Буржуазные реформы 1860-1870 гг.

Курсовая работа по

Истории государства и права России

студента 1 курса 4 группы

заочной формы обучения

Института(филиала)

МГЮА в г.Кирове

Трясова Ильи Владимировича

Тема № 9 «Буржуазные реформы 1860-1870 гг.»

Почтовый индекс: 610020

Дом. Адрес: г. Киров,

Ул. К.Либкнехта, д. 18, кв. 6.

Трясов И.В.

Содержание

Введение................................................................................................. 3

1. Крестьянская реформа 1861 года. Изменение правового положения крестьян

1) Предпосылки и подготовка крестьянской реформы.................. 5

2) Содержание "Положений" 19 февраля 1861 г. и их проведение в жизнь....................................................................................................... 8

3) Правовое положение крестьян.................................................... 9

2. Земская и городская реформы

1) Земская реформа........................................................................ 11

2) Городская реформа.................................................................... 18

3. Судебная реформа. Формирование принципов буржуазного судопроизводства............................................................................ 21

4. Заключение...................................................................................... 27

5. Список литературы......................................................................... 28

Введение

Причины, побудившие Александра II и его окружение взять­ся за отмену крепостного права и произвести ряд буржуазных реформ, следующие:

Во-первых, в связи с поражением России в Крымской войне возникла острая необходимость пересмотреть внешнеполити­ческий курс Николая I , преодолеть изоляцию, в которой оказа­лась Россия.

Для этого следовало изменить общественное мне­ние в глазах ведущих стран Европы относительно государственной политики России. Новому императору России было необходимо проде­монстрировать либеральность во внутренней политике. Особен­но наглядно это отразилось в письме — ответе Александра II папе римскому Пию IX в 1859г.; опровергая упреки в излиш­ней благосклонности к Наполеону III, Александр II писал: «Что же касается до зловредных реформ, которые, как Ваше Святейшество гово­рите, он мне внушил, на это я могу сказать только одно: что совершеннолетию моему исполнилось уже много лет, и хотя я не имею претензии на гениальность, но чувствую в себе до­вольно здравого смысла, чтобы не следовать чьим бы то ни было внуше­ниям, без собственного убеждения в пользе совета! Какие же зловредные реформы я допускаю в своем государстве? Если Ваше Святейшество намекаете на мою решимость уничтожить крепостное право, то неужели верховный христианский пастырь может на­звать это зловредным? ...Если же по заключению мира импера­тор Наполеон убеждал меня приступить к этому делу. может быть, несколькими месяцами ранее, нежели я думал, то мое государственное здание нисколько нс потерпело».

Во-вторых, понимание кризиса внутриполитического курса ни­колаевской системы.

Запрет, наложенный Николаем I на печат­ное слово, доведенный в «мрачное семилетие» 1848—1855 гг. до цензурного террора, вызвал у общества острую потребность выговориться, т.е. привел к противоположному результату. В стране в больших масштабах распространялась рукописная литература. Гласность возникла стихийно и побуждала правительство к дейст­виям. Гласность способствовала исчезновению страха перед вла­стью, характерного для николаевской России. Раскрепощение духовных сил общества стало предпосылкой начала проведения реформ.

В-третьих, обострение экономической ситуации в стране.

Кре­постничество тормозило развитие прежде всего аграрного сектора. Но симптом несостоятельности существующей крепостничес­кой системы хозяйствования грозно заявил о себе в сфере, ко­торой правительство уделяло особое внимание, — финансовой. За 1853—1856 гг. общая сумма дефицита возросла с 52 млн. руб. до 307 млн. руб. серебром, более чем на 50% уменьшилась золотая обеспеченность бумажных денег. Постоянно растущий дефицит бюджета приближал страну к финансовому кризису, вынуждая правительство провести преобразования. В марте 1857г. Алек­сандр писал брату, великому князю Константину Николаевичу, который являлся членом Финансового комитета: «Теперь меня крайне озабочивает положение наших финансов, оно таково, что нам надобно всеми средствами стараться из него выйти».

В-четвертых, проявление стихийной и осознанной необходи­мости коренных преобразований всех сторон жизни российского общества.

Большинство населения страны считали, что прежняя система отжила свой век. Общество ожидало перемен. Извест­ный политический и военный деятель Д. Милютин, посетив­ший Петербург после годичного отсутствия, писал на Кавказ князю А.И. Барятинскому: «Здесь вообще нашел я поразитель­ное явление: стремление к преобразованиям, к изобретению чего-то нового обуяло всех и каждого: хотят, чтобы все прежнее ло­мали тут же, прежде чем обдумано новое».

1. Крестьянская реформа 1861 года. Изменение правового положения крестьян

Предпосылки
и подготовка крестьянской реформы

"Крестьянский вопрос" давно серьезно беспокоил российское самодержавие, а в царствование Николая I он приобрел особую остроту. При нем для разрешения крестьянского вопроса было соз­дано 9 секретных комитетов, однако они не дали существен­ных результатов (см. главу 6). Необходимо было такое крупное по­трясение, как Крымская война 1853—1856 гг., чтобы царское пра­вительство вплотную приступило к подготовке отмены крепостного права.

В периоод подготовки крестьянской реформы государю был представлен ряд проектов от самих помещиков (А.М.Унковский, М. П. Позен, Ю. Ф. Самарин). Несмотря на различия, все проекты объединяло стремление сохранить помещичье землевладение, власть помещиков и само­державную монархию, а также создать условия для предпринима­тельской перестройки помещичьего хозяйства. Однако в конечном счете преследовалась главная цель — предотвратить "пугачевщи­ну" в стране. Опасность общего крестьянского восстания рассмат­ривалась в большинстве проектов как один из важных аргументов необходимости проведения крестьянской реформы.

