В девять вечера автор и четверо его друзей возвращались из одного дома в окрестностях Парижа. На Небе светила полная луна, притягивая взоры гуляк и возбуждая остроумие, уже отточенное о камни мостовой. Один предположил, что это небесное слуховое окно, откуда просвечивает сияние блаженных. Другой уверял, будто Вакх держит на небесах таверну и подвесил луну, как свою вывеску. Третий воскликнул, что это гладильная доска, на которой Диана разглаживает воротнички Аполлона. Четвертый же заявил, что это просто солнце в домашнем халате, без одеяния из лучей. Но самую оригинальную версию высказал автор: несомненно, луна — такой же мир, как и земля, которая, в свою очередь, является для нее луной. Спутники встретили эти слова громким хохотом, хотя автор опирался на авторитет Пифагора, Эпикура, Демокрита, Коперника и Кеплера. Но провидение или судьба помогли автору утвердиться на своем пути: вернувшись домой, он обнаружил у себя на столе книгу, которую туда не клал и где как раз говорилось о жителях луны. Итак, явным внушением свыше автору было приказано разъяснить людям, что луна есть обитаемый мир.
Чтобы подняться на небеса, автор обвязал себя склянками, наполненными росой. Солнечные лучи притягивали их к себе, и вскоре изобретатель оказался над самыми высокими облаками. Тут он принялся разбивать склянки одну за другой и плавно опустился на землю, где увидел совершенно голых людей, в страхе разбежавшихся при его появлении. Затем показался отряд солдат, от которых автор узнал, что находится в Новой Франции. Вице-король встретил его весьма любезно: это был человек, способный к возвышенным мыслям и полностью разделявший воззрения Гассенди относительно ложности системы Птолемея. Философские беседы доставляли автору большое удовольствие, однако он не оставил мысли подняться на луну и соорудил специальную машину с шестью рядами ракет, наполненных горючим составом. Попытка взлететь со скалы окончилась печально: автор так сильно расшибся при падении, что ему пришлось с ног до головы натереться мозгом из бычьих костей. Однако луна на ущербе имеет обыкновение высасывать мозг из костей животных, поэтому она притянула к себе автора. Пролетев три четверти пути, он стал снижаться ногами вверх, а затем рухнул на ветви древа жизни и очутился в библейском раю. При виде красот этого священного места он ощутил такое же приятное и болезненное чувство, какое испытывает эмбрион в ту минуту, когда вливается в него душа. Путешественник сразу помолодел на четырнадцать лет: старые волосы выпали, сменившись новыми, густыми и мягкими, в жилах загорелась кровь, естественная теплота гармонично пронизала все его существо.
Прогуливаясь в чудесном саду, автор встретил необычайно красивого юношу. Это был пророк Илия, который поднялся в рай на железной колеснице, при помощи постоянно подбрасываемого вверх магнита. Вкусив от плодов древа жизни, святой старец обрел вечную молодость. От него автор узнал о прежних обитателях рая. Изгнанные Богом Адам и Ева, перелетев на землю, поселились в местности между Месопотамией и Аравией — язычники, знавшие первого человека под именем Прометея, сложили о нем басню, будто он похитил огонь с неба. Несколько веков спустя Господь внушил Еноху мысль покинуть мерзкое племя людей. Этот святой муж, наполнив два больших сосуда дымом от жертвенного костра, герметически их закупорил и привязал себе под мышки, в результате чего пар поднял его на луну. Когда на земле случился потоп, воды поднялись на такую страшную высоту, что ковчег плыл по небу на одном уровне с луной. Одна из дочерей Ноя, спустив в море лодку, также оказалась в райском саду — за ней последовали и самые смелые из животных. Вскоре девушка встретила Еноха: они стали жить вместе и породили большое потомство, но затем безбожный нрав детей и гордость жены вынудили праведника уйти в лес, чтобы целиком посвятить себя молитвам. Отдыхая от трудов, он расчесывает льняную кудель — вот почему осенью в воздухе носится белая паутина, которую крестьяне называют «нитками богородицы».
Когда речь зашла о вознесении на луну евангелиста Иоанна, дьявол внушил автору неуместную шутку. Пророк Илия, вне себя от негодования, обозвал его атеистом и выгнал прочь. Терзаемый голодом автор надкусил яблоко с древа знаний, и тут же густой мрак окутал его душу — он не лишился разума лишь потому, что живительный сок мякоти несколько ослабил зловредное действие кожицы. Очнулся автор в совершенно незнакомой местности. Вскоре его окружило множество больших и сильных зверей — лицом и сложением они напоминали человека, но передвигались на четырех лапах. Впоследствии выяснилось, что эти гиганты приняли автора за самку маленького животного королевы. Сначала он был отдан на хранение фокуснику — тот научил его кувыркаться и строить гримасы на потеху толпе.
