I. Введение.
II. Этикет:
· внешность осетина
· гостеприимство
· уважение к женщине
· почитание предков и старших
· побратимство, дружба...
III. Обычаи, обряды, верования:
· зиу
· очажный огонь и надочажная цепь
· верования
· российские святые на аланской земле
IV.Заключение.
ВВЕДЕНИЕ.
Традиционная осетинская культура, связанная с обычаями, является, по существу, визитной карточкой осетинского народа. Национальные достижения и национальные потери, историческая претензия нации, подлежащая реализации, мировоззрение, ориентирующее на достойное существование среди других народов и на выживание в мире, обильном потрясениями, — все это, спрессованное в национальных осетинских правилах общественного поведения, и являет нам эта часть осетинской культуры.
Сегодня, когда на просторах бывшей советской державы нельзя найти ни одной нации, не испытавшей кризиса духа, книга с описанием осетинских обычаев, выражающихся в традиционной культуре народа — праздниках, обрядах, молитвословиях, представляет собой живую воду, способную поддержать дух народа, помочь нам очиститься от тех наслоений, которые порой скрывают истинный гуманистический смысл той или иной традиции, явить и самому себе и окружающим народам чистую душу, вместилище колоритных национальных ценностей, среди которых сознание долга перед прежде жившими поколениями и теми, кто придет после нас, должно занимать первое место.
Осетинские обычаи — это величественный, обращенный к сердцу народа призыв и напоминание. И если мы склонны деятельно желать достоинства себе и благополучия, то должны приклонить слух к этому призыву. Такое духовное усилие и станет, по-видимому, первым актом на пути к историческому творчеству и, следовательно, гарантией возрождения. И если мы много говорим о неурядицах, которые множатся у нас на глазах, то должны подумать и о соразмерных им усилиях, чего, к сожалению, мы не наблюдаем, поскольку не имеем соответствующего опыта. Учет именно этого обстоятельства дает нам основание полагать, что «Книга обычаев» способна заменить школу подобного опыта.
Ничем — ни оружием, ни упованием на наших святых, к которым мы разучились обращаться трезво и искренно, с душевным волнением, мы не сможем нейтрализовать сложности, которые несет с собой наступающий век. Единственное средство — это опора на собственный дух и собственную историю, к сожалению еще не написанную, но, к счастью, живущую в наших обычаях, с которыми мы должны уметь обращаться, различая в них внешнюю форму и содержание. Форма очевидна, содержание же, скрытое от поверхностного взгляда и обязывающее к действию, требует размышления, чтобы обнажить во всей первозданной чистоте великую идею, составляющую существо обычая. Открытия подобного рода сделают нас богаче, а нашим действиям сообщат уверенность, столь необходимую перед нашим вступлением в XX/ век, чреватый потрясениями, уже сегодня зреющими в недрах современного общества. Предлагаемая читателям книга обычаев преследует эту благородную цель. И потому желающий прикоснуться к живительной силе идей, составляющих существо обычая, сделает это без помех, поскольку книга является двуязычной.
Гастан АГНАЕВ
ЭТИКЕТ.
ВНЕШНОСТЬ ОСЕТИНА.
Осетины, были красивы и стройны,
арабы тянулись за их красотой.
В Аравии славились осетинки. Их
забирали для того, чтобы сделать
красивым свое поколение.
3. ЧИЧИНАДЗЕ
У них (скифов) правильные черты лица. Лица часто суровы. Прямые длинные волосы спускаются до плеч. У большинства бороды и усы.
Я. В. ДОМАНСКИЙ (214, с. 49)
Так говорил Макент, и одеждой и языком подобный аланам. Ибо и то и другое одинаково у алан и у скифов; только аланы не носят таких длинных волос, как скифы, однако Макент, чтобы походить на них, подстриг свои волосы, сколько нужно было, чтобы уничтожить разницу между аланом и скифом.
ЛУКИАН. II в. (201, с. 52)
Почти все аланы высоки ростом и красивы, с умеренно белокурыми волосами, они страшны сдержанно-грозным взглядом своих очей, очень подвижны вследствие легкости вооружения и во всем похожи на гуннов, только с более мягким и более культурным образом жизни...
Они не имели никакого понятия о рабстве, будучи все одинаково благородного происхождения. Осетины крепки физически, прекрасные ходоки по горам, высоки ростом, с правильно развитой грудной клеткой, обладают хорошими умственными способностями и даром слова.
Осетины являются довольно стройными людьми, крепкими и сильными, обычно среднего роста: мужчины достигают 5 футов 2—4 дюймов. Осетины не толстые, но жилистые и широкие, в особенности женщины. Они отличаются от своих соседей преимущественно чертами лица, цветом волос и глаз, которые напоминают европейцев. Среди осетин часто встречаются голубые глаза, светлые и каштановые волосы; черные волосы не встречаются почти никогда. Они здоровые люди и имеют большое потомство.
Ю. КЛАПРОТ. 1807—1808 гг. (24, с. 156—157)
Здесь во Владикавказе даже не увидишь мужчин в папахах и женщин в платках. Женщины одеваются модно и делают прически. Пожилые мужчины, с седоватыми шевелюрами и значительными лицами, напоминают персонажей из западных кинофильмов. Осетины имеют совершенно европейский облик... Осетины раньше других северокавказских народов стали на путь современного развития...
Осетины по своему антропологическому облику в общем сходны с другими кавказцами. Но все же они несколько отличаются от своих соседей-вайнахов (чеченов) на востоке, кабардинцев на западе, грузин на юге... Мужчины ростом выше среднего, плотного телосложения, с массивным черепом и крупными, выразительными чертами лица. Мужчины большей частью черноволосы; среди женщин, как и у других кавказских горцев, много шатенок, порой с рыжеватым оттенком волос, но здешние женщины более яркие, по-европейски интересны.
А. Ф. ГОЛЬДШТЕЙН. 1977 г. (12, с. 267, 277)
Лицо при большой правильности черт интересно, и если даже осетин не стремится к образованию, то все-таки в нем чувствуется живое понимание всего, что происходит. Светлые или каштановые волосы покрывают его скорее круглую, чем удлиненную голову, и открывают небольшой, но и не маленький лоб. В большинстве голубые и большие глаза имеют у женщин какое-то мягкое, а у мужчин, напротив, какое-то спокойное выражение. Дикий взгляд, которым отличаются черкесы, как и все кавказские жители, отсутствует у осетин...
Таковы осетины из внутренних местностей страны, таковы и кешелты (чесельтцы), кудари, дигорцы и др. Их приятный вид усиливается еще приветливостью, я бы сказал любезностью, с которой они встречают каждого чужеземца. Все их движения закругленные, они ходят твердым шагом. Я видел в Кола (селение в Джавском районе) 16-летнюю девушку, которая гнала перед собой быков, одетую в лохмотья, и, несмотря на это, я был восхищен ее осанкой, походкой и всеми ее движениями больше, чем ее ослепительной красотой...
...Ко мне подошел старый, полный достоинства осетин, приглашая к себе. Я не счел возможным отказаться, и мы отправились в его дом, расположенный на противоположной возвышенности Проне и входящий в селение Торманеули...
С радостью смотрел я на красивые высокие фигуры молодых женщин, одетых в несравненные синие платья и занятых приготовлением хлеба. Если бы Дюбуа и Шегрен видели их так, как видел их я, то они не допустили бы ошибку признать финское происхождение осетин. Женщины ходили с достоинством и все их движения были красивы. Мне было бесконечно жаль, что они удалились после того, как хлеб выпекся...
К. КОХ. 1837—1838 гг. (24, с. 251—274)
В общем антропология осетин значительно отличается от антропологии других народов Кавказа; часто встречаются светлые волосы и серые или голубые глаза. Осетины высокого роста и сухощавы... Тело осетин здоровое и сильное.
Е. ЗИЧИ (24, с. 291—292)
Разговаривая однажды в Тифлисе с одним осетином, я сказал ему, что среди ученых в Германии распространено мнение, что мы, немцы, одной расы с осетинами и наши предки в прежние времена населяли Кавказские горы. В ответ осетин крепко высмеял меня; он был очень красивым человеком с черкесским орлиным профилем; с ним согласился стоявший рядом со мной образованный русский. Как раз мимо проходил вюртембергский крестьянин из колонии Мариенфельд. Неуклюжая фигура этого немца, его широкое лицо с сонливым выражением и покачивающаяся походка резко отличались от гибкой прекрасной фигуры кавказца. «Как это может быть,— воскликнул русский,— чтобы вы были таким безрассудным и признавали два народа такого различного типа, принадлежащими к одной расе? Нет, предки этих двух людей так же могли вылететь из одного гнезда, как сокол и индюк. Видите, этот осетин и тот немец занимаются одинаковыми работами, они обрабатывают поля и пасут стада. Пошлите ваших крестьян на высокие горы и нарядите всех в кавказскую одежду, все-таки никогда из них не выйдет осетин... Даже через тысячу лет можно будет за милю отличить их правнуков».
