ВВЕДЕНИЕ
Эпоха Ивана III была ознаменована преодолением феодальной раздробленности и созданием московского централизованного государства. Усиление власти великого князя, возрастание влияния дворянства, появление аппарата управления централизованным государством требовали создания существенно новых законодательных актов, отвечающих вышеуказанным реалиям.
Издавались уставные грамоты наместничьего управления, регламентировавшие деятельность кормленщиков, ограничившие в какой-то мере их произвол.
Наиболее ранними уставными грамотами были Двинская (1397 г. или 1398 г.) и Белозерская (1488 г.). Памятником финансового права является Белозёрская таможенная грамота 1497 г., предусматривавшая сбор внутренних таможенных пошлин путём сдачи их на откуп.
Но самым значительным памятником права был Судебник 1497 г.
Главной целью его было распространение юрисдикции великого князя на всю территорию Русского централизованного государства. Судебник внёс единообразие в судебную практику Русского государства. Он имел и другую цель – закрепить новые общественные порядки, в частности, постепенное выдвижение мелких и средних феодалов – дворян и детей боярских.
В угоду этим социальным группам он внёс новые ограничения в судебную деятельность кормленщиков, а главное, положил начало всеобщему закрепощению, введя повсеместно т.н. Юрьев день.
Источниками Судебника явились Русская Правда, Псковская Судная Грамота, текущее законодательство московских князей. Но он не просто обобщил накопившийся правовой материал. Больше половины статей было написано заново, а старые нормы часто в корне переработаны.
Судебник 1497 г. содержал главным образом нормы уголовного и уголовно-процессуального права. Его можно считать основным ядром, вокруг которого стала складываться система московского, а потом и всероссийского права.
Первое упоминание о Судебнике 1497 года имеется в Записках о Московии австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, бывшего послом императора Максимилиана I при дворе Василия III. Опубликованные в 1556 году в Базеле на латинском языке, эти записки раскрывали содержание лишь первых статей Судебника (ст. 3-7, ст. 9-16) о порядке решения споров при помощи судебного поединка и наказаниях за разного рода преступления. Рукопись Судебника 1497 года была обнаружена в 1817 году П. М. Строевым и опубликована им совместно с К. Ф. Калайдовичем в 1819 году. Она остается до сих пор единственным известным списком Судебника и хранится в фонде Государственного древлехранилища Центрального государственного архива древних актов в Москве.
Цель данной контрольной работы состоит в рассмотрении и изучении Судебника 1497 года.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: раскрыть понятие преступления по Судебнику; ознакомиться с видами преступлений по Судебнику; рассмотреть наказания по Судебнику.
1. ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СУДЕБНИКУ
Преступление понимается Судебником не как «обида», то есть нанесение материального, физического или морального вреда, а как нарушение установленных норм, предписаний, а также воли государя, которая неразрывно связывалась с интересами государства [1]
.
Развитие феодализма нашло своё отражение в некотором изменении взгляда на субъект преступления. По Судебнику ответственности подлежали все лица, совершившие преступления, в том числе и холопы.
По «Русской Правде» холопы отвечали за совершённые ими преступления и проступки перед своим господином (ст. 119.)Убийство господином своего холопа не считалось преступлением, а убийство чужого раба рассматривалось как нанесение материального ущерба его владельцу и влекло обязанность возместить нанесённый ущерб и уплатить штраф за самовольное истребление частной собственности [2]
.
Судебник ничего не говорит о моментах, исключающих вменение, то есть об условиях, освобождающих лицо от ответственности за совершённое преступление в силу малолетства или преклонного возраста, тяжёлой болезни, увечья и т.д.
Однако при проведении поля (судебного поединка) в случаях, когда человек не мог сам вести дело, ему предоставлялось право нанять наймита, то есть человека ведущего процесс за него. «А на ком чего взыщет жонка, или детина мал, или кто стар, или немощен, или чем увечен, или поп, или чернец, или черница, или кто от тех в послушестве будет кому, ино наймита наняти волно» (ст. 52) [3]
.
