План Введение 1 Российский революционный терроризм в исторических исследованиях
2 Истоки и непосредственные причины использования террористических методов в революционной борьбе
3 Начало террора
4 «Народная воля»
5 Терроризм начала XX века 5.1 Размах терроризма 5.2 Эсеры 5.3 Анархисты 5.4 Социал-демократы 5.4.1 Большевики 5.4.2 Меньшевики 5.4.3 Национальные социал-демократические организации 5.5 Экспроприации 5.6 Несовершеннолетние террористы 5.7 Сотрудничество независимых радикальных групп 5.8 Сотрудничество революционеров с разными странами во время войн
6 Окончание революционного террора
7 Идеология
8 Известные акции и жертвы
9 Невинные жертвы (ошибки террористов)
10 Последствия
Список литературы
Введение
Революцио́нный террори́зм в Росси́йской импе́рии — совокупность методов и теорий, обосновывавших методы, с помощью которых различные российские политические партии и движения во второй половине XIX века — начале XX века стремились осуществить социальную революцию в Российской империи посредством систематического применения насилия против представителей власти[1].
Как массовое явление революционный терроризм впервые проявился после крестьянской реформы 1861 года. 4 апреля 1866 года выстрел Дмитрия Каракозова в Александра II положил начало эпохе революционного террора в России, продолжавшейся несколько десятилетий.
В своём развитии революционный терроризм в России имел два выраженных пика: на рубеже 1870—1880-х гг. и в начале XX века с особым кризисным периодом 1905—1907 годов[2].
Окончание эпохи революционного терроризма российские историки О. В. Будницкий и М. И. Леонов относят к сентябрю 1911 года, когда в Киевском оперном театре был смертельно ранен П. А. Столыпин[3][4]; американский историк российского происхождения А. Гейфман — к расстрелу царской семьи в Екатеринбурге (июль 1918 года)[2]. «Последними отзвуками традиционного русского терроризма» называет С. А. Ланцов акции эсеров и анархистов, совершённые в 1918—1919 гг. после разрыва с большевиками: убийство эсерами комиссара по делам печати, пропаганды и агитации В. Володарского (28 июня 1918 г.), покушение эсерки Ф. Е. Каплан на Ленина (30 августа 1918 г.), взрыв в здании Московского комитета РКП(б), осуществлённый анархистами 25 сентября 1919 г.[5]
1. Российский революционный терроризм в исторических исследованиях
Проблема революционного терроризма в российском освободительном движении неоднократно затрагивалась в работах советского периода по истории революционного народничества, в то время как революционный терроризм начала XX века остался малоизученным в советской историографии. Как самостоятельная задача исследований история революционного терроризма начала изучаться российскими историками относительно недавно, с середины 1990-х годов. В эти годы ими были написаны ряд монографий, научных статей, диссертаций, посвящённых истории российских политических партий начала XX века, в которых рассматривалась проблема революционного терроризма[6].
Больше внимания этой теме уделялось в работах зарубежных исследователей. Американский историк Н. Неймарк был одним из немногих, кто попытался создать общую концепцию истории российского революционного терроризма, которую он изложил в статье «Терроризм и падение императорской России». Неймарк полагал, что действия террористов, считавших попытки правительственных реформ недостаточными, были использованы чиновниками для сворачивания реформ. Государство, по его мнению, предпринимая экстраординарные меры против революционеров, свернуло с пути собственного прогресса и построения гражданского общества[7].
Американский историк Анна Гейфман на основе широкого круга источников написала первую монографию, «Революционный террор в России, 1894—1917», специально посвящённую истории российского революционного терроризма. В этой книге раскрывается роль терроризма в первой российской революции, наиболее полно описывается его фактическая история[8]. В своём исследовании Гейфман ставит цель пересмотреть традиционные оценки российского революционного движения начала XX века, «демифологизировать и деромантизировать» его. Характеризуя террористов новой волны начала XX века, она выдвигает понятие «революционера нового типа». С точки зрения Гейфман, российские революционеры представляли собой «некий симбиоз радикала и уголовника», не обременённых соображениями морального плана, а то, что обычно называют «изнанкой революции», постепенно стало определять её лицевую сторону[9].
Российский историк О. В. Будницкий, анализируя взгляды Н. Неймарка, считает, что он преувеличивал влияние терроризма на развитие российского общества. Исследователь отмечает также, что терроризм далеко не всегда становился фактором, сдерживавшим реформы. Например, преобразования 1905 года вводились под непосредственным влиянием волны террора. Рассматривая концепцию Гейфман, Будницкий считает, что на работе Гейфман негативно отразилось то, что обычно ставят в вину советской историографии: идеологическая установка. По его мнению, историк должен «попытаться если не оправдать, то по меньшей мере понять обе стороны», в то время как симпатии Гейфман в противостоянии террористов и властей всецело на стороне последних. С его точки зрения, с террористами всё обстояло сложнее, чем представляет Гейфман: революционеры не были злодеями и убийцами по своей природе. Будницкий критикует Гейфман за односторонность и некритичное использование документов царской «охранки»[10].