Но что во Владикавказе поражает более всего приезжего из России, так это типы настоящих горцев. Иной и одет бедно, и лошадь-то у него не Бог весть чего стоит, а вся фигура всадника, с его оригинальной посадкой, закутанного в башлык, в бурке, надетой на бок, с винтовкой за плечами, шашкой и кинжалом,— так и просится на картину.
М. ВЛАДЫКИН. 1885 г. (258, с. 98)
ГОСТЕПРИИМСТВО.
Гостеприимство составляет до сих пор
выдающуюся черту осетин.
В. Ф. МИЛЛЕР
Осетины строго соблюдают законы гостеприимства и почти нет примеров, чтобы кто-нибудь нарушил их или обидел своего гостя. Однако, если такой случай имеет место, то собирается все селение для суда над провинившимся, причем обычно выносят приговор сбросить его со связанными руками и ногами со скалы в реку.
Гостя (кунака) осетин защищает как самого себя и погибает скорее сам, чем уступит врагу его тело; он берет на себя кровную месть за него... Они щедры, делят свое пропитание между нуждающимися, услужливы, не отказывают просящему другу. Гостя они принимают со следующими словами: «Мой дом — твой дом; я и все мое — твое». С тем, кто находится под их защитой, они обращаются как с родственником и не отдают беглецов.
Если гость оставался на ночь, то хозяин, по обычаю, обязан был зарезать ему барана, даже если в это время у него в доме было свежее мясо.
Весть о приезде гостя скоро распространяется по аулу, и сакля быстро наполняется народом.
А раз странник побывал в доме, он уже входит к ним в известного рода нравственные обязательства, родниться с ними духовно. Если, проезжая аул в другой раз, он минует прежнего хозяина и остановится у другого, он наносит этим первому кровную обиду и позорит его в глазах всего аула. Это значит, что его принимали плохо, что он недоволен гостеприимством прежнего хозяина...
...Отказать путнику, постучавшему в дверь, никто не решится, какова бы не была его крайность. Если хозяину нечего самому есть, он пойдет попросит соседей, и они принесут ему охотно кто что может... Нищих людей, которым нечего есть, негде приютиться, не бывает в осетинском ауле. Родные, хотя бы самые дальние, сочли бы себе позором, если бы человек их крови не получил у них приюта и куска хлеба.
Когда гость объявлял, что он уезжает, то седлали его коня. Готового к походу коня ставили, как правило, головой к дверям дома, а не к воротам, к выходу, давая этим понять, что от него не хотят избавиться и что ему рады всегда.
Убийство того, кому оказано было гостеприимство, отмщается с такою же яростью, как и убийство самого близкого родственника. Иностранец, успевший сказать хозяину дома: «я твой гость», вдруг принимается по-братски, хотя бы он был врагом семейства.
Кунацкая назначается специально для гостей, которые могут заезжать туда во всякое время дня и ночи... Здесь гость пользуется полнейшею свободою, по самому расположению помещения, а с другой стороны, не мешает никому в семье, во дворе, при исполнении обычных хозяйственных занятий. Гость, если он не кровный родственник, никогда не принимается в семью,— это было бы большим стеснением для него и для семьи. Кунацкая имеет свое отдельное хозяйство: постель, кровать, скамейки, оленью шкуру, кувган, таз и даже веник и т. д. Замечательно, что в ней двери никогда не запираются ни днем, ни ночью...
Кунацкая есть скорее общественное учреждение, нежели частная собственность.
Осетин признает только одну добродетель — мужественную силу, и к ней направлены все его поступки. Она воодушевляет его во всем. Чем совершеннее она у какого-нибудь человека, тем больше его уважают и почитают...
Того, кто к ним приходит, они охотно принимают и не только кормят и поят, но и предоставляют ему ту же защиту, какой пользуется каждый член семьи... Семь осетин сопротивлялись в одной из описываемых позднее башен целому батальону. Таково своеобразие осетин, так отличаются они в своих отношениях друг к другу от всех остальных народов Кавказа.
Наравне с уважением стариков и кровной местью, как уже говорилось, у осетин в значительной степени развито чувство гостеприимства, в чем они превосходят даже черкесов. Человек, принятый в семью, рассматривается этой последней как ее член, и, как таковой, попадает под ее защиту до тех пор, пока он остается достойным этой защиты; осетины считают его выше членов собственной семьи; он в полном смысле слова является ее хозяином. Права, которыми он наслаждается, не теряются, даже если он поступил недостойно. Брат, убивший своего брата, подвергается, как было сказано выше, самому суровому наказанию, если он сам не уклоняется от него немедленным бегством; не так обстоит дело с гостем. Его, возможно, ненавидят, и все-таки никто не осмеливается наказать или выгнать из дома...
Осетин скорее проведет много времени в страшной нужде, чем будет упрекать себя в том, что плохо угостил своего гостя.
Закон гостеприимства так свят, что если бы, например, осетин принял в своем доме неизвестного гостя и потом узнал бы в нем своего кровного врага, которому он обязан мстить, то и в таком случае радушно будет угощать его.
УВАЖЕНИЕ К ЖЕНЩИНЕ
Женщина пользуется большим
почетом, чем мужчина.
К. ХЕТАГУРОВ
По осетинскому этикету, всадник, встретившийся с женщиной, должен был сойти с лошади еще до того, пока не поравняется с нею, и пропустить ее мимо себя, а потом только продолжать свой путь.
Когда женщины проходят мимо сидящих мужчин, даже глубоких стариков, то последние встают, приветствуя их. Женщины застенчиво приостанавливаются, и если среди них есть старуха, то она довольно громко благодарит их за внимание и просит сесть. Затем продолжает свои путь.
Если появление старика везде и всюду поднимает на ноги сидящую толпу, то тем более эта толпа обязана встать при виде старухи. До каких бы пределов не дошло опьянение пирующих мужчин, как бы развязно не вела себя компания молодежи, как бы сильно не было ожесточение ссорящихся, дерущихся и сражающихся,— одно появление женщины обуздает буянов, останавливает и прекращает кровопролитие... Женщина пользуется большим почетом, чем мужчина, если они вдвоем идут рядом, то женщина идет справа, если с нею двое мужчин, то она идет между ними.
Между прочим, хорошими качествами туземного (в данном случае осетинского.— К. Ч.) характера можно указать еще на одну своеобразную черту туземного великодушия. Во время кровной вражды туземцы никогда не убивают женщин враждебной стороны. Если же кто-нибудь и сделает подобное преступление, то он этим навлекает на себя величайшее презрение своих и чужих людей. Сколько ни расспрашивали мы, туземная хроника не представляла еще случаев подобного нарушения рыцарских правил.
Оскорбить женщину считается величайшим преступлением. Ее трудовая жизнь в семье, стесненное положение в обществе, слабая природа дают ей, по обычаю, особые права и преимущества, и личность ее неприкосновенна. Если бы женщине вне дома понадобилась какая-либо услуга, мужчина ей будет рыцарски покровительствовать.
Считается отвратительным бить женщину. Тот считается в безопасности, кого взяла под защиту женщина. Когда они вмешиваются в кровавые схватки с криками и распущенными волосами, то все пристыженно вкладывают сабли и расходятся.
Переходя затем к бытовым особенностям осетин, нельзя, прежде всего, умолчать о том замечательном явлении, что женщины у осетин поставлены лучше, чем у остальных горцев; они занимаются домашней работой и пользуются уважением и почетом среди своих. Многоженство не принято в Осетии, и хотя есть примеры двоеженства, но они весьма редки...
Кстати сказать, подобную картину (тяжелую.—К. Ч.) и теперь еще можно наблюдать в Дагестане, когда женщины, работавшие целый день в поле, возвращаются в селение, едва передвигая ноги под тяжестью огромных снопов травы, заготовленной для сена на зиму. Вряд ли кто-ниоудь из ныне живущих осетинок помнит обо всем этом. Между прочим, среди женщин Северного Кавказа осетинки занимают первое место по проценту имеющих высшее и среднее образование...
У горцев северо-восточного Кавказа женщина считалась низшим существом. Она не пользовалась правом голоса ни в семье, ни в обществе. У осетин, при таких же, в общем, как и у других горцев Кавказа, обычаях, положение женщины, однако, было менее жестоким. Вероятно, такое положение женщин у осетин восходит к обычаям алан, а еще раньше — сарматов. Дело в том, что у сарматов женщина была равноправна с мужчиной... сарматские женщины, особенно девушки, участвовали в сражениях наравне с мужчинами (отсюда греческий миф об амазонках, якобы обитавших на Северном Кавказе).
