План Введение 1 Предпосылки и причины организации похода на Ташкент
2 Начало экспедиции
3 Бой с войсками кокандского хана
4 Принятие решения о штурме города
5 Начало штурма
6 Уличные бои в городе
7 Сдача города
8 После завершения военных действий
9 Заключение
10 Цитаты по теме
Список литературы
Введение
1. Предпосылки и причины организации похода на Ташкент
На протяжении довольно долгого времени в XIX веке главным поставщиком хлопка-сырца для российской промышленности были южные штаты США. В результате Гражданской войны в США поставки хлопка в Россию из США прекратились. Возникла острая необходимость искать новые источники поставки хлопка-сырца. Было известно, что многие районы Туркестана, в частности Кокандского ханства, особенно Ферганская долина, обладали превосходным потенциалом для выращивания хлопка. С другой стороны ханства Средней Азии (Кокандское, Бухарское и Хивинское) являлись привлекательными рынками сбыта для российской промышленности, в борьбе за которые Россия конкурировала с Великобританией[1]. Таким образом, возникали экономические предпосылки для экспансии России в южном направлении.
В середине XIX века Ташкент был частью Кокандского ханства, в котором сохранялась архаичная экономика, существовали остатки рабства. Армия и вооружение ханства были крайне отсталыми, в то же время после поражения в Крымской войне Россия стала энергично проводить военную реформу, и российская армия к этому времени завершила переход на нарезное оружие, в сухопутных войсках повысилась роль стрелкового оружия и, соответственно, огневой подготовки атаки.
После поражения в Крымской войне Россия, не имея возможности вести политику усиления своего влияния на Балканах, направила свои усилия на юг в направлении ханств Средней Азии. В начале 1864 года российский министр иностранных дел князь Горчаков выяснил, что англичане не поднимут оружия против России в случае нападения на средне-азиатские (туркестанские) ханства. Таким образом, сложились предпосылки для дальнейшей военной экспансии России в этом направлении.
После взятия в июле 1864 года русскими войсками под командованием М. Г. Черняева[2] штурмом Чимкента военно-политическая обстановка заставила Черняева предпринять активные действия по установлению русского контроля над Ташкентом[3].
Первая неудачная попытка овладеть Ташкентом была предпринята Черняевым осенью 1864 года. 1 октября 1864 года 8,5 роты пехоты при 12 орудиях подошли к Ташкенту со стороны Чимкентской дороги (со стороны Юнусабада) и стали лагерем в местности Ак-Курган. 15 ноября подполковник Обух добился разрешения Черняева на штурм города. Две роты русского отряда пошли на штурм городской стены, но были встречены шквальным огнем. С большим трудом Черняев смог выручить залегших под обстрелом во рву у городской стены солдат Обуха, сам полковник Обух в этом бою был смертельно ранен. После этого Черняев отступил к холмам на городище Минг-Урюк. Русский отряд встал лагерем близ саларского моста на Куйлюкской дороге[4].
При этом штурме погибло 18 человек, включая двух офицеров, 60 человек были ранены, включая двух смертельно раненных офицеров — подполковник Обух и подпоручик Рейхард умерли от ран в Чимкенте[5].
Кокандцы, оборонявшие Ташкент, спустившись в ров, сняли одежду и отрубили головы у шести убитых солдат, оставленных во рву. Нацепив их головы на пики, они пронесли их по городу.
После отступления русских войск около 3000 ташкенцев бежало из Ташкента в города, занятые русскими, например Туркестан и Чимкент, так как боялись прихода и расправы кокандцев[6]
2. Начало экспедиции
Черняев вышел из Чимкента 23-го апреля 1865 года с отрядом из 8-ми рот пехоты, 2-х сотен казаков, при 10 орудиях, и во время осады Ташкента к нему подошли две роты и два орудия.
Черняев, имея небольшие силы для непосредственного штурма города, решил принудить Ташкент к сдаче строгой блокадой и голодом, отведя от него воду. Для этого необходимо было взять крепость Ниязбек, расположенную в 30 верстах от Ташкента, в том месте, где громадные оросительные каналы Ташкента берут воду из реки Чирчик.
3. Бой с войсками кокандского хана
Заняв Ниязбек, Черняев двинулся к Ташкенту и остановился, выжидая благоприятной обстановки в 8 верстах от него, на холме Сарытюбе[7].