В Судебнике не указывается, освобождается ли от наказания собственник, убивший вора в своём дворе, учитывается ли при определении вины состояние опьянения преступника, различается ли преступление по стадиям совершения - приготовление, покушение, неоконченное преступление, оконченное преступление.
Централизация государства и установление единодержавной великокняжеской власти обуславливали усиление ответственности за посягательства на государственный строй и особу государя. И хотя статьи Судебника не устанавливали ответственности за неоконченное преступление или покушение, в действительности лица, покушавшиеся на государственный строй или особу царя, подлежали такой же ответственности, как и за совершённое преступление. Можно предположить, что в этих случаях наказывали даже за голый умысел.
Судебник вводит понятие «добрых» и «лихих» людей.
Человек, признанный добрыми людьми «ведомым лихим человеком», подлежал при обвинении его в совершении «лихого дела» смертной казни по статье 8, а в остальных случаях был обязан удовлетворить требования истца вне зависимости от того, совершил он преступление или нет – статья 12 [4]
.
В отличие от Русской Правды Судебник выделяет уже преступления против государства и его оплота – церкви [5]
.
Особенностью Судебника является не только включение новых, не известных Русской Правды видов преступлений, но и то, что он главное внимание сосредотачивает на наиболее существенных, преступлениях (душегубстве, разбое, татьбе, поджогах, злостной клевете и др.), меньше уделяя внимания незначительным проступкам против личности, главным образом, против телесной неприкосновенности (раны, наносимые оружием, удары рукой, палкой, острой или тыльной стороной меча и другими предметами, повреждение руки, ноги, глаза, зуба, усов и т.д.).
2. ВИДЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПО СУДЕБНИКУ
Судебник 1497 г. устанавливал следующие виды преступлений:
1) политические преступления – к их числу Судебник относил «крамолу». Под крамолой понималась измена, заговор, призыв к восстанию или поднятие восстания и другие действия, совершаемые преимущественно представителями господствующего класса и направленные против правительства [6]
. Именно как крамолу стали рассматривать великие князья отъезд бояр к другому князю. Тверской летописец, например, называет крамольниками князей и бояр, отъехавших в 1485 г. из Твери к московскому великому князю.
Период XV в. помимо отъездов, практиковавшихся удельными князьями, изобиловал восстаниями и заговорами против власти и жизни самого великого князя.
Всё княжение Василия II Тёмного (1425-1462) сопровождалось непрекращающейся борьбой с удельными князьями. Они трижды пытались занять великокняжеский престол. В 1435 г. Василию II пришлось подавлять восстания в Галицком уделе, а также на Устюге. В 1456 г. Василий II требовал от новгородцев выдачи ему «его лиходеев, изменников», скрывавшихся за границей его княжества [7]
. В 1497 г. был раскрыт заговор Владимира Гусева и его сообщников против правительства Ивана III.
В своей борьбе против великого князя крупные феодалы искали поддержки за пределами Русского государства - в Литве, Польше, Золотой Орде. В конце 1470 - начале 1471 гг. боярская верхушка Новгорода заключила договор с великим князем Литовским и королём Польским Казимиром 4, по которому Новгород получал военную помощь для борьбы с великим князем Русским, а за это выплачивал королю подать, т.н. «Чёрный бор», и становился его вассалом. Подобное же соглашение в 1483 г. заключил Тверской великий князь Михаил Борисович. В 1491 г. брат Ивана III, «...чиня измену великому князю, преступая крестное целование» [8]
, уклонился от похода на татар, возглавил заговор против великого князя, заключив сношения с Казимиром и ханом Ахматом.