Женщины (у осетин.— К- Ч.} не избегают мужчин, и оба пола свободно общаются друг с другом. Девственность соблюдается очень строго.
Трудно найти более трудолюбивую и полезную для дома хозяйку, как осетинка.
ПОЧИТАНИЕ ПРЕДКОВ И СТАРШИХ
Если же вы желаете во что бы то ни стало сражаться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет.
(Из послания скифов персидскому царю Дарию)
Не менее распространенной и действенной была присяга именем предков. Клятва предками особенно почиталась скифами, нарушение подобной клятвы каралось смертной казнью. «Человеку, на которого укажут как на клятвопреступника,— говорит Геродот,— отрубают голову, убивают сыновей его и конфискуют все имущество». Священной была клятва предками и у осетин, а оскорбление вызывало у последних кровную месть.
В соответствии с конскими погребениями степных скифов можно говорить и о следах почитания у них предков. Почитание предков является одной из идеологий в родовом строе. Об этом говорят примеры из быта многих народов. Например, оскорбление могил предков вызывает до настоящего времени кровную месть у осетин. «У нас есть могилы предков, попробуйте разыскать их, тогда узнаете, станем ли мы сражаться с вами из-за гробниц или нет»,— вкладывает Геродот эти слова в уста скифского вождя Иданфирса, выступившего перед Дарием... Клятва предками особенно почиталась скифами. Нарушение подобной клятвы каралось смертной казнью. «А клясться божествами царского очага у скифов в обычае преимущественно тогда, когда они желают дать величайшую клятву». Культ предка обычно отождествлялся с культом очага. Очаг, культ которого примыкает к более древнему культу огня, представляет собой при родовом строе семейный символ единения. Табити, богиня огня древнейшей эпохи, у скифов Геродота была богинеи очага, семейного и родового благополучия и почиталась наивысшей богиней...
Основой семейного быта осетин служит уважение к старикам и вообще к людям пожилых лет. Уважение это простирается до того, что каждый считает непременною обязанностью вставать при входе старшего и приветствовать его, хотя бы он был и низшего происхождения. Учтивость эта никогда не нарушается, соблюдается в семействе с особою строгостью.
Старшинство вообще в огромном почете у осетин. Младший брат во всем слушается старшего, служит ему, не садится при нем. Полковники, заслуженные офицеры из осетин, встают со своего места и уступают его, когда в дом войдет старший, хотя бы простой пастух.
Асламурза Есиев был организатором осетинского добровольческого конного дивизиона, которым командовал до конца войны (русско-турецкая война 1877—1878 гг.— К. Ч.).
С начальством он не уживался, держал себя независимо. В дивизионе придерживались своих, кавказских обычаев, строго соблюдали старшинство по возрасту и на привалах младшие по возрасту, независимо от того, какой чин они имели, прислуживали старшим.
Таким образом, получалось так, что старшие по возрасту, всадники сидели и кушали, а младшие, в том числе и офицеры, им прислуживали. Это не мешало в походе и в боях соблюдению строжайшей дисциплины. Однако все начальство было возмущено таким нарушением субординации и не раз в Петербург поступали жалобы на Асламурзу.
В Петербурге его знали, со многими великими князьями он учился в корпусе, и Скобелеву (Есиев был в подчинении прославленного генерала Скобелева.— К. Ч.) были даны соответствующие указания, после чего больше разговоров на эту тему не возникало.
Осетины демократичны по своей натуре... Это самый этикетный народ, как китайцы, которых они даже превосходят в почтительном отношении к старшим.
Когда вы идете со стариком, то должны непременно держаться левой стороны его. Если вас будет трое, то вы должны идти в таком порядке: старший идет посередине, средний с левой его стороны, а младший с правой. Это потому, говорят осетины, чтобы не нарушался порядок; если придется младшего послать куда-нибудь, то старший и по уходе младшего остается с правой стороны, а средний — с левой. То же самое наблюдается и при верховой езде... Если осетин куда-нибудь выезжал и встречался на пути со старшим (верховым же), то должен был повернуть своего коня и ехать со встречным рядом, конечно с левой стороны, до тех пор, пока тот не отпустит его.
ПОБРАТИМСТВО, ДРУЖБА...
Осетины стояли некогда на высочайшей
непостижимой нам, степени образованности,
по крайней мере, в нравственном отношении.
В. Б.ПФАФ
Высоко чтилось у осетин побратимство, связанное с морально-психологическими установками, обусловленными разложением рода и формированием сельской общины. Узы побратимства порой ценились выше родственных связей...
Совершение обряда побратимства имело различные формы — питье из одной чаши напитка с примесью крови заключающих союз, клятва (аердхорд), обмен оружием, клятва в святилищах. Во всех случаях обряд скреплялся устной клятвой.
Побратимы оказывали друг другу материальную помощь, приходили на выручку друг другу в случае опасности. За убитого побратима полагалась кровная месть...
И мужчины — братья и женщины — сестры не вступали в брак с близкими родственниками друг друга.
Все договоры о дружбе, освященные клятвой, у скифов совершаются так. В большую глиняную чашу наливают вино, смешивают с кровью участников договора (для этого делают укол шилом или маленький надрез ножом). Затем в чашу погружают меч, стрелы, секиру и копье. После этого обряда произносят длинные заклинания, а затем как сами участники договора, так и наиболее уважаемые из присутствующих пьют из чаши.
Характерной чертой осетинского стола до сих пор является торжественное подношение почетного бокала (н у а з ае н) определенному лицу или группе людей. В этом обычае отражен быт предков осетин, что подтверждается древними авторами, в частности Геродотом, и данными осетинского фольклора. Почетные бокалы подносили скифы и аланы особо отличившимся в сражениях воинам. Геродот, описывая этот обычай у скифов, отмечает, что скифские воины, убившие много врагов, пили вино из особой чаши. «Но те, кто не имел этой заслуги, не могли к ней прикасаться. Они со стыдом сидели в стороне; для них это было величайшим бесчестьем». В осетинских нартских сказаниях эта чаша фигурирует под названием уацамонгае. Наполненная ронгом или пивом, она сама поднималась к устам нарта, отличившегося в борьбе с врагами. Все это говорит о том, что обычай нуазан восходит к скифской эпохе, что подтверждается также некоторым распространением этого обычая среди адыгских народов, преимущественно среди кабардинцев, в этногенезе которых аланские элементы сыграли определенную роль.
До сих пор при передаче почетного бокала за столом осетины строго придерживаются определенных правил. Получивший нуазан имеет право передавать его другому лицу только с разрешения старшего. В старину у равнинных осетин гость не имел права уехать, пока хозяин дома не преподнесет ему свой уазаеджы нуазаен (бокал для гостя). Этикет требовал от гостя проявления умеренности, сдержанности в еде, как бы он ни был голоден. «Есть мало — тоже одно из достоинств благородного гостя, поэтому благородные гости часто оставляют весь стол нетронутым, хотя бы у них в желудках скребли голодные кошки». Напоить гостя допьяна считалось большим позором для хозяина. Как только переставал, есть старший гость, прекращали, есть и все остальные гости.
В своей «Истории алан на Западе» видный алановед Б. Бахрах среди массы ценнейших сведений по истории алан сообщает, что аланы в Западной Европе дали католической церкви трех святых. Одним из них был святой Гоар...
Гоар быстро прославился как отшельник, к нему стали приходить страждущие люди издалека, не только аланы, но и другие племена, населявшие Галлию (нынешнюю Францию.—/С. Ч.).
Как нам известно, отшельники должны были вести строгую, скромную жизнь, не пить, не объедаться, соблюдать посты, дни и ночи проводить в молитвах. И вдруг, по распоряжению Трирского архиепископа, Гоара привлекают к суду за обжорство и пьянство.
Как свидетельствует «Вита», то есть «Житие святого Гоара», на суде Гоар оправдывался тем, что, по аланским обычаям, приехавшего издалека гостя надо сначала накормить, дать ему отдохнуть, а потом уже спрашивать, зачем он приехал.
Когда же судьи сказали ему, что он мог угощать своих гостей, но зачем он вместе с ними садился и пировал, Гоар также ответил, что у алан хозяин должен сидеть за столом вместе с гостями, иначе гости могут обидеться и уйти.
Приведя этот факт из жизни святого Гоара, Б. Бахрах высказывает мысль, что аланы, придя во Францию, все же сохранили свой обычай стойкого гостеприимства, принесенный ими из далеких южнорусских степей.
...Гоар был судом оправдан.