2. Истоки и непосредственные причины использования террористических методов в революционной борьбе
Среди причин, обусловивших переход революционеров к методам террора, историки выделяют незавершённость реформ царского правительства, невосприятие массами революционных идей, пассивность общества по отношению к революционному движению, месть властям за репрессии[11], в т. ч. по отношению к террористам[12][13], чрезмерную персонификацию власти революционерами. Террор рассматривался его идеологами, с одной стороны, как способ дезорганизовать правительство и побудить его к реформам; с другой стороны — как способ подтолкнуть народ к восстанию, ускорить ход истории[3].
3. Начало террора
Весной 1862 года Пётр Зайчневский, сидя в камере Тверской полицейской части, составил прокламацию «Молодая Россия», в которой террор впервые в России открыто признавался средством достижения социальных и политических преобразований. Эта прокламация послужила поводом для репрессий со стороны властей. Часть революционных лидеров, в частности, А. И. Герцен, подвергли её критике, но в широкой революционной среде идеи, сходные с озвученными в «Молодой России», становились популярными. 4 апреля 1866 года выстрел Каракозова положил начало почти полувековой эпохе революционного террора в России[3].
Действия Каракозова были осуждены рядом известных деятелей революционного движения, среди которых А. И. Герцен, М. К. Элпидин, Н. Я. Николадзе. В то же время выстрел Каракозова произвёл сильное впечатление на революционную молодёжь. Б. П. Козьмин, исследователь эпохи 1860-х годов, писал: «Каракозов и его покушение — обычная тема для разговоров в среде революционной молодежи того времени…»[14].
Первой последовательно террористической организацией стало основанное С. Г. Нечаевым в 1869 году общество «Народная расправа». Нечаев составил список лиц — первых кандидатов на уничтожение, но единственным террористическим актом, который он осуществил, стало убийство члена его организации студента И. И. Иванова, отказавшегося подчиниться Нечаеву. Убийство было раскрыто и на десять лет скомпрометировало методы террора в революционном движении[15].
Новый подъём терроризма в революционном движении произошёл в 1878 году, начавшись с выстрела Веры Засулич в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, — таким образом она отомстила Трепову за его приказ подвергнуть порке заключённого Петропавловской крепости Боголюбова, который не пожелал снять перед Треповым головной убор. Суд присяжных, к неожиданности для правительства, оправдал Засулич. Это послужило, с одной стороны, распространению террористических идей среди части революционной молодёжи, а с другой — ужесточению репрессивных мер царского правительства. С этих пор аналогичные дела по политическим убийствам и насильственным действиям выносились на рассмотрение военных судов, а не судов присяжных[5].
За выстрелом Засулич последовал ряд других террористических актов: покушения на главу жандармерии Одессы барона Г. Э. Гейкинга, на прокурора Киева М. М. Котляревского, на агента сыскной полиции А. Г. Никонова. 4 августа 1878 года землеволец С. М. Кравчинский заколол в центре Петербурга шефа жандармов генерал-адъютанта Н. В. Мезенцева. Продолжался революционный террор и в следующем, 1879 году[16].
Провал «хождения в народ», кажущаяся неосуществимость народного восстания в ближайшие годы, с одной стороны, и репрессии правительства — с другой стороны — подталкивали часть народников к террористическим методам политической борьбы[16].
4. «Народная воля»
В июне 1879 года в результате раскола «Земли и воли» была создана партия «Народная воля», которая вошла в историю как террористическая организация благодаря серии покушений на царя, хотя современные историки указывают, что террор не занимал главного места ни в программе этой организации, ни в её деятельности[17][18].
«Народная воля» имела около 500 активных членов, террором занимались в ней лишь члены и ближайшие агенты Исполнительного комитета партии, а также несколько метальщиков, техников и наблюдателей. Из рядовых членов «Народной воли» в подготовке и осуществлении всех восьми покушений на императора принимали участие 12 человек[18].
Целью террора организация поставила дезорганизацию правительства и возбуждение народных масс. Необходимость террора народовольцы обосновывали преследованиями народников со стороны властей и личной ответственностью Александра II за репрессии, которую зафиксировал Исполнительный комитет «Народной воли» в смертном приговоре царю[18].
За Александром II была устроена настоящая «охота». Три попытки устроить крушение царского поезда были предприняты осенью 1879 года. 5 февраля 1880 года С. Н. Халтурин произвёл взрыв в Зимнем дворце, в результате которого император не пострадал, хотя было убито и ранено несколько десятков человек. Наконец 1 марта 1881 года группой народовольцев было осуществлено покушение на Александра II путём бомбометания, в ходе которого император был смертельно ранен вместе с И. И. Гриневицким, одним из бомбометателей[5].
