М.Е. Набокина
Межреволюционный период истории России (1905-1917 гг.) для отечественной интеллигенции стал временем интенсивного духовного и интеллектуального поиска возможных путей развития Отечества, что нашло воплощение в создании различных общественных проектов, направленных на разработку моделей культурного, политического и экономического преобразования российского общества. Одной из организационных форм объединения российской интеллигенции рассматриваемого периода стали религиозно-философские общества (РФО), появившиеся «в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Харькове, Тифлисе и Рыбинске» [9: с. 89]. В современной историографии высказано мнение, согласно которому Московское религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьёва (МРФО) — «одно из самых масштабных идейных предприятий» [7: с. 3] в российской дореволюционной истории. В этой связи целью данной работы стало выявление структурных и организационных особенностей МРФО, имевших непосредственное значение для реализации его деятельности.
Реконструировать полный список участников МРФО не представляется возможным в силу отсутствия необходимого комплекса делопроизводственных источников. Особую сложность для исследователя представляет отсутствие протоколов заседаний Общества и стенографических отчетов. Существуют сведения, согласно которым при Обществе планировалось издание журнала «Соловьёвский Вестник», в котором помимо публицистических статей публиковались бы и отчеты Общества, однако этим планам не суждено было сбыться, по-видимому по причине отказа И.Д. Сытина, к которому С.Н. Булгаков обратился с этим предложением [5: с. 111]. Вместе с тем представляется возможным установить основной круг докладчиков Московского религиозно-философского общества. В этой связи надо отдать должное современному специалисту в области отечественной философии А.В. Соболеву, который составил список докладов, прочитанных в Московском религиозно-философском обществе [11: с. 108-111]. Эту значительную работу исследователю удалось проделать благодаря тому, что в публикациях ряда статей участники рассматриваемого предприятия делали примечания о том, что данный доклад прочитан на заседании Московского религиозно-философского общества. Необходимо учитывать, что данное обстоятельство не позволяет установить точное количество членов Общества, поскольку его устав допускал выступления людей приглашенных (ЦИАМ. Ф. 46. Оп. 3. Ед. хр. 77. Л. 1), однако дает возможность выявить по количеству выступлений наиболее активных участников заседаний. Среди них: С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Е.Н. Трубецкой,
С.Л. Франк, В.Ф. Эрн, В.И. Иванов, В.П. Свенцицкий, С.Н. Дурылин. Кроме того, представляется возможным реконструировать список выступавших с докладами периодически, а следовательно, являвшихся участниками заседаний Общества и, вероятно, его членами [11: с. 108-111].
Устав Общества от 5 ноября 1905 года утверждал в его составе четыре категории членов: почетные, действительные, члены-учредители и члены- кандидаты. Почетные члены, известные своей религиозно-философской деятельностью, приглашалась учредителями. Члены-учредители считались в то же время действительными членами. Войти в состав действительных членов могли также члены-кандидаты. Для этого им необходимо было предварительно заручиться рекомендацией двух действительных членов и набрать две трети голосов. Стать членами-кандидатами можно было всем желающим путем избрания большинством голосов почетных и действительных членов. Общество имело свой Совет, обладавший следующими функциями: рассмотрение докладов, решение финансовых вопросов, осуществление издательской деятельности. Совет состоял из председателя, товарища председателя, пяти членов Совета и секретаря. Председатель и его товарищ избирались на закрытом заседании сроком на один год абсолютным большинством голосов почетных и действительных членов. На заседания Совета могли быть приглашены с правом совещательного голоса другие члены Общества и даже посторонние лица. В сферу основных административных обязанностей Совета входило распоряжение финансами и управление книгоиздательством. Устав основными формами работы Общества утверждал проведение закрытых, открытых и публичных заседаний, в уставе декларировалось издание книг, был заложен пункт, по которому намечалось создание библиотеки-читальни. Устав также фиксировал несколько источников финансирования Общества: членские взносы (три рубля в год), добровольные пожертвования, доходы от книгоиздательства, сборы с платных лекций (ЦИАМ. Ф. 46. Оп. 3. Ед. хр. 77. Л. 1-2). Любопытно отметить, что устав возникшего несколько позже Петербургского религиозно-философского общества ничем принципиально не отличался по своим положениям от Московского, разве что членские взносы в Петербурге были больше на два рубля.
Устав регламентировал проведение закрытых заседаний для решения управленческих вопросов почетными и действительными членами. Открытыми заседаниями назывались собрания всего коллектива Общества, на которых Совет не менее одного раза в год должен был отчитаться о проделанной работе. В отличие от закрытых заседаний, публичные проводились для непосредственной реализации деятельности Общества (ЦИАМ. Ф. 46. Оп. 3. Ед. хр. 77. Л. 1). Они проходили, как правило, по воскресениям, вечером, в диалогах между участниками именуясь «соловьёвскими вечерами». Перед заседаниями могла проходить предварительная читка докладов, однако это не было обязательным условием, более того, выступавшие могли не иметь при себе готового написанного текста речи (РГАЛИ. Ф. 427. Ед.хр. 2689. Л. 5), хотя, исходя из устава, каждый доклад должен был предварительно рассматриваться Советом (ЦИАМ. Ф. 46. Оп. 3. Ед. хр. 77. Л. 2).