8 мая 1865 года один конный, а другой пеший отряд русских войск с одной пушкой встретились с кокандскими войсками на берегу Салара в местечках Алтын-тепа и Курганчи Назарбека (недалеко от Салара). Кокандские силы были развернуты по правому берегу арыка Дархан, (вблизи ул. Урицкого (ныне Ниязбекская) и Пушкина современного Ташкента). После ожесточенного боя русские отряды отступили к Шортепе.
Но на другой день, 9-го мая, основные русские силы были атакованы всеми лучшими силами Кокандского ханства, только накануне пришедшими из Коканда на выручку Ташкента вместе с правителем ханства муллой Алимкулом. Мулла Алимкул с 40 тысячным отрядом, в числе которого было до 10 тысяч регулярной, форменной пехоты, при 40 орудиях, на рассвете, с залпами из всех орудий, напал на русский лагерь, но, после 2 часового боя был разбит на голову и, как оказалось впоследствии, сам был смертельно ранен.
После смертельного ранения муллы Алимкула, внесшего расстройство в ряды защитников города, Черняев мог бы тогда же взять Ташкент, но он не решился рисковать своими небольшими и единственными силами. Кроме того, он был уверен, что отсутствие воды и возможно тесная блокада неминуемо отдадут ему в руки город, решил выжидать благоприятных обстоятельств. Между тем из Ташкента получены были сведения, что бухарская партия в городе (то есть сторонников перехода города под власть эмира Бухары), состоящая из военных и духовенства, взяла вверх над русской партией, состоящей из торгового, промышленного и земледельческого классов, желавшей подчинения Ташкента русскому влиянию, и что город послал депутацию в Бухару к эмиру с предложением верноподданства[8]. Это заставило Черняева сойти с кокандской дороги на восточной стороне Ташкента, и перейти на бухарскую (самаркандскую) дорогу на южной стороне города. Черняев, укрепив Сарытюбе, как промежуточный опорный пункт, поставил свой отряд между Чиназом и Ташкентом.
4. Принятие решения о штурме города
Между тем, ташкентцы, вынося значительные лишения осадного положения, не думали, однако, покориться русскому отряду. В таком состоянии сложившееся положении сохранялось до середины июня, когда получены были сведения, что бухарский эмир, созывает со всего Бухарского ханства боевые силы и собирает в Уратюбе громадную армию, а сам уже выступил с регулярными войсками из Самарканда с целью выручить Ташкент и установить над ним свое влияние.
Полученные сведения вывели Черняева из выжидательного положения, и он решился на чрезвычайно смелый шаг: овладеть Ташкентом штурмом, оставаясь в значительном численном меньшинстве. В противном случае, ему пришлось бы идти на встречу эмиру, оставив в тылу Ташкент с 15.000 гарнизоном, и очутиться, таким образом, между двух огней, или снять блокаду и вернуться на Чимкентскую дорогу, предоставив Ташкент эмиру. Черняев хорошо понимал, что такое отступление нанесло бы непоправимый удар престижу России и значительно осложнило бы положение русских в Средней Азии в целом, что было бы равносильно действительному поражению. Таким образом необходимо было взять Ташкент до прихода основных сил эмира бухарского, тем более, что генерал Черняев, по своим вполне верным военным соображениям, мог рассчитывать на успех. Гарнизон города, хотя и значительный, но по обширности оборонительной линии, был разбросан на громадном 24-х верстном протяжении и потому, при внезапном нападении, не мог сосредоточиться быстро в одном пункте против нападающего. Также и артиллерия, размещенная на множестве барбетов, не могла быть скоро сосредоточена для обороны в одном пункте. Следовательно, обстановка диктовала требования напасть внезапно и в таком пункте, где никто не ожидает штурма. По взятию же городской стены и крепости, по расчёту Черняева верх естественно возьмет русская партия города и поможет окончательно овладеть городом.
5. Начало штурма
В ночь на 6-7 июня была предпринята разведка боем со юго-западной стороны города. В нём участвовало 2,5 роты с 4-мя орудиями под командованием подполковника Краевского.
Отделив из своего отряда гарнизон для защиты Ниязбека, для полевого укрепления Сарытюбе, для такого же укрепления на Ногай-кургане и, кроме того, выделив 2 роты и 2 орудия и полсотни казаков для занятия отдельным отрядом кокандской дороги на Куйлюке, Черняев имел в своем главном отряде перед штурмом, всего около 1.000 штыков и сабель. И вот с этими небольшими силами он ночью 15 июня начал штурм Камеланских ворот города.
