Социальные отношения в сибирском обществе первой половины XIX века, как и в предыдущую эпоху, характеризовались как конфликтами, так и классовым сотрудничеством. Все городское общество, включая богатых купцов, нередко противодействовало местной казенной администрации в лице губернатора, чиновников. Причинами конфликтов были, например, несогласие чиновников уменьшить расходы на местное самоуправление, противодействие по вопросам новых хозяйственных расходов и другие противоречия.
Общественная жизнь Красноярска определялась общим развитием страны. Огромное влияние на нее оказывала политическая ссылка. В первой половине XIX века в Красноярске оказались на поселении декабристы, они оставили глубокий след в истории города того времени.
Из отправленных сразу по суду на поселение в Сибирь в Красноярск прибыли Ф.П. Шаховский (1827-1828), Н.С. Бобрищев-Пушкин (1831-1840) и С.Г. Краснокутский (1833-1838). После окончания срока каторжных работ в городе на Енисее в разные годы жили пять декабристов: П.С. Бобрищев-Пушкин (1832-1840), М.А. Фонвизин (1836-1838), М.Ф. Митьков (1836-1839), М.М. Спиридов (1839-1854), В.Л. Давыдов (1839-1855). В красноярском гарнизоне служили разжалованные в солдаты декабристы В.Н. Петин – участник восстания Черниговского полка (1827-1843) и брат декабриста И.И. Пущина – М.И. Пущин (1826).
Несмотря на суровые испытания, декабристы не изменили своим идеалам и продолжали, хотя и в других условиях, служить народу. Их деятельность стала носить главным образом просветительский характер. Декабристы своей деятельностью будоражили патриархальную жизнь провинциального города, побуждали всех честных людей задумываться над социальными вопросами, осуждать и даже выступать против наиболее вопиющих недостатков существующего порядка. Неустанно пропагандируя прогрессивные идеалы, декабристы немало сделали для формирования местной интеллигенции.
По свидетельствам краеведа В.А. Смирнова, красноярцы долго помнили и чтили память декабристов. В 1870 году дочь П.И. Кузнецова, в замужестве Пассек, рассказывала со слов матери, лично общавшейся с декабристами, что они и их жены запомнились как высокообразованные и культурные люди. По их примеру горожане стали собираться в кружки для обсуждения книг и слушания музыки.[1]
Под влиянием декабристов менялось мировоззрение сибиряков, стало формироваться движение социального протеста.
Цель моей работы – осветить деятельность декабристов, живших в Красноярске, показать их роль в культурном и социальном развитии города.
1. Краснокутский Семен Григорьевич (1878-1840).
Семен Григорьевич родился в семье киевского прокурора. Будучи артиллерийским офицером, сделал блестящую карьеру, став в 35 лет генералом. Уйдя в отставку, с таким же успехом продвигался по службе в гражданском ведомстве. Действительный статский советник, исполняющий обязанности обер-прокурора Сената, он без колебаний стал декабристом. Убежденный в необходимости ограничения монархии и уничтожении крепостного права, он был членом Южного общества, разделяя убеждения Пестеля в том, что крестьяне должны быть освобождены с землей. Находясь во время следствия в тюремном заключении, С.Г. Краснокутский заболел ревматизмом и поэтому, минуя каторгу, был направлен на вечное поселение вначале на р. Витим, а затем в Минусинск. В 1832 году по пути на Туркинские воды для лечения был разбит параличом и оставлен в Красноярске. Прикованный к постели, он не утратил живости ума и интереса к вопросам общественно-политической жизни, умел быть полезным. Вот как вспоминал о декабристе А.Е. Розен: Краснокутского «перевезли в Красноярск, где тщетно лекари городские и деревенские, и бухарские, и армянские употребляли различные средства, покупаемые ценою золота, но все напрасно… Я видел его, когда он уже два года не вставал с постели, глаза его, блестящие и живые, цвет лица его пергаментный показывал живость ума и разрушение тела. В церковь возили его изредка, в особенной, для него устроенной тачке, в которой он лежал во время литургии, так катили его обратно на квартиру и по улице за город, для укрепления его свежим воздухом и движением тачки. Я должен был ему рассказывать подробно о друзьях его, оставшихся в Петровской тюрьме, он слушал с жадностью, но мне трудно и мучительно было глядеть на него. Я простился с ним с тяжелым сердцем, еще страдал он два года, не покидая своей постели…»[2]
. В Красноярске Семен Григорьевич занимался экономической статистикой. В этом деле ему помогали все друзья. Его квартира, по свидетельствам современников, стала своеобразным декабристским клубом. Бывали у него и красноярцы, а один из них, чиновник И.В. Голенищев-Кутузов, перевелся в Красноярск из Минусинска, чтобы не расставаться со своим старшим другом. Позже, когда Краснокутский лишился тетки, которая разделяла с ним все тяготы жизни на поселении, молодой чиновник ушел в отставку, посвятив себя уходу за больным декабристом. На его руках С.Г. Краснокутский впоследствии умер в Тобольске, куда ему разрешено было уехать в 1938 году.2. Бобрищев-Пушкин Николай Сергеевич (1800-1872) и
Бобрищев-Пушкин Павел Сергеевич (1802-1865).
