Версии и планирование расследования преступлений

П Л А Н

1. Значение планирования для расследования уголовного дела и

програмирование на первоначальном этапе.

2. Выдвижение и проверка версий. Отличия розыскных и следственных

версий.

3. Процесс планирования расследования уголовного дела и его структура.

4. Значение криминалистической классификации для планирования

расследования.

1. ЗНАЧЕНИЕ ПЛАНИРОВАНИЯ ДЛЯ РАССЛЕДОВАНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА И ПРОГРАМИРОВАНИЕ НА ПЕРВОНАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ.

Грамотное планирование расследования по сложным уголовным делам на основе полной отработки следственных версий являет­ся одним из важнейших условий установления объективной истины. Хотя еще более полувека назад отмечалось, что ошибки и недочеты в работе следственных органов обусловливаются прежде всего бесплановостью расследования, с подоб­ным состоянием дел можно встретиться и сейчас. И если в 30-е гг. это объяснялось недостаточной теоретической подго­товкой следственного аппарата, а также слабой разработанно­стью научных основ планирования расследования н версионно-го процесса, то теперь положение коренным образом измени­лось. Теория сделала большой шаг вперед. Практика же порой не в полной мере использует достижения теории. Причи­на такого положения заключается в том, что до сих пор не из­жита психологическая установка некоторой части следователей обходиться набросками, напоминающими конспективный план работы на день. Кроме того, молодые следователи из-за недо­статка опыта не всегда умеют составить развернутый план рас­следования сложных — бесфигурантных либо многоэпизодных дел, что делает необходимой разработку алгоритмов и программ этой деятельности. Наконец, к планированию расследования нужно приступать сразу же, на первоначальном этапе работы по делу. однако теоретические выкладки и рекомендации в дан­ном аспекте нам неизвестны, хотя потребность в них давно кон­статирована.

Как справедливо считает Н. А. Селиванов, выделение комп­лекса первоначальных следственных действий “ориентирует следователя на использование максимума возможностей для обнаружения доказательств, имеющихся на исключительно важ­ном — первоначальном этапе расследования, и на создание надлежащей базы для тщательного, обоснованного планирова­ния всего следственного производства по делу” [1, с. 122]. Это предполагает необходимость составления общего плана рассле­дования первоначального этапа и отдельного плана по каждо­му первоначальному следственному действию в увязке с опера­тивно-розыскными мероприятиями. Таким образом, для обеспе­чения эффективности расследования планирование по возмож­ности следует начинать практически сразу после возбуждения уголовного дела.

Бесспорно, что фрагментарный и проблематичный характер исходной информации о преступном событии, его субъекте, форме вины и других существенных обстоятельствах препятству­ет разработке подробного плана по делу в целом. На данном этапе это нереально и не диктуется необходимостью. Поскольку мы понимаем первоначальный этап расследования как важней­ший интервал следственной деятельности, конкретизируемый характером стоящих перед следователем на момент возбужде­ния уголовного дела целей и необходимый для решения ключе­вых (типичных) задач расследования: раскрытия неочевидных преступлений либо сбора необходимых доказательств по оче­видным преступлениям,—то после решения задач данного эта­па планирование дальнейшей работы по делу большой сложности не представляет. Если преступление раскрыто, а доказатель­ства виновности собраны, элемент творчества в дальнейшей следственной деятельности значительно уменьшается, а сама она (исключая разве составление обвинительного заключения. лежащее в пределах компетенции уголовного процесса, а не криминалистики) намного упрощается. В то же время важность грамотного планирования расследования на его первоначальном этапе становится еще более очевидной.

В этой связи важно подчеркнуть, что всякое пополнение зна­ний следователя о расследуемом преступлении, в особенности на первоначальном этапе, должно влечь немедленное уточнение пунктов составленного плана. Прав А. М. Ларин, говоря, что “планирование основывается на всестороннем учете фактиче­ских данных, которые в ходе расследования неуклонно попол­няются, Уточняются, переосмысливаются. Соответственно по­полняется, корректируется, изменяется и план. Поэтому процесс планирования от принятия дела к производству и вплоть до составления обвинительного заключения непрерывен” [2,
с. 58]. Важность динамичности планирования подчеркивают и другие авторы [3,
с. 15—20].

Как считает Л. А. Соя-Серко, при планировании предстоя­щего расследования и выполнении отдельных следственных действий либо иных мероприятий следователь использует свои познания в конкретной следственной ситуации, оперируя двумя потоками информации. Один —внешний — поступает при изу­чении обстановки и обстоятельств расследуемого преступления; второй—внутренний-—это содержащиеся в памяти следовате­ля знания, понятия, приобретенные в процессе обучения и прак­тической работы [4
,
с. 32].

Думается, что такое представление об информационной обеспеченности следователя неполно, поскольку при расследова­нии любого достаточно сложного уголовного дела в ходе сбора и проверки доказательств необходимо использовать специаль­ные познания различных сведущих лиц, экспертов и др. При этом происходит приложение к конкретной следственной ситуа­ции познаний и этих специалистов, т. е. интеграция знаний и представлений следователя со знаниями и представлениями дру­гих участвующих в расследовании лиц, порождающая новый уровень проникновения в механизм преступного события и его отдельные криминалистически значимые детали.

Данный поток информации имеет свою специфику, посколь­ку порожден не материальной обстановкой преступления и ли­цами, так или иначе причастными к нему (очевидцами, потер­певшими), а волей и сознанием субъектов, с которыми следова­тель взаимодействует. Их интересы направлены на достижение одной цели: раскрытие и всестороннее расследование преступ­ления. Специальные познания особенно необходимы на перво­начальном этапе, ибо индивидуальных знаний и возможностей следователя, как правило, недостаточно, чтобы без определенной помощи достичь успеха.

Научно-технический прогресс постоянно открывает все новые возможности использования достижений науки и техники в уголовном судопроизводстве. Сейчас даже самых глубоких профессиональных знаний следователя может не хватить для успешного расследования. Путь к установлению истины по многим делам оказался бы намного длиннее, целый ряд преступлений не удалось бы раскрыть, если бы следователи не использовали при этом специальные знания, т.е. знания, которые приобретаются путем целенаправленной подготовки и опыта работы для определенного вида деятельности в рамках той или иной профессии, исключая в данном случае профессию самого следователя.

Таким образом, при составлении плана на первоначальном этапе расследования следователь обязан продумать, каких специалистов, как и когда привлечь, наметить мероприятия, в которых они будут участвовать. Желательно, чтобы использование специальных познаний на первоначальном этапе было достаточно широким и плановым. Кроме того, при планировании важно предусмотреть научно-техническое и организационное обеспечение эффективности первоначальных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. Для этого в плане должен быть приведен не только перечень научно-технических средств, но и конкретные тактические приемы их использования.

На первоначальном этапе расследования нужно планомерно применять специальные познания в форме экспертиз. Однако именно на данном этапе далеко не всегда используются богатейшие возможности судебной экспертизы, в особенности имеющие диагностический характер. Экспертизы назначаются несвоевременно, в постановлениях предусматриваются не все вопросы, которые могут быть решены на базе имеющихся материалов, допускаются иные ошибки, снижающие эффективность следствия. Круг экспертиз, вопросы, которые требуется разрешить при их производстве, материалы, необходимые для исследования,- все должно найти отражение в плане первоначального этапа расследования. При этом следователю целесообразно проконсультироваться с экспертами, соотнести свои потребности по делу с возможностями экспертного учреждения, а когда они не совпадают, запланировать производство исследований в другом криминалистическом учреждении, обладающем более широкими возможностями вследствие обеспеченности совершенной аналитической техникой, высокой квалификации сотрудников и др.

Освоение криминалистами идей кибернетики привело к тому, что в последние годы взят на вооружение ряд кибернетических методов, довольно успешно используемых в раскрытии и рас­следовании преступлений. Следователи при решении многих криминалистических задач фактически пользуются отдельными рекомендациями теории информации, в особенности алгоритмического характера. Кибернетические идеи, разработанные применительно к задачам расследования, образуют базу для принятия следователем решений на основе так называемой без­машинной кибернетики посредством выработки схем типовых версий о способах совершения преступлений и типизированных действий следователя, направленных на их проверку. В алгоритмизации деятельности следователя важной является разработка систем типовых моделей расследо­вания преступлений.

Еще в 40-х гг. М. А. Евгеньев писал: “План расследования уголовного дела —это общая программа работы следователя по данному делу вообще н программа его действий на ближай­шие дни в частности” [5,
с. 289]. На первый взгляд так оно иесть. В литературе можно встретить термин “типовой план” расследования, употребляемый как синоним термина “програм­ма расследования” по делам определенной категории. При по­добном подходе планирование расследования и его программи­рование должны обозначать одно и то же. Так ли это?

В специальной литературе “программа понимается как систематизированный перечень методических рекомендаций по уяс­нению ситуации, определению цели и выбору средств решения некоторых типичных следственных задач”[6,
с. 50—51]. Отме­чается, что основу программы должны составлять методические предписания, свободные от информационного “шума”—полеми­ки, объяснений, отступлений и облеченные в форму кратких и конкретных алгоритмов, систематизированных так, чтобы по­требовался минимум усилий на отыскание необходимых сведе­ний и уяснение связей между ними.

Л.
А.Соя-Серко видит здесь возможность реализации новых принципов решения следственных задач, которые будут содей­ствовать разгрузке памяти следователя от информации, не обязательной для успешной деятельности, ее целеустремленно­сти на всех этапах расследования: способствовать решению от­носительно простых задач и облегчать планирование решения более сложных задач. “Именно поэтому программирование, являющееся средством доведения методических знаниидо сле­дователя, должно способствовать тому, чтобы в тех случаях. когда есть готовые оптимальные решения, следователь не зани­мался изобретением уже изобретенного, а брал и использовал уже готовое” [4,с.33—34].

