Содержание
Введение
1. Роль пантеона славянских богов в организации помощи и взаимопомощи
2. Основные формы помощи и взаимопомощи в древнейших славянских общинах
3. Истоки традиций помощи и взаимопомощи у древних славян
Заключение
Литература
Введение
Особенностью наших славянских предков была открытость, сплоченность, высокое чувство долга перед общиной. В современном обществе отмечается потеря этих качеств, поэтому опыт изучения периода древнейших славянских общин интересен и актуален в настоящее время.
В любом из периодов общественного развития основными функциями морали являются регулирование и оценка индивидуального поведения людей, приведение его в соответствие с теми нормами и принципами, которые приняты данным обществом в качестве базовых и отражают общественные интересы. Моральные нормы не только содержат предписания должного поведения, они фиксируют и такие нравственные аспекты личности, которые необходимы для нормативно одобряемого поведения, поскольку с точки зрения морали могут рассматриваться и оцениваться не только действия и поступки, но и мотивы деятельности, цели, средства и даже намерения.
Человек изначально, еще будучи homoerectus, жил в обществе себе подобных, поскольку индивид не может удовлетворять свои потребности, не вступая в определенные отношения с другими людьми. Первобытная орда, затем племя - первые формы человеческого коллектива, сообщества, известные нам из материалов археологических, этнологических и палеонтологических исследований. О жизни этих далеких предков можно судить лишь по немногим дошедшим до нас свидетельствам. Однако и эти немногие доступные для анализа факты дают возможность сделать определенные выводы, интересующие нас в связи с рассматриваемым вопросом.
1. Роль пантеона славянских богов в организации помощи и взаимопомощи
К сожалению, источники, отражающие языческую жизнь славянских племен, уничтожены в период христианизации Руси, поэтому возможна лишь реконструкция основных элементов поддержки и защиты.
Как отмечает И.Я. Фроянов, прародители славян - сколоты, венеды, и сами древние славяне жили родовой организацией, родовыми общинами. Основными их занятиями являлись вначале охота, а затем земледелие и скотоводство. Выполнение трудоемких работ было под силу только большому коллективу. Поэтому в жизни славян большое значение приобрела община (мир, вервь). Род сохранял верховную собственность на землю, выступал регулятором семейно-брачных отношений, выполнял функции взаимопомощи, взаимоответственности и защиты.[1]
В этом отношении богатым материалом, позволяющим прояснить праисторические формы помощи и взаимопомощи в древнейшей общности, является славянская мифология.
По мнению Б.А. Рыбакова, на Руси социогенетический механизм языческой родовой общности постоянно воспроизводился через аграрные культы, семейно-родовые обряды, что не могло не войти в противоречие с христианскими нормами, которые впоследствии стали знамением общественно-экономической жизни. Устойчивость языческого архаического сознания не могла не отразиться на формах общественной помощи и взаимопомощи и не сохранить к ним древнейшие нормативные требования. Архаическая парадигма помощи складывается в то время, когда ведущим миросозерцанием и мироощущением было язычество. Восточные славяне - язычники - поклонялись различным явлениям природы, культу предков. Образом, который бы дал представление о сущности языческого архетипического сознания, является круг, колесо. Древние славяне поклонялись ему, оно означало не только символ жизни, символ защиты, выступая в качестве оберега от злых духов, но и являлось выразителем определенной целостности, неизменяемости, стабильности и основательности.[2]
Отметим, что для языческого миросозерцания и мироощущения характерно то, что человек не ощущал себя в обособленности и единичности, он был не частью, а неким единством. Человек не противопоставлял себя природе, а растворялся в ней, становясь таким же целым, как и она.