3 января 1857 г. был образован Секретный комитет под пред­седательством князя А. Ф. Орлова "для обсуждения мер по устрой­ству быта помещичьих крестьян". Нарас­тавшая социальная напряженность в стране заставила Александра II принять более действенные меры и добиваться от самих помещиков, чтобы они проявили свою ини­циативу в деле подготовки реформы. Первыми изъявили на это согласие помещики трех западных ("литовских") губерний — Виленской, Ковенской и Гродненской. В ответ 20 ноября 1857 г. последовал царский рескрипт генерал-губернатору этих губерний В. И. Назимову об учреждении из числа местных помещиков трех губернских комитетов и одной "общей комиссии в г. Вильне" для подготовки местных проектов крестьянской реформы. В официальной прессе рескрипт Назимову был опуб­ликован 24 декабря 1857 г.

5 декабря 1857 г. последовал аналогичный рескрипт петербург­скому генерал-губернатору графу П. Н. Игнатьеву. В течение 1858 г. рескрипты были даны и остальным губернаторам, и в том же году в 45 губерниях, в которых находились помещичьи крестьяне, были открыты комитеты по подготовке местных проектов освобождения крестьян.

С опубликованием рескриптов и началом деятельности губерн­ских комитетов подготовка крестьянской реформы стала гласной. В связи с этим Секретный комитет был переименован 16 февраля 1858 г. в "Главный комитет по крестьянскому делу для рассмотре­ния постановлений и предположений о крепостном состоянии"; еще ранее в состав комитета был введен энергичный и убежденный сто­ронник освобождения крестьян, великий князь Константин Нико­лаевич, назначенный затем и его председателем вместо А. Ф. Орлова.

Обсуждение "крестьянского вопроса" заняло центральное ме­сто в русской прессе А. И. Герцена и Н. П. Огарева (в "Полярной звезде", "Голосах из России", но особенно в "Колоколе") и в легаль­ной печати в самой России: в органе западников "Русский вестник" (редактор М. Н. Катков, придерживавшийся тогда либеральных воззрений), в умеренно-либеральном журнале "Атеней", в славя­нофильских журналах "Русская беседа" и "Сельское благоустрой­ство", в "Журнале землевладельцев", служившем трибуной для выражения помещичьих взглядов. Тон задавал журнал "Современ­ник", в котором с 1854 г. ведущее положение занял Н. Г. Чернышев­ский. В опубликованных в 1858—1859 гг. трех статьях под общим названием "О новых условиях сельского быта" он в подцензурной форме и внешне благонамеренном тоне проводил идею немедлен­ного освобождения крестьян с землей без всякого выкупа.

4 марта 1859 г. в качестве "рабочего" органа при Главном ко­митете были учреждены Редакционные комиссии.
На них возлага­лись: рассмотрение материалов, представленных губернскими ко­митетами, и составление проектов законов об освобождении кре­стьян. Председателем Редакционных комиссий был Я. И. Ростовцев —
близкий к Александру II и "бес­поместный" (не имевший ни земли,ни крепостных крестьян, следо­вательно, не принадлежащий ни к какой "помещичьей партии"). Он последовательно проводил правительственную линию, не поддава­ясь влиянию ни "справа", ни "слева" и пользуясь постоянной под­держкой Александра II.

По­сле смерти Ростовцева в феврале 1860 г. председателем Редакци­онных комиссий был назначен министр юстиции В. Н. Панин, из­вестный своими крепостническими взглядами. Однако он не мог сколько-нибудь существенно изменить деятельность комиссий и повлиять на содержание подготовленных к тому времени проектов.

В августе 1859 г. проект "Положений о крестьянах" Редакци­онными комиссиями был в основном подготовлен. Предполагалось сначала обсудить его с депутатами от губернских комитетов, кото­рых решено было вызывать в Петербург отдельными группами. В конце августа 1859 г. были вызваны 36 депутатов от 21 комитета, а в феврале 1860 г. 45 депутатов от остальных комитетов. Вызван­ным в Петербург депутатам запрещалось собираться вместе, пода­вать коллективные мнения, даже общаться между собою (за этим следила полиция).

Проект "Положений о крестьянах", представленный депута­там, был подвергнут ими резкой критике. Депутаты "первого при­глашения" считали установленные Редакционными комиссиями нормы крестьянских наделов завышенными, а повинности за них — заниженными. Депутаты "второго приглашения", представлявшие главным образом черноземные губернии, настаивали на сохране­нии в руках дворянства всей земли, а также и вотчинной власти помещиков. Редакционные комиссии вынуждены были пойти на некоторые уступки этим требованиям: в ряде черноземных губер­ний были понижены нормы крестьянских наделов, а в нечернозем­ных, преимущественно с развитыми крестьянскими промыслами, повышены размеры оброка и предусмотрена так называемая "переоброчка" — пересмотр размеров оброка через 20 лет после изда­ния "Положений о крестьянах".

10 октября 1860 г. Редакционные комиссии завершили свою работу, и проект "Положений" поступил в Главный комитет по кре­стьянскому делу, где он обсуждался до 14 января 1861 г. Здесь проект подвергся новым изменениям в пользу помещиков: прежде всего снова были понижены нормы крестьянских наделов в некото­рых местностях, увеличен оброк в местностях, "имеющих особые промышленные выгоды". 28 января 1861 г. проект поступил на рас­смотрение последней инстанции — Государственного совета и 16 февраля 1861 г. там было завершено обсуждение проекта "Положение о крестьянах, выходящих из кре­постной зависимости".
Подписание "Положений" было приуроче­но к 19 февраля — 6-й годовщине восшествия Александра II на престол. Одновременно им был подписан и Манифест,
возвещав­ший об освобождении крестьян от крепостной зависимости.

Содержание "Положений" 19 февраля
1861 г. и их проведение в жизнь

"Положения" 19 февраля 1861 г. включают 17 законодательных актов: "Общее положение", четыре акта "Местных положений о поземельном устройстве "
, "Положения" — "О выкупе", "Об уст­ройстве дворовых людей", "О губернских по крестьянским делам учреждениях", а также "Правила" — "О порядке введения в дей­ствие Положений", "О крестьянах мелкопоместных владельцев", "О приписанных к частным горным заводам людях" и пр. Действие этих законодательных актов распространялось на 45 губерний, в них у 100 428 помещиков насчитывалось 22 563 тыс. крепостных крестьян обоего пола, в том числе 1467 тыс. дворовых и 543 тыс. приписан­ных к частным заводам и фабрикам.