Автор подчеркивает, что содержащиеся в программе мето­дические предписания—лишь предпосылка к деятельности, в то время как успех расследования достигается не столько их усвое­нием, сколько профессиональным использованием в условиях конкретной ситуации. Содержание программ обусловлено уров­нем теоретических разработок. Так как теория пока не в состоя­нии дать конкретные предписания на все случаи, которые мо­гут встретиться в следственной работе, самые сложные виды этой деятельности алгоритмизированы наиболее общо, значит, их использование требует от следователя значительных интел­лектуальных усилий. Обеспечивая следователя всей методиче­ской информацией для быстрого решения простых задач, про­граммирование вместе с тем должно предоставлять ему ин­формацию и для решения творческих задач, т. е. помочь быстро и правильно сориентироваться при поиске нового оригинального решения [4,
с. 46—47].

Проследив историю попыток запрограммировать расследо­вание от времен окончательной разработки римской семичлен­ной формулы до наших дней, И. Е. Быховский подчеркивает, что раскрыть атипичное преступление, пользуясь типовой програм­мой, невозможно. Следовательно, любые системы типовых вер­сий должны содержать указания на вероятностный характер аккумулированных данных, чтобы практические работники от­рабатывали и другие версии, возникающие при расследовании конкретного преступления. Использование жестких программ. содержащих команды, исключает возможность учета особенно­стей личности и самого следователя, и обвиняемого, и других лиц, проходящих по делу [7, с.
61—65].

И. Е. Быховскнй обоснованно заключает, что программа должна быть системой рекомендаций, а не приказов, рассчитан­ных на расследование не всего уголовного дела, а его опреде­ленного этапа. Она должна базироваться на материалах обоб­щения практики, стимулировать инициативу следователя на отыскание других, не предусмотренных авторами программы путей выяснения того или иного вопроса. “Идея программиро­вания расследования не должна лишать следователя возможно­сти поиска эвристических решений; следствие всегда было, есть и будет не только комплексом научных положений и рекоменда­ции, но н искусством нахождения истины” [7,
с. 66—67].

Сделаем некоторые предварительные выводы. Соотношение между планированием и программированием, по нашему мне­нию, таково. Программирование—один из ведущих методов планирования, поэтому программу можно рассматривать как предварительный план любого вида деятельности, в том числе и следственной. На основании программы, являющейся, так ска­зать, скелетом будущего плана работы по делу, следователь. сообразуясь со складывающейся следственной ситуацией и реальными возможностями, составляет подробный план.

Первоначальный этап расследования характеризуется нали­чием ряда проблемных ситуаций, разрешение которых програм­ма не может детально предусмотреть. Она базируется на типич­ном, в то время как конкретное преступление и лицо, его совер­шившее,—индивидуальны. Специфика следственной деятельно­сти заключается в том, что для раскрытия преступлений необ­ходимо нетривиальное решение. Следователь в зависимости от ситуации вносит в программу расследования и свой опыт, учи­тывает наличные силы и средства. В результате программа ста­новится гибким, динамичным планом первоначального этапа расследования.

Освоение следователями научных, наиболее рациональных приемов программирования своей деятельности чрезвычайно по­лезно в первую очередь для успешного планирования и прове­дения расследования на наиболее ответственном первоначаль­ном этапе. Кроме того, умение программировать облегчает ра­боту следователя с ЭВМ. В недалеком будущем обращение сле­дователя в наиболее сложных случаях, в том числе и связанных с планированием, за помощью к ЭВМ станет обычным делом. Развертываемые в настоящее время в правоохранительных ор­ганах информационно-поисковые и автоматизированные управ­ляющие системы создают к тому реальные предпосылки.

Таким образом, планирование и программирование следст­венной деятельности по содержанию не совпадают—это катего­рии разного порядка и неодинаковой природы. Думается, что следует продолжить разработку программ работы на первоначаль­ном этапе расследования наиболее распространенных, тяжких и сложных для раскрытия преступлений. Наличие таких про­грамм поможет следователям повысить качество планирования, что будет способствовать скорейшему отысканию истины по расследуемым уголовным делам.

2. Выдвижение и проверка версий. Отличия розыскных и следственных версий.

Планирование- это сложный по своей структуре творческий мыслительный процесс. Наиболее типичными логическими средствами познания, которыми пользуется следователь, являются: версия и вопрос.
Версия лежит в основе планирования, вопрос - в основе про­верки версии.

Названные логические формы мышления используются прежде всего потому, что, приступая к расследованию, следователь, как правило, не располагает доста­точными данными, позволяющими сразу выявить те обстоятельства, которые он обязан установить в соответствии с требованиями ст. 68 УПК. В начале рассле­дования перед следователем возникает обычно задача со многими неизвестными. Чтобы решить ее и объяснить исследуемое событие и его отдельные обстоятельства, следователь прибегает к такому приему, как построение версий.

Версия есть не что иное, как одно из возможных объяснений расследуемого события в целом или отдельных его обстоятельств. В зависимости от этого следст­венные версии именуются общими или частными.

Версия строится на основе тех данных, которыми располагает следователь, а так как их недостаточно, чтобы с исчерпывающей полнотой и достоверностью ус­тановить интересующие его обстоятельства, и они до­пускают несколько предположительных объяснений, то обычно выдвигается
несколько версий. Все они пред­ставляют суждения, которые могут быть либо ложными, либо истинными. Так как на первых порах не известно, какое из них соответствует действительности, а какое ошибочно, то на этом основывается правило, согласно ) которому необходимо выдвигать столько версий, сколь­ко может быть дано удовлетворяющих задаче раскрытия преступления объяснений имеющимся актам.

Необходимость выдвижения всех следственных вер­сий, реально возможных в данной ситуации, и включение их в план расследования являются важным усло­вием его обоснованности и правильности. Несоблюдение этого условия, увлечение одной версией, хотя бы н правдоподобной, на практике приводят к тому, что преступление остается нераскрытым.

Проверка только одной версии и игнорирование дру­гих версий могут повлечь также необоснованное привлечение к уголовной ответственности лиц, не виновных в совершении преступления. Ошибки подобного рода допускаются, когда следователь не учитывает

версии, выдвигаемых другими участниками процесса, в частности обвиняемым или потерпевшим. Версия об­виняемого- это тоже одно из объяснений расследуемо­го преступления, но с его позиций. Предписание ст. 20 УПК о всесторонности, полноте и объективности иссле­дования обстоятельств дела требует, чтобы и эта вер­сия была включена в план и проверена.

Выдвижение всех возможных версий по делу при оп­ределении путей расследования не означает, однако, что задача следователя- выдвинуть как можно больше версий. Не обоснованные материалами дела версии могут увести следователя в сторону от истины, направить его на ложный путь. Поэтому в основе версии должна лежать какая-то часть достоверно установленных фак­тов. Если следователь выдвигает версию об убийстве, то он исходит из того, что обнаружен труп или человек внезапно исчез, причем эти данные не должны вызывать сомнения. Даже в тех случаях, когда следователь стро­ит версии на основе анонимных заявлений или слухов, информация, содержащаяся в них, должна в определен­ной мере соответствовать реальным обстоятельствам дел а .

Выдвинутые версии должны быть проверены.
Здесь важное значение приобретает правильное формулирова­ние вопросов, познавательная функция которых в том н состоит, чтобы выделить то, что неясно, неизвестно по делу, то, что нужно проверить, установить. Вопросы помогают выявить причины и те следствия, которые выводятся из версии. Выдвинув версию, следователь рас­суждает следующим образом: если версия верна, то в действительности должны существовать определенные факты являющиеся следами, признаками преступления и подтверждающие версию. Например, по делу об убийст­ве выдвигается версия, что убийство совершил А. из пистолета «ТТ» с целью завладеть имущество потер­певшего. Из данной версии выводится следующее: у А. должен быть пистолет «ТТ»; у А. должны быть вещи, принадлежащие потерпевшему. Прежде чем проверить практически, соответствует ли это действительности, мысль следователя приобретает форму вопроса: «Есть ли у А. пистолет «ТТ»?», «Имел ли он право на ношение оружия?», «Хранятся ли у А. похищенные вещи?», «В каком месте они хранятся?» и т. п. Для разрешения пос­тавленных вопросов в плане намечается проведение следственных действий и розыскных мероприятий, по­ручаемых органам милиции. Получив ответы на постав­ленные вопросы, следователь тем самым получает и не­обходимые данные для вывода о подтверждении или опровержении выдвинутой версии. Основное условие ус­пешной реализации плана- это параллельность про­верки версий. Но если недопустимо говорить об очередности проверки версий, то можно и должно говорить о последовательности при решении вопросов. Так, в пер­вую очередь решаются вопросы, имеющие значение для проверки нескольких версий.

Сложный мыслительный процесс выдвижения следственных версий и их проверка состоят, как отмечает Я.Н.Пещак, из трех основных этапов: “...первый этап- собирание фактического материала, его логический анализ и оценка. Второй этап- выведение и формулировка собственно следственных версий, включая выведение и формулировку предположений составляющих основу этих следственных версий. Третий этап выведение следствий, которые должны существовать в случае истинности отдельных следственных версий, и проверка существования этих следствий” [8,стр.75].

По мнению Е.К.Кагина в вышеуказанном определении этапов содержатся неточности: “так, начальный этап нужно дифференцировать по крайней мере на два самостоятельных этапа: определение проблемной ситуации и основных направлений, по которым необходимо выдвигать версии; логическое упорядочение фактического материала, включая его предварительный логический анализ и оценку. Собирание исходного фактического материала лежит за пределами версионного процесса, поскольку фактическая база версии (исходные данные) уже имеется в распоряжении следователя. Правильно включив выведение логических следствий в версионный процесс, Я.Н.Пещак необоснованно объединил в одном этапе логический механизм с практической проверкой существования следствий. Между тем проверка логических следствий- важнейший раздел в основном практической деятельности следователя, и он не входит в рамки процесса, который Я.Н.Пещак охарактеризовал как мыслительный.”[9,стр.42-43].