Помимо внутриклассовой борьбы с противниками централизации, XV в. характерен нарастанием классовой борьбы в городе и деревне, выливавшейся в стихийные выступления крестьян и городского населения, жестоко подавляемые правительством. Борьба крестьян против феодалов, захватывавших крестьянские, общинные земли, выражалась часто в истреблении собственности феодалов: порубке лесов, уничтожении посевов, поджогах строений, а часто и в убийстве самого феодала.
Статья 9, говоря о крамоле, выделяет таких преступников, как «подымщик» и «зажигалник» [9]
. Подымщик досоветской историографией трактовался преимущественно как поджигатель дома, двора, жилого помещения (дыма), в отличие от поджигателя города, укреплений - зажигалника. Отмечая, что данная трактовка не объясняет, почему понадобилось такое подразделение, если оба вида поджога относятся к числу наиболее опасных преступлений и влекут высшую меру наказания, Л.В. Черепнин заменяет термин «подымщик» другим, содержащимся в ст. 61 Судебника 1550 г. термином - подмётчик. В исторической и историко-юридической литературе под подметчиками принято понимать лиц, подбрасывающих в чужой дом имущество с целью обвинить человека в краже или подкладывающих во двор труп с целью обвинить жителей этого двора в убийстве и завладеть их имуществом, а под зажигалниками - поджигателей чужого двора.
В работе «Русские феодальные архивы 14-15 вв.» и в сборнике «Судебники 15-16 вв.» Л.В. Черепнин высказал предположение о том, что в данной статье, где речь идёт о политических преступлениях, «подмет» означает шпионаж, разглашение секретных сведений («подметное письмо»), а зажигальником является лицо, совершающее не простой поджог, а поджог города с целью передачи его врагу [10]
.
Впервые на неточность такой трактовки обратил внимание О.И. Чистяков. Он отметил не только неправомерность произведённой замены и отождествления термина «подымщик» с термином «подмётчик», но и не согласился с тем, что подмёт означает шпионаж. Подмёт, по его мнению, это подбрасывание кому-либо не только похищенного имущества с целью обвинения его в разбое или татьбе, но и подмётных писем [11]
. Аналогичную трактовку давал В.Н. Татищев: «Пометчик двояков: 1) который поличное кому подкинет, хотя оного невинно ополичить...; 2) пасквилянт, который поносительные или возмутительные письма, сочиня, подкладывает...» [12]
. Подмётное письмо, по мнению Чистякова, не шпионаж, а скорее какая-то прокламация, которую подбрасывают для возбуждения народа против власти или её представителей, поэтому подымщика можно рассматривать как человека, поднимающего бунт, возмущение. Это предположение находит подтверждение в раскрытии значения слова «подымщик». По Далю, оно отождествляется не с «дымом», а с характеристикой человека - подъименный, подъименщик, принявший чужое имя, живущий не под своим, а под именем другого.
Упоминание в статье 9, перечисляющей особо опасные виды преступлений, такого «лиходея», как «зажигалник», достаточно ясно свидетельствует о том, что деяние, совершённое им, должно отличаться от «пожега», о котором говорит статья 7. Согласно ей, ответственность за «пожог» решается полем, т.е. простым состязанием сторон, и смертной казни за совершение его не предусматривается [13]
.
Таким образом, к политическим преступлениям по Судебнику 1497 г. можно отнести «крамолу», т.е. заговор против государственной власти, поджог города или крепости с целью передачи её неприятелю, «подмет», т.е. шпионаж, разглашение секретных сведений, призыв к заговорам и измене путём распространения «возмутительных» и «поносных» писем.
Усиление закрепощения вызвало обострение борьбы феодально-зависимого и закрепощаемого населения. Выступления против господствующего класса приняли массовый характер. В связи с этим наряду с определёнными деяниями, признаваемыми преступными, Судебник 1497 г. вводит понятие «лихого дела» и «ведомых лихих людей». «Лихим» человеком мог быть признан любой человек, хотя бы и не совершивший никакого конкретного деяния - измены, поджога, подмёта, но сочувствующий, поддерживающий требования народа и в силу этого являющийся человеком, опасным для господствующего класса [14]
.
