: медведями, журавлями. Все маскированные должны были строго выдерживать свои роли и во время процессии вести себя соответственно маске. Главные участники маскарада располагались в лодках, гондолах, раковинах, на тронах; однажды была сооружена даже точная копия линейного корабля "Фердемакера" с полной оснасткой, пушками, каютами. Все это передвигали лошади, волы, свиньи, собаки и даже ученые медведи.
Роль и значение маскарадов петровской поры не ограничивались внешней развлекательностью. Пышные торжества были средством политической агитации.
Школьный театр
Однако более эффективным средством общественного воспитания Петр считал театр. Бассевич, один из современников, близких к Петру, писал: "Царь находил, что в большом городе зрелища полезны". Театр царя Алексея Михайловича преследовал политические цели, но ориентировался на очень ограниченный круг придворных, между тем как петровский театр должен был вести политическую пропаганду в широких слоях городского населения. Это обусловило создание общедоступного театра. Петр хлопотал о привлечении в Россию на первое время таких актеров, которые владели бы если не русским, то хотя бы одним из близких к русскому славянских языков. Так, когда в 1702 году в Россию прибыли актеры немецкой труппы, им был задан вопрос, не могут ли они играть по-польски; когда в 1720 году Петр вторично приглашал труппу, то пытался привлечь чешских актеров. Но обе попытки Петра не имели успеха.
При Петре по-прежнему развиваются два основных вида театра: школьный и светский; в эту пору начинают появляться также пьесы городского драматического театра, широко развивавшегося во второй четверти 18 века.
Продолжает развиваться и устная народная драма. Установлено, что спектакли игрались еще в ранние годы петровского царствования , например в Измайлове в 1696 году, в академии в 1699 году. В1698 году устраивались кукольные представления Яном Сплавским. О спектакле в Измайлове 14 января 1697 года сохранились свидетельства современников "Слова смехотворные в шутки и дела богонеугодные... чинились". При этом Преображенской избы подьячий Иван Герасимов сказывал, что "он-де, Иван, был назван в той камедие, (то есть в одной из пьес.) Георгием и тому де они смеялись же". Вероятно, речь идет о спектаклях 1696 года, входивших в празднества по поводу взятия Азова.
Пьесы светского театра петровского времени пересыщены действием, интрига в них крайне запутана, героические эпизоды перемежаются с грубо комическими сценами. Усиливается, углубляется обмирщение пьес школьного театра, Они,. Правда, еще не порывают с библейским и житийным содержанием, но в то же время наполняются элементами современности; широкой волной в них входят символические, исторические и мифологические образы.
Однако между задачами, которые Петр ставил перед светским театром, и живой театральной практикой оказалось большое расхождение. Немецкие труппы не могли играть на понятном для городских масс языке, не могли давать программных публицистических спектаклей. Русский театр в основном был представлен театром школьным. Эстетические пути которого к этому времени резко отошли от традиций Симеона Полоцкого.
С точностью установить, когда начались спектакли в Московской славяно-греко-латинской академии, пока невозможно. Но можно предполагать. Что они вошли в учебный план академии вскоре же после ее открытия. Поводом к возникновению спектаклей было столкновение православной церкви с католической, собственно с находившимися в Москве иезуитами, которые устраивали у себя в школе спектакли на религиозные темы. В ответ на это Лефорт дал спектакль, направленный против католиков (1699 г.).
По сведениям иезуитов, вероятно пристрастных, академические спектакли не отличались большими художественными достоинствами: "так как ничего особенного из этого не выходило", то и обратились к иноземным актерам.
История театра начала 18 века посчастливилось в том отношении, что старейшая дошедшая до нас драма 1701 года снабжена подробнейшими ремарками и перечнем исполнителей. Это позволяет с достаточной ясностью воссоздать картину спектакля Московской академии того времени. Школьная драма того времени воспроизводила душевные переживания и психологические колебания человека. Вместо бога, которого школьный театр обычно не выводил на сцене перед зрителями появляется Суд божий. Постановка пьесы требовала довольно сложных сценических приспособлений. Пьеса называлась "Ужасная измена сластолюбивого жития с прискорбным и нищетным...". Аллегорические персонажи (Сластолюбие, Истина, Воздаяние и другие) были наделены атрибутами, которые традиционно сопутствовали этим фигурам в живописи.
