Своеобразие проявления формационной сущности общества в разных странах и народах (от античности до современности) обусловливает многообразие специфических особенностей, присущих тем или иным социальным типам личности. Изменение их в истории во многом объясняется потребностью человека в самореализации, условием чего является его освобождение от разных форм зависимости, то есть феномен свободы. Принадлежность человека к тому или иному типу личности обусловливается не только объективным его положением в составе определенной общественной группы, но и его субъективным отношением к своему положению.
Понятие «социальный тип личности»
Разнообразны личностные свойства не только отдельных индивидов, единичная индивидуальность которых неповторима, но и типичные личностные свойства представителей социальных классов, сословий (этносов), наций, всякой достаточно устойчивой по историческим меркам группы (общности) людей (профессиональной, культурно-бытовой, возрастной и т. п.). В процессе общественной жизни людей осуществляется типизация их индивидуальных черт и индивидуализация типических. В социальном типе отражаются объективные закономерности социального поведения и образа жизни людей той или иной общности. «Социальный тип личности — это способ осуществления человеком различных видов деятельности, определенная совокупность свойств личности, выражающих принадлежность индивида к социальной группе» [11: с. 67] — такова позиция философов-марксистов.
Первобытные люди представляли единый для родовой общины тип личности, поскольку она не была разделена на разные группы. Люди жили и трудились единым коллективом, не зная разделения своих прав и обязанностей по отношению друг к другу и ко всей общине, проявляя таким образом черты «первобытного коммунизма» [1: с. 135-136; 6: с. 97-99, 159]. Первобытные люди были равны в своей полной зависимости от рода, природы, друг от друга. Каждый род в отношении с другими общинами выступал как единая личность. Первобытный тип личности — это «род-личность». Но внутри него люди, конечно, различались как индивиды. И каждый род отличался от другого рода-личности, но в рамках единого общего типа.
Многообразие типов личности возникло на основе разделения общества на классы, национальные и профессиональные группы, различные экономические, политические, художественно-культурные объединения. Соответственно всему этому, наряду с самыми общими социальными типами личности, существуют многообразные промежуточные типы. Так, в капиталистическом обществе, в котором мы теперь живем, различные социальные типы личности характеризуют крупную, среднюю и мелкую сферы предпринимателей (торговых, промышленных, финансовых и т. п.); индустриальных рабочих и крестьян, интеллигенцию, гражданских и военных служащих; политических и партийных деятелей — консервативных, либеральных, реформистских и оппозиционно настроенных. Признаки указанных и других групп могут разнообразно переплетаться и служить основанием для выделения многочисленных комбинированных социальных типов личности.
Социальный тип личности, представляя особенное в единичном человеке, столь же реален, как реальна и индивидуальная личность человека. Социальные типы менялись не только при переходе от одной формации к другой, но и в рамках развития одной и той же формации. Своеобразие проявления формационной сущности в разных странах и народах обусловливает многообразие специфических особенностей, присущих тем или иным социальным типам личности. Принадлежность человека к тому или иному типу личности обусловливается не только объективным его положением в составе определенной общественной группы, но и его субъективным отношением к своему положению.
Впервые описал это В.И. Ленин: «Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам» [5: с. 40]. Как видим, при одинаковом объективном положении вся масса рабов в зависимости от их сознательно выбранной позиции может быть разделена на три части, представляющие три различных социальных типа личности. Аналогично В.И. Ленин писал о пролетариате. Жизнь многообразна, и она подтверждает то, что отнюдь не у всякого раба действительно рабская душа. И наоборот, многие представители так называемых высших классов общества оказываются самыми настоящими носителями рабского сознания.