Ликвидация феодальных отношений в деревне — не едино­временный акт 1861 г., а длительный процесс, растянувшийся бо­лее чем на два десятилетия. Полное освобождение крестьяне полу­чали не сразу с момента обнародования Манифеста и "Положений" 19 февраля 1861 г. В Манифесте объявлялось, что крестьяне в те­чение еще двух лет (до 19 февраля 1863 г. — такой срок устанавли­вался для введения в действие "Положений") обязаны были отбы­вать хотя и в несколько измененном виде, но по сути дела те же самые повинности, что и при крепостном праве. Отменялись лишь особо ненавистные крестьянам так называемые "добавочные сбо­ры" натурой: яйцами, маслом, льном, холстом, шерстью, грибами и пр. Обычно вся тяжесть этих поборов ложилась на женщин, поэто­му их отмену крестьяне метко окрестили "бабьей волей". Кроме того, помещикам запрещалось переводить крестьян в дворовые. В барщинных имениях размеры барщины сокращались со 135— 140 дней с тягла в год до 70, несколько сокращалась подводная повинность, оброчных крестьян запрещалось переводить на бар­щину. Но и после 1863 г. крестьяне долгое время находились на положении "временнообязанных", т. е. обязаны были нести уста­новленные "Положениями" феодальные повинности — платить об­рок или выполнять барщину.

Завершающим актом ликвидации феодальных отношений в бывшей помещичьей деревне являлся перевод крестьян на выкуп. Окончательная дата перевода на выкуп и, следовательно, прекра­щения временнообязанного положения крестьян законом не была определена. Однако разрешался перевод крестьян на выкуп сразу по обнародовании "Положений" либо по обоюдному соглашению их с помещиком или по его одностороннему требованию (сами кресть­яне требовать перевода их на выкуп не имели права).

Правовое положение
крестьян

По Манифесту крестьяне
сразу получали личную свободу.
Необходимо подчеркнуть важность этого акта: предоставление "воли" было главным требованием в многовековой истории крестьянского движения. Богатые крепост­ные крестьяне шли на значительные жертвы, чтобы выкупиться на "волю". И вот в 1861 г. бывший крепостной, являвшийся до этого фактически полной собственностью помещика, который мог отнять у него все его достояние, а его самого с семьей или отдельно от нее продать, заложить, подарить, теперь не только получал возмож­ность свободно распоряжаться своей личностью, но и ряд общих имущественных и гражданских прав: от своего имени выступать в суде, заключать разного рода имущественные и гражданские сдел­ки, открывать торговые и промышленные заведения, переходить в другие сословия. Все это давало больший простор крестьянскому предпринимательству, способствовало росту отхода на заработки и, следовательно, складыванию рынка рабочей силы, а главное — раскрепощало крестьян нравственно.

Правда, вопрос о личном освобождении в 1861 г. не получил еще окончательного разрешения. Черты внеэкономического прину­ждения еще продолжали сохраняться на период временнообязан-ного состояния крестьян: за помещиком оставалось право вотчин­ной полиции на территории его имения, ему в течение этого перио­да подчинялись сельские должностные лица, он мог требовать сме­ны этих лиц, удаления из общины неугодного ему крестьянина, вмешиваться в решения сельских и волостных сходов. Но с перево­дом крестьян на выкуп эта опека над ними помещика прекраща­лась.

Последующие реформы в области суда, местного управления, образования, военной службы расширяли права крестьянства: кре­стьянин мог быть избран в присяжные заседатели новых судов, в органы земского самоуправления, ему открывался доступ в сред­ние и высшие учебные заведения. Конечно, этим полностью не сни­малась сословная неравноправность крестьянства. Оно продолжало оставаться низшим, податным, сословием. Крестьяне обязаны были нести подушную и разного рода другие денежные и натуральные повинности, подвергались телесным наказаниям, от которых были освобождены другие, привилегированные сословия.

2.
Земская и городская реформы

Земская реформа

Вопрос о местном управлении возник в конце 50-х годов в связи с подготовкой крестьянской рефор­мы. 27 марта 1859 г. при Министерстве внутренних дел была созда­на под председательством Н. А. Милютина комиссия для разработ­ки закона "О хозяйственно-распорядительном управлении в уез­де". В нее вошли образованные и либерально настроенные чинов­ники министерств внутренних дел, юстиции и государственных имуществ. Комиссии было предписано, чтобы проектируемые орга­ны местного управления не выходили за рамки хозяйственных во­просов местного значения. В апреле 1860 г. Милютин представил Александру II подготовленный комиссией проект "Временных пра­вил" о местном управлении, которое строилось по принципу выбор­ности и бессословности. Но в апреле 1861 г. под давлением реакци­онных придворных кругов Милютина и министра внутренних дел С. С. Ланского, обвиненных в "либерализме", уволили в отставку. Новый министр внутренних дел П. А. Валуев, назначенный и пред­седателем комиссии по подготовке реформы местного управления, был известен своими консервативными взглядами и стоял на пози­ции защиты корпоративных прав дворянства. Однако он не решил­ся пойти на ликвидацию основных принципов земской реформы, положенных в ее основу комиссией Милютина, — выборности и бессословности, а лишь изменил систему выборов в земские учре­ждения, которая давала преимущество дворянам-землевладельцам и крупной буржуазии и существенно ограничивала представительство основной массы населения — крестьянства, совсем устраняла от участия в выборах рабочих и ремесленников.