Удачным представляется определение следственной версии, данное Л.Я.Драпкиным: “Следственная версия- это обоснованное предположение следователя об обстоятельствах, имеющих значение для дела, правдоподобно объясняющее установленные факты”[10,стр.18].

Чтобы уловить отличия следственной версии от розыскной необходимо дать определение последней. Для этого посмотрим как ее определяют различные авторы. Шаламов М.П. под розыскной версией понимает основанные на материалах дела предположения о местонахождении скрывшегося преступника, а также о применяемых им с целью сокрытия способах, средствах.- [11, стр. 328-333]
Розыскная версия- это основанное на материалах дела и результатах оперативно-розыскных мероприятий предположение о местонахождении искомого объекта [12, стр. 453]. Розыскная версия представляет собой предположение о том, что произошло с подследственным и где вероятнее всего он может находиться [13, стр.137]Розыскная версия, выдвигаемая следователем, являясь разновидностью частной следственной версии, представляет собой логически обоснованное, вытекающее из материалов уголовного дела и иных сведений предположение о вероятном местонахождении известных следователю и розыскиваемых им лиц и иных известных объектов, а также об используемых для их сокрытия приемах маскировки. Главное назначение розыскных версий заключается в том, чтобы с их помощью определить правильное направление поиска того или иного объекта [14, стр.14].

Нельзя согласиться с тем, что розыскная версия является разновидностью следственной версии. Розыскная версия- самостоятельный вид частной гипотезы.

Розыскная версия
- это обоснованное предположение следователя или оперативного работника органа дознания об обстоятельствах, имеющих значение для установления места вероятного нахождения розыскиваемого в настоящее время либо возможного появления в будущем.

Поисковая направленность розыскной версии сосредоточена главным образом на установлении: а) определенного адреса или хотя бы менее конкретного описания места, где находится или может находиться скрывшейся преступник; б) разнообразных связей разыскиваемого, проверка которых может привести к его установлению; в) изменения демографических данных, с помощью которых разыскиваемый попытается легализоваться; г) предполагаемых действий и планов разыскиваемого, связанных с получением средств существования, надежных документов с места жительства, работы, а также с возможным продолжением преступной деятельности; д) попыток скрывшегося преступника наладить связь с родственниками, приятелями и др. лицами, а также иных его намерений, вытекающих из конкретных обстоятельств.

Процесс построения розыскной версии состоит из следующих основных этапов. 1.Формирование необходимой информационной базы. Одной из предпосылок обоснованного выдвижения розыскной версии является наличие достаточного количества фактов, то есть наличие информации, которая дала бы возможность следователю или оперативному работнику органа дознания сделать вероятностный вывод о местонахождении лица, скрывающегося от следствия, суда и наказания. 2. Определения необходимой теоретической базы, аккумулированной в знаниях следователя, его личном и обобщенном опыте. 3. Оценка следователем или оперативным работником органа дознания имеющейся информации, ее логический анализ с точки зрения достаточности для построения розыскных версий.

Процесс проверки розыскных версий отличается прежде всего непосредственным
способом ее подтверждения или опровержения (без всяких выводов логических следствий).

Розыскные версии отличаются следующими особенностями: 1) наличием достаточных данных, свидетельствующих, что преступление совершено известным следствию лицом; 2) наличием достаточных доказательств для привлечения данного лица в качестве обвиняемого; 3) выдвижением розыскной версии следователем или оперативным работником органа дознания как в ходе предварительного расследования, так и после приостановления уголовного дела в зависимости от времени получения исходной информации для розыска, но только при наличии оснований, указанных в п.1; 4) выдвижением розыскной версии в отношении ограниченного круга фактов (местонахождения скрывшегося преступника, его связей, изменений демографических данных и т.п.), круг которых значительно уже, чем при выдвижении следственных версий; 5) проверкой розыскных версий без выделения логических следствий; 6) предсказательным характером в отличие от ретросказательного характера у следственных версий; 7) разведывательным характером, поскольку проверку розыскной версии органы дознания осуществляют чаще всего оперативно-розыскными средствами и методами.

На взгляд Е.К.Кагина нет необходимости разделять розыскные версии на следственно-розыскные и оперативно-розыскные в зависимости от субъекта розыска (так как нужно работать всем вместе и использовать взаимно всю информацию) [9, стр.43-44].

Имея специфический характер, розыскная версия служит базой целенаправленной деятельности следователя и оперативного работника органа дознания по обнаружению и задержанию лица, скрывшегося от следствия и суда.

3. Процесс планирования расследования уголовного дела и его структура.

Работа следователя по расследованию уголовного дела, как всякая деятельность, состоящая из комплекса различных трудовых операций, должна планироваться. Будучи методом организованного ведения следствия, планирование
есть обоснованное материалами дела определение путей и средств, с помощью которых при наименьшей затрате сил и времени должно быть раск­рыто преступление, изобличен обвиняемый, выявлены причины и условия, способствовавшие совершению преступления.

Целенаправленность, упорядоченность и выбор при планировании расследования должны осуществляться в полном соответствии с требованиями принципа закон­ности.

Разработанные криминалистикой с использованием данных науки уголовного процесса н логики положения о принципах, структуре и формах планирования органически вплетаются в уголовно-процессуальную деятельность органов расследования по раскрытию преступлений, изобличению лиц. совершивших эти преступления, и принятию мер, направленных на устранение обстоятельств, способствующих совершению преступлений.

Принципы планирования- это
разработанные криминалистической тактикой требования, предъявляемые к планированию, соблюдение которых обеспечивает его эффективность. Принципами планирования являются его обоснованность, динамичность, непрерывность и инди­видуальность.

Намечая в плане следственные действия для разре­шения вопросов, следователь стремится к тому, чтобы решение их было обеспечено всеми возможными и наи­более целесообразными в данном случае способами. На­пример, если следователь ставит вопрос о том, где на­ходятся похищенные ценности, и указывает в плане, что для разрешения этого вопроса необходимо произвести обыск у подозреваемого, допросить определенных лиц и установить наблюдение на рынках, в скупочных пунк­тах, проверить возможность нахождения ценностей в камерах хранения и ломбардах, то из этого перечня вид­но, что следователь предусмотрел все возможные в дан­ном случае средства, с помощью которых может быть получен ответ на интересующий его вопрос. При этом чем больше возможностей использовать в качестве по­сылок для определенных выводов дает суждение, содер­жащееся в ответе на один поставленный вопрос, тем эф­фективнее вопрос, ибо позволяет на основании получен- кого ответа на него сделать не один, а несколько выводов.

Так, установив, что похищенные ценности находятся у подозреваемого, который спрятал их дома в специаль­но оборудованном тайнике, следователь тем самым полу­чает возможность сделать вывод не только о том, что искомое находится у подозреваемого, но и о причаст­ности последнего к совершенному преступлению, о его преднамеренном стремлении скрыть похищенное, желании избежать уголовной и материальной ответствен­ности по возмещению ущерба.

Намечая производство следственных действий, нуж­но всегда учитывать возможность выполнить их налич­ными средствами. Если, допустим, нужно произвести обыск, то следует подумать, не понадобится ли помощь, чья и какая; можно лисвоевременно добраться до мес­та, где его необходимо провести, позаботиться о транспортных средствах, о привлечении работников милиции и представителей общественности; подумать о подготов­ке технических средств и о тактике проведения намечаемого следственного действия. Иначе говоря, каждое следственное действие должно планироваться: только тогда оно будет проведено правильно и успешно.

Рекомендовать какую-то общую для всех видов след' Сталиных действий форму плана- труд бесполезный, так как планирование отдельных следственных дейст­вий находится в прямой зависимости от их характера. Можно выделить лишь некоторые вопросы, которые являются общими для всех или большинства следствен­ных действий. Надо иметь в виду, что значимость таких вопросов для каждого следственного действия различ­на и поэтому последовательность их разрешения также неодинакова.

Такими общими вопросами, подлежащими разре­шению при производстве тех или иных следственных действий, являются: 1) какова цель намечаемого следственного действия, 2) когда его следует провести; З) где оно должно быть проведено; 4) кто должен при­нять участие в его проведении; 5) как будут распределены обязанности между участвующими в проведении следственного действия лицами; 6) в какой последовательности будет проводиться следственное действие; 7) какие научно-технические и иные средства понадобятся для его проведения.

Для каждого следственного действии в плане предусматриваются сроки проведения исходя из степени не­отложности действия, значимости его для хода следст­вия, связи с другими следственными действиями или розыскными мероприятиями, а также из условий их проведения. Намечаемые сроки должны быть реальными и со­четаться со сроками проведения следственных действий по другим уголовным делам.

Форма плана может быть мысленной, письменной и графической. Так, совершенно очевидно, что в случаях, требующих немедленного выезда на место происшест­вия производства других неотложных следственных действий, следователь практически составить письмен­ный план не имеет возможности. Он должен быстро, оперативно, сообразуясь с обстановкой, принять решение, в каком направлении он будет действовать, и мыс­ленно спланировать весь комплекс необходимых мероприятий, исходя из особенностей методики расследования преступлений данного вида. Получив необходимые данные, следователь, конечно, должен составить письменный план. В других случаях следователь приступает к составлению письменного плана с момента принятия дела к своему производству, так как характер и вид преступления требуют анализа и глубокого изучения тех материалов, которые послужили основанием к возбуж­дению уголовного дела. Типичны в этом отношении де­ла о крупных хищениях, совершаемых должностными лицами: исходные данные содержатся в многочислен­ных материалах, представленных в виде разлитого рода бухгалтерских документов, актов ревизий, объяснений должностных лиц и т. д.