Право господствующего класса расправляться с опасными для него представителями феодально-зависимого населения закреплялось статьёй 9 Судебника, перечислявшей ответственность за особо опасные преступления.
2) имущественные преступления - собственность феодала на средства производства и неполная собственность на работника производства является основой производственных отношений при феодальном строе. Защищая интересы господствующего класса, Судебник устанавливал ответственность за нарушение права феодальной собственности.
Судебник предусматривал следующие виды преступлений против имущественных прав: разбой, похищение чужого имущества (татьба), истребление или повреждение чужого имущества, противозаконное пользование чужим имуществом.
- разбой - Судебник не устанавливал различия между грабежом и разбоем. В XV в. под разбоем понималось открытое нападение, производимое обычно шайкой, но не обязательно сопровождавшееся убийством. Ответственность за разбой была различной в зависимости от того, совершался ли он «ведомым лихим человеком» или нет. Совершение разбоя «ведомым лихим человеком» каралось смертной казнью (ст. 8). Если обвиняемый в разбое не был «ведомым лихим человеком», он должен был возместить пострадавшему нанесённый ущерб («исцево доправити») и наказывался «продажей» (ст. 38), что означало в данном случае денежный штраф [15]
.
- похищение чужого имущества - именуемое в Судебнике «татьбой», будучи общеуголовным преступлением, являлось также своеобразной формой выражения протеста эксплуатируемых масс против социального гнёта. По Судебнику татьба, то есть кража, подразделялась на простую и квалифицированную. К квалифицированным видам кражи относилась кража церковная, головная (ст. 9), повторная кража (ст. 11 и 13), а также первая кража с поличным, совершённая «ведомым лихим человеком» (ст. 13).
Церковная татьба, упоминаемая в статье 9, перечисляющей особо опасные преступления, означает, по мнению большинства исследователей Судебника, не только кражу церковного имущества. Под церковным татем понимается лицо, совершившее святотатство, т.е. деяние, так или иначе нарушающее права и интересы церкви, являющейся оплотом феодального государства [16]
.
По установившемуся в историко-юридической литературе мнению, головная татьба означает воровство, кражу людей (холопов и крепостных). Л.В. Черепнин в вышеупомянутых работах даёт иное толкование. Он считает, что «укрывательство людей» влекло за собой не смертную казнь для виновных, а превращение их самих в холопов в случае невозможности возвратить похищенных людей. Поэтому под головной татьбой следует рассматривать не воровство людей, а воровство вообще, но сопровождающееся убийством.
Такая точка зрения представляется более убедительной. Головная татьба так же, как татьба церковная, стоит в числе особо опасных преступлений, предусматриваемых статьёй 9, особо защищающей интересы и права государства и господствующего класса от посягательств со стороны эксплуатируемых.
Эксплуатируемое население (крепостные, холопы), естественно, не имели возможности и средств «воровать» чужих людей (также крепостных и холопов), укрывать их или переправлять за рубеж.
Вместе с тем трудно предположить, чтобы законодательство было так сурово в отношении самого класса феодалов, тем более что период 14-15 вв. не был ещё периодом всеобщего и полного закрепощения, и случаи переманивания и увода феодально-зависимого населения одним владельцем от другого были довольно часты.
Исходя из всего этого, нет оснований полагать, что под головной татьбой Судебник понимал воровство людей.
Защита феодальной собственности и личности феодала красной нитью проходит через Судебник 1497 г. Усиливающаяся классовая борьба не могла не вызвать увеличения посягательств на собственность феодала, зачастую сопровождавшихся убийством собственника. Это также могло быть средством расправы с тем или иным представителем господствующего класса, но совершаемой не группой лиц, а в одиночку [17]
. Поэтому установление Судебником наказания за такое квалифицированное преступление, как кража, сопровождающаяся убийством, было вполне закономерным явлением. Совершение этого преступления влекло за собой смертную казнь.
