Термин «Новое время» чаще всего употребляют для обозначения периода развития Европы в ХVII–XVIII веках. Однако, во-первых, исследуя истоки этого периода, многие авторы находят их в эпохе (или периоде) Возрождения. И это представляется верным. Во-вторых, реже к «нововременному» периоду относят и XIX век. Век ХХ обычно рассматривают отдельно, определяя весь его, а иногда и вторую половину (или хотя бы конец) XIX века как «современность». При этом начальные моменты особенностей культуры Нового времени, конечно, связываются с Ренессансом и Реформацией. А вот, что касается конца – с ним сложнее. Своеобразие европейской культуры (а через это во многом и мировой), которое было связано с возрожденческими и реформационными изменениями, не исчезло вовсе и сейчас. Собственно Новое время, расцвет своеобразия так называемой нововременной культуры, это, конечно, века XVII, XVIII и, наверное, первая половина XIX.
Несмотря на то, что Новое время наполнено кровавыми войнами, революциями и разгулом низменных человеческих страстей, – именно эта эпоха укореняет веру в разумные начала окружающего мира и человеческой природы. Не религиозная традиция, а разум начинает рассматриваться «последним источником авторитета» (Гадамер). Человеческое начинает пониматься, прежде всего, как разумное. Крепнет уверенность в том, что человек превращается в хозяина мира и собственных страстей. Возникают всё более совершенные способы социального контроля и управления поведением людей, которые способствуют росту самодисциплины и сдержанности. Но чем разумней, упорядоченной и организованней становилось социальное пространство, благодаря парламентам, судам, тюрьмам, школам и фабрикам, тем разрушительней последствия такого рода разумности. Политические конфликты уже в начале XIX века по своим масштабам, не идут ни в какое сравнение с предшествующими социальными потрясениями. Каждый шаг по пути становления цивилизации разума сопровождается вспышками массового, рационально немотивированного поведения – гражданскими и религиозными войнами, аномалиями в морали. Динамика социокультурного процесса этой эпохи значительно сложнее. Механическое приспособление для смертной казни, усовершенствованное образованным медиком и членом Учредительного собрания Гильотеном, также является характерным символом Нового времени, как и декларации прав человека. Испытывая окружающую природу, – человек неизбежно пришел к необходимости углубления представлений о собственной природе, превратился в индивидуальность. Новое время – это начало мучительных поисков путей согласования логики закона и нравственных идеалов, разумного и прекрасного. Это расцвет великого гуманистического искусства и этики. Поэтому представляется уместным рассматривать Новое время и как существенный шаг в становлении ценностей духовной культуры.
В этот период становящаяся европейская цивилизация рождается в качестве рыночной с преобладанием товарного производства. Постепенно преодолевается натуральный характер хозяйств и утверждается доминирование денежной формы доходов.
Наряду с этим, изменяется характер светской, в частности королевской власти. На смену феодально-договорному принципу («первый среди равных») приходит власть самодержавного типа, расширившая свой суверенитет и увеличившая доходы. Кроме указанных выше начинающихся изменений в характере хозяйствования, началась экспансия торговая, связанная с великими географическими открытиями. Они и астрономические открытия (Галилея, Дж. Бруно, Коперника) привели к новому взгляду на Вселенную. Мир, окружающий человека внезапно расширился. Появились новые ошеломляющие знания о нем, стал быстро нарастать интерес к его познанию, У гуманистов эпохи Возрождения укреплялось другое представление о человеке. Они сделали акцент на том, что человек, созданный Богом, – его лучшее творение. Человек поэтому божествен и является свободным существом, в отличие от растений и животных.
В искусстве, науке, политической жизни эпохи Возрождения засверкало множество имен людей, которые до сих пор признаются великими или даже величайшими в истории человечества. Согласно концепции Л. Н. Гумилева, очевиден колоссальный «пассионарный взрыв» в ренессансной Европе. Художники, такие как Джотто, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль, Тициан, Дюрер и десятки, если не более, других. Литераторы и мыслители, начиная с Данте и Петрарки, Боккаччо, Эразма Роттердамского, Рабле и т. д., и кончая Монтенем и Шекспиром. Томазо Кампанелла, Томас Мор, Джордано Бруно, Макиавелли. И множество других из разных областей знания, искусств, практической деятельности. Огромно количество великих произведений искусства и мастерства, открытий, свершений.
Ренессансная жизнь оказалась направленной к использованию всего и максимально. Ренессанс откровенно проявил желание грешить и получать наслаждение, хотя бы и через насилие. В церкви пьянствовали и пировали почти открыто. Вера явно расшатывалась. И вполне понятны действия церкви, которая именно в это время развернула активность «святой инквизиции». По мере ослабления влияния традиционной религии оформляется новый способ моральной регуляции, - фиксируемый во многих языках понятием «совесть» и его аналогами.
