Постмодернизм одно из самых интересных и
сложных явлений XX- столетия. Признанный мэтр постмодернизма известный
итальянский учёный и писатель Эко утверждает: «постмодернизм – не фиксированное
хронологически явление, а некое духовное состояние…» [9,460]. Причины появления
его объясняет итальянский философ Витторио Страда тем, что время возникновения
глобальной культуры, которую он называет постмодерной и в состав которой
вливаются «все культуры прошлого и различные культуры настоящего». Это процесс
единства в многообразии порождающий новую мультикультурную ментальность и
этику.[7,201] Литературоведы Д. Затонский, Л Андреев, Б. Бегун видят в
постмодернистском мироощущении приметы кризиса, пессимизма, спада, а отсюда
«Мир постмодернистского искусства – мир «симуляторов», ложных видимостей, мир
означающих, освободившихся референтов [1,28]. Другие (Т. Денисова, Г.
Сиваченко) утверждают продуктивность постмодернистского сознания, ибо оно
«предстаёт антидогматичным, плюралистичным…, даёт преимущество широкому
спектру равноправных решений, поискам вариантов[3,26]. Как видим, мнение об
этом явлении часто диаметрально противоположны, однако основные особенности
модернизма все исследователи определяют приблизительно одинаково.
Постмодернизм хронологически появился
после модернизма, отсюда и его название, хотя некоторые исследователи склонны
относить к этому явлению «авторов от Аристофана, в творчестве которого
изображен кризис древнегреческой цивилизации; Овидия и Петрония, которые зафиксировали
распад целостной системы древнегреческих традиций; а также Рабле и Сервантеса,
чьи произведения изображали крах ренессансных идей и т.п. – и до М.
Павича[2,90]. Но теоретические основные принципы постмодернизма были
сформулированы в 60-70-е годы ХХ века теоретиками искусства,
философами-структуралистами (Р. Барт, Дж. Барт, И. Хассан). В 80-е годы
продолжался как процесс теоретического осмысления, так и широкое развитие
постмодернистского романа (П. Зюськинд, Ю. Андрухович и др.), что связывают как с
окончательным крушением тоталитаризма (распад СССР), так и с сближением с
массовой культурой.
Отличительные признаки постмодернизма
указал в своё время американский литературовед И. Хассан. Он насчитал их
тридцать один, сравнивая с модернизмом. Наиболее характерными признаками в ряду
«модернизм — постмодернизм» являются: «форма (единая, закрытая), цель – игра
,… синтез – антитеза, соединение – разъединенность,… жанр/границы –
текст/интертекст,… метафора – метонимия,…метафизика – ирония»[8,105]
Интертекстуальность, считает У. Эко
присутствует в всяком тексте его эхо будет услышано в процессе работы над
произведением, ибо «материал проявит свои природные свойства, но одновременно
напомнит и о сформировавшей его культуре»[9,432]. Иными словами писатель
цитирует или обращается к уже известным сюжетам, образам, приёмам, но теперь с
тем, чтобы пародировать или переоценивать их.
В ряде случаев это приводит к тому, что,
как писала французская газета «Фигаро» в марте 1970г., авторы предаются
«наслаждению от текста». Лучшие же произведения постмодернизма представляют
собой синтез, как писал Р. Барт: «Я уверен, что настоящий писатель -
постмодернист не копирует и не отбрасывает своих отцов из двадцатого века и
своих дедов из девятнадцатого. Первую половину столетия он таскает не на спине,
а в желудке: он успел её переварить…Идеальный роман постмодернизма должен
каким- то образом оказаться между столкновением реализма с ирреализмом,
формализма с «содержательностью», чистого искусства с ангажированным, против элитарной
– с массовой» [Цит. по:3,21]. К таким произведениям относится роман «Имя розы»
Автор романа Умберто Эко (род. в 1932г.) –
известный итальянский писатель, учёный, профессор, читает курсы по семиотике и
эстетике в Болонском университете, почётный доктор университетов США, Дании и др.. Автор книг «Эстетическая проблематика у Фомы Аквинского» (1956),
«Открытое произведение» (1962), «Поэтика Джойса» (1966), «Документ по новому
средневековью» 1973), «Тракт об общей семиотике» (1975), «Путешествия в гиперреальное
пространство» (1986).
У. Эко утверждает: «Постмодернизм – это
ответ модернизму: раз уже прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение
ведёт к немоте, его нужно переосмыслить: иронично, без наивности!»[9,461].
