Античный мир
Традиционно изучение истории Древнего мира начинается с истории восточных деспотий: Месопотамии, Египта, Индии, Китая. Но история коммуникации на Востоке будет рассмотрена в отдельной главе (см. гл. 7). Поэтому предметом настоящей главы является социальная коммуникация в Древней Греции и Риме.
Главной отличительной чертой античного общества был гораздо более высокий уровень индивидуализации, чем в первобытный период или в древневосточных деспотиях, и это имело большое значение для развития коммуникации, способствовало достаточно четкому разграничению ее приемов и методов в разных сферах: политической (в том числе государственной), религиозной, торговой.
Политическая коммуникация в Древней Греции
В Греции, в отличие от современных ей восточных деспотий, сложилась политическая система, которую можно назвать демократической, причем даже в тех государствах, в которых формально существовала монархия или тирания. Именно демократия стала основой развития системы разносторонней публичной коммуникации.
Некоторое исключение, впрочем, составляло Критское государство, существовавшее до XIV в. до н. э. Его цари (миносы) считались, подобно египетским фараонам и китайским императорам, детьми богов и являлись посредниками между своими подданными и богами. Царь Крита был верховным жрецом, а жизнь царского семейства состояла из ежедневных многочисленных ритуалов, направленных в первую очередь на поддержание сакрального образа августейшего семейства. Так, царь и члены его семьи должны были проводить священные церемонии, питаться только из старинной посуды и пр. Дворец миносов Лабиринт отличался великолепием, что должно было, в том числе, и производить впечатление на иноземцев, прибывавших на Крит. Неслучайно он фигурирует в древнегреческих мифах и даже само слово «лабиринт» стало нарицательным. Крит как единое государство резко отличался от полисов (городов-государств) материковой Греции и имел больше сходств с восточными монархиями. Общество Крита делилось на два неравные части: с одной стороны — царское семейство и его приближенные, с другой — остальные подданные, не игравшие значительной роли в управлении.
Совсем иная система государственного управления сложилась в материковой Греции. В Спарте, например, цари являлись такими же членами коллегии эфоров, как и другие ее члены, избиравшиеся народом. Монархам и тиранам древнегреческих полисов (Афины, Фивы, Коринф, Спарта и др.) постоянно приходилось соотносить свои действия с мнением народа, который представлял собой не сплошную массу, подчинявшуюся воле правящей верхушки, а совокупность индивидов, имевших право голоса на народных собраниях и право участия в управлении — в случае их избрания в органы власти. Поэтому народные собрания имели столь большое значение и проходили довольно часто: по словам Аристотеля, афинское народное собрание созывалось 40 раз в год.
Собрания проводились в установленном порядке (созывались органами власти — ареопагом, советом и т. п., — глашатаи информировали народ об их проведении), но не имели четкого регламента. В результате каждый участник собрания в любой момент мог взять слово и обратиться с речью к остальным. В «Илиаде», например, описанию подобных собраний отведено немало места, и, что примечательно, на них выступают не только цари и герои Агамемнон, Одиссей, Ахилл и др., но и простые воины, например Терсит. Отсутствие четкого порядка проведения собраний приводило к тому, что нередко ораторов прерывали выкриками, замечаниями, репликами, просто не давая говорить. Поэтому Платон, в частности в диалоге «Протагор», упрекал афинян в том, что они нередко брали слово только ради того, чтобы просто обратить на себя внимание, а Демосфен в своих речах призывал сограждан сначала выслушать, а затем «поднимать шум».
Собрания, с одной стороны, позволяли властям выяснить реакцию общества на те или иные властные решения и действия, с другой — способствовали появлению «профессиональных политиков»: ораторов, предводителей общественных кланов и групп. Такие лица назывались демагогами, и в Греции это слово поначалу не несло негативной нагрузки: «демагогия» означала управление народом, ведение его за собой. Но уже Аристотель в IV в. до н. э. определял демагогию как заискивание перед народом и искусство манипулировать им.
Народ (демос) неоднократно одерживал верх над аристократией, что приводило к власти как коллегиальные органы (Совет пятисот), так и отдельных лиц: Пизистрата, Клисфена, Перикла. Именно под давлением демоса Солону пришлось принять новые законы, уничтожить кабальные записи и реформировать систему управления (594 г. до н. э.). Древнегреческие тираны вынуждены были считаться с народной оппозицией и, в полной мере осознавая опасность ее влияния на народ, всячески старались ослабить ее: например, коринфские правители успешно применяли практику выселения представителей оппозиции в колонии: на Сицилию и другие средиземноморские острова.
