Эстрагон
сидит на холмике и безуспешно пытается стащить с ноги башмак. Входит Владимир и
говорит, что рад возвращению Эстрагона: он уж думал, что тот исчез навсегда.
Эстрагон и сам так думал. Он провел ночь в канаве, его били — он даже не
заметил кто. Владимир рассуждает о том, что трудно все это вынести в одиночку.
Надо было думать раньше, если бы они давным-давно, еще в девяностые годы,
бросились с Эйфелевой башни вниз головой, то были бы среди первых, а теперь их
даже наверх не пустят. Владимир снимает шляпу, трясет её, но из нее ничего не
выпадает. Владимир замечает, что, видно, дело не в башмаке: просто у Эстрагона
такая нога. Владимир задумчиво изрекает, что один из разбойников был спасен, и
предлагает Эстрагону покаяться. Он вспоминает Библию и удивляется, что из
четырех евангелистов только один говорит о спасении разбойника, и все почему-то
верят ему. Эстрагон предлагает уйти, но Владимир считает, что уходить нельзя,
ведь они ждут Годо, и если он не придет сегодня, то надо будет ждать его здесь
завтра Годо обещал прийти в субботу. Эстрагон и Владимир уже не помнят, ждали
ли они Годо вчера, не помнят, суббота сегодня или какой-то другой день.
Эстрагон задремывает, но Владимиру сразу становится одиноко, и он будит
товарища. Эстрагон предлагает повеситься, но они никак не могут решить, кому
вешаться первым, и в конце концов решают ничего не делать, ибо так безопаснее.
Они подождут Годо и узнают его мнение. Они никак не могут вспомнить, о чем они
просили Годо, кажется, они обращали к нему что-то вроде неопределенной мольбы.
Годо ответил, что он должен подумать, посоветоваться с семьей, списаться кое с
кем, порыться в литературе, свериться с банковскими счетами и только после
этого принять решение.
Слышен
пронзительный вопль. Владимир и Эстрагон, прижавшись друг к другу, замирают от
страха. Входит Лаки с чемоданом, складным стулом, корзиной с едой и пальто;
вокруг шеи у него веревка, конец которой держит Поццо. Поццо щелкает кнутом и
погоняет Лаки, браня его на чем свет стоит. Эстрагон робко спрашивает Поццо, не
Годо ли он, но Поццо даже не знает, кто такой Годо. Поццо путешествует один и
рад встретить себе подобных, то есть тех, кто сотворен по образу и подобию
Божьему. Он не может долго обходиться без общества. Решив сесть, он велит Лаки
подать стул. Лаки ставит на землю чемодан и корзину, подходит к Поццо,
раскладывает стул, затем отходит и снова берет в руки чемодан и корзину. Поццо
недоволен: стул надо поставить ближе. Лаки снова ставит чемодан и корзину,
подходит, переставляет стул, затем снова берет в руки чемодан и корзину.
Владимир и Эстрагон недоумевают: почему Лаки не поставит вещи на землю, зачем
он все время держит их в руках? Поццо принимается за еду. Съев цыпленка, он
бросает на землю его кости и раскуривает трубку. Эстрагон робко спрашивает,
нужны ли ему кости. Поццо отвечает, что они принадлежат носильщику, но если
Лаки от них откажется, Эстрагон может их взять. Поскольку Лаки молчит, Эстрагон
подбирает кости и начинает их грызть. Владимир возмущается жестокостью Поццо:
разве можно так обращаться с человеком? Поццо, не обращая внимания на их
осуждение, решает выкурить еще одну трубку. Владимир и Эстрагон хотят уйти, но
Поццо приглашает их остаться, ведь иначе они не встретятся с Годо, которого так
ждут.