Подъем общественно-демократического движения в стране заставил самодержавие пойти даже дальше тех задач, какие оно ставило ранее перед комиссией Милютина. Валуеву было поручено в связи с реформой земских учреждений подготовить также про­ект "нового учреждения Государственного совета". По этому проек­ту предполагалось при Государственном совете учредить "съезд земских гласных" из представителей губернских земств и городов для предварительного обсуждения некоторых законов перед внесе­нием их на обсуждение в Государственный совет. Главные начала этой реформы Валуев представил императору в феврале 1862 г. Император в принципе одобрил их и передал на обсуждение в Со­вет министров. В начале июня 1862 г. проект был опубликован и передан на дальнейшее обсуждение в дворянские собрания. Но к этому времени обстановка в стране существенно Изменилась. Рево­люционная волна была сбита, и самодержавие отказалось от своего намерения допустить "предста.вителей населения к участию в за­конодательстве", решив ограничиться лишь учреждением органов местного управления на уровне губернии и уезда. Наряду с этим было решено также отказаться и от проектируемой низшей зем­ской единицы — волостного земства.

К марту 1863 г. проект "Положения о губернских и уездных земских учреждениях"
был подготовлен. После обсуждения его в Государсвенном совете он был утвержден 1 января 1864 г. Алек­сандром II и получил силу закона. По этому закону создаваемые земские учреждения состояли из распорядительных (уездных и гу­бернских земских собраний) и исполнительных (уездных и губерн­ских земских управ). И те и другие избирались на трехлетний срок. Члены земских собраний получили название "гласных"
(имевших право голоса). Количество уездных гласных по разным уездам ко­лебалось от 10 до 96, а губернских —от 15 до 100. Уездные и гу­бернские управы состояли из 4—6 членов.

Выборы в уездные земские собрания
проводились на трех из­бирательных съездах (по куриям). Все избиратели делились на три курии: 1) уездных землевладельцев, 2) городских избирателей и 3) выборных от сельских обществ. В первую курию входили все землевладельцы, имевшие не менее 200 десятин земли, а также лица, обладавшие другой недвижимой собственностью стоимостью не менее чем на 15 тыс. руб. или же получавшие годовой доход свыше 6 тыс. руб. Владевшие не менее 10 десятин земли объединя­лись в группы с совокупным владением не менее 200 десятин, и от каждой такой группы избирался представитель в избирательный съезд по первой курии. При формально бессословном характере указанного имущественного ценза первую курию представляли преимущественно землевладельцы-дворяне и торгово-промышленная буржуазия. Вторую курию составляли купцы всех трех гиль­дий, владельцы торговых и промышленных заведений в городах с годовым доходом свыше 6 тыс. руб., а также владельцы городской недвижимости (в основном домовладельцы) стоимостью не менее чем 500 руб. в небольших и 2 тыс. руб. в крупных городах. Вторая курия была представлена, главным образом, городской буржуази­ей. По этой курии могли баллотироваться дворяне и духовенство, если они имели в городах недвижимость по установленной оценке.

Если по первым двум куриям выборы были прямыми, то по третьей, не предусматривавшей имущественного ценза, многосте­пенными: сначала сельский сход выбирал представителей на воло­стной сход, на котором избирались выборщики, а затем уже уезд­ный съезд выборщиков избирал гласных в уездное земское собра­ние. Многостепенность выборов по третьей курии преследовала цель провести в земства наиболее состоятельных и "благонадежных" гласных из крестьян и ограничить самостоятельность сельских и волостных сходов при выборе представителей в земства из своей среды. Кроме того по третьей курии предоставлялось право балло­тироваться также местным дворянам и духовенству, если они про­живали в сельской местности и не обладали имущественным цен­зом, позволявшим им баллотироваться по первой курии. Важно от­метить, что по первой курии избиралось такое же количество глас­ных в земства, как и по остальным двум, что, несмотря на деклари­руемую всесословность земств, на деле обеспечивало в них преоб­ладание поместного дворянства. Об этом свидетельствуют данные по социальному составу земских учреждений за первое трехлетие их существования (1865—1867): в уездных земских собраниях дво­ряне составляли тогда 42%, крестьяне — 38%, купцы — 10%, духо­венство — 6,5%, прочие — 3%; в уездных земских управах дворян было 55,5%, крестьян — 31%, купцов, духовных лиц и прочих — 13,6%. Еще большим было преобладание дворян в губернских зем­ских учреждениях: в губернских земских собраниях дворяне со­ставляли 74%, крестьяне — 10%, прочие — 15%, а в губернских земских управах дворяне составляли уже 89,5%, крестьяне — 1,5%, прочие — 9%.

Согласно "Положению" о земстве председателями уездного и губернского земских собраний становились уездный и губернский предводители дворянства. Председатели управ избирались на зем­ских собраниях, при этом председателя уездной управы утверждал в должности губернатор, а губернской — министр внутренних дел.

Ежегодно в течение нескольких дней декабря проводились сес­сии земских собраний. В случае необходимости гласные созывались и на внеочередные сессии. Заседания были открытыми, и на них мог присутствовать всякий желающий. Гласные земских собраний никакого вознаграждения не получали. Члены управ работали по­стоянно и получали годовое жалованье: 600 руб. председатель управы и по 500 руб. ее члены. Реально всеми делами в земстве заправляли земские управы через посредство разных комитетов и комиссий.

На жалованье у земств по найму содержались земские врачи, учителя, страховые агенты, техники, статистики и прочие земские служащие, имевшие профессиональную подготовку. Они составля­ли так называемый "третий элемент" в земстве (первым считались гласные земских собраний, вторым — члены земских управ). К на­чалу XX в. общая численность служащих по найму в земстве со­ставляла около 85 тыс. человек. На содержание земских учрежде­ний и наемных служащих, а также на ведение хозяйственно-адми­нистративных дел были установлены земские сборы с населения. Земство получало право облагать сбором в размере 1% с доходно­сти земли, торгово-промышленных заведений, с земледелия и про­мыслов крестьян. Основной доход (до 80%) земства получали от поземельного сбора, при этом одна десятина крестьянской надель­ной земли облагалась в два раза больше, чем одна десятина поме­щичьей. Таким образом, на практике основная тяжесть земских сборов ложилась на крестьянство. Для учета эконо

мического поло­жения населения с конца 60-х годов стали периодически прово­диться земские подворные переписи.