В ходе контрреформации, реакции католической церкви на Реформацию и обмирщение религиозной культуры, – она переходит от Инквизиции и религиозных войн к более гибким формам влияния на общество. Создается орден иезуитов, взявшийся за формирование новой католич
– букв. вольные каменщики), возникшие в начале ХVIII века в Англии и распространившиеся по всей Европе. Эти общества, объединявшие образованных представителей дворянства и буржуазии, исповедовали веру в единого бога, воспитание гуманности, дружеской терпимости.
На цивилизационном уровне наступление новой культурной эпохи обычно связывают с открытиями в разных областях знания и усовершенствованиями орудий познания, как практических (инструментов), так и теоретических (философской методологии наук). Вступление точных наук в новую эпоху венчает деятельность англичанина Исаака Ньютона, создателя классической физики Нового времени, законы которой считались непререкаемыми почти вплоть до начала XX столетия. Это на самом деле поразительно: в течение жизни одного-двух поколений делается множество фундаментальных открытий, повлекших не менее масштабные подвижки в образе жизни и представлениях.
Для Нового времени, особенно XVIII – первой половины XIX века характерен дух утопизма. Поэтому этот период иногда называют «золотым веком утопий»: утопий коммунистических, призывающих к общности имущества и совместному труду, и противостоящих им, элитаристских, возвращающих к традиционной системе ценностей.
Одним из ведущих искусств Нового времени, стало сценическое искусство, которое вместе с литературой и музыкой прекратило характерное для Возрождения доминирование живописи. Качественно меняется характер музыкального искусства. В музыке, был открыт новый мир сложных звуковых образов, было положено начало классической оркестровой музыке. В литературе на первый план начинал выдвигаться роман в различных его модификациях – от плутовского до романа жизнеописания (Ж.-Ж. Руссо), философского (Ф. М. Вольтер), «воспитывающего» (Д. Дидро, Г. Филдинг).
В живописи появились новые жанры – пейзаж и натюрморт, жанровая живопись, индивидуальный и групповой портрет – свидетельство растущей индивидуализации художественных вкусов и интереса к внутреннему миру человека. Пейзажная живопись демонстрировала изменения в представлениях о природе и ее ценностном восприятии.
Железность XIX века – не пустая метафора. В ней выражена существенная особенность этой поры расцвета европейской буржуазной цивилизации. Расцвета, в котором, по мере приближения к концу столетия, все явственнее проступали черты заката Европы (О. Шпенглер), заката всей нововременной европейской культуры, постепенно развивавшейся, начиная с эпохи Возрождения.
Перед XIX веком произошел мощный промышленный переворот на основе железной паровой машины. Именно она в XIX веке стала и была главным универсальным двигателем в производстве, на транспорте. Именно она стала первой машиной, Железный транспорт с паровыми двигателями – паровозы, пароходы – обеспечивал динамичность прогресса, надежность, прочность связей между его центрами и расширяющейся периферией.
Железность пронизала и общественную жизнь. Сформировались большие национальные и сверхнациональные государства с жесткими системами управления (с чиновничеством, законами, полицией), сильной центральной властью, большими армиями, требовавшими железной воинской дисциплины, с оружием, изрыгающим смертоносный металл на все большие расстояния, со все большей точностью и скорострельностью. В XIX веке проявилась озабоченность охраной собственности, достижением равенства граждан перед законом, независимо от принадлежности к тому или иному сословию. Ведь это XIX век породил развитые идеи либерализма и социализма. Вера XIX века – спокойная, разумная, «полезная» и формальная – как бы перестает быть воистину религиозной верой. В XIX веке начинается вообще процесс крушения ценностей, долго считавшихся абсолютными, что ярко выразил Ф. Ницше.
Цивилизационные сдвиги, происшедшие в ХХ-ом веке, несравнимы с тем, что бывало в других прежних эпохах, ни по масштабам, ни по темпам, ни по результатам, ни по значению. В ХХ веке совершались не просто отдельные научные открытия, как бы существенны они ни были, а взрывы достижений науки, начавшей почти непосредственно воздействовать на всю жизнь людей, на их мировоззрение, на развитие техники и технологий, на бытовую сферу жизни, на языки, на характер общения между людьми. Люди начали освоение океанских глубин, воздушной и космической среды, проникли в микромир. Медицинская техника усовершенствовалась вплоть до создания искусственных органов. Произошли ранее совершенно невероятные вещи с информацией: ее накоплением и передачей, оперированием огромными массивами, информационным воздействием. Именно в ХХ веке возникли так называемые экологические проблемы, имеющие значение не только для отдельных регионов, но для планеты в целом, для настоящего и будущего всего человечества.
Культурные процессы, которые прослеживаются в Европе с середины XIX столетия, нельзя считать завершившимися и в XX веке. Неоднократно провозглашавшийся конец Нового времени и вступление в принципиально иное качество пока еще не столь очевидны. По-видимому, только наши потомки смогут расставить более определенные вехи в культурной динамике Западной цивилизации.