Колотушкин А.А.
Историю России принято начинать с уже всеми заученной даты - 862 г. Эта дата связана с правлением на Руси первого русского князя Рюрика. Споры о том, кем был по своему происхождению этот князь и какова же его действительная роль в появлении государственности у восточных славян и образовании Древнерусского государства, длятся уже не одно столетие. Ожесточенная полемика по этому вопросу продолжается и по сей день. На наш взгляд, место и значение первого русского князя в русской истории следует рассматривать в контексте общего вопроса, связанного с ролью варягов, к числу которых принадлежал Рюрик, на первоначальном этапе развития Древнерусского государства. Сразу же стоит оговорить, что происхождение и значение термина «Русь», тесно связанного с данной проблемой, и данные археологии не являются предметом нашего рассмотрения.
Объективную трудность для исследования составляет состояние письменных источников, которые с одной стороны многочисленны и разнообразны, а с другой не являются ни полностью достоверными, ни точными, ни согласующимися друг с другом [10, с. 57]. Среди данного многообразия источников наиболее близкими к описываемым событиям являются русские летописи, которые дают по-своему систематический, хотя и не лишенный ощутимых пропусков обзор главных политических событий IX в. на Руси [10, с. 70]. Как исторический источник летописи представлены рукописями, имеющими происхождение не раннее XIV в. Для изучения истории Древней Руси особенно велика роль летописания XIV - XV вв.: именно в этот период возникает наибольшее число параллельных летописных сводов, освещающих одни и те же события с разных точек зрения [11, с. 3]. Хоть и некоторые, относительно немногочисленные летописи этого периода (в отличие от более ранних летописей) дошли до нас в списках, близких ко времени создания самих памятников, но, как правило, сохранившиеся рукописи моложе тех сводов, которые лежат в их основе. [11, с. 3]. Лаврентьевская летопись, древнейшая из дошедших до нас общерусских летописей, сохранилась в списке конца XIV в., хотя лежащий в основе ее текст доведен лишь до 1305 года [11, с. 3].
Особое внимание следует обратить на новгородское летописание конца XIV - 70-х гг. XV в., поскольку оно имеет особое значение в рассматриваемом вопросе. Ведь события, описанные в летописных сводах, происходили именно на данных территориях. Если в предыдущих новгородских летописях уделялось внимание, в основном, событиям чисто новгородским, то теперь, прослеживаются претензии Новгорода на большую самостоятельность и, в какой-то степени, на главенство среди русских земель [4, с. 75]. Общерусский характер новгородских летописей особенно ярко представляют такие летописи, как Новгородская четвертая, Софийская первая и тесно с ними связанная Новгородская Карамзинская.
Главным источником, повествующим о варягах и их этнической принадлежности является «Повесть временных лет», которая в оригинале не дошла до исследователей, но ее информация сохранилась в более поздних летописных сводах, таких как Лаврентьевская, Радзивиловская, Троицкая, Ипатьевская и другие летописи. Только в ПВЛ есть единственное точное указание, где живут варяги: это область по Варяжскому - Балтийскому морю от ляхов (поляков) до англов [8, с. 155].
По мнению большинства исследователей, информация о варягах и призвании князей попадает в «Повесть временных лет» в результате ее третьей редакции, сделанной в 1118 г. по инициативе киевского князя Мстислава Владимировича, сына Владимира Мономаха. Мстислав был внуком (по матери) английского короля, мужем норвежской принцессы. Он долгое время провел на севере Руси, то есть в Новгороде, и вполне естественно, что этот человек везде, где это было возможно, преувеличивал роль варягов, вставляя в текст летописи различные легенды с ними связанные. Не исконность княжеской власти с незапамятных времен, а всенародное избрание, приглашение князя со стороны — вот что выдвигалось им на первое место [16, с. 8]. А что место действия переносилось из древнего Киева в окраинный Новгород, любезный сердцу Мстислава, это, по всей видимости, было не так уж важно.
Во всех вышеуказанных летописных сводах имеется одно и то же сообщение, что «В лето 6367 (859 г.) брали варяги, приходящие из заморья, дань с чуди и словен, с мери и всех кривичей, а хазары брали дань с полян, северян и вятичей» [9, 5, 13]. Здесь сразу же бросается в глаза тот факт, что летописцы никак совершенно не объясняют, каким образом варягам удалось на время завладеть указанными в летописи племенами. События, предшествовавшие этому, освещаются поверхностно, сообщаются лишь отдельные, вырванные из общего хода исторического процесса факты [1, с. 451]. Но уже «В лето 6370 (862 г.) восстали кривичи, словене, меря и чудь против варягов; изгнали их за море и не дали им дани, начали сами собой владеть и города ставить; и не было между ними правды; и восстал род на род; и была между ними борьба великая и усобица, и воевать начали друг с другом» [13, с. 11]. Осознание того, что в этой войне всех против всех не может быть победителя, заставило враждующие стороны обратиться к поискам некой сторонней силы, равно чуждой всем участникам конфликта, а потому - пригодной для роли арбитра [6, с. 8]. Тогда многие заговорили: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву» [9, с. 19]. И далее присутствует полная разноголосица летописцев, выраженная в большом количестве разнообразных разночтений. Касаются эти разночтения в основном следующих вопросов: цели, ради которой Рюрик был приглашен на княжение, а также вопроса о первоначальном и дальнейшем местопребывании первого русского князя.