По воспоминаниям основного спонсора МРФО М.К. Морозовой, в Московском психологическом обществе докладчиком мог быть только уже признанный ученый [6: с. 104]. Таким образом, для Московского религиозно-философского общества не был характерен строгий формализм. Вероятно, иногда его действия могли незначительно расходиться с уставными положениями, Совет мог принять решение о предоставлении слова без наличия письменной работы.
Первым упоминанием о Московском религиозно-философском обществе в периодической печати стала небольшая заметка, в которой сообщалось о появлении Общества 4-го мая 1905 года [8: с. 15]. После открытия Общества Григорий Алексеевич Рачинский (религиозный публицист и переводчик) был избран его председателем, а Сергей Николаевич Булгаков (религиозный философ, публицист, общественный деятель) — товарищем председателя, однако А. Белый отмечал: «.общество это и есть Булгаков» [1: с. 340], поэт оценивал Сергея Николаевича как своеобразного «серого кардинала», фактически с момента образования Общества взявшего руководство им в свои руки. Г.А. Рачинского же поэт вспоминал всего лишь как «фразера» [1: с. 340]. Председатель Общества мог посещать заседания нерегулярно, и в случае его отсутствия товарищ председателя впоследствии сообщал о результатах проведения мероприятия в свободной неформальной форме. В частности, С.Н. Булгаков описывал свои впечатления от заседания в письме Г.А. Рачинскому, где оценивал выступления Н.А. Бердяева и В.Ф. Эрна как весьма интересные, однако замечал, что В.Ф. Эрн был малопонятен, а Н.А. Бердяев — слишком многословен (РГАЛИ. Ф. 427. Ед. хр. 2689. Л. 5).
Как сообщала газета «Народ», членами-учредителями Московского религиозно-философского общества стали: С.Н. Булгаков, Г.А. Рачинский,
В.Ф. Эрн, В.П. Свенцицкий, А.В. Ельчанинов, С.А. Котляревский, Л.М. Лопатин и П.П. Поспелов [8: с. 15]. К сожалению, на основе имеющегося корпуса источников не представляется возможным выявить ничего боле относительно других категорий членов Общества. Регламент выхода проследить сложно, однако известен факт исключения В.П. Свенцицкого в 1908 году з
Необходимо отметить, что М.К. Морозова в своих воспоминаниях указала на то, что идея создания Общества принадлежала именно ей, причем возникло Общество только в 1906 году [6: с. 104]. Это обстоятельство позволило отечественному исследователю Я.В. Морозовой сделать предположение, что в российской истории существовало два одноименных Общества, одно из которых было организовано в 1905 году, но не состоялось, потеряв признаки жизни уже к 1906 году, а второе было организовано именно по инициативе М.К. Морозовой [7: с. 7]. Надо сказать, что никаких других сведений, подтверждающих данную гипотезу, помимо упоминания Маргариты Кирилловны, не выявлено. Противоречия между информацией периодической печати и воспоминаниями М.К. Морозовой можно объяснить тем, что дама, предоставившая главный источник финансирования Обществу, в мужском коллективе изначально ощутила отношение к себе всего лишь как к спонсору. При этом сама Маргарита Кирилловна оценивала свою роль в становлении Общества как весьма значительную и стремилась к влиятельному положению в нем, чего ей удалось достичь именно в 1906 году. М.К. Морозова также могла назвать 1906-й годом организации Общества в силу того, что только 5 ноября состоялось его первое официальное заседание, до того времени Общество существовало фактически нелегально. На основе сообщения одного из периодических изданий — журнала «Книжный вестник», можно утверждать, что на этом учредительном заседании был выбран новый председатель Общества — С.Н. Булгаков, и члены Совета Общества: Е.Н. Трубецкой, В.Ф. Эрн, Д.Д. Галанин, В.П. Свенцицкий, С.А. Котляревский. Секретарем общества стал А.Е. Ельчанинов [10: с. 12]. К сожалению, корреспондент журнала не сообщил о том, кто стал товарищем председателя.
Стиль управления нового председателя С.Н. Булгакова отличался либерализмом. В одном из писем Сергея Николаевича 1906 года содержатся свидетельства его внимательного и терпимого отношения к идейной эволюции своих коллег: «Получил вчера “Взыскующих”. Думаю, что это — ошибка молодости или прелесть и во что обещает это развиваться.» [5: с. 66].
Судя по содержанию еще одного письма одного из основоположников Московского религиозно-философского общества В.Ф. Эрна от 2 апреля 1905 года свою роль руководители МРФО видели прежде всего в обеспечении условий для свободного выступления с докладами и их широкого публичного обсуждения [5: с. 67].
