И.П. Никитина, С.Н. Александрова
Визенгрунд-Адорно (Wisengrund-Adorno) Теодор (1903—1969) — немецкий философ и социолог, один из ведущих представителей франкфуртской школы. С приходом в Германии к власти нацизма А. с 1934 — в эмиграции в Англии, с 1938 — в США. В 1949 возвращается во Франкфурт-на-Майне. Находясь под влиянием идей марксизма, А. полагает, что социальная теория всегда должна сохранять критическую направленность. Исходя из этого, он подвергает критике многие подходы, используемые в социальных исследованиях и претендующие на научность, за то, что они не учитывают возможность социального изменения. Причина неудач традиционной метафизики — феноменологии, идеализма, позитивизма — в иллюзии, что бытие соотносится с мышлением и является доступным для него. «Никакой разум не смог бы найти себя в реальности, порядок и форма которой подавляют любую претензию разума», — пишет А. в кн. «Актуальность философии» (1931). Принципу тождества бытия и мышления должна быть противопоставлена «негативная диалектика», диалектика отрицания, не признающая тождества реальности и мышления. Традиционная философия стремится познать непохожее, сделав его похожим. «Разум становится неспособным уловить реальность не в силу собственной неспособности, а поскольку реальность не есть разум». Негативная диалектика как борьба против господства тождественного означает восстание частностей против порочного всеобщего и внимание к индивидуальному. Негативное, т.е. не подвластное усмирению духом, должно быть двигателем демистификации.
Негативная диалектика является для А. ключом к истолкованию и критике филос. и социологических концепций. Идеализм, формалистическое неокантианство, неопозитивизм принадлежат прошлому; «рафинированная и амбициозная» феноменология Э. Гуссерля — не более чем общая программа; экзистенциализм М. Хайдеггера — «примитивный иррационализм»; догматические формы марксизма — априорный и некритический синтез социальных явлений. В кн. «Негативная диалектика» (1966) А. соединяет вместе эпистемологические и социально-критические мотивы: отрицание не является, как в гегелевской диалектике, моментом перехода к к.-л. синтезу; оно представляет собой средство релятивизации любой замкнутой системы понятий и требует отказа от наличной действительности ради конкретной возможности «утопии», не заданной в виде какой-то позитивной модели.
В кн. «Диалектика Просвещения» (1947), написанной А. совместно с М. Хоркхаймером, переосмысливается идея покорения природы человеком с помощью разума. Цели вышли из-под контроля разума, и он сделался чисто инструментальным: его задача — находить средства для являющихся внешними для него целей. Возникло «тотально административное общество», в котором индивидуальная рефлексия замещается стереотипными реакциями и мысленными клише, навязываемыми массовой «индустрией культуры». Ценности и модели поведения, предлагаемые масс-медиа, рассчитаны на всех и потому единообразны, примитивны, подменяют личностное общенеопределенным. «Весь мир становится пропущенным через фильтр культуриндустрии. Хорошо известное ощущение кинозрителя, воспринимающего улицу, на которой стоит кинотеатр, как продолжение только что закончившегося зрелища именно потому, что последнее всегда ориентировано на точное воспроизведение обыденного восприятия мира, становится путеводной нитью процесса производства массовой культуры». Под «административно управляемым миром» авторы — в духе абстрактного подхода к современному обществу, характерного для франкфуртской школы, — имеют в виду и капиталистическое, и социалистическое (коммунистическое и национал-социалистическое) общество. Тип деятельности, характеризуемый как «буржуазно-угнетательский», «буржуазно-эксплуататорский», распространяется на всю историю Запада с догомеровских времен (его в ясной форме проповедовал будто бы еще Ксенофан) и вплоть до «позднекапиталистической эпохи». В предисловии к новому изданию книги (1969) авторы настаивают на том, что мир и после поражения фашизма продолжает двигаться к тоталитаризму: «Осознанное в этой книге развитие в направлении тотальной интеграции прервано, но не прекращено; угроза его осуществления путем диктатур и войн остается актуальной. Прогноз вызванного этим превращения Просвещения в позитивизм, в миф того, что имеет место быть, в конечном счете — идентификация интеллекта со всем тем, что враждебно духу, самым убедительным образом подтвердился». Выходом из того тупика, в который разум завел сам себя, авторам представляется «критическое мышление, не останавливающееся даже перед критикой прогресса».
Анализ А. современной массовой культуры, производимой индустрией культуры с целью манипуляции массами, получил большой резонанс в социологии и социальной философии.
