"Девочка с яблоком" Тропинина

Тропинин. “Девочка с яблоком”

Среди русских живописцев первой половины XIX века Василий Александрович Тропинин (1776-1857) особенно дорог соотечественникам за то узнаваемое сердцем чувство национального, что пронизывает все его работы: превосходные в художественном отношении портреты современников, типичные образцы русской жизни и бытовые сцены. Великая роль Тропинина в общем процессе демократизации отечественного искусства, в становлении реалистического метода.

Интересы художника тесно связаны с именем Жана Батиста Грёза. Этого живописца Тропинин копировал всю жизнь, “цитировал” и даже откровенно заимствовал композиции его отдельных работ. Таковы, например “Девочка с яблоком” (единственная сохранившаяся работа Тропинина академического периода) и “Мальчик, тоскующий об умершей своей птичке”, показанной на академической выставке 1804 года и принесший первое признание автору. За Тропининым закрепилось имя “русского Грёза”, которое не просто определяет его место в национальной живописи, а указывает на органичную связь с искусством французского мастера. Если в работах голландцев и фламандцев Тропинин находил поддержку своей реалистической ориентации, исканиями в области жанра, то с Грёзом его сближало сентименталистско-просветительское мировоззрение, присущее им обоим. Тропинин видел работы Грёза в подлинниках – в Академии художеств, в Эрмитаже, позже – в частных собраниях. Таким образом, Тропинин мог досконально изучать манеру чтимого им художника.

Начнем с самых истоков творчества Тропинина. В собрании московского коллекционера Ю. В. Невзорова сохраняется ученическая работа Василия Андреевича. Она представляет собой по-русски интерпретированную копию популярного образа французского сентиментализма – головки Грёза “Девочка с яблоком”. Насколько явственна связь тропининской работы с грёзовской, буквально повторяющей в сюжете, композиции, в повороте фигуры и аксессуарах оригинал, настолько же видно и несходство их в главном. Образ Грёза абстрактен, лишён индивидуальных черт – это сочинённый сплав чувственного экстаза и юной миловидности. Образ Тропинина – по существу, портрет. Тропинин хоть и старался как можно ближе следовать выбранному им оригиналу, он сохранил почти точный его размер (34,7´27,5), пытался буквально воспроизвести позу и одежду грёзовской девочки с яблоком (видимо это и явилось причиной неестественности и надуманности позы в картине Тропинина), однако голову, лицо ребёнка автор писал с натуры. Здесь-то и обнаружилась диаметрально противоположная трактовка одного и того же образа двумя художниками. Изящную чувственную головку Грёза, откинутую в тёмном экстазе, Тропинин заменил грустным личиком, возможно, дворовой крепостной девочки, написав её со всей непосредственностью и истинностью. В задумчивом взгляде глаз, в печальном личике, обрамлённым копной пушистых волос, читается, скорее всего, трудная, совсем не детская доля. Глаза девочки со зрачками плоскими и матовыми, как бы окутанными дымкой, с белками голубого цвета, с точечными бликами не смотрят на зрителя, а устремлены куда-то в неведомую даль. Более точно и

подробно очерчены ноздри и губы ребёнка. Мазочки красной краской положены вверху века, у ноздрей, в очертаниях пальцев, как будто кровь просвечивает через кожу. Лёгкий румянец на золотистой поверхности лица девочки перекликается с густой розовой окраской яблока. Эмоциональное восприятие личности поставило художника перед необходимостью иначе, чем в традиционном искусстве, отнестись к вопросу колористического решения образа. Цвет отныне становится для него не только признаком формы и декоративным элементом изображения, он служит выражением чувств автора, его отношения к натуре. Цвет его с большой примесью белил – глухой, непрозрачный, он также условен, как условная форма яблока, будто выточенного из дерева. Общий золотисто-оливковый тон живописи, почти жёлтый на свету, в тенях зеленоватый, сгущающийся в фоне до совсем тёмного, настолько “тропининский”, что впервые увиденная картина показалась давным-давно знакомой. В ученической работе Тропинину ещё не удаётся на этом пути достигнуть живописной целостности. Интенсивная белильно-розовая окраска яблока, являясь цветовым акцентом изображения, ещё по-лубочному условна и не вполне связана с тающими золотисто-коричневыми и оливковыми тонами фона и пушистых волос девочки, с прозрачной нежностью красок её лица. Вместе с тем повышенная активность розового цвета усиливает эмоциональное звучание образа. Впрочем, дело не только в колорите. Знакома сама “настроенность” образа – та душевная мягкость, которая свойственна искусству Тропинина. И, несмотря на нарушение пропорций, ошибки в рисунке, уже здесь, в этом произведении, которое справедливо было признано ленинградским искусствоведом Т. А. Перовой-Чаковой первой среди известных живописных работ художника, отчётливо проявились многие характерные черты будущего творчества Тропинина. Прежде всего это разнообразие живописной фактуры. Даже в этом ещё “неуклюжем”, ученическом произведении можно увидеть и очень свободную, лёгкую манеру живописи и тонкие многослойные лессировки, которые образуют матовую, почти фарфоровую поверхность лица. Голубой тон подмалёвка, слегка проступающий на застенных частях лица, явственно обнаруживается и в глубоких складках одежды, написанной так же свободно, но густоразведённой краской, жесткой кистью; подмалёвок хорошо виден и сквозь легко положенные мазки на голове, передающие пушистую копну пепельных волос.

В картине обращает внимание несоответствие сложной, отработанной живописной техники неумелому рисунку, беспомощной композиции, что, видимо, было результатом непоследовательности образования художника, который не успел основательно усвоить начала академической школы, но натренировал руку и глаз на копировании. “Девочка с яблоком” обнаруживает перед нами самые истоки творчества Тропинина, выросшего на почве русского сентиментализма.

Таким образом, творчество Тропинина с первых же шагов протекало в рамках национальной традиции, и первая ученическая картина представляла характерный образец русской сентименталистской живописи. На этом этапе он явился переводчиком, который переложил французского мастера на русский душевный лад.