Григорьева Матрена Васильевна - крестьянка, одинокая женщина шестидесяти лет, из-за болезни отпущенная из колхоза. В рассказе документально воспроизведена жизнь Матрены Тимофеевны Захаровой, жительницы деревни Мильцево (у Солженицына Тальково) Курловского района Владимирской области. Первоначальное название "Не стоит село без праведника" было изменено по предложению Твардовского, считавшего, что оно слишком прямолинейно раскрывает смысл центрального образа и всего рассказа. Матрена, по словам односельчанок, "за обзаводом не гналась", одевалась кое-как, "помогала чужим людям бесплатно". Дом старый, в дверном углу у печки - Матренина кровать, лучшая приоконная часть избы уставлена табуретками и лавками, на которых кадки и горшки с любимыми фикусами - главное ее богатство. Из живности - колченогая старая кошка, которую Матрена пожалела и подобрала на улице, грязно-белая коза с кривыми рогами, мыши да тараканы. Замуж Матрена вышла еще до революции, потому что "мать у них умерла... рук у них не хватало". Вышла за Ефима - младшего, а любила старшего, Фаддея, но тот ушел на войну и пропал. Три года его ждала - "ни весточки, ни косточки". На Петров день повенчались с Ефимом, а на Миколу зимнего вернулся Фаддей из венгерского плена и едва не порубал их обоих топором. Родила шестерых детей, но они "не стояли" - не доживали до трех месяцев. Во вторую мировую пропал Ефим, и осталась Матрена одна. За одиннадцать послевоенных лет (действие происходит в 1956 г.) решила Матрена, что его уже нет в живых. У Фаддея тоже родилось шестеро детей, все были живы, и Матрена взяла к себе младшую девчонку - Киру, воспитала ее. Пенсию Матрена не получала. Болела, но не считалась инвалидом, четверть века проработала в колхозе "за палочки". Правда, потом стали ей все-таки платить рублей восемьдесят да еще сто с лишком получала от школы и постояльца-учителя. Не заводила "добра", не радовалась случаю заполучить квартиранта, не жаловалась на болезни, хотя два раза в месяц валил ее недуг. Зато беспрекословно шла работать, когда прибегала за ней жена председателя, или когда соседка просила помочь копать картошку - никогда никому Матрена не отказала и денег ни с кого не брала, за что и считали ее глупой. "Вечно она в мужичьи дела мешалась. И конь когда-то ее чуть в озере не сшиб под прорубь", да и напоследок, когда увози
Матрене была присуща врожденная деликатность - боялась обременить собой и потому, когда болела, не жаловалась, не стонала, стеснялась вызвать из поселкового медпункта врача. В Бога верила, но не истово, хотя всякое дело начинала - "С Богом!". Спасая имущество Фаддея, застрявшее на санях на железнодорожном переезде, М. попала под поезд и погибла. Ее отсутствие на этой земле сказывается незамедлительно: кто же теперь пойдет шестым впрягаться в соху? К кому обращаться дза помощью? На фоне смерти Матрены проявляются характеры ее алчных сестер, Фаддея - бывшего ее любимого, подруги Маши, всех, кто принимает участие в дележе ее нищего скарба. Над гробом несется плач, который переходит в "политику", в диалог между претендентами на Матренино "имущество", которого всего-то - грязно-белая коза, колченогая кошка да фикусы. Матренин постоялец, наблюдая все это, вспоминая живую Матрену, вдруг отчетливо понимает, что все эти люди, и он в том числе, жили рядом с нею и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого "не стоит село". Рассказчик - автобиографический персонаж. Матрена называет его Игнатьичем. Отбыв ссылку в "пыльной, горячей пустыне", он реабилитирован в 1956 г. и пожелал жить в деревне где-нибудь в средней полосе России. Оказавшись в Талькове, он поселился у Матрены, преподавал математику в школе. Лагерное прошлое проступает во всех его поступках и желаниях: уйти от посторонних глаз, от любого вмешательства в свою жизнь. Игнатьич болезненно переживает случай, когда Матрена случайно надела его телогрейку, не выносит шума, особенно репродуктора. С Матреной они сразу поладили - с ней невозможно было не ладить, хотя и жили в одной комнате, - до того она была тихая и услужливая. Но и Игнатьич, человек многоопытный и ученый, не сразу понял Матрену, и оценил ее по-настоящему лишь после смерти.