Примечательна ленинская характеристика лакейского типа личности. «Дело тут именно в социальном типе, а не в свойствах отдельных лиц. Лакей может быть честнейшим человеком, образцовым членом своей семьи, превосходным гражданином, но он неминуемо осужден на то, чтобы лицемерить, поскольку основной чертой его профессии является соединение интересов барина, которому он «обязался» служить «верой и правдой», с интересами той среды, из которой рекрутируется прислуга. .. .Главные свойства лакея как социального типа суть лицемерие и трусость. Именно эти свойства воспитывает лакейская профессия. Именно эти свойства являются самыми существенными, с точки зрения наемных рабов и всей массы трудящихся, в любом капиталистическом обществе» [5: c. 140-141]. Особенно эти свойства характерны для огромной массы чиновников, служащих неправому делу.
Таким образом, принадлежность конкретных людей к тому или иному социальному типу личности обусловливается в большинстве случаев их объективным положением в обществе, их жизнью в определенной социальной среде. В большинстве случаев практический образ жизни просто навязывает людям только данный, а не какой-либо другой социальный тип личности. Длительное занятие лакейской профессией неизбежно превращает большинство людей с такой судьбой в лакейский тип личности. Но абсолютно непреодолимого автоматизма здесь все-таки нет. Отдельные представители данной социальной (или профессиональной) группы в силу своеобразного сочетания объективных и субъективных, внешних и внутренних условий могут преодолеть зависимость от своей социальной среды, порвать с нею или, оставаясь внешне в прежнем положении, начать внутреннюю (идейную, духовную, нравственную) борьбу с этой средой. Но такой выбор поведения и будет означать выбор человеком образца другого социального типа личности в качестве своего собственного. В целом же надо согласиться с тем, что «система типов личности, или личностная структура общества, представляет особое персонифицированное выражение социально-классовой структуры данного общества, а ее изменения — персонифицированное движение социального организма, его подъема, кризиса или депрессии» [11: c. 98].
В русской литературе XIX - начала XX века блестяще отражено разнообразие российских социальных групп и социальных типов личности. Многоукладность российской экономики к началу XX века обусловила наличие, наряду с основными классами, пролетариатом, капиталистами, помещиками, крестьянами — множества промежуточных социальных групп и социальных типов личности. В стране действовали монархисты, представители либеральной буржуазии, крестьянской буржуазии, сельские рабочие с наделом, деревенские пролетарии, пролетарские революционеры и т. д. Крестьяне либо превращались в неимущего пролетария, либо в «кулаков» — фер- меров-середняков. Помещики после реформы 1861 года частично дали тип дворян-буржуа, выступавших либо за ограничение монархии, либо за учреждение буржуазной республики (Г. Гучков, М. Родзянко, Н. Шидловский и др.). Другая часть помещиков разорялась, переходя в ряды чиновного служивого люда. Вместе с тем сохранились огромные полукрепостнические поместья, владельцы которых представляли опору царского самодержавия (это губернаторы, высшие военные чины, министры и т. п.).
Укрепляется класс капиталистов — вчерашних выходцев из купцов. Это железнодорожные, промышленные, банковские воротилы. Их интересы защищали партия кадетов (конституционных демократов) и партия народной свободы (П. Милюков, В. Набоков, С. Муромцев и др.). Большую силу в России имела мелкая буржуазия — сельская и городская (мещане). С развитием капитализма верхушка мещан переходила в ряды буржуазии, а низы превращались в ремесленников и рабочих либо становились лицами свободных профессий. Интеллигенция расслаивалась на революционно-демократическую, марксистскую, либералов, охранителей царизма и т. п.
Настоящей энциклопедией расслоения российского общества на разнообразные типы личностей на рубеже XIX-XX веков надо считать книгу М. Горького «Жизнь Клима Самгина». А В. Солоухин в книге «Продолжение времени» отразил это в следующих конкретных лицах. Дореволюционная Россия «была многогранна и многообразна. Существовала Россия чиновников: Акакий Акакиевич, Каренин, городничий; была Россия воинской доблести и славы: Бородино, оборона Севастополя, Шипка и Плевна; была Россия бунтующая: Пугачев, Болотников, Разин, 1905 год; была Россия землепроходцев: Дежнев, Беринг, Пржевальский, Семенов-Тян-Шанский, Арсеньев; Россия науки: Яблочков, Попов, Менделеев, Сеченов, Мечников, Тимирязев; Россия искусства: сотни имен. Была Россия студенческая и офицерская, морская и таежная, пляшущая и пьющая, пашущая и бродяжья. Но была еще Россия молящаяся» [12: с. 91].