Нередко по делам этой категории составлению развернутого плана исследования предшествует составление письменного плана первоначальных следственных действий. Обусловливается это тем, что даже на данном этапе перед следователем возникает необходимость выполнить большой объем работ.

Письменный план должен составляться на опреде­ленный отрезок времени в зависимости от имеющихся у следователя данных. Реализовав намеченный план и оценив вновь полученные данные в совокупности с уже имеющимися, следователь планирует следующий этап расследования, и так до тех пор, пока оно не будет завершено.

Письменная форма плана, как правило, должнавключать все те элементы, из которых складывается его

структура. К их числу относятся : 1) исходные данные, послужившие основанием для выдвижения версий;

2) следственные версии; 3) вопросы и обстоятельства, подлежащие выяснению; 4)
следственные действия ро­зыскные и иные мероприятия: 5)
сроки проведения намеченных действий; 6) исполнители; 7) отметка о выполнении и результатах проведенных действий.

Исходные данные, версии и выяснение вопросов, об­щих для всех версий, целесообразно выделять в само­стоятельный раздел плана.

По делам с большим числом эпизодов или большим числом обвиняемых письменный план составляется по каждому эпизоду или в отношении каждого лица, а затем частные планы сводятся в общий план расследования .

Этот же метод применяется и при планировании расследования, осуществляемого бригадой следователей. Каждый следователь составляет план порученной ему части дела, а затем эти планы сводятся в общий план или же, наоборот, сначала составляется общий план и на его основе планируется работа каждого участ­ника бригады.

По сложным делам с большим объемом следствен­ных материалов план составляется не только на первоначальном этапе расследования и в ходе самого расследования, но также и при его завершении. В таких случаях перед следователем обычно возникают труднос­ти, связанные с окончательной систематизацией дока­зательственного материала, с выделением дел, с предъ­явлением следственного материала для ознакомления значительному числу обвиняемых, защитников и других участников процесса.

В дополнение к письменному плану полезно состав­лять схемы, «шахматки», таблицы с использованием различного рода графических фигур. С их помощью от­ражаются связи между участниками преступления и отдельными доказательствами.

Исследование сущности процесса планирования, а также его ко­нечного результата—плана расследования лучше всего осуще­ствить с помощью последовательного анализа двух аспектов этого сложного процесса- его динамической и статической структур. Существует множество неоднозначных определений понятия “структура”, однако наиболее приемлемым является ее описание как способа организации объекта, обеспечивающего связь элементов системы в некую целостность. С Данной позиции динамическая структура планирования представляет собой по­этапный, развернутый во времени процесс преобразования ис­ходных характеристик объекта, его непрерывное развитие. В статической структуре обнаруживается относительно ста­бильная связь основных элементов разработанного плана рас­следования.

Построение статической и динамической структур необходи­мо рассматривать как применение системно-структурного ана­лиза к специфическому объекту, состоящему из двух под­систем—подвижной, многоэтапной, характеризующейся времен­ной последовательностью и взаимодействием этапов процесса планирования (прямая и обратная связь), и сравнительно ста­бильной, вневременной, определяемой специфической формой связей основных элементов готового плана расследования (ито­говая модель). Обе структуры—это различные, но тесно свя­занные между собой подсистемы, отражающие диалектику раз­вития процесса планирования и его закономерного перехода в конечный результат—план расследования.

Динамические структуры всех пяти основных уровней систе­мы комплексного планирования—формирование планов след­ственного действия, тактической операции, отдельного этапа, всего процесса расследования, а также календарного плана— имеют свои особенности. Определенной спецификой обладают и статические структуры — планы, разработанные на каждом из перечисленных уровней. Однако основным этапам этих про­цессов, как и основным элементам планов, присуще много об­щего, в связи с чем в качестве основных объектов научного ана­лиза вполне допустимо выбрать наиболее универсальные, а именно; процесс планирования по уголовному делу и его внешнее выражение—общий план расследования преступления.

Динамическая структура процесса планирования, как и со­держание соответствующей деятельности следователя, состоит из нескольких последовательных этапов.

Первый этап
планирования заключается в определении не­посредственных целей расследования и в уточнении целей бо­лее общего уровня, сформулированных в процессе построения версий и выведения из них логических следствий. Здесь проис­ходит перекодировка целей, в результате которой вырабаты­ваются простые однофункциональные цели и цели конкретных мероприятий. Совокупность дедуцируемых из версий логических следствий представляет собой недостаточно упоря­доченный перечень подцелей, подлежащий дальнейшему упоря­дочению. Именно на данном этапе в основном создается свое­образное “дерево целей”, которое и представляет собой одну единую, но детализированную цель данной системы в целом.

Сложные по составу логические следствия делятся обычно на более мелкие и конкретные, приобретая удобную для планов форму вопросов, на которые необходимо получить ответ, или -обстоятельств, подлежащих непосредственной проверке и со­поставлению с реальными фактами.

Второй этап
заключается в выделении общеверсионных во­просов и обстоятельств, т. е. тех логических следствий, которые повторяются при их выведении из различных версий. Подобные общеверсионные вопросы имеют отношение к проверке несколь­ких версий, а потому, чтобы избежать дублирования, нерацио­нальной траты времени и сил, их необходимо выделить в само­стоятельный раздел формируемого плана.

Третий этап
планирования состоит в выявлений вневерсионных вопросов и обстоятельств, которые, не будучи логическими бедствиями какой-либо версии, тем не менее подлежат обяза­тельному установлению в порядке так называемого “простого информационного поиска”. Чаще всего выяснение вневерсионных вопросов носит очевидный характер и обусловлива­ется стандартными, типовыми факторами. К ним относятся, на­пример, уточнение возраста обвиняемых или потерпевших, ис­следование места происшествия при обнаружении трупа или его частей, установление скорости движения автомобиля по исход­ным данным.

Выяснение этих обстоятельств отнесено к третьему этапу планирования, поскольку лишь после анализа и упорядочения всех логических следствий становятся ясными те факты, кото­рые хотя и не вытекают из версий, но их выявление и проверка имеют не меньшее значение для дела. Подобные вневерсионные обстоятельства можно выделить в самостоятельный раздел еди­ного (сводного) плана расследования по делу или же для упро­щения структуры объединить в один раздел с общеверсионными вопросами (первый вариант предпочтительнее).

Четвертый этап
заключается в определении и учете средств, находящихся в распоряжении следователя. При планировании расследования термин “средства” понимается в широком смыс­ле—как человеческие, материально-технические, информацион­ные, временные ииные факторы, которые необходимо учиты­вать при раскрытии и расследовании преступлений. Следователь фиксирует имеющиеся в его распоряжении ресурсы, т. е. ту ор­ганизационную систему, которая сформирована на данный мо­мент расследования.

Пятый этап
можно определить как этап постановки задачи. “Задача — это цель, данная в определенных условиях” [15,
с. 232]. Сопряжение цели и средств, выявленных на предыду­щем этапе, позволяет определить характер организационно-управленческой ситуации (упорядоченная — достаточно ресур­сов или неупорядоченная—ресурсов явно недостаточно) и тем самым сформулировать стоящую перед следователем задачу. Однако сопряжение цели и средств всегда происходит при опре­деленных условиях, прежде всего с учетом типа и характера логико-информационной и тактико-психологической ситуации (проблемная — непроблемная, конфликтная — бесконфликтная), факторов внешней среды и непосредственного социального окру­жения.

В настоящее время принята классификация задач на два наиболее общих типа—на нахождение и на доказательство— главным образом потому, что тип задачи предопределяет метод ее решения. Целью задачи на нахождение является поиск опре­деленного объекта, не известного в этой задаче, но удовлетво­ряющего ее условию, которое связывает неизвестное с исход­ными данными. Цель задачи на доказательство заключается в установлении правильности или ложности некоторого положе­ния (высказывания), его подтверждении или опровержении.

Следователь в своей деятельности нередко сталкивается и с необходимостью разрешения задач третьего типа—на нахожде­ние и на доказательство. В зависимости от соотношения целей и средств их достижения задача может быть более или менее трудной в организационно-управленческом отношении, а иногда и. неразрешимой в данных условиях. В наиболее острых ситуа­циях иногда необходимо выйти за рамки маневрирования лишь одной ресурсной стороной задачи. Вполне допустимо и тактиче­ское (но не стратегическое) изменение целей, например, выде­ление части материалов уголовного дела в отдельное производство и его самостоятельное расследование (ст. 26 УПК).

Чаще всего при возникновении организационных трудностей прибегают к расширению, иногда весьма существенному, средств и условий. В таких случаях для устранения неупорядоченности (неординарности) по делу необходимо принять радикальные меры по коренной перестройке всей организационной системы расследования (создание большой следственно-оперативной группы, разделение единого уголовного дела на отдельные само­стоятельные производства, передача уголовного дела другому следователю или другой следственной бригаде, построение принципиально нового плана расследования и т. п.). Если же трудности количественного характера не переросли в иное качественное состояние—организационную неупорядоченность, то, как правило, ограничиваются принятием мер, существенно не изменяющих организационную структуру. Это периодическое подключение к расследованию следователей и оперативных работников, продление сроков предварительного следствия, опти­мизация действующего плана, оказание других аналогичных видов помощи.

Правильно сформулированная задача позволяет в дальнейшем успешно спланировать как отдельные действия, так и всю деятельность су

бъектов расследования. В теории управления и психологии придают большое значение классификации задач на хорошо и плохо определенные, обоснованно считая данную классификацию одним из основных критериев оценки человеческой деятельности.