Другим образцом школьной драматургии начала 18 века того же жанра является драма Дмитрия Ростовского "Кающийся грешник". Она интересна тем, что входила в репертуар ярославского театра Ф. Волкова, а в 1752 году была исполнена ярославцами при дворе. Христианско-религиозная назидательность, широкое введение аллегорических персонажей, сложное техническое оформление роднят эту пьесу с предыдущей.
Наряду с пьесами типа моралите русский школьный театр знал большое число пасхальных пьес, рождественских драм-мистерий. В рождественских драмах заметно влияние народных драм (вертепа), игрищ, прослеживается и связь с бытом.
Заслуживает внимания "Комедия на рождество Христово" (1702 г.) приписываемая Дмитрию Ростовскому. В ней развивается легендарный сюжет рождественской драма: звучит пророчество о Христе, идет сцена пастухов, которым является ангел; далее сцены Ирода с волхвами, идущими поклоняться Христу; сцена волхвов; Ирод дает приказ на избиение младенцев; и , наконец , Ирод в мучениях умирает. Эти эпизоды были обрамлены аллегорическими сценами. Имеются в пьесе и обычные для светской драмы того времени тронные речи.
Итак, библейские сюжеты в школьной драме подверглись своеобразной обработке, постепенно обмирщались, вбирая в себя бытовой материал
Особую группу пьес школьного театра начала 18 века составляли панегирические драмы; в них политические намеки на восхваления Петра оттесняли на второй план религиозную основу сюжета. Таковы, например "Страшное изображение второго пришествия господня" (1702 г.), в котором осуждалась политика польского короля Августа или "Торжество мира православного" (1703 г.), в котором победа российского Марса - Петра над Злосчастием - шведами. 11 июня 1702 года Стефан Яворский писал по этому поводу начальнику Посольского приказа Головину "Ныне ... в честь верховных и в похвалу милостивейшего нашего монарха в Московской академии уготавливаются диалоги; в действо же сим производиться, когда народное, или вашего к нам желаемого прибытия ожидати".
В феврале 1705 года была поставлена пьеса "Освобождение Ливонии и Ингерменляндии ...", написанная в честь завоевания Прибалтики в 1703 -1704 годах. Торжественным аллегорическим действом "Божие уничижителей гордых ... уничижение" была ознаменована (февраль 1710 года) в Московской академии полтавская победа. В основу ее положено библейское придание о победе Давида над Голиафом. В пьесе появлялись хромая Швеция (намек на хромоту Карла XII, раненого перед полтавским сражением в ногу) и Измена - аллегорическое воплощение Мазепы. Пьеса состояла из двух частей: первая показывала "единых гордых", вторая - "противников или изменников" Каждой части предшествовала пантомима. Аллегория становилась ясна зрителям особенно во второй части, в которой действо развертывалось в двух планах: на сцене в драматическом представлении (возмущение Авсессалома против отца своего Давида, победителя Голиафа) и на прозрачном экране "через умбры" то есть на теневых картинах. В этих картинах зритель видел, как "орел российский ... льва хрома со львяты ловит львята половил пособием божиим, лев хром беже". Пьеса завершалась по обычаю школьной драмы особым эпилогом. В антрактах спектакля разыгрывались интермедии, но содержание их, к сожалению, не известно.
Пьесы такого рода по своей поэтике не отличались от современной им панегирической литературы в целом и от "потех". Для этой драматургии характерно широкое применение аллегорий и обилие схоластических приукрашений. Такие персонажи, как Самоволье, Гордыня, Отмщение, Идолослужение, Ярость, Правда, Мир, Суд и им подобные, вплетались в действие, чередуясь с библейскими образами (Иисус, Давид). Историческими личностями (Александр, Помпей) и мифологическими образами (Марс, Фортуна). Мысль автора с трудом угадывалась в поэтических и риторических нагромождениях. Действующие лица и сценические положения переходили из одного произведения в другое. И сами пьесы страдали однообразием. Тексты панегирических школьных действ начала XVIII века не сохранились, но до нас дошли их развернутые программы, написанные высокопарным, архаизированным языком.
Русский общедоступный театр.
Петр не был удовлетворен школьным театром. Религиозный по своему содержанию, этот театр в эстетическом отношении был слишком замысловатым и сложным для рядового зрителя. Петр же стремился организовать театр светский, доступный городским массам. Учрежденный им театр, несмотря на кратковременность своего существования, сыграл важную роль в развитии русской театральной культуры.