Социальные типы личности классовых обществ
Классическим образцом исторического формирования классового общества считаются Древняя Греция и Древний Рим. Здесь в этом процессе резко возрастало значение активной роли человеческих индивидов и осознания ими своей ответственности перед обществом. В общественном мнении сложилось даже презрение к равнодушию индивида в отношении событий общественной жизни. В литературе отмечается, что в соответствии с этим «Солон сформулировал редкий в мировой истории закон, по которому объявлялся бесчестным и лишенным прав гражданственности тот, кто во время народного восстания не стоял ни на какой стороне. Закон требовал, чтобы каждый гражданин принимал участие в борьбе, а не ждал, пока немногие решат судьбу государства. Позорным объявлялось равнодушие к жизни своего отечества» [1: c. 139].
Осознание людьми своей персональной ответственности за степень участия в общественных делах шло на смену отмиравшему табу как регулятору отношений между людьми в первобытном роде. Поскольку же в основе всех этих процессов лежало развитие частнособственнических отношений и разделение общества на противоположные классы имущих и неимущих, самым сильным выражением которого становилось разделение людей на рабов и рабовладельцев, постольку наряду с процессом персонализации, индивидуализации личности, осознания ею своей самостоятельности в обществе происходило образование противоположных социальных типов личности, каждый из которых характеризовался своими собственными противоречиями.
Мужество, выделявшее личность на войне, превратилось в жестокость рабовладельца по отношению к рабам; сила мудрости стала направляться на поиски новых способов и форм законодательного права, любовь к женщине привилегированного сословия — в наложничество в отношении к рабыням и т. д. и т. п. «Поэтому, если и можно говорить о цельности и гармоничности личности эллинской эпохи, то она была таковой в весьма ограниченной сфере социальных отношений — именно лишь в сфере духовного общения в среде, себе социально равных» [1: с. 139-140]. Полноценной личностью в рабовладельческом обществе мог считаться только свободный гражданин государства. Раб же фактически не воспринимался не только как личность, но и просто как человек.
На протяжении исторического развития (примерно тысячелетнего) происходили существенные изменения социальных типов как свободных граждан, так и зависимых. В VI-V веках до н. э. во время победоносных войн афинян они отличались патриотическим сознанием и высоко ценили героизм как образец поведения. Для Афин периода расцвета характерно положение, высказанное Фукидидом: «Мы любим красоту, состоящую в простоте, и мудрость без изнеженности». С наступлением же заката афинского общества патриотическое сознание оказалось утраченным, а место активной жизненной позиции занял индивидуализм, при котором личные интересы отодвинули на задний план общественные. Для этого времени стало характерно утверждение: «Врага боятся меньше, чем собственных сограждан», а Эпикур в III веке до н. э. советовал соотечественникам уже не активно вмешиваться в общественные дела, а жить уединенно, незаметно. Древний Рим тоже пережил эволюцию от простоты нравов к увлечению роскошью, когда стали говорить: «Свирепей войн налегла на нас роскошь» и когда утвердился принцип «Хлеба и зрелищ».
При феодализме господствующими оставались отношения личной зависимости между людьми разных социальных групп. Помещик имел большие возможности вмешиваться в личную жизнь крестьянина, но по закону уже не имел права посягать на саму его жизнь. И экономически крестьянин обладал некоторой самостоятельностью, имея свое хозяйство. В определенной мере он уже считался личностью, хотя и второсортной. У феодалов в полной мере сохранялся двойной стандарт в отношениях к людям своего круга и к людям низших сословий. Рыцарский идеал дворянина предполагал знатность происхождения, храбрость, заботу о слове чести, благородство, верность Богу, королю (монарху), своему сеньору и Прекрасной Даме. Но все это имело значение и более-менее соблюдалось только в рамках своего сословия.