Этим же объясняется и отнесение Судебником к квалифицированным видам преступлений кражи, совершённой вторично, и кражи, хотя и совершённой впервые, но когда человек уличён, пойман с поличным и признан по оговору «ведомым лихим человеком».
Все виды квалифицированных краж карались смертной казнью (ст. 9, 11, 13).
Простой татьбой считалась кража, совершённая вп
.
Оговор в краже со стороны добрых людей влёк за собой для оговорённого обязанность уплатить «исцеву гыбель без суда», т.е. сумму предъявляемого истцом иска (ст. 12).
- истребление или повреждение чужого имущества - к этому виду преступлений Судебник относил «пожог» - простой поджог двора или другого имущества. Виновность обвиняемого доказывалась полем, т.е. состязанием сторон. Ответственность заключалась в необходимости возмещения убытков пострадавшему и выплаты «продажи».
Большое внимание Судебник уделяет охране прав собственности землевладельцев на землю.
Он устанавливает ответственность за повреждение изгородей и учинение потрав, повреждение или уничтожение межевых знаков и запашку чужой земли.
Неустановление или повреждение изгородей и учинение потрав, повреждение или уничтожение межевых знаков и запашку чужой земли.
Неустановление или повреждение изгородей и учинение в результате этой потравы влекло за собой обязанность возместить нанесённый ущерб. Что касается повреждения межевых знаков и запашки чужих земель, то наказание за это носило ярко выраженный классовый характер.
За повреждение межевых знаков или перепашку межи «великого князя земли боярина и манастыря...» виновного предписывалось «бити кнутием, да исцу взяти на нём рубль».
То же самое преступление, но совершаемое крестьянами «промежу себя», влекло за собой денежный штраф в 2 алтына и возмещение убытков пострадавшему, размер которых устанавливался управляющим дворцовым селом, «...посмотря по человеку и по ране и по рассуждению» (ст. 62) [19]
.
Нет сомнения, что к числу этого вида преступлений в действительности относилось значительно большее количество деяний - уничтожение или повреждение пчелиных ульев, орудий ловли бобров, повреждение или злостное истребление скота и имущества - наказания за которые устанавливались ещё в статьях Русской Правды. Надо полагать, что эти статьи продолжали действовать и во времена Судебника [20]
.
- противозаконное пользование чужим имуществом - значительное количество преступлений этого вида - самовольная езда на чужом коне, укрывательство беглых холопов, присвоение найденного предмета и др., предусматривалось ещё Русской Правдой и, вероятно, ею же регулировалось и во времена Судебника.
В самом Судебнике говорится лишь о злостной невыплате долга.
Споры, возникавшие из обязательств по договорам, разрешались «полем», т.е. состязанием сторон, и влекли для виновного обязанность уплаты требуемого истцом и судебных расходов (ст. 6).
При этом Судебник устанавливал различную ответственность в зависимости от наличия или отсутствия злой воли виновного.
Неуплата долга вследствие происшедшего с виновным несчастного случая – «...утеряется товар бесхитростно, истонет, или згорить, или рать возметь...» - влекла за собой обязанность возвратить взятую сумму «без росту», т.е. без процентов (ст. 55). Если же невозвращение долга или потеря чужого имущества произошли по вине ответчика – «А кто у кого взявши что в торговлю, да шед пропиет или иным каким безумием погубит товар свой без напраздньства...» - то он выдавался истцу «головою на продажу» (ст. 55). Выдача головой на продажу, по установившемуся мнению, означала отдачу виновного истцу в холопство.
3) преступления против личности - Судебник знает следующие преступления против личности: убийство (душегубство), ябедничество (злостная клевета) и преступления против чести. К этим преступлениям можно также отнести «бой» (побои; дело о побоях решалось полем - статья 6) [21]
.
Наиболее серьёзным преступлением против личности было убийство. Судебник различает убийство квалифицированное и простое. Квалифицированным убийством, влекущим за собой смертную казнь, было убийство крестьянином своего владельца.