Под задачей в логической форме следует понимать высказывание типа: дано А; требуется В (<А; В>), где А—заданные условия (средства, ресурсы) и В—цель деятельности (желаемая конечная ситуация). Субъект планирования одновременно анализирует средства с позиции цели (целевой подход к наличным ресурсам), а цели—с позиции имеющихся ресурсов (ресурсный подход к цели).

Именно на этом этапе следователь выявляет конкретную организационно-управленческую ситуацию, определяет ее характер (тип), делает предварительный, общий и потому лишь каче­ственный вывод о достаточности или нехватке сил, времени и Средств. Однако количественные расчеты ресурсов, привлекае­мых для преодоления организационных трудностей, ликвидации неупорядоченных ситуаций, определения “степени разрыва... между фактической и нормативной точками” [16,
с. 17—18),меж­ду условиями А и целью В, осуществляются уже на последую­щих этапах процесса планирования. Шестой этап
заключается в разработке, анализе и оценке вариантов возможных моделей процессуальных, оперативно-ро­зыскных и других действий, направленных на подтверждение или опровержение логических следствий и установление вневерсионных обстоятельств. Именно на данном этапе следователь принимает решение использовать определенные средства. Чем разнообразнее по характеру запланированные действия, чем шире их поисковые возможности, тем больше ве­роятность достижения оптимального результата.

На этом этапе планирования следователь принимает не только организационные, но и процессуальные и тактические ре­шения.

При разработке и принятии тактических решений наиболее отчетливо проявляется необходимость органического сочетания планирования и прогнозирования. Хотя прогнозирование но­сит вспомогательный характер по отношению к планированию, оно существенно его обогащает. Интеграция кон­кретных приемов планирования и прогнозирования позволяет разработать оптимальные тактические решения, прогнозирова­ниеобеспечивает непрерывный стимул и ориентир для планиро­вания.

Разумеется, и на других этапах планирования, при разра­ботке чисто организационных решений роль прогнозирования значительна, но на рассматриваемом этапе его эвристическая, предсказательная функция особенно велика. Дело в том, что прогноз должен выявить обстоятельства, в которых следовате­лю придется действовать в будущем. В конфликтных ситуациях эти обстоятельства и условия, связанные с противодействием лиц, которые занимают негативную позицию, выявляются обычно в ходе рефлексивных рассуждений. Но при составлении пла­нов отдельных следственных действий или тактических опера­ций следователь может использовать рефлексивный метод (рефлексивный прогноз) и .непосредственно в процессе разра­ботки планов. Прогнозирование позволяет не только создать ве­роятностную модель поведения противодействующей стороны и собственных действий, но и выявить и учесть при планировании ряд других событий и обстоятельств, которые возникнут в будущем и уже совершились в прошлом. Например, при составлении плана задержания преступника нужно учитывать сведения о его физической силе, агрессивности, наличии оружия, связях и т. п. При разработке плана допроса к таким об­стоятельствам можно отнести данные о психических качествах допрашиваемого, его роли в совершении преступления, отноше­ниях, сложившихся в преступной группе до и после совершения преступления, характеристики с места работы и жительства, другую информацию. При планировании обыска следователь должен учесть размер и расположение квартиры, наличие за­пасных выходов, чердачных и подсобных помещений, время ра­боты членов семьи обыскиваемого, их возраст, пол и другие данные.

К обстоятельствам и условиям более общего характера от­носятся нагрузка следователя по другим делам, личные качества участников расследования, отдаленность места совершения следственного действия, наличие и компетентность специалистов” возможность приглашения понятых, условия освещения, нали­чие средств криминалистической техники, транспорта, связи.

Своеобразный синтез прогнозирования и планирования поз­воляет рационально сочетать поисковые, исследовательские ме­тоды с четкими, но в то же время гибкими директивами, что полностью соответствует ситуационному характеру расследова­ния и природе тактических рекомендаций.

Седьмой этап
планирования состоит в определении наиболее оптимальной очередности ранее намеченных действий и меро­приятий. При этом следователь должен руководствоваться не только организационными, но и тактическими соображениями, в связи с чем предпочтение в смысле неотложности и срочности отдается действиям и мероприятиям, несвоевременное проведе­ние которых может привести к уничтожению или изменению до­казательств, невозможности выявления носителей информации, усложнению установления и задержания подозреваемых; кото­рые являются общими для проверки всех или нескольких вер­сий (эпизодов); без осуществления которых дальнейшая реали­зация плана становится затруднительной или даже невозмож­ной, поскольку они служат информационной или тактической базой для проведения последующих действий, в том числе вы­полняемых другими лицами (следственные поручения, розыск­ные, оперативные, ревизионно-проверочные задания и т. п.); ко­торые отличаются наибольшей трудоемкостью и длительностью проведения (строительные, бухгалтерские экспертизы, докумен­тальные ревизии, судебно-биологические исследования и т. д.), с тем чтобы “на их фоне”, в процессе их производства другими исполнителями осуществлять иные действия и проводить иные мероприятия. Кроме того, при определении очередности реали­зации плана расследования должны- быть учтены возможность и целесообразность параллельного проведения перечисленных и иных мероприятий, территориальные, транспортные и прочие организационные факторы, обусловливающие рациональную группировку запланированных действий.

На данном этапе продолжается оптимизация плана рассле­дования. Представляется, что основным тактико-организацион­ным критерием, определяющим рациональную очередность и временной порядок производства следственных и оперативно-розыскных действий, должно стать правило максимальной кон­центрации ресурсов вокруг определенного объекта исследова­ния, поиска или проверки в рамках отдельного эпизода, кон­кретной версии или же в одном, сравнительно узком, направле­нии. При планировании тактических операций оно приобретает значение принципа. Существенна его роль и в разработке дру­гих форм планов (иные уровни планирования). Наоборот, в конф­ликтных и некоторых проблемных ситуациях иного типа необхо­дим широкий поиск в различных направлениях, многоструктур­ная разведывательная деятельность. В подобных условиях либо ограничивается значение правила максимальной концентрации ресурсов, либо изменяется его регулятивная функция.

Восьмой этап
планирования заключается в определении, во-первых, непосредственных исполнителей и, во-вторых, сроков выполнения и примерной продолжительности намеченных дей­ствий. Несмотря на функциональное различие решений следова­теля (сроки и исполнители), они настолько тесно связаны меж­ду собой, что их целесообразно объединить в один этап, в то время как в статической структуре планирования (плане) они являются самостоятельными элементами. Кроме того, одновре­менное принятие решений по этим вопросам позволяет провести дальнейшую оптимизацию плана, полнее использовать имею­щиеся ресурсы, более обоснованно поставить вопрос о выделе­нии дополнительных сил и средств и с большей вероятностью получить их в свое распоряжение и даже улучшить с учетом организационных изменений некоторые решения, принятые на предыдущем этапе (например, параллельная проверка несколь­ких следственных версий вместо последовательной, проведение групповых обысков вместо серии одиночных). Исходя из анали­за, осуществленного на предыдущем этапе планирования, на восьмом этапе решается, вопрос о числе участников расследо­вания с учетом наиболее оптимальной модели проведения след­ственных оперативно-розыскных и других запланированных действий. При этом субъект планирования с учетом конкретной ситуации применяет требование правила максимальной концент­рации ресурсов.

На данном этапе необходимо решить и вопрос об организа­ционно-управленческой структуре, форме организации участни­ков расследования (следственно-оперативная группа, следствен­ная бригада, временное подключение следователей и оператив­ных работников для оказания помощи и т. п.).

Девятый этап
состоит в объединении отдельных планов, раз­работанных по каждой версии (эпизоду), а также планов про­ведения вневерсионных и общеверсионных(общеэпизодных) мероприятий в единый сводный план расследования по делу. Это объединение происходит не механически. Несмотря на пред­варительную оптимизацию, проводимую на предыдущих (осо­бенно на 2-м, 7 и 8-м) этапах планирования, следователь вновь корректирует отдельные разделы (составные части) единого плана расследования.

Десятый этап
заключается в учете результатов реализации сформированного плана и внесении в него соответствующих из­менений, что предопределяет специфику данного этапа и рассмот­рение его многими исследователями как дополнительного, фа­культативного. Именно этим и объясняется тот факт, что в спе­циальной литературе корректировка составленного плана обыч­но выносится за рамки планирования и структурно включается в процесс реализации плановых решений.

Разумеется, нередко не возникает необходимости в коррек­тировке планов расследования. В данном случае десятый этап не реализуется, но включение его в динамическую структуру пла­нирования надежно гарантирует деятельность следователей от формального, догматического расследования и возможных оши­бок, способствует повышению эффективности предварительного следствия.

Некоторые исследователи отмечают, что даже в случае безупречного выполнения плана наряду с достигнутыми целя­ми возникают нежелательные последствия. Еще бо­лее серьезны последствия, если процесс реализации плановых решений осложняется непредусмотренным противодействием конфликтующей стороны, ошибками в осуществлении намечен­ных мероприятий или негативным влиянием неучтенных обстоятельств.

Таким образом, несмотря на специфику действий следовате­ля по корректировке реализуемого планового решения, их включение в динамическую структуру процесса планирования в качестве самостоятельного этапа было бы более правильным теоретически и полезным практически.

Десятиэтапная динамическая структура планирования явля­ется, по нашему мнению, основной схемой формирования планов на первоначальном или последующем этапе расследования, а также по уголовному делу в целом (на завершающем этапе процесс планирования, как правило, приобретает упрощенную структуру и включает в свой состав 1, 4, 5, 7, 8, 10-й этапы). Динамические структуры планирования отдельного следствен­ного действия, тактической операции, а тем более процесса со­ставления календарного плана имеют меньшее число этапов, чем исследованная основная схема. Так, процесс планирования тактической операции состоит из семи этапов (1, 4,5,6,7,811 10-й этапы основной схемы), формирование плана отдельного следственного действия имеет пятиэтапную структуру (1, 4, 5, 6, 10-й этапы), а составление календарного плана представляет собой фактически нерасчлененную процедуру, содержание кото­рой совпадает в основном с содержанием девятого этапа, до­полненным отдельными аспектами шестого и десятого этапов (корректировка некоторых временных показателей как при фор­мировании, так и при реализации планов).