Отношения личной зависимости в Средневековье проникли в среду самого господствующего класса. Крупные собственники — сеньоры — в разных формах отдавали часть своей земли лицам, которые по вассальному договору оказывались не только в экономической, но и в личной зависимости от них. Верховным же сеньором, сюзереном в этой системе выступал государь, по отношению к которому все оказывались лично зависимыми. В результате господствующей становилась этика не государственного, а личного служения.
Личность времен феодального общества — это сословная, а также профессионально-цеховая личность. В Средневековье человек выступал
Важную роль в переходе от феодализма к капитализму сыграло третье сословие, представлявшее в зародыше будущие буржуазию, пролетариат, интеллигенцию со свойственными им социальными типами личности.
Эпоха Возрождения явилась крупнейшим прогрессом в развитии человечества. «Именно капитализм, оторвавший личность от всех крепостных уз, поставил ее в самостоятельные отношения к рынку, сделав ее товаровладельцем (и в качестве такого — равной всякому другому товаровладельцу), и создал подъем чувства личности» [5: с. 434], — писал В.И. Ленин. Именно поэтому переход к капитализму сопровождался невиданным расцветом искусства и науки. В Италии, Франции, Германии, Англии и Испании были созданы шедевры новой литературы. Ярчайшим образом это показал Ф. Энгельс, причем именно в плане возникновения новых социальных типов личности. Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии, были всем чем угодно, но только не людьми, буржуазно ограниченными. Наоборот, они были более или менее овеяны характерным для того времени духом смелых искателей приключений. Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества.
«.Герои того времени не стали еще рабами разделения труда, ограничивающего, создающего однобокость, влияние которого мы так часто наблюдаем у их преемников. Но что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и тем и другим вместе. Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми. Кабинетные ученые являлись тогда исключением; это или люди второго или третьего ранга, или благоразумные филистеры, не желающие обжечь себе пальцы» [6: c. 346-347].
В эпоху Возрождения начинает прославляться творческая, активно деятельная, разносторонне одаренная личность. Вместе с этим проповедуется индивидуализм как выражение необходимости освобождения человека от средневековых цеховых, сословных и церковных ограничений.
Вместе с тем эпоха Возрождения характеризовалась междоусобицами, войнами, распространенным суеверием, жестокостями инквизиции, эпидемиями, разгулом страстей и распущенности. Религиозная реформация, породившая протестантскую ветвь христианства, противопоставила гуманизму Ренессанса, величию и обожествлению человека идею его полной ничтожности перед лицом Бога; оптимистическому и жизнерадостному мироощущению — суровый дух добровольного самоограничения и самодисциплины. Протестантизм объявлял выполнение своего профессионального долга высшей религиозной задачей человека, посредством чего он доказывает свою угодность Богу. Тот же, кто трудится нерадиво, — чернь в глазах Творца, кем бы он ни был. Противоречие высокого и низкого в разнообразных его проявлениях — характернейшая черта начала капиталистической эпохи.
В XVII, XVIII и XIX веках этот процесс был продолжен и фактически завершен. Прогрессивное шествие капитализма по Европе и вслед за этим по другим континентам нашло отражение в продолжающейся и расширяющейся волне новых великих произведений искусства (литературы, музыки, живописи, архитектуры), экспериментальных и теоретических открытий науки. Быстро развивается техника, формируется общество промышленной, индустриальной, машинной цивилизации. В искусстве, культуре в целом возникают и сменяют друг друга художественные стили классицизма, романтизма и реализма. Капитализм становится вторым после античности обществом массовой грамотности людей.
На смену религиозному типу личности все большее распространение получает тип личности, придерживающейся здравого смысла, рационализма и прагматизма. Причем если в XVII веке рационализм в массовом сознании облекался в такие исторические формы, которые позволяли ему совмещаться с религией и представлениями разумности сотворенного Богом мира, то в XVIII веке усиливается критика не только церкви, но и самой религии. Просветители последовательно сдвигаются от деизма, дуализма и идеализма к материализму и атеизму. Человеческая личность и общественная мораль все чаще объявляются независимыми от религии.