После цареубийства Исполнительный комитет «Народной воли» 10 марта предъявил новому императору Александру III письмо-ультиматум, в котором заявлялась готовность прекратить вооружённую борьбу и «посвятить себя культурной работе на благо родного народа». Перед императором ставился выбор[18]:
Или революция, совершенно неизбежная, которую нельзя предотвратить никакими казнями, или добровольное обращение верховной власти к народу. В интересах родной страны, <…> во избежание тех страшных бедствий, которые всегда сопровождают революцию, Исполнительный комитет обращается к вашему величеству с советом избрать второй путь.
К 17 марта все участники убийства Александра II были арестованы, а затем преданы суду. 3 апреля 1881 года пятеро первомартовцев: А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич, Т. М. Михайлов и Н. И. Рысаков — были повешены.
К середине 1882 года из членов Исполнительного комитета «Народной воли» на свободе оставалась только Вера Фигнер. 10 февраля 1883 года она была арестована благодаря предательству С. П. Дегаева, выдавшего властям руководство «Народной воли», её Военный центр, все местные военные группы народовольцев в более чем 40 городах[19].
Всего в 1879—83 прошло более 70 политических народовольческих процессов, по которым привлекалось около 2 тыс. чел. Энергичное противодействие деятельности организации со стороны властей привело к её идейному и организационному кризису [20]. Оставшиеся в живых члены «Народной воли» были приговорены к длительным срокам заключения и вышли на свободу лишь в период революции 1905—1907 гг.
Убийство Александра II, вопреки предположениям теоретиков народнического социализма, не привело к революции - наоборот, оно породило слухи о том, что царя-освободителя убили дворяне ради восстановления крепостного права. Реформы, начатые Александром II, были остановлены. В стране наступила эпоха реакции[5].
В последующие годы было предпринято несколько попыток возродить «Народную волю». Последней из них было создание под руководством П. Я. Шевырева и А. И. Ульянова «Террористической фракции партии „Народная воля“». С арестом группы Шевырева — Ульянова после неудачного покушения на Александра III, осуществлённого 1 марта 1887 года, революционный террор в России прекратился почти на 15 лет.
5. Терроризм начала XX века
Новый подъём революционного терроризма произошёл в начале XX века в условиях политического кризиса, вызванного отказом правительства от осуществления назревших реформ[5]. Как указывает А. Гейфман, одной из главных предпосылок роста террора в этот период стало сосуществование в Российской империи социально-экономического подъёма и политической отсталости. Многие представители появлявшихся новых социальных групп не находили себе места в старой социальной структуре, что вызывало у них разочарование и толкало на путь революционной деятельности и террора[21].
В отличие от террористов второй половины XIX века, в основном принадлежавших к привилегированным социальным группам и разночинцам, большинство террористов новой революционной волны были выходцами из первого поколения мастеровых и чернорабочих, перебиравшихся в поисках заработка из села в город. Будучи зачастую выходцами из обедневших крестьянских семей, они нередко жили в тяжёлых экономических условиях и медленно адаптировались к новой обстановке. Такие люди легко поддавались революционной агитации, и, например, из всех политических убийств, осуществлённых партией эсеров, более 50 % были совершены рабочими[22].
Немалую часть террористов этого периода составили женщины. В Боевой организации ПСР было около трети женщин, а в целом от общего количества террористов они составляли четвёртую часть. Приток женщин в революционное движение был связан с происходившим в обществе пересмотром семейных отношений и распространением грамотности. В подпольных организациях они получали от мужчин уважение большее, чем могли получить где-либо в традиционных социальных слоях, и, т. о., реализовывали своё стремление к самоутверждению[23].
Активнее, чем раньше, в терроре принимали участие представители национальных меньшинств Российской империи: евреи, поляки, выходцы с Кавказа и из Прибалтики[24].
Как и прежде, участвовали в терроре начала XX века и представители привилегированных социальных слоёв и разночинцы, многие из которых были возмущены контрреформами Александра III, во многом ограничившими или отменившими политические достижения 1860-х. Они выбирали террор, поскольку считали невозможной действенную мирную работу в рамках существовавшего политического режима[24].
Свою роль в переходе революционеров к методам террора сыграл голод, возникший вследствие неурожая 1891 года, одновременно с которым в европейской части России вспыхнули эпидемии холеры и тифа. Наложившиеся на общую нищету деревень, они создавали благоприятную почву для радикальной агитации, и в голодающих областях повсюду появлялись революционные кружки. Тем не менее, деревня в 1890-х в была пассивна к революционной агитации, и это заставляло революционеров искать другие пути борьбы. Многие из них вернулись к идее индивидуального террора как средства разжигания народного восстания[25].
