Буддийская скульптура в Корее

Реферат
Буддийская скульптура в Корее
Астрелиной Инны, гр. 783
Введение

Памятники буддийской скульптуры есть во всех странах, где распространен буддизм, – так как отправление буддийских культов требовало скульптурного изображения будд, бодхисаттв и других представителей пантеона. Наиболее известные памятники расположены в Индии, Китае, Корее, Японии, Таиланде, Лаосе.

Буддизм оказал огромное влияние на развитие искусства (скульптуры в частности) в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Однако буддизм же в определенной мере сковывал это развитие, так как ваятели при изображении и будд, и бодхисаттв вынуждены были считаться с весьма строгими предписаниями относительно того, как, в каких позах, при каком расположении рук, ног, туловища и каким именно образом они должны быть изображены. Эстети­ческие требования и замыслы скульпторов должны были строго согласовываться со сложившимися правилами дог­матики.

Иконография буддизма была разработана в основном в первые века н. э. Прежде чем достигнуть Северного Китая и Кореи, она прошла сложный путь становления в Индии и Центральной Азии.

Традиционные буддийские атрибуты, символика, канонические образы, позы и условные жесты рук (мудра) были установлены в IV – V веках. Каждая черточка и каждая линия были наделены глубочайшим смыслом. Каждому будде и бодхисаттве были присущи свои специфические мудра, которые позволяли отличить их друг от друга. А при изображении Будды ваятель должен был учитывать 32 основные черты - локшаны, «признаки большой красоты», которые, по легенде, Будда получил при рождении (длинные уши, три складки на шее, урна - точка на лбу, ушниша - возвышение на голове и ряд других, символизировавших различные качества и достоинства Будды) и 80 вторичных (мудра в это число не входят).

Примечательно, что и в Корее, и в Китае, и в Японии ваятелей считали скорее ремесленниками, чем художниками. Ваяние не считалось искусством, как, например, живопись или каллиграфия[1]
. Между тем, «ремесленникам» удавалось, не отступая от застывших канонов, создать высокохудожественные, выразительные произведения и придать им особенности национального искусства. В буддийской скульптуре средневековой Кореи такими особенностями можно считать более плавную, мягкую и пластичную (по сравнению с китайскими скульптурами) манеру движения, обобщенную трактовку образа, отображение местного типа лиц[2]
.

Скульптура в Корее имеет давнюю историю развития. Самыми ранними из дошедших до нас ее образцов являются фигуры, вырезанные в скале утеса Пангудэ на берегу реки в провинции Кенсанпукто, а также глиняные, каменные и костяные фигурки людей и животных, найденные при раскопках стоянок эпохи неолита. Похожие фигурки из бронзы, глины и обожженной глины в больших количествах создавались в бронзовом веке.[3]

Однако только в эпоху Трех государств (IV - VII в.), с утверждением буддизма, скульптура сделала качественный и количественный рывок в своем развитии.[4]
Каждое из Трех государств — Когурё, Пэкче и Силла — активно поддержало новую религию, и местные мастера направили все свое умение на создание буддийских скульптур и пагод.

Кроме культовой скульптуры, в средневековой Корее было развито оформление статуями погребений знати (на этом вопросе я в данной работе останавливаться не буду). Буддийская скульптура исполнялась в основном из камня, бронзы и дерева (в отличие от Японии, где преобладающая часть скульптур выполнялась из дерева), статуй из глины создавалось меньше.

Буддийская скульптура Когурё

В конце IV века буддизм получил уже значительное распространение в государстве Когурё. В Пхеньяне - центре новой религии - впервые в 375 году возникли буддийские храмы, монастыри Чхомунса, Ибулланса и другие. Появились и первые буддийские статуи из глины, бронзы и камня. До нашего времени их сохранилось очень мало, но очевидно, что первыми образцами для мастеров Когурё были буддийские статуи китайских скульпторов периода Северной Вэй (386-535), привозившиеся паломниками-монахами. Известно, например, что в 372 году из Китая прибыл монах Сундо, привезший статую Будды.

Развитие культурных связей с Китаем в V-VI веках позволило отдельным когурёским мастерам изучать буддийскую скульптуру в известных пещерных храмах Юньгана, Лунмэня и Дуньхуана.

Наиболее ранней буддийской статуей Кореи считается довольно примитивная бронзо­вая фигурка Соккамони (Шакьямуни) из Кирёна на юго-востоке страны, случайно открытая в 1963 году[5]
. В надписи на ее нимбе указан 539 год.

В Историческом музее Пхеньяна на­ходится фигурка Будды V-VI веков, вылепленная из серой глины. Она очень схожа с вэйскими статуями V века. Несколько обобщенные черты лица отличаются осо­бой пластической завершенностью, а плотно сомкнутые глаза с тя­желыми веками сообщают лицу спокойствие и глубокую отрешен­ность от жизни. Там же находится и вторая небольшая глиняная статуя Будды, стоящего на лотосовом пьедестале, с поднятой рукой в условном жесте абхая-мудра (жест ободрения).

В частной коллекции хранится небольшая алтарная статуэтка VI века будды Амитабхи из позолоченной бронзы. Будда Амитабха представлен на фоне большого ореола с развевающимисяязыками пламени, во фронтальном по­ложении с большим круглым нимбом, со сложенными в жестах мудра руками. Трактовка одежды с ниспадающими складками, остро­конечная форма ореола и застывшая улыбка на лице божества - все это очень напоминает раннюю китайскую буддийскую скульп­туру периода Северная Вэй, но дата 571 год и имена жертвователей, сохранившиеся на задней стороне ореола, свидетельствуют о ее корейском происхождении.

Эти наиболее ранние корейские буддийские статуи VI ве­ка близки к изображениям божеств в пещерном храме Юнь­гана на северо-востоке Китая, но отличаются большей мягкостью и пластичностью.

Буддийская скульптура Пэкче

Немногие сохранившиеся в Корее и Японии статуи буддийских божеств из бронзы, дерева и камня свидетельст­вуют о своеобразии скульпторов Пэкче. Наиболее ранние из них показывают усвоение мастерами китайского стиля периода правления Северной Вэй с его суровой лапидарностью и отвле­ченностью архаичных образов. Позднее, в VI веке, после установив­шихся связей Пэкче с государством Лян (502—556), существовавшим на юге Китая, где сложилась своя школа пластики, сдержанность и суровость образов постепенно исчезают, изображения божеств получают мягкость и пластичность; скульптура Пэкче становится более жизненной.

Моделями для мастеров Пэкче часто служили статуэтки, привозимые монахами-паломниками из Китая, или статуи божеств из Когурё. Как и в Китае, буддийские божества изображались обычно изолированно сидящими на «лотосовых» тронах или стоящими в спо­койных, торжественных позах, облаченными в длинные одежды.Ниспадающие складки скрывали плоские фигуры, лишенные порой трехмерной объемности.

Буддийская скульптура в Пэкче особенно бурно развивалась после перенесения столицы в Сабисон в 538 году, когда началось строи­тельство буддийских храмов с большим количеством статуй.

Один из памятников искусства Пэкче – сравнительно небольшая ста­туя Будды, стоящего в длинном, до земли, плаще, высеченная из монолитного камня. Скульптор, следуя канону «тридцати двух локшан», стремился передать величие божества, его внутреннее спокойствие, отрешенность от окружающей жизни. Широкое, полное лицо Будды, осве­щенное наивно выраженной архаической улыбкой, названной в Ко­рее улыбкой Пэкче, при всей бесстрастности не лишено жизненности и указывает на то, что даже в раннем произве­дении китайский прообраз был интерпретирован скульпто­ром Пэкче по-своему. В рисунке складок одежды можно проследить влияние гандхарского искусства, разви­вавшегося в первые века н. э. на севере Индии и впитавшего в себя традиции поздней эллинистической скульптуры. Это влияние, претворенное в ранних буддийских статуях Китая, достигло Кореи, а через нее позднее и Японии.

Известна вторая, обнаруженная у деревни Кунсури, около Пуё, каменная статуя Будды из стеатита, сидящего в размышлении, со сло­женными руками, с удивительно хорошо переданным состоянием внутреннего покоя. Интересно исполнение пьедестала, задрапированного пышными складками ткани. Он подчеркивает значимость образа, создавая торжественность. Этот декоративный прием был широко использован японскими скульпторами VII—VIII веков.

В Пэкче получила развитие и бронзовая пластика. Представ­ление о ней дает небольшая статуэтка бодхисаттвы Кваным (Авалокитешвары) VI века из позолоченной бронзы, открытая в районе Пуё и хранящаяся в Нацио­нальном музее в Сеуле. В ней ощуща­ется отход от прежней строгой скованности буддийских статуй. Жесты рук более свободны, а мужественные черты лица, оживлен­ные улыбкой, переданы более жизненно.

Очень пластична и вторая известная статуя Ква­ным. В ней тоже сохраняется архаическая наивность образа, проступающая в традиционной улыбке и в фронтальности стоящей фигуры, но вместе с тем улыбающееся лицо божества выполнено более правдиво и ближе к реальному образу живого человека. Новые средства скульптурной выразительности позволяют отнести статую к позднему периоду Пэкче, к началу VII века, когда мастерство скульпторов достигло большей зрелости, что дало им возможность отойти в своем творчестве от строгой каноничности более ранних статуй.

Скульптура Пэкче значительно повлияла на становление буддийской скульптуры в Японии. В 577 году зодчие и скульпторы Пэкче были посланы в Японию для строительства буддийских храмов и создания статуй. Их творения сохранились до наших дней в храмовом ансамбле Хорюдзи близ Нара.

Одно из них – статуя Авалокитешвары, известная как Гюсэ Каннон - было исполнено пэкчесцами в конце VI века из камфорного дерева.[6]
(По другим данным, это творение японских мастеров, хоть и сделанное, несомненно, под влиянием корейских образцов[7]
).

Другое пользуется мировой известностью. Это также статуя Авалокитешвары, известная под названием Кудара Каннон - Каннон из Пэкче. Величественная статуя сохраняет следы слабой раскраски зеле­новатого тона. Ее удлиненные пропорции создают впечатление чего-то устремленного ввысь. Но главное в ней - это руки, длинные, с тонкими длинными пальцами, правая протянута в жесте дающего благо, левая опущена вниз, два пальца слегка сжимают узкое горлышко сосуда с божественным нектаром. Эти руки, исполненные неземной грации, завораживают, трудно отвести от них взгляд. Руки Кудара Каннон - излюбленный объект японских мастеров художественной фотографии.

В Японию ввозились и уже готовые статуи. Так, в японских хрониках сохранились сведе­ния, что в 583 году некто Саёки-но Мурадзи привез из Пэкче в Япо­нию каменную статую божества[8]
.

Буддийская скульптура Силла

После утверждения в стране буддизма скульптура раннего Силла развивалась под значительным влиянием искусства северного Китая, проникавшим через Когурё и Пэкче. Традиции, сложив­шиеся в этих государствах, также были восприняты скульпторами Силла.

Немногие сохранившиеся сведения сообщают, что уже в 574 году в Силла для монастыря Хваннёнса была исполнена большая (около 5 м) брон­зовая статуя Будды. Ее размер указывает на высокую технику литья, существовавшую в то время. К VI веку относится появление в Корее статуй Мирык (Майтрейи - будды будущего), сидящего в глубоком размышлении, с полускрещенными ногами. Согласно канону, правая нога божества покоится на колене опущенной левой, а правая рука касается щеки.

Образ «созерцающего Майтрейи» впервые сложился в Китае, где получил широкое распространение во второй половине VI века и был воспринят корейскими мастерами. Существует предположение, что первые статуи этого вида появились в Андоне (провинция Сев. Кёнсан), позднее, в VII—VIII веках они стали изготовляться в раз­личных районах Корейского полуострова. В 587 году изображения «созерцающего Мирык» были посланы в Японию.

В Музее дворца Токсугун в Сеуле хранится несколько бронзовых статуэток «созерцающий Мирык», относящихся к периоду раннего Силла. Одна из них, VI века (высотой 28,6 см), останавливает внимание своей необычной трактовкой образа Мирык и близка к суровой китайской пластике периода Северная Вэй. Тонкий, вытянутый торс сидящего божества почти лишен телесности, что подчеркивается и длинными прямыми руками, кото­рые не имеют мускулов и кажутся безжизненными, лицо с полузакрытыми глазами замкнуто и отрешенно, что отвечает общему замыслу. Близка по стилю и вторая (высотой 20,25 см} бронзовая статуэтка Мирык (VI—начало VII века) также из Музея дворца Токсугун. Хотя фигура и лицо божества исполнены более мягко и пластично, но все же ощущается стремление к предельной строгости и лаконичности. В отличие от первой фигуры Мирык изображен в короне, украшенной тонким гравированным узором.

Наиболее значительным и выдающимся произведением ранней скульптуры Силла по праву признана бронзовая позолоченная ста­туя «созерцающего Майтрейи» (высотой 90,8 см) начала VII века, также из Музея дворца Токсугун.

В статуе ясно ощущается уже возникший в это время интерес к физической красоте человеческого тела, к передаче движения. Заметно возрастает владение мастеров скульптурным объемом и линией как средствами выразительности. Обнаженный торс, пока­занный в легком развороте, решен хотя и несколько обобщенно, но более мягко и пластично по сравнению со статуями VI века. Можно предполагать, что статуя Мирык была вылеп­лена скульптором с натуры. Спокойное, женственное, полное лицо божества отрешен­о от всего окружающего и, в отличие от более ранних образов, напоминает корейские лица с мягким округлым овалом. Характерная для статуй V-VI веков архаичная улыбка исчезает, и, как и в других буддийских изображениях этого времени, здесь уже можно видеть стремление скульптора к раскрытию глубокой содержательности образа.

Этот выдающийся памятник ранней пластики Кореи послужил моделью для ряда известных статуй «созерцающего Майтрейи». Одна из них, носящая название «Бодхисаттва Майтрейя с высоким венцом» (япон. Кокав Мироку-босацу), вырезанная из сосны в начале VII века, находится в монастыре Корюдзи в Японии. Однако существует предположение, что она была выполнена корейским мастером, так как японские статуи того времени обычно исполнялись из камфарного дерева.

Еще одним уникальным памятником бронзовой скульптуры является ларец-сирара VII в. с литыми фигурками четырех духов-хранителей стран света, найденный в 1996 г. при реставрации пагоды на территории монастыря Камынса близ Кёнджу (см. рисунок 1
).

В V-VII веках в Силла наряду с бронзовой скульптурой сущест­вовала и каменная. В окрестностях Кёнджу в середине VII века было высечено из гранита горельефное изображение буд­дийской триады будды Амитабхи. Стремясь передать могу­щество и силу божеств, скульптор создал монументальные объем­ные фигуры, но вместе с тем они лишены выразительности и пла­стичности круглой бронзовой скульптуры этого же времени.

Рель­ефы на скалах продолжали высекать и в последующие века,несмотря на то, что твердые гранитные скалы Кореи для этого малопригодны. В этих рельефах нашла свое отражение скульптура буддийских пещерных храмов Китая, сведения о которой проникали в Силла через Когурё и Пэкче.

Буддийская скульптура объединенного Силла

"Золотой век" буддийской скульптуры приходится на два столетия, последовавшие за объединением в 668 г. Корейского полуострова государством Силла. Буддизм, который в то время был официально признан государствен­ной религией, способствовал развитию культового искусства, а объединение отдельных корейских госу­дарств привело к обра­зованию единого культурного комплекса.

Лучшие образцы буддийской скульптуры этого периода представлены в пещерном храме Соккурам («Холм с каменной пещерой») к юго-восто­ку от Кёнджу в уезде Вольсон.

Соккурам

Соккурам (национальное сокровище Южной Кореи № 24) считается самым вели­чественным памятником архитектуры и скульптуры Силла. Он являлся частью ныне разрушенного храмового ансамбля Сокпульса («Храм каменного Будды») на вершине горы Тхохамсан и строился в 742—764 гг. Храм строился по инициативе силлаского премьер-министра Ким Дэсона. Считается, что его созданию способствовала влиятельная в это время буддийская секта хваом, исповедовавшая учение будды Вайрочаны.

Соккурам был сооружен из гранитных блоков на склоне горы, а после окончания строительства засыпан сверху землей. Это единственный в мире искусственный буддийский пещерный храм. Он был случайно открыт в 1913 году и хорошо сохранился до настоящего времени. Храм состоит из главного купольного зала, небольшого квадратного аванзала и соединяющего их коридора (план представлен на рисунке 2
).

Стены залов и коридора украшены горельефами, высеченными на отдельных гранитных плитах, достигающих 1,92 м
в высоту и вставленных в стены. Традиция приписывает эти горельефы скульптору Кан Гонмаэлю. Рельефы, изображающие буд­дийские божества, созданы в едином стиле и, образуя много­фигурный фриз, покрывающий всю плоскость стен, гармо­нично сочетаются с общим архитектурным обликом храма (см. изображение храма в разрезе на рис.
3
).

Аванзал храма украшен рельефами, на которых изображены восемь небесных вое­вод и духов-драконов (
паривара; кор. Чхоллёнпхальбу синджан). Они показаны стоящими фронтально, в спокойных позах, в доспехах и накинутых поверх плащах, вооруженные копьями и мечами. Лица воинов передают индивидуальные особенности каждого (голов­ные уборы и прически показывают их принадлежность к различным странам). Все они изображены стоящими на облаках и, хотя считаются покровителями буддизма, не имеют нимбов.

В этом же зале

расположены рельефы с фигурами храни­телей врат (дварапала,
кор. инван), изображенных стоящими в угро­жающих, воинственных позах (рис. 4
).

В коридоре с двух сторон расположено по два рельефа хранителей четырех стран света (
локапалы, или махараджи; кор. сачхонван). Они также изображены стоящими с мечами в руках. Ногами они попирают карликов-демонов, олицетворяющих злое начало.

На стенах главного, круглого зала распределены пятнадцать рельефов с изображением богов, бодхисаттв и архатов. Среди них выделяется фигура одиннадцатиглавой бодхисаттвы Кваным. Этот рельеф находится на стене против входа и является цент­ральным в композиции скульптурного фриза круглого зала.

Бодхисаттва показана фронтально стоящей в свободной позе на цветке лотоса. В правой руке, прижатой к груди, она держит сосуд, а левой придерживает конец одежды. Множество украшений, подвесок на груди, а также узкая лента шарфа, опоясывающего фигуру, придают ей осо­бую торжественность. Все это свидетельствует о влиянии индийской скульптуры.

Справа и слева от входа в зал расположены фигуры Брахмы (кор. Помчхон) и Индры (кор. Чесокчхон). Выразительность их поз и жестов, тонкая проработка деталей свидетельст­вуют о высоком мастерстве скульптора. Рядом с фигурой Брахмы нахо­дится изображение бодхисаттвы Манджушри (кор. Мунсу посаль). Оно выделяется среди всех рельефов особой пластичностью и тонкостью исполнения. Корпус его слегка развернут влево, в то время как голова, увенчанная высокой диадемой, повернута в профиль вправо, как бы демонстрируя строгие, правильные черты лица. Струящиеся складки длинной, легкой одежды высечены в гру­бом граните с необычайной мягкостью и своим расположением под­черкивают движение фигуры влево.

Далее по правой стороне расположены пять рельефов, на которых изображены архаты. С левой стороны зала высечены еще пять фигур архатов, три из которых как бы движутся навстречу бодхисаттве Кваным. Все фигуры ар­хатов, несмотря на изображенные одинаковые плащи и бритые головы, отличаются ярко выраженной индивидуальной характеристикой. Архаты показаны в движении, и благодаря различным разворотам фигур они воспринимаются как бы идущими и беседующими друг с другом.

Круглый зал украшен также рядом скульптур сидящих бодхисаттв, помещенных в десяти глубоких круглых нишах над рельефами по двум сторонам зала. Две из этих статуй не сохранились – в первой половине XX в. они были вывезены в Японию.

В центре зала находится установленная на восьмиуголь­ном, богато орнаментированном постаменте главная ста­туя - Будды Шакьямуни (кор. Соккамони), высеченная из светлого гранита (высота 2,3 м[9]
(по корейским данным, 3.48 м[10]
или 2.72 м[11]
)) и обращенная лицом на восток (рис. 5
). Соккурам - единственный в Восточной Азии пещерный храм, где главная фигура расположена в центре зала. Статуя как бы воплощает собой синтез архитектурных и скульптур­ных форм храма.

Статуя отличается суровой простотой и строгостью пропорций. Скульптор сумел передать в лице Будды выражение внутренней со­средоточенности, покоя и полной отрешенности от окружающего его мира. Полное лицо Будды с узким разрезом полуоткрытых глаз, с высокими дугами бровей, небольшим носом и плотно сжатыми гу­бами свидетельствует о сложении в корейской буддийской скульптуре VIII в. лица нового типа, не имеющего аналогий в других странах.

Левая рука Будды сложена в услов­ном жесте дхьяна-мудра
(жест размышления, спокойствия и мира), а правая с опущенными к подножию пальцами—бхумиспарша-мудра
(«призывающий землю в свидетели») покоится на колене. Огромный круглый нимб с лепестками лотоса по краям расположен на стене позади головы Будды, усиливая впечатление его величия и духовной силы.

Во всем облике Будды ощущается своеобразие корейской скульп­туры: мягкая текучесть линий, плавность силуэта, благородная сдер­жанность и обобщенность форм. Это, несомненно, одно из самых замечательное творение древних корейских скульпторов, считающееся многими корейцами величайшим произведением искусства во всей Восточной Азии.[12]

У храма Соккурам есть свои “предшественники” – например, ниша с рельефом Будды, вырубленная в гранитной скале близ селения Инованни. По определению корейских исследователей, она была высечена в середине 7 в. Фигура Будды исполнена предельно просто – возможно, это связано именно с трудностью обработки материала.

Более значительной по художественным достоинствам стоит считать наскальную скульптуру к. 7 в. в Ёнджу (пров. Сев. Кёнсан), где в гранитной скале также высечена в высоком рельефе буддийская триада. Фигуру будды, сидящего на лотосовом троне, можно рассматривать почти как огромную скульптуру, т.к. голова будды целиком отделена от скалы. В самом характере изображений можно заметить влияние раннетанской скульптуры с ее вниманием к силуэту скульптурной массы и стремлением к передаче в лицах божеств жизненности и внутреннего духовного состояния.

В период объединенного Силла были созданы многие памятники т.н. Долины будд (Пульгок) в скалах Намсан, расположенных к югу от Кёнджу. Там разместилось 100 храмов, более 80 изображений Будды и 60 пагод (см. рис.
6
)[13]
.

К достижениям каменной скульптуры можно отнести и небольшие фигуры божеств, стоявшие в буддийских храмах около Кёнджу. Там было открыто много невысоких гранитных статуй с тонкой обра­боткой деталей.

В Музее искусства народов Востока в Москве хранится горельеф головы бодхисаттвы Кваным, высе­ченный из серого гранитаи датируемый VIII веком. Суровое, полное отрешенности лицо божества с полузакрытыми глазами и тонким носом поражает своей одухотворенностью. Округлый овал лица подчеркнут высоко поднятой надо лбом прической, которая украшена диадемой с фи­гурой будды. Откол на задней стороне указывает, что голова, воз­можно, была отбита от горельефа.

К особому виду каменной скульптуры этого времени принадле­жат фонари, ставившиеся первоначально в храмах перед статуями Будды как символ, олицетворяющий его учение. Позднее их стали сооружать во дворах перед входом в главный храм или в монастыр­ских садах, где они украшали искусно созданные пейзажи. Камен­ные фонари специфической скульптурной формы встречаются только в Корее.

Интересен фраг­мент большого серого кирпича с вытисненной в рельефе фигурой локапала - одного из четырех хранителей стран света. Согласно «Самгук юса», такие кирпичи были исполнены известным скульптором-монахом Янджи в 679 году.

На фрагменте изображен воин в боевых доспехах, сидящий на спинах двух подвластных ему де­монов и попирающий их ногами. Верхняя часть кирпича, где находилась голова локапала, не сохра­нилась. Пластичность и выразительность всей композиции, тонкое моделирование и умелое выявление планов в рельефе указывают на развитие нового, более реалистического направления в искусстве VII века.

Новые веяния заметны и в малой буддийской пластике VII— VIII веков, которая сохранилась в виде небольших фигур божеств, изготовлявшихся для алтарей храмов и богатых жилищ. Среди них выделяются две небольшие статуэтки, открытые в бронзовом ковчеге, который хранился в каменной пагоде монастыря Хванбокса в Кёнджу и в настоящее время находится в Национальном музее Кореи в Сеуле. Обе отлиты из золота около 700 года в память победы Силла над Пэкче и Когурё.

Первая – статуя Амитабхи или, как предполагают корейские исследователи, Шакьямуни. Вторая - фигурка Амитабхи, сидящего со скрещенными ногами в позе размышления (падмасана). Полное лицо будды с едва намеченной улыбкой, с тяжелыми веками и прямым узким носом указывает на корейские черты его облика. Позади фигуры великолепный ажурный ореол (мандала) с остроконечным нимбом украшен большим рель­ефным цветком лотоса, окруженным языками пламени и тонкими растительными побегами. Эта золотая фигура принадлежала в свое время правителю Хёсо-вану (годы правления 692—701-й) и после его смерти была по­жертвована храму

Во второй половине IX века большое значение в Корее приобре­тает культ будды Вайрочана (кор. Пиросана). Статуи Вайрочана воздвигались во многих храмах, но большинство их не дошло до нашего времени.

Буддийская скульптура периодов Корё и Чосон

Династия Корё провозгласила буддизм государственной религией, и, по мнению корейских исследователей, в период ее правления буддийская скульптура продолжала успешно развиваться; в это время было создано огромное количество скульптур[14]
. По мнению же советской исследовательницы О. Н. Глухаревой, скульптура в Х—ХIV веках уже не имела большой художест­венной значимости периода Силла, и в буддийской пластике периода Коре можно проследить лишь отдельные изменения в самом характере статуй, в значительно большей идеализации образов и в мягкой пластичности их форм. В целом же скульпторы продолжали строго следовать традиционному канону[15]
.

О.Н. Глухарева также пишет, что со вторжениями киданей и монголов в Корею проникли иноземные влияния, воспринимавшиеся в той или иной мере корейскими ма­стерами. Сохранившиеся сведения указывают, что к тому же в кон­це XIII века многие скульпторы из Китая переехали в Корею и рабо­тали в Кэгёне - новой столице. (В Кэгён переехали и многие скульпторы из Кёнджу). «Но близкое знакомство с мастерами Китая не смогло внести в скульптуру что-либо принципиально новое, так как корейская храмовая пластика была под­чинена в этот период суровому контролю со стороны могущественного буддийского духовенства и мастера обязаны были строго придержи­ваться сложившегося канона»[16]
.

Не являясь специалистом по данному вопросу, позволю себе не согласиться с выводами О. Н. Глухаревой. Наличие в одно и то же время столь разных по стилю, но относящихся к единому направлению буддийской пластики скульптур, представленных на рис.
7, 8
и
9
, свидетельствует, на мой взгляд, о большом разнообразии художественных традиций Кореи того времени.

В Х—ХI веках большое распространение получили литые же­лезные статуи, изготовление которых началось еще в государстве Силла. Этот новый для скульптуры материал и техника литья были хорошо освоены мастерами уже в ранний период государства Корё.

Интересна железная статуя Будды, сидящего в позе «лалит-асана» со скрещенными ногами. Эта большая статуя со­стоит из семи частей, отлитых отдельно и искусно соединенных между собой сваркой. Лицо Будды как бы освещено архаической улыбкой, а глаза с пре­увеличенно длинным горизонтальным разрезом, характерным для статуй Кореи, слегка полуоткрыты. Изысканная форма плотно сжатых губ и прямой короткий нос указывают на появление новых черт, вносящих некоторую идеализацию в сложившийся образ божества.

Памятником уникального значения является также статуя Будды Х—ХI веков, вылепленная из глины и покрытая густыми слоями золотого лака. Позади нее остроконечный ореол - мандала из рез­ного позолоченного дерева великолепной работы, в виде струящихся кверху языков пламени. Будда сидит в традиционной позе со скре­щенными ногами и со сложенными в условном жесте - бхумиспарша-мудра - руками. Его правая рука протянута к подножию, а левая ладонью вверх лежит на сложенных ногах, подобно рукам Будды из Соккурама. Лицо корейского типа, с мягким очертанием овала и круг­лым подбородком, лишено суровости и внутренней сдержанности, присущих ранним буддийским статуям Кореи. Блеск золотого ореола и игра света на складках одежды создают торжественность и праздничную приподнятость образа. В статуе отразилось характерное для того времени стремление к пышности и парадности.

В Х—ХII веках широкое распространение получили также неболь­шие бронзовые и глиняные статуи буддийских божеств для домаш­них алтарей. В это же время в Корее появляются многочисленные статуи наханов (архатов), для которых при монастырях сооружались особые павильоны, где размещали сотни статуй, различавшихся позами, атрибутами и выражением лиц.

По мнению О.Н. Глухаревой, в период Корё редко высекались монументальные каменные статуи и рельефы на скалах, они уже не имели прежнего значения. Однако именно в этот период были сделаны гигантские статуи стоящего Мирык-посаль (Майтрейи) – например, 10-метровое изображение, находящееся в районе Имчхомен уезда Пуегун («сокровище Т 217») (см. рис.
10
) и 24.5-метровая статуя в монастыре Хванчокса в Нонсане (национальное сокровище № 218) (рис. 11
).

В конце XIV в., с началом правления династии Чосон, буддийская скульптура стала быстро приходить в упадок, так как правящая аристократия проводила государственную политику подавления буддизма. Да и в целом искусство скульптуры в эпоху Чосон заметно сдало свои позиции, так как общество, проникнутое идеями конфуцианства, не слишком высоко его ценило.

Заключение

В истории корейской буддийской скульптуры четко прослеживаются периоды

- становления – это эпоха Трех государств;

- расцвета – это VII-X век, период объединенного Силла, время создания огромного количества замечательных памятников, в том числе и Соккурама. В этот период усиливается пластичность; строгие, порой нату­ралистические формы сменяются более мягкими и свободными, сильнее проявляется стремление к передаче внутреннего состояния образа;

- упадка, замирания развития искусства. Советские исследователи относят его к эпохе Корё (о чем говорилось выше), корейские – скорее к эпохе Чосон.

Буддийская скульптура в Корее сыграла огромную роль в становлении единых культурных традиций Дальнего Востока. Используя лучшие традиции китайского и индийского искусства, корейские мастера трактовали канон в своей, самобытной манере, и передавали его дальше, в те страны, где также распространялся буддизм – например, в Японию.

Многие памятники корейского искусства из-за войн и нашествий, охватывавших эту страну, не сохранились. Но работы по реставрации монастырей, археологические раскопки приносят новые находки, и сегодня мы продолжаем восхищаться замечательными творениями корейских мастеров средневековья.

Литература

1. О. Н. Глухарева. Искусство Кореи с древнейших времен до конца XIX в. М., 1982.

2.О. Н. Глухарева. Пещерный храм Соккурам. // Корейское классическое искусство. – М., 1972. – С. 38-48

3.Н. А. Каневская. Искусство Кореи. М., 1990.

4.История зарубежного искусства. / Под ред. М. Т. Кузьминой, Н. Л. Мальцевой. М., 1980.

5.Квон Бён Рин. Исторические уголки королевства Пэкче. // Сеул. – Зима 1994. – С. 4-13.

6.Квон Бён Рин. Соккурам: скульптурный шедевр в граните. // Сеул. – Лето 1996. – С. 44-50.

7.Ким Мин А. Выставка «Великое Корё». // Сеул. – Зима 1995. – С. 4-11.

8.Квон Бён Рин. Монастырь Мувиса и его древние буддийские росписи. // Сеул. – Зима 1995. – С. 33-37.

9.Квон Бён Рин. Бесценные находки в пагоде Камынса – свидетельства непревзойденного искусства мастеров Силла. // Сеул. – Зима 1996. – С. 18-21.

10. Город-музей Кенчжу. // Сеул. – Весна 1994. – С. 24-33.

11. http://www.infokorea.ru/sculpture.html

12. http://www.megakm.ru/bes_98/encyclop.asp?TopicNumber=913&search=

13. http://furuikeya.newmail.ru/scul.htm

Иллюстрации

Рис. 1. Чигукчхонван - повелитель восточной части буддийского мира.

Рис. 2. План храма Соккурам.

Рис.3. Храм Соккурам в разрезе.

Рис. 4. Статуя Кумган ёкса (Виджрапани), охраняющего вход в коридор Соккурама.

Рис. 5. Статуя Будды в храме Соккурам.

Рис. 6. Фигура Будды, высеченная в скале Синсонам на горе Намсан.

Рис. 7. Изображение Будды конца периода Корё. Павильон Мирыкчжон монастыря Мувиса пров. Чолла-Намдо.

Рис.8. Позолоченная бронзовая статуя сидящего Шакьямуни (период Корё).

Рис. 9. Позолоченная бронзовая статуя сидящего бодхисаттвы Махастханапрапты, в изображении которого чувствуется влияние ламаистского стиля (XIII-XIV в).

Рис. 10. Каменный Майтрейя из монастыря Тэчжоса, «сокровище Т 217.»

Рис. 11. 24.5-метровая статуя Матрейи из монастыря Хванчокса в Нонсане, национальное сокровище № 218.

[1]
(1) (см. список литературы на стр. 13). С. 112.

[2]
(4). С. 136.

[3]
(12)

[4]
(12)

[5]
К сожалению, фотографии этой и многих других статуй я не могу здесь воспроизвести из-за низкого качества репродукций в книге (1).

[6]
(1). С. 50.

[7]
(14)

[8]
(1). С. 48.

[9]
(2). С. 39.

[10]
(11). С. 30.

[11]
(7). С. 46.

[12]
(11). С.30.

[13]
там же.

[14]
(12)

[15]
(1). С. 111.

[16]
(1). С. 112.