Тем не менее, далее в источниках говорится следующее: «И пошли они за море к варягам, к руси, эти варяги звались русью, как другие зовутся свеями, урманами, англами, готами, так и эти русью» [5, с. 14]. Возникает закономерный вопрос, кто, собственно, был призван на княжение словенами, кривичами, чудью и весью - варяжские или русские князья, варяги или русь. Летописец отождествляет русь и варягов, но делает это довольно неловко, что заставляет заподозрить достоверность этого отождествления [17, с. 185]. Между тем, он подчеркивает их этническое отличие от шведов, норвежцев, англов и голландцев. Во-вторых, совсем неясен смысл нижеследующей фразы сказания: «И от тех варягов прозвалась Руская земля». И неясно также, в какой именно связи находится замечание о том, что новгородцы, бывшие прежде словенами, теперь принадлежат к роду варяжскому [17, с. 186]. Вполне возможно предположить, что слова «от тех варягов» относятся не к варягам вообще, а только к Рюрику и его братьям - Синеусу и Трувору, пришедшими вместе с ним, которые назвали Русской землей не всю, будущую Россию, а в первую очередь отнесли к ней новгородцев, жителей Новгорода [3, с. 95].
Разногласие же в обозначении летописцами цели приглашения Рюрика заключается всего лишь в одном слове, по-разному обозначенном и интерпретированном. «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да и пойдите княжить и владеть нами», - гласит большинство летописей [9, 5]. Но в Новгородской IV летописи сказано следующее: «Вся земля наша добра и велика есть, и изобильна всем, а нарядника в ней нет, пойдите к нам княжить и владеть нами» [13, с. 11]. Из всего этого очевидно, что под словом «наряд» понимается «порядок», а под словом «нарядник» понимается «правитель». Таким образом, необходимо отметить, что одни летописцы видели цель призва
Важным является вопрос, касающийся происхождения первого русского князя. Прежде чем обратиться к тому, что сообщают об этом данные летописей, необходимо отметить, что в исторической науке существуют две основные гипотезы этнической принадлежности Рюрика. Первой и основной является скандинавская гипотеза, первоначально высказанная профессором Дерптского университета Ф. Крузе, согласно которой Рюрик тождествен скандинавскому конунгу Рорику, бывшему в IX
в.правителем областей в Ютландии и Фрисландии [15, с. 69]. Согласно другой, не менее важной, гипотезе Рюрик имел западнославянское происхождение и являлся выходцем из юго-восточных прибалтийских территорий. Русские летописи в свою очередь также дают некоторую информацию о происхождении князя. Так, принадлежность его к варягам не подвергается летописцами никакому сомнению. Но все же вряд ли можно назвать варягов каким-либо племенем. Скорее всего, варяги представляли собой особое воинское братство - некий прообраз будущих рыцарских орденов [3, с. 96]. Они были хорошими организаторами, обладали богатым опытом во всех областях хозяйственной жизни, торговли и особенно воинского искусства. В Новгородской IV летописи имеется четкое указание, что Рюрик со своими братьями «избрашася отъ Немецъ» [13, с. 11]. Но следует отметить, что данное сообщение вовсе не означает, что Рюрик по своему происхождению был немцем, то есть германцем в конкретном этническом значении. Ведь сами по себе немцы - это составной этнос, и их этническую основу составили племенные союзы - франков, саксов, баваров, алеманов, тюрингов [14, с. 205]. В силу этого Рюрик никак не мог по своему происхождению быть представителем какого-либо из этих союзов.
Следующее важнейшее событие русской истории связано с созданием Рюриком первого очага российской государственности. Здесь также присутствует полная разноголосица летописцев и нестыковка сообщаемых ими фактов. В первую очередь это касается вопроса о первой столице Рюрика. Согласно известиям Лаврентьевкой летописи князь садится в Новгороде, Синеус - на Белоозере, а Трувор - в Изборске [9, с. 20]. О Новгороде как о месте прибытия князя Рюрика говорится и в ряде других общерусских летописей XIV - XV вв., в частности в Троицкой и Новгородской IV летописях. Но в Радзивиловской и Ипатьевской летописях оказывается, что Рюрик с братьями пришли не ко всем перечисленным выше племенам - чуди, веси, мери, кривичам и словенам, а лишь только к словенам, в земле которых поставили город Ладогу [12, с. 34]. Там, в Ладоге, и осел Рюрик. Факт наличия нескольких версий местонахождения первого русского князя также является подтверждением загадочности его личности и свидетельством неразрешенности данного вопроса и до сегодняшних дней.