Праздники вроде того, который я собираюсь описать, в горной Осетии очень часты. Они носят полуязыческий, полухристианский характер...
Праздник, на котором мне удалось присутствовать, носит на местном наречии название «Хуцаудзуар», в переводе — «крест господень». Он был назначен на воскресенье 14 июля. Еще с вечера в сел. Даргавс наехало много осетин из соседних селений и даже с плоскости. Всех их хозяева принимают радушно: для них особые помещения, «кунацкие», для них в каждом, даже в самом бедном доме наварено пиво, арака, зарезаны барашки и т. д...
Начинается самое празднество. Кроме нас на празднике присутствовали землемеры, работающие в этой области, так что мы составили особый кружок. С каким уважением к нашей группе относились жители! Нам первым поднесли праздничный ковш, нас чуть на руках не носили. Удивительно гостеприимный народ эти осетины! С момента окончания речи начинается уже самое пиршество и длится до поздней ночи. Между тем молодежь спускается вниз, в селение, и здесь начинаются танцы. Веселье и веселье без конца и до поздней ночи. У каждой сакли стоит девушка с кувшином пива, кружкой и закуской. Каждому проходящему она предлагает выпить и закусить.
Пьют, едят и веселятся в этот день сколько душе угодно. Удивительное дело, сколько пива и араки — и ни одного пьяного: я поинтересовался у своего гостеприимного хозяина, что бы это значило. Оказалось, что у осетин считается большим стыдом напиться пьяным, поэтому пьют они лишь столько, чтобы быть навеселе. Симпатичная черта характера.
Раз в год каждый правитель в своем округе приготовляет сосуд для смешения вина. Из этого сосуда пьют только те, кто убил врага. Те же, кому не довелось еще убить врага, не могут пить вина из этого сосуда, а должны сидеть в стороне, как опозоренные. Для скифов это постыднее всего. Напротив, всем тем, кто умертвил много врагов, подносят по два кубка, и те выпивают их разом.
Обжорство считается большим позором, малейший намек на страдание голодом — высшим бесстыдством. Словом, осетины воздержаны и выносливы.
Во главе стола, в его торце, восседал самый старший из присутствующих. По правую руку от него находился второй по старшинству, по левую — третий и так далее... Я немного запоздал и намеревался было незаметно пристроиться у края стола. Однако присутствующие, оценив на глаз мой возраст, немедленно раздвинулись, освободив для меня соответствующее место. Пирушка началась с того, что старший, держа в одной руке чарку, а в другой шашлык (традиционное блюдо алан, которое от осетин было заимствовано грузинами и распространилось по всему Кавказу) провозгласил пожелание всеобщего благополучия и передал выпивку и закуску на другой конец стола — молодежи. Кончилась же она тем, что младшие поднесли чарки старшим (кагстаерты нуазаен.— К. Ч.) — и те выпили за их успехи. Это было красиво...
Уже многими замечено, что осетины, какого бы происхождения они не были, чрезвычайно легко и скоро свыкаются с формами обращения высших кругов европейского общества.
У осетин пьянство распространено менее, чем у других народов Кавказа, и действие его на характер осетин гораздо умереннее, чем на чеченца или черкеса.
У осетин издревле существовал также обычай усыновления кровника. К нему, как к единственному средству спасения и прекращения мести, прибегал убийца. Он проникал в дом потерпевшей семьи и добивался любым способом (хитростью, силой или настойчивой просьбой) прикосновения губами к груди (соску) матери убитого. Если ему удавалось добиться этого, то он уже считался усыновленным и заступившим место убитого.
Рассказывают, что чужеземец убил единственного сына одной вдовы и, скрываясь от преследования, прибежал в ее дом, причем она ни о чем не догадывалась, а он прикоснулся губами к ее груди в знак того, что делается ее сыном. Почти тотчас же она с ужасом узнала страшную весть, и все-таки, когда его друзья хотели подвергнуть преступника справедливому наказанию, она закричала: «Что вы хотите? Недостаточно ли у меня несчастья, ведь у меня уже убили одного сына? Вы хотите убить и второго?»
Славный Абаци когда опьянел, то поручил своим младшим: везите меня в ту сторону, где пьяный не презирается, в осетинскую деревню меня не везите, сатирическую песню обо мне сложат.
Осетинская притча.
По отзывам некоторых исследователей-этнографов, характер осетин представляет в общих чертах если не противоположность, то значительную разницу с общим характером народов, населяющих Кавказские горы. Известно, что отличительными свойствами последних, по общеустановив-шемуся мнению, считается порывистость, быстрая восприимчивость и непостоянство. Свойства эти как нельзя более соответствовали прошлой воинственной, хищнической жизни кавказского населения. Отличительными же чертами характера осетин можно принять выдержанность, склонность к однообразной жизни и мирным занятиям. Очевидно, что эти свойства совершенно исключают в народонаселении развитие тех диких инстинктов, которые побуждают человека предпочитать праздную, воинственную, полную разнообразия жизнь мирным, домашним занятиям.
Основные нравственные понятия населения (у осетин.—К. Ч.} —уважение к чести женщины, супружеская верность, почтительное отношение младшего к старшему, трезвость, скромность при всяких взаимных отношениях и неподкупность. Эти добродетели служат в обществе мерилом при определении порядочности человека.
Осетин чувствовал себя членом того общества, в котором он жил. Чувство коллективизма в пределах данного общества в нем было заложено глубоко. В своей повседневной жизни он был общителен и проявлял живой интерес к жизни своего общества...
Мы уже указывали, что осетин проявлял живой интерес ко всем, относящимся к обществу, членом которого он был. Если кто-нибудь из другого ущелья нападал на данное общество, все мужчины, способные носить оружие, считали своей священной обязанностью выступить в защиту интересов своего общества. Ни один взрослый мужчина во время общественной тревоги — «фадис» — не оставался безучастным. Каждый мужчина, схватив оружие, скакал на ныхас и, не сходя с коня, спрашивал: «Цирдома фадес?» («В каком направлении враги?») Получив ответ от старшего ны-хаса, он скакал на врага, ворвавшегося со злодейскими целями в пределы данного рода.
В общественной жизни осетин с древнейших времен ныхас играл важную роль. Термин «ныхас» в буквальном смысле значит «разговор»... В каждом осетинском ауле имеется определенное место, обычно в центре аула, для сборища стариков, которое тоже называется «ныхасом». Старики на «ныхасе» сидели на больших камнях, которые от долгого употребления не только отшлифовались, но даже приняли форму человеческого таза...
На «ныхасе» старики занимали места строго по старшинству. Если стать лицом к сидевшим на «ныхасе» старикам, то самый старший, являвшийся председателем «ныхаса», занимал второе с края место с левой руки. Сидевший с правой стороны старик, занимавший крайнее место, считался заместителем старшего. Все остальные старики занимали места строго по старшинству по левую сторону. Кроме стариков на «ныхасе» всегда бывало много молодых людей, не имевших права сидеть при старших, а потому чинно стоявших на левом конце «ныхаса». Молодые люди с почтительным вниманием слушали рассказы стариков. «На «ныхасе» люди собирались не только для обсуждения важных общественных вопросов, но и для того, чтобы послушать новости дня или, как их называют по-осетински, «хабары»...
«Ныхас» в прошлом осетинской действительности представлял собою такую родовую организацию, в которой каждый пользовался правом голоса. Старший предоставлял право голоса и молодым людям, когда в этом была необходимость. Молодой человек, которому предоставлялось слово, выходил на середину «ныхаса», чтобы его было видно и хорошо слышно всем старикам, и держал слово. Он говорил кратко и внятно по интересующему всех вопросу, после чего опять занимал свое место в ряду молодых людей. Надобно сказать, что молодые люди на «ныхасе» учились у стариков ораторскому искусству, почтительному отношению к старшим, знакомились с нормами обычного права, с мировоззрением и нравственными понятиями своего народа. «Ныхас» являлся своего рода «парламентом» родовой организации, в котором формировалось общественное мнение, обязательное для всех членов общества. На «ныхасе» обсуждались важнейшие вопросы общественной жизни данного общества. На «ныхасе» обсуждались возникавшие с соседними обществами конфликты и принимались по ним определенные решения. Вопросы, связанные с примирением кровников, конфликты между родами и даже между отдельными членами рода — также выносились на «ныхас».
По всем вопросам — внешним и внутренним — выносились решения в строгом соответствии с нормами обычного права осетин.
Понятия осетина о чести и человеческом достоинстве формировались в условиях доклассового общества, в котором лозунг «один — за всех и все — за одного» являлся основным. В сознании осетина личное и родовое были неотделимы. Каждый член родового коллектива считал себя ответственным за свой коллектив, а родовой коллектив, в свою очередь, считал себя ответственным за каждого своего члена. Отсюда осетин, оберегая свою честь и достоинство, одновременно оберегал честь и достоинство своего родового коллектива.