Противоречивость этого мира неизбежно усиливалась по мере того, как здравый смысл массового сознания с его ориентацией на предпринимательский успех и деловую инициативу совершал не только созидательную, но и разрушительную работу в сфере сознания, отбрасывая моральные и эстетические ценности, если они не требовались для удовлетворения ближайших интересов. Наметилась тенденция на упрощение личности, и она все больше реализовывалась в капиталистической действительности. Материальный прогресс, к сожалению, далеко не всегда совпадает с духовным прогрессом.
В 1902 году С.Н. Булгаков написал статью «Душевная драма Герцена», в которой отметил: «На челе блестящей европейской цивилизации Герцен прочел выжженную надпись, и эта надпись: мещанство... Мещанство Герцен считал свойством не одного только класса предпринимателей, но болезнью всего европейского общества, состоящей в оскудении идеалов, в исключительном подчинении низменным, эгоистичным интересам» [2: с. 124]. Развитие человечества в XX веке не преодолело, а усилило эту тенденцию.
Развитие капиталистического способа производства заменило отношение личной зависимости чисто вещными отношениями. Индивиды стали выступать в социальных отношениях только как юридически равноправные товаровладельцы. Рабочие как основная производительная сила превратились в носителей только одного товара — своей рабочей силы, помимо которой у них не осталось никакой собственности на средства производства. Предметы труда, сам труд и производимые продукты труда оказались отчужденными от рабочих внешней по отношению к ним силой. Формально, юридически рабочие стали свободными людьми, но экономически они остались в полной зависимости от собственников средств производства — своих работодателей.
На восходящей стадии развития буржуазного общества либерализм, утверждавший право человека на свободу, способствовал гуманизации общества, просвещению народных масс, более разностороннему развитию людей, но чем дальше, тем больше обнаруживалась ограниченность либерализма. Знаменательны слова Ф.М. Достоевского: «Очень хорошо-с, что такое Liberte? Свобода. Какая свобода? — Одинаковая свобода делать все что угодно в пределах закона. Когда можно сделать все что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все что угодно, а тот, с которым делают все что угодно!» [3: с. 78].
Уже в XIX веке буржуазная цивилизация достигла зрелости и потом вступила в стадию кризиса. Декларация прав человека и гражданина времен Французской буржуазной революции, принятая 26 августа 1789 года, провозглашала, что люди рождаются и остаются свободными и равными в правах, среди которых в качестве неотъемлемых фигурировали собственность, безопасность и сопротивление угнетению. Однако этот идеал резко разошелся с действительностью. Выгодой и расчетом при капитализме стали определяться действия людей не только в экономической, но и в других сферах жизни. «Буржуазия повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека к его «естественным повелителям», и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса бессердечного чистогана. В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, она заменила эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой» [6: c. 426].
В ХХ веке общий и прежде всего духовный кризис капитализма нашел свое отражение в трудах философов, социологов и культурологов О. Шпенглера, Й. Хейзинги, Х. Ортеги-и-Г ассета и других. Ярко писал об опасности бездуховной свободы И.А. Ильин: «Без свободы — гаснет дух, без духа — вырождается и гибнет свобода»; «свободу духа нельзя истолковывать как свободу от духа». Современное производство привело к полному господству безличных экономических, технологических, политических структур над человеческой личностью и ее деятельностью. Человек низводится на роль стандартной., унифицированной детали социальной машины, функционального придатка технологического процесса и на производстве, и на выборах органов власти, и как потребитель массовой культуры; становится одним из видов сырья, подлежащего обработке.
Главной формой такой обработки стали вездесущие СМИ, определяющие поведение людей рекламой и пропагандой, умело навязываемыми стереотипами. С повышением жизненного уровня, с формированием потребительского общества процесс аморализации распространяется из сферы господствующих классов и в сферу рабочих. Именно для этих целей созданы СМИ, под воздействием которых люди постепенно теряют способность к самостоятельному мышлению. «Парадокс состоит в том, что в обществе, превозносящем индивидуализм, люди теряют индивидуальность. Происходит их обезличивание» [10: c. 310].