Существен вклад А. в методологию социальных наук. Полемизируя с К. Поппером, отстаивающим тезис о единстве и, в сущности, совпадении метода естественных наук и метода социальных наук, А. подчеркивает три момента: методология естественных и социальных наук является несомненно разной; социология, отправляющаяся, как и всякая наука, от фактов и конструирующая теории, делает это иначе, чем естественные науки; социология, начинающаяся с К.А. Сен-Симона, представляет собой достаточно зрелую научную дисциплину, и нельзя сказать, что она со временем будет все более приближаться к методологическому идеалу естественных наук. Социальные факты специфичны, они как капли воды на раскаленном железе, их восприятие требует предвосхищения момента целого, а их использование в критике выдвигаемых концепций предполагает особую осторожность. «Социальные факты не есть последняя реальность, поэтому основанием познания быть не могут... теория — это цель, а не средство социологии... Критика не только формальна, но и материальна: критическая социология, если истинны ее понятия, всегда и по необходимости есть критика общества...» Спекулятивность нельзя считать болезнью социального познания: без предвосхищения целостности невозможны адекватные частные наблюдения.
Филос. и социологические работы А. отличаются большой разноплановостью. Он является одним из авторов кн. «Авторитарная личность» (1950), а также автором кн. «Философия новой музыки» (1949), «Призмы» (1967), «Minima Moralia» (1974).
У М. Вебера основной закономерностью музыкального развития (в особенности в европейской музыке Нового времени) являлось рационализирована как выражение обшей тенденции овладения человеком природой. По А., неизбежное рационализирована музыки ведет в конечном счете к рационализирова-нию внутренней природы человека и увеличению возможностей господства над нею, ее искажения и извращения. Музыка, скрывающая, что она руководствуется принципом рационализирования, превращается в ложное сознание, становится идеологией. Необходимы эмансипация музыки, освобождение ее от чуждых ей религиозных, моральных, политических и др. функций с тем, чтобы она освободилась для своей основной функции — выражения антиномии нерационализиру-емого индивидуального и формально-рационального всеобщего. Под «новой музыкой» как протокольной фиксацией «непросветленного страдания» А. имеет в виду прежде всего творчество композиторов «новой венской школы» (А. Шенберг, А. Берг, А. Веберн).
В опубликованной посмертно (на основании рукописей) «Эстетической теории» (1970) искусство рассматривается как форма распоряжающегося природой разума. То, что делает произведение искусства некоторым строем и единством, А. называет «рациональностью», используя этот термин примерно в том же смысле, в каком Хайдеггер, М. Мерло-Понти и др. употребляют понятие художественное пространство.
К логике социальных наук // Вопросы философии. 1979. № 11; Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. М.; СПб., 1997; Gesammelte Schriften in 20 Bd. Frankfurt am Main, 1970–1986.
Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. М., 1997. Кн. 4; Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современ
***
Творческую деятельность А. начал уже в 17-летнем возрасте с опубликования первой критической статьи «Экспрессионизм и художественная правдивость» (1920), в которой речь шла об экспрессионистской драме. Следом появляются полемические и критические статьи преимущественно о музыке. В них предметом рассмотрения А. становятся музыкальные направления, формирующие образ «музыкального ландшафта» 1920-х. При этом метод анализа А. феноменов передачи музыкального содержания характеризуется акцентированием не художественной выразительности, а когнитивного потенциала музыки, что свидетельствует о рациональном осмыслении музыкального материала.
С начала 1920-х вовлечен в интеллектуальную орбиту Франкфуртского института социальных исследований, вокруг которого стала складываться так называемая Франкфуртская школа. Философия А. строилась на исходном мотиве о необходимости подвергать критике любые теории общества по мере исторического изменения последнего. Ранние философские работы А. были посвящены критическому разбору философских систем Гуссерля (1924) и Кьеркегора (1930), которые критиковались им за пренебрежение факторами социальной реальности и приоритетную трактовку субъекта. В этот же период ярче всего сказались симпатии А. по отношению к марксизму, – марксизму неортодоксальному, разработанному Лукачем и Коршем, некоторые установки которого А. будет разделять в течение всей жизни.
Наиболее значимой для философии А. была марксистская концепция товарного фетишизма, интегрированная с идеей Лукача об «овеществлении». В 1934 А. эмигрировал из фашистской Германии в Великобританию, с 1938 жил в Сша. В эмиграции связи А. с институтом во Франкфурте особенно укрепились, обернувшись интенсивным интеллектуальным сотрудничеством. Результатом стала одна из важнейших работ А. «Диалектика просвещения» (1947), написанная им совместно с Хоркхаймером. В ней авторы бросили вызов вере в исторический прогресс, которая составляла незыблемый потенциал марксистской традиции. История общества интерпретирована в книге как универсальная история просвещения. Показано, что в ходе борьбы за выживание человек вынужден постоянно совершенствоваться в управлении миром в своих собственных субъективных целях. Эта постоянная ориентация на господство изменяет сущность человеческого мышления, делая его несостоятельным в осуществлении своей собственной саморефлексии, низводя разум до значения неизменного во всех ситуациях инструмента.