По воззрениям осетин, человека можно оскорбить и опозорить физически и морально. К физическим оскорблениям осетины относили нанесение удара палкой или плетью. Осетины говорили, что палка существует только для собак, следовательно, ударивший мужчину палкой, равняет его с собакой, а потому в ответ на такое унижение и оскорбление человеческого достоинства следовало убийство...
Таким же унизительным оскорблением осетин считал удар плетью. Плетьми били только бессловесных и бесправных рабов, а потому осетин считал для себя большим позором уподобиться рабу, которого наказывали плетью...
Осетин считал себя оскорбленным, когда кто-нибудь дотрагивался до его головного убора. Шапка, по понятиям горца, вещь священная и неприкосновенная. Поэтому ни о каком другом предмете своей одежды горцы не заботились так, как о своей шапке. Горец мог ходить в рваной черкеске и рваных чувяках, но чтобы головной убор у него был образцовый. Как бы беден ни был горец, но шапку всегда старался иметь отличную. Да и как не заботиться о шапке, когда, по взглядам осетин и вообще горцев, она — принадлежность мужчины, а не платок — принадлежность женщины! Когда хотели пристыдить мужчину за трусость, ему говорили, что он не достоин носить шапку и пусть сменит ее на платок, и тогда не будет к нему претензий, предъявляемых вообще к мужчине.
Шапка в глазах осетина — символ мужества, силы, отваги и превосходства перед женщиной, а потому она должна быть на голове мужчины неприкосновенной...
Так же болезненно реагировал осетин на словесное оскорбление жены, матери или близкого покойника. Посвящение покойнику собаки — «фыдганд» служило достаточным основанием для кровной мести между родами. Нравы доклассового общества веками воспитывали в осетине мстительность. За оскорбление личности и человеческого достоинства осетин жестоко мстил своему врагу. Господствовавший лозунг «кровь за кровь», являвшийся ярким отражением идеологии родового общества, веками воспитывал в осетине мстительность за нанесенное ему оскорбление. Никакое оскорбление не могло остаться ненаказанным...
Своеобразны и специфичны понятия осетин о стыде. Вообще говоря, осетин весьма стыдлив. Подчас он считает постыдными такие нормы поведения, которые для многих нередко могут быть совершенно непонятны. Весь комплекс понятий осетина о стыде по своему характеру может быть сведен к двум основным группам. К первой группе понятий, порочащих доброе имя человека, следует отнести нормы его поведения в обществе, а ко второй — нормы поведения человека в его личной жизни. О степени воспитанности человека в осетинском обществе принято было судить, прежде всего, по его отношению к старшим и умению вести себя в обществе. Благородный и воспитанный в духе осетинских патриархальных обычаев человек должен был относиться к старшим с большим уважением и предупредительностью. Проявленное непочтение к старшим, которое осуждалось общественным мнением, у осетин считалось стыдом, роняющим доброе имя человека. При старших младшему нельзя было сидеть, при разговоре нельзя было перебивать его, малейшее желание старшего следовало предугадывать и предупреждать, услуживать ему, знать свое место на «ныхасе», за столом и в пути, когда приходилось ехать куда-нибудь верхом со старшим. Среди молодых старший пользовался непререкаемым авторитетом. Недаром в осетинском народе сохранилась любопытная поговорка: «Зарондан фиддзаг ниссарфа финдз, уадтай бафарса зундабал» («Старшему сперва вытри нос, а потом спроси у него мудрого совета»)...
Со своей стороны и старший в отношении к молодым должен был вести себя в высшей степени корректно и тактично, не злоупотребляя своим положением старшего...
Большим стыдом у осетин считалось без приглашения, так сказать «хуаддзо» (ирон, «хаддзу»), приходить на поминки или пиры. Правда, непрошеного гостя никто не стал бы стыдить, но своим отношением к нему каждый давал ему понять, что поступок его, с точки зрения народных обычаев, заслуживает осуждения. Среди осетин сохранилась интересная поговорка: «Да губуни фадбал мацо» («Не следуй за своим желудком»). В этой поговорке отражены взгляды осетин, говорящие о том, что человек должен быть выше всякой сытости и что не желудок должен регулировать его поведение за столом, а его рассудок, который должен воздерживать его от предосудительных, с точки зрения общественного мнения, поступков...
Осетин за общим столом не чувствует себя свободно, так как он скован массой условностей, несоблюдение или нарушение которых осуждалось общественным мнением. За столом осетин занимал подобающее ему по возрасту место и строго соблюдал освященный веками застольный этикет. Старики за столом вели себя очень чинно. Нередко кто-нибудь затягивал песню в честь Уасгерги, а ему вторили почти все присутствовавшие здесь старики. Сидели долго, но ели мало, потому что, по понятиям осетин, много есть — стыдно, а проявить обжорство — позор. И до сих пор в осетинском народе говорят: «Хунди фаццо афсастай, да хадзарма ба арцо астонгай» (На званый обед явись сытым, а домой возвращайся голодным). Осетин к голоду относился пренебрежительно. Проявить чувство голода, по его понятиям, было стыдно. И стоило немало усилий, чтобы осетина, даже когда он заведомо голоден, уговорить сесть за стол. А когда он садился, ел мало, причем сам процесс еды и хозяин и гость старались завуалировать приятным разговором...
Еще большим стыдом, чем обжорство, у осетин считалось напиться пьяным. За общим столом осетины выпивали изрядное количество горского пива или араки. В результате выпитого осетины, правда, веселели, но ввиду того, что они знали меру, ни одного пьяного встретить было нельзя. За молодого человека, но в меру употреблявшего спиртные напитки, будь он даже из хорошей семьи, никто не выдал бы замуж свою дочь.
Не меньшим стыдом в осетинском обществе считалась трусость, независимо от того, где она была проявлена,— при встрече ли с кровником или на войне. Своим недостойным поведением трус нарушал дружбу и товарищескую солидарность. Поэтому осетины проявленную на войне трусость справедливо расценивали как предательство. Трусливый человек покрывал свою голову и весь свой род позором. Человека, проявившего трусость на войне, в осетинском обществе бойкотировали и презирали. О человеке, проявившем трусость, народ складывал позорящую его имя песню, и, наоборот, о человеке, совершившем героический поступок или погибшем в неравной борьбе смертью храбрых, тоже складывали песню, которая увековечивала добрую память о нем в народе... В осетинском обществе для мужчины считалось стыдом реагировать на физическую боль. По воззрениям осетин, мужественный человек не должен реагировать на физическую боль. Это равносильно плачу, а мужчина не должен вообще плакать, чтобы не уподобиться женщине, о которой говорят, что у нее «глаза на мокром месте»...
Под непосредственным влиянием народных обычаев развивались и другие моральные качества осетина. Нормы обычного права народа вырабатывали в осетине честность и верность данному слову.
Чувство честности в осетине было сильно развито. Не будет преувеличением, если сказать, что осетин не имел понятия о лжи или обмане человека человеком. Общеизвестно, что среди осетин не существовало никаких письменных гарантий. Единственной гарантией во взаимоотношениях людей было слово. Слово осетина соблюдалось очень строго, а потому оно среди них имело силу письменного документа. Если осетин давал слово, можно было совершенно не сомневаться в том, что он сдержит его до конца. Под честное слово, без всяких свидетелей, осетин давал осетину в долг деньги или домашний скот с условием уплатить его стоимость к обусловленному сроку. И осетин всегда точно выполнял свое слово...
Клятве принято было верить, так как в осетинском обществе все были уверены, что никто не принесет ложной присяги или клятвы. Если подозревали осетина в совершении какого-либо преступления, но осетин принял присягу или поклялся, что он не совершал преступления, с него снималось всякое подозрение. Осетин за выраженное ему доверие всегда отвечал доверием. Он очень высоко ценил доверие человека и, напротив, считал для себя тяжелым оскорблением, если выражали ему недоверие.
Характерные положительные качества осетин — восприимчивость, любознательность, сообразительность, влечение к просвещению и уважение к старшему...
Одной из причин быстрого распространения культуры среди осетин надо признать врожденный осетинам демократизм. В то время как у нас, в большинстве случаев, по крайней мере, выхваченные из народа единицы с высшим или даже средним образованием сторонятся односельчан, стремятся усвоить городской костюм, городские привычки, относятся с пренебрежением ко всему своему, в Осетии мы с изумлением видели дочерей офицеров, лиц, окончивших гимназию и даже университет, наравне с простыми осетинами принимавших участие в народных играх, ничем не отличавшихся ни по покрою одежд, ни по обращению от остальных. Вместе с тем нельзя было не видеть, что люди эти были гордостью своего народа...