«Интерпретация и сверхинтерпретация»
Перу У. Эко принадлежат
романы «Имя розы» (1980), «Маятник Фуку»(1989). Выступает он с лекциями и в
знаменитых университетах мира, в том числе принимает участие в Тэннеровских
чтениях, утверждённых бывшим филантропом, профессором, университета штата Юта
Обертом Ч. Тэннером с 1978г.. Чтения проводятся в Кембридже, Гарвард,
Принстон, Оксфорде, тему выбирает сам докладчик, но она должна отвечать
основному принципу – «обсуждать и развивать учебные и научные исследования,
связанные с человеческими ценностями и оценками.[6,269].
Всемирную известность
принёс У.Эко роман «Имя розы», который в 80-ые годы ХХ века неизменно входил в
список бестселлер не только на родине автора. Успеху произведения
способствовала и удачная экранизация. Писатель был удостоен престижной
итальянской премии «Стрега»(1981) и французской «Медичи» (1982).
В своих работах,
посвящённых исследованию проблем Средневековья, У. Эко постоянно проводит
параллели с настоящим и утверждает, что в «Средневековье - корни всех наших
современных «горячих» проблем». Такие проблемы конца 70-ых годов, как
противостояние двух идеологических систем, гонка вооружений, экстремистские
движения, общее состояние страха и неуверенности и побудило У. Эко написать
роман о далёком прошлом – и о настоящем. В «Заметках на полях» «Имени розы» он
писал: « Мне хотелось отправить монаха. Думаю, что всякий роман рождается от
подобных мыслей. Остальная мякоть наращивается сама собой»[9,434].
Роман сопровождают «Заметки на полях»
«Имени розы», в которых У. Эко разъясняет основные понятия постмодернизма, его
исторические и эстетические истоки. Автор замечает, что он видит средневековье
«в глубине любого предмета, даже такого, который вроде не связан со средними
веками, а на самом деле связан. Всё связано»[9,435]. В средневековых хрониках
У. Эко открыл «эхо интертекстуальности», ибо «во всех книгах говориться о
других книгах,…всякая история пересказывает историю уже рассказанную»[9,437].
Роман, утверждает писатель, — это целый мир, сотворённый автором и эта
космологическая структура живёт по своим законам и требует от автора их
соблюдения: «Персонажи должны подчинятся законам мира, в котором они живут. То
есть писатель пленник собственных предпосылок» [9,440]. У. Эко пишет об игре
автора с читателем, которая обгораживает пишущего от читающего. Она «состояла в
том, чтобы как можно чаще высвечивать фигуру Адсона в старости, давать ему
комментировать то, что он видит и слышит в качестве молодого Адсона…[9,444].
Фигура Адсона важна и потому, что он, выступая в качестве участника и фиксатора
событий, не всегда понимает и не поймёт в старости того, о чём пишет. «Моя
цель была, -замечает автор, -дать понять всё через слова того, кто не понимает
ничего»[9,444].
У. Эко в «Заметках…» подчёркивает
необходимость объективного изображения действительности. Искусство есть побег
от личного чувства»[9,444], ибо литература призвана «сотворить читателя»,того,
кто готов играть в игру автора. Читатель естественно интересуется сюжетом, и
тут сразу бросается в глаза, что «Имя розы»- детективный роман, но он
отличается от других тем, что «в нём мало что выясняется, а следователь терпит
поражение [9,454]. И это не случайно, замечает У. Эко, так как «у книги не
может быть только один сюжет. Так не бывает»[9,455]. Автор говорит о
существовании нескольких лабиринтов в его романе, прежде всего
маньеристического, выход из которого можно найти методом проб и ошибок. но
Вильгельм живёт в мире ризомы – сетки, в которой линии – дорожки пересечены,
следовательно, нет центра и выхода: «Мой текст - в сущности, история
лабиринтов[9,455]. Особое внимание уделяет писатель иронии, которую называет
метаязыковой игрой. В этой игре может участвовать писатель, воспринимая её
совершенно серьёзно, даже иногда не понимая её: «В этом, -замечает У. Эко,
-отличительное свойство (но и коварство) иронического творчества»[9,461]. Вывод
автора состоит в следующем: «существуют навязчивые идеи; у них нет владельца;
книги говорят между собой и настоящее судебное расследование должно показать,
что виновные – мы» [9,467].
С самого начала романа
автор вступает в игру с читателем и текстом «характерные приметы
постмодернизма», ибо уже первая глава вступления имеет выразительное название
«разумеется рукопись», дескать все и всегда так начинали, вспомните традицию
(Ж.Ж. Руссо «Юлия или новая Элоиза», Э. По «Рукопись, найденная в бутылке»,
А.С. Пушкин «Повести Белкина», М.Ю. Л «Герой нашего времени» и др.) Подробно и
«на полном серьёзе » У. Эко рассказывает о том, как попала к нему рукопись
монаха – францискианса Адсона, который в последние годы жизни, т.е. в 80-90-ые
гг. ХІV века, вспоминает о событиях конца
ноября 1327-го года. Размышляет «издатель» и о проблемах перевода, о том,
оставлять ли латинские фрагменты. И, наконец, утверждения автора о праве писать
«из чистой любви к процессу» и о том, что он не имеет «в виду никаких
современных иллюзий», т.к. «Эта повесть о книгах, а не о злосчастной
обыденности»[10,11]. Продолжая игру У. Эко в «Примечаниях автора» даёт
хронологические уточнения, разбивку дня по литургическим часам, принятую в монастырях.