Главная особенность процесса расследования, влияющая на структуру планирования, заключается в следующем. Формиро­ванию плана будущей деятельности следователя предшествуют определение типа и характера следственной ситуации, процессы построения версий—в проблемных и выводов рефлексивных рассуждений—в конфликтных ситуациях, что позволяет сокра­тить количество этапов. Практически между всеми этапами воз­никают не только прямые, но и обратные связи, оптимизирую­щие и делающие более надежной всю систему планирования.

Построение плана расследования, как и плана любой дру­гой деятельности, является процессом, поэтому отдельные ста­дии какого-либо процесса, любой проделанной работы пред­почтительнее называть этапами, а не элементами. Сменяющие друг друга этапы процесса пла­нирования отличаются не уровнями, а функциями и степенью детализации (что является вынужденным, но необходимым ус­ловием описания основных этапов любой динамической структу­ры). Дело в том, что детализация отдельных блоков (укрупнен­ных этапов) процесса планирования имеет предел, в то время как другие этапы подвергаются значительно большей детали­зации.

Предложенная Р. С. Белкинымпятиэтапная (пятиэлемент­ная) система планирования представляет значительный интерес как укрупненный (блочный) анализ процесса принятия плано­вых решений. Однако вызывает недоумение включение в эту систему выдвижения следственных версий как “элемента плани­рования” [17,
с. 313]. Составляя основу планирования, следст­венные версии, а тем более процесс их выдвижения не входит в содержание планирования, которое является директивной (нормативной) процедурой, разновидностью предуказания, в то время как версия представляет собой главным образом ретросказательный и отчасти предсказательный вероятностный про­цесс дескриптивного характера.

Конечный результат процесса планирования — готовый (сформулированный) план расследования. Назовем основные элементы содержания плана.

1. Непосредственные цели, т. е. логические следствия, выве­денные из принятых к проверке версий или конкретизированные в виде детальных вопросов, а также вневерсионные обстоятель­ства, подлежащие установлению. Выведение логических след­ствий составляет важный этап дедуктивного развития версии. Этот этап отделяет процесс построения версий от процесса пла­нирования, но вместе с тем объединяет их в единую систему.

2. Ресурсы, находящиеся в распоряжении следователя, в том числе привлеченные на различные периоды времени для выпол­нения запланированных действий и мероприятий. Это прежде всего исполнители—работники следствия, дознания, эксперты, специалисты, общественные помощники, народные дружинники. Сюда же следует отнести материально-технические средства— транспорт, связь, криминалистическую и иную технику.

3. Следственные, оперативно-розыскные, организационно-подготовительные, прочие действия и мероприятия. При плани­ровании учитываются возможности наиболее оптимального со­четания названных действий и мероприятий, их комплексное или раздельное выполнение. Данный элемент статической структу­ры планирования является одним из наиболее важных как в организацнонно-управленческом, так и в тактическом отношении. Все запланированные действия и мероприятия должны быть перечислены в определенной ранее последовательности.

4. Тактические приемы, составляющие содержание перечис­ленных процессуальных и непроцессуальных действий, могут быть кратко обозначены в плане в качестве самостоятельного элемента. В большинстве случаев чем выше уровень планиро­вания, тем меньше удельный вес тактических аспектов по срав­нению с организационными. Н наоборот, на низшем уровне пла­нирования—составление плана отдельного следственного дей­ствия---разработка тактических решений играет значительно большую роль.

Выявленные соотношения в известной мере отражают объ­ективные особенности и специфические функции, которые присущи или должны быть присущи планам расследования раз­личных уровней. Стремясь упростить процесс комплексного пла­нирования, большинство следователей ограничиваются состав­лением планов расследования уголовного дела в целом, т. е. принципы комплексного планирования не соблюдаются и си­стема планов разного уровня (от планов отдельных следствен­ных действий до календарного планирования) не создается. Представляется целесообразным ввести в стандартные формы планов более высоких уровней дополнительную вертикальную колонку “Тактические приемы”, расположив ее после перечня следственных и других действий. Это ненамного усложнит структуру плана, однако существенно повысит эффективность отдельных следственных действий и всего расследования.

5. Сроки производства следственных, оперативно-розыскных и других действий. Хотя при традиционной форме плана в нем обычно не отражается продолжительность того или иного меро­приятия, следователь должен это всегда учитывать. В плане целесообразно указывать не только начало того или иного действия, но и его примерную продолжительность, что дисциплинируетследователя и позволяет ему заранее оптимально распре­делить ресурсы времени, избежать неравномерного распределе­ния нагрузки в течение рабочего дня, непроизводительных про­стоев, которые чередуются со “штурмовщиной”, ведущей к вред­ной поспешности и поверхностному расследованию, а также других отрицательных последствий.

6. Результаты выполнения плана н его корректировка. Этот элемент, а точнее, органически связанные между собой два эле­мента статической структуры планирования подробно рассмот­рены ранее. Ограничимся лишь указанием на обязательность не формального, а творческого подхода к анализу результатов реа­лизации плана, изменяя в случае необходимости не только от­дельные пункты, но и весь комплекс плановых решений.

Исследование статической и динамической структур плани­рования позволяет перейти к рассмотрению вопроса о формах письменного и графического планов. Самой распространенной формой письменного плана является так называемый таблич­ный план. С большими или меньшими изменениями он может быть использован при планировании расследования на любом уровне.

Приведем наиболее оптимальную, по нашему мнению, фор­му плана расследования уголовного дела или отдельных его этапов.

Раздел 1

Вневерсионные и общеверсионные вопросы и обстоятельства

Следственные, оперативно-розыскные и иные действия

Тактические приемы

Исполнители

Сроки исполнения

Результаты исполнения и корректировка плана

В тех случаях, когда возникает большое число вневерсионных и общеверсионных вопросов, можно разделить данный раз­дел на два, соответственно изменив лишь название первой ко­лонки.

Раздел 2

1.Наименование версии (эпизода)

Выясняемые вопросы и обстоятельства

Следственные, оперативно-розыскные и иные действия

Тактические приемы

Исполнители

Сроки выполнения

Результаты выполнения и корректировка плана

Разумеется, общеверсионные вопросы выявляются лишь пос­ле составления планов проверки отдельных версий (то же самое относится н к вопросам, общим для всех исследуемых эпизодов дела), однако в сводном плане расследования раздел по каждой версии или отдельному эпизоду должен следовать за общеверсионным(общеэпизодным). В зависимости от числа проверяе­мых версий (эпизодов) в этот раздел входит различное количе­ство версионных(поэпизодных) планов.

В дополнение к основному плану, а нередко н раньше его формирования следователь, особенно по сложным многоэпизодным делам, разрабатывает вспомогательные формы планиро­вания.

Во-первых — картотеки (“лицевые счета”) на обвиняемых, куда вносятся эпизоды преступной деятельности, в которых при­нимал участие обвиняемый, и собранные по каждому эпизоду данные, подтверждающие его вину. “Лицевые счета”—это от­дельные карточки (листы бумаги), составляемые по каждому обвиняемому отдельно, а картотека—это совокупность всех “лицевых счетов”.

Во-вторых—шахматные ведомости (“шахматки”): сочетание графика с описанием, развернутая на едином листе совокуп­ность “лицевых счетов”, где каждая горизонтальная графа пред­ставляет собой один из “лицевых счетов”. Шахматная ведомость придает наглядность всем собранным по делу данным.

“Лицевые счета” и “шахматки” могут составляться следо­вателями и до выдвижения версий в процессе изучения мате­риалов дела как средство анализа и систематизации (логиче­ского упорядочения) информации. Картотеки и шахматные ве­домости могут выполнять и функции планирования. Каждая карточка картотеки и клетка “шахматки” делятся на две части: в одной содержатся систематизированные исходные данные, в другой—вопросы, подлежащие выяснению и необходимые для этого действия и мероприятия.

В-третьих—различные схемы и графики, отражающие пре­ступные связи обвиняемых, движение материальных ценностей и денежных средств, документооборот, организационную струк­туру предприятий и объединений, территориальное расположе­ние отдельных организаций и т.д.

Все дополнительные формы планирования помогают лучше ориентироваться в материалах дела, разгружают память следо­вателя, придают большую наглядность собранным доказательст­вам и предстоящим действиям, являются своеобразным накопи­тельным фондом, информационной базой для планирования, а также для корректировки и оптимизации уже сформированно­го плана.

План проведения тактической операции фактически имеет такую же структуру, как и план расследования одной из вер­сий (эпизодов) —второй раздел приведенного плана.

Что касается планов отдельных следственных действий, то они обладают определенной спецификой, отличающей их от планов других, более высоких уровней. Кроме того, типовым пла­нам различных разновидностей процессуальных действий присущи определенные особенности. Поскольку наиболее распро­страненным следственным действием является допрос, приве­дем типовой план его производства.

Организационно-под-готовительные меро­приятия

Обстоятель­ства н фак­ты, подле­жащие выяснению

Формулировка воп-росов н их примерная последова­тельность

Перечень доказа­тельств н способы их предъявле­ния

Иные тактиче­ские приемы

Факторы, усиливаю­щие эффек­тивность тактических приемов

Особо следует остановиться на вопросе о резервных вариан­тах плана. Подобная предусмотрительность всегда оправдана, особенно с учетом тактического риска, постоянно возникающего в конфликтных ситуациях, при планировании скоротечно проте­кающих тактических операций и отдельных следственных дей­ствий. Резервные варианты планируемых действий, мероприятий и тактических приемов целесообразно предусматривать при не­обходимости в тех же вертикальных колонках, после изложения основного варианта плана.