Впереди шли охотники и штурмовая колонна, под началом штабс-капитана (впоследствии генерал-лейтенанта) Абрамова, в версте за штурмовой колонной шёл майор Делакроа с 2 ротами и 2 орудиями, за ним в версте шёл подполковник Жемчужников с 2 ½ ротами резерва при 4-х орудиях. На окраине города, вернее в пригородных садах был расположен арьергард из взвода пехоты и 1 сотни казаков, прикрывавший часть обоза и сообщение с маленьким полевым укреплением на Ногайкургане в 3 верстах от садов, где и находился весь главный обоз отряда. Начальник отряда со своим маленьким штабом и казачьим конвоем находился позади штурмовой колонны.
В 2 часа утра штурмовая колонна подошла версты на 1 ½ к стене городской, сняла штурмовые лестницы с верблюдов и понесла их на руках. Охотники направлены были садами по обе стороны дороги, а колонна шла несколько позади, также придерживаясь садов. Колонна двигалась с такой тишиной, что охотники подошли к самой стене незамеченные неприятельским караулом, выставленным впереди ворот, который открыл движение колонны, когда она уже наткнулась на него с лестницами. В одно мгновение караул был смят, а охотники в миг поставили лестницы и уже лезли на стену. Все это совершилось так быстро, что защитники ворот до 500 человек регулярной пехоты, никак не ожидавшие такого сюрприза, со сна были охвачены паникой и оказали весьма слабое сопротивление; большая часть бежала и только незначительная часть её легла на месте. В числе первых полезли на стену ротмистр (впоследствии генерал-майор) Вульферт, поручик (впоследствии генерал)Пётр Михайлович Шорохов и священник Малов (впоследствии протоиерей, имеющий митру и орден св. Анны 1-й степени, первый настоятель Ташкентского военного Спасо-Преображенского собора. Овладев воротами, часть людей немедленно стала отваливать ворота, наглухо заваленные землей, остальные бросились занимать ближайшие сады и дома, между тем подошёл майор Делакроа. Тогда Черняев направил Абрамова с 500 человек направо, вдоль стены, на соединение с куйлюкским отрядом, состоящим из двух рот при 2 орудиях и сотни казаков, под начальством полковника Краевскаго, которому приказано было, снявшись с позиции на Куйлюке, подойти ночью к городской стене, но не открывать себя, пока не будут сами открыты или не услышат выстрелов главного отряда.
Быстро и смело бросился Абрамов по дороге, между садами и стеной; но с первого же барбета был встречен артиллерийским и ружейным огнем и отчаянным сопротивлением 200 сарбазов (регулярная пехота). Решительным натиском неприятель был опрокинут и уничтожен, орудия заклепаны и сброшены в ров и Абрамов двинулся далее. За первым был взят штыками такой же второй барбет с орудиями, за вторым третий взят был с боя; последующие же затем были оставлены защитниками, скрывшимися в город. Абрамов, заклепав и сбросив с барбета в ров орудия, двигался далее, пока не дошёл до кокандских ворот, занятых сильным гарнизоном неприятеля, перестреливавшимся с отрядом полковника Краевскаго. Услышав в тылу своем крики «ура!», гарнизон бросился в город и таким образом Абрамов без сопротивления соединился с куйлюкским отрядом. Приняв к себе пехоту этого отряда, поднявшуюся на стену на ямках и ружьях, Абрамов двинулся далее, а полковник Краевский с казаками и четырьмя конными орудиями бросился на перерез бегущему в недалеком расстоянии из города неприятелю к кашгарским воротам.
6. Уличные бои в городе
Между тем Черняев, вызвав к воротам резервы, послал вслед за Абрамовым майора Делакроа с 2 ротами и одним орудием. Прибежавшие резервы направлены были занять кругом ближайшие сады, дома и улицы, которые опомнившийся неприятель стал уже снова занимать, и из-за глинобитных домов открыв огонь по цепи русских стрелков. Отбросив неприятельские отряды вглубь города, Черняев ввел в городские улицы подле ворот, два легких и три батарейных орудия и открыл огонь по городу и затем, стянув к воротам и арриергард, устроил подле ворот перевязочный пункт — раненых и убитых уже набралось немало.