Николай Сергеевич вступил в Южное общество вместе с младшим братом Павлом. Республиканец и сторонник Пестеля, он подвергся особенно жестокому тюремному режиму. Физические и нравственные мучения в крепости привели его к психическому расстройству. Молодой офицер генерального штаба, поэт был приговорен к десятилетней каторге, которую по милости царя заменили пожизненной ссылкой. Местом ссылки ему был назначен Туруханск, куда Бобрищев-Пушкин прибыл уже в состоянии тяжелой депрессии. В 1828 году его перевели в туруханский Троицкий монастырь, а затем в енисейский Спасский монастырь. Страшный монастырский режим, продолжавшийся надзор полиции, способствовали тому, что тяжелое нервное расстройство узника перешло в буйное помешательство и Н.С. Бобрищев-Пушкин был переведен в Красноярск. В 1832 году после окончания срока каторги на поселение в Красноярск приезжает брат Николая Сергеевича – Павел Сергеевич Бобрищев-Пушкин. Павел Сергеевич поселяется вместе с братом. Благодаря его заботливому уходу здоровье Николая Сергеевича стало поправляться. Братья сильно нуждались, так как средств из России не получали. Вскоре оба поступают на службу в казенную палату, ведут деятельную жизнь. Павел Сергеевич был одаренной натурой, прекрасным математиком, философом, поэтом, врачом. Не раз обращался он поэзии, чтобы осмыслить сущность и итоги движения декабристов. Еще в 1829 году в басне «Брага» им дано иносказательное изображение восстания, которое заканчивается поучением: …А если бы крестьянин был умнейИ сколько надобно дал браге бы свободы,-И сам бы с брагой был для праздничных он дней,И бочки разрывать не довелось бы ей.Свое всегда возьмет закон природы. По мнению литературоведа Ю.С. Постнова, «последняя фраза особенно многозначительна: поэт считает взрыв возмущения при отсутствии свободы неизбежным».[3]
По воспоминаниям И.Ф. Парфентьева к его бабушке были поселены 4 декабриста. Он помнил двоих – Павла и Николая Бобрищевых – Пушкиных. «Павел до сих пор врезался в памяти по его ласковому со мной обращению, высокий, с бледным лицом, худощавый, с впалыми глазами, вел самую религиозную жизнь. … Приласканный Павлом Сергеевичем, я ходил к нему на квартиру – подле Благовещенской церкви во флигель в доме мещанина Софона Николаевича Худоногова…»[4]
. По воспоминаниям И.Ф. Парфентьева, комната П.С. Бобрищева – Пушкина была небольшая, в ней находился шкаф с книгами из его библиотеки, которые он давал Парфентьеву. «Павел Сергеевич был в величайшем уважении не только у своих товарищей – декабристов, но и у всех граждан Красноярска». [5]
Павел Сергеевич посещал тюрьму вместе с отцом Петром из Благовещенской церкви. Там он разговаривал с арестантами на религиозные темы, про себя рассказывал, что сам является ссыльным и каторжным. В 1839 году последовал приказ о переводе братьев в Тобольск, где они прожили шестнадцать лет. В 1848 году во время холеры Павел Сергеевич мужественно выполнял долг врача среди неимущего населения города и сам ухаживал за тяжелобольными. В 1856 году братьев под конвоем двух казаков высылают на родину в имение сестры, в тульскую губернию. Через некоторое время Павел Сергеевич переселяется в Москву, к вдове декабриста И.И. Пущина, в доме которой умирает.3. Фонвизин Михаил Александрович (1788-1854).