Уже в «Прологе» писатель начинает играть с «чужим
текстом». Так, первая фраза «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и слово
было Бог» заставляет вспомнить Евангелие от Иоанна 1:1. До самого конца романа
«звучат» тексты произведений средневековых авторов, причём автор смело вводит
латынь. Тут же читатель сразу узнаёт о главном герое брате Вильгельме, который
«движим был единственной страстью – к истине, и страдал от единственного
опасения…что истина не то, чем кажется в данный миг»[10,15] . Его внешность,
поведение и привычки наводят на мысль о Шерлоке Холмсе. Вильгельм «Ростом выше
среднего, он казался ещё выше из-за худобы. взгляд острый, проницательный.
Тонкий, чуть крючковатый нос сообщал лицу настороженность… Подбородок также
выказывал сильную волю» [10,16]. Ему около пятидесяти лет, он знает периоды
бодрости и прострации, во время которых принимает наркотики. Его слова
кажутся лишёнными логики, но на самом деле наполнены глубокого смысла,
например: «краса космоса является только в единстве разнообразия, но и в
разнообразии единства»[10,17]. Брат Вильгельм поражает своими знаниями - и
противоречивостью пристрастий: «зачем он, столь ценя суждения своего друга
Оккама, одновременно приклонялся и перед доктринами Бекона» [10,18]. Вильгельм
Оккамский – логик и метод соединения противоречивых гипотез создал герой под
его влиянием. Роджер Бекон, имя которого часто упоминается в романе и который
был для героя воплощением всепобеждающей силы науки, известен, как противник
логики. А умному человеку «в ту неспокойную пору (и сейчас !- В.Т.)…
приходилось думать, бывало, взаимоисключающие вещи[10,18]. Наконец, полное имя
учёного францисканца Вильгельм Баскервильский, а его ученика зовут Адсон –
намёк более чем прозрачный.
С первого часа первого
дня пребывания в монастыре Вильгельм использует знаменитый дедуктивный метод
Шерлока Холмса. Вначале он помогает отыскать сбежавшего коня Гнедка, затем
расследует таинственный события в монастыре, раскрывает тайну лабиринта – и
везде терпит поражение. Вильгельм всегда приходит слишком поздно: сгорает
библиотека и с ней второй том «Поэтики» Аристотеля, посвящённой комедии. Лишь в
конце романа раскрывается тайный смысл противостояния Вильгельма и библиотекаря
– преступника Хорхе – это борьба за смех. Итак, в романе присутствуют элементы
детектива У. Эко в «Заметках на полях» «Имени розы» говорит о том, что его
роман – и исторический тоже, «и не потому, что реально существовавшая Убертин и
Михаил должны были у меня говорить примерно тоже, что они говорили на самом
деле. А потому, что и выдуманные персонажи вроде Вильгельма должны были
говорить именно то, что они говорили бы, живя в ту эпоху»[9,465]. Не следует,
однако, принимать на веру эти авторские подсказки, ибо, верные себе, У.Эко
лукавит. Его роман – это многоплановая структура, своеобразный лабиринт, в
котором множество ходов, заканчивающихся тупиками -, и единственный выход,
который и обнаруживает в конце концов Тезей – Вильгельм Баскервильский,
проявляя при этом умение логиче
Этот герой по ходу
романа выполняет две миссии: во-первых, расследует убийство, повергшее в ужас,
во-вторых, он, принадлежа к ордену францисканцев, был тянут в спор с папской
курией о бедности или богатстве Иисуса Христа – и, следовательно, в идеале церковной
жизни Вильгельм принадлежал к группе Оккама, которая требовала реформ церкви. О
сути этого спора У.Эко подробно рассказывает в главах «День четвёртый. Час
шестой», «День пятый. Час первый.». Вильгельм с помощью дедукции доказывает,
что в споре нужно поменять местами причину и следствие и делает вывод, который
взбесил присутствующих в монастыре посланников папской курии, среди них двоих
инквизиторов: «поскольку никем не утверждалось и никем не могло утверждаться,
что Иисус добивался для себя и для своих близких какого- либо земного
правления, это сама отрешенность Иисуса от земных вещей представляется
достаточным сованием доя того, чтобы без греха почесть вероятным утверждениям,
что Иисус, таким образом, больше тяготел к бедности» [10,306]. Вильгельм и
путешествует в монастырь с тайной миссией,
встретиться с папской делегацией по поручению императора Людовика, у которого
Аккам и Марсилий, авторитетные богословы – философы, нашли убежище.