Избираемые органы власти в Греции отличались многочисленностью. Например, известно, что в Афинах население составляло около 35 тыс. чел., из них 20 тыс. являлись государственными служащими или представителями избранных органов. Одна только гелиэя (суд присяжных) состояла из 6 тыс. членов! Не участвовать в политической жизни общества для граждан было просто невозможно. С одной стороны, «интеллектуальная элита» призывала граждан к политической активности: так, Аристотель в своей «Политике» заявляет о необходимости участия граждан в политической жизни общества. С другой стороны, власти сурово наказывали за уклонение от исполнения гражданского долга: еще Солон постановил, что гражданин, не примкнувший ни к одной из противоборствующих фракций, лишался имущественных прав!
Уже древние греки оценили важность репутации для карьеры того или иного политического деятеля. И, как это обычно бывает, в первую очередь стали выискивать способы ухудшать репутацию политических противников, а не улучшать свою собственную. В результате в Древней Греции оказалась весьма распространена деятельность так называемых сикофантов — профессиональных обвинителей. Изначально они были именно обвинителями лиц, совершивших реальные преступления, но впоследствии просто стали искать, кого бы и в чем обвинить. Несмотря на низкую репутацию сикофантов (нередко занимавшихся обыкновенным шантажом и вымогательством), их обвинения часто влекли за собой серьезные последствия для обвиняемых, особенно если у последних были влиятельные враги. Жертвой подобных методов (получивших название «диффамация») пал, например, блестящий оратор Андокид, обвиненный в нечестии и вынужденный в 415 г. до н. э. покинуть Афины, причем разбирательство его дела с перерывами тянулось 16 лет. Несомненно, обвинения в религиозных преступлениях послужили удобным поводом для его противников избавиться от влиятельного врага. Еще более известен пример с Алкивиадом (451–404 до н. э.) — выдающимся полководцем и политическим деятелем, учеником Сократа, который, несмотря на свои воинские заслуги, был обвинен в уголовном преступлении и вынужден был покинуть Афины, найдя убежище у их врагов: сначала в Спарте, затем — в Персии. Другим весьма эффективным методом стало распускание слухов: те же сикофанты перед тем, как обвинить кого-либо перед официальными лицами (Советом пятисот, гелиэей, ареопагом), нередко распускали слухи в публичных местах, заранее подготавливая почву для своих выступлений и обеспечивая себе поддержку общественности в кампаниях против того или иного лица.
Главными центрами политической коммуникации были: агора — рыночная площадь, служившая также местом расположения главных городских зданий, святилища и храмы, театры, а также… бани и гимнасии (залы и площадки для спортивных упражнений). Последние во все времена являлись весьма характерным местом собраний для решения важных вопросов и общения: именно в гимнасиях начал распространять свое учение Сократ.
Роль политической коммуникации в Древней Греции весьма ярко отражена Аристотелем в трактате «Политика»: «Государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага… причем больше других, к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим».
Особенности политической коммуникации в Древнем Риме
О политической коммуникации в Риме периода Царства и Ранней республики (753–146 до н. э.) известно крайне мало, и сведения эти во многом легендарные. Все же можно сказать несколько слов о ее особенностях.
Прежде всего в Риме, в отличие от Греции, никогда не существовало демократии: римское общество изначально отличалось неравноправием разных слоев населения. Поэтому вся политическая история Рима представляла собой непрекращающуюся борьбу за права тех, кто был ими обделен по сравнению с другими. Сначала это была борьба патрициев, потомков первых римских поселенцев, основавших город вместе с легендарным Ромулом, и плебеев, появившихся в Риме позднее. Затем — собственно римлян и их «союзников» — латинов или италиков, населявших другие города Апеннинского полуострова. Наконец, жителей Рима и Италии, с одной стороны, и населения прочих провинций Римской империи — с другой.
Единственное, что могло сплотить противоборствующие слои римского общества, — это совместное противостояние внешним врагам, приоритет интересов государства над интересами отдельной личности. Классическая формула S. P. Q. R. (Senatus populusque Romanus), т. е. «сенат и римский народ» выражала общеримскую идеологию, согласно которой государственные интересы ставились гораздо выше интересов индивидуума. Столь высокая степень этатизма предрасполагала население Рима к постоянному политическому участию, поэтому политическая составляющая жизни римлян была доминирующей, и от нее зависели экономика страны, ее культурная жизнь, а также и коммуникация.
Главными органами власти Древнего Рима были народное собрание и сенат, который изначально и вплоть до падения Римской империи формировался из патрициев (в отличие от выборных органов власти Древней Греции). Именно из их состава выбирались сначала цари, а затем и консулы. Плебеи поначалу вообще не считались полноправными гражданами, однако их упорная борьба привела к тому, что уже в начале V в. до н. э. была введена должность народных трибунов, которые имели право созывать народное собрание и налагать вето на законопроекты. В IV в. плебеи сумели даже добиться того, чтобы один из двух консулов избирался от плебеев. В результате плебс перестал считаться «второсортным» сословием и приобрел не меньшее влияние, чем патриции. А власть народных трибунов была так велика, что даже представители патрицианских родов не брезговали баллотироваться в народные трибуны. Наиболее известны имена братьев Гракхов — выходцев из патрицианского рода, ставших народными трибунами во II в. до н. э. А в I в. до н. э. Публий Клавдий Пульхр (Publius Claudius Pulcher
), потомок знатнейшего патрицианского рода, даже перешел из патрициев в плебеи (сменив свою фамилию на Клодий) и, став народным трибуном, соперничал по популярности с самим Юлием Цезарем (Gaius Julius Caesar
). Аристократия активно сопротивлялась введению народными трибунами всяких новых государственных должностей, на которые сами же трибуны имели право назначать угодных им лиц. Для римской знати более предпочтительным было избрание должностных лиц народным собранием, управлять которым патриции со временем научились весьма виртуозно.
Народное собрание представляло значительную политическую силу в Риме в период и республики, и ранней империи (период Принципата, 30 до н. э. — 284 н. э.). Те, кому удавалось обратить общественное настроение в свою пользу, могли диктовать Риму свою волю. Поэтому в Древнем Риме нередко прибегали к таким методам, как подкуп, угрозы, шантаж и т. д. Даже самые выдающиеся политики, обладавшие и высоким авторитетом, и красноречием (например, Юлий Цезарь), не надеясь только на них, обеспечивали себе победу подкупом и сговором с противниками. Эта практика, безусловно, уже и тогда вызывала порицание: так, Цицерон (Cicero
) заявляет, что покупка мнения или результатов голосования за деньги заслуживает кары, а достижение успеха с помощью красноречия — похвалы. Тем не менее практика и прямого подкупа, и завуалированного, например в виде организации гладиаторских боев или раздачи народу еды перед выборами, применялась политиками регулярно.
Среди политических приемов, самым эффектным, несомненно было провозглашение себя защитником народных интересов: под таким лозунгом чаще всего приходили к власти консулы и народные трибуны, обладавшие блестящим ораторским даром и умевшие увлекать за собой массы. Можно охарактеризовать подобный стиль как патерналистский, т. е. создание политиком себе имиджа отца, заботящегося о своих детях (римском народе). Так, Тиберий Гракх (Tiberius Gracchus
), став народным трибуном, провел через сенат закон о земельной реформе, при этом трижды нарушив римскую «конституцию», но его поддержал народ, и знати пришлось пойти на уступки; не имея возможности справиться с Гракхом «парламентскими методами», сенаторы организовали его убийство (133 до н. э.). Политические деятели доносили свои «предвыборные программы» до народа с помощью надписей на стенах или публичных выступлений как во время собраний, так и в другие дни.
Другим весьма эффективным способом являлось создание репутации удачливого полководца: ратные успехи свидетельствовали о том, что полководцу покровительствуют боги и, следовательно, Рим под его властью будет процветать. В результате во главе Рима становились эффективно действовавшие правители и полководцы, что было особенно важно в период V–III вв. до н. э., когда Риму приходилось вести тяжелые войны на собственной территории. Но впоследствии при поддержке армии и народа военачальники становились полновластными диктаторами, например, Гай Марий (Gaius Marius
), Корнелий Сулла (Lucius Cornelius Sulla Felix
), Юлий Цезарь (Gaius Julius Caesar
) и Гней Помпей (Gnaeus Pompeius Magnus
) в I в. до н. э. Наиболее ярко порочность этой практики проявилась в эпоху так называемых солдатских императоров: первые римские монархи («августы») хотя бы формально избирались и утверждались сенатом, но в 235 г. н. э. трон занял Максимин Фракиец, который даже не соизволил получить одобрение сената, будучи поддержанным одной только армией, которая его боготворила.
После установления императорской власти роль народного собрания в Риме начала постепенно падать, и в эпоху Домин
Важной составляющей имиджа императоров являлась преемственность от выдающихся правителей прошлого. Так, например, император Септимий Север (Septimius Severus
) назвал своего сына Бассиана (Septimius Bassianus
известен под прозвищем Каракалла, правил в 211–217 н. э.) Антонином (Antoninus
) — в честь династии, представителями которой были великие императоры II в. н. э. Адриан (Hadrianus
) и Марк Аврелий (Marcus Aurelius
). Все римские императоры начиная с Констанция Хлора (Constantius Chlorus
, отца Константина I Великого (Constantinus
)) а за ними — и базилевсы ранней Византии носили имя Флавиев в честь прославленной династии I в. н. э. Провозглашение себя наследником (а иногда и прямым потомком) великой династии придавало императору в глазах народа легитимность и повышало его авторитет. Несоответствие же поведения императора представлению о нем в народе нередко влекло за собой трагические последствия: так, император Коммод (Commodus
) (180–192 н. э.), сын почитавшегося народом Марка Аврелия, был убит за то, что участвовал в гладиаторских боях, позоря образ императора.
Не менее, чем собственный имидж, заботило римских политиков и создание плохой репутации политическим противникам, которая нередко означала конец политической карьеры. Весьма показателен пример с так называемым заговором Катилины в 63 г. до н. э. Цицерон, бывший тогда консулом, обвинил патриция Луция Сергия Катилину (Lucius Sergius Catilina
) в попытке захвата власти и вынудил его покинуть город; никаких доказательств у Цицерона не было, и все свои обвинения консул построил на репутации Катилины как человека неуравновешенного, распущенного и склонного к применению силы. Напротив, высокая репутация деятеля могла очистить его в глазах народа от обвинений: когда тот же Цицерон попытался обвинить в заговоре и Юлия Цезаря, ему это не удалось, поскольку тот успел расположить к себе народ раздачами хлеба, устройством празднеств и собственным красноречием. Позже в Риме стали распускать слухи, что супруга Цезаря изменяет мужу (что не могло не сказаться на репутации и самого супруга), но он блестяще пресек эти сплетни знаменитой фразой: «Жена Цезаря вне подозрений». На репутации сыграл в свое время и император Нерон, в правление которого, сгорел Рим: он обвинил в поджоге первых римских христиан, использовав общественное недоверие к ним, возникшее из-за их тайных сборищ, использования непонятных символов и пр.; в результате сотни христиан погибли в тюрьмах и на цирковых аренах.
Распускание слухов, клевета, шантаж приобрели в Древнем Риме такой массовый характер, что в I в. до н. э. были даже приняты специальные законы: эдикты консулов Октавия (Octavia
) и Галла Аквилия (Aquilia
), предусматривавшие наказание соответственно за «metus» (угрозы) и «dolus» (обман, мошенничество). Но это не уничтожило порочную практику, и впоследствии эти средства использовались не менее широко.
В III–IV вв. бурно расцвела практика обвинения в «оскорблении величества»: доносчики нередко обвиняли в нем своих политических противников и личных врагов, а поскольку под такое обвинение можно было подвести какие угодно действия, то жертв доноса очень часто казнили за самые незначительные проступки. Если же государство признавало кого-либо виновным, этого человека не могли спасти ни репутация, ни влиятельные друзья. Так, вышеупомянутый диктатор Сулла в 82 г. до н. э. ввел так называемые проскрипции: в общественных местах вывешивались списки лиц, которых сенат признавал врагами римского народа, и убийство таких лиц не только не наказывалось, но даже и поощрялось материально — половина имущества казненного переходила его убийце.
Проскрипции стали одним из первых публичных обнародований государственных решений. Но еще больше известны первые римские «газеты»: в 59 г. до н. э. консул Юлий Цезарь издал указ о вывешивании для всеобщего сведения протоколов сенатских заседаний (Acta senatus), и вскоре в общественных местах стали появляться сообщения о постановлениях сената, указах консулов и иных политических решениях. По инициативе того же Юлия Цезаря стала выходить и менее официальная «газета» — «Acta diurna publica populi Romani» («Ежедневная ведомость римского народа»): в ней сообщались новости о войнах Рима, празднествах и иных событиях, представлявших интерес для населения. «Акты сената» довольно скоро пали жертвой цензуры: уже третий император Тиберий (Tiberius
) (14–37 н. э.) запретил их выпуск, усмотрев в сообщениях «газеты» критику в свой адрес. «Ежедневная ведомость» продолжала выходить вплоть до падения Римской империи, постепенно превращаясь в «желтую прессу»: в ней стали появляться пикантные анекдоты, сообщения о браках и разводах известных лиц, публичные дискуссии по разным вопросам и пр. Интересно, что эту газету переписывали в большом количестве экземпляров и даже распространяли по провинциям.
Местами публичного общения в Риме являлись помимо форума развлекательные заведения, в первую очередь термы (бани), в которых римляне встречались, развлекались спортивными играми, обменивались последними новостями, а политические деятели или крупные торговцы даже заключали союзы и сделки. Вероятно, эта традиция была позаимствована римлянами из Греции, где общественные бани также являлись традиционным местом встреч и общения.
Коммуникация в религиозной сфере
В древнегреческих государствах не существовало сословия жрецов, хотя культы различных божеств были весьма широко распространены. Даже на Крите, где царь был и первосвященником, никакого класса священнослужителей не существовало: основные ритуалы совершались женщинами во главе с царицей. Ритуалы в греческих государствах подразделялись на закрытые (для избранных лиц) и массовые. Последние представляли собой, как и в древнейших обществах, средство сплочения народа вокруг лидеров: царей, старейшин и пр.
Храмы, как уже отмечалось ранее, являлись местами общения, чаще всего — во время массовых ритуалов, потому что другие священные действия (гадания, прорицания и т. п.) носило индивидуальный характер, и большое количество участников в них не вовлекалось. Вместе с тем значение религии проявлялось и в чисто прикладном аспекте: даже место и время для общественных мероприятий (включая спортивные состязания, театральные представления, народные собрания) выбирались на основании мнений служителей культа и гаданий.
Храмовое строительство в Греции не имело монументального характера, зато отличалось тем, что в нем находили отражение реальные исторические события, а не только передавалось содержание мифов или воспевались правители: на смену мифологической традиции пришла деятельность «мудрецов» и «умельцев». Стены храмов и другие священные сооружения (стелы, обелиски, статуи) в Греции нередко использовались для вывешивания решений и постановлений органов власти и других важных информационных сообщений. С одной стороны, это обеспечивало ознакомление с информацией большого числа людей (поскольку святилища были самыми посещаемыми местами), с другой — придавало дополнительную силу обнародованным решениям: авторитет власти, таким образом, подкреплялся божественной силой. Считалось, что с исчезновением надписи может исчезнуть и описанный в ней объект!
Любопытно, что среди многочисленного древнегреческого пантеона можно обнаружить и бога — покровителя коммуникации. Гермес, сын Зевса и Майи, считался богом путешественников, торговцев и ораторов (как, впрочем, воров и лжецов) и даже сам, как повествуют мифы, проявлял чудеса красноречия, особенно когда старался избежать наказания за свои прегрешения перед другими богами. В честь Гермеса возводились специальные сооружения, гермы, на которых высекались нравоучительные изречения, а также общественно значимая информация.
Римская религия имела весьма «утилитарный» характер, что существенно отличало ее от древнегреческой. Римские божества появлялись так: сначала римляне выделяли какой-либо объект деятельности или отношений, а затем создавали культ его небесного покровителя — так появились «домашние боги» (лары, пенаты и др.). Существовал, в частности, культ богини Фамы («Молвы»), которую можно считать и покровительницей коммуникации. Примечательно, что оскорбление человека (в том числе клевета и распускание слухов) считалось оскорблением не только его самого, но и его «домашних богов».
Римляне были религиозны гораздо более, чем греки. Все свои действия они соотносили с приметами и знамениями, и нередко это едва не приводило Рим к катастрофам. Так, во время войны с Ганнибалом (Hannibal
) (218–201 до н. э.) неблагоприятные предзнаменования едва не подорвали боевой дух римлян и не привели к гибели государства; только выдающемуся полководцу и опытному политику Квинту Фабию Максиму (Quintus Fabius Maximus
) удалось пресечь пораженческие настроения, истолковав приметы в положительном смысле (см. Case Study № 2
). Любопытно сообщение Цицерона о том, что знамения и чудеса по повелению сената передавались на рассмотрение жрецам: очевидно, сенаторы весьма опасались реакции народа на «несанкционированное» толкование знамений! И позднее правители с помощью священнослужителей стремились управлять народом: Сулла, например, придя к власти, увеличил число жрецов.
Не удивительно, что в Риме было большое количество служителей культа. Наибольшим влиянием пользовались три категории жрецов: понтифики — хранители знания и законов, авгуры — толкователи примет и знамений и фециалы — ответственные за исполнение ритуалов, связанных с войной и миром, и поэтому непременно включавшиеся в состав римских посольств. Как и другие стороны общественной жизни Рима, религия в полной мере была интегрирована в политическую сферу, и жреческий статус означал скорее не принадлежность к особой касте, изолированной от общества, а своеобразную «общественную нагрузку», которая, впрочем, обеспечивала жрецу большой авторитет. В молодости Юлий Цезарь, потерпев неудачу в борьбе за пост наместника провинции, сделался великим понтификом, что не только не вывело его из политической борьбы, но и, напротив, повысило его авторитет в народе.
Римские жрецы проводили церемонии, призывая покровительство богов на город и его жителей, являлись организаторами жертвоприношений (в раннем Риме — даже человеческих), массовых празднеств, спортивных игр и других сакральных мероприятий. Еще в больше степени, чем в Греции, в Риме уделялось внимание определению времени и места для проведения акций. Неудачи и трагедии римляне чаще всего объясняли невниманием пострадавших к неблагоприятным знамениям и плохим приметам. Римский историк Гай Светоний (Gaius Suetonius
) описывает последние дни Юлия Цезаря так: «Между тем приближение насильственной смерти было возвещено Цезарю самыми несомненными предзнаменованиями… За несколько дней до смерти он узнал, что табуны коней… упорно отказываются от еды и проливают слезы… уже накануне этого дня в курию Помпея влетела птичка королек с лавровой веточкой в клюве, преследуемая стаей разных птиц из ближайшей рощицы, и они ее растерзали. А в последнюю ночь перед убийством ему привиделось во сне, как он летает под облаками и потом как Юпитер пожимает ему десницу… Потом он принес в жертву несколько животных подряд, но благоприятных знамений не добился…» Не удивительно, что умение политика истолковать приметы в выгодном для себя свете нередко могло принести ему значительные политические дивиденды.
После того как Рим превратился в центр мировой империи, в нем стали появляться многочисленные восточные культы, совершенно вытеснившие почитание римских и греческих богов. Уже в середине I в. в Риме стало распространяться христианство, которое император Константин I в 313 г. признал государственной религией, но этому предшествовало кратковременное господство ряда менее известных сегодня культов, которые нередко исповедовали и сами императоры. Например, император Варий Авит (Varius Avitus
) вошел в историю под именем Гелиогабала (Heliogabalus
) или Элагабала (Elagabalus
) (218–222 гг.), поскольку являлся главным жрецом одноименного финикийского бога солнца. Уже первые императоры Рима после смерти обожествлялись, а впоследствии эпитет «божественный» стал одним из обращений и к царствующему монарху, сохранившись и в Византийской империи до ее падения.
Ритуальный характер имели и общественные игры («зрелища»): они открывались религиозной церемонией, участники и зрители перед началом игр обращались к жрецам и колдунам, чтобы иметь удачу. Проведение игр также, вероятно, позаимствованное римлянами от греков, превратилось в Риме в настоящую индустрию — участники превратили эти мероприятия в способ заработка, а организаторы работали «на постоянной основе». Они создавали специальные объединения (прототипы современных оргкомитетов), которые обеспечивали поставку лошадей и колесниц для бегов, гладиаторов и реквизита для игр. Накануне этих мероприятий население города оповещалось о времени их проведения специальными глашатаями, и в течение нескольких дней город жил в предвкушении очередного зрелища. Неудивительно, что вплоть до самого падения Римской империи игры оставались основным развлечением населения, и императоры, идя навстречу знаменитому требованию своих подданных «Хлеба и зрелищ!» и для увеличения собственной популярности устраивали игры с раздачей пищи настолько часто, насколько могли себе позволить.