Почти вслед за Делакроа Черняев отправил по той же улице подполковника Жемчужникова с 2 ротами при 2 орудиях на подкрепление Абрамова и для занятия цитадели. Таким образом, разослав по частям войска, Черняев оставил себе у Камеланских ворот только около 200 человек пехоты и полсотни казаков (остальные казаки также были разосланы). Эти силы занимали на версту от ворот две большия улицы, сады и сакли и служили прикрытием орудиям и воротам. Задний же фас позиции со стороны садов оберегала милиция из сыр-дарьинских, семиреченских и также из вновь покоренных киргизов.
Хотя Делакроа двинулся тотчас же вслед за Абрамовым, но он обнаружил, что все барбеты вновь занятыми неприятелем, так что почти каждый пришлось ему брать снова штыками. Также и Жемчужников, шедший вслед за Делакроа, находил барбеты вновь занятыми сарбазами, которых приходилось также выбивать огнем и штыками. Делакроа, дойдя до кашгарских ворот, открыл их и впустил в город с артиллерией и казаками полковника Краевскаго, а Жемчужников, заняв цитадель, в 1 ½ часов утра, присоединился к ним.
Согласно указанному плану действий, они остановились между кашгарскими и коканскими воротами, где была ханская ставка, ожидать возвращения Абрамова для того, чтобы, по соединении с ним, действовать совокупными силами, или порознь, как укажут обстоятельства, и спустя несколько времени послали по разным улицам партии от 25 до 50 человек для открытия его и в случае надобности, чтобы оказать ему помощь. Абрамов с 450 человек (к нему присоединились, как сказано выше, 2 роты куйлюкского отряда) отправился далее вдоль городской стены к карасарайским воротам, около которых по преимуществу располагалась русская партия города, с целью оказать на неё влияние. Дойдя до карасарайских ворот, Абрамов повернул влево в город, чтобы выйти прямее к указанному пункту между кашгарскими и коканскими воротами. Но лишь только он вдался в городские улицы, как встретил самое упорное сопротивление — пришлось почти каждый шаг брать боем. Защитники города засели за глинобитными заборами, за деревьями, на деревьях, устроили на улицах баррикады; нужно было выбивать их огнем и штыками и снова встречать такое же сопротивление! Толпа до того была нафанатизирована духовенством, сзывавшим в центре города народ на защиту ислама и домашнего очага, что не только бросались на наших солдат со штыками, пиками, айбалтами (топорики на длинных палках), но и с голыми кулаками — и конечно попадались на штыки. Молодцы Абрамовские уже выбивались из сил, отбиваясь от преследующего на каждом шагу неприятеля и неся своих раненых и убитых — и весьма кстати встретили, правда уже вблизи ханской ставки, высланную им оттуда на встречу небольшую партию.
Когда Абрамов соединился с отрядами Краевскаго, Жемчужникова и Делакроа у них образовалась внушительная сила почти в 900 человек. Стоявшие на ханской ставке не знали, где Абрамов, цел ли он, не затерт ли, не задавлен ли на улицах города? Бывшие с Абрамовым шли все вперед и не знали, что делается позади, не знали, встретят ли они на ханской ставке кого нибудь; не знали что с Черняевым, удерживает-ли он Камеланские ворота? И вдруг они сходятся целы, почти невредимы, дело не потеряно, Черняев держится! И теперь они становятся уверены, что могут захватить город. И солдаты прыгали от радости, целовались между собой, при встрече песни запели, пустились в пляс!
Но вот прискакал гонец садами с конвоем казаков, — Черняев требует войска назад, к позиции: на него наседают отряды из центра города.
После ухода Жемчужникова от Камеланских ворот, с 5 часов утра до 2 часов пополудни, здесь было почти все спокойно; слегка наседавший из садов и улиц неприятель был легко отбрасываем назад. Но с двух часов дня атаки неприятеля значительно усилились! Все имеющиеся наличные силы Черняев разослал по окружающим садам, строениям и улицам, так что у него оставалось только 18 человек пехоты, несколько казаков и лазаретная прислуга, занятая перевозкой раненых. Но и 18 человек пришлось послать на подкрепление в улицу, ведущую прямо в центр города на базар. Защитники города забаррикадировали все улицы и вооружили их орудиями. Пришлось брать баррикады уже штыками. Но с слабыми силами удаляться вглубь города было невозможно, поэтому приходилось оставлять взятую баррикаду и, опрокинув неприятеля, отступать назад к воротам. Тогда неприятель снова устраивал баррикаду и снова наседал на цепь стрелков. Так держался Черняев до 5 часов, когда стали подходить к нему Абрамов, Жемчужников и другие. Прибывшими войсками быстро очищена была вся окружающая камеланские ворота местность. В это время явилась депутация от торговцев и аксакалов (старшина) города с изъявлением покорности от торговцев и хлебопашцев.