ОБЫЧАИ, ОБРЯДЫ, ВЕРОВАНИЯ.
Скифы, как и другие народы, также упорно избегают чужеземных обычаев, притом они сторонятся не только обычаев прочих народов, но особенно эллинских. Это ясно показала судьба Анахарсиса (крупнейшего скифского философа.— К. Ч.} и потом Скила. Анахарсис повидал много стран и выказал там свою великую мудрость. На обратном пути в скифские пределы ему пришлось, плывя через Геллеспонт, пристать к Кизику. Кизикенцы в это время как раз торжественно справляли праздник Матери Богов.
Анахарсис дал богине такой обет: если он возвратится домой здоровым и невредимым, то принесет ей жертву по обряду, какой он видел у кизикенцев, и учредит в ее честь всеношное празднество. Вернувшись в Скифию, Анахарсис тайно отправился в так называемую Гилею (эта местность лежит у Ахиллесова ристалища и вся покрыта густым лесом разной породы деревьев). Так вот, Анахарсис отправился туда и совершил полностью образ празднества, как ему пришлось видеть в Кизике. При этом Анахарсис навесил на себя маленькие изображения богини и бил в тимпаны. Какой-то скиф подглядел за совершением этих обрядов и донес царю Савлию (брат Анахарсиса.—К- Ч.).
Царь сам прибыл на место и как только увидел, что Анахарсис справляет этот праздник, убил его стрелой из лука... Так несчастливо окончил свою жизнь этот человек за то, что принял чужеземные обычаи и общался с эллинами.
Верность своим богам, своим обычаям считалась непреложной обязанностью каждого скифа. Отступничество каралось строго. В Ольвии Геродоту поведали о трагической судьбе скифского царя Скила. Он был сыном царя Ариапифа и гречанки, говорил и писал по-эллински. «Царствуя над скифами, Скил вовсе не любил образа жизни этого народа». В Ольвии, куда он часто наведывался, у него был роскошный дворец, в котором жила одна из его жен, местная уроженка. В городе Скил одевался по-гречески, следовал эллинским обычаям, по греческому ритуалу совершая жертвоприношения. Он даже принял участие в вакхических таинствах. Вакхические исступления греков осуждались скифами. Побывавшие в Ольвии соплеменники Скила однажды увидели его в состоянии экстаза. Они негодовали. Затем последовало восстание против царя.
Скил бежал во Франкию, но спустя некоторое время был выдан новому скифскому царю, который приказал отрубить ему голову. «Так крепко скифы держатся своих обычаев, и такой суровой каре они подвергают тех, кто заимствует чужие».
Я.В. ДОМАНСКИЙ (214, с12)
ЗИУ.
Трудолюбие издавна являлось в Осетии мерилом при оценке моральных качеств человека. В ряду национальных традиций, возникших на основе трудовой деятельности человека, стоит и широко известный в прошлом обычай «зиу»... Трудовые массы Осетии обычай трудовой помощи «зиу» использовали для помощи вдовам, сиротам, больным, старым.
Они прибегали к нему для того, чтобы выручать друг друга в беде, оказать взаимопомощь бедняку, нуждавшемуся в действительной поддержке.
Вспомните наш лучший традиционный обычай — зиу, как каждый осетин от всей души откликался на нужды другого, не принимая во внимание ни родства, ни своих личных интересов.
Молодежь отправлялась на луга и, в несколько часов покончив покос лишенной рабочей силы бедной семьи, с песнями возвращалась в аулы. Молодые женщины в свою очередь снимали хлеб с небольшой нивы нуждающейся семьи. При стихийных бедствиях каждый, не лишенный способности ходить, осетин при малейшей тревоге спешил на место происшествия и по мере сил и возможности помогал пострадавшим, чем и как кто мог:
личным трудом, хлебом, сеном, соломой, дровами, строительным материалом и пр.
...Почтительность младших к старшим, посещение больных, призрение бедняков и сирот, вследствие чего нищенство и попрошайничество во всем их непривлекательном виде в Осетии и доселе еще почти неизвестны. Но наиболее симпатичным обычаем надо считать тот, при котором осетины высказывают чисто евангельское участие всякого, потерпевшего то или иное крушение на жизненном пути. В особенности это участие обнаруживается в случае смерти кого-нибудь. Не будет преувеличением, если сказать, что осетины в этом отношении не имеют себе соперников ни в одном из своих многочисленных соседей, а быть может, еще и среди других народностей...
Больной, к какой бы он среде ни принадлежал по общественному своему положению, пользуется, в силу традиции, всеобщим вниманием. Не только ближайшие родственники, соседи и знакомые, но и также односельчане считают своим священным долгом и обязанностью посещать больного возможно чаще и посидеть или постоять у его одра некоторое время, и тем выразить ему, а равно и родным его, свое участие. При этом, если больной человек одинокий, то сверстники и друзья его принимают на себя временную заботу по ведению некоторой части его хозяйства (достают дрова, убирают хлеб и сено и т. д.). Навестить больного приезжают даже из других селений, причем дальность расстояния препятствием не служит, как не служит препятствием и род болезни и степень ее заразительности: все это покрывается всесильным обычаем.
Газета «Терские ведомости». 1901. № 20 (240, с. 25—26)
ОЧАЖНЫЙ ОГОНЬ И НАДОЧАЖНАЯ ЦЕПЬ.
Очаг и цепь составляют величайшую
святыню каждого осетина.
К. ХЕТАГУРОВ (117, с. 324)
Если скифы желают принести особо священную клятву, то обычно торжественно клянутся богами царского очага.
Над очагом и цепью давали клятву, с ним прощалась девушка, выходя замуж, вокруг очага обводили молодую, приобщая ее к новой семье, и т. д. Украсть или выбросить очажную цепь считалось большим оскорблением для всего рода и влекло за собой кровную месть. Характерно, что осетины, переселяясь на равнину, не расставались со своими очажными цепями и привозили их на новые места жительства. Почитание очагов и очажной цепи явилось главной причиной сохранения у равнинных осетин, не говоря уже о горцах, вплоть до начала XX в. очага, который, как известно, весьма неудобен для отопления помещения. Такого почитания очага и тем более очажной цепи мы не находим ни у одного из других народов Кавказа.
Огонь играл исключительно важную роль в социально-религиозном быту осетин... Как велико значение горящего очага, видно из той брани, которой осетины награждали друг друга: «ае дае зынг бахуысса» — «чтоб у тебя огонь потух», что равнозначно выражению «чтоб у тебя семья перевелась»... По религиозным верованиям осетин, огонь считался самым чистым и почитаемым духом. Огонь нельзя было ругать, тушить дыханием, запрещалось переходить через него, плюнуть на него; считалось оскорблением сыпать мусор и другие отходы на огонь...
Огонь требовал для себя доли яств, для чего осетины бросали в него ломтик хлеба, кусочек мяса при заклании жертвенного животного, выливали остаток от водки из рога и т.д. ... Молитвы и жертвоприношения происходили также на очаге. Жертвенное животное — «нывонд стур» — перед закланием подводили к очагу, брали горящее полено и опаляли ему шерсть крестообразно в знак посвящения божеству...
Из атрибутов очажного огня по своей религиозности и значимости в быту осетин особое место занимала надочажная цепь. Одним прикосновением к ней «освящались» все явления семейной жизни осетин. Дотрагиваться до цепи считалось святотатством. За такую шалость детей наказывали. Прикосновение к ней разрешалось лишь старшему в доме при произнесении напутствия в дальний путь, при обхождении очажного огня свадебной свитой и т. д.
Большое место в религиозных верованиях осетин занимает покровитель очага и надочажной цепи — небесный Сафа...
В «хаедзаре», где висела цепь, запрещалась всякая ругань, сквернословие... В доме, где висела цепь, не могли спать новобрачные. Самое сильное оскорбление — оскорбление надочажной цепи...
Как самым священным предметом, цепью клялись: «ацы раехысы арды-стаен» — «клянусь этой цепью». Чтобы оскорбить осетина, достаточно сказать ему: «Мае куыдзы дае раехысыл аерцауындз» — «Да повесь ты собаку мою на свою цепь». Человек, приблизившийся к очагу и прикоснувшийся к надочажной цепи, становился близким семье, если даже до этого был его врагом.
Эта цепь составляет святыню и выбросить ее из дому считается смертельной обидою для хозяина.
В письменных жалобах, еще недавно подаваемых ими (осетинами.— К. Ч.) в горский суд, можно .было встретить выражение следующего рода: «Он не только убил моего сына, но даже цепь швырнул за дверь»...
ВЕРОВАНИЯ.