В 1698 - 1699 годах в Москве находилась труппа актеров - кукольников. Возглавлял их венгр Ян Сплавский. Кукольники давали представления не только в столице, но и в провинции. Известно, что в сентябре 1700 года некоторые из них были посланы " для показания камедиалных штук" на Украину а Ян Сплавский - в волжские города, включая Астрахань. И вот в 1701 году царь дает тому же Сплавскому поручение отправиться в Данциг для приглашения на русскую службу комедиантов.
В Данциге Сплавский вступил в переговоры с одной из лучших немецких трупп того времени, возглавляемой актером Иоганном Кунстом и непосредственно связанной с известным реформатором немецкого театра Фельтеном. Соглашение было достигнуто, но труппа побоялась ехать в Россию. Пришлось за актерами посылать вторично. На этот раз , летом 1702 года, Кунст и его актерам в количество восьми человек прибыли в Москву. Согласно заключенному договору Кунст обязывался верно служить его царскому величеству.
Покуда велись переговоры с труппой, долго обсуждался вопрос о том, где и как устроить театральное здание. Предполагалось оборудовать под театр старое помещение во дворце над аптекой. Временно же под спектакли был приспособлен большой зал в Лефортовом доме в Немецкой слободе. В конце 1702 г. постройка комедийной хоромины на Красной площади была завершена. Она имела в длину 18 , а в ширину 10 сажен ( 36 х 20 м), освещалась сальными свечами. Техническое оснащение было по тому времени роскошным: много декораций, машин, костюмов.
Так как в намерения Петра входило создание общедоступного театра на русском языке, то Кунсту 12 октября того же 1702 года отдали в обучение русских юношей в числе десяти человек из подъячих и купеческих детей. Затем их было набрано уже двадцать. При этом указывалось, чтобы их учили " со всяким прилежанием и по-спешением, чтоб им те комедии выучить в скорых числах".В том же году один из современников писал, что русские уже дали " несколько небольших представлений" в доме в Немецкой слободе. По документам известно, что какая-то комедия шла 23 декабря 1702 года. Так начал свое существование русский общедоступный театр.
Спектакли шли дважды в неделю, немецкие представления чередовались с русскими. Это продолжалось в течении года с лишним, то есть до смерти Кунста (1703), когда немецкая труппа в основном была отпущена на родину, вдо
Чтобы увеличить число зрителей, в 1705 году был опубликован указ: "Комедии на русском и немецком языках действовать, и при тех комедиях музыкантам на разных инструментах играть". Тем не менее на спектакли ходило мало народу; иной раз в зал, предназначенный для 450 человек, собиралось лишь 25 зрителей. К 1707 году представления полностью прекратились.
Причины неудачи театра Кунста - Фюрста и его кратковременное существование, несмотря на поддержку Петра и правительства объясняются тем что спектакли не удовлетворяли зрителя.
Деятельность двух видов театров начала 18 века - школьного и светского общедоступного - не прошли бесследно в истории театрального дела в России. На смену закрывшемуся общедоступному театру в столицах стали один за другим возникать театры для различных слоев населения. В 1707 году начались русские спектакли в селе Преображенском у сестры царя Натальи Алексеевны, в 1713 году в селе Измайлове у вдовы Иоанна Алексеевича - Просковьи Федоровны. Костюмы с театра на Красной площади были отосланы в село Преображенское, туда же переслали и пьесы Кунстовского репертуара. У царевны Натальи образовалась целая театральная библиотека.
Театра при дворе царицы Прасковьи Федоровны Функционировал с 1713 года. Организовывала его и руководила им ее дочь Екатерина Ивановна. Спектакли, на которые допускалась публика шли на русском языке, но репертуар театра установить нельзя.
После смерти сестры царя Петербургский театр еще долгое время функционировал.
В 1720 году Петр сделал новую попытку пригласить в Россию из-за границы труппу актеров, владеющих одним из славянских языков, в надежде что они скорее усвоят русский язык, Он приказал нанять из Праги "компанию комедиантов". В Петербург приезжает странствующая группа Эккенбарга-Манна, которую Петр мог видеть за границей. Труппа дает насколько спектаклей и по инициативе Петра разыгрывает со зрителями первоапрельскую шутку. В этот день объявляется спектакль в присутствии царской семьи, в связи с чем Манн удваивает даже цены. Однако, когда зрители съезжаются, они узнают, что по случаю первого апреля спектакля не будет. Так, театральной шуткой Петр пользуется для того , чтобы популяризировать реформу календаря.