Отношение образованного общества к радикалам способствовало террору. Уже со времени оправдательного приговора по делу Засулич в 1878 году стало ясно, что симпатии либералов на стороне террористов. В последних видели героев, показывавших образцы бескорыстного самопожертвования и руководимых глубокой человечностью. Даже часть консервативных кругов перестала поддерживать царское правительство в его борьбе с радикалами, предпочитая держаться в стороне от политики и осуждать обе стороны[26].
Научно-технический прогресс облегчал радикалам задачи террора, позволяя производить оружие простых конструкций и в больших масштабах. По словам современников, «теперь любой ребенок мог сделать взрывное устройство из пустой консервной банки и аптечных препаратов»[27].
Как пишет Анна Гейфман, отдельные террористы своими акциями хотели спровоцировать ужесточение репрессивной политики правительства, чтобы усилить недовольство в обществе и вызвать восстание[28].
Толчком к всплеску терроризма послужили события «Кровавого воскресенья» 9 января 1905 года, когда войска правительства расстреляли направлявшееся к царю с петицией рабочее шествие[28].
5.1. Размах терроризма
Анна Гейфман приводит данные о статистике терроризма в начале XX века. Так, в течение года, начиная с октября 1905 года, в Российской империи было убито и ранено 3611 государственных чиновников. К концу 1907 года это число увеличилось почти до 4500 человек. Вместе с 2180 убитыми и 2530 ранеными частными лицами общее число жертв в 1905 — 1907 годах Гейфман оценивает числом более 9000 человек. По официальной статистике, с января 1908 года по середину мая 1910 года произошло 19957 террористических актов и экспроприаций, в результате которых было убито 732 госчиновника и 3051 частное лица, при этом 1022 госчиновника и 2829 частных лиц были ранены[29].
Полагая, что значительная часть местных терактов не попала в официальную статистику, Гейфман общее число убитых и раненых в результате террористических актов в 1901 — 1911 годах оценивает числом около 17000 человек[29].
Массовым явлением после начала революции стали экспроприации.Так, только в октябре 1906 года в стране было зафиксировано 362 случая экспроприаций. В ходе экспроприаций, по данным Министерства финансов, с начала 1905 года по середину 1906 года банки потеряли более 1 миллиона рублей[30].
В крупных городах России самой активной в террористических акциях была партия социалистов-революционеров[31].
5.2. Эсеры
Партия социалистов-революционеров была образована в конце 1901 года, когда различные неонароднические организации слились в одну партию. Она стала единственной российской партией, официально включившей идеи терроризма в свои программные документы. Свою террористическую тактику партия рассматривала как продолжение традиций народовольцев[32].
В апреле 1902 г. убийством министра внутренних дел Д. С. Сипягина заявила о себе Боевая организация (БО) эсеров. БО являлась самой законспирированной частью партии, её устав был написан М. Гоцем. За всю историю существования БО (1901—1908) в ней работали свыше 80 человек. Организация была в партии на автономном положении, ЦК лишь давал ей задание на совершение очередного террористического акта и указывал желательный срок его исполнения. У БО были своя касса, явки, адреса, квартиры, ЦК не имел права вмешиваться в её внутренние дела. Руководители БО Гершуни (1901—1903) и Азеф (1903—1908), являвшийся тайным агентом полиции, были организаторами партии эсеров и самыми влиятельными членами её ЦК.
Под руководством заместителя Азефа Бориса Савинкова члены Боевой организации совершили два наиболее известных террористических акта: убийство министра внутренних дел Плеве 15 июля 1904 года и убийство великого князя Сергея Александровича 4 февраля 1905 года. Благодаря этим успешным покушениям ПСР и её Боевая организация получили широкую известность и много сторонников: по случаю смерти министра, считавшегося противником любых реформ, никто не высказал соболезнований; великий князь Сергей Александрович также считался реакционером[33].
Аресты, проведённые полицией в марте 1905 года, существенно ослабили Боевую организацию. С февраля по октябрь её члены не осуществили ни один из запланированных терактов против крупных чиновников. После опубликования Октябрьского манифеста ЦК ПСР принял решение прекратить террористическую деятельность, и Боевая организация распалась. После подавления в Москве восстания в декабре 1905 года и роспуска I Думы предпринимались попытки возобновить её деятельность, но к началу 1907 года Боевая организация ПСР распалась окончательно[34].
Кроме Боевой организации, занимавшейся террором центрального значения, действовали местные террористические группы эсеров разного уровня, причём большинство терактов было совершено местными боевыми группами. В годы революции 1905—1907 годов приходился пик террористической деятельности эсеров. В этот период эсерами было осуществлено 233 покушения. Всего с 1902 по 1911 год эсеры совершили 248 покушений. 11 из них было организовано Боевой организацией[35].
В 1905—1906 годах из партии вышло её правое крыло, образовавшее Партию Народных Социалистов и отмежевалось левое крыло — Союз Социалистов-Революционеров-Максималистов.
