Монастыри - как центры русской культуры

ВВЕДЕНИЕ

Русская
культура – это,
громадное
разнообразие
возможностей,
идущее от множества
истоков-учителей.
Среди последних
– дохристианская
культура восточных
славян, благотворное
отсутствие
единства (русская
культура при
рождении –
комбинация
культур многих
центров Киевской
земли), свобода
(прежде всего
внутренняя,
осознаваемая
и как творчество,
и как разрушение)
и, конечно, широкие
иностранные
влияния и
заимствования.

Кроме того,
в нашей культуре
трудно найти
период, когда
бы ее сферы
развивались
равномерно
– в XIV –
начале XV
вв. на первое
место выходит
живопись, в XV
– XVI вв. превалирует
зодчество, в
XVII в.
передовые
позиции принадлежат
литературе.
В то же время
русская культура
в каждом веке
и на протяжении
нескольких
веков – это
единство, где
каждая из ее
сфер обогащает
другие, подсказывает
им новые ходы
и возможности,
учится у них
сама.

Славянские
народы впервые
приобщились
к высотам культуры
через христианство.
Откровением
для них стала
не «телесность»,
с которой они
постоянно
сталкивались,
а духовность
человеческого
существования.
Эта духовность
приходила к
ним прежде
всего через
искусство,
которое легко
и своеобразно
воспринималось
восточными
славянами,
подготовленными
к этому своим
отношением
к окружающему
миру, природе.

Большую роль
в формировании
духовности
и в культурном
развитии русского
народа сыграли
монастыри.

Монастыри
появились в
Древней Руси
в XI в.,
спустя несколько
десятилетий
после принятия
христианства
киевским князем
Владимиром
и его подданными.
А через 1,5-2 века
они уже играли
важную роль
в жизни страны.

Начало русского
монашества
летопись связывает
с деятельностью
Антония – жителя
города Любеча,
близ Чернигова,
принявшего
монашество
на Афоне и
появившегося
в Киеве в середине
XI века.
«Повесть временных
лет» сообщает
о нем под 1051 годом.
Правда, в летописи
говорится, что
когда Антоний
пришел в Киев
и начал выбирать,
где бы поселиться,
то он «ходил
по монастырям,
и нигде ему не
понравилось».
Значит были
на Киевской
земле какие-то
монашеские
обители и до
Антония. Но о
них нет никаких
сведений, и
поэтому первым
русским православным
монастырем
считается
Печерский
(впоследствии
Киево-Печорская
лавра), возникший
на одной из
киевских гор
по почину Антония:
он якобы поселился
в пещере, вырытой
для молитв
будущим митрополитом
Иларионом.

Однако подлинным
родоначальником
монашества
русская православная
церковь считает
Феодосия, принявшего
иночество по
благословению
Антония. Став
игуменом, он
ввел в своей
обители, насчитывавшей
два десятка
иноков, устав
Константинопольского
Студийского
монастыря,
которым строжайше
регламентировалась
вся жизнь
монашествующих.
Впоследствии
этот устав
ввели и в других
крупных монастырях
русской православной
церкви, которые
были преимущественно
общежительными.

В начале XII
в. Киевская
Русь распалась
на ряд княжеств,
которые были,
по существу,
вполне независимыми
феодальными
государствами.
Процесс христианизации
в их стольных
городах зашел
уже далеко;
князья и бояре,
состоятельные
купцы, жизнь
которых отнюдь
не соответствовала
христианским
заповедям,
основывали
монастыри,
стремясь замолить
в них грехи.
При этом богатые
вкладчики не
только получали
«обслуживание
специалистов»
– монахов, но
могли и сами
провести остаток
жизни в привычных
условиях
материального
благополучия.
Возросшее
количество
населения в
городах обеспечило
и рост численности
монахов.

Отмечалось
преобладание
городских
монастырей.
По-видимому,
здесь сыграло
роль распространение
христианства
сначала среди
богатых и
состоятельных
людей, близких
к князьям и
живших вместе
с ними в городах.
Богатые купцы
и ремесленники
тоже жили в
них. Конечно,
и простые горожане
принимали
христианство
скорее, чем
крестьяне.

Наряду с
большими
существовали
и мелкие частные
монастыри,
владельцы
которых могли
ими распоряжаться
и передавать
их наследникам.
Монахи в таких
монастырях
не вели общего
хозяйства, а
вкладчики,
пожелав уйти
из монастыря,
могли потребовать
свой вклад
обратно.

С середины
XIV в.
начинается
возникновение
монастырей
нового типа,
которые основывались
людьми, не имевшими
земельных
владений, но
обладавших
энергией и
предприимчивостью.
Они добивались
от великого
князя пожалования
земель, принимали
пожертвования
от соседей-феодалов
«на помин души»,
закабаляли
окрестных
крестьян, скупали
и выменивали
земли, вели
собственное
хозяйство,
торговали,
занимались
ростовщичеством
и превращали
монастыри в
феодальные
вотчины.

Вслед за
Киевом обзавелись
собственными
монастырями
Новгород, Владимир,
Смоленск, Галич
и другие древнерусские
города. В домонгольский
период общее
число монастырей
и количество
монашествующих
в них были
незначительны.
По данным летописей,
в XI-XIII веках
на Руси имелось
не более 70 монастырей,
в том числе по
17 в Киеве и Новгороде.

Заметно
увеличилось
число монастырей
в период
татаро-монгольского
ига: к середине
XV
века их стало
более 180. За последующие
полтора столетия
открылось около
300 новых монастырей,
а в один лишь
XVII век
– 220. Процесс
возникновения
все новых и
новых монастырей
(как мужских,
так и женских)
продолжался
вплоть до Великой
Октябрьской
социалистической
революции. К
1917 году их стало
1025.

Русские
православные
монастыри были
многофункциональными.
Они всегда
рассматривались
не только как
очаги наиболее
интенсивной
религиозной
жизни, хранители
церковных
традиций, но
и как экономический
оплот церкви,
а также центры
подготовки
церковных
кадров. Монахи
составляли
костяк духовенства,
занимавший
ключевые позиции
во всех областях
церковной
жизни. Только
монашеское
звание открывало
доступ к епископскому
сану. Связанные
обетом полного
и безоговорочного
повиновения,
который они
давали при
пострижении,
монахи были
послушным
орудием в руках
церковного
руководства.

Как правило,
в русских землях
XI-XIII вв.
монастыри
основывались
князьями или
местной боярской
аристократией.
Первые монастыри
возникали в
близи больших
городов, либо
непосредственно
в них. Монастыри
являлись формой
социальной
организации
людей, которые
отказались
от принятых
в светском
обществе норм
жизни. Эти коллективы
решали разные
задачи: от
приготовления
своих членов
к загробной
жизни до создания
образцовых
хозяйств. Монастыри
выполняли
функцию учреждений
социального
призрения. Они
же, тесно связанные
с властью,
становились
центрами
идеологической
жизни Руси.

В монастырях
готовились
кадры священнослужителей
всех рангов.
Из монашеской
среды избирался
епископат,
причем архиерейский
чин получали
преимущественно
иноки знатного
происхождения.
В XI-XII
веках из одного
Киево-Печорского
монастыря вышло
пятнадцать
епископов.
Архиереи из
«простецов»
насчитывались
единицами.

Православные
монастыри
сыграли огромную
роль в культурной,
политической
и хозяйственной
истории Руси,
России. В нашей
стране – как,
впрочем, и в
других странах
христианского
мира – обители
монахов всегда
были не только
местами молитвенного
служения Богу,
но и центрами
культуры,
просвещения;
во многие периоды
отечественной
истории монастыри
оказывали
заметное воздействие
на политическое
развитие страны,
на хозяйственную
жизнь людей.

Одним из таких
периодов было
время консолидации
русских земель
вокруг Москвы,
время расцвета
православного
искусства и
переосмысления
культурной
традиции, связывавшей
Киевскую Русь
с Московским
царством, время
колонизации
новых земель
и приобщения
к православию
новых народов.

На протяжении
XV и
XVI
столетий лесистый
север страны
покрывался
сетью крупных
монастырских
хозяйств, около
которых постепенно
оседало крестьянское
население. Так
начиналось
мирное освоение
огромных пространств.
Оно шло одновременно
с широкой
просветительской
и миссионерской
деятельностью.

Епископ Стефан
Пермский проповедовал
по Северной
Двине среди
коми, для которых
создал азбуку
и перевел Евангелие.
Преподобные
Сергий и Герман
основали Валаамский
Спасо-Преображенский
монастырь на
островах в
Ладожском озере
и проповедовали
среди карельских
племен. Преподобные
Савватий и
Зосима положили
начало крупнейшему
на Севере Европы
Соловецкому
Спасо-Преображенскому
монастырю.
Святой Кирилл
создал монастырь
в Белоозерском
крае. Святой
Феодорит Кольский
крестил финское
племя топарей
и создал для
него азбуку.
Его миссию в
середине XVI
в. продолжил
святой Трифон
Печенегский,
основавший
монастырь на
северном побережье
Кольского
полуострова.

Появились
в XV-XVI вв.
и многие другие
монастыри. В
них шла большая
просветительская
работа, переписывались
книги, развивались
самобытные
школы иконописи,
фресковой
живописи.

В монастырях
писались иконы,
которые наряду
с фресками и
мозаикой составляли
тот жанр живописного
искусства, что
был разрешен
церковью и
всячески поощрялся
ею.

Выдающиеся
живописцы
древности
отражали в
иконе и религиозные
сюжеты, и свое
видение окружающего
мира, запечатлевали
в красках не
одни христианские
догматы, но и
собственное
отношение к
актуальным
проблемам
современности.
Поэтому древнерусское
живописное
искусство вышло
за узкие рамки
церковной
улитарности
и стало важным
средством
художественного
отражения своей
эпохи – явлением
не только чисто
религиозной
жизни, но и
общекультурной.

XIV – начало
XV вв.
– это время
расцвета иконописи.
Именно в ней
русским художникам
удалось полностью
выразить характер
страны и народа,
подняться до
высот мировой
культуры. Корифеями
же иконописи,
безусловно,
являлись Феофан
Грек, Андрей
Рублев и Дионисий.
Благодаря их
творчеству
русская икона
стала не только
предметом
живописи, но
и философских
дискуссий; она
о много говорит
не только
искусствоведам,
но и социальным
психологам,
стала составной
частью жизни
русского народа.

Провидение
крайне редко
распоряжается
таким образом,
что на протяжении
150 лет один за
другим живут
и творят великие
деятели культуры.
России XIV-XV
вв. в этом
отношении
повезло – у нее
были Ф. Грек,
А. Рублев, Дионисий.
Первым звеном
в этой цепи
оказался Феофан
– философ, книжник,
иллюстратор,
иконописец,
который попал
на Русь уже
сложившимся,
но не застывшим
в темах и приемах
письма мастером.
Работая в Новгороде
и Москве, он с
одинаковой
изощренностью
сумел создать
совершенно
непохожие друг
на друга фрески
и иконы. Грек
не брезговал
приноравливанием
к обстоятельствам:
неистовый,
поражающий
неуемной фантазией
в Новгороде,
он мало чем
напоминает
строго канонического
мастера в Москве.
Только его
мастерство
остается неизменным.
Он не спорил
со временем
и заказчиками,
и учил жизни
и хитростям
своей профессии
русских художников,
в том числе,
вероятно, и
Андрея Рублева.

Рублев попытался
совершить
переворот в
душах и умах
своих зрителей.
Он хотел, чтобы
икона стала
не только предметом
культа, наделенным
магической
силой, но и предметом
философского,
художественного
и эстетического
созерцания.
О жизни Рублева,
как и многих
других мастеров
Древней Руси,
известно не
много. Почти
весь его жизненный
путь связан
с Троице-Сергиевым
и Андронниковым
монастрями
в Москве и
Подмосковье.

Самая знаменитая
икона Рублева
– «Троица» –
при жизни автора
вызывала споры
и сомнения.
Догматическое
понятие Троицы
– единство
божества в трех
лицах: Бога-отца,
Бога-сына и
Бога-духа святого
– носило отвлеченный
характер и было
трудно для
уразумения.
Не случайно
именно учение
о Троице породило
в истории
христианства
огромное количество
ересей. Да и на
Руси XI-XIII
вв. предпочитали
посвящать храмы
более реальным
образам: Спасу,
Богородице,
Николе.

Рублев в
символе Троицы
различал не
только отвлеченно
догматическую
идею, но и жизненно
важную для того
времени мысль
о политическом
и нравственном
единстве земли
Русской. В живописных
образах передавал
религиозную
перифразу
вполне земной
идеи единения,
«единства
равных». Подход
Рублева к сути
и значению
иконы были
настолько новы,
а прорыв из
канона настолько
решительным,
что настоящая
слава пришла
к нему только
в XX
в. Современники
же ценили в нем
не только
талантливого
живописца, но
и святость его
жизни. Потом
рублевские
иконы подновлялись
позднейшими
авторами и
скрылись вплоть
до нашего века
(не будем забывать
о том, что через
80-100 лет после
создания иконы
темнели от
покрывавшей
их олифы, и живопись
становилась
неразличимой.

О третьем
корифее иконописи
мы также знаем
немного. Дионисий,
видимо, был
любимым художником
Ивана III
и оставался
мирским живописцем
не приняв пострига.
Вообще-то, смирение
и послушание
ему явно не
присущи, что
и сказалось
в его фресках.
Да и эпоха была
совершенно
иной, нежели
времена Грека
и Рублева. Москва
торжествовала
победу над
Ордой и искусству
предписывалось
воспевать
величие и славу
Московского
государства.
Фрески Дионисия
не достигают
быть может
высокой устремленности
и глубокой
выразительности
рублевскиих
икон. Они созданы
не для размышлений,
а для радостного
любования. Они
– часть праздника,
а не предмет
задумчивого
созерцания.
Дионисий не
стал вещим
предсказателем,
но он является
непревзойденным
мастером и
хозяином цвета,
тонов необычайно
светлых и чистых.
С его творчеством
парадное,
торжественное
искусство стало
ведущим. Ему,
конечно, пытались
подражать, но
последователям
не хватало
какой-то малости:
меры, стройности,
чистоты – того,
что и отличает
подлинного
мастера от
прилежного
ремесленника.

Мы знаем по
именам лишь
некоторых
иноков – иконописцев,
резчиков, писателей,
зодчих. Тогдашняя
культура была
в известной
степени анонимной,
что вообще
характерно
для средневековья.
Смиренные
монахи далеко
не всегда подписывали
свои произведения,
также не слишком
заботились
о прижизненной
или посмертной
земной славе
и мастера-миряне.

Это была эпоха
соборного
творчества.
Митрополит
Волоколамский
и Юрьевский
Питирим, наш
современник,
писал об этой
эпохе в работе
«Опыт народного
духа» так: «Дух
соборного
делания коснулся
всех областей
творчества.
Вслед за политическим
собиранием
Руси, одновременно
с ростом экономических
связей различных
частей государства
началось культурное
собирание.
Именно тогда
умножились
произведения
житийной литературы,
были созданы
обобщающие
летописные
своды, начали
сливаться
воедино в общерусской
культуре достижения
крупнейших
провинциальных
школ в области
изобрази-тельного,
архитектурного,
музыкально-певческого,
декоративно-прикладного
искусства».

До появления
книгопечатания
именно в монастырских
кельях переписывались
книги богослужебного
назначения,
сочинялась
литература
религиозно-церковного
содержания,
в частности
«жития святых»,
прославлявшие
«угодников
божьих» (в основном
монашествующих)
и те обители,
где они несли
иноческое
послушание.

Одновременно
монастыри
выполняли
социальный
заказ княжеской
власти: создавали
и заново редактировали
летописи, документы
законодательного
характера. Судя
по содержанию
летописей и
стилю их изложения,
писали их люди,
лишь формально
«ушедшие из
мира», как того
требовал ритуал
посвящения
в монашество,
а фактически
находившиеся
в самой гуще
политических
событий, полные
«морских»
забот и волнений.

Созидание
культуры всегда
тесно связано
с ее сбережением,
сохранением.
Эту двуединую
задачу в XV-XVI
вв. как раз
и решали монастыри,
которые испокон
веку были не
только духовными
центрами, но
и своего рода
музеями, где
хранились
уникальные
произведения
национального
искусства, а
также библиотеками