Как только Рюрик вместе с братьями уселись на своих местах, начали «города рубить и воевать всюду». Вполне возможно предположить, что призванные принялись прежде всего за постройку пограничных укреплений и всестороннюю войну, тем самым они призваны были оборонять туземцев от каких-то внешних врагов, как защитники населения и охранители границ [7, с. 152]. Но в связи с этим возникает интересный вопрос: «Какова могла быть политическая целесообразность призвания трех братьев, а тем более - выделения им уделов, если нужен был именно один правитель как гарант единства племен, составляющих конфедерацию?» Поэтому выделение Рюриком уделов своим братьям можно отнести к сомнительным элементам рассказа о призвании варягов [6, с. 10].
Согласно Ипатьевской летописи, через два года после смерти братьев Рюрик отправился к озеру Ильмень и заложил там город над Волховом, назвал его Новгородом и сел в нем княжить [5, с. 14]. Приняв единоличную власть, князь стал «города ставить и раздавать своим мужам волости - тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. И по тем городам варяги - находники, а коренное население в Новгороде - словене, в Полоцке - кривичи, в Ростове - меря, Белоозере - весь, в Муроме - мурома. И над теми всеми властвовал Рюрик» [5, с. 14]. Можно предположить, что раздача Рюриком городов своим соотечественникам означала, скорее всего, их передачу не во владение, а всего лишь для организации там сбора дани, обороны и других необходимых управленческих действий [2, с. 30].
«В лето 6387» (879 г.) сообщается о кончине Рюрика и о том, что тот передал перед смертью княжение своему сподвижнику Олегу, «от рода ему суща», и отдал ему на руки своего сына Игоря, так как тот был еще слишком мал [9, 5, 13]. Об обстоятельствах смерти первого русского князя в летописи не говорится ни слова. Ни слова не говорится и о местонахождении его могилы. И этот факт в свою очередь также наводит на размышления.
Итак, в русских летописных сводах о Рюрике говорится как о первом князе, пришедшим из чужой земли и будто бы положившем начало династии, что впрочем, является верным, так как эта династия просуществовала вплоть до конца XVI в. В то же время, Рюрик выглядит фигурой местного, областного значения. Семнадцать лет он утверждался на севере Руси, но что он делал, прославился ли чем-нибудь - об этом мало что говорится. Киевским князем он не стал.
В заключение стоит отметить, что для более подробного рассмотрения вопроса о личности и происхождении основателя первой княжеской династии на Руси необходимо привлечение не только письменных материалов, но еще и данных сравнительно-исторического языкознания, исторической географии, нумизматики, археологии и ряда других исторических дисциплин, что определяет перспективы исследования.
Список литературы
Греков Б.Д. Киевская Русь. - М.: «Главполитиздат», 1952. - 568 с.
Давыдов М.Г. Российские государи: 862 - 1598 гг. - Смоленск: «Русич», 2003. - 448 с.
Демин В.Н. Загадки русских летописей. - М.: «Вече», 2001. - 480 с.
Зиборов В.К. История русского летописания XI - XVIII вв. - СПб.: «Филологический факультет СПбГУ», 2002. - 512 с.
Ипатьевская летопись (Полное собрание русских летописей. Т. 2). - М.: «Языки русской культуры», 1998. - 648 с.
История России: IX - XXI вв. От Рюрика до Путина: Учебное пособие/ Отв. ред. Я.А. Перехов. - М.: ИКЦ «Март», Ростов н/Д.: ИЦ «Март», 2007. - 688 с.
Ключевский В.О. Сочинения в 9-ти тт.: Т. 1. - М.: «Мысль», 1987. - 430 с.
Кузьмин А.Г. Падение Перуна (Становление христианства на Руси). - М.: «Молодая гвардия», 1988. - 240 с.
Лаврентьевская летопись (Полное собрание русских летописей. Т. 1). - М.: «Языки русской культуры», 1997. - 496 с.
Ловмяньский Х. Русь и норманны. - М.: «Прогресс», 1985. - 304 с.
Лурье Я.С. Общерусские летописи XIV - XV вв. - Л.: «Наука», 1976. - 284 с.
Никитин А. Первый Рюрик - миф или реальность?// Наука и религия. - 1991. - № 4. - С. 34 - 39.
Новгородская четвертая летопись (Полное собрание русских летописей. Т. 4. Ч. 1). - М.: «Языки русской культуры», 2000. - 728 с.
Пензев К. А. Хан Рюрик: начальная история Руси. - М.: «Алгоритм», 2007. - 304 с.
Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX - н. XI в. - М.:«РГГУ», 2001. - 262 с.
Фроянов И.Я. Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов// Вопросы истории. - 1991. - № 6. - С. 3 - 15.
Шахматов А. А. История российского летописания. - СПб.: «Наука», 2003. - 1024 с.