Анархисты Социал-демократы
Российские социал-демократы декларировали и подчеркивали свое нежелание участвовать в террористической деятельности, захлестнувшей Россию в начале XX века. В действительности практика деятельности социал-демократических организаций резко расходилась с их декларациями: громкие слова марксистов о неприятии террора не мешали социал-демократическим организациям поддерживать и лично участвовать в террористических актах.[36]
Большевики
Как и эсеры, широко практиковавшие террор, большевики имели свою боевую организацию (известна под названиями «Боевая техническая группа», «Техническая группа при ЦК», «Военно-техническая группа»).[37] В условиях необходимости конкуренции в плане экстремистской революционной деятельности с партией эсеров, «славившихся» деятельностью своей Боевой организации, после некоторых колебаний лидер большевиков Ленин выработал свою позицию в отношении террора. Как о
Ленин теперь, в изменившихся условиях, уже был готов идти даже дальше эсеров и, как отмечает Анна Гейфман, шёл даже на явное противоречие с научным учением Маркса ради террористической деятельности своих сторонников, утверждая, что боевые отряды должны использовать любую возможность для активной работы, не откладывая своих действий до начала всеобщего восстания.
Ленин по существу отдавал приказ о подготовке террористических актов, которые он раньше сам же и осуждал, призывая своих сторонников совершать нападения на городовых и прочих государственных служащих, осенью 1905 года открыто призывал совершать убийства полицейских и жандармов, черносотенцев и казаков, взрывать полицейские участки, обливать солдат кипятком, а полицейских — серной кислотой. Последователи лидера большевиков не заставили себя долго ждать, так в Екатеринбурге террористы под личным руководством Я. Свердлова постоянно убивали сторонников «черной сотни», делая это при каждой возможности[38].
Как свидетельствует одна из ближайших коллег Ленина, Елена Стасова, лидер большевиков, сформулировав свою новую тактику, стал настаивать на немедленном приведении её в жизнь и превратился в «ярого сторонника террора»[38].
Среди террористических актов большевиков было и множество «спонтанных» нападений на государственных чиновников, так Михаил Фрунзе и Павел Гусев убили урядника Никиту Перлова 21 февраля 1907 года без официальной резолюции. На их счету были и громкие политические убийства: по распространённой в исторической литературе версии, в 1907 году именно большевиками был убит знаменитый поэт Илья Чавчавадзе — вероятно, одна из самых знаменитых национальных фигур Грузии начала XX века[38]. Это убийство, однако, так и не было раскрыто [39].
В планах большевиков были и громкие убийства: московского генерал-губернатора Дубасова, полковника Римана в Петербурге, а видный большевик А. М. Игнатьев, близкий лично Ленину, предлагал даже план похищения самого Николая II из Петергофа.
Отряд большевиков-террористов в Москве планировал взрыв поезда, перевозившего из Петербурга в Москву войска для подавления декабрьского революционного мятежа. В планах большевистских террористов был захват нескольких великих князей для последующего торга с властями, бывшими близко уже в тот момент к подавлению декабрьского восстания в Москве.
Как отмечает Анна Гейфман, большевиками планировался обстрел Зимнего дворца из пушки, которую они украли у гвардейского флотского экипажа.
Историк отмечает, что многие выступления большевиков, которые вначале ещё могли быть расценены как акты «революционной борьбы пролетариата», в реальности часто превращались в обычные уголовные акты индивидуального насилия.
Большевики, близкие к Леониду Красину, в 1905—1907 годах играли важную роль в приобретении взрывчатки и оружия за рубежом для всех террористов из социал-демократов[40].
Анализируя террористическую деятельность большевиков в годы первой русской революции, историк и исследователь Анна Гейфман приходит к выводу, что для большевиков террор оказался эффективным и часто используемым на разных уровнях революционной иерархии инструментом[38].
Меньшевики
Национальные социал-демократические организации
5.5. Экспроприации
Приличным словом «экспроприация», как следует из работ разных исследователей, радикалы из числа социал-демократов и эсеров прикрывали суть наглого грабежа и вымогательства. При этом такие радикалы, как бундовцы, считали это чем-то вроде обыкновенного хулиганства[41][42]
Кроме лиц, специализирующихся на политических убийствах во имя революции, в каждой из социал-демократических организаций существовали люди, занимавшиеся вооружёнными грабежами и конфискацией частной и государственной собственности. Следует отметить, что официально лидерами социал-демократических организаций такие действия никогда не поощрялись, за исключением большевиков, чей лидер Ленин публично объявил грабёж допустимым средством революционной борьбы. Большевики были единственной социал-демократической организацией в России, прибегавшей к экспроприациям (т. н. «эксам») организованно и систематически[43].