Никто не желал признавать разумным существо, которое передвигается на двух ногах, но однажды среди зрителей оказался человек, побывавший на земле. Он долго жил в Греции, где его называли Демоном Сократа. В Риме он примкнул к партии младшего Катона и Брута, а после смерти этих великих мужей стал отшельником. Жителей луны на земле именовали оракулами, нимфами, гениями, феями, пенатами, вампирами, домовыми, призраками и привидениями. Ныне земной народ настолько огрубел и поглупел, что у лунных мудрецов пропало желание обучать его. Впрочем, настоящие философы иногда еще встречаются — так,
Посещения Демона скрасили горькую долю автора, принужденного служить фокуснику, а затем омолодившийся Демон забрал его с намерением представить ко двору. В гостинице автор ближе познакомился с некоторыми обычаями обитателей луны. Его уложили спать на постель из цветочных лепестков, накормили вкусными запахами и раздели перед едой донага, чтобы тело лучше впитывало испарения. Демон расплатился с хозяином за постой стихами, получившими оценку в Монетном дворе, и объяснил, что в этой стране умирают с голоду только дураки, а люди умные никогда не бедствуют.
Во дворце автора ждали с нетерпением, поскольку хотели случить с маленьким животным королевы. Эта загадка разрешилась, когда среди толпы обезьян, одетых в панталоны, автор разглядел европейца. Тот был родом из Кастилии и сумел взлететь на луну с помощью птиц. На родине испанец едва не угодил в тюрьму инквизиции, ибо утверждал в лицо педантам, что существует пустота и что ни одно вещество на свете не весит более другого вещества. Автору понравились рассуждения товарища по несчастью, но вести философские беседы приходилось только по ночам, поскольку днем не было спасения от любопытных. Научившись понимать издаваемые ими звуки, автор стал с грехом пополам изъясняться на чужом языке, что привело к большим волнениям в городе, который разделился на две партии: одни находили у автора проблески разума, другие приписывали все его осмысленные поступки инстинкту. В конце концов этот религиозный спор был вынесен на рассмотрение суда. Во время третьего заседания какой-то человек упал к ногам короля и долго лежал на спине — такую позу жители луны принимают, когда хотят говорить публично. Незнакомец произнес прекрасную защитительную речь, и автора признали человеком, однако приговорили к общественному покаянию: он должен был отречься от еретического утверждения, будто его луна — это настоящий мир, тогда как здешний мир — не более чем луна.
В ловком адвокате автор узнал своего милого Демона. Тот поздравил его с освобождением и отвел в дом, принадлежавший одному почтенному старцу. Демон поселился здесь с целью воздействовать на хозяйского сына, который мог бы стать вторым Сократом, если бы умел пользоваться своими знаниями и не прикидывался безбожником из пустого тщеславия. Автор с удивлением увидел, как приглашенные на ужин седые профессора подобострастно кланяются этому молодому человеку. Демон объяснил, что причиной тому возраст: на луне старики выказывают всяческое уважение юным, а родители должны повиноваться детям. Автор в очередной раз подивился разумности местных обычаев: на земле панический страх и безумную боязнь действовать принимают за здравый смысл, тогда как на луне выжившая из ума дряхлость оценивается по достоинству.
Хозяйский сын целиком разделял воззрения Демона. Когда отец вздумал ему перечить, он лягнул старика ногой и велел принести его чучело, которое принялся сечь. Не удовлетворившись этим, он для пущего позора приказал несчастному весь день ходить на двух ногах. Автора чрезвычайно развеселила подобная педагогика. Боясь расхохотаться, он завел с юношей философский разговор о вечности вселенной и о сотворении мира. Как и предупреждал Демон, молодой человек оказался мерзким атеистом. Пытаясь совратить автора, он дерзновенно отрицал бессмертие души и даже само существование Бога. Внезапно автор увидел в лице этого красивого юноши нечто страшное: глаза у него были маленькие и сидели очень глубоко, цвет лица смуглый, рот огромный, подбородок волосатый, а ногти черные — так мог выглядеть только антихрист. В разгар спора появился зфиоп гигантского роста и, ухватив богохульника поперек тела, полез с ним в печную трубу. Автор все же успел привязаться к несчастному, а потому ухватился за его ноги, чтобы вырвать из когтей великана. Но эфиоп был так силен, что поднялся за облака с двойным грузом, и теперь автор крепко держался за своего товарища не из человеколюбия, а из страха упасть. Полет продолжался бесконечно долго, затем появились очертания земли, и при виде Италии стало ясно, что дьявол несет хозяйского сына прямиком в ад. Автор в ужасе возопил «Иисус, Мария!» и в то же мгновение очутился на склоне поросшего вереском холма. Добрые крестьяне помогли ему добраться до деревни, где его едва не растерзали почуявшие лунный запах собаки — как известно, эти животные привыкли лаять на луну за ту боль, которую она им издали причиняет. Пришлось автору просидеть три или четыре часа голым на солнце, пока не выветрилась вонь — после этого собаки оставили его в покое, и он отправился в порт, чтобы сесть на корабль, плывущий во Францию. В пути автор много размышлял о жителях луны: вероятно, Господь сознательно удалил этих неверующих по природе людей в такое место, где у них нет возможности развращать других — в наказание за самодовольство и гордость они были предоставлены самим себе. Из милосердия никто не был послан к ним с проповедью Евангелия, ведь они наверняка употребили бы Священное писание во зло, усугубив тем самым кару, которая неизбежно ожидает их на том свете.