Представительство заседаний МРФО было неоднородным. В письме, адресованном А.В. Ельчанинову, В.Ф. Эрн сообщал о том, что на открытие Общества собирались представители духовенства, «рабочие-радикалы и профессора» [5: с. 67]. Опираясь на сведения одного из писем С.Н. Булгакова от 10 февраля 1911 года, можно говорить о том, что аудитория публичных заседаний достигала 400-500 человек (РГАЛИ. Ф. 427. Ед. хр. 2689. Л. 5). К сожалению, не представляется возможным назвать этих людей поименно. Вместе с тем удается констатировать, что среди посетителей публичных заседаний были студенты [6: с. 104], с определенной степенью периодичности публичные заседания посещали и члены Братства взыскующих христианского просвещения, и поэты-символисты, и христианские социалисты [5: с. 22]. М.К. Морозова вспоминала о том, что благодаря Московскому религиознофилософскому обществу «все московские философы» [6: с. 104] могли встретиться с некоторыми своими зарубежными коллегами. На основе материалов периодической печати, информирующих тогдашнюю образованную публику о деятельности МРФО [8: с. 15], несмотря на значительное количество посетителей публичных заседаний, достигавшее нескольких сотен человек, вступали в дискуссию не более десятка, остальные же предпочитали роль слушателей.
Для МРФО не было характерно единство, отношения внутри общества были разными: между М.К. Морозовой и Е.Т. Трубецким развивались любовные отношения, В.Ф. Эрн и В.П. Свенцицкий — соавторы и духовно близкие друзья, совместно снимали одну квартиру [4: с. 31]. Лучшим другом С.Н. Булгакова был А.С. Глинка-Волжский, которому адресована большая часть из сохранившихся писем Сергея Николаевича. Вместе с тем довольно сложными были взаимоотношения между С.Н. Булгаковым и Н.А. Бердяевым; Е.Н. Трубецким и С.Н. Булгаковым.
В июле 1912 года в личной переписке с А.С. Глинкой С.Н. Булгаков признавался: «...общество некому вести» [5: с. 475]. Очевидно, что одним из факторов, определивших данную ситуацию, стала ссора между С.Н. Булгаковым и Н.А. Бердяевым. Интересно, что в одном из писем жене в мае 1913 года В.Ф. Эрн дал С.Н. Булгакову следующую характеристику: «...сух и холоден, неотзывчив и до него не доберешься» [5: с. 528]. Можно предположить, что стремление С.Н. Булгакова к единоначалию в управлении Обществом отторгало от него коллег. В результате сложившейся неблагоприятной межличностной обстановки внутри Общества Сергей Николаевич жаловался на то, что работать ему «становится все труднее» [5: с. 475]. Однако сам С.Н. Булгаков воспринимал положение дел по-иному, сетуя на то, что лишь он один вкладывал в организацию работы Общества свою душу, остальные же члены Общества не хотели обременять себя рутиной [5: с. 475]. Кроме того, важно помнить о том, что по уставу статус председателя был выборным, но при этом С.Н. Булгаков оставался «бессменным членом Совета» [3: с. 261] с 1906 по 1918 год.
Таким образом, фундаментальным принципом функционирования МРФО изначально являлась его идейно-политическая открытость, плюрализм мнений и оценок. Каких-либо идеологических ограничений для участия в публичных заседаниях не существовало, благодаря чему Общество стало своеобразной площадкой для интеллектуальных споров и духовного поиска. Становится понятным, что Общество не было лишено административного центра, но вместе с тем порядки в нем оставались довольно демократичными, особенно относительно публичных заседаний. МРФО не имело единой программы и создавалось именно для поиска, создания и дальнейшего практического воплощения в жизнь цельной общественно-политической концепции приверженцев философского наследия Владимира Сергеевича Соловьёва. В силу того, что участниками данного предприятия изначально стали люди принципиально разного мировоззрения, которые рассматривали свое участие в работе Общества как возможность продвижения собственных взглядов, поиск единой идейной платформы данного объединения в известных большинству читателей исторических событиях не имел перспективы.
Список литературы
Белый А. Из воспоминаний о русских философах // Минувшее. 1992. Вып. 9. С. 340-361.
Белый А. Начало века. Воспоминания. Т. II. М.: Художественная литература, 1990. 687 с.
Булгаков С.Н. Автобиографическое письмо С.А. Венгерову // Исследования по истории русской мысли. 2000. Год 2000-й. С. 261-270.
Вишняк М. Дань прошлому. Нью-Йорк.: Изд-во им. Чехова, 1953. 409 с.
Кейдан В. На пути к граду земному // Взыскующие града: хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. М.: Языки русской культуры, 1997. 752 с.
Морозова М.К. Мои воспоминания // Наше наследие. 1991. № 6. С. 104-132.
Морозова Я.В. Московское религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьёва: вопросы возникновения // Вестник РХГА. 2008. № 2. С. 3-17.
Московское Религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьёва // Народ. 1906. № 1. С. 15-18.
Носов А.А. От «соловьёвских обедов» к религиозно-философскому обществу // Вопросы философии. 1999. № 6. С. 85-98.
Религиозно-философское общество в Москве // Книжный вестник. 1906. № 10. С. 12-14.
Соболев А.В. К истории Религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьёва // Историко-философский ежегодник - 92. 1992. С. 102-115.