Михаил Александрович был отставным офицером, членом Союза спасения, Союза благоденствия и Северного общества, осужден по IV разряду на 12, а затем на 8 лет каторги. Михаил Александрович получил хорошее образование, слушал лекции в Московском университете. На службу был записан в 14 лет прапорщиком в лейб-гвардейский Преображенский полк, с 1804 года – офицер, участник сражения под Аустерлицем в 1805 году. Михаил Александрович воевал в Финляндии во время русско-шведской войны (1809-1810 гг.), был адъютантом у генерал-майора А.П. Ермолова, активно участвовал в Отечественной войне 1812 года, штабс-капитаном участвовал в заграничном походе в 1813 году, раненым попал в плен, после освобождения командовал полком егерей, с 1815 по 1819 годы находился во Франции в экспедиционном корпусе, в чине генерал-майора перевелся в Россию. После отбытия каторжных работ на Нерчинских рудниках он определен в Енисейск. Его жена Наталья Дмитриевна (1805-1869гг.) в числе первых из одиннадцати жен декабристов последовала за мужем в Сибирь. Отправка Фонвизиных из Петровского Завода на поселение задержалась на два года из-за болезни М.А. Фонвизина, неудачных родов его жены, а больше из-за того, что родные хлопотали о их поселении в Западной Сибири. Получив отказ, Фонвизины прибыли в Енисейск 20 марта 1834 года, пробыв в Красноярске проездом пять дней. 17 июля 1835 года Фонвизины получили разрешение поселиться в Красноярске. В Красноярске они прожили около трех лет (1836-1838). Культурная, гостеприимная семья Фонвизиных привлекала к себе местную интеллигенцию, ссыльных. Наталья Дмитриевна выращивала овощи, фрукты. Она горевала по матери и детям, оставшимся в Подмосковье. Из воспоминаний М.Д. Францевой можно воссоздать образ и характер жены Фонвизина «…Наталья Дмитриевна была замечательно умна, образованна, необыкновенно красноречива и в высшей степени духовно-религиозно развита. В ней так много было увлекательного, особенно когда она говорила, что перед ней преклонялись все, кто слушал ее. Она много читала, переводила, память у нее была громадная; она помнила все сказки, которые рассказывала ей в детстве ее няня, и так умела хорошо, картинно представить все, что видела и слышала, что самый простой рассказ, переданный ею, увлекал каждого из слушателей. Характера она была чрезвычайно твердого, решительного, энергичного, но вместе с тем необычайно веселого и проста в общении, так что в ее присутствии никто не чувствовал смущения»[6]
. Михаил Александрович с увлечением переводил произведения зарубежных классиков, занимался философией, историей, изучал различные стороны жизни России. Из чтения книг, размышлений и бесед с товарищами по изгнанию рождались мысли, заметки, статьи. Так появился обширный труд «Обозрение проявлений политической жизни
в России». У Фонвизиных была богатейшая библиотека, там постоянно велись разговоры на различные политические темы. Михаил Александрович был признанным авторитетом в вопросах текущей политики. Дом Фонвизиных, как и дом Давыдовых, становится центром культурной жизни в Красноярске. Об этом также свидетельствуют воспоминания М.Д. Францевой о декабристах: «Нередко собирались у них (у Фонвизиных – прим. автора) друзья, беседовали, спорили. Фон-Визины получали разные журналы, русские и иностранные, следили за политикой и вообще за всем, что делалось в Европе. Все их интересовало. Умные, увлекательные их беседы были весьма поучительны»[7]
. В 1838 году Фонвизиных перевели в Тобольск, а в 1853 году Михаил Александрович получил разрешение вернуться на родину – в поместье Марьино, где через год скончался.4. Митьков Михаил Фотиевич (1791-1849).