Так процесс просвещения оборачивается последовательной рационализацией мира в субъективно-инструментальном смысле. В ходе ее человеческий разум опускается до слепой процедуры формального автоматизма, осуществляемой им исключительно в поле действия самого себя. Логическая и техническая «аппаратура подавления» внешней природы, созданная человеком с помощью науки и техники, через господство и разделение труда подавляет и природу самого человека. Он все меньше распоряжается созданной аппаратурой, которая все более обособляется от него. Опасность медленного дрейфа человеческого миропонимания в сторону укрепления пустого автоматизма сложившихся стереотипов, действований по правилам, узаконенным лишь силой привычки, еще острее будет обозначена в следующей совместной работе А. и Хоркхаймера «Авторитарная личность» (1950). Люди, считают авторы, сплющиваясь в ходе рационализации в «узловые пункты установившихся реакций и укрепившихся представлений», обнаруживают завуалированные склонности к авторитаризму.
На основе проведенных в 1940-е социологических исследований А. выявил весьма симптоматичное для антидемократической структуры сочетание таких личностных черт, как конвенциальность, покорность власти, деструктивность и цинизм. В «авторитарной личности» А. усматривал проявление недуга позитивистской цивилизации, результат действия ее тоталитарных тенденций. Вместе с тем франкфуртские теоретики не утверждали, что просвещение было полностью репрессивным или что инструментальный разум будет полностью отвергнут. Своей критикой прогрессивного историзма они надеялись подготовить в интеллектуальной сфере почву для поиска концепции справедливого общества. В 1950- 1960-е А. продолжал входить в число ведущих мыслителей Франкфуртской школы. Это был наиболее плодотворный период творческой деятельности А. Были написаны, в частности, весьма значительные философские произведения: «К метакритике эпистемологии» (1956), «Негативная диалектика» (1966), «Эстетическая теория» (1970). В них получила дальнейшее развитие развернутая им ранее, совместно с Хоркхаймером, теория рациональности. В этих же работах А. разрабатывает свою негативную диалектику как диалектический способ противоречиво мыслить о противоречиях.
Неудовлетворенность А. формально-логическим мышлением была вызвана его глубокой убежденностью в том, что между вещами и их понятиями имеет место конфронтация, в условиях которой угнетается «нетождественное», т.е. «то, что не уступает себя понятию, дезавуирует в-себе-бытие этого понятия». Высказываясь против систематизации, детерминированности, категориального аппарата как инструментов формально-логического мышления, А. основным принципом своей «негативной диалектики» делает принцип отрицания «тождества». В ее рамках А. отклоняет категорию диалектического снятия, которая вменялась Гегелем в качестве непременного условия осуществления философской системы. А. переосмысливает гегелевскую категорию «определенного» (bestimmte) отрицания, придавая отрицанию другое значение. Если по Гегелю оно являлось движущим моментом, в соответствии с которым диалектика подводила к развертыванию и снятию, то А. поворачивает его как «твердое», «непоколебимое» (unbeirrte) отрицание, которое более не должно приступать к снятию.
Принимая во внимание руководящую для Франкфуртской школы идею о социальной обусловленности всех форм духовной жизни, которая и сообщает социальный подтекст адорновской интерпретации логики движения мышления, возможно подчеркнуть, что и в негативной диалектике А. выражается реакция на бесчеловечную общественно-историческую реальность. А. не удовлетворяет позитивное гегелевское отрицание, поскольку он рассматривает его как санкционирующее существующий порядок вещей. Последний, по мнению А., оказывается «недостаточно отрицаемым». В таком истолковании отрицания содержится решающий момент, отделяющий негативную диалектику А. от диалектики Гегеля. Важнейшую часть теоретического наследия А. составляет философская критика культуры, в сферу которой входят все его многочисленные музыкально-критические работы. Среди них «Философия новой музыки» (1949), «Опыт о Вагнере» (1952), «Призмы. Критика культуры и общество» (1955), «Диссонансы. Музыка в управляемом мире» (1956), «Введение в социологию музыки» (1962).
Ключевое значение в этих работах получила критика «массового» коммерческого искусства, искажающего, по А., сознание людей до уровня, на котором критическое мышление оказалось под угрозой искоренения. Стандартизация и псевдоиндивидуализация опровергали притязания массовой культуры угодить индивидуальным вкусам. Критическому сознанию и счастью отдельной личности, по А., могло бы способствовать только «аутентичное» искусство, под которым у него подразумевалось искусство стиля «модерн». Искусство, которое сознательно разоблачает собственные притязания на целостность и самодостаточность, по мнению А., более способно к продуктивному отрицанию общественной реальности, нежели то, которое продолжает держаться своей претенциозности. А. разработал философско-эстетическую концепцию «новой музыки», отстаивая позиции эстетического модернизма и протестуя против призывов вернуться к классической или реалистической альтернативам искусства. Труды А. оказали влияние на современную западную философию, социологию, эстетику, музыковедение, а также на идеологию леворадикального студенческого движения 1960-х. (См. также Негативная диалектика.)