Ленин не ограничивался лозунгами или просто признанием участия большевиков в боевой деятельности. Уже в октябре 1905 года он заявил о необходимости конфисковывать государственные средства и скоро стал прибегать к «эксам» на практике[44]. Вместе с двумя своими тогдашними ближайшими соратниками, Леонидом Красиным и Александром Богдановым (Малиновским), он тайно организовал внутри Центрального комитета РСДРП (в котором преобладали меньшевики) небольшую группу, ставшую известной под названием «Большевистский центр», специально для добывания денег для ленинской фракции. Существование этой группы «скрывалось не только от глаз царской полиции, но и от других членов партии»[45]. На практике это означало, что «Большевистский центр» был подпольным органом внутри партии, организующим и контролирующим экспроприации и различные формы вымогательства.
[43]
В период с 1906 по 1910 годы Большевистский центр руководил осуществлением большого числа «эксов», набирая исполнителей для этого из некультурной и необразованной, но рвущейся в бой молодежи. Результатами деятельности Большевистского центра были ограбления почтовых отделений, касс на вокзалах и т. д. Организовывались террористические акты в виде крушения поездов с последующим их ограблением.
Постоянный приток денег Большевистский центр получал с Кавказа от Камо, организовавшего с 1905 года серию «эксов» в Баку, Тифлисе и Кутаиси и возглавлявшего боевую «техническую» группу большевиков. Главой боевой организации был Сталин, лично не принимавший участия в террористических актах, однако полностью контролировавший деятельность группы Камо.
Известность Камо принёс так называемый «тифлисский экс» — экспроприация 12 июня 1907 года, когда на центральной площади Тифлиса большевики бросили бомбы в две почтовые кареты, перевозившие деньги Тифлисского городского банка. В результате боевики похитили 250 000 руб. При этом были убиты и ранены десятки прохожих.
Кавказская организация Камо не была единственной боевой группой большевиков, несколько боевых отрядов действовало на Урале, где с начала революции 1905 года большевики осуществили более сотни экспроприаций, нападая на почтовые и заводские конторы, общественные и частные фонды, артели и винные лавки[46]. Наиболее крупная акция была предпринята 26 августа 1909 года — налет на почтовый поезд на станции Миасс. В ходе акции большевиками были убиты 7 охранников и полицейских, украдены мешки с суммой около 60 000 руб. и 24 кг золота.
Среди радикалов практиковалось присвоение партийных денег, особенно среди большевиков, часто принимавших участие в актах экспроприации. Деньги шли не только в партийные кассы, но и пополняли личные кошельки боевиков[47]
5.6. Несовершеннолетние террористы
К террористической деятельности радикалы привлекали несовершеннолетних. Это явление усилилось после взрыва насилия 1905 года. Экстремисты использовали детей для выполнения разнообразных боевых задач. Дети помогали боевикам изготавливать и прятать взрывные устройства, а также принимали участие непосредственно и в самих терактах[48][49][50]. Многие боевые дружины, особенно большевики и эсеры, обучали и вербовали несовершеннолетних, объединяя будущих малолетних террористов в специальные молодежные ячейки.
Террористы передавали опыт своим четырнадцатилетним братьям и другим детям, давали им опасные подпольные задания. Самой молодой помощницей террористов была 4-летняя девочка Лиза, дочь Ф.И. Драбкиной, известной как «товарищ Наташа». Эта большевичка брала своего ребенка для прикрытия, когда перевозила гремучую ртуть[48][51]
5.7. Сотрудничество независимых радикальных групп
Представители разных революционных экстремистских групп часто совершали совместные теракты. Сотрудничество зачастую принимало форму совместных консультаций и встреч для обсуждения совместных экстремистских актов. Так летом 1906 года в Финляндии в конспиративной встрече участвовали такие видные фигуры экстремистского движения, как эсеры Натансон и Азеф, лидер польских социал-демократов Дзержинский и лидер российских большевиков Ленин.
Историк Анна Гейфман делает вывод о том, что среди всех террористов последователи Ленина были «наименее догматичны в своем подходе к политическому насилию» и что большевики активным образом сотрудничали с другими террористами. Историк указывает на тот факт, что ещё на III съезде РСДРП весной 1905 года большевик М. Г. Цхакая отдавал должное Боевой организации эсеров и призывал объединить с нею свои усилия. В соответствии с речами Ленина, утверждавшего, что «большевики и социалисты-революционеры должны идти порознь, но бить вместе», на съезде была принята резолюция, разрешавшая совместные боевые операции[52][53] Как указывает историк, большевичка жена Н. Суханова помогала скрываться от полиции Петру Романову, эсеровскому боевику, разыскиваемому за убийство начальника жандармерии в Самаре в 1907 году, а члены террористических отрядов большевиков, участвовавшие ранее в грабежах, вместе с эсерами совершали теракты. При этом сами большевики утверждали, что во многих случаях их отношения с эсерами были намного лучше отношений с социал-демократами — меньшевиками. В Петербурге и Москве большевик Красин — организатор лаборатории по производству бомб и гранат — всегда охотно помогал эсерам в проведении операций, а его знакомые эсеры поражались качеству большевистских взрывных устройств. Следует отметить, что огромные 16-фунтовые бомбы, использованные максималистами при первом неудачном покушении на жизнь Столыпина на Аптекарском острове в Петербурге и во время известной экспроприации в Фонарном переулке, были изготовлены именно в большевистской лаборатории Красина под его личным наблюдением.