В криминалистической литературе был предложен графиче­ский вариант календарного планирования, апробированный в следственных подразделениях МВД Тюменской области [18,
с. 75—78]. Суть этого метода заключается в составлении про­стейшей диаграммы, где по горизонтали откладываются дни месяца, а по вертикали—уголовные дела, закодированные но­мерами 1, 2, 3, 4, 5 и т.д. На основании планов расследования отдельных уголовных дел следователь составляет линейную диаграмму (графический календарный план).

5

4

3

2

1

10 20 30

Анализ линейной диаграммы показывает, что наиболее нап­ряжен период работы между 12 и 20 числами месяца (рассле­дуются одновременно четыре дела), а наименее нагружен— между 26 и 30 числами месяца (уголовные дела не расследу­ются). Пользуясь линейкой диаграммой, следователь в крити­ческий период может отложить проведение общих профилак­тических мероприятий, заранее попросить помощи и т. д., а в период между 26 и 30 числами заняться профилактической ра­ботой, самостоятельной учебой, чтением лекций и пр. Осталь­ные этапы можно рассматривать как периоды нормальной на­грузки следователя.

4.

Значение криминалистической классификации для планирования расследования.

Планомерное расследование уголовных дел позволяет быстро и полно раскрывать преступления, изобличать виновных, обеспечивать объективность в утановлении истины и тем самым гарантировать, что ни один невиновный не будет привлечен к уголовной ответственности и осужден. Немаловажное значение для криминалистики вообще и планирования в частностиимеет классификация. В криминалистической литературе по­стоянно подчеркивается значение систематики и классификации, высказываются мнения об обосновании понятия криминалисти­ческой классификации. Этот процесс находится в стадии разви­тия и несомненно принесет пользу как в теоретическом, так и в практическом отношении.

Не ставя целью подробный анализ понятия криминалистиче­ской классификации, остановимся лишь на отдельных теорети­ческих аспектах ее значения для планирования расследования.

Р. С. Белкин и А. И. Винберг отмечают: “В криминалистике, как и в других областях научного знания, систематизация и классификация служат средством проникновения в сущность познаваемых явлений и предметов, установления связей и зави­симостей между ними, выражения отношений между элемента­ми структуры, между подсистемами” [19,
с. 182].

Поскольку составление плана расследования невозможно без учета криминалистической информации, необходимо учиты­вать ее криминалистическую классификацию. В этой связи пред­ставляется правильной точка зрения Н. С. Полевого, который считает возможным классифицировать криминалистическую ин­формацию на три основных вида: субъективную, объективную и модельную. К субъективной, по мнению автора, относится ин­формация, которая характеризует психические и анатомические особенности субъекта преступления: интеллектуальные способно­сти, внешний облик и индивидуальность строения отдельных частей тела (лица, рук, ног, зубного аппарата и т. д.), биоло­гические особенности организма и (или) его выделений (крови. мочи, слюны, пота и т. п.). Объективная информация отражает индивидуальные особенности качественного состояния того или иного объекта (или вещественного образования), находящегося в причинной связи с преступным событием. Модельная инфор­мация характеризует способы действий субъекта по соверше­нию преступления или его сокрытию, в том числе обстановку, в которой было совершено преступление [20, с.
46].

На необходимость криминалистической классификации для правильной организации расследования преступлений справед­ливо указывают А. Н. Васильев и Н. П. Яблоков: “Классифика­ция преступлений в методике их расследования должна исхо­дить не из уголовно-правовых характеристик, а из криминали­стических по различным основаниям, имеющим значение для раскрытия преступлений, и главным образом по способу совер­шения преступлений, примененным орудиям и средствам, меха­низму формирования доказательств. Такая классификация долж­на вводить в атмосферу борьбы с данным видом преступлений, создавать предпосылки к правильной ориентировке в склады­вающихся ситуациях при расследовании, сознательному под­ходу к выбору направления расследования, разработке версий” [21, с.
425].

А. М. Ларин, отмечая значимость классификации в плани­ровании, обращает внимание на то, что самый совершенный об­щий план, самое обоснованное решение главных вопросов орга­низации работы по делу не обеспечат целей расследования, если отдельные следственные действия будут производиться неорга­низованно и беспланово, а это в конечном счете приведет к не­удаче расследования. Мы поддерживаем автора в том, что при планировании необходимо учитывать особенности процессуаль­ных задач, но считаем, что и криминалистических задач след­ственных действий тоже. С учетом этого они могут классифици­роваться на: 1) действия, которые определяют момент возникно­вения и направления расследования дела (вынесение постанов­лений о возбуждении дела, о передаче дела по подследственности, о выделении или соединении дел, о прекращении дела, о направлении дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера и др., составление обвинительного за­ключения); 2) действия, от которых зависит процессуальное по­ложение участников расследования преступного события (выне­сение постановления о принятии дела к своему производству, о признании потерпевшим или гражданским истцом, о принятии решения о привлечении к уголовной ответственности в качестве обвиняемого, о привлечении в качестве гражданского ответчика, разрешение заявлений об отводах); 3) действия, обеспечиваю­щие обнаружение, фиксацию доказательств (допросы, следст­венные осмотры, освидетельствования, обыски, выемки, следст­венные эксперименты, экспертизы, истребование письменных и вещественных доказательств и др.); 4) действия, направленные па обеспечение меры процессуального принуждения (задержа­ние, применение меры пресечения, принятие решения о приводе, наложение ареста на имущество и т. д.); 5) действия, направ­ленные на обеспечение гарантии прав лиц, участвующих в про­цессе расследования преступления (разъяснение участникам процесса их прав, меры попечения о детях и охраны имущества заключенного под стражу, предъявление обвинения, ознакомле­ние с материалами дела и др.); 6) действия по определению мер, направленных на устранение обстоятельств, которые спо­собствовали преступлению [22, с. 148].

А. М. Ларин осуществил классификацию с точки зрения про­цессуальных задач, которые должны учитываться при планиро­вании. Мы полагаем, что она произведена не только на уголов­но-процессуальной, но и на криминалистической основе, по­скольку любое достижение цели или решение так называемых специфических процессуальных задач следователем требует сего стороны применения в меньшей или большей мере криминали­стической тактики. Не случайно первоначально следственная тактика рассматривалась как система приемов предварительно­го следствия, позволяющих на основе изучения особенностей каждого конкретного следственного дела эффективно и с наименьшей затратой сил и средств реализовать требования уго­ловного и процессуального права [23,
с. 4—5] .

Мы считаем наиболее удачным определение Р. С. Белкина. полно отражающее сущность предмета криминалистической так­тики, которая представляет собой систему научных положений разрабатываемых на их основе рекомендаций по организации и планированию предварительного и судебного следствия, опре­делению линии поведения лиц, осуществляющих судебное иссле­дование, и приемов проведения отдельных процессуальных (следственных и судебных) действий, направленных на собира­ние и исследование доказательств, на установление причин и условий, способствовавших совершению и сокрытию преступлений [24, с. 179].

Разумеется, криминалистическая классификация следствен­ных действий с учетом специфических криминалистических за­дач, которую необходимо принимать во внимание при планиро­вании, носит условный характер и образует комплекс взаимо­связанных следственных действий, которые направлены на до­стижение единой цели—установление объективной истины по делу.

Следователю классификация нужна для того, чтобы абстра­гироваться от многих сторон конкретного следственного дейст­вия и выделить главную на данном этапе криминалистическую задачу, определить криминалистическую тактику решения этой задачи и включить в план расследования. В частности, со­гласно приведенной классификации следователь должен на осно­ве фактического материала решить вопрос, есть ли необходи­мость в выделении или соединении уголовных дел. Согласно ст. 26 УПК РСФСР н соответствующим статьям УПК других союзных республик следователь может соединять и выделять уголовные дела. Законом предусмотрено, что могут быть соеди­нены в одном производстве лишь дела по обвинению нескольких лиц в соучастии в совершении одного либо нескольких преступ­лений или же дела по обвинению одного лица в совершении не­скольких преступлений, а равно в заранее не обещанном укры­вательстве данных преступлений и недонесении о них. Выделе­ние дела допускается при том условии, что это не отразится на всесторонности, полноте и объективности исследования и разре­шения дела. Для соединения и выделения дел необходимо вы­нести соответствующее постановление.

Как видно из изложенного, закон не предусматривает каких-либо конкретных сроков для вынесения необходимого постанов­ления. Следователь исходя из криминалистических задач опре­деляет эти сроки и включает в план расследования. Криминали­стические задачи при планировании выделения или соединения уголовных дел, на наш взгляд, включают в себя: оценку след­ственной ситуации с точки зрения целесообразности выделения или соединения уголовных дел, так как решение без учета следственной ситуации на основе лишь процессуальных задач может привести к преждевременному или запоздалому выполнению следственного действия, что в дальнейшем повлечет за собой серьезные осложнения в следствии (подозреваемый, обвиняемый могут скрыться, уничтожатся вещественные доказательства, об­виняемым или его родственниками могут быть приняты меры для сокрытия материальных ценностей или уничтожения иных доказательств, имеющих значение для дела; определение круга лиц, преступных эпизодов н сроков для планирования выделе­ния или соединения дел; определение круга следственных дей­ствий, которые необходимо провести до выделения или соеди­нения уголовных дел (обыск, выемка, задержание и др.); опре­деление круга следственных версий и вещественных доказа­тельств для оставления в основном деле (снять копии, если не­обходимо) или затребования.