Михаил Фотиевич занимал одно из ведущих мест в Московской управе Северного общества. Отбыв десять лет каторги, декабрист с 1836 года до самой смерти (23 октября 1849 года) находился на поселении в Красноярске. С 1839 года М.Ф. Митьков снимал квартиру в слободе Теребиловке, на западной окраине города, в доме мещанина из поселенцев Антона Петрова. После 1842 года М.Ф. Митьков переезжает в собственный дом на Благовещенской улице, который он приобрел у Давыдовых. Круг интересов М.Ф. Митькова был очень широк. Он выписывал все московские газеты и журналы, книги Пушкина, Лермонтова, Жуковского, «Избранные места переписки с друзьями» Гоголя, «Историю государства Российского» Карамзина, а также медицинские пособия. Увлекаясь точными науками, декабрист оборудовал у себя механическую мастерскую и метеорологическую площадку. Начиная с 1833 года он более десяти лет вел специальные наблюдения за погодой. Обработанные и опубликованные в 1864 году академиком А.Я. Купфером измерения декабриста вошли в состав многих выдающихся исследований ученых нашей страны.[8]
Подлинные журналы с его наблюдениями хранятся в Красноярском краеведческом музее. Даже будучи тяжелобольным, М.Ф. Митьков неустанно трудился. Лечил его, как он сам писал в письмах, «Егор Иванович Бетигер». Это был Карл Беттигер – выпускник Лейпцигского университета, доктор философии, врач и пастор. За служебную провинность он попал в тюрьму, откуда спустя девять лет его велели выслать в одну из внутренних губерний под надзор полиции. В 1840 году за широкие контакты с ссыльными из губернской Вятки Беттигера высылают в Сибирь.[9]
После недолгого пребывания в Омске и Туринске Беттигер оказался в Красноярске. Несмотря на усилия опытного врача, тяжелая болезнь, усугубленная неподходящим климатом, подтачивала силы декабриста. После смерти М.Ф. Митькова И.И. Пущин, В.Л. Давыдов и М.М. Спиридов продали его дом. На Троицком кладбище декабристу установлен скромный памятник. 5. Давыдов Василий Львович (1792-1855).
Василий Львович происходил из знатного рода, славившимся не только своим богатством, но и яркими, талантливыми людьми. Генерал Н.Н. Раевский, герой Отечественной войны 1812 года, был его родным братом по матери, известный поэт и легендарный партизан Денис Давыдов – двоюродным братом. Участник войны 1812 года, герой Бородинского сражения, Василий Львович Давыдов в числе лучших представителей дворянства, желавших счастья своему народу, вступил в Союз благоденствия, а затем стал одним из членов Южного общества. Как активный его член В.Л. Давыдов был осужден и выслан на каторгу, где пробыл тринадцать лет. В конце сентября - начале октября 1839 года он прибыл на поселение в Красноярск. Целых шестнадцать лет прожил декабрист со своей семьей в Красноярске. «Властителем дум» называли Василия Львовича жители Красноярска. Часто в доме Давыдовых собирались друзья-декабристы, образованные чиновники, студенты. К услугам гостей был клавесин Александры Ивановны, великолепная библиотека. Звучала музыка, читались стихи, ставились театральные инсценировки. Обладая литературным дарованием, Давыдов писал стихи, в которых преобладали политические и гражданские мотивы. Желая дать хорошее образование своим детям, Василий Львович и Александра Ивановна создали домашнюю школу, в которой учились и дети из семей близких друзей. Давыдов вел переписку с другими декабристами. В его окружение входили чиновник князь Н.А. Костров, ставший видным этнографом и писателем, доктор Лессинг, семья горного инженера и архитектора Ледантю, инженер – изобретатель И.А. Лопатин, сын купца и золотопромышленника Н.В. Латкин, впоследствии автор ряда работ по экономике и природным богатствам, а также другие известные люди. Деловые отношения декабрист поддерживал с местными крупными золотопромышленниками - братьями Мясниковыми, В.Ф. Базилевским, семьей И.К. Кузнецова, особенно с его сыном Петром Ивановичем, известным меценатом. Александра Ивановна, по единодушному мнению всех, кто ее знал, была прекрасным человеком. Декабрист А.Е. Розен писал: «необыкновенная кротость нрава, всегда ровное расположение духа и смирение отличали ее»[10]
. О «большом уме и ангельском сердце» А.И. Давыдовой говорил декабрист Н.И. Лорер.[11]
Семья Давыдовых известна своим атеизмом, но посещать церковь декабристы были обязаны. Однако как только начинался молебен во здравие царя, Давыдов, Митьков, Спиридов демонстративно покидали церковь. Умер Давыдов 1855 году и похоронен в Красноярске на Покровском кладбище. 6. Спиридов Михаил Матвеевич (1796-1854).