В.С. Моляев говорит о том, что древнейшим верховным мужским божеством славян был Род. В христианских поучениях против язычества XII - XIII вв. о Роде пишут как о боге, которому покланялись все народы. Род был богом неба, грозы, плодородия. Род - повелитель земли и всего живого, он - языческий бог-творец. Имя Рода восходит к иранскому корню со значением божества и света, а в славянских языках корень род означает родство и рождение, воду (родник), прибыль (урожай), такое понятие как народ и родина. Такое разнообразие однокоренных слов, несомненно, доказывает величие языческого бога. Спутницами Рода были Рожаницы - безымянные богини плодородия, изобилия, благополучия. Образ их восходит еще к древним Оленихам, однако, Рожаницы - не столько подательницы плодородия, сколько хранительницы жизни.[3]
Смысл поступка осуществляется богом, героем, предком заключался в ритуальной форме помощи общности, отсюда и выстраивалась философия помощи.
У западных славян было широко распространено кумирослужение, у южных - поклонение природе. Восточным славянам суждено было служить связующим звеном между этими ступенями развития славянского мифологического сознания и соединить кумирослужение западных племен с поклонением стихиям и явлениям природы южных славян. С появлением кумиров устанавливаются обряды для богослужения, а вместе с ними сооружаются богатые святилища. Боги как архетип действий и поступков родовой общины, как высший свод нормативных требований к процессам жизнедеятельности выступали активными помощниками в наиболее ответственных жизненных ситуациях. Славянские языческие боги имели свою специализацию. По функциям, языческих божеств, по характеру их связей с коллективом, по степени индивидуализированного воплощения, по особенностям их временных характеристик и по степени их актуальности для человека можно выделить несколько уровней.
К высшему уровню богов славянской мифологии относились два праславянских божества, чьи имена достоверно реконструируются как Перун и Велес, а так же увязываемый с ними женский персонаж, праславянское имя которого остается неясным. Эти божества воплощают военную и хозяйственно-природную функции. Кроме названных богов в него могли входить те божества, чьи имена известны хотя бы в двух разных славянских традициях. Таковы древнерусский Сварог (применительно к огню - Сварожич, т.е. сын Сварога). Другой пример - древнерусский Даждьбог и южнославянский Дабог.
К более низкому уровню могли относиться божества, связанные с хозяйственными циклами и сезонными обрядами, а также боги, воплощавшие целостность замкнутых небольших коллективов: Род, Чур у восточных славян и т.п. Возможно, что к этому уровню относилось и большинство женских божеств, обнаруживающих близкие связи с коллективом, иногда менее уподобленных человеку, чем боги высшего уровня.
Элементы следующего уровня характеризуются наибольшей абстрагированностью функций. Слово Бог входило в имена различных божеств - Белобог, Чернобог и другие).
К низшему уровню относятся разные классы неиндивидуализированной (часто и не человекообразной) нечисти, духов, животных, связанных со всем мифологическим пространством от дома до леса, болота и т.п.[4]
Таким образом, сформировался некий «пантеон» богов, который оказал влияние на формирование видов помощи и взаимопомощи у древних славян.
Почитание богов тесно взаимосвязано с оформлением института праздников. Они являлись неотъемлемой частью быта в древнейшей общности.
2. Основные формы помощи и взаимопомощи в древнейших славянских общинах
помощь древний славянский общность
По мнению М.В. Фирсова, общинные принципы жизнедеятельности восточных славян, практика осуществления защиты человека в системе рода и общины нашли отражение в конкретных формах помощи и взаимопомощи, среди которых основными были культовые с различными сакральными атрибутами; общинно-родовые в рамках рода, семьи, поселения; хозяйственные. Культовые формы помощи и поддержки с различными сакральными атрибутами тесно связаны с мифологическим миром древних славян. В исторической литературе отмечается, что мифологическое мышление славян дошло несколько стадий развития. Так, выделяют три стадии его развития: духов, божеств природы и богов кумиров. Иного мнения придерживаются некоторые другие исследователи и выделяют четыре стадии поклонение озерам, рощам, небесным светилам; культ Рода и Рожаниц (с принесением жертв и устроением пиров в их честь); культ Перуна; период двоеверия. Существенной особенностью является то, что мифологическое мышление славян связано с определенной моделью действий по защите и охране коллектива, отдельного индивида. Как отмечают некоторые авторы, архетип действий, поступка осуществляется, богом, героем, предком. Именно они в ритуальной форме помогают общности выстраивать философию помощи, а подражание им формирует нормы альтруистических поступков группы.[5]
Однако в исторической памяти закрепились более древние праформы методологии переноса помощи. Они связаны с оберегами. Фетишизация отдельных предметов, наделение их сакральными свойствами - одна из первых функций переноса. Древнейшие языческие атрибуты оберега сохранены и в христианской культуре.