В1723 году труппа Манна вновь появляется в Петербурге, для которой Петр велит построить новый театр, уже в центре, близ Адмиралтейства. Сам Петр не раз посещал театр Манна, в связи с чем для него соорудили типа царской ложи. Однако задач, которые Петр ставит перед театром эта труппа тоже не может разрешить. По указанию современников, Петр даже специально "пообещал награду комедиантам, если они сочинят трогательную пьесу". По сути дела в России объявляется первый драматургический конкурс. Актерская труппа не оправдывает надежд Петра и покидает Петербург. Так неудачно завершается вторая попытка Петра утвердить в России публичный театр, на этот раз уже в новой столице.
Иоганн Кунст
Петровская эпоха, вызвавшая плодотворное оживление во всех областях культурной жизни, характеризуется таким важнейшим событием в истории русской художественной культуры, как создание первого в России публичного общедоступного театра, устроенного по западноевропейскому образцу. Театр, по мысли Петра, должен был играть роль своеобразной трибуны передовых идей эпохи. Первый публичный театр возник в Москве по инициативе Петра. Организация этого театра — одна из интереснейших страниц в истории европеизации Московской Руси, в истории того культурного преобразования, над которым немало потрудились и сам Петр и передовые люди его эпохи.
Театральные зрелища к этому времени не были диковинкой в России. В 1672 г. при дворе царя Алексея Михайловича существовал театр, в котором под руководством пастора Грегори ставились пьесы преимущественно религиозного содержания. Театр был придворным; на представлениях бывал ограниченный круг людей. Вскоре, за смертью Грегори, театр был упразднен. Петру, верно оценившему театр как превосходное средство пропаганды и воспитания зрителей, в чем он мог убедиться за границей, требовалось не устройство вновь закрытых придворных спектаклей, а создание публичного театра, доступного широким слоям населения, с репертуаром, в котором бы нашли свое отражение его любимые идеи.
Судя по тем документальным данным, которыми мы в настоящий момент располагаем, дело обстояло так. Вернувшись из заграничного путешествия, Петр задался целью устроить, между прочим, и театр по образцу виденных им за границей. Организация театра была поручена Посольскому приказу. Так как в Москве никто не брался за это новое и трудное дело, так как не нашлось на этот раз и в Немецкой слободе человека, который знал бы театральное дело, — было решено выписать актеров и опытного «комедиантского правителя» из-за границы. Царь торопил подьячих Посольского приказа, требуя немедленного осуществления задуманного им проекта. Подьячие оказались в довольно затруднительном положении, так как не знали, где искать «комедиантов» и как вообще приступить к этому делу. Выручил их некто Ян Сплавский, иностранец, выходец из Венгрии, служащий Посольского приказа. Ян Сплавский предложил командировать его в Данциг договориться с директором какой-либо странствующей театральной труппы и пригласить его в Москву на постоянную работу. Посольский приказ воспользовался этим предложением Сплавского. В июне месяце 1701 г. Ян Сплавский был отправлен в Данциг, где у него, повидимому, были какие-то связи. Прибыв в Данциг, Сплавский заключил договор с руководителем одной из немецких странствующих трупп — Иоганном Христианом Кунстом. 