Земства вводились только в великорусских губерниях, в кото­рых преобладало русское дворянство. Из 78 губерний России "По­ложение" о земских учреждениях 1 января 1864 г. распространя­лось на 34 губернии (менее их половины). Земская реформа не рас­пространялась на Сибирь, Архангельскую, Астраханскую и Орен­бургскую губернии, в которых не было или почти не было дворян­ского землевладения, и на национальные окраины России: остзей­ские губернии (здесь было свое местное управление, подчиненное немецким баронам), Литву, Польшу, Белоруссию, Правобережную Украину (в этих регионах среди землевладельцев преобладало поль­ское дворянство), на Кавказ, Казахстан и Среднюю Азию. Но и в тех 34 губерниях, на которые распространялся закон о земствах, земские учреждения вводились не сразу. К началу 1866 г. они были введены в 19 губерниях, к 1867 г. — еще в 9, а в 1868—1879 гг. — в остальных 6 губерниях. Таким образом, введение земств растяну­лось на 15 лет.

Всего предполагалось избрать в 34 губерниях 13 тыс. гласных. Реально было избрано 11,5 тыс., половину их составили гласные первой курии, чем обеспечивалось преобладание в земствах дво­рянства.

Земства были лишены каких-либо политических функций. Сфера деятельности земств ограничивалась исключительно хозяй­ственными вопросами местного значения. В ведении земств нахо­дились: устройство и содержание местных путей сообщения, зем­ской почты,земских школ, больниц, богаделен и приютов, попече­ние о местной торговле и промышленности, ветеринарная служба, взаимное страхование, местное продовольственное дело, даже постройка церквей и содержание местных тюрем и домов для умали­шенных. Впрочем, исполнение земствами местных хозяйственно-административных функций рассматривалось самим правительст­вом даже не как право земств, а их обязанность: ранее этим зани­малась уездная и губернская администрация, а теперь заботы о местных делах и расходы на них перекладывались на земства. Члены и служащие земств привлекались к судебной ответственности, если они выходили за рамки своей компетенции.

Земства находились под контролем центральной и местной власти — министра внутренних дел и губернатора, которые имели право приостанавливать любое постановление земского собрания, признав его "противным законам или общим государственным поль­зам". Многие из постановлений земских собраний не могли всту­пить в силу без утверждения губернатора или министра внутрен­них дел. Для выполнения своих постановлений (например, для взы­скания недоимок по земским сборам, исполнения натуральных зем­ских повинностей и т. п.) земства были вынуждены порой обра­щаться к земской полиции, не зависевшей от земств.

Но и в предписанных законом пределах компетенция и дея­тельность земств все более ограничивалась последующими законо­дательными актами и правительственными распоряжениями. Уже в 1866 г. последовала серия циркуляров Министерства внутренних дел и "разъяснений" Сената, которые предоставляли губернаторам право отказывать в утверждении всякого избранного земством долж­ностного лица, если губернатор признал его "неблагонадежным". Земских служащих ставили в полную зависимость от местной ад­министрации, ограничивали возможности земств облагать сборами торговые и промышленные заведения, что существенно подрывало финансовое положение земств. В 1867 г. последовали запреты зем­ствам взаимодействовать друг с другом, взаимно информировать о принятых решениях, а также публиковать без разрешения губер­натора отчеты о своих собраниях. Председателей земских собраний обязывали закрывать их заседания, если в них поднимались вопро­сы,"не согласные с законом". Правительственные указы и циркуля­ры Министерства внутренних дел за 1868—1874 гг. ставили земст­ва в еще большую зависимость от власти губернатора, стесняли свободу прений в земских собраниях, ограничивали гласность и публичность их заседаний.

Однако несмотря на эти ограничения и стеснения земства сыграли огромную роль в решении местных хозяйственных и культурных задач: в организации мелкого кредита путем образо­вания крестьянских ссудосберегательных товариществ, в устрой­стве почт, в дорожном строительстве, в развитии страхования, в медицинской и ветеринарной помощи на селе, в деле народного просвещения. К 1880 г. на селе было открыто 12 тыс. земских школ, а за полвека своей деятельности земства открыли 28 тыс. школ. За это время в земских школах получили образование до двух миллионов крестьянских детей. Земства подготовили за свой счет 45 тыс. учителей и значительно подняли материальный и обществен­ный статус народного учителя. Земские школы считались лучши­ми. По образцу их стали действовать и школы Министерства на­родного просвещения. Медицинские учреждения на селе, хотя еще и малочисленные и несовершенные, целиком были созданы земст­вами. На средства земств были созданы фельдшерские курсы спе­циально для села. Земские врачи стали проводить на селе привив­ки от оспы. Они предотвратили распространение ряда эпидемиче­ских заболеваний. Благодаря усилиям земских врачей показатель смертности среди крестьян сократился с 3,7% до 2,8%.

Велика была роль земств в статистическом изучении народно­го хозяйства, в первую очередь крестьянского. Земские статистики применяли новейшие достижения статистической науки, а их об­следования имели большое не только прикладное, но и научное зна­чение. Российская земская статистика считалась лучшей в мире по богатству, точности и ценности собранных ею сведений. И поныне изучение экономики пореформенной России невозможно без при­влечения ее материалов.

Таким образом, земства, хотя и ограниченные в правах, пока­зали свою жизнеспособность, приспособленность к местным усло­виям и требованиям жизни. Вопреки законодательным запретам земства превратились в очаги общественной деятельности либе­рального дворянства. Возникновение в 70—80-х годах XIX в. зем­ского либерально-оппозиционного движения, с которым вынужде­но было считаться правительство, стало важным фактором общест­венно-политической жизни страны.

Городская реформа

На тех же началах, как и земская, проводилась городская реформа.
Существовавшие с 1785 г. сослов­ные органы городского самоуправления заменялись всесословны­ми, избираемыми на основе имущественного ценза.