Видный декабрист, майор Пензенского пехотного полка, член Общества соединенных славян, осужденный по I разряду на 20 лет каторги, прибыл в Красноярск на несколько месяцев раньше В. Л. Давыдова. Они последними из осужденных по I разряду были выпущены на поселение. М. В. Спиридов, выходец из старинного дворянского рода, был прекрасно образованным человеком. Участвуя в Отечественной войне 1812 года, М. М. Спиридов проявил большую личную храбрость, воинское умение и был награжден золотым оружием и многими орденами. В Петровском Заводе, в «каторжной академии», он читал по просьбе товарищей свои записки по средневековой истории. Будучи гуманным и прогрессивно мыслящим человеком, Михаил Матвеевич стал убежденным участником декабристского движения. По «Росписи государственных преступников» ему вменялось в вину: «…умышлял на цареубийство, вызывался сам, дав клятву на образе совершить оное, и назначал к тому других; участвовал в управлении Славянским обществом, старался о распространении его принятием членов и возбуждал нижних чинов». Солдаты называли его борцом за свою волю, на следствии по делу Черниговского полка они признавались: «Мы за таких командиров готовы лечь …». Сам М. М. Спиридов показывал на допросах, что «…был более всего приведен в скорбь бедностью поселян, …видел неусыпную деятельность хлебопашца, плоды которой служат обогащению их панов, …видел голод», «сознаюсь, мое сердце содрогнулось, жалея их…». Поэтому не удивительно, что, находясь на поселении на хуторе Дрокино (в 12 км от Красноярска) и занимаясь сельским хозяйством, М. М. Спиридов вскоре прослыл «заступником и другом крестьян». До смертного своего часа Михаил Матвеевич занимался своим образцовым хозяйством, совершенствуя приемы обработки земли, вводя новые орудия труда, сельскохозяйственные культуры. Умер М. М. Спиридов 26 декабря 1854 года и похоронен, согласно завещанию, на крестьянском кладбище в с. Емельяново (ранее Зеледеево). В центре села ему установлен памятник работы красноярского скульптора А. Х. Абдрахимова. Заключение.
Вся деятельность ссыльных декабристов в Красноярске была направлена на ускорение общественно – политического и культурного развития города. В письмах, сочинениях, в практической деятельности, на общественном поприще декабристы поднимали актуальные вопросы современной им эпохи – вопросы развития народного образования, здравоохранения, подъема общего уровня культуры народных масс, продуманного освоения огромных пространств и несметных богатств сибирского края, распространения и утверждения передовых приемов хозяйствования. Ссылка в Сибирь на каторгу и вечное поселение обрекала декабристов на политическую, а часто и физическую смерть. Все было рассчитано на то, что изолированные от культурных центров, лишенные необходимой культурной пищи, в том числе книг, без права публикации своих научных и литературных произведений высокообразованные люди неизбежно будут обречены на «нравственное онемение» и духовную смерть. Этим планам не суждено было осуществиться. Просветительство явилось той основой, которая объединяла как умеренно настроенную часть участников движения, так и революционную. Оно и позволило после разгрома восстания сохранить декабризм как единое и цельное течение и в конечном счете определило его место в общественно – политическом движении страны. Декабристы сделали бы значительно больше для развития просвещения Сибири, если бы их прогрессивным начинаниям не противодействовали представители царских властей. Но и то, что им удалось, дает основание датировать с начала ссылки декабристов в Сибирь новый этап в культурной жизни Красноярска и сибирского края в целом. Список использованной литературы.