Эстрагон
пытается выяснить у Поццо, почему Лаки не ставит свои чемоданы. После того как
он несколько раз повторяет свой вопрос, Поццо наконец отвечает, что Лаки имеет
право поставить тяжелые вещи на землю, и коль скоро он этого не делает, значит,
он этого не хочет. Вероятно, он надеется разжалобить Поццо, чтобы Поццо его не
прогонял. Толку от Лаки как от козла молока, с работой он не справляется, вот
Поццо и решил от него избавиться, но по доброте душевной, вместо того чтобы просто
вышвырнуть Лаки, он ведет его на ярмарку в надежде получить за него хорошую
цену. Поццо считает, что лучше всего было бы убить Лаки. Лаки плачет. Эстрагон
жалеет его и хочет утереть ему слезы, но Лаки изо всей силы пинает его ногой.
Эстрагон плачет от боли. Поццо замечает, что Лаки перестал плакать, а Эстрагон
начал, так что количество слез в мире всегда остается неизменным. Так же и со
смехом. Поццо говорит, что всем этим замечательным вещам его научил Лаки, ведь
они вместе уже шестьдесят лет. Он велит Лаки снять шляпу. Под шляпой у Лаки
длинные седые волосы. Когда сам Поццо снимает шляпу, то оказывается, что он
совершенно лыс. Поццо рыдает, говоря, что не может идти с Лаки, не может его
больше выносить. Владимир укоряет Лаки за то, что тот истязает такого доброго
хозяина. Поццо успокаивается и просит Владимира и Эстрагона забыть все, что он
им говорил. Поццо произносит напыщенную речь о красоте сумерек. Эстрагону и
Владимиру скучно. Чтобы их развлечь, Поццо готов приказать Лаки спеть,
сплясать, продекламировать или подумать. Эстрагон хочет, чтобы Лаки сплясал, а
потом подумал. Лаки пляшет, затем думает вслух. Он произносит длинный
научно-заумный монолог, лишенный всякого смысла. Наконец Поццо и Лаки уходят.
Эстрагон тоже хочет уйти, но Владимир останавливает его: ведь они ждут Годо.
Приходит мальчик и говорит, что Годо просил передать, что сегодня он не придет,
но обязательно придет завтра. Наступает ночь. Эстрагон решает не носить больше
свои башмаки, пусть лучше их возьмет кто-нибудь, кому они впору. А он будет
ходить бос
знакомы с Владимиром. Владимир считает, что лет пятьдесят. Эстрагон вспоминает,
как он однажды бросился в Рону, а Владимир его выловил, но Владимир не хочет
ворошить прошлое. Они думают, не расстаться ли им, но решают, что пока не
стоит. «Ну что, пойдем?» — говорит Эстрагон. «Пойдем», — отвечает Владимир. Оба
не двигаются с места.
Следующий
день. Тот же час. То же место, но на дереве, накануне совсем голом, появилось
несколько листьев. Входит Владимир, рассматривает стоящие посреди сцены башмаки
Эстрагона, потом напряженно вглядывается в даль. Когда появляется босой
Эстрагон, Владимир радуется его возвращению и хочет обнять его. Поначалу тот не
подпускает его к себе, но вскоре смягчается, и они бросаются друг другу в
объятия. Эстрагона снова били. Владимир жалеет его. Им лучше поодиночке, но все
же они каждый день приходят сюда и убеждают себя, что рады видеть друг друга.
Эстратон спрашивает, чем им заняться, раз они так рады. Владимир предлагает
ждать Годо. Со вчерашнего дня многое изменилось: на дереве появились листья. Но
Эстрагон не помнит, что было вчера, он не помнит даже Поццо и Лаки. Владимир и
Эстрагон решают поговорить спокойно, раз уж они не умеют молчать. Болтовня самое
подходящее занятие, чтобы не думать и не слушать. Им чудятся какие-то глухие
голоса, и они долго обсуждают их, потом решают начать все сначала, но начать —
самое трудное, и хотя начинать можно с чего угодно, надо все-таки выбрать, с
чего именно. Отчаиваться рано. Вся беда в том, что мысли все равно одолевают.
Эстрагон уверен, что вчера они с Владимиром здесь не были. Они были в какой-то
другой дыре и весь вечер болтали о том о сем и продолжают болтать который год.