12 апреля 1702 г. Сплавский подписал договор с Кунстом и заручился согласием последнего немедленно выехать в Москву со всеми его «действующими людьми». По этому договору Кунст обязывался «великому государю не токмо служить, но яко верному рабу надлежит, и его царское величество всеми вымыслами, потехами увеселять и для того всегда бодр, трезв и готов быти». Несколько дней спустя, 16 апреля, Сплавский вместе с «комедиантами» выехали из Данцига и 10 июня были в Москве. Труппа, приехавшая с Кунстом, была невелика: она состояла всего из девяти человек; вместе с Кунстом приехала и его жена Анна Кунст — первая актриса на русской сцене. Верный своей обычной тактике, Петр хотел, чтобы иностранные специалисты обучили своему делу русских людей. Уже в августе подьячие Посольского приказа получили распоряжение набрать актеров «из русских робят, каких чинов сыщутся», но «к тому делу удобных», т. е. предоставлялось выбирать актеров из каких-угодно слоев населения, но людей подходящих для этого дела. Такие лица были выбраны из подьячих и посадских людей, — двенадцать человек. Таким образом Иоганну Кунсту с первых же дней его прибытия в Москву пришлось исполнять обязанности не только «начального комедианта», т. е. директора первого русского общедоступного театра, но и директора театральной школы. «Робятам русским» было приказано учиться «со всяким прилежанием и поспешением», а Иоганну Кунсту было в Посольском приказе объявлено, «чтобы он их комедиям всяким учил с добрым радением и со всяким откровением». Обязанности Иоганна Кунста вообще были весьма разнообразны. Директор театра или, как его называли, «его царского величества комедиантский правитель», Иоганн Кунст был одновременно и главным режиссером, и декоратором, и даже костюмером. Он же должен был следить и за постройкой театрального здания. К крайнему изумлению дьяков Посольского приказа (в ведении последнего находился театр), строить «комедийную хоромину» было решено ни более, ни менее, как на Красной площади, — в непосредственном соседстве с Кремлем и собором Василия Блаженного. Это не могло не казаться дерзостью и кощунством людям, воспитанным в духе староцерковных московских воззрений. Тяготясь возложенной на них обязанностью руководить постройкой театральной «хоромины», они решили просить Ф. А. Головина передать это дело в Оружейную палату: «Нам такие дела не заобычны, и волочиться, ей, государь, не можем». Просьба эта не была уважена. «О комедии, что делать велено, вельми скучаете? — писал Ф. А. Головин дьякам из Архангельска, где он тогда находился вместе с царем. — Гораздо вы утеснены делами? Кажется, здесь суетнее и беспокойнее вашего, — делают бесскучно. Как наперед сего к вам писано, делайте и спешите к пришествию великого государя анбар построить. Скучно вам стало!» Получив этот ответ, дьяки все-таки никак не могли примириться с мыслью, что театральный «анбар» будет построен на Красной площади, и еще• раз попытались убедить Ф. А. Головина перенести этот «анбар» куда-нибудь подальше. «В том месте, — писали они Ф. А. Головину, — под то строение земли столько не будет, а если по нужде и построится, и от той хоромины площадь и триумфальные светлицы заставятся». Выражали сомнение дьяки и по вопросу о том, «совершенный ли мастер» этот приезжий «комедиант», так как «опыту ему не было». Переубедить Ф. А. Головина дьякам, однако, не удалось. Театр приказано было строить на Красной площади и притом «безо всякия остановки». Театральная «хоромина» строилась деревянная, длиною в 20 сажен, шириною в 12 и в высоту в 6 сажен. В ней должны были быть «театрум, и хоры, и лавки, и двери, и окна». Потолок велено было «подбить и кровлю накрыть и снаружья обшить тесом». Чтобы не терять даром времени и не ждать окончания постройки, было решено открыть представления во временном театре, приспособив для этой цели дворец Лефорта в Немецкой слободе. По словам современника, это было громадное каменное здание в итальянском вкусе, в которое входили по двум лестницам с правой и с левой сторон. В лефортовском дворце, вероятно, Кунст и репетировал свои первые комедии.