1. Быконя Г.Ф., Федорова В.Т., Бердников Л.П. Красноярск в дореволюционном прошлом. XVII – XIX века. Издательство Красноярского университета, 1990.2. История Красноярска. Документы и материалы XVII – первая половина XIX века. Сост. Г.Ф. Быконя, Красноярск, Офсет, 2000.3. Красноярье: пять веков истории. Учебное пособие по краеведению. Часть I. – Красноярск: группа компаний «Платина», 2005.4. Красноярск: этапы исторического пути. Красноярск, Офсет, 2003.5. Пасецкий В.М. Географические исследования декабристов. М.: Наука, 1977.6. Петряев Е. Живая память. М.: Молодая гвардия, 1984.7. Постнов Ю.С. Сибирь в поэзии декабристов. Новосибирск: Наука, 1976.8. Сто знаменитых красноярцев. Красноярск, 2003.
. В 1838 году Фонвизиных перевели в Тобольск, а в 1853 году Михаил Александрович получил разрешение вернуться на родину – в поместье Марьино, где через год скончался.4. Митьков Михаил Фотиевич (1791-1849).
Михаил Фотиевич занимал одно из ведущих мест в Московской управе Северного общества. Отбыв десять лет каторги, декабрист с 1836 года до самой смерти (23 октября 1849 года) находился на поселении в Красноярске. С 1839 года М.Ф. Митьков снимал квартиру в слободе Теребиловке, на западной окраине города, в доме мещанина из поселенцев Антона Петрова. После 1842 года М.Ф. Митьков переезжает в собственный дом на Благовещенской улице, который он приобрел у Давыдовых. Круг интересов М.Ф. Митькова был очень широк. Он выписывал все московские газеты и журналы, книги Пушкина, Лермонтова, Жуковского, «Избранные места переписки с друзьями» Гоголя, «Историю государства Российского» Карамзина, а также медицинские пособия. Увлекаясь точными науками, декабрист оборудовал у себя механическую мастерскую и метеорологическую площадку. Начиная с 1833 года он более десяти лет вел специальные наблюдения за погодой. Обработанные и опубликованные в 1864 году академиком А.Я. Купфером измерения декабриста вошли в состав многих выдающихся исследований ученых нашей страны.[8]
Подлинные журналы с его наблюдениями хранятся в Красноярском краеведческом музее. Даже будучи тяжелобольным, М.Ф. Митьков неустанно трудился. Лечил его, как он сам писал в письмах, «Егор Иванович Бетигер». Это был Карл Беттигер – выпускник Лейпцигского университета, доктор философии, врач и пастор. За служебную провинность он попал в тюрьму, откуда спустя девять лет его велели выслать в одну из внутренних губерний под надзор полиции. В 1840 году за широкие контакты с ссыльными из губернской Вятки Беттигера высылают в Сибирь.[9]
После недолгого пребывания в Омске и Туринске Беттигер оказался в Красноярске. Несмотря на усилия опытного врача, тяжелая болезнь, усугубленная неподходящим климатом, подтачивала силы декабриста. После смерти М.Ф. Митькова И.И. Пущин, В.Л. Давыдов и М.М. Спиридов продали его дом. На Троицком кладбище декабристу установлен скромный памятник. 5. Давыдов Василий Львович (1792-1855).