Своеобразными ферментами в деле организации поддержки групповой общности не только с реальными, но и с ирреальными силами, по мнению Б.А. Рыбакова, выступали волхвы. Они активно формировали стереотипы реципрокного поведения в новых исторических условиях. Волхвы - в древнерусской традиции языческие жрецы, звездочеты, чародеи и предсказатели. Практически они имели те же функции для родового общества, что и шаманы у многих народов. Отметим, что они выступали в качестве прорицателей судьбы, как отдельного индивида, так и общности в целом, являясь определенными регуляторами общественных, групповых отношений. Причем их деятельность разворачивалась в условиях экономического, социального, личностного кризиса, когда необходимо было разрешить ту или иную проблему. Механизмы распределения несут в себе языческое нормативное архетипическое поведение субъектов поддержки, которые мотивируют свои поступки откровениями свыше.[6]
Таким образом, действия волхвов имели мифические установки. Они подкреплялись определенными ритуальными действиями, и что очень важно, действия эти неразрывно связаны с идеологией поддержки. Она была одним из тех факторов, которые позволили после уничтожения пантеона языческих богов долгое время сохранять языческие традиции.
Боги как архетип действий и поступков родовой общины, как высший свод нормативных требований к процессам жизнедеятельности выступали активными помощниками в наиболее ответственных жизненных ситуациях. Славянские языческие боги имели свою специализацию. Они мало чем отличались от греческого, римского, восточного пантеона, на что обращали внимание многие исследователи. Тождественность в функциях позволяет предполагать, что на ранних этапах социальной общности закреплены определенные общественные механизмы взаимодействия. Они выступали в качестве нормативных и существовали как определенные традиции. Можно предполагать, что имен
Таким образом, реципрокационно-редистрибутивные связи, которые выступали в качестве дара высших существ, рассматривались как высшие сакральные ценности и впоследствии персонифицировались с лучшими людьми, то есть обретали свое земное существование.
В.П. Дергач отмечает, что более поздняя форма почитания богов - братчины, празднуемые сельскими общинами. Они посвящались святому патрону, позднее это был традиционный корпоративный праздник. Он проводился либо всем селением, либо несколькими селениями вскладчину, где каждый субъект предоставлял какую-либо долю продуктов на общественные нужды.[8]
Таким образом, почитание богов тесно связанно с оформлением института праздников. Они являлись неотъемлемой частью быта в древнейшей общности. Многие праздники совпадают по времени с наличием обилия благ, в особенности пищи, а ритуал призван освящать такое обилие, которое в религиозных верованиях всегда трактовалось как проявление сверхъестественных сил - милости.
Другим важнейшим механизмом закрепления реципрокных отношений, связанных с сакральными установками, являлись родовые обряды почитания предков. Сакрализация данных процессов раскрывается в системе родового пространства, когда умершие предки обожествляются, и к ним обращаются через культовые обряды, что в конечном итоге вело к определенному родовому единению.[9]
Итак, одним из уровней, который заложил и оформил систему реципрокных связей и отношений, создал ценностные стереотипы поведения и восприятия феноменов помощи, явился уровень сакральных отношений. Эта древнейшая форма межгруппового взаимодействия образовала тот социогеном поддержки и защиты, который будет воспроизводиться в языческую эпоху в формах общинно-родовой и хозяйственной помощи и взаимопомощи, а в последующих исторических эпохах - как система призрения и социальной работы.
3. Истоки традиций помощи и взаимопомощи у древних славян
Формы помощи в славянских общинах складывались под влиянием языческого мифологического сознания древнейших славян, сохранения общинной системы землевладения, пережитков в семейно-бытовой сфере и так далее. Выделяются следующие основные формы защиты и поддержки в древнейших славянских обществах:
· культовые формы поддержки с различными сакральными атрибутами;
· общественно-родовые формы помощи и защиты в рамках рода, семьи, населения;
· хозяйственные формы помощи и взаимопомощи.