Когда начались представления в «комедийной хоромине» на Красной площади, точно сказать трудно, — повидимому, уже на святках 1702—1703 гг. Театр на Красной площади был платным; ходить в театр было «повольно» всем. Петр старался приохотить публику к театру при помощи различных мер и, часто, в порядке приказа; на некоторые представления, по словам современников, должны были собираться все «знатные люди», даже сама вдовствующая царица и царевны; в отдельных случаях пожаловать в театр предлагалось даже духовным особам. Одной из мер, рассчитанных на то, чтобы публику привлечь в театр, было уменьшение расходов, связанных с посещением спектаклей. Царским указом было предписано в дни спектаклей «ворот городовых по Кремлю, по Китаю-городу и по Белому городу в ночное время до 9 часу ночи не запирать и с приезжих указной по воротам пошлины не имать для того, чтобы смотрящие того действия ездили в комедию охотно». Чтобы было где остановиться приезжающим в город на спектакль, было приказано построить около театра «три или четыре избы». Сведений о том, как часто давались спектакли в «хоромине» на Красной площади, до нас не сохранилось, но о том, что они происходили, свидетельствуют сохранившиеся цифры сборов. Места в театре были четырех разрядов, — в 10, в 6, в 5 и в 3 копейки. Ярлыки или входные билеты печатались на толстой бумаге и продавались сторожами в особом «чулане». Театр вмещал до 400 зрителей. Вещественное оформление спектаклей, судя по дошедшим до нас данным, стояло на уровне современной западноевропейской театральной техники. Театру Иоганна Кунста были хорошо известны и так называемые «завесы», задники, и рамы «перспективного письма», разрисованные кулисы. Широкое применение находили в театре Иоганна Кунста и разного рода бутафорские принадлежности. На них не жалели листового золота и серебра. Известно также, что Иоганн Кунст пользовался в своих постановках машинами, предназначенными для воспроизведения тех или иных сценических эффектов. Большое внимание уделялось костюму; на костюмы тратили много денег. Иоганну Кунсту довелось однажды даже выслушать «укорные слова» из Посольского приказа, почему он делает «токмо полотняные платья» и обшивает их «мишурой», и объяснять «не розмышляющим», что «аще ль прямое золото было, то при свечах не яснилось и на театре не тако явилося» и что «прямым золотом на сто тысяч Рублев нечего делать». Известно, наконец, что спектакли в театральной «хоромине» на Красной площади шли в сопровождении оркестра музыкантов, специально выписанных еще в 1702—1703 гг. из Гамбурга. Музыканты, в числе одиннадцати человек во главе с начальником оркестра, были выписаны по просьбе Иоганна Кунста, — ибо «яко бо тело без души, тако комедия без музыки состояти не может». В 1704 г. «для спевания по-немецки» были приглашены две певицы-иноземки: девица Иоганна Вилинг и ее сестра, жена генерального лекаря Термина Пагенкампф, в документах попросту называемая Паганкина. С 1702 г. состояли на службе при Посольском приказе для театральных надобностей также два балетных артиста, Карл Кокий и его брат Ян Кокий.
Первый русский публичный театр просуществовал недолго. В конце 1703 г. Иоганн Кунст умер, и его труппа была отпущена на родину.
В марте 1704 г. во главе театра на Красной площади становится некто Отто Фирст, по специальности не актер, а золотых дел мастер. Новый директор театра с возложенными на него обязанностями не справился и вскоре развалил все дело. В одном из официальных документов 1705 г. читаем, что в этом году было собрано денег «самое малое число», так как «комедии было во весь год только 12». Далее так продолжаться не могло, и в 1706 г. театр на Красной площади был упразднен. Ф. А. Головин 21 мая 1706 г. написал дьякам, чтобы они призвали Фирста и иностранных «комедиантов» и объявили им государев указ, чтобы им в комедии больше не быть и «комедий не действовать». В 1707 г. жалования «комедиантам» ни русским, ни иностранным уже не выдавали. Театр прекратил свое существование. В 1707 г. какой-то Корякин «за именным великого государя указом» пытался было разобрать и самое здание театральной «хоромины». Слом здания был, правда, приостановлен, и полуразрушенная «хоромина» еще несколько лет стояла на Красной площади. После 1713 г. эта «хоромина» уже не упоминается в документах — очевидно, она была окончательно разрушена.
Первый русский публичный театр, как видим, просуществовал всего три-четыре года (1702—1706). Какие причины побудили правительство так скоро прикрыть дело, на которое было потрачено столько сил и денег, точно неизвестно. Объясняя решение правительства закрыть московский театр на Красной площади, обычно указывают на его последнего директора Отто Фирста, который своим небрежным руководством погубил дело; отмечают нерентабельность этого театрального предприятия, доходы которого не соответствовали расходам, крайне обременительным для государственного бюджета; ссылаются, наконец, и на то, что Петр с двором оставили Москву, переселившись в новую столицу. Все это верно. Все эти обстоятельства несомненно свою роль сыграли, но не они явились главной причиной ликвидации первого русского общедоступного театра. Судя по тем данным, которыми мы располагаем, решающее значение имел другой факт: театр не оправдал тех надежд, которые на «его возлагали, не сумел дать того, что от него требовали. Петр был недоволен репертуаром театра. Интересно в этом отношении показание одного из современников Петра, голштинского министра Бассевича. «Когда приехала труппа немецких комедиантов, — писал Бассевич в своих мемуарах, говоря о русском театре первых годов XVIII в., — Петр велел построить для нее прекрасный и просторный театр со всеми удобствами для зрителей. Но она не стоила этих хлопот... Немецкий театр в то время был не более как сбор плоских фарсов, так что кое-какие наивные черты и острые сатирические намеки совершенно исчезали в бездне грубых выходок, чудовищных трагедий, нелепого смешения романических и изысканных чувств, высказываемых королями и рыцарями, и шутовских проделок какого-нибудь Жан Поташа, их наперсника. Император, вкус которого во всех искусствах, даже в тех, к которым у него не было расположения, отличался верностью и точностью, пообещал однажды награду комедиантам, если они сочинят пьесу трогательную, без этой любви, всюду вклеиваемой, которая ему уже надоела, и веселый фарс без шутовства».