«А государскому убойце... живота не дати, казнити его смертною казнию», - гласит статья 9 Судебника, перечисляющая ряд особо опасных преступлений.
Введение специального понятия – «государский убойца» и установление высшей меры наказания для лиц, совершивших это деяние, обусловливалось учащением случаев выступления крестьян против своих господ и необходимостью защиты жизни представителей господствующего класса.
Простое убийство влекло за собой обязанность для виновного уплатить "продажу", то есть штраф, и понести наказание, назначаемое по усмотрению судьи. Однако если совершивший убийство был «ведомым лихим человеком», то он так же, как и «государский убойца», подлежал смертной казни (статьи 7 и 8).
Ябедничество означало злостную клевету, имевшую своей целью обвинить в преступлении невиновного с тем, чтобы воспользоваться его имуществом. Это деяние, совершённое «ведомым лихим человеком», относилось уже к категории «лихих» дел, перечисленных статье 8 и статье 39 Судебника, и каралось смертной казнью.
Преступления против чести включали в себя оскорбление действием и оскорбление словом. В отличие от РП, которая знала лишь оскорбление действием, Судебник 1497 г. устанавливает ответственность за оба вида этих преступлений. Споры по искам об оскорблении действием или словом решались «полем» и влекли для виновного обязанность уплаты «продажи» и требуемого истцом вознаграждения [22]
.
В случаях примирения сторон до поля ответчик освобождался от уплаты «продажи» и стороны должны были возместить расходы, произведённые судом в связи с данным делом - езд или хоженое (ст. 53).
4) преступления против суда - имея свой целью обеспечить необходимое для господствующего класса усиление роли суда, Судебник предусматривал ответственность должностных лиц за нарушение устанавливаемого Судебником порядка судопроизводства.
Согласно ст. 19 – «О неправом суде», рассмотрение дела с нарушением установленных правил судебного разбирательства влекло за собой недействительность судебного решения по данному делу. Судья, виновный в разборе дела «не по суду», обязан был возместить сторонам понесённые ими расходы. Однако, кроме возмещения «взятого» у сторон, судья не подвергался какому-либо иному наказанию (ст. 19).
Судебник устанавливал, «чтобы ищея и ответчик судиам и приставом посулу не сулити в суду...», то есть запрещал давать судье взятки, а также вводил ответственность за лжесвидетельство: «... а послухом не видев не послушествовати, а видевши сказати правду» (ст. 67) [23]
.
Дача суду ложных показаний влекла для лжесвидетельства обязанность возместить потерпевшему весь понесённый им ущерб и убытки, связанные с ведением дела (ст. 67).
Судебник запрещает не только давать, но и брать взятки, хотя также не устанавливает ещё наказания за получение взятки (статьи 33, 34).
3. НАКАЗАНИЯ ПО СУДЕБНИКУ
По Судебнику наказание имело цель не только покарать преступника, но и извлечь при этом доходы для казны через судебные пошлины.
В этот период начинает складываться получивший впоследствии широкое распространение принцип: «чтобы, смотря на то, другим неповадно было так делать» [24]
.
Особенностью Судебника является известная неопределённость в наказаниях.
Судебник устанавливает лишь вид наказания, но не уточняет его конкретное содержание. Говоря о смертной казни или продаже, он не уточняет, какие существуют виды смертной казни или размеры продажи, предоставляя это на рассмотрение судьи [25]
.
В Судебнике устанавливались следующие виды наказаний: смертная казнь; торговая казнь; продажа; возмещение убытков.
Смертная казнь устанавливалась за особо опасные преступления: убийство зависимым своего господина, крамолу, церковную и головную татьбу, подмет, поджог города (ст. 9), а также татьбу, разбой, душегубство, ябедничество или любое лихое дело, совершённое «ведомым лихим человеком» (ст. ст. 8, 39), и за повторную кражу (ст. 11).