Существенной особенностью являлось и то, что древние славяне связывали помощь с различными мифами, например, с оберегами. Они наделяли сакральными свойствами различные предметы и растения (предметы костюма, домашней утвари, березу, дуб, осину). Проводили родовые обряды почитания предков, обожествляя их. По представлениям древних, человек переселялся в другой мир, оставляя за собой свои привязанности, привычки, потребности.[10]
Поэтому не случайно рядом с умершими в могилу клали необходимые предметы быта, утварь и даже животных.
В честь умерших устраивались тризны, погребальные состязания, игрища, трапезы. Считалось, что покойник невидимо присутствует и принимает участие во всеобщем действии. Особое место в сакрализации процесса помощи отводилось культу героя. Показательны в этом отношении княжеские пиры, на которые собирались дружинники. В княжеских пирах среди медопития складывались высокие христианские добродетели: милость, нищелюбие и страннолюбие. Легенды и сказания славян о княжеских пирах свидетельствуют о том, что непременными участниками трапезы были калеки-перехожие, нищие странники, получавшие богатую милостыню.
Среди общинно-родовых форм помощи и поддержки особое место отводилось круговой поруке - верви. Вервь был не только формой гражданского права, но и системой взаимоподдержки общинников друг друга. Тем самым уже в этот период времени закладывалась традиция заботы о слабых, менее защищенных. Так, в этнографических материалах мы находим примеры поддержки стариков. Если семья не помогала пожилому человеку, то заботу о стариках брала на себя община. Для них отводился по специальному решению общества отрезок земли, где они работали. Если же пожилые люди окончательно впадали в дряхлость, они призревались общиной.
Старика определяли на постой (питание, проживание) на несколько дней, затем он менял своих кормильцев. Такой вид помощи стал своеобразной общественной повинностью. Не менее интересные подходы к поддержке сложились в отношении детей-сирот. Проводилось усыновление детей внутри родовой общины, так называемое приймачество. Приймать в семью сироту, как правило, могли люди позднего возраста, когда им становилось трудно справляться с хозяйством или когда у них не было наследников. Принятый в семью должен был почитать своих новых родителей, вести хозяйство и т. д. Другой формой поддержки сироты была общинная, мирская помощь. Она по своему характеру совпадала с помощью немощным старикам, когда ребенок переходил из дома в дом на кормление. Сироте могли назначать общественных родителей, которые брали их на свой прокорм. Но если сирота имел хозяйство, община противодействовала усыновлению. Такие сироты назывались выхованцами, годованцами.
Зарождаются и формы помощи вдовам. Нуждающимся вдовам оказывали помощь продуктами, это происходило, как правило, после уборки урожая. Сельская община предоставляла им также землю, на них распространялись такие формы мирского призрения, как и на стариков.[11]
В основе хозяйственной взаимопомощи и взаимоподдержки лежала всевозможная взаимовыручка. Так называемые помочи оказывались людям в самых различных ситуациях: при пожаре, наводнении, других экстремальных ситуациях. Особой формой поддержки были наряды миром, они проводились в семье, если взрослые ее члены были больны. Соседи приходили, чтобы растопить печь, накормить скот, ухаживать за детьми.
Обязательными помочи были при постройке дома, уборке урожая. При коллективных помочах происходило разделение труда, где различные виды работ выполняли различные группы.
Одной из активных форм помощи были толоки. Они включали в себя не только совместную обработку земли, но и различные виды перевозок: сена, урожая зерна. Своеобразной была и форма складчины. То есть несколько семей объединялись, чтобы совместно заготавливать корма для скота. Совместно использовался и рабочий скот, когда обработка земли осуществлялась наемными волами.[12]
Таким образом, в древнейший период славянской истории зарождаются интересные формы помощи и поддержки. Они носят не только внутриродовой характер, но и выходят за ее пределы, становятся основой для христианской модели помощи и поддержки нуждающимся.