Организуя театр, ждали от него откликов на современность, надеялись на то, что он сумеет учесть обстановку и, не замыкаясь в свой традиционный репертуар, будет на ряду с пьесами этого репертуара ставить «комедии» агитационного содержания, по заданию правительства. Какие надежды в этом отношении возлагались на театр, — наглядно показывает случай, имевший место еще в 1702 г. Не успел Иоганн Кунст, первый директор театра, приехать в Москву, как он уже получил через дьяков.
Посольского приказа задание от Ф. А. Головина к приезду государя в Москву составить и «в скорости» подготовить к постановке «новую комедию о победе и о врученье крепости Орешка великому государю», т. е. специальную пьесу, посвященную взятию 11 октября 1702 г. русскими войсками Шлиссельбурга. Задание было дано в такой категорической форме, что Иоганн Кунст не посмел отказаться. «Никакой комедиант на свете вовсе новую невиданную и неслыханную комедию в неделю на письме изготовить и в три недели оказать и действовать не может, — любви же ради и униженной должности против царского величества я то на ся принимаю и совершу», — ответил Иоганн Кунст дьякам и даже просил прислать ему подробную «роспись», из которой он мог бы узнать, «как обложение совершилося и союз укрепился», а также как ему «закрытыми имянами генералов и град называть».
Выполнил ли И. Кунст это свое обещание, неизвестно. По-видимому, нет, — судя по отсутствию каких-либо сведений о постановке этой «комедии» на сцене московского театра. В декабре 1704 г. аналогичный приказ был дан Отто Фирсту: «Велите комедиантам, — писал Ф. А. Головин дьякам Посольского приказа, — учинить комедию торжественную на русском и немецком языках и чтоб они оную изучили к пришествию великого государя к Москве конечно». Из Посольского приказа на это отвечали, что, по словам Фирста, «комедия новая триумфальная на немецком и русском языках у него к пришествию великого государя будет готова». Но была ли она действительно «готова», нам неизвестно; сведений об этом не сохранилось. Таковы были требования, которые предъявлялись к театру. Театр, однако, эти требования не выполнял, а если и выполнял, то крайне неохотно, явно предпочитая этим новым «невиданным и неслыханным» комедиям свой традиционный репертуар.
Заключение.
Самому Петру не удалось создать постоянного публичного театра. Обе попытки московская, и петербургская не дают нужных результатов. Тем не менее именно в петровскую эпоху закладывается прочный фундамент для дальнейшего развития русского театра. При Петре I перед театром вполне отчетливо ставится политическая и художественная задачи- служить делу государственного строительства России. В эту пору складывается ранняя русская драматургия-часть новой светской художественной литературы. Впервые театр становится средством просвещения широких масс, - правда далеко не достигая в этом смысле цели, но все же функционируя как театр публичный и общедоступный. В петровскую эпоху появляются в России первые профессиональные антрепренеры, стабилизируется актерская профессия, появляются на сцене первые актрисы.
Некоторые время после смерти Петра 1 русский театр продолжает развиваться в формах любительского театра, театра городских "низов. Но и здесь осваивается все то, что принесла петровская эпоха русской театральной культуре. И здесь накапливаются силы для борьбы за дальнейшее утверждение национального русского театра.
Список источников
1. www.feb-web.ru
2. Хрестоматия по истории русского театра XVII и XIX вв., Н. С. Ашукин,
В. Н. Всеволодский-Генгросс, Ю. В. Соболев, Издательство: Искусство
3. История русского драматического театра. Том 1. От истоков до конца XVIII век Холодов Е.Г. Издательство: Искусство