20 июля 1862 г. последовало повеление Александра II присту­пить к разработке нового "Городового положения". В 509 городах были учреждены местные комиссии, которые занялись сбором све­дений о состоянии городов и обсуждением вопросов об управлении городским хозяйством. Министерство внутренних дел на основании сводки материалов этих комиссий составило в 1864 г. проект "Горо­дового положения". Он сначала поступил в Кодификационную ко­миссию, в которой находился до марта 1866 г., а затем был внесен для обсуждения в Государственный совет, где пролежал без дви­жения еще два года. Подготовка городской реформы проходила уже в условиях заметного поворота к реакции. Поэтому правительство затягивало проведение реформы, и ее проект неоднократно под­вергался изменениям в сторону ограничения прав городского само­управления. Лишь 16 июня 1870 г. проект "Городового положения"
был утвержден Александром II и стал законом. По этому закону в 509 городах России вводились новые, бессословные органы город­ского самоуправления — городские думы,
избираемые на 4 года. Городские думы, в свою очередь, избирали на тот же срок постоян­но действующие исполнительные органы — городские управы
в составе городского головы, его "товарища" (заместителя) и несколь­ких членов. Городской голова являлся председателем как город­ской думы, так и городской управы.

Избирательным правом в органы городского самоуправления пользовались мужчины с 25-летнего возраста, обладавшие имуще­ственным цензом плательщики городских налогов: владельцы тор­гово-промышленных заведений, банков и городских недвижимостей. При этом была принята прусская система распределения город­ских избирателей на три "класса" (курии) в зависимости от разме­ров уплачиваемых в городскую казну сборов. В первом "классе" находились наиболее крупные плательщики, на долю которых при­ходилась треть общей суммы этих налогов, во втором — средние плательщики, уплачивавшие также треть городских налогов, в треть­ем — мелкие плательщики, уплачивавшие остальную треть на­логов.

Наряду с частными лицами избирательное право получали и ведомства — разные учреждения и общества, городские церкви и монастыри, платившие сборы в городской бюджет. Каждое из них выбирало по одному гласному в городскую думу. Рабочие, служа­щие, интеллигенция, являвшиеся основным по численности населе­нием, но не имевшие собственности и поэтому освобожденные от уплаты налогов, устранялись от участия в самоуправлении. Харак­терно, что чем крупнее был город, тем меньшим становился удель­ный вес жителей, допускаемых к участию в выборах в городские думы. В городах, насчитывавших менее 5 тыс. жителей, избира­тельным правом пользовались 10,4% их числа, в тех, в которых числилось от 20 тыс. до 50 тыс. человек, — 4%; в Москве избира­тельным правом пользовались 3,4% жителей, а в Петербурге — лишь 1,9%. Поскольку каждый разряд избирателей выбирал оди­наковое число гласных в думу, то оказывалось, например, что в Москве норма представительства от первой курии была в 8 раз выше, чем во второй, и в 40 раз выше, чем в третьей, а в Петербур­ге — соответственно в 4 и 20 раз. Так обеспечивалось преобладание в городской думе крупной буржуазии и дворян-домовладельцев. Городская дума Петербурга насчитывала 250 гласных, Москвы — 180, в провинциальных городах —от 30 до 72. Городской голова, избираемый думой, утверждался в своей должности в крупных го­родах министром внутренних дел, а в мелких — губернатором. Го­родская дума подчинялась Сенату, однако губернатор следил за "законностью" ее постановлений.

Компетенция городского самоуправления, как и земского, была ограничена рамками чисто хозяйственных вопросов: благоустрой­ство городов, попечение о местной торговле и промышленности, общественное призрение (богадельни, детские приюты и пр.), здра­воохранение и народное образование, принятие санитарных и про­тивопожарных мер. Бюджет городской думы формировался из средств, получаемых от налогов и сборов с городской недвижимо­сти, торговых и промышленных заведений в размере 1% их дохо­дов, пошлинных сборов с проводимых в городе аукционов, а также от эксплуатации принадлежавших городу торговых рядов, бань, боен и частично из отчислений от казны. На эти средства, помимо расхо­дов на собственно городские нужды, содержались полиция,город-ские тюрьмы, воинские казармы, пожарная охрана: на это трати­лось в разных городах до 60% средств городского бюджета. Расхо­ды на благоустройство городов составляли 15% городского бюдже­та, на образование — 13% и на медицину — около 1%.

Как и земства, городские думы не имели принудительной вла­сти и для исполнения своих постановлений обязаны были прибе­гать к помощи полиции, им не подчиненной. По существу реальная власть в городе принадлежала губернаторам и градоначальникам.

"Городовое положение" 1870 г. сначала было введено в 509 русских городах. В 1874 г. оно было введено в городах Закавказья, в 1875 г. — Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины, в 1877 г.—в Прибалтике. Оно не распространялось на города Сред­ней Азии, а также Польши и Финляндии, где действовало прежнее городское управление. В итоге под действие "Городового положе­ния" 1870 г. попадали 707 городов России, но реально оно было введено в 621 городе.

Несмотря на ограниченность реформы городского самоуправ­ления, она тем не менее явилась крупным шагом вперед, поскольку заменила прежние сословно-бюрократические органы управления городом новыми, основанными на буржуазном принципе имущест­венного ценза. Новые органы городского самоуправления сыграли немалую роль в хозяйственно-культурном развитии пореформен­ного города.

3. Судебная реформа. Формирование принципов буржуазного судопроизводства

Подготовка судебной реформы
началась в конце 1861 г., когда Александр II поручил Государственной канцелярии приступить к разработке "Основных положений преобразования судебной части в России". К подготовке реформы были привлечены видные юри­сты страны. Среди них важную роль играл С. И. Зарудный, под руководством которого были выработаны основные начала судоус­тройства и судопроизводства. После их обсуждения в Государст­венном совете и одобрения в сентябре 1862 г. царем они были опуб­ликованы и разосланы для отзывов в судебные учреждения, уни­верситеты, известным зарубежным юристам, а затем легли в осно­ву разработки судебных уставов. Для этого при Государственной канцелярии была образована специальная комиссия, состоявшая из трех отделений: судоустройства, уголовного и гражданского су­допроизводства. В августе 1864 г. проекты судебных уставов были внесены на обсуждение в Государственный совет, одобрены им и 20 ноября утверждены Александром.