Заключение
Как видно, уже на стадии родовой общины зарождаются механизмы поддержки тех субъектов общности, которые в силу разных обстоятельств не могут быть равноправными участниками ее жизнедеятельности. Однако параллельно с практикой индивидуальной помощи возникают формы взаимоподдержки. Они связаны не с индивидуальными формами защиты, а с коллективными, когда поддержка оказывается семье, соседской общине, целому роду.
В этот же период возникает явление помогающего субъекта. Динамика его развития предполагает ряд стадий от оберега к волхву как носителю различных групповых смыслов и этических принципов защиты нуждающихся, а также совокупности определенных способов поддержки отдельных субъектов и группы в целом в разных экстремальных жизненных ситуациях. Модели взаимопомощи носят не только внутриродовой характер, происходит расширение помогающего пространства, что позволяет вырабатывать принципы соседской взаимовыручки, архаические праформы которых дошли до XIX века в виде совместных празднований, уборки урожая и т.п.
Исторические корни древних обычаев наложили огромный отпечаток на поведение современных людей. Это поведение неразрывно связано с нашим мифологическим сознанием. Самые древние формы общения и помощи близким (прежде всего своей семье, роду) дожили до наших дней.
Процесс становления социальной работы в России имеет глубокие исторические корни, и, несмотря на смену идеологии, в обществе остаются механизмы помощи и поддержки, которые зародились в древности и закреплены в новой реальности, в массовом сознании.
Литература
1. Белякова, Т.С. Славянская мифология / Т.С. Белякова. - М., 2005. – 173 с.
2. Боровский, Я.Е. Мифологический мир древних славян / Я.Е. Боровский, В.С. Моляев. - Киев, 2002. – 192 с.
3. Велецкая, Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов / Н.Н. Велецкая. - М.: Инфра-М, 1998. – 92 с.
4. Гумилев, Л.Н. От Руси до России / Л.Н. Гумилев. - М., 1994. – 137 с.
5. Деркач, В.П. К вопросу о двоеверии в Древней Руси / В.П. Дергач // Восточная Европа в древности и средневековье. Язычество, православие, церковь. - М., 1995. – С. 15-21.
6. Древняя Русь: Материалы к курсу истории России / под ред. М.В. Шиловского. - М., 2004. – 204 с.
7. Котляр, Н.Ф. История в жизнеописаниях / Н.Ф. Котляр, В.А. Смолий. - Киев, 2000. – 95 с.
8. Рыбаков, Б.А. Язычество древних славян / Б.А. Рыбаков. - М., 2007. – 86 с.
9. Славянская мифология / под ред. Л.С. Вагурина. - М., 2003. – 141 с.
10. Фирсов, М.В. История социальной работы в России / М.В. Фирсов. - М., 2001. – 301 с.
11. Фроянов, И.Я. Древняя Русь / И.Я. Фроянов. - СПб., 2005. – 261 с.
12. Холостова, Е.И. Генезис социальной работы в России / Е.И. Холостова. - М., 2001. – 203 с.
[1]
Фроянов И.Я. Древняя Русь. - СПб., 2005. – С.92.
[2]
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М., 2007. – С.30
[3]
Боровский Я.Е. Мифологический мир древних славян. - Киев, 2002. – С.61.
[4]
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М., 2007. – С.33.
[5]
Фирсов М.В. История социальной работы в России. - М., 2001. – С.88.
[6]
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М., 2007. – С.34.
[7]
Славянская мифология / под ред. Л.С. Вагурина. - М., 2003. – С.25-26.
[8]
Деркач В.П. К вопросу о двоеверии в Древней Руси // Восточная Европа в древности и средневековье. Язычество, православие, церковь. - М., 1995. – С.16-17.
[9]
Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. - М.: Инфра-М, 1998. – С.64.
[10]
Фроянов И.Я. Древняя Русь. - СПб., 2005. – С.101.
[11]
Белякова Т.С. Славянская мифология. - М., 2005. – С.56.
[12]
Древняя Русь: Материалы к курсу истории России / под ред. М.В. Шиловского. - М., 2004. – С.109.