Василий Львович происходил из знатного рода, славившимся не только своим богатством, но и яркими, талантливыми людьми. Генерал Н.Н. Раевский, герой Отечественной войны 1812 года, был его родным братом по матери, известный поэт и легендарный партизан Денис Давыдов – двоюродным братом. Участник войны 1812 года, герой Бородинского сражения, Василий Львович Давыдов в числе лучших представителей дворянства, желавших счастья своему народу, вступил в Союз благоденствия, а затем стал одним из членов Южного общества. Как активный его член В.Л. Давыдов был осужден и выслан на каторгу, где пробыл тринадцать лет. В конце сентября - начале октября 1839 года он прибыл на поселение в Красноярск. Целых шестнадцать лет прожил декабрист со своей семьей в Красноярске. «Властителем дум» называли Василия Львовича жители Красноярска. Часто в доме Давыдовых собирались друзья-декабристы, образованные чиновники, студенты. К услугам гостей был клавесин Александры Ивановны, великолепная библиотека. Звучала музыка, читались стихи, ставились театральные инсценировки. Обладая литературным дарованием, Давыдов писал стихи, в которых преобладали политические и гражданские мотивы. Желая дать хорошее образование своим детям, Василий Львович и Александра Ивановна создали домашнюю школу, в которой учились и дети из семей близких друзей. Давыдов вел переписку с другими декабристами. В его окружение входили чиновник князь Н.А. Костров, ставший видным этнографом и писателем, доктор Лессинг, семья горного инженера и архитектора Ледантю, инженер – изобретатель И.А. Лопатин, сын купца и золотопромышленника Н.В. Латкин, впоследствии автор ряда работ по экономике и природным богатствам, а также другие известные люди. Деловые отношения декабрист поддерживал с местными крупными золотопромышленниками - братьями Мясниковыми, В.Ф. Базилевским, семьей И.К. Кузнецова, особенно с его сыном Петром Ивановичем, известным меценатом. Александра Ивановна, по единодушному мнению всех, кто ее знал, была прекрасным человеком. Декабрист А.Е. Розен писал: «необыкновенная кротость нрава, всегда ровное расположение духа и смирение отличали ее»[10]
. О «большом уме и ангельском сердце» А.И. Давыдовой говорил декабрист Н.И. Лорер.[11]
Семья Давыдовых известна своим атеизмом, но посещать церковь декабристы были обязаны. Однако как только начинался молебен во здравие царя, Давыдов, Митьков, Спиридов демонстративно покидали церковь. Умер Давыдов 1855 году и похоронен в Красноярске на Покровском кладбище. 6. Спиридов Михаил Матвеевич (1796-1854).
Видный декабрист, майор Пензенского пехотного полка, член Общества соединенных славян, осужденный по I разряду на 20 лет каторги, прибыл в Красноярск на несколько месяцев раньше В. Л. Давыдова. Они последними из осужденных по I разряду были выпущены на поселение. М. В. Спиридов, выходец из старинного дворянского рода, был прекрасно образованным человеком. Участвуя в Отечественной войне 1812 года, М. М. Спиридов проявил большую личную храбрость, воинское умение и был награжден золотым оружием и многими орденами. В Петровском Заводе, в «каторжной академии», он читал по просьбе товарищей свои записки по средневековой истории. Будучи гуманным и прогрессивно мыслящим человеком, Михаил Матвеевич стал убежденным участником декабристского движения. По «Росписи государственных преступников» ему вменялось в вину: «…умышлял на цареубийство, вызывался сам, дав клятву на образе совершить оное, и назначал к тому других; участвовал в управлении Славянским обществом, старался о распространении его принятием членов и возбуждал нижних чинов». Солдаты называли его борцом за свою волю, на следствии по делу Черниговского полка они признавались: «Мы за таких командиров готовы лечь …». Сам М. М. Спиридов показывал на допросах, что «…был более всего приведен в скорбь бедностью поселян, …видел неусыпную деятельность хлебопашца, плоды которой служат обогащению их панов, …видел голод», «сознаюсь, мое сердце содрогнулось, жалея их…». Поэтому не удивительно, что, находясь на поселении на хуторе Дрокино (в 12 км от Красноярска) и занимаясь сельским хозяйством, М. М. Спиридов вскоре прослыл «заступником и другом крестьян». До смертного своего часа Михаил Матвеевич занимался своим образцовым хозяйством, совершенствуя приемы обработки земли, вводя новые орудия труда, сельскохозяйственные культуры. Умер М. М. Спиридов 26 декабря 1854 года и похоронен, согласно завещанию, на крестьянском кладбище в с. Емельяново (ранее Зеледеево). В центре села ему установлен памятник работы красноярского скульптора А. Х. Абдрахимова. Заключение.