В самом Судебнике не указываются способы осуществления смертной казни.
Торговая казнь состояла в битье кнутом на торговой площади. Как вид наказания она применялась до середины XIX в., но особенного развития достигла в XVII в [26]
.
Судебник, как и Русская Правда, знает продажу, но она теперь отдельно применяется редко: обычно в сочетании со смертной или торговой казнью. Продажа означала денежный штраф за преступление и шла в пользу князя или лиц, осуществлявших правосудие. Размер продажи, как правило, устанавливался по усмотрению суда. Продажа, по мнению Владимирского-Буданова, могла означать в некоторых случаях и конфискацию всего имущества.
Чаще всего продажа являлась дополнительным наказанием и применялась в сочетании с торговой или смертной казнью (ст. 8, 10, 13, 39). «...Того велети казнити смертною казнью а исцево велети доправити изъ его статка, а что ся у статка останеть, ино то боярину и диаку имати себе. А противень и продажа боярину и диаку делити...» (ст. 8) [27]
.
Но продажа могла быть и самостоятельным видом наказания за злостную невыплату долга, оскорбление словом или действием.
Денежное вознаграждение в пользу потерпевшего или родственников убитого взыскивалось с виновного одновременно с выплатой продажи. «А побиются на поли в пожеге, или в душегубстве, или в разбои, или в татьбе, ино на убитом исцево доправити; ... А сам убитой в казни и в продаже боярину и дияку» (ст. 7). Если виновный не имел средств, чтобы выплатить требуемое истцом вознаграждение, он выдавался истцу «головою на продажю», т.е. в холопство до отработки долга (ст. 10) [28]
.
Помимо наказаний, указанных в Судебнике, практика знала и такие виды наказаний, как тюрьма, ссылка, пожизненное заключение, членовредительство разного рода.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Судебник 1497 года вобрал в себя всю массу законодательных норм, разбросанных по отдельным законодательным и юридическим актам, и явился итогом всей предыдущей законодательной деятельности Русского государства.
В нем нашел отражение процесс развития общего понятия преступления, круга объектов и субъектов преступления, а также систематизации преступлений.
Его создание было обусловлено совершенствованием государства и развитием феодальных отношений, охранять которые он был призван. Отсюда и понятие преступления, под которым Судебник понимает всякие действия, так или иначе угрожающее государству или господствующему классу в целом, и поэтому запрещенное законом.
В связи с развитием государства и феодализма значительно расширяется круг объектов преступления. Русская Правда знала лишь два объекта преступления - личность и имущество, а Псковская Судная Грамота и Судебник признавали государство и его должностных лиц объектами преступления. По мере развития феодализма, которое сопровождалось обострением противоречий феодального общества и усилением классовой борьбы, меняется взгляд и на круг субъектов преступления, а именно, если Русская Правда не признавала холопов субъектами преступления, то Судебник уже считал холопа способным отвечать за свои поступки и преступления. Налицо и развитие системы преступлений. Если Русская Правда не знала таких видов преступлений, как, например, государственные преступления, преступления против суда и т. д., то в Судебнике уже предусматривалась за них ответственность. Процесс развития систематизации преступлений был обусловлен развитием государства и государственных органов (появляются политические преступления и преступления против суда), развитием феодальных отношений (усиливается уголовная репрессия за имущественные преступления, так как господствующий класс нуждался в охране феодальной собственности, которая составляет основу благосостояния феодального общества).
Таким образом, развитие феодальных отношений, которое сопровождалось обострением противоречий между классами, ужесточением классовой борьбы, развитием феодальной собственности, обуславливало развитие уголовного права, что можно наблюдать на примере одного из самых значительных правовых памятников - Судебника 1497 года.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
I
.
Специальная литература
1. Гомола А.И. История государства и права России [Текст] / А.И. Гомола. - М.: Мастерство, 2008. – 192 с.
2. Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий [Текст] / А.А. Зимин. - М.: Мысль, 1982. – 333 с.
3. Исаев И.А. История государства и права России [Текст] / И.А. Исаев. - М.: Юристъ, 2001. – 336 с.
4. Кудинов О.А. История отечественного государства и права [Текст] / О.А. Кудинов. – М.: Зерцало, 2004. – 273 с.
5. Мулукаев Р.С. История государства и права России [Текст] / Р.С. Мулукаев. - М.: ТК Велби, 2007. – 427 с.
6. Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России [Текст] / А.С. Орлов, В.А. Георгиев. – М.: Проспект, 2010. – 692 с.
7. Рогов В.А. История государства и права России IX – начала XX веков [Текст] / В.А. Рогов. – М.: МГИУ, 2000. – 256 с.
8. Сахаров А.М. Образование и развитие Российского государства в XIV-XVII вв. [Текст] / А.М.Сахаров. - М..: Высшая школа, 1969. – 321 с.
9. Титов Ю.П. История Государства и Права России [Текст] / Ю.П. Титов. – М: Проспект, 2008. – 544 с.
10.Томсинов В.А. Хрестоматия по истории отечественного государства и права [Текст] / В.А. Томсинов. - М.: Зерцало, 2003. – 381 с.
11.Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы 14-15 вв [Текст] / Л.В. Черепнин. – М.: АН СССР, 1951. – 428 с.
12.Черепнин Л.В. Судебники 15-16 вв. [Текст] / Л.В. Черепнин. - М.: АН СССР, 1952. – 521 с.
13.Чистяков О.И. История отечественного государства и права [Текст] / О.И. Чистяков. - М.: Юристъ, 2005. — Ч.1 – 430 с.
14.Штамм С.И. Судебник 1497 г. [Текст] / С.И. Штамм. - М.: АН СССР, 1955. – 112 с.
[1]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С. 321.
[2]
Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы 14-15 вв. - М.: АН СССР, 1951. – С. 205.
[3]
Штамм С.И. Судебник 1497 г. - М.: АН СССР, 1955. – С. 46.
[4]
Штамм С.И. Судебник 1497 г. - М.: АН СССР, 1955. – С. 52.
[5]
Титов Ю.П. История Государства и Права России. – М: Проспект, 2008. – С. 165.
[6]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С. 338.
[7]
Кудинов О.А. История отечественного государства и права. – М.: Зерцало, 2004. – С. 110.
[8]
Кудинов О.А. История отечественного государства и права. – М.: Зерцало, 2004. – С. 113.
[9]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С.359.
[10]
Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы 14-15 вв. – М.: АН СССР, 1951. – С.345.
[11]
Чистяков О.И. История отечественного государства и права. - М.: Юристъ, 2005. — Ч.1 – С. 257.
[12]
Титов Ю.П. История Государства и Права России. – М: Проспект, 2008. – С. 258.
[13]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С.338.
[14]
Гомола А.И. История государства и права России. - М.: Мастерство, 2008. – С.69.
[15]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С.376.
[16]
Там же. С.379.
[17]
Мулукаев Р.С. История государства и права России. - М.: ТК Велби, 2007. – С. 227.
[18]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С.390.
[19]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С.402.
[20]
Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. - М.: Мысль, 1982. – С. 206.
[21]
Штамм С.И. Судебник 1497 г. - М.: АН СССР, 1955. – С. 78.
[22]
Сахаров А.М. Образование и развитие Российского государства в XIV-XVII вв. - М..: Высшая школа, 1969. – С. 189.
[23]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С.417.
[24]
Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. - М.: Мысль, 1982. – С. 101.
[25]
Рогов В.А. История государства и права России IX – начала XX веков. – М.: МГИУ, 2000. – С. 174.
[26]
Там же. С. 196.
[27]
Орлов А.С., Георгиев В.А.. Хрестоматия по истории России. - М.: Проспект, 2010. – С.428.
[28]
Там же. С.431.