Эстрагон говорит, что стоящие на сцене башмаки — не его, они совсем другого
цвета. Владимир предполагает, что кто-то, кому жали башмаки, взял башмаки
Эстрагона, а свои оставил. Эстрагон никак не может понять, зачем кому-то его
башмаки, ведь они тоже жали. «Тебе, а не ему», — объясняет Владимир. Эстрагон
пытается разобраться в словах Владимира, но безуспешно. Он устал и хочет уйти,
но Владимир говорит, что нельзя уходить, надо ждать Годо.
Владимир
замечает шляпу Лаки, и они с Эстрагоном надевают по очереди все три шляпы,
передавая их друг другу: свои собственные и шляпу Лаки. Они решают поиграть в
Поццо и Лаки, но вдруг Эстрагон замечает, что кто-то идет. Владимир надеется,
что это Годо, но тут оказывается, что с другой стороны тоже кто-то идет. Боясь,
что они окружены, друзья решают спрятаться, но никто не приходит: вероятно,
Эстрагону просто показалось. Не зная, чем заняться, Владимир и Эстрагон то
ссорятся, то мирятся. Входят Поццо и Лаки. Поццо ослеп. Лаки несет те же вещи,
но теперь веревка короче, чтобы Поццо было легче идти за Лаки. Лаки падает,
увлекая за собой Поццо. Лаки засыпает, а Поццо пытается встать, но не может.
Понимая, что Поццо в их власти, Владимир и Эстрагон обдумывают, на каких
условиях стоит ему помочь. Поццо обещает за помощь сто, потом двести франков.
Владимир пытается его поднять, но сам падает. Эстрагон готов помочь Владимиру
подняться, если после этого они уйдут отсюда и не вернутся. Эстрагон пытается
поднять Владимира, но не может удержаться на ногах и тоже падает. Поццо
отползает в сторону. Эстрагон уже не помнит, как его зовут, и решает называть
его разными именами, пока какое-нибудь не подойдет. «Авель!» — кричит он Поццо.
В ответ Поццо зовет на помощь. «Каин!» — кри чит Эстрагон Лаки. Но отзывается
снова Поццо и снова зовет на помощь. «В одном — все человечество», — поражается
Эстрагон. Эстрагон и Владимир встают. Эстрагон хочет уйти, но Владимир
напоминает ему, что они ждут Годо. Подумав, они помогают Поццо встать. Он не
стоит на ногах, и им приходится поддерживать его. Глядя на закат, они долго
спорят, вечер сейчас или утро, закат это или восход. Поццо просит разбудить
Лаки. Эстрагон осыпает Лаки градом ударов, тот встает и собирает поклажу. Поццо
и Лаки собираются идти. Владимир интересуется, что у Лаки в чемодане и куда они
направляются. Поццо отвечает, что в чемодане песок, и они идут дальше. Владимир
просит Лаки спеть перед уходом, но Поццо утверждает, что Лаки немой. «Давно
ли?» — удивляется Владимир. Поццо теряет терпение. Почему его терзают вопросами
о времени? Давно, недавно… Все происходит в один прекрасный день, похожий на
все остальные. В один день мы родились и умрем в тот же день, в ту же секунду.
Поццо и Лаки уходят. За сценой слышен грохот: видно, они снова упали. Эстрагон
задремывает, но Владимиру становится одиноко и он будит Эстрагона. Владимир не
может понять, где сон, где явь: может быть, на самом деле он спит? И когда
завтра он проснется или ему покажется, что он проснулся, что он будет знать о
сегодняшнем дне, кроме того, что они с Эстрагоном до самой ночи ждали Годо?
Приходит мальчик. Владимиру кажется, что это тот же самый мальчик, который
приходил вчера, но мальчик говорит, что пришел впервые. Годо просил передать,
что сегодня не придет, но завтра придет обязательно.
Эстрагон
и Владимир хотят повеситься, но у них нет крепкой веревки. Завтра они принесут
веревку и, если Годо снова не придет, повесятся. Они решают разойтись на ночь,
чтобы утром вернуться и снова ждать Годо. «Идем», — говорит Владимир. «Да,
Пошли», — соглашается Эстрагон. Оба не трогаются с места.