Вся деятельность ссыльных декабристов в Красноярске была направлена на ускорение общественно – политического и культурного развития города. В письмах, сочинениях, в практической деятельности, на общественном поприще декабристы поднимали актуальные вопросы современной им эпохи – вопросы развития народного образования, здравоохранения, подъема общего уровня культуры народных масс, продуманного освоения огромных пространств и несметных богатств сибирского края, распространения и утверждения передовых приемов хозяйствования. Ссылка в Сибирь на каторгу и вечное поселение обрекала декабристов на политическую, а часто и физическую смерть. Все было рассчитано на то, что изолированные от культурных центров, лишенные необходимой культурной пищи, в том числе книг, без права публикации своих научных и литературных произведений высокообразованные люди неизбежно будут обречены на «нравственное онемение» и духовную смерть. Этим планам не суждено было осуществиться. Просветительство явилось той основой, которая объединяла как умеренно настроенную часть участников движения, так и революционную. Оно и позволило после разгрома восстания сохранить декабризм как единое и цельное течение и в конечном счете определило его место в общественно – политическом движении страны. Декабристы сделали бы значительно больше для развития просвещения Сибири, если бы их прогрессивным начинаниям не противодействовали представители царских властей. Но и то, что им удалось, дает основание датировать с начала ссылки декабристов в Сибирь новый этап в культурной жизни Красноярска и сибирского края в целом. Список использованной литературы.
1. Быконя Г.Ф., Федорова В.Т., Бердников Л.П. Красноярск в дореволюционном прошлом. XVII – XIX века. Издательство Красноярского университета, 1990.2. История Красноярска. Документы и материалы XVII – первая половина XIX века. Сост. Г.Ф. Быконя, Красноярск, Офсет, 2000.3. Красноярье: пять веков истории. Учебное пособие по краеведению. Часть I. – Красноярск: группа компаний «Платина», 2005.4. Красноярск: этапы исторического пути. Красноярск, Офсет, 2003.5. Пасецкий В.М. Географические исследования декабристов. М.: Наука, 1977.6. Петряев Е. Живая память. М.: Молодая гвардия, 1984.7. Постнов Ю.С. Сибирь в поэзии декабристов. Новосибирск: Наука, 1976.8. Сто знаменитых красноярцев. Красноярск, 2003.
[1]
Быконя Г.Ф., Федорова В.И., Бердников Л.П. Красноярск в дореволюционном прошлом. XVII – XIX века. Издательство Красноярского университета, 1990. С.133.
[2]
Из записок декабриста А.Е. Розена о пребывании в Красноярске / История Красноярска. Документы и материалы XVII – первая половина XIX века. Сост. Г.Ф. Быконя, Красноярск, Офсет, 2000. С. 509-511.
[3]
Постнов Ю.С. Сибирь в поэзии декабристов. Новосибирск: Наука, 1976. С.39.
[4]
Воспоминания И.Ф. Парфентьева / История Красноярска. Документы и материалы XVII – первая половина XIX века. Сост. Г.Ф. Быконя, Красноярск, Офсет, 2000. С. 554.
[5]
Там же, с. 556.
[6]
Из «Воспоминаний» М.Д. Францевой о жизни декабристов в Красноярске / История Красноярска. Документы и материалы XVII – первая половина XIX века. Сост. Г.Ф. Быконя, Красноярск, Офсет, 2000. С. 660-663.
[7]
Там же, с. 662-663.
[8]
Пасецкий В.М. Географические исследования декабристов. М.: Наука, 1977. С. 122-126.
[9]
Петряев Е. Живая память. М.: Молодая гвардия, 1984. С. 101-102.
[10]
Комментарии Г.Ф. Быкони к письму М.А. Фонвизина В.Л. Давыдову в Красноярск / История Красноярска. Документы и материалы XVII – первая половина XIX века. Сост. Г.Ф. Быконя, Красноярск, Офсет, 2000. С. 682-683.
[11]
Там же, с.683.