Следует обратить внимание на то, что наряду с отдельными людьми и их частными объединениями субъектом прав и обязанностей надо считать и все общество в целом, которое играет определяющую роль в формировании типичного поведения своих индивидуальных представителей. Общество и представляющее его государство не только имеет право, но и обязано воспитывать своих граждан. Воспользуемся опять аргументами И.А. Ильина: «...духовная свобода и религиозная самостоятельность людей отнюдь не исключает воспитания и преподавания. Напротив, всякий недоросший до этой свободы должен быть воспитан к ней. Ведь самостоятельности надо еще учиться!.. Люди держатся на ногах сами, ходят самостоятельно, однако сначала их учат ходить. Свобода не есть свобода духовного растления. Глазному врачу представляется свобода лечить глаза пациентов по своему крайнему разумению и искусству, но представляется ли ему свобода выкалывать глаза своим пациентам?» [4: с. 132-133].
Что касается образования в современной России, подчинившегося требованиям свободного рынка, то его критике посвящены многочисленные выступления крупнейших ученых, педагогов, руководителей вузов в печати, по радио и телевидению. Отметим настойчивое и постоянное отстаивание традиций русского и российского образования ректором МГУ им. М.В. Ломоносова, академиком РАН
В.А. Садовничим и деканом педагогического факультета МГУ академиком РАО
В.А. Попковым. Ими дана жесткая оценка позиции Министерства образования и науки РФ в контексте Болонского процесса, переведшего образовательные ценности в разряд «свободных» образовательных услуг [7-9].
Возможности развития людей определяются все-таки характером общества. Гуманное общество не может состоять из эгоистов, поэтому оно должно воспитывать гуманное же отношение граждан друг к другу, к своему народу и всему человечеству, стимулировать и всячески поддерживать стремление индивидов к самосовершенствованию, особенно нравственному. Но от современного так называемого постиндустриального, потребительского и т. п. общества, полностью исчерпавшего свои гуманистические возможности, этого не дождаться. Только в борьбе с торгашеским духом, преодолевая господствующий в этом обществе антагонизм, отдельным личностям удается возвыситься над буржуазно-мещанской ограниченностью и подняться на духовные высоты действительного человеколюбия. Только материальное подкрепление формальной свободы, превращение ее в реальную свободу и насыщение ее высокой духовностью может обеспечить дальнейший прогресс как общества в целом, так и отдельных личностей независимо от их принадлежности к той или иной социальной группе.
Список литературы
Батенин С.С. Человек в его истории. Л.: Изд-во ЛГУ, 1976. 295 с.
Булгаков С.Н. Сочинения: В 2-х тт. Т. 2: Избранные статьи. М.: Наука, 1993. 751 с.
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30-ти тт. Т. 5. Л.: Наука, 1973. 406 с.
Ильин И.А. Сочинения: В 2-х тт. Т. 2: Религиозная философия. М.: Медиум, 1994. 574 с.
Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М.: Госполитиздат, 1958-1963.
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1955-1961.
Образование, которое мы можем потерять: сб. ст. / Под общ. ред. В.А. Садов- ничего. М.: Изд-во МГУ, 2002. 288 с.
Попков В.А., Жирнов В.Д. Идеалы педагогики и антипедагогическая идеология: Российские парадоксы Болонского процесса. М.: Изд-во МГУ, 2005. 128 с.
Попков В.А., Жирнов В.Д. Российское образование. 2020: «Дорожная карта» в никуда. М.: Изд-во МГУ, 2009. 31 с.
СеменовЮ.И. Философия истории. М.: Старый сад, 1999. 380 с.
Смирнов ГЛ. Советский человек: Формирование социалистического типа личности. М.: Политиздат, 1980. 463 с.
Солоухин А.В. Продолжение времени. М.: Советский писатель,1984. 250 с.