Судебные уставы, предусматривали бессословность суда и его независимость от административной власти, несменяемость судей и судебных следователей, равенство всех сословий перед законом, состязательность и гласность судебного процесса с участием в нем присяжных заседателей и адвокатов. Это явилось значительным шагом вперед по сравнению с прежним сословным судом, с его без­гласностью и канцелярской тайной, отсутствием защиты и бюро­кратической волокитой.

Вводились новые судебные учреждения — коронный
и миро­вой суды. Коронный суд
имел две инстанции: первой являлся ок­ружной суд (обычно в пределах губернии, которая составляла су­дебный округ), второй — судебная палата, объединявшая несколь­ко судебных округов и состоявшая из уголовного и гражданского департаментов.

Принимавшие участие в судебном разбирательстве выборные присяжные заседатели устанавливали лишь виновность или неви­новность подсудимого, а меру наказания определяли в соответст­вии со статьями закона судья и члены суда. Решения, принятые окружным судом с участием присяжных заседателей, считались окончательными, а без их участия могли быть обжалованы в судеб­ной палате. Решения окружных судов и судебных палат, принятые с участием присяжных заседателей, могли быть обжалованы в Се­нате только в случае нарушения законного порядка судопроизвод­ства или обнаружения каких-либо новых обстоятельств по делу. Сенат имел право кассации (отмены или пересмотра) судебных ре­шений. Для этого в его составе учреждались кассационно-уголов­ный и кассационно-гражданский департаменты. Не решая дела по существу, они передавали его на вторичное рассмотрение в другой суд, либо в тот же суд, но с другим составом судей и присяжных заседателей.

Для разбора гражданских исков на сумму до 500 руб. и мелких правонарушений учреждался в уездах и городах мировой суд
в составе одного судьи, без присяжных заседателей и адвокатов, с упрощенным делопроизводством. Он обеспечивал "скорое" реше­ние дел с учетом "местных условий". Мировые судьи избирались на уездных земских собраниях, а в Москве, Петербурге и Одессе — городскими думами сроком на 3 года. В губерниях, где не было земств, мировые судьи назначались местной администрацией. Ми­ровым судьей мог быть избран (или назначен) только "местный житель" в возрасте не моложе 25 лет, "не опороченный по суду или общественному приговору", имевший высшее или среднее образо­вание,"или прослуживший, преимущественно по судебной части, не менее трех лет". Кроме того, он должен был обладать имущест­венным цензом, вдвое превосходившим ценз избираемых в уезд­ные земские гласные по первой курии.

Мировой судья был первой инстанцией, представлявшей со­бой мировой участок. Второй инстанцией являлся уездный съезд мировых судей, состоявший из всех мировых участковых и некото­рых "почетных" судей. Они избирали из своей среды председателя мирового съезда. В рамках уезда они составляли мировой уездный округ. Мировой судья мог приговаривать признанных виновными к денежному штрафу не свыше 300 руб., аресту до 6 месяцев или к заключению в тюрьму на срок не более одного года. Решения миро­вого судьи можно было обжаловать в уездном съезде мировых су­дей. Мировой суд,"скорый" в решении дел, без волокиты и матери­альных издержек, пользовался популярностью у населения.

Председателей и членов судебных палат и окружных судов утверждал император, а мировых судей — Сенат. После этого они по закону не подлежали ни увольнению в административном по­рядке, ни временному отстранению от должности. Их можно было отстранить от должности лишь тогда, если они привлекались к суду по обвинению в уголовном преступлении. В таких случаях суд при­нимал решение о смещении их с должности.

Судебные уставы 1864 г. вводили институт присяжных пове­ренных — адвокатуру,
а также институт судебных следовате­лей —
особых чиновников судебного ведомства, которым передава­лось изымаемое из ведения полиции производство предваритель­ного следствия по уголовным делам. Председатели окружных су­дов и судебных палат должны были иметь высшее юридическое образование. Членами этих судов назначались лица, прослужив­шие "по судебной части" не менее трех лет; судебными следовате­лями — лица, занимавшиеся судебной практикой не менее 4 лет; а присяжные поверенные помимо высшего юридического образова­ния должны были иметь и пятилетний стаж судебной практики. В присяжные заседатели избирались лица, обладавшие определен­ным имущественным цензом и проживавшие в данной местности не менее двух лет. Присяжными заседателями не могли быть ду­ховные лица, военные, учителя народных школ, а также "опоро­ченные по суду".

Надзор за законностью действий судебных учреждений осу­ществлялся обер-прокурором
Сената, прокурорами
судебных па­лат и окружных судов. Они подчинялись непосредственно минист­ру юстиции как генерал-прокурору. Прокуроры имели штат своих помощников — "товарищей прокурора".

Судебными уставами 1864 г. впервые в России вводился нотариат.
В столицах, губернских и уездных городах учреждались но­тариальные конторы со штатом нотариусов, которые заведовали, "под наблюдением судебных мест, совершением актов и других действий по нотариальной части на основании особого о них положе­ния".

Действие судебных уставов 1864 г. распространялось только на 44 губернии (немногим более половины губерний) России. Судеб­ные уставы не распространялись на Прибалтику, Польшу, Бело­руссию, Сибирь, Среднюю Азию, северные и северо-восточные ок­раины Европейской России. Новые судебные учреждения вводи­лись не сразу. Помимо значительных средств для их учреждения, требовалось еще время для подготовки необходимого штата про­фессиональных судебных чиновников. В 1866 г. было образовано лишь два судебных округа — в Москве и Петербурге. К 1870 г. новые суды были введены в 23 губерниях из 44, на которые распро­странялось действие уставов 1864 г. В остальных губерниях обра­зование новых судов завершилось лишь к 1896 г.