На практике, к сожалению, не всегда учитываются крими­налистические задачи при планировании производства того или иного следственного действия. В частности, правоохранитель­ными органами принимаются решения об объединении в одно производство дел о преступлениях различных лиц на основе лишь одного криминалистического признака — однородности способов совершения преступления или места происшествия. места задержания, например, на основе задержания нескольких спекулянтов, совершивших преступление одним н тем же спо­собом, на одной и той же территории, но не связанных между собой по преступным эпизодам. Производство данного следст­венного действия без учета его специфических, криминалистиче­ских задач приводит к серьезным следственным и судебным ошибкам. Так, Черкесским городским народным судом Кара­чаево-Черкесской автономной области Блигмитова.Биджнев и Середа были осуждены по ч. 3 ст. 92 УК за хищение государст­венного имущества в крупном размере. Блигмитова. рабочая отдела снабжения совхоза, по отдельным разовым доверенно­стям получала от поставщиков сахар, крупу и доставляла сов­хозу. В марте 1980 г. Биджиев предложил водителю автотранс­портного предприятия “Транссельхозтехника” Середе помочь его знакомой Блигмитовой перевезти сахар. Середа согласился, и они вместе с Блигмитовой поехали на сахарный завод, рас­положенный вблизи г. Черкесска. На заводе Блигмитова по до­веренности и накладной получила 10 т сахара на сумму 7800 руб., расфасованного в 200 мешков. Общая стоимость его с тарой составила 8062 руб. Блигмитова вместе с Биджиевым и Середой привезла сахар в г. Черкесск, где Биджпев получил от нее сопроводительные документы и продал похищенный са­хар не установленным следствием лицам. В дальнейшем Бид­жиев передал Блигмитовой 600 руб., Середе 300 руб., а осталь­ные деньги оставил себе. В материалах дела имелось постанов­ление следователя о выделении уголовного дела Блпгмптовой.

Заместитель прокурора РСФСР в протесте поставил вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое расследова­ние. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 16 июля 1982 г. удовлетворила протест по следую­щим основаниям. Документальной ревизией от 20 мая 1981 г. у Блигмитовой выявлена недостача сахара-песка на сумму 8295 руб., похищенного ею совместно с Биджиевыми Середой, кукурузнойкрупы на сумму 3753 руб. На основании поста­новления следователя материалы дела по этому факту выделе­ны в отдельное производство.

Допрошенная на предварительном следствииБлигмитова по­казала, что полученную ею по доверенности крупу продаливоди­тели Козлов и Ортаев, а вырученные деньги отдали ей: Коз­лов—1100 руб., а Ортаев—2550 руб. Из материалов дела вид­но, что характер преступных действий Блигмитовой по обоим эпизодам один и тот же, общая сумма хищения 12048 руб., т. с. хищение в особо крупном размере.

Поскольку установленный органами следствия факт хище­ния Блигмитовой крупы имеет существенное значение для ква­лификации ее действий, степени вины в содеянном, при опре­делении меры наказания оба эпизода преступных действий не­обходимо расследовать в одном деле, в связи с чем постановле­ние следователя о выделении материала по факту недостачи кукурузной крупы в отдельное производство было признано не­обоснованным, Судебная коллегия по уголовным делам Верхов­ного суда РСФСР отменила приговор и направила дело на но­вое расследование [25, 1983, № 9, с. 7—8].

Из приведенного примера видно, что процессуальное след­ственное действие тактически было применено неправильно, так как следователь не учел криминалистических задач, которые должны были быть решены при выполнении данного следствен­ного действия, запланированного без учета оценки следственной ситуации, следственных версий, круга лиц. Все это привело к искусственному разрыву преступных эпизодов, несмотря на то что преступник-расхититель использовал сравнительно прими­тивный способ хищения—изъятие материальных ценностей без создания неучтенных излишков.

В тех случаях, когда следователь для обнаружения, фикса­ции доказательств планирует провести следственные действия в соответствии с приведенной классификацией, также необходи­мо учитывать криминалистическую задачу (цель) того или ино­го действия.

Криминалистические задачи определяют форму и тактику выполнения следственных действий, что необходимо учитывать при планировании. С нашей точки зрения, ценно предложение Р. С. Белкина при планировании работы над следственными версиями руководствоваться такой системой следственных дей­ствий: проводить следственные действия в сроки, предусмотренные процессуальным законом (например, сроки допроса обви­няемого) : планировать следственные действия, неотложность которых диктуется исключительными обстоятельствами и кото­рые, по существу, в иное время провести будет невозможно (допрос умирающего, осмотр места происшествия в сложных метеорологических условиях, когда обстановка может резко из­мениться, что в свою очередь определяет перечень технических средств, необходимых для выполнения тех или иных бедствен­ных действий: диктофон, осветители, кинофотоаппаратура и т.д.);
проводить действия, своевременность которых спо­собствует нормальному ходу следствия (избрание меры пресе­чения, производство обыска, наложение ареста на имущество и др.), в том числе и такие, проведение которых требует значи­тельного времени (имеются в виду и различные виды судебных экспертиз); следственные действия, от результатов которых за­висит проверка нескольких версии одновременно; иные следст­венные действия [26, с.
117].

Целенаправленное планирование следственных действий с уче­том классификационной системы в общей форме, выполненной на криминалистической основе, способствует эффективному про­ведению следственных действий по выявлению, фиксации до­казательств, применению технических средств. Можно дать сле­дующее определение криминалистической классификации. Это самостоятельное направление в теории и практике советской криминалистики,представляющее собой специфическую криминалистическуюсистематизациюпо объективным и субъективным основаниям противоправных событии, которые составляют содер­жание преступной деятельности человека, раскрывающее закономерную взаимосвязь криминалистики со смежными науками и используемоеправоохранительными органами в сфере деятель­ности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступ­лении.

Естественно, предложенное определение не претендует на исчерпывающее раскрытие всего содержания и всех признаков определяемого, поскольку любая дефиниция в какой-то мере обедняет содержание определяемого. Мы считаем, что с даль­нейшим расширением и углублением исследования проблем, ко­торые связаны с использованием криминалистической классифи­кации правоохранительными органами в их деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений, ее предмет и само определение будут наполняться более глубоким содержанием, а ее роль возрастать.

Итак, криминалистическая классификация при планирова­нии расследования должна способствовать комплексному приме­нению имеющихся рекомендаций, которые предопределяли бы действия следователя при расследовании конкретного дела (дел), в частности, мотивировать необходимость немедленного выезда на место происшествия; обусловливать порядок проведения первоначальных следственных действий и осуществления оперативно-розыскных мероприятий и необходимость взаимо­действия с органами милиции; предусматривать успешное раз­решение проблемных ситуаций в процессе расследования по­средством логических методов; моделировать обстановку пре­ступного события, поведения подозреваемого, обвиняемого, по­терпевшего, свидетеля.

Используемая литература:

1. Селиванов Н. А.
Советская криминалистика: система понятий. М., Юрид лит., 1982.

2. Ларин А. М.
Расследование по уголовному делу. Планирование и ор­ганизация. М., Юрид. лит., 1970.

3. Колесниченко А. Н.,Сущенко В. Н.
О принципах планирования рас­следования преступлений.— В кн.: Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, Вища школа, 1983, вып. 26.

4. Соя-Серко Л.А. Програмирование и творчество в деятельности следователя. В кн.: Проблемы предварительного следствия в уголовном судорпроизводстве. М., 1980.

5. Евгеньев М.А. Методика и техника расследования преступлений. Учеб.пособие. Киев, 1940.

6. Соя-Серко Л.А. Програмирование расследования.- Соц. законность, 1980, № 1.

7. Быховский И.Е. Програмированное расследование: возможности и перспективы.- В кн.: Актуальные проблемы советской криминалистики. М., 1980.

8. Пещак Я.Н. Следственные версии. М., 1976

9.Версии и планирование расследования// Межвузовский сборник научных трудов. Свердловск, 1985
.

10. Драпкин Л.Я. Построение и проверка следственных версий. Автореф.канд.дис. М., 1972.

11. М.П.Шаламов. Розыск.- В кн. Криминалистика.М., изд-во МГУ,1959.

12. Б.Е.Богданов.Розыск- В кн. Криминалистика. М., Изд-во МГУ, 1963.

13. В.И.Попов Руководство к практическим занятиям по криминалистической тактике. М., 1964.

14. Коновалов Е.Ф. Розыскная деятельность следователя. М., 1973.

15. Леонтьев А. Н.
Проблемы развития психики. М., 1959.

16. ВилкасЭ. И.,МайминасЕ. 3.
Решение: теория, информация, моделированне.М., Радио и связь, 1981.

17. БелкинР. С.
Курс советской криминалистики. В 3-х т. М., Изд-во Академии МВД СССР, 1978. т. 2.

18. Броун А. П.,ДрапкинЛ.
Я. Применение линейных диаграмм в уп­равлении и планировании расследования преступлений.— В кн.: Вопросы методики расследования преступлений. Науч. тр. Свердловск, 1976, вып. 50.

19.БелкинР. С..Винберг А. И.
Системы классификации в криминалисти­ке.—В кн.: Криминалистика. Общетеоретические проблемы. М.,Юрид. лит., 1973.

20. Полевой Н. С.
Криминалистическая кибернетика. М.,Изд-во МГУ, 1982.

21. Криминалистика. М.,Нзд-воМГУ, 1971.

22. Ларин А. М.
Расследование по уголовному делу. Планирование и организация. М.,Юрид. лит.,1970.

23. Криминалистика. .М., 1938.

24. Белкин Р. С.
Курс советской криминалистики. В 3-х т. М. Нзд-во АкадемииМВДСССР, 1979, т. 3.

25. Бюл. Верховного суда РСФСР.

26. Белкин Р.С.
Собирание, исследование и оценка доказательств. М., Наука, 1966.

27. Руководство для следователей.- ч.1, М., 1981.

Нормативно-правовые акты:

1. Конституция РФ.

2. УПК РСФСР.

3. УК РФ.

4. УК РСФСР.