В терактах на окраинах России большевики активно сотрудничали с анархистами. Доверенное лицо Ленина — Виктор Таратута — был не только замешан в попытках «отмыть» экспроприированные в ходе Тифлисской экспроприации июня 1907 года деньги, но и в помощи анархистам в «отмыве» их собственных полученных в ходе грабежей денег.
На окраинах России, на Урале и в Поволжье большевики, эсеры и анархисты даже объединялись в партизанские отряды.
Весной 1907 года ленинцы переправили кавказским экстремистам большую партию оружия. При проведении своих терактов большевики пользовались помощью полууголовных отрядов, например, сторонников Лбова на Урале. При этом даже со стороны уголовников-лбовцев имелись жалобы на большевиков, наживавшихся за счет уральских бандитов в ходе совместных грабежей. Анна Гейфман указывает, что несмотря на оформленный по всем правилам договор, большевики «кинули» лбовцев, заплативших Большевистскому центру РСДРП 6 000 рублей в качестве аванса за импортное оружие.
Еще более знаменательной была готовность товарищей Ленина сотрудничать с обычными уголовниками, которые интересовались социалистическим учением еще меньше, чем бандиты Лбова, но которые тем не менее оказывались очень полезными партнерами в операциях с контрабандой и продажей оружия. В своих воспоминаниях большевики утверждали, что некоторые их помощники из уголовного мира были так горды своим участием в антиправительственной борьбе, что отказывались от денежного вознаграждения за свои услуги, однако в большинстве случаев бандиты не были такими альтруистами. Обычно они требовали денег за свою помощь, и именно большевики, имевшие наиболее крупные суммы экспроприированных денег, наиболее охотно заключали деловые соглашения с контрабандистами, жуликами и торговцами оружием[54][55]
5.8. Сотрудничество революционеров с разными странами во время войн
Во время русско-японской и Первой мировой войн иностранные враги России рассматривались революционерами как союзники. Радикалы были связаны с вражескими России государствами, включая Японию, Турцию, Австрию и принимали деньги от этих стран, готовых оказывать поддержку любым радикальным и экстремистским действиям, терроризму, способным дестабилизировать внутренний порядок в России. Такая деятельность имела место во время Русско-Японской войны 1904-1905 годов и резко оживилась накануне начала Первой мировой войны в 1914 году, когда российские экстремистские организации получали крупные денежные средства и оружие из Японии и Австрии[56].
6. Окончание революционного террора
После спада революционного терроризма после разгрома революции в 1907 году, терроризм в России не прекратился, теракты продолжались вплоть до Февральской революции. Наибольшую озабоченность террором в этот период проявляли большевики, чей лидер Ленин 25 октября 1916 года писал, что большевики вовсе не возражают против политических убийств, только индивидуальный террор должен сочетаться с массовыми движениями[57].
7. Идеология
8. Известные акции и жертвы
Невинные жертвы (ошибки террористов)
Так как акты террора были персонофицированы, то, зачастую, происходили ошибки в исполнении и террористы убивали невинных людей. Жандармский офицер Спиридович вспоминал, что во время «охоты» социал-революционеров в 1906 году за Санкт-Петербургским генерал-губернатором Треповым, исполнителем терракта Волковым был ошибочно убит генерал Козлов, которого революционер принял за Трепова. В Пензе, вместо жандармского генерала Прозоровского, был убит пехотный генерал Лиссовский. В Киеве, в Купеческом саду, вместо жандармского генерала Новицкого ударили ножом отставного армейского генерала. В Швейцарии, вместо министра Дурново революционеры убили немецкого торговца Мюллера.[58]:148
Невинной жертвой террористов можно считать и супругу жандарма Спиридовича — у неё на глазах эсер Руденко тяжело ранил её мужа, выстрелив ему 5 раз из револьвера в спину. Женщина сошла с ума и вскоре умерла.[58]:206
10. Последствия
Список литературы:
1. Будницкий О. В.
Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало XX в.). — М.: РОССПЭН, 2000. — С. 9, 13.
2. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894 — 1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. – М.:КРОН-ПРЕСС, 1997- 448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8, Предисловие к русскому изданию
3. Будницкий О. В.
«Кровь по совести»: терроризм в России (вторая половина XIX-начало XX в.). Отечественная история, 1994.
4. Леонов М. И.