В судебной реформе 1864 г. наиболее последовательно были осуществлены принципы буржуазного права. Тем не менее в новой судебной системе сохранялось еще немало черт сословного суда. Так, сохранялись духовный суд по делам духовным и военные суды для военных. Высшие царские сановники — члены Государствен­ного совета, сенаторы, министры,генералы — за совершенные ими преступления подлежали Верховному уголовному суду, ибо на них не распространялась юрисдикция судебных округов и палат. По­следующие узаконения вносили другие отступления от принципов буржуазного права. С 1866 г., когда новые судебные учреждения лишь начали вводиться, последовали различные изъятия, "допол­нения" и "разъяснения", ограничивавшие сферу их деятельности. В 1866 г. судебные чиновники фактически были поставлены в зави­симость от губернаторов: они обязаны были являться к губернато­ру по первому вызову и "подчиняться его законным требованиям". С 1867 г. вместо следователей стали назначать "исправляющих долж­ность следователя", на которых принцип несменяемости не распро­странялся. Существенным средством давления на судей было пра­во министра юстиции перемещать их из одного судебного округа в другой.

Закон 1871 г. передал производство дознания по политическим делам жандармерии, а с 1878 г. значительная часть политических дел изымалась из ведения судебных палат и передавалась воен­ным судам. В 1872 г. было создано Особое Присутствие Прави­тельствующего Сената
специально для рассмотрения дел по по­литическим преступлениям. Закон 1872 г. ограничивал публичность судебных заседаний и освещение их в печати. В 1889 г. был упразд­нен и мировой суд (восстановлен в 1912 г.).

В связи с подготовкой судебной реформы была проведена и такая важная мера, как отмена телесных наказаний.
Изданный 17 апреля 1863 г. закон отменял публичное наказание по пригово­рам гражданских и военных судов плетьми, шпицрутенами, "кош­ками" (плети с несколькими просмоленными концами), клеймение.

Однако телесные наказания все же окончательно не отменялись: они сохранялись для податных сословий (до ста ударов розгами взамен ареста в смирительном или рабочем доме) и для крестьян по приговорам волостных судов. Применялись розги к штрафным солдатам и матросам, ссыльным и заключенным в арестантские отделения.

Заключение

Все мероприятия, проводимые в противовес предыдущим реформам, обладали одной общей ярко выраженной чертой. Государство, построенное по принципу пирамиды, вершиной которой является императорский трон, стремилось ничего не оставлять вне своего контроля. Отсюда и всегдашнее стремление властей повсюду иметь за всем следящего и всем руководящего «государева чиновника – будь то губернатор, земский начальник, цензор или попечитель учебного округа. Это стало итогом развития российской самодержавной государственности, достигшей при Александре III своей вершины.

Не следует думать, что ужесточение контроля со стороны государства было следствием недобрых намерений людей, озабоченных лишь тем, чтобы удержать власть в своих руках. Напротив, представление о сильной государственной власти как единственном условии самосохранения общества исходило от деятелей, искренне заботившихся о спокойствии и благе России.

Правительство Александра III считало, что реформа должна лишь следовать за жизнью, а не менять её. Приверженцы охранительного курса полагали, что Россия ещё не готова к тем преобразованиям, которые проводил в жизнь Александр II. Поэтому 80-е – начало 90-х гг. ХIXв. Запомнились современникам как пора выжидания, затишья, «болезненного спокойствия». «Болезненного» потому, что Россия требовала продолжения реформ.

Проводимые в «жизненных интересах народа» контрреформы оказались бессильными перед самим течением жизни: она брала своё. Земская контрреформа не остановила земского движения, но настроила значительную часть земцев против самодержавия. Увеличенный избирательный ценз при проведении городской реформы стал ещё одним стимулом для деловых людей, чтобы задуматься о повышении уровня своих доходов. Это в свою очередь способствовало развитию городской экономики, усилению городской буржуазии, требующей от самодержавия предоставления ей всё новых и новых прав.

Контрреформы в сфере образования также дали результат, прямо противоположный ожидаемому: в университетах усилился дух свободомыслия. Не имели успеха и мероприятия правительства в области печати: количество изданий в России год от года увеличивалось. Росло и число желающих вставить где-нибудь свою статейку – за всем не уследишь, как бы не мечтали об этом сторонники российской державности.

Реальные итоги контрреформ в полной мере дали знать о себе тяжелейшими социальными потрясениями в начале XX в. Однако в последние годы ХIХ в., на исходе царствования главного «контрреформатора» Александра III, власти предержащие могли быть довольны: основные цели, намеченные в царском манифесте 1881 г., казались достигнутыми или близкими к достижению. Самодержавие находилось в зените, территория империи увеличивалась за счёт завершившегося присоединения среднеазиатских земель, международное положении России упрочилось, а внутренний мир, хоть и прозрачный, всё же поддерживался. И лишь два крупных события омрачили последние годы царствования Александра III. Они приподняли завесу над реальным положением вещей в империи. Неурожай и голод 1891 г., а также последовавшая вскоре эпидемия холеры обнаружили неспособность государства справляться с результатами стихийных бедствий, страшную и безысходную нищету народа.

«Неподвижные газетчики на углах, без выкриков, без движений, неуклюже приросшие к тротуарам, узкие пролётки с маленькой откидной скамеечкой для третьего, и, одно к одному, - девяностые годы, - вспоминал Мандельштам, - слагаются из картин разорванных, но внутренне связанных тихим убожеством и болезненной, обречённой провинциальностью умирающей жизни». Забудутся конкретные исторические имена, канут в лету издававшиеся указы, но два последних десятилетия XIX в. останутся в памяти потомков как эпоха, обладавшая особым историческим ароматом, своим, пусть еле слышным в мировой истории, «шумом».

Список литературы

Захарова. Л. Г.
Самодержавие и отмена крепостного права в России. 1856—1861. М., 1984.

Ленин В. И.
Развитие капитализма в России // Поли. собр. соч. 5-е изд. Т. III. М., 1967.

Нардова В. А.
Городское самоуправление в России в 60-х— начале 90-х годов XIX в. Л„ 1989.

Российское законодательство Х—XX веков. Т. VIII. М., 1991.

История государства и права СССР: Учебник И 90 Ч. I/Под ред. Ю.П. Титова – М.: Юрид. Лит., 1988.