Древняя родина осетин вызывает представление о славе и о высокой культурности аланов, строивших лучшие храмы не только в пределах Кавказа, но и несших высокое творчество свое в древнейшие города, как Владимир и Суздаль, и Юрьев-Польский.
Религия скифов была тесно связана с индоиранскими религиозными воззрениями. Скифская мифология, насколько можно судить по имеющимся сведениям античных авторов, археологическим данным и этнографическим параллелям, близка к мифологии ираноязычных народов, в первую очередь осетин. Этим вопросам посвящены крупные исследования В. И. Абаева, Ж. Дюмезиля, Д. С. Раевского и других ученых...
Каких же богов почитали скифы? Вот что пишет об этом Геродот:
«Богов они умилостивляют только таких: больше всего Гестию, кроме того, Зевса и Гею, полагая, что Гея — жена Зевса, после них Аполлона и Афродиту Уранию и еще Геракла и Ареса...»
Как мы видим, скифы больше всего почитали Гестию — Табити. Почитание многих божеств, из которых одно было главным (т. е. политеистическая религия), характерно для доклассовых и раннеклассовых обществ. Главенствующее положение Гестии — это почитание огня как священной стихии, которое свойственно всем индоевропейским народам, в первую очередь индоиранским. Отголоски такого отношения к огню сохранились и доныне. А тот факт, что огонь олицетворялся в женском образе, говорит о связи с архаическими представлениями о богине очага как подательнице плодородия. Зевс — Папай считался прародителем скифов. Согласно легенде о происхождении скифов, Зевс и дочь реки Борисфена были родителями первого скифа — Таргитая...
Арес, как известно,— бог войны. Кровавый культ этого божества играл особенно важную роль в жизни скифов, соответственно тому, как велика была роль войны и военного сословия в скифском обществе. Об этом наглядно свидетельствует хотя бы тот факт, что скифы воздвигали святилища из всех божеств только одному — именно Аресу... Изображением бога войны считался акинак — короткий меч... Человеческие жертвоприношения скифы совершали только Аресу.
Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего — Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно)— Папей, Гея — Апи, Аполлон — Гойтосир, Афродита Небесная — Аргимпаса, Посейдон — Фагимасад. У скифов не в обычае воздвигать кумиры, алтари и храмы богам, кроме Ареса. Ему они строят такие сооружения...
Аресу же совершают жертвоприношения следующим образом. В каждой скифской области по округам воздвигнуты такие святилища Аресу: горы хвороста нагромождены одна на другую на пространстве длиной и шириной почти 3 стадии, в высоту же меньше. Наверху устроена четырехугольная площадка; три стороны ее отвесны, а с четвертой есть доступ. От непогоды сооружение постоянно оседает, и потому приходится ежегодно наваливать сюда по полтораста возов хвороста. На каждом таком холме водружен древний железный меч. Это и есть кумир Ареса. Этому-то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот, и даже еще больше, чем прочим богам. Из каждой сотни пленников обрекают в жертву одного человека, но не тем способом, как скот, а по иному обряду...
Свиней они не приносят в жертву и вообще не хотят разводить этих животных в своей стране.
На страницах «Возрождения» как-то появилась заметка о том, что Людендорф, и в особенности его супруга, проповедуют возвращение к древнегерманской языческой религии как национальной, и предлагают восстановить культ Вотана и Аза. Об этих «новых» германских богах стоит сказать несколько слов.
Происхождением «Азов», то есть сонма богов древнегерманского Олимпа с Вотаном во главе (для Германии) или равнозначащим Одином (для Скандинавии), тевтонский мир обязан... иранцам. В древних сказаниях, переданных нам летописцами XIII века, особенно Хеймкрингельсаге Снорро Струлесана, повествуется, что Азы или Осы (то есть аланы — предки современных осетин), с далекого Востока, пройдя через земли чудские и славянские, проникли на Север, в самую Скандинавию, пребывавшую тогда еще в каменном веке, и принесли с собой оружие из бронзы, «сверкавшее как золото».
Предводителем Осов или Азов был Один, который, очевидно, «с родом своим» добрался до Скандинавии. Далее те же саги повествуют о борьбе асов (алан), ванов (славян) и котунов (финнов). Победителями вышли, конечно, люди, вооруженные металлом, и Одину, и его сыновьям были возданы божеские почести. «Легенда», однако, подтверждается рядом топонимических названий, оставленных аланами по пути их движения. Это Алаунская возвышенность (Среднерусская), Аландские острова в Балтийском море и еще множество менее значительных наименований. Между прочим, у саксона Грамматика встречается отметка, что лежащий в узле волоковых путей — Дон, Волга и Западная Двина — город Смоленск «гочивами основан во время бывшего великого одинового переселения». О приходе в Скандинавию народа, принесшего с собой бронзовую культуру, говорят и Ранке, и Реклю, и Шафарик, и Гильферадинк, причем все они отождествляют этот народ азов с осами — осетинами.
Во всяком случае, археологические данные говорят об очень древних торговых сношениях между Кавказом и Скандинавией...
Первоначально на Севере была триада богов: Один или Вотин, Вала и Во (очевидно, сыновья Одина). Затем постепенно они разрослись в целый сонм, в совокупности носящих наименование Азов. Местопребыванием этого Олимпа был далекий сказочный город Азгард, который некоторые археологи и, несомненно, с достаточным основанием, склонны видеть в современном южнорусском городе Азове, лежащем в устье Дона, близ моря, одного из древних центров сарматкого племени Алан.
Таково происхождение «древнего германского» Олимпа. В первый период христианизация алан-осетин протекала на протяжении многих веков (VI—Х вв.)... В Х веке была создана самостоятельная аланская архиепископия, а позднее — митрополия, входившая в константинопольский патриархат. Аланская митрополия располагалась в верховьях Кубани на реке Б. Зеленчук, где находятся развалины огромного аланского городища с остатками храмов и церквей: там была найдена древняя осетинская надпись...
...Сфера влияния аланской епархии настолько расширилась, что в нее на короткое время оказалась вовлеченной не только значительная часть Северного Кавказа, но и Поволжье и Нижний Дон. Если к этому добавить соединение Алании с кафедрой Сотириуполя — Бичвинты (крупнейший Христианский центр Абхазии и всей Грузии Пицунда.— К. Ч.) в 1347 г. становится ясно, что в тот период под духовной властью аланского митрополита оказалась огромная территория.
Снорри Стурлусон (1179—1241) был одним из выдающихся лиц средневековой Исландии, наиболее известной работой которого была «Саги о королях Норвегии». В легендарной части истории о предках Харольда Рыжего (ок. 1000 г. н. э.), основателя норвежского королевства, Снорри пишет о том, как «бог Один вместе со своими сыновьями прибыл (I Скандинавию из своей страны Асаланд (страна ясов) (подчеркнуто мною.— К. Ч.):.. Посадив своих братьев правителями Асаланда, он со многими слугами покинул страну и прибыл сперва в Гардарику (Северную Русь), затем в Саксонию, и, наконец, в Скандинавию, где он и его сыновья поселились в Уппсала (Швеция)... Находясь при дворах королей и вождей Норвегии и Зап. Швеции, Снорри мог слышать от очевидцев, побывавших в Южной России, о существовании большого народа асов или ясов, занимавших в это время (место) вокруг Дона. Мы знаем, что асы были предками осетин, занимавших в это время обширную территорию в Южной России, где река Дон и поныне носит осетинское имя... Таким любопытным манером древнее название осетин было использовано в далекой Исландии для объяснения происхождения нордического бога.
Принятие христианства способствовало развитию искусства, связанного с религией, строительству храмов и фресковой живописи. В верховьях Кубани, главным образом в ущелье по р. Зеленчук, осталось около десяти христианских храмов того периода (X—XI вв.— К. Ч.)... Высокое культурное развитие Алании, которое сказывается в архитектурных сооружениях и в живописи, находит себе объяснение в отмеченных выше художественных традициях. Аланское искусство достигало в архитектурных сооружениях и фресковой живописи своего совершенства.
В конце IX — нач. Х в. аланы становятся крупной военно-политической силой на юго-востоке Европы, в западной части Алании, в ущельях реки Б. Зеленчук, Кубань и Теберда, возводятся лучшие произведения древнего зодчества на Кавказе — три Зеленчукских, Шоанинский и Сентинский храмы. Эти монументальные трехапсидные храмы с остатками фресковой живописи относятся к Х веку и являются древнейшими памятниками христианского зодчества на территории РСФСР.
В ущелье р. Большой Зеленчук находится одно из крупнейших и интереснейших городищ Западной Алании — Нижне-Архызское городище, которое с полным основанием можно считать одним из аланских городов. Жизнь этого города была тесно связана с аланской христианской церковью...