Мудрость Вильгельма
«вошла в легенду», но он не менее прославился и как инквизитор процессов, во
времена которых он проявил и проницательность, и удивившее всех великодушие,
столь не свойственное инквизиции, «потому что,- утверждает Вильгельм, - судить
о причинах и следствиях достаточно трудно и думаю, что Господь единый в праве о
них судить…Поэтому плести длиннейшие цепочки неверных причин и следствий,
по-моему, такое же безумие, как строить башню до самого неба…»[10,27]. Таким
образом Вильгельм совершенно отрицает присутствие злого духа в обвиняемом. Он
давно уже оставил обязанности инквизитора, но остался следователем. Тут
очевидна игра слов: инквизиция- от лат. «inqusitiо» расследование. Расследованием и
занимается брат Вильгельм, попутно наставляя и развивая своего ученика Адсона,
который и в старости вспоминает мысли своего учителя. Брат Вильгельм ищет
Истину. К какому же выводу он пришел? В хмуром аббатстве, которое выглядит
неприветливо, и с самого первого дня пребывания там вызывает у Адсона страх, а
заупокойное пение «Diesirae»(«День
гнева»)- ужасные видения…, Вильгельм говорит о …смехе. И это не случайно.
Теория «Карнавала» Михаила Бахтина на философию середины ХХ века. В своей
работе «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и
Ренессанса» М. Бахтин говорит о том, что смех и карнавал ставят всё «вверх
тормашками» и служат свободе личности. Об этом, насколько служит смех
независимости человека от догм, сомнению и поиску истины и размышляет У. Эко,
показывая противостояние Вильгельма и Хорхе. В главе «День второй. Час первый»
Бенций пересказывает содержание разговора, когда монахи рассматривали смешные
рисунки Адельма. Венанций заметил, «что даже у Аристотеля говориться о шутках и
словесных играх, как о средствах наилучшего познания истин и что, следовательно
смех не может быть дурным делом, если способствует откровению истин [10,91]. В
день второй в часу третьем Вильгельм и Адсон встречаются с Хорхе и дискутируют
о позволительности смеха. Хорхе отрицает смех, ибо он сеет сомнение, которое
может привести к утверждению: «Бога нет!» Вильгельм же обращается к библии:
«Господу желательно, чтобы мы упражняли наши рассудки на тех неясностях,
относительно коих Священное Писание даёт нам свободу размышлений… ради
избавления от абсурдных предпосылок – смех может составить собой самое удачное
средство [10,110]. Ночью дня седьмого, когда Вильгельм разгадал тайну лабиринта
и нашел вторую книгу «Поэтики» Аристотеля, а также узнал, что Хорхе является
виновником всех преступлений В аббатстве, состоялся главный разговор о смехе и
карнавале. Хорхе ненавидит смех и карнавал, которые возводит Аристотель на
уровень искусства и таким образом из низкого занятия делает средство
освобождения от страха «однако закон может быть утверждаем только с помощью
страха, коего полное титулование – страх Божий.[10,405].И если будет,
горячиться Хорхе, разрешено искусство осмеяния и найдётся один «посмевший
сказать (и быть услышанным) : «Смеюсь над пресуществлением!» О! Тогда у нас не
нашлось бы оружия против его богохульства»[10,407]. Вильгельм готов померяться
силами с Хорхе и его последователями, он утверждает, что мир, где царит смех,
лучше, чем тот, где огонь и калёное железо противостоят друг другу, и называет
Хорхе дьяволом, объяснив: «Дьявол – это не победа плоти. Дьявол - это
высокомерие духа. Это верование без улыбки. Это истина никогда не
подвергающаяся сомнению»[10,408].
Об идее, истине,
последствиях фанатичному служению ей также разделяет У. Эко в романе. Самые
благие намерения могут привести к страшным последствиям, если не соблюдать ту
зыбкую грань, которая отделяет добро от зла. В этом смысле особенно
показательна история брата Дольчина, которую рассказал Убертин Адсону В день
третий после повешенья, «чтобы извлечь полезный урок»[10,186]. Дольчин –
еретик бунтовал против властей, утверждал, что «идеал у всех должен быть
одинаковый, и что никакие обязательства внешего поведения не должны их
сковывать … называл всё духовенство служителями Сатаны и освобождал кого бы то
ни было от необходимости подчиняться»[10,190]. О том, как эти идеи влияют на
людей рассказывает келарь, который примкнул к Дольчину и думал, что обрёл
свободу, ