История православия 2

Введение

Долгие годы русская культура - устное народное творчество, искусство, архитектура, живопись, художественное ремесло - развивалась под влиянием языческой религии, языческого мировоззрения. С принятием Русью христианства положение резко изменилось. Прежде всего, новая религия претендовала на изменение мировоззрения людей, их восприятие всей жизни, а значит и представлений о красоте, художественном творчестве, эстетическом влиянии.

Культура народа является частью его истории. Ее становление, последующее развитие тесно связано с теми же историческими факторами, которые воздействуют на становление и развитие хозяйства страны, ее государственности, политической и духовной жизни общества. В понятие культуры входит, естественно, все, что создано умом, талантом народа, все, что выражает его духовную сущность, взгляд на мир, природу, человеческое бытие и человеческие отношения.

Так как же принятие христианства повлияло на русскую языческую культуру?

Выбор веры на Руси

История Православной Церкви в России начинается с события, которое традиционно принято называть «Крещением Руси». Оно условно датируется 988 годом.

Инициатором крещения Руси стал великий князь Киевский Владимир Святой (годы княжения 980—1015). В народной культуре за ним закрепилось прозвище Владимир Красное Солнышко. Человек мужественный и смелый, он, завоевав Киев и другие древнерусские города, объединил Русь и укрепил границы.

Киевский князь был не только хорошим воином, но и дальновидным политиком и отличался развитым стратегическим мышлением. Он понимал, что старая языческая религия изжила себя, и сейчас необходима другая вера, которая будет укреплять новую русскую государственность.

Но в начале своего правления Владимир делал упор на старых богов. Он по­ставил на берегу Днепра языческих идолов Перуна, Хорса, Даждь-бога, Стрибога и других. Перун выражал значимость побед князя на Руси и символизировал его желание противопоставить себя вместе с этим богом христианству. Ради языческого культа Владимир допустил ритуальное убийство двух киевских христиан-первомучеников — Феодора и его юного сына Иоанна. «И осквернилась кровью земля русская и холм тот», — свидетельствует «Повесть временных лет» (XII век). Церковь чтит их как святых — «идолам не поработавших и кровь свою за Христа отдавших», тех, кого Бог удостоил стать мучениками за веру Христову.

Но сама языческая вера к концу X века пребывала в глубочайшем кризисе и упадке и поддерживала явно исчерпавший себя уклад жизни. Она не просто была политически бесперспективна, она не соответствовала потребностям и взглядам совре­менного общества. Она вызывала сомнения и отвращение у нравственно серьезных руссов, поскольку держала самого князя и народ в духовном рабстве, в атмосфере на­силия, страха и аморальности. Великий князь Владимир в молодости был страстным и безудержным в блуде. Но жажда правды и чистоты души со временем не умерла в его сердце. Князь искал осмысленную жизнь с прочными и ясными духовными основами, с большими жизненными перспективами. Может быть, он хотел дать рус­скому народу возможность более полноценных отношений с византийскими греками и другими развитыми нациями Европы и Средиземноморья.

Древнейший рукописный свод «Повесть временных лет» содержит множество документов, свидетельствующих о контактах древнерусского государства с Византией. Первый дипломатический договор славян с греками, согласно летописи, был заключен почти за столетие до принятия Русью крещения. Тогда, согласно преданию, князь Олег Вещий (тот самый, который по легенде скончался от укуса змеи, вы­ползшей из черепа его верного коня) «прибил свой щит» к вратам Царьграда (так на Руси называли Константинополь).

Вот как описывается поход Олега в «Повести временных лет».

«В год 6415 (907 год) пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радими­чей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки „Великая Скифь". И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000. И пришел к Царьграду: греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег на берег, и начал воевать, и мно­го убийств сотворил в окрестностях города грекам. ...И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, по­слав к Олегу: „Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь". И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: „Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом". И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей.

И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал Гре­ческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром.

Цари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплачивать дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир».

В 912 году Олег посылает послов в Царьград, чтобы заключить торговый договор и установить дипломатические отношения. В числе множества пунктов о сотрудниче­стве содержался и пункт, который признавал равные права для христианина (то есть грека) и для русского (то есть язычника): «Если кто убьет, — русский христианина или христианин русского, — да умрет на месте убийства», или: «Если украдет что русский у христианина или, напротив, христианин у русского, и пойман будет вор пострадавшим в то самое время, когда совершает кражу, либо если приготовится вор красть и будет, убит, то не взыщется смерть его ни от христиан, ни от русских; но пусть пострадавший возьмет то свое, что потерял» и т. д.

Подобный договор показывает, что отношение к христианской религии на Руси было терпимым, хотя «Повесть временных лет» упоминает случаи избиения и умерщ­вления христиан язычниками.

Во время правления князя Владимира в Киеве уже давно были христианские общины, служили священники, возвещали Слово Божие и жизнь по Евангелию. Уже в тексте договора с Византией в 944 году упоминается существующая в Киеве Соборная Церковь святого пророка Илии.

Истории известны случаи, когда в христианскую веру переходили даже прави­тели русской земли. Прежде всего, следует вспомнить, что много лет (945—969) на Киевском престоле правила княгиня-христианка — святая Ольга, бабушка князя Владимира.

Сохранилось летописное предание о том, как княгиня Ольга специально отправи­лась в Константинополь, чтобы принять крещение: «В год 6463 (955 год) отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду. И был тогда царь Константин, сын Льва, и пришла к нему Ольга, и, увидев, что она очень красива лицом и разумна, подивился царь ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: „Достойна ты царствовать с нами в столице нашей". Она же, поразмыслив, ответила царю: „Я язычница; если хочешь крестить меня, то крести меня сам — иначе не крещусь". И крестил ее царь с патриархом. Просветившись же, она радовалась душой и телом; и наставил ее па­триарх в вере, и сказал ей: „Благословенна ты в женах русских, так как возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя сыны русские до последних поколений внуков твоих"». И дал ей заповеди о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне, и о соблюдении чистоты телесной. Она же, склонив голову, стояла, внимая учению, как губка напояемая; и поклонилась патриарху со словами: „Молитвами твоими, вла­дыка, пусть буду сохранена от сетей дьявольских". И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице — матери Константина Великого. И благословил ее патриарх, и отпустил».

Блаженная Ольга не успела привлечь к правоверию своего единственного сына Святослава, так как на момент принятия ею христианства он был уже достаточно взрослым человеком, к тому же поглощенным страстью к военным подвигам. Но не исключено, что преуспела она в отношении своих внуков — Ярополка и Владимира, тем более что старший из них — Ярополк — находился на ее попечении до 13 лет, а Владимир был еще несколькими годами младше.

Известно, по крайней мере, что Ярополк, будучи правителем, политически «не­крещеного» государства, весьма покровительствовал христианам. Таким образом, есть все основания полагать, что в 80-е годы X века в Киеве уже не только мно­гие бояре, но и отчасти простые горожане, не говоря уже о купцах, крестились и были христианами. Но большинство жителей, как древней столицы, так и других крупных городов, бесспорно, были язычниками, довольно мирно уживавшимися с христианским меньшинством. Наиболее консервативным было население деревень; культивирование языческих верований здесь сохранялось еще многие столетия.

Убедившись в бесперспективности старой веры, князь Владимир решает при­гласить к себе представителей разных вероисповеданий для выбора веры.

О выборе веры достаточно подробно и красочно рассказывает летописец «По­вести временных лет». Именно этот эпизод лег в основу истории появления право­славия на Руси.

Согласно преданию, летом 986 года к княжескому двору явились представители четырех вер: ислама, католицизма, иудаизма и православия. Первым взял слово пред­ставитель «магометанской веры». «И спросил Владимир: „Какова же вера ваша?" Они же ответили: „Веруем богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами ... И другую всякую ложь говорили, о которой и писать стыдно. Владимир же слушал их, так как и сам любил жен и всякий блуд; потому и слушал их всласть. Но вот что было ему нелюбо: обрезание, воздержание от свиного мяса и от питья; и сказал он: „Руси есть веселие пить, не можем без того быть"».

Вторыми говорили папские легаты из Рима. Русские земли давно были лакомым кусочком для Римской Церкви. «И обратились к Владимиру: Так говорит тебе папа: „Земля твоя такая же, как и наша, а вера наша не похожа на твою (языческую), так как наша вера — свет; кланяемся мы богу, сотворившему небо и землю, звезды и месяц и все, что дышит, а ваши боги — просто дерево". Владимир же спросил их: „В чем заповедь ваша?" И ответили они: „Пост по силе; если кто пьет или ест, то все это во славу Божию, как сказал учитель наш Павел" ».

Однако Владимира не привлекает строгость и аскетичность римских соборов и службы. Особый протест у него вызывает запрет на создание образов Бога и святых. В этом слышен отголосок одного из принципиальных расхождений Восточной и Западной Церквей, касавшийся иконоборческой кампании, проводимой последней. Намекая на гонения, которые устраивала Римская Церковь в адрес «еретиков», по­читавших иконы, князь Владимир отвечает посланникам: «Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого».

Третьими свою веру предложили хазарские евреи. На вопрос князя: «Что у вас за закон?» — они отвечают: «Обрезываться, не есть свинины и заячины, хранить субботу». — «А где земля ваша?» Они же сказали: «В Иерусалиме». Снова спросил он: «Точно ли она там?» И ответили: «Разгневался бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши, а землю нашу отдал христианам». От иуда­изма Владимир также отказывается, аргументируя это тем, что иудеи своей земли не смогли в руках удержать и сами оказались отвергнуты Богом: «Как же вы иных учите, а сами отвергнуты богом и рассеяны: если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?»

Последним к князю Владимиру пришел греческий философ. Автор летописи под­черкивает мудрость философа по сравнению со всеми остальными посланниками. Не рассказывая о своей вере и не завлекая законами и допущениями, он просто говорит: «Если хочешь с праведниками справа стать, то крестись».

Однако мудрый князь не спешит с решением. На этот раз он сам рассылает пос­лов, чтобы те на месте убедились в истинности слов представителей веры. Вот как рассказывает об этом «Повесть временных лет»: «И сказали бояре и старцы: „Знай, князь, что своего никто не бранит, но хвалит. Если хочешь в самом деле разузнать, то ведь имеешь у себя мужей: послав их, разузнай, какая у них служба, и кто как служит богу". И понравилась речь их князю и всем людям; избрали мужей славных и умных, числом десять, и сказали им: „Идите сперва к болгарам (имеются в виду волжские болгары, проживающие на восточных и южных берегах Каспийского моря и уже давно принявших магометанскую веру) и испытайте веру их". Они же отпра­вились и, придя к ним, видели их скверные дела и поклонение в мечети, и вернулись в землю свою. И сказал им Владимир: „Идите еще к немцам, высмотрите и у них все, а оттуда идите в греческую землю". Они же пришли к немцам, увидели службу их церковную, а затем пришли в Царьград и явились к царю. Царь же спросил их, зачем пришли? Они же рассказали ему все. Услышав их рассказ, царь обрадовался и сотворил им честь великую в тот же день. На следующий же день послал к патри­арху, так говоря ему: „Пришли русские испытывать веру нашу. Приготовь церковь и клир и сам оденься в святительские ризы, чтобы видели они славу бога нашего". Услышав об этом, патриарх повелел созвать клир, сотворил по обычаю празднич­ную службу, и кадила возожгли и составили пение и хоры. И пошел с русскими в церковь, и поставили их на лучшем месте, показав им церковную красоту, пение и службу архиерейскую, предстояние дьяконов и рассказав им о служении богу сво­ему. Они же были в восхищении, удивлялись и хвалили их службу. И призвали их цари Василий и Константин, и сказали им: „Идите в землю вашу", и отпустили их с дарами великими и с честью.

Они же вернулись в землю свою. И созвал князь Владимир бояр своих и стар­цев и сказал им: „Вот пришли посланные нами мужи, послушаем же все бывшее с ними, — и обратился к послам: — Говорите перед дружиною". Они же сказали: „Ходили де к болгарам, смотрели, как они молятся в храме (в мечети), стоят там без пояса; сделав поклон, сядет и глядит туда и сюда, как бешеный, и нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам, и виде­ли в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они богу своему, и не знали, на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой и не знаем, как и рассказать об этом. Знаем мы только, что пребывает там бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве"».

Крещение Руси

Крещение Руси было, прежде всего, актом утверждения христианства, его победой над язычеством в политическом смысле. С этого времени христианская Церковь на Руси становится не просто общественным, но и государственным институтом.

В общих чертах, крещение Руси заключалось в учреждении поместной Церкви, управляемой епископатом на местных кафедрах, которое осуществилось в 988 году (возможно, 2—3 годами позднее) по инициативе великого князя Владимира.

О том, как именно крестился сам Владимир и как он крестил свой народ, суще­ствует много преданий. Наиболее вероятно, что князь крестился если не тайно, то без особой помпы, как представляли это летописи спустя столетие. По крайней мере, сам летописец уже в начале XII века не мог привести достоверных сведений о том, где именно произошло это достопамятное событие.

Наиболее распространенное предание гласит, что местом крещения князя Влади­мира был греческий город Корсунь (ныне Херсонес, Крым). Эта история началась с того, что в середине 980-х годов внешняя угроза и внутренние мятежи поставили Византийскую империю в крайне затруднительное положение. Вдобавок ко всему в 987 году вспыхнуло восстание полководца Варды Фоки, объявившего себя василевсом (царем). В конце 987 года братья-соправители Василий II и Константин VIII вынуждены были обратиться к Киевскому князю за военной поддержкой против мятежников.

Владимир согласился отправить в Византию довольно многочисленное войско, но взамен он потребовал выдать за него замуж сестру императоров — царевну Анну. Как политик, Владимир мыслил безукоризненно: породниться с Византий­ской династией означало практически уравнять русских князей если не с римскими правителями, то по крайней мере с великими европейскими монархами того времени и значительно укрепить мировой авторитет Киевской державы.

Благодаря русскому войску византийским царям удалось подавить мятеж. Но они вовсе не собирались выполнять обещание — отдавать свою сестру в далекую вар­варскую Русь. Тогда разгневанный Владимир силой заставил константинопольских правителей выполнить свои обязательства. Согласно преданию, он собрал большое войско и на судах подошел к греческому городу Корсунь. Владимир взял город в кольцо осады и вынудил его полностью капитулировать. Более того, Владимир по­обещал привести свои войска к стенам самого Константинополя... В конце концов, византийские суверены не выдержали предпринятого против них силового давления, и вскоре Владимир венчался в том же Херсонесе (Корсунь) на царевне Анне, а в качестве выкупа за невесту возвратил императорам город, заложив в нем прекрас­ный храм. Заодно он взял с собой в Киев корсунское духовенство в помощь для христианизации Руси.

Итак, в свите цесаревны Анны в Киев прибыли, поставленные в Константинополе на русские кафедры архиереи. С этого момента начала свое существование Русская метрополия под главенством Константинопольского патриархата.

Процесс крещения Руси проходил весьма болезненно и кроваво — народ не спешил расставаться со старой языческой верой и не понимал, к чему все эти перемены. Вот как описывает это в книге «Предания веков» известный историк Н. М. Карамзин: «Владимир спешил в столицу свою озарить город светом крещения. Истребление кумиров служило приготовлением к этому торжеству; одни были изрублены, другие сожжены. Перуна, главного из них, привязали к хвосту конскому, били тростями и свергли с горы в Днепр. Чтобы усердные язычники не извлекли идола из реки, воины княжеские отталкивали его от берегов и проводили до самых порогов, за коими он был извержен волнами на берег (и сие место долго называлось Перуновым).

Изумленный народ не смел защитить своих мнимых богов, но проливал слезы, бывшие для них последней данью суеверия; ибо Владимир на другой день велел объ­явить в городе, чтобы все люди русские, вельможи и рабы, бедные и богатые шли креститься — и народ, уже лишенный предметов древнего обожания, устремился толпами на берег Днепра, рассуждая, что новая вера должна быть мудрою и святою,

когда великий князь и бояре предпочли ее вере отцов своих. Там явился Владимир, провожаемый собором греческих священников, и бесчисленное множество людей, по данному знаку, вступило в реку: большие стояли в воде по грудь и шею; отцы и матери держали младенцев на руках, иереи читали молитвы крещения и пели славу Вседержителю. Когда же обряд торжественный совершился, когда священный собор нарек всех граждан киевских христианами, тогда Владимир, в радости и восторге сердца устремив взор на небо, громко произнес молитву: „Творец земли и неба! Благослови сих новых чад Твоих; дай им познать Тебя, Бога истинного; утверди в них веру правую. Будь мне помощию в искушениях зла, да восхвалю достойное имя Твое!.." В сей великий день, говорит летопись, земля и небо ликовали. <...>

Между тем ревностные служители алтарей, священники, проповедовали Христа в разных областях государства. Многие крестились, рассуждая, без сомнения, так де, как и граждане киевские; другие, привязанные к закону древнему, отвергали новый: ибо язычество господствовало в некоторых странах России до самого XII века. Вла­димир не хотел, кажется, принуждать совести; но взял лучшие, надежнейшие меры для истребления языческих заблуждений: он старался просветить россиян».

Столь радостная картина, описываемая Н. М. Карамзиным, к сожалению, не совсем достоверна. Народ не хотел отказываться от своей исконной веры — веры отцов, дедов и прадедов. Крестились зачастую под страхом смерти.

И хотя введение христианства в Киевской Руси в качестве государственной религии было вполне закономерным явлением и не могло вызвать серьезных ослож­нений, в некоторых местах, например в Новгороде, Муроме, Ростове, не обошлось без открытой борьбы, начатой предводителями язычества — волхвами.

Крещение — это важнейшее событие в истории нашей страны, совершилось, согласно летописной хронологии, принимаемой некоторыми исследователями, в 988 году, а по мнению других — в 989—990 годах. Вслед за Киевом постепенно христианство приходит в другие города Киевской Руси: Чернигов, Новгород, Ростов, Владимир-Волынский, Полоцк, Туров, Тмутаракань, где создаются епархии. Уже при князе Владимире подавляющее большинство русского населения приняло христи­анскую веру, и Киевская Русь стала христианской страной. Крещение Руси создало необходимые условия для создания Русской Православной Церкви. Из Византии прибыли епископы во главе с митрополитом, а из Болгарии — священники, которые привезли с собой богослужебные книги на славянском языке; строились храмы, от­крывались училища для подготовки духовенства из русской среды. Летопись сооб­щает (под 988 годом), что князь Владимир «приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где раньше стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перун и другие, и где творили им требы князь и люди. И по другим городам стали ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на Крещение по всем городам и селам». С помощью греческих мастеров в Киеве был построен величественный каменный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы (Десятинный) и перенесены в него святые мощи равноапостольной княгини Ольги. Храм этот символизировал собой истинный триумф христианства в Киевской Руси и вещественно олицетворял собою «духовную Русскую Церковь».

С крещением Киевской Руси еще более расширились и углубились ее государ­ственные и культурные связи не только с Византией, но и с Балканскими странами и другими государствами Европы. Вступив в брак с греческой царевной Анной, князь Владимир породнился и с немецким императором Отгоном II, который ранее женился (в 971 году) на сестре Анны — Феофании. Летописец отмечает (под 996 годом), что святой Владимир «жил в мире с окрестными князьями — с Болеславом Поль­ским, и со Стефаном Венгерским, и с Андрихом Чешским. И были между ними мир и любовь». Еще более оживились связи Киевской Руси с европейскими странами при Ярославе Мудром. В значительной степени их укрепляли династические браки. Так, дочь Ярослава Мудрого Анна была замужем за французским королем Генри­хом I, Анастасия — за венгерским королем Андреем I, Елизавета — за Геральдом Норвежским, а затем за Свеном Датским; польский король Казимир был женат на Добронеге, сестре Ярослава Мудрого. Русская церковь, благословившая эти браки, широко простирала свое влияние в мире.

Просвещение на Руси

Равноапостольный князь Владимир заботился и о просвещении своего народа. По свидетельству летописи (под 988 годом), он велел «собрать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное». Продолжателем апостольской миссии святого князя Владимира был его сын великий князь Киевский Ярослав Мудрый (1019— 1054), во время правления которого христианская вера на Руси, по свидетельству летописи (под 1037 годом), продолжала «плодиться и расширяться, и черноризцы стали умножаться, и монастыри появляться... и умножались пресвитеры и люди христианские. И радовался Ярослав, видя много церквей и людей христианских...». При Ярославе Мудром были построены такие выдающиеся памятники русского церковного зодчества, как киевская София (заложена в 1037 году) и новгородская София (1045—1055), основан знаменитый Киево-Печерский монастырь (1051), во многом определивший дальнейшее развитие религиозной и культурной жизни Киевской Руси.

Для подготовки духовенства Ярослав Мудрый в 1030 году открыл в Новгороде школу, в которой обучалось 300 детей. Есть основания предполагать, что такие школы существовали и при других архиерейских кафедрах, и, прежде всего, в самом Киеве. Предметом особой заботы Ярослава Мудрого были переводы книг и умно­жение их путем создания списков с имеющихся рукописей.

Сам Ярослав Мудрый, как утверждает летопись (под 1037 годом), «книги лю­бил, читая их часто и ночью, и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они книг множество, ими же поучаются верующие люди, наслаждаются учением божественным... Ярослав же, как мы уже сказали, любил книги и, много их написав, положил в церкви святой Софии, кото­рую создал сам», то есть основал первую на Руси библиотеку. Благодаря книгам уже второе поколение русских христиан имело возможность более глубоко изучать истины христианской веры.

О высокой степени развития просвещения в Киевской Руси при Ярославе Мудром свидетельствует «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, посвященное религиозно-философскому осмыслению события крещения Руси и написанное, по словам самого автора, «для насытившихся с избытком книжной мудростью».

Летопись (под 1037 годом) дает очень образную характеристику христианско-просветительной деятельности святого Владимира и Ярослава Мудрого: «Как если бы один землю вспашет, другой же засеет, а иные и жнут, и едят пищу неоскудевающую, — так и этот. Отец ведь его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть Крещением просветил. Этот же засеял книжными словами сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение получая книжное». Со страниц летописи звучит похвала книжному просвещению. «Велика ведь бывает польза от учения книжного; книгами наставляемы и поучаемы на путь покаяния, ибо от слов книжных мудрость обретаем и воздержание. Это ведь реки, напояющие вселенную, это источники мудрости; в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали утешаемся; они узда воздержа­ния... Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то найдешь великую пользу душе своей. Ибо кто часто читает книги, тот беседует с Богом или со святыми мужами. Тот, кто читает пророческие беседы, и евангельские и апостольские поучения и жития святых отцов, получает душе великую пользу».

В конце XI—начале XII века христианство окончательно утвердилось в Ростово-Суздальской земле благодаря миссионерским трудам епископов Ростовских святого Леонтия и святого Исайи, в Муромо-Рязанской, крестителем которой был князь Константин (Ярослав) Святославович (1096—1129), среди славянских племен вяти­чей и радимичей, вошедших в состав Древнерусского государства в конце XI века и обращенных к Богу преподобным Кукшей, иноком Киево-Печерского монастыря.

Крещение Руси явилось переломным моментом в жизни народа. Появилась новая ветвь Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви — Поместная Русская Православная Церковь. Под воздействием Православной Церкви в жизни русского народа изживались грубые языческие обычаи: кровная месть, полигамия, «умыка­ние» (похищение) девиц. Возросли гражданская правоспособность и материнский авторитет русской женщины; укрепилась семья. Стал восстанавливаться нарушенный княжескими междоусобицами мир. «Князь, — говорил митрополит Никифор II великому князю Рюрику Ростиславовичу, — мы поставлены от Бога в земле Рус­ской, чтобы удерживать вас от кровопролития». Историки отмечают, что христи­анская церковь подняла значение княжеской власти в Киеве на большую высоту и упрочила связь между частями государства. Воспитывая верующего для грядущего града, Церковь постоянно обновляет и перестраивает и град, здесь пребывающий. Эта перестройка гражданского общежития под действием Церкви — таинственный и поучительный процесс в жизни христианских обществ.

Принятие христианства способствовало широкому распространению на Руси грамотности, насаждению просвещения, появлению богатой, переведенной с грече­ского языка литературы, возникновению собственной русской литературы, развитию

церковного зодчества и иконописи. Появившиеся со времен Владимира Святого и Ярослава Мудрого школы и библиотеки стали важнейшим средством распростра­нения просвещения на Руси.

Кроме Софийской библиотеки Ярослава Мудрого, в Киеве и других городах возникают новые библиотеки, в том числе монастырские и частные. Несомненно, богатую библиотеку имел Киево-Печерский монастырь, как известно, вырастивший целую плеяду русских церковных писателей; принятый в этом монастыре Студий­ский устав вменял в обязанность каждому монаху чтение книг из монастырской библиотеки.

Житие преподобного Феодосия Печерского, написанное преподобным Нестором Летописцем, свидетельствует, что в келий преподобного Феодосия шла напряженная работа по составлению и изготовлению книг. Монах Иларион днем и ночью писал книги, великий Никон переплетал их, и сам Феодосии прял нити, необходимые для переплета. Много книг имел постриженник этого монастыря князь-инок Никола Свя­тоша — он передал их монастырю. Большие библиотеки имели князь Черниговский Святослав Ярославович, который «разными драгоценными священными книгами наполнил свои клети», князь Ростовский Константин Всеволодович, снабжавший «книгами церкви Божий»; «богат был... книгами» епископ Ростовский Кирилл I (XIII век).

Рукописные книги были очень дороги, приобретать их в большом количестве могли только состоятельные люди (князья, епископы) и монастыри. Содержание русских книг было преимущественно духовным. Это объясняется влиянием пере­водной литературы и живым интересом новопросвещенного русского общества к вопросам христианской веры и нравственности и тем, что русскими писателями в то время были в основном лица духовные. Митрополит Иларион, будучи в сане пре­свитера, написал «Слово о Законе и Благодати», получившее высокую оценку его современников и потомков.

«Слово о Законе и Благодати» в Сербии в XIII веке было использовано иеро­монахом Дометианом при составлении житий сербских святых Симеона и Саввы. Преподобный Нестор, монах Киево-Печерского монастыря, написал жития святых князей Бориса и Глеба (которые были убиты Святополком в 1015 году) и препо­добного Феодосия Печерского, положив начало русской житийной литературе. Преподобный Нестор составил новый летописный свод — «Повесть временных лет», которая, по определению академика Д. С. Лихачева, является «цельной лите­ратурно изложенной историей Руси». «Повесть временных лет» была переведена на немецкий (1812), чешский (1864), датский (1869), латинский (1884) и венгерский (1916) языки.

История Русской Церкви в XI-
XII веках ознаменована появлением канониче­ских трудов. Они не только переводятся на славянский язык, но и осуществляется их творческое применение к русским условиям жизни. Этими чертами отмечены такие памятники русского канонического права, как «Канонические ответы Киев­ского Митрополита Иоанна II» (1080—1089), «Кириково и Илиино вопрошания» (1130—1156), «Определение Илии, архиепископа Новгородского» (1164—1168).

Эти памятники русской канонической мысли поражают мягкостью и терпимостью, снисхождением к человеческой природе. Так, наряду со строгой требовательностью к монашествующим, в Русской Церкви уже на начальном этапе ее развития появилось милосердие к ее пасомым. Таковы и поучения православных русских проповедников этой эпохи: Луки Жидяты, епископа Новгородского, Климента Смолятича, бывшего несколько лет митрополитом Киевским, и русского Златоуста — святого Кирилла, епископа Туровского.

Епископ Лука предостерегает верующих от чувства зависти, учит их радоваться радости других. Митрополит Климент, хорошо знавший лучшие образцы ораторского искусства античности, обличал тех, кто «иже прилагают дом к дому и села к селам», бичуя стяжательство и сребролюбие. Проповеди епископа Туровского Кирилла удивляют многосторонностью, глубиной и высокими ораторскими достоинствами.

Поучения преподобного Феодосия Печерского, русских подвижников и аскетов носят несколько иной характер. Они резко обличают неправоту князей, недостаточно христианскую жизнь бояр, неправоверие иноземцев.

Развитие письменности на Руси

Русь окрестили, но этого оказалось недостаточно. Необходимо было закрепить обряды, объяснить их значение обществу, что представлялось сложной задачей, ведь к моменту принятия христианства в древнерусском языке попросту не было слов, которые обозначали бы те или иные церковные понятия.

В языческие времена у славян существовало письмо, условно называемое «черты и резы». О существовании этих зачатков письма свидетельствует ряд как литератур­ных, так и материальных источников. В X веке древнеболгарский писатель «черно­ризец» Храбр составил «Сказание о письменах», в котором излагается история создания славянской азбуки и говорится: «Прежде убо славяне не имеху книг, но чертами и резами чьтеху и гатааху (считали и гадали) погани суще (будучи язычни­ками)». По мере обращения в христианство славяне стали использовать для передачи звуков своего языка буквы латинского и греческого алфавитов.

О существовании у славян в дохристианский период алфавитного письма свиде­тельствуют письменные договоры славянских князей с Византией начиная с VIII и до конца X века. Договоры писались на двух языках — на греческом и на славянском. Из договора Олега с греками (912) явствует, что древняя «дружба» между хри­стианами-греками и языческой Русью «многажды» была подтверждена «не только словами, но и писанием». Но такое письмо не удовлетворяло потребностям новой веры и нового мировоззрения — необходимо было полностью изменить культуру.

Новоявлен

ный киевский патриархат избирает два пути просвещения русских христиан.

Во -первых, чтобы адаптировать бывших язычников к новым праздникам, об­рядам и верованиям менее болезненно для них и для государства, было решено совместить некоторые основные христианские и языческие праздники, то есть заменить языческие праздники христианскими. В этом греки, ставшие во главе Русской Церкви, не были первооткрывателями. Подобными приемами пользова­лась и Первоапостольская Церковь во времена императора Константина. Итак, особо почитаемый в народе праздник зимнего солнцестояния, посвященный лю­бимому славянами-язычниками богу Яриле, заменили Рождеством Христовым, праздник, ранее принадлежавший богу Велесу (или Волосу) — покровителю скота и земледелия, заменили днем одной из самых почитаемых среди христиан святых Параскевы Пятницы, а день рождения Иоанна Крестителя Предтечи совпал со всенародно любимым праздником Ивана Купалы — бога воды, леса и урожая. Такой прием позволил безболезненно создать синтез новых и старых религиозных традиций. Отголоски этого мы слышим до сих пор.

Во-вторых, было принято решение пригласить учителей и переводчиков из со­предельных государств Греции и Болгарии.

На Руси в деле приобщения народа к новой религии невозможно было обходиться силами только греческого духовенства, которое к тому же не говорило по-русски. Нужно было обучать своих священников отправлять церковную службу на русском языке. Отдельной проблемой стал перевод богослужебных книг и Библии. Русь приняла христианство у Византии. Византийскими христианскими историками, бо­гословами, писателями к тому времени был создан большой пласт литературы. К ней в X веке и приобщилась Древняя Русь. Византийская литература существовала на греческом языке. Требовался перевод, а это было очень длинным и сложным делом. Но почти на 100 лет раньше, чем Русь, христианство приняла Болгария и ко времени русского просвещения имела богатую святоотеческую библиотеку, переведенную на славянский язык, а также развитую традицию греко-славянского культурного синте­за, представленную творениями Иоанна Экзарха, Черноризца Храбра, Константина Преславского и других выдающихся духовных писателей. Древнеболгарский язык был очень близок древнерусскому, и поэтому переводы, сделанные в Болгарии, русские читатели хорошо понимали.

Именно из Болгарии привозили богослужебные книги в первые годы после кре­щения Руси. В этой связи надо заметить, что Болгарская Церковь сыграла огромную роль в деле крещения Руси. Секрет относительной легкости распространения хри­стианства на Руси по сравнению с Западной Европой, заключается в том, что вера усваивалась народом на его родном славянском языке, максимально приближенном к разговорному. Переводы византийских произведений появились на Руси только в XI веке. Этому способствовала новая славянская азбука, создателями которой были славянские просветители Кирилл и его старший брат Мефодий (см. также главу 6 «О русских святых и святости»).

Кирилл (826—869) и Мефодий (820—885) были родом из македонского пор­тового города Солуни (ныне Салоники), населенного наполовину греками, наполо­вину славянами. Оба брата отличались ученостью, начитанностью, были авторами многих научных и литературных работ.

В конце 862 года в столицу Византии прибыло посольство от князей Ростисла­ва, Святополка и Коцела. Послы просили императора прислать в славянские земли миссионеров, которые могли бы вести проповеди не на латинском, а на понятном славянском языке.

Вот что сообщает об этом предание: «Услышав это, царь Михаил созвал всех философов и передал им все сказанное славянскими князьями. И сказали философы: „В Селуни есть муж, именем Лев. Имеет он сыновей, знающих славянский язык; два сына у него искусные философы". Услышав об этом, царь послал за ними ко Льву в Селунь, со словами: „Пошли к нам без промедления своих сыновей Мефодия и Константина". Услышав об этом, Лев вскоре же послал их, и пришли они к царю, и сказал он им: „Вот, прислала послов ко мне Славянская земля, прося себе учителя, который мог бы им истолковать священные книги, ибо этого они хотят". И уговорил их царь, и послал их в Славянскую землю к Ростиславу, Святополку и Коцелу».

Вскоре после приезда посольства, то есть в 863 году, Кирилл создал славянскую азбуку, с помощью которой оба брата перевели затем на славянский язык основные богослужебные книги. Вот как описывает это предание: «И начали они составлять славянскую азбуку, и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величии Божием на своем языке. Затем перевели Псалтырь и Октоих и другие книги».

Сохранившиеся до нас древнейшие славянские надписи и рукописи выполнены двумя графическими разновидностями славянского письма. Одна из них — «кирил­лица» — названа так в честь Кирилла (Константина Философа), вторая «глаголица» (от славянского «глагол», что значит «слово»).

Форма кириллических букв отличалась геометрической простотой, четкостью и была удобна для письма. Большая часть букв кириллицы заимствована из визан­тийского устава, но 19 букв, отсутствующих в греко-византийском письме, были введены для передачи особых звуков славянской речи. По начертаниям глаголица сложнее кириллицы. Для букв глаголицы характерно множество петель, завитков и других сложных графических элементов. Но при всей оригинальности глаголиче­ских букв многие из них, особенно те, которые были созданы для передачи особых звуков славянской речи (например, буквы Ж, Ц, Ч, Ш и другие), близки по форме к аналогичным буквам кириллицы. Одинаковы в кириллице и глаголице названия букв, порядок их расположения, но простая и удобная кириллица сравнительно быстро вытеснила глаголицу, сохранившуюся лишь кое-где у юго-западных славян (в Хорватии и Далмации).

Древнейшие из обнаруженных памятников славянской письменности — надписи на стенах и керамических плитах церкви болгарского царя Симеона (893—927) в бывшей столице Болгарии Преславле. Надписи эти (конец IX века) выполнены частично кириллицей, частично глаголицей. К первой четверти X века относится надпись, сделанная кириллицей на глиняном сосуде, открытая Д. А. Авдусиным при раскопках курганов под Смоленском. Надпись эта читается как «гороухша», то есть «горчичное зерно», «горчица».

Итак, кириллическое письмо легло в основу славянского (ныне старославянского) языка. До сих пор все богослужения в Православной Церкви совершаются на старо­славянском языке. Отсюда еще одно его название — церковнославянский.

Создатели новой письменности на Руси Кирилл и Мефодий продолжили свою службу Господу и перевели множество богослужебных книг. Они открыли славянам не только путь веры, но и путь культуры — ведь вплоть до XVII века вся культура: архитектура, иконопись, музыка, литература — развивалась в рамках православия, что не было бы возможным без новой письменности.

Впоследствии Кирилл и Мефодий были канонизированы Русской Православной Церковью и до сих пор почитаются как одни из самых любимых русских святых.

Монастыри: духовное творчество

Историки-исследователи отмечают, что первые монастыри возникли после вве­дения христианства на Руси в 988 году.

В это время стали появляться отшельники, которые, отказываясь от мирских благ, ставили своей целью спасение души. Изможденный голодом и холодом отшель­ник становится образом истинного христианина. Понятно, что у таких людей было много подражателей из народа, которые селились вблизи их жилищ. Так возникали уединенные заселения — монастыри. Обитатели их, монахи, считались братьями и подчинялись старейшему игумену, которого чтили как отца.

Предание гласит, что первый наш митрополит Михаил основал на одной из гор киевских первый монастырь и церковь во имя архистратига Михаила, неподалеку от того места, где прежде стоял Перун.

По организационной форме монастыри представляли собой общины монахов, живших по определенному уставу и соблюдавших религиозные обеты. Это был ком­плекс богослужебных, жилых, хозяйственных и других построек, огражденный, как правило, стеной. Времена были смутные, и люди постоянно опасались нападений со стороны кочевников и других иноземных врагов. Поэтому монастыри возводились как хорошие крепости, в трудную минуту там, помимо монахов, могли укрыться жители ближних деревень. Истории известно много случаев, когда монастырь ста­новился настоящим бастионом перед осаждавшим врагом. Примеров множество: это и самоотверженная защита Сергиево-Невской Лавры от поляков, и печальная осада Соловецкого монастыря стрелецкими войсками и другие.

В первые годы монастыри представляли собой земледельческие поселки, хотя и не похожие на обычные крестьянские хозяйства. Монахи расчищали лес для паш­ни, сеяли хлеб, разводили огороды. Возле созданных монастырей образовывались села, деревни и даже в некоторых случаях строились города. Так, около Гледского монастыря возник город Устюг, около Калязинского — город Кашин и другие. Монастыри играли большую роль в жизни Древнерусского государства. В голод­ные и суровые годы в монастырях кормились сотни голодающих. В годы войны там создавались больницы, гостиницы и богадельни, а также монастыри были центрами просветительской и миссионерской деятельности. К тому же монастырь оставался местом убежища и приюта на случай старости и инвалидности.

Первоначально возведением соборов и монастырей занимались греческие архи­текторы, поэтому древние русские храмы были построены в византийском стиле, который сформировался еще при Константине Великом. Отличительной чертой византийского стиля является купол собора. Он напоминает широкий небесный свод — место обитания Господа. В начале IV века купол сооружали низким, он опирался на стены здания и не имел окон. Со временем купол становился все выше, его уже устанавливали на особых столбах. Стенки купола перестали быть сплошными, между столбами появились высокие арочные окна для света.

Основания у храмов могли быть различными: в виде восьмиугольника, круга и креста. В византийском стиле были построены в Киеве Десятинная Церковь в честь Рождества Богородицы, Киево-Софийский собор, Киево-Печерская Лавра; в Нов­городе — Новгородский Софийский собор, церкви Спаса в Нередицах, Феодора Стратилата, Спасо-Преображения, Успения Божией Матери, Святого Георгия; в Пскове — Спасо-Мирожский монастырь, собор Святой Троицы; во Владимире-Суздальском — Спасо-Преображенский собор; Церковь Покрова на Нерли близ Боголюбова монастыря; во Владимире — Успенский собор и т. д. К сожалению, не все упомянутые храмы сохранились в первоначальном виде. Большинство из них было позже перестроено.

С распространением христианства на Руси появлялись и русские мастера, кото­рые могли адаптировать под себя стиль и создавать новую, уникальную архитектуру, которую впоследствии назвали русско-греческой. Именно в этом стиле строились древнейшие русские монастыри.

Постепенно монастыри приобрели государственное значение и даже стали слу­жить делу военной защиты Руси от врагов при необходимости. Обладая людскими, материальными, духовными ресурсами, помноженными на хорошо поставленные управленческое и организационное начало, они становились как бы «волноломами» на пути движения вражеских полчищ. Так, история свидетельствует о том, как в начале XVII столетия защитники Кирилле-Белозерского монастыря, что под Во­логдой, более 6 лет выдерживали осаду польско-литовских интервентов. В годы своего становления русское государство вело многочисленные войны с иноземными захватчиками, отстаивая независимость. Находясь в союзе с государством, с его военными формированиями, Церковь делала все, чтобы Родина с честью выхо­дила из вооруженной борьбы. Помимо духовного благословения, как это делал Сергий Радонежский, наставляя Дмитрия Донского перед Куликовской битвой, священнослужители конкретными действиями оказывали помощь государству, превращая монастыри в бастионы, недоступные врагу. Во время монголо-татар­ского ига монастыри получали от ханов особые ярлыки, которыми охранялись от всяких притеснений. Пользуясь этим, духовенство собирало под свои знамена рать, помогало готовить ее к будущим боям, развивало земледелие и торговлю, а главное — заряжало народ той духовной энергией, которая не допускала оконча­тельного поражения.

Важной составной частью вооруженных сил любого государства является флот. Флот — это не только корабли, это еще и базы, порты, береговые батареи, тыловые и медицинское учреждения. В этой связи надо отметить, что большую роль в деле обороны водных рубежей Отчизны играли приморские монастыри, которые явились прообразом будущих военно-морских баз. Но монастыри России служили не только для защиты. Это были своеобразные культурные и духовные центры государства. В монастырях монахи переводили и переписывали книги, вели исторические записи — летописи и хронографы, создавали образцы архитектуры и иконописи. Здесь веками копились ювелирные изделия, узорчатое шитье, иконы, созданные руками монахов и крепостных.

Основатели обеспечивали монастыри земельными владениями, доход с которых шел на содержание обители. Были введены особые жалованные грамоты, подтверж­давшие права на землю. Одной из первых такая грамота была выдана Юрьеву монастырю в Новгороде. Источников умножения земельных и денежных богатств у монастырей было несколько. Один из них — вклад «по душе». Таким дарением обеспечивались молитвы монастырских монахов по душе умершего вкладчика и его родственников. По выражению В. О. Ключевского: «Древнерусскому человеку вообразить себя на том свете без заказного поминовения было так же страшно, как ребенку остаться без матери в незнакомом, пустынном месте». Другой путь — это вклад «для пострижения». Богоугодным делом считалось отречься от мира через пострижение в монахи даже за несколько минут до смерти. В монастырях постри­гались перед смертью многие бояре, здесь же они хоронили своих родственников. В монастырях часто хранили деньги и добро зажиточные горожане, чтобы уберечь их от пожаров и грабежей во время то и дело вспыхивающих восстаний, поскольку обители в своем большинстве находились за городской чертой.

Монастыри Руси! Как много связано с ними в жизни русского человека! Ведь все основные события христианина протекали в Церкви: там его крестили, затем венчали и, наконец, отпевали. Они являлись не просто учреждениями для отправле­ния культовых надобностей верующих, но «духовно-историческими центрами», они составляли как бы камни в основании здания русского государства.

Архитектура

Недаром говорят, что архитектура - это душа народа, воплощенная в камне. К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема, избы строились из дерева. В дереве русский человек, прежде всего как и народы, жившие рядом с восточными славянами, выражал свое восприятие строительной красоты, чувство пропорций, слияние архитектурных сооружений с окружающей природой. Если деревянная архитектура восходит в основном к Руси языческой, то архитектура каменная связана с Русью уже христианской. К сожалению, древние деревянные постройки не сохранились до наших дней, но архитектурный стиль народа дошел до нас в позднейших деревянных сооружениях, в древних описаниях и рисунках. Для русской деревянной архитектуры была характерна многоярусность строений, увенчивание их башенками и теремами, наличие разного рода пристроек - клетей, переходов, сеней. Затейливая художественная резьба по дереву была традиционным украшением русских деревянных строений. Эта традиция живет в народе и до настоящей поры.

Первая каменная постройка на Руси появилась в конце X в. - знаменитая Десятинная церковь в Киеве, сооруженная по указанию князя Владимира Крестителя. К сожалению, она не сохранилась. Зато по сей день стоит знаменитая киевская София, возведенная несколькими десятилетиями позже.

Оба храма были построены византийскими мастерами из привычной для них плинфы - большого плоского кирпича размером 40´30´3 см. Раствор, соединяющий ряды плинфы, представлял собой смесь извести, песка и толченого кирпича. Красная плинфа и розовый раствор делали стены византийских и первых русских храмов нарядно-полосатыми.

Строили из плинфы в основном на юге Руси. На севере же, в далеком от Киева Новгороде, предпочитали камень. Правда, арки и своды выкладывались все-таки из кирпича. Новгородский камень «серый плитняк» - природный грубый валун. Из него без всякой обработки клали стены.

Во Владимиро-Суздальской земле и Москве строили из ослепительного белого известняка, добытого в каменоломнях, тщательно отесанного в аккуратные прямоугольные блоки. «Белый камень» мягок и легко поддается обработке. Вот почему стены владимирских храмов богато украшены скульптурными рельефами.

Мир Византии, мир христианства, стран Кавказа привнесли на Русь новый строительный опыт и традиции: Русь восприняла сооружение своих церквей по образу крестово-купольного храма греков, квадрат, расчлененный четырьмя столбами, составляет его основу, примыкающие к подкупольному пространства прямоугольные ячейки образуют архитектурный крест. Но этот образец греческие мастера, прибывшие на Русь, начинай со времени Владимира, а также работающие с ними русские умельцы применяли к традициям русской деревянной архитектуры, привычной для русского глаза и милой сердцу, если первые русские храмы, в том числе Десятинная церковь, в конце X в. были выстроены греческими мастерами в строгом соответствии с византийскими традициями, то Софийский собор в Киеве отразил сочетание славянских и византийских традиций: на основу крестово-купольного храма были поставлены тринадцать веселых глав нового храма. Эта ступенчатая пирамида Софийского собора воскресила стиль русского деревянного зодчества.

Софийский собор, созданный в пору утверждения и возвышения Руси при Ярославе Мудром, показал, что строительство - это тоже политика. Этим храмом Русь бросила вызов Византии, ее признанной святыне - константинопольскому Софийскому собору. В XI в. выросли Софийские соборы в других крупных центрах Руси - Новгороде, Полоцке, и каждый из них претендовал на свой, независимый от Киева престиж, как и Чернигов, где был сооружен монументальный Спасо-Преображенский собор. По всей Руси были построены монументальные многокупольные храмы с толстым и стенами, маленькими оконцами, свидетельства мощи и красоты.

В XII в. традиции древнерусской архитектуры не утрачивают свою связь. По образному выражению одного искусствоведа, по всей Руси прошагали русские однокупольные храмы-богатыри, сменившие прежние пирамиды. Купол возносился вверх на мощном, массивном квадрате. Таким стал Дмитриевский собор во Владимире-на-Клязьме , собор святого Георгия в Юрьеве-Польском.

Большого расцвета архитектура достигла в годы правления Андрея Боголюбского во Владимире-на-Клязьме. С его именем связаны постройка Успенского собора во Владимире, красиво расположенного на крутом берегу Клязьмы, белокаменного дворца в селе Боголюбове, «Золотых ворот» во Владимире - мощного белокаменного куба, увенчанного златоглавой церковью. При нем же было создано чудо русской архитектуры - храм Покрова на Перли. Князь построил эту церковь неподалеку от своих палат после кончины любимого сына Изяслава. Эта небольшая однокупольная церковь стала поэмой из камня, в которой гармонично сочетаются скромная красота природы, тихая грусть, просветленная созерцательность архитектурных линии.

Брат Андрея - Всеволод III продолжал эту строительную деятельность. Его мастера оставили потомству замечательный Дмитриевский собор во Владимире - величественный и скромный.

Одновременно строились храмы в Новгороде и Смоленске, Чернигове и Галиче. закладывались новые крепости, сооружались каменные дворцы, палаты богатых людей. Характерной чертой русской архитектуры тех десятилетий стала украшающая сооружения резьба по камню. Удивительное это искусство мы видим на стенах соборов во Владимиро-Суздальской Руси, Новгороде, других русских городах.

Другой чертой, роднящей всю русскую архитектуру той поры, стало органическое сочетание архитектурных сооружений с природным ландшафтом. Посмотрите, как поставлены и доныне стоят русские церкви, и вы поймете, о чем идет речь.

Искусство

Древнерусское искусство - живопись, скульптура, музыка - с принятием христианства также пережило ощутимые перемены. Языческая Русь знала все эти виды искусства, но в чисто языческом, народном выражении. Древние резчики по дереву, камнерезы создавали деревянные и каменные скульптуры языческих богов, духов, живописцы разрисовывали стены языческих капищ, делали эскизы магических масок, которые затем изготовлялись ремесленниками; музыканты, играя на струнных и духовых деревянных инструментах, увеселяли племенных вождей, развлекали простое народ.

Христианская церковь внесла в эти виды искусства совершенно иное содержание. Церковное искусство подчинено высшей цели - воспеть христианского Бога, подвиги апостолов, святых, деятелей церкви. Если в языческом искусстве «плоть» торжествовала над «духом» и утверждалось все земное, олицетворяющее природу, то церковное искусство воспевало победу «духа» над плотью, утверждало высокие подвиги человеческой души ради нравственных принципов христианства. В византийском искусстве, считавшемся в те времена самым совершенным в мире, это нашло выражение в том, что там и живопись, и музыка, и искусство ваяния создавались в основном по церковным канонам, где отсекалось все, что противоречило высшим христианским принципам. Аскетизм и строгость в живописи (иконопись, мозаика, фреска), возвышенность, «божественность» греческих церковных молитв и песнопений, сам храм, становящийся местом молитвенного общения людей, - все это было свойственно византийскому искусству. Если та или иная религиозная, богословская тема была в христианстве раз и навсегда строго установлена, то и ее выражение в искусстве, по мнению византийцев, должно было выражать эту идею лишь раз и на всегда установленным образом; художник становился лишь послушным исполнителем канонов, которые диктовала церковь.

И вот перенесенное на русскую почву каноническое по содержанию, блестящее по своему исполнению искусство Византии столкнулось с языческим мировосприятием восточных славян, с их радостным культом природы - солнца, весны, света, с их вполне земными представлениями о добре и зле, о грехах и добродетелях. С первых же лет византийское церковное искусство на Руси испытало на себе всю мощь русской народной культуры и народных эстетических представлений.

Выше уже шла речь о том, что однокупольный византийский храм на Руси XI в. преобразовался в многокупольную пирамиду, основу которой составляло русское деревянное зодчество. То же произошло и с живописью. Уже в XI в. строгая аскетическая манера византийской иконописи пре вращалась под кистью русских художников в портреты, близ кие к натуре, хотя русские иконы и несли в себе все черты условного иконописного лика. В это время прославился печерский монах-живописец Алимпий, про которого современники говорили, что он «иконы писать хитр бе [был] зело». Про Алимпия рассказывали, что иконописание было главным средством его существования. Но заработанное он тратил весьма своеобразно: на одну часть покупал все, что было необходимо для его ремесла, другую отдавал беднякам, а третью жертвовал в Печерский монастырь.

Наряду с иконописью развивалась фресковая живопись, мозаика. Фрески Софийского собора в Киеве показывают манеру письма здешних греческих и русских мастеров, их приверженность человеческому теплу, цельности н простоте. На стенах собора мы видим и изображения святых, и семью Ярослава Мудрого, и изображение русских скоморохов, н животных. Прекрасная иконописная, фресковая, мозаичная живопись наполняла и другие храмы Киева. Известны своей большой художественной силой мозаики Михайловского Златоверхого монастыря с их изображением апостолов, святых, которые потеряли свою византийскую суровость: лики их стали более мягкими, округлыми.

Позднее складывалась новгородская школа живописи. Ее характерными чертами стали ясность идеи, реальность изображения, доступность. От XII в. до нас дошли замечательные творения новгородских живописцев: икона «Ангел Златые власы», где при всей византийской условности облика Ангела чувствуется трепетная и красивая человеческая душа. Или икона «Спас Нерукотворный» (также XII в.), на которой Христос со своим выразительным изломом бровей предстает грозным, все понимающим судьей человеческого рода. В иконе «Успение Богородицы» в лицах апостолов запечатлена вся скорбь утраты. И таких шедевров Новгородская земля дала немало. Достаточно вспомнить, например, знаменитые фрески церкви Спаса на Нередице близ Новгорода (конец XII в.).

Широкое распространение иконописной, фресковой живописи было характерно и для Чернигова, Ростова, Суздаля, позднее Владимира-на-Клязьме, где замечательные фрески, изображающие «Страшный суд», украшали Дмитриевский собор.

В начале XIII в. прославилась ярославская школа иконописи. В монастырях и церквах Ярославля было написано немало превосходных иконописных произведений. Особенно известна среди них так называемая «Ярославская Оранта», изображавшая Богородицу. Ее прообразом стало мозаичное изображение Богородицы в Софийском соборе в Киеве работы греческих мастеров, запечатлевших суровую властную женщину, простирающую руки над человечеством. Ярославские же искусники сделали облик Богородицы теплее, человечнее. Это прежде всего мать-заступница, несущая людям помощь и сострадание, византийцы видели Богородицу по-своему, русские живописцы - по-своему.

На протяжении долгих веков на Руси развивалось, совершенствовалось искусство резьбы по дереву, позднее - по камню. Деревянные резные украшения вообще стали характерной чертой жилищ горожан и крестьян, деревянных храмов.

Белокаменная резьба Владимиро-Суздальской Руси, особенно времени Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо, в украшениях дворцов, соборов стала примечательной чертой древнерусского искусства вообще.

Прекрасной резьбой славились утварь и посуда. В искусстве резчиков с наибольшей полнотой проявлялись русские народные традиции, представления русичей о прекрасном и изящном. Знаменитый художественный критик второй половины XIX - начала XX в. Стасов писал: «Есть еще пропасть людей, которые воображают, что нужно быть изящным только в музеях, в картинах и статуях, в громадных соборах, наконец, во всем исключительном, особенном, а что касается до остального, то можно расправляться как ни попало - дескать, дело пустое и вздорное... Нет, настоящее, цельное, здоровое в самом деле искусство существует лишь там, где потребность в изящных формах, в постоянной художественной внешности простерлась уже на сотни тысяч вещей, ежедневно окружающих нашу жизнь». Древние русичи, окружая свою жизнь постоянной скромной красотой, давно подтвердили справедливость этих слов.

Это касалось не только резьбы дереву и камню, но и многих видов художественных ремесел. Изящные украшения, подлинные шедевры создавали древнерусские ювелиры - золотых и серебряных дел мастера. Они делали браслеты, серьги, подвески, пряжки, диадемы, медальоны, отделывали золотом, серебром, эмалью, драгоценными камнями утварь, посуду, оружие. С особенными старанием и любовью мастера-искусники украшали оклады икон, а также книги. Примером может служить искусно отделанный кожей, ювелирными украшениями оклад «Остромирова евангелия», созданного по заказу киевского посадника Остромира во времена Ярослава Мудрого.

До сих пор вызывают восхищение сделанные киевским ремесленником серьги (ХI-ХII вв.): кольца с полукруглыми щитами, к которым припаяны по шесть серебряных конусов с шариками и 500 колечками диаметром 0,06 см из проволоки диаметром 0,02 см. На колечках закреплены крошечные зернышки серебра диаметром 0,04 см. Как делали это люди, не располагая увеличительными приборами, представить себе трудно.

Составной частью искусства Руси являлось музыкальное, певческое искусство. В «Слове о полку Игореве» упоминается легендарный сказитель-певец Боян, который «напускал» свои пальцы на живые струны и они «сами князьям славу рокотали». На фресках Софийского собора мы видим изображение музыкантов, играющих на деревянных духовых и струйных инструментах - лютне и гуслях. Из летописных сообщений известен талантливый певец Митус в Галиче. В некоторых церковных сочинениях, направленных против славянского языческого искусства, упоминаются уличные скоморохи, певцы, танцоры; существовал и народный кукольный театр. Известно, что при дворе князя Владимира, при дворах других видных русских властелинов во время пиров присутствующих развлекали певцы, сказители, исполнители на струнных инструментах.

И, конечно, важным элементом всей древнерусской культуры являлся фольклор - песни, сказания, былины, пословицы, поговорки, афоризмы. В свадебных, застольных, похоронных песнях отражались многие черты жизни людей того времени. Так, в древних свадебных песнях говорилось и о том времени, когда невест похищали, «умыкали» (конечно, с их согласия), в более поздних - когда их выкупали, а в песнях уже христианского времени шла речь о согласии и невесты, и родителей на брак.

Целый мир русской жизни открывается в былинах. Их основной герой - это богатырь, защитник народа. Богатыри обладали огромной физической силой. Так, о любимом русском богатыре Илье Муромце говорилось: «Куда не махнет, тут и улицы лежат, куда отвернет - с переулками». Одновременно это был очень миролюбивый герой, который брался за оружие лишь в случае крайней необходимости. Как правило, носителем такой неуемной силы является выходец из народа, крестьянский сын. Народные богатыри обладали также огромной чародейской силой, мудростью, хитростью. Так, богатырь Волхв Всеславич мог обернуться сизым соколом, серым волком, мог стать и Туром-Золотые рога. Народная память сохранила образ богатырей, которые вышли не только из крестьянской среды, - боярский сын Добрыня Никитич, представитель духовенства хитрый и изворотливый Алеша Попович. Каждый из них обладал своим характером, своими особенностями, но все они были как бы выразителями народных чаяний, дум, надежд. И главной из них была защита от лютых врагов.

В былинных обобщенных образах врагов угадываются и реальные внешнеполитические противники Руси, борьба с которыми глубоко вошла в сознание народа. Под именем Тугарина просматривается обобщенный образ половцев с их ханом Тугорканем , борьба с которым заняла целый период в истории Руси последней четверти XI в. Под именем «Жидовина» выводится Хазария, государственной религией которой было иудейство. Русские былинные богатыри верно служили былинному же князю Владимиру. Его просьбы о защите Отечества они выполняли, к ним он обращался в решающие часы. Непростыми были отношения богатырей и князя. Были здесь и обиды, и непонимание. Но все они - и князь и герои в конце концов решали одно общее дело - дело народа. Ученые показали, что под именем князя Владимира не обязательно имеется в виду Владимир I. В этом образе слился обобщенный образ и Владимира Святославича - воителя против печенегов, и Владимира Мономаха - защитника Руси от половцев, и облик других князей - смелых, мудрых, хитрых. А в более древних былинах отразились легендарные времена борьбы восточных славян с киммерийцами, сарматами, скифами, со всеми теми, кого степь столь щедро посылала на завоевание восточнославянских земель. Это были старые богатыри совсем древних времен, и былины, повествующие о них, сродни эпосу Гомера, древнему эпосу других европейских и индоевропейских народов .

заключение

Культура Руси складывается в те же века, что и становление русской государственности. Рождение народа шло одновременно по нескольким линиям - хозяйственной, политической, культурной. Русь складывалась и развивалась как средоточие огромного для того времени народа, состоящего поначалу из различных племен; как государство, жизнь которого развертывалась на огромной территории. И весь оригинальный культурный опыт восточного славянства стал достоянием единой русской культуры.

В пору уже своего государственного становления Русь испытывала сильное влияние соседней Византии, которая для своего времени была одним из наиболее культурных государств мира. Таким образом, культура Руси складывалась с самого начала как синтетическая, т.е. находящаяся под влиянием различных культурных направлений, стилей, традиций.

Одновременно Русь не просто слепо копировала чужие влияния и безоглядно заимствовала их, но применяла к своим культурным традициям, к своему дошедшему из глубины веков народному опыту, пониманию окружающего мира, своему представлению о прекрасном. Поэтому в чертах русской культуры мы постоянно сталкиваемся не только с влияниями извне, но с их порой значительной духовной переработкой, их постоянным преломлением в абсолютно русском стиле. Если влияние иноземных культурных традиции было сильнее в городах, которые сами по себе являлись центрами культуры, ее наиболее передовых для своего времени черт, то сельское население было в основном хранителем старинных культурных традиций, связанных с глубинами исторической памяти народа. В селах и деревнях жизнь текла в замедленном темпе, они были более консервативны, труднее поддавались различным культурным новшествам.

Однако христианство, оказав сильнейшее воздействие на русскую культуру, особенно в области литературы, архитектуры, искусства и развития грамотности - на те области, которые были теснейшим образом связаны с жизнью церкви, с религией, так и не смогло преодолеть народных истоков русской культуры. Долгими годами на Руси сохранялось двоеверие: официальная религия, которая преобладала в городах, и язычество, которое ушло в тень, но по-прежнему существовало в отдаленных частях Руси.

Список литературы:

1.История России с древнейших времен до конца XVII века /Под ред. А.Н.Сахарова, А.П.Новосельцева. М., 1996

2.Православие. Полная энциклопедия. СПб., ИГ «Весь», 2008

3.Рябцев Ю.С. Путешествие в Древнюю Русь: Рассказы о русской культуре. М., ВЛАДОС, 1995

4.Флоренский П. А. Иконостас. М., 1994