Судя по некоторым археологическим наблюдениям, городище возникло в конце IX в., но быстрое его развитие связано с христианизацией
Алании и последовавшим за этим церковным строительством. Удобно расположенное, Нижне-Архызское городище в начале Х в. стало резиденцией только что организованной Аланской кафедры митрополита Алании. Вскоре в Нижнем Архызе началось строительство кафедрала Аланской епархии — крупнейшего на средневековом Северном Кавказе северного Зеленчукского храма. Почти одновременно с ним сооружается средний Зеленчукский храм, предназначенный для обслуживания христианского населения города. Строительство велось византийскими зодчими...
Аланы верховьев Кубани умели хорошо обрабатывать камень, что в сочетании с византийскими строительными приемами обеспечило необыкновенную прочность храмов, сохранившихся до наших дней.
Концентрация крупных купольных храмов, одноаспидных церквей и часовен, христианских кладбищ, эпиграфических памятников греко-византийского происхождения в Нижнем Архызе позволяет считать, что именно здесь находился центр Аланской епархии и резиденции аланских митрополитов до второй половины XIV в. Следовательно, этот город в Х—XII вв. был и административно-политическим центром Алании, а также ее важным культурным центром.
РОССИЙСКИЕ СВЯТЫЕ НА АЛАНСКОЙ ЗЕМЛЕ.
Судьба христианства в Осетии сурова. Предки осетин — скифы и сарматы — были одними из первых народов, услышавших благую весть. Учение Христа принесли в Скифию апостолы Андрей Первозванный и Симон Канонит. Грузинские летописи утверждают, что, зная о приближающейся смерти, проповедовавший в Персии и Мидии Матфей прибыл в Аланию (древнее название Осетии) и был похоронен в ее пределах.
После нашествия гуннов аланы растеклись по всей Европе, а оставшиеся на исторической родине к Х веку создают мощное раннефеодальное государство. Византия обращает взоры к аланам, видя в них желанных союзников на Востоке. В это время и выбрали аланы христианство. Да по-иному и быть не могло, ведь надо было противостоять сильнейшему хазарскому каганату, «защищенному», как верили хазары, щитом иудаизма. О мусульманстве в то время и речи не шло, ведь это была религия далеких кочевых народов. А вот христианство помимо света истинной веры несло и немалые моральные преимущества: Новый завет не мог не победить старый иудейский закон.
Уже в 921 году образовывается аланская митрополия, начинается активное созидание храмов. Зеленчукские, Сентинский и Шоанинский храмы — древнейшие в РСФСР — построены на целое столетие раньше знаменитых храмов святой Софии в Киеве и Новгороде! Кстати, значение, которое придавали аланам-осетинам духовные пастыри, видно из сообщений Иоанна Мариньоли.
В работе «О вере после потопа» он писал: «Ревностно служил Богу Сим, историю которого мы изучаем. На второй год после потопа он произвел на свет Элама, от которого произошел на востоке благородный род аланов, являющихся ныне величайшим и благороднейшим народом мира; всех прекраснее и храбрее их мужчины».
Кстати, осетины оставили немалый след в христианской культуре. Двенадцать сцакисянцев — святых, почитаемых армянской церковью, родом аланы. Общеизвестен подвиг Николоза Двали, в начале XIV века забитого камнями в Иерусалиме за проповедь христианства и причисленного к лику святых. Еще два осетина-двали (т. е. из Туальского ущелья) достигли редкого искусства в книжной миниатюристике и переписке книг на Святой горе—это Иван и Иосиф Двали (XII—XIII вв.). Осетином был и художник, расписавший стены знаменитой Нузальской часовни — Бола Тлиаг.
Христианство сблизило Аланию с Русью, искавшей среди единоверцев помощи для отпора хазарам и половцам. Многие русские князья выбирали себе жен из прекрасных осетинских (ясынских, ясами называли тогда алан) царевен. Ярополк Владимирович, Андрей Боголюбский, Мономах... В 1107 году Владимир Мономах женил сына своего Юрия на внучке аланского князя Осеня. Одна из княгинь — Мария, рожденная в древней Алании, подарила 12 детей великому князю Всеволоду III, прозванному за это «Большое гнездо». Она возводила храмы и монастыри во Владимире, своем стольном граде. Всеволод III, женившись на Марии, выдал сестру ее за Мстислава, сына киевского князя Святослава.
Всю жизнь великая княгиня Мария беззаветно служила идее христианства. Лаврентьевская летопись сообщает: «... постриглась великая княгиня Всеволжья в монашеский чин в монастыре св. Богородицы, который сама создала. И проводил ее великий князь Всеволод со слезами до монастыря с сыном Георгием и дочерью Всеславой, были епископ и игумен Симон и другие игумены и чернецы — провожали многие со слезами, потому что на всех изливала добро благоверная княгиня...»
За мудрость, благочестие, подвижничество Русская церковь провозгласила Марию святой. Она стала третьей «своей», русской, святой, после киевской княгини Ольги и князя Владимира, крестившего Русь. Четвертым на Руси был канонизирован сын Марии князь Михаил Черниговский, пятым — внук ее Александр Невский, шестым — правнук Даниил. Ветвь, идущая от одного сына Александра Невского, Андрея, привела к рождению Александра Сергеевича Пушкина. Ветвь, идущая от другого его сына,-Даниила Святого, привела к рождению Наталии Николаевны Гончаровой.
Кто знает, как бы в дальнейшем сложились отношения Алании и Руси, если бы в XIII веке не захлестнуло христианские народы потоком варварских нашествий. Но трагедия почти полностью уничтоженного трехмиллионного населения Кавказской Алании, простиравшейся от Азова до Каспия, разрушение городов и крепостей, прекрасных храмовых комплексов Архыза и Домбая не смогли вырвать светлый образ Иисуса Христа из народных сердец. Не удалось это ни татарским туменам, ни кровожадному Тимуру, ни шаху Аббасу.
Почти пятивековое существование Аланской епархии говорит о том, что христианство имело здесь прочные корни. Отторгнутые от своих храмов, загнанные в горы, в последние века не имевшие грамотных священников, осетины перенесли дорогие для них имена христианских святых на древние горные святилища.
Сами места для молений в Осетии называются «дзуар», что означает «крест». Многие дзуары — это разрушенные церквушки Х—XIV веков.
Объявляют языческим святилищем и одну из главных святынь Осетии — Реком (памятник деревянного зодчества), не боясь Бога и «забывая», что цари Грузии, свершавшие паломничество к Рекому, не могли, в силу принадлежности к православию, молиться на языческих капищах. Еще в конце прошлого века исследователи Рекома видели в нем иконостас!
Одно из самых своеобразных сочетаний языческих и христианских традиций — святая роща Хетага.
Издавна была поставлена здесь маленькая деревянная часовенька с образом Георгия Победоносца, но она была сожжена в первые годы революции. С тех пор власти всячески пытались утвердить языческий смысл рощи — и немало в том преуспели...
В общем, уникальный случай. До появления казачьих станиц осетины были единственным европейским и христианским народом Северного Кавказа, 70-летними усилиями этот народ пытались загнать в дикую «азиатчину». Многое этим варварам, к сожалению, удалось. Но и сил у народа осталось немало, сможет он достойно пережить и эту страницу своей истории.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Я не скажу, что Осетия лучше других уголков земли, а осетины лучше других народов, поскольку глубоко уважаю другие нации и народности. Однако пусть никто не упрекает меня в том, что родной осетинский народ мне ближе всех и что я люблю его больше. Я перестану уважать любого – русского, узбека или армянина, - кто станет утверждать, что одинаково относится ко всем народам и никогда не выделяет из их числа своего народа.
Великий гуманист Коста Хетагуров писал:
Люблю я целый мир, люблю людей бесспоно,
Люблю беспомощных, обиженных, сирот,
Но больше всех люблю, чего скрывать позорно? –
Тебя, родной аул и бедный наш народ.
Каждый человек обязан любить прежде всего свой народ, свою малую Родину, лелеять её и способствовать её процветанию. Но вместе с тем он должен с уважением относиться и к другим народам. Вот принцип лишённый всякого лицемерия. Полностью разделяю слова замечательного русского мыслителя П. Чаадаева, который писал: «Я не научился любить родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами».
Список использованной литературы.
1. Казбек Челехсаты – «ОСЕТИЯ И ОСЕТИНЫ» Санкт-Петербург 2002г.
2. Гастан Агнаев - «Осетинские обычаи» Владикавказ, «Урсдон», 2006г.
3. Д.Я. Лавров – газета «Терские ведомости». 1874г. №24
4. М. Бурнацев – газета «Православный вестник Ставрополья», сентябрь 2004год.