Террор и смута в Российской империи начала XX века. Вестник СамГУ, 2007. № 5/3 (55).
5. Ланцов С. А.
Революционный терроризм в России // Террор и террористы: Словарь. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004.
6. Будницкий О. В.
Терроризм в российском освободительном движении. — С. 18 — 21.
7. Будницкий О. В.
Терроризм в российском освободительном движении. — С. 21, 23.
8. Будницкий О. В.
Терроризм в российском освободительном движении. — С. 24, 25.
9. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 5, 9 — 10, 16.
10. Будницкий О. В.
Терроризм в российском освободительном движении. — С. 25 — 26.
11.
Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894—1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8 Глава 8: В этих условиях, как верно замечает Ричард Пайпс, «никакое правительство в мире не могло бы оставаться бездеятельным»; в конце концов ведь именно революционеры постоянно называли свои действия войной с существующим строем, а объявив войну
, они должны были бы ожидать ответных
ударов
12. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894—1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8, Глава 5 «Изнанка революции» «Преступность и этика в среде террористов»
13. Анисимов
«Суд и расправа», 1932, с.138
14. Будницкий О. В.
Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало XX в.). — М.: РОССПЭН, 2000. — С. 35—38.
15. Будницкий О. В.
Терроризм в российском освободительном движении. — С. 38, 43.
16. III. Вторая революционная ситуация в России // Николай Троицкий
17. Будницкий О. В.
Терроризм в российском освободительном движении. — С. 59.
18. «Народная воля» и её «красный террор» // Николай Троицкий
19. Вторая революционная ситуация: Нисходящая фаза // Николай Троицкий
20. Большая советская энциклопедия, 3 издание, М. 1969—1978, статья «Народная воля»
21. Гейфман А
. Революционный террор в России, 1894—1917. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. С. 18.
22. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 18 — 19.
23. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 19.
24. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 20.
25. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 21 — 22.
26. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 22 — 23.
27. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 24.
28. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 28.
29. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 32.
30. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 33.
31. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 35.
32. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 65, 66.
33. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 78 — 80.
34. Гейфман А
. Революционный террор в России. С. 81 — 83.
35. http://vestnik.ssu.samara.ru/gum/2007web53/hist/200753062005.pdf
36. Гейфман А.
Революционный террор в России , 1894—1917/ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8, глава 3 «Социал-демократы и террор»
37. Первая боевая организация большевиков. 1905–1907 гг. М., 1934. Стр. 15.
38. Гейфман А. Революционный террор в России, 1894—1917/ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8, глава 3 «Социал-демократы и террор»
39. Михаил Александрович Бахтадзе, Мераб Вачнадзе, Вахтанг Гурули
История Грузии (с древнейших времен до наших дней). TXT. Тбилиси: Тбилисский государственный университет, 1993.
40. Гейфман А. Революционный террор в России, 1894—1917/ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8, «Сотрудничество внутри РСДРП»
41. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894 — 1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8 Единым фронтом. Межпартийные связи и сотрудничество
42. Tobias
Jewish Bund, с.329
43. Гейфман А. Революционный террор в России, 1894—1917/ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8, раздел «ЭКСПРОПРИАЦИИ»
44. Ленин, ПСС, 11:с.341-342
45. Спиридонович. История большевизма в России, с. 137
46. Белобородов «Из истории партизанского движения на Урале»
47. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894 — 1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8 Глава 5 «Изнанка революции» Раздел «Преступность и этика в среде террористов»
48. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894 — 1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. – М.:КРОН-ПРЕСС, 1997- 448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8 Глава 5 «Изнанка революции» Раздел «Несовершеннолетние»
49. Симанович
Воспоминания пролетария 1931, с.94
50. Заварзин
Жандармы и революционеры 142-145, 148-149
51. Заварзин
Жандармы и революционеры с. 145-148
52. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894 — 1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8 Глава 6. Единым фронтом «Русские социал-демократы и другие радикалы»
53. Леванов «Из истории борьбы большевистской партии против эсеров» с. 121, 123
54. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894 — 1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8 Глава 6 Единым фронтом «Русские социал-демократы и другие радикалы»
55. Мызгин. «Со взведенным курком» с. 81, 84-88
56. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894 — 1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. – М.:КРОН-ПРЕСС, 1997- 448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8 Глава 5 «Изнанка революции» «Преступность и этика в среде террористов»
57. Гейфман А.
Революционный террор в России. 1894—1917./ Пер. с англ. Е. Дорман. — М.:КРОН-ПРЕСС, 1997—448 с.-(Серия «Экспресс») ISBN 5-232-00608-8 Глава 9, «Последние годы»
58. Спиридович А. И.
Архивъ русской революціи // При царском режиме / Под ред. И. В. Гессена. — 1-е изд. — Берлин: Slowo-Verlag, 1924. — Т. XV. — 348 с.
Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Революционный_терроризм_в_Российской_империи