Но тогда же получено было сведение, что на базаре, в центре города, собралось до 15 тысяч защитников, которые клялись на коране умереть за веру и за город. Тогда Черняев решил зажечь строения и дома полукругом от Камеланских ворот, чтобы отделить себя ночью огненной полосой от центра города. Эта мера бы
7. Сдача города
Утром, 16-го июня, Черняев командировал полковника Краевского с 3 ротами и 2 орудиями собрать сброшенные с барбетов орудия и взорвать цитадель.
Улицы, переулки, сакли и дома по всей дороге, которой шёл Краевский, были опять заняты неприятелем — и снова пришлось брать баррикады и сакли, очищать улицы и переулки. Окончив поручение, Краевский вернулся к Камеланским воротам, куда, между тем, явилась снова депутация от торгового сословия с просьбой, прекратить огонь и с заявлением, что город сдается и если ещё не явились с покорностью все аксакалы и почётные граждане, то лишь потому, что заняты восстановлением порядка, успокоением черни и обезоружением забравшегося в город с разных сторон всякого сброда. Черняев прекратил огонь — и на другой день 17-го июня, явились к Черняеву аксакалы и все почётные жители и сдали город безусловно — и в городе водворилось полное спокойствие, так что на другой же день, Черняев со своим штабом и с конвоем только из 5 казаков спокойно проехал по некоторым улицам, был в центре, на базаре, и даже посетил нескольких именитых и особенно влиятельных ташкентцев. Такое доверие, такая смелость поразили и совершенно обезоружили ташкентцев — в их глазах Черняев стал уже непобедимым и сказочным героем! Этими простыми способами он внушил местному населению уверенность в бесповоротности совершившейся перемены.
В результате, отряд в 1300 штыков и сабель при 10 орудиях взял штурмом громадный город 24 версты в окружности (не считая городских садов) с стотысячным населением, вооружённый 63 орудиями, обороняемый 30 тысячами защитников, из коих до 5 тысяч регулярной пехоты и до 10 тысяч коканской кавалерии, затем два дня дрался на улицах города, взял штурмом до 40 баррикад, до 10 барбетов — и потерял убитыми 25 нижних чинов; ранеными 3 офицеров и 86 нижних чинов, контуженными 4 офицеров и 24 нижних чинов; кроме того ранено и контужено около 15 человек милиции — всего 157 человек, взято 63 орудия, 16 больших знамен, множество ружей, 2000 пудов пороха и 10 000 разных снарядов. Такой феноменальный успех объясняется в первую очередь безусловно личными качествами, присущими генералу Черняеву и его подчиненным, а также, по-видимому, скорее всего тем, что местная знать и жители Ташкента были не довольны властью Кокандского хана, а в Ташкенте была сильная прорусская партия, выступавшая за более тесные экономические и политические связи с Российской империей[9].
Существует красивая легенда, в достоверности которой многие сомневаются, что 30 июня 1865 года представители Ташкентской знати принесли 12 золотых ключей от Ташкентских ворот в русский военный лагерь, который располагался неподалеку от Чимгана в предгорьях Тянь-Шаня, приблизительно в 56 милях (80 км) на северо-восток от Ташкента. Сдача ключей была актом признания победы русской армии над Ташкентом[10].
8. После завершения военных действий
После принятия капитуляции 17 июня выделенные Черняевым части его отряда отправились подбирать крепостное и личное оружие, брошенное противником. Кроме этого, жители города собрали и сдали 20 пушек и около 300 ружей. В день капитуляции через Кашгарские и Кокандские ворота покинули Ташкент, последние отряды гарнизона, защищавшего город, в том числе его покинули и остававшиеся в нём командиры защищавшей город феодальной армии. В частности, выехали в Бухару на службу к эмиру Сиддык-Тура и Арслан-Тура. Через Кукчинские и Самаркандские ворота ушла из города вместе со своими семьями и часть городской знати, из числа придерживавшихся бухарской или кокандской ориентации жителей, также и некоторые купцы. Некоторые же, например, Мухаммед Салих-бек Ахун, остались в городе, чтобы действовать в качестве агентов и эмиссаров бухарского эмира.
После капитуляции города отряд Черняева сначала отошёл и стал лагерем в местности Чиль-Духтарзн (близ современного железнодорожного вокзала), а позже перебазировался на территорию городской Кокандской урды. Офицерский состав отряда расселился в уцелевших домиках бывшего Кашгарского района. Жители его, кашгарлыки
, покинули Ташкент ещё в период боев. Солдат поместили в казарменных постройках Кокандского гарнизона. Черняев и его штаб находились в уцелевшем при пожаре доме внутри цитадели.
Все погибшие при штурме Ташкента русские воины были похоронены в братской могиле[11] недалеко от Камаланских ворот города. Позднее в 1866 году на месте захоронения была поставлена на частные пожертвования часовня[12], здание которой сохранилось до нашего времени[13], [14].
Позднее установилась традиция: ежегодно в годовщину штурма — 15 июня по установленному церемониалу из Военного собора отправлялся крестный ход к часовеньке. В часовне на братской могиле всегда в присутствии генерал-губернатора и всех властей совершалась панихида по убиенным воинам, сопровождавшаяся пушечным салютом, после этого затем крестный ход возвращался в собор[15].
Политическую программу военной администрации Ташкента характеризует «договор», подписанный с одной стороны Черняевым, а с другой стороны представителями города — его старейшинами, который был переписан в четырёх копиях на узбекском языке для каждой из 4-х даха — административных единиц города того времени, вывешенный на городском базаре Ташкента и доведенный до всеобщего сведения населения джарчами города — его глашатаями.
В договоре подчеркивалось, что жители города должны соблюдать все прежние законы и предписания, установленные исповедуемой ими мусульманской религией. Немедленно же и бесповоротно отменялось рабство и торговля людьми, имевшая место до того момента. Все «рабы» освобождались и становились свободными безо всяких условий.
Позднее, в сентябре 1865 года прибывший в Ташкент Оренбургский генерал-губернатор Н. А. Крыжановский предложил Черняеву способствовать тому, чтобы жители Ташкента сами выбрали себе главу города или создали городской совет по типу муниципалитета, о чём он также сообщил в своем личном обращении к жителям на торговой площади города. Однако, Черняев, к тому времени отказавшийся от своей первоначальной идеи об образовании независимого, но вассального России Ташкентского ханства, стал настаивать на немедленном присоединении города к Российской империи. В результате между Крыжановским[16] и Черняевым произошёл спор. Сами жители Ташкента в своем обращении 18 сентября к представителям русских властей также просили о присоединении города в Российскую империю.
9. Заключение
Завоевание обширной среднеазиатской территории, составляющей значительнейшую часть Туркестанского края, совершено было Черняевым с необыкновенной легкостью, без крупных затрат. Черняев сумел приобрести доверие и уважение местного населения не только своей личной неустрашимостью, но и другими качествами, наиболее ценными в представителе власти в Азии: доступностью для всех, прямодушием, искренним вниманием к нуждам каждого, полной свободой от рутины и формализма, спокойной находчивостью и решительностью в трудные моменты.
Назначенный ещё ранее военным губернатором вновь образованной Туркестанской области, генерал Черняев готовился принять меры против враждебных предприятий бухарского эмира[17], который требовал очищения Ташкента, как принадлежавшего будто бы номинально Бухаре. Также ожидались международные осложнения с британской дипломатией в давних спорах по Средней Азии. В связи с этими, а также некоторыми другими причинами в конце марта 1866 года Черняев был отозван, и на его место назначен генерал Романовский.
В некоторое время новому губернатору пришлось вести борьбу в окрестностях Ташкента с мелкими вооружёнными группами сторонников бухарского эмира под руководством Рустамбека, однако, после поражения армии эмира Бухары в Ирджарской битве, произошедшей 8 мая 1866 года, как в окрестностях города, так и в самом Ташкенте установилась относительно спокойная обстановка. 17 августа 1866 года оренбургский генерал-губернатор Н. А. Крыжановский вновь посетил Ташкент, и в этот раз после повторного обращения жителей города с просьбой о вхождении Ташкента в состав Российской империи объявил о принятии их в русское подданство.
10. Цитаты по теме
После взятия Ташкента госсекретарь Российской империи А. А. Половцев в своем дневнике написал: «Сегодня пришло сообщение, что генерал Черняев взял Ташкент. Никто не знает почему и зачем. Есть все-таки что-то эротическое в происходящем на границах нашей империи.»
Джордж Натаниэл Керзон (George Nathaniel Curzon)
. «Russia in Central Asia in 1889 and the Anglo-Russian question» — «Россия в Центральной Азии и англо русский вопрос»
. (Лондон, 1889):
«При отсутствии каких-либо физических препятствий, и во враждебном окружении… вся логика дипломатии сводится к пониманию альтернативы: победа или поражение. Россия была просто вынуждена продвигаться вперед, как Земля — вращаться вокруг Солнца. … В течение целого столетия в намерения российских государственных деятелей входила возможность добраться до Индии через Центральную Азию. … Они очень серьезно рассматривают вопрос о проникновении в Индию, причем с конкретной целью, о чем многие из них достаточно искренне признаются. Их реальная цель — не Калькутта, а Константинополь. Ради сохранения возможности использования колоний в Азии Британия пойдет на любые уступки в Европе. Вот вкратце итог и сущность российской политики.»
Н. Стремоухов.
В Средней Азии. (Из записок русского путешественника)
Журнал «НИВА», 1879 год, № 24, с. 462.
[4]
«Я увидел перед собой знакомого ташкентского торговца, Хамут-Ходжу…. Хамут-Ходжа опустился около меня на свои пятки, — обыкновенный способ сидения у туземцев. Вообще туземцы большие охотники поболтать. — Задумался я о том, начал я, что было здесь несколько лет назад, какие битвы происходили и чем все окончилось. — Якши, куп якши! подтвердил Хамут, важно кивнув головой. — Ты думал о Джандарале. Хороший был человек, у! хороший! Если бы все и мусульмане-то были такие, так лучшего и желать нечего. — Как же ты догадался, что я вспоминал о Михаиле Григорьевиче? — Хамут все знает. Не трудно догадаться. Лучше тебе скажу: как только попадешь вот на это самое место, та и вспомнишь о нём. — Почему это? — А вот я тебе скажу.
С этими словами он придвинулся ко мне и начал.
— Как теперь помню: сражение кончилось, город был взят и наши ташкентцы вышли к нему, именно на этом самом месте с покорностью, бледные, дрожат от страха, низко опустили головы… Ты сам знаешь, какие порядки у нас, когда кто-нибудь победит: уж кого там пощадят, особенно вождей… Наши аксакалы думали, что всех накажут за то, что много русских погибло при взятии Ташкента… Другой на месте генерала пожалуй сделал бы им что-нибудь дурное… Вскрикнули „Аман“ и упали наши на землю, закрыли головы руками и ждали своей участи… И что же? Черняев нагнулся, поднял их ласково, как простой человек, принялся объяснять: „что он не думает их казнить, что если они сделали много вреда, за то теперь верностью Ак-Падше могут загладить прежнюю вину и не только не будут считаться врагами, но могут сделаться друзьями русских, что война кончилась и настал мир“… и долго говорил он, и все так ровно, тихо. Нам показалось, что не человек говорит, не привыкли мы к этому. Бывало попадешь в беду и не подумаешь идти к своим кази, аксакалам, курбашам и другим — без подарка к ним и не смей сунуться. А придешь к нему, скажешь всю правду — сейчас выручит и своего не пожалеет… За все это непременно — хоть он и кяфир — будет он награждён небом… учёные люди и те даже это предсказывают… Спроси любого ташкентца, который знавал генерала и всякий тоже скажет…
Вон там недалеко от крепости, между деревьями домишко!.. Низенький, слеплен из глины с земляной крышей, поросла она травой и мохом, с двумя окошечками — это вот и есть его дом. Как заняли Ташкент, тут жил Черняев. Не правда ли? Чужеземец и не поверит, что это было жилище первого нашего губернатора, победителя храброго Алим-Кули. У нас разве только мердекеры так живут… Прежде было просто… Да знаешь. Спроси у любого из наших, чего тебе об генерале не расскажут. И как его наши до сих пор почитают — ой как почитают и помнят!…»
Список литературы:
1. Смотрите подробнее статью Большая игра.
2. В этот момент М. Г. Черняев имел звание подполковника.
3. В 1865 году генералу Черняеву донесли о сборе бухарских войск в Ура-Тюбе. Такое движение бухарцев давало повод думать, что они хотят взять Ташкент, который вместе с Ходжентом представлял важные стратегические пункты. Дабы предупредить бухарцев генерал Черняев двинулся к Ташкенту и после двухдневного сопротивления взял коканское укрепление Ниазбек, владеющее водами Ташкента. См. Петр Гроссул-Толстой. «Дела русского оружия и политики в Средней Азии». Раздел «До занятия Ташкента». Новороссийские Ведомости. Одесса. 1871.
4. Первый штурм Ташкента. «ФромУз», «Старый Ташкент», сообщение № 3640 от 11 мая 2007
5. Позднее оба скончавшихся от ран офицера были перезахоронены в Ташкенте, а именем подполковника Обуха была названа одна из улиц в новом, русском Ташкенте.
6. [1]Кокандцы, войдя в Ташкент 25 ноября 1864 года, в первую очередь сменили правителя Ташкента, а потом собрав крупные силы, выступили в направлении города Туркестана, к тому времени занятому русскими войсками. В окрестностях Туркестана близ кишлака Икан 4 декабря 1864 произошло знаменитое Иканское сражение русского военного отряда с основными силами Кокандского ханства.
7. В настоящее время этот холм носит название Шортепа (около поселка Орджоникидзе, близ Дурмени, восточнее жилмассива Карасу в современном Ташкенте).
8. В дальнейшем, после ранения Алимкула оборону города возглавил Искандербек — военачальник, посланный в Ташкент бухарским эмиром во главе небольшого отряда.
9. Стоит заметить, что накануне взятия Ташкента М. Г. Черняев получил от военного министра приказ с запрещением «отваживаться на штурм в виду недостаточности находящихся в его распоряжении сил». См. А.Михайлов. «Михаил Григорьевич Черняев. Биографический очерк», СПб. 1906
10. Однако, представляется, что символический акт передачи ключей от города всё-таки в какой-то форме осуществлялся. Вот интересная цитата из статьи «Завоевание Ташкента» с сайта Е. А. Смехова «Ташкентъ 1865—1917», основанная по-видимому на имеющихся реальных исторических документах [2]: «Вначале июля был послан в Петербург инженер-поручик Александр Васильевич Макаров с 12 золотыми ключами, поднесенными М. Г. Черняеву жителями города Ташкента. Государь Александр II пожаловал Черняеву бриллиантовую шпагу с надписью: За взятие Ташкента.»
11. О месте расположения захоронения
12. Вид часовни у Камаланских ворот Ташкента
13. Современный вид здания часовни
14. Координаты часовни на карте Googl: Координаты: 41°18’19"N 69°13’54"E
15. Описание традиционного ежегодного церемониала в память павших при взятии Ташкента воинов
: «У Камаланских ворот находится общая братская могила воинов, павших при взятии Ташкента. На братской могиле устроена на частные средства в 1866 году часовня, окруженная небольшим садом. Сюда ежегодно, в годовщину штурма, 15-го июня, направляется крестный ход из военного собора, по особо установленному церемониалу. Чтобы достигнуть братской могилы, крестный ход должен пройти часть русского города и значительную часть туземного. Улицы, по которым проходит шествие, кровли и заборы домов всегда бывают переполнены туземцами. У ограды братской могилы церковное шествие встречают ветераны, оставшиеся в живых сподвижники Черняева; их осталось уже 5-6 человек. Панихида по убиенным воинам совершается на братской могиле всегда в присутствии генерал-губернатора и всех властей, сопровождается пушечным салютом, и затем крестный ход возвращается в собор.» http://www.fromuz.com/forum/index.php?s=&showtopic=735&view=findpost&p=1202542
16. Генерал-адъютант Крыжановский в письме на имя военного министра генерал-адъютанта Милютина от 31 декабря 1865 года изложил свой взгляд относительно будущего гражданского устройства Ташкента. [3]. Свои соображения по этому поводу, основанные на письме Крыжановского, Милютин изложил в своей секретной записке на Высочайшее имя от 15 января 1866 года. Как видно из имеющейся на записке Милютина резолюции, соображения по поводу Ташкента и всей дальнейшей российской политики в Средней Азии получили одобрение российского императора.
17. В августе — октябре 1865 года на левом берегу канала Анхор напротив ворот Коймас (Катаган) крепостной стены «старого» Ташкента Черняевым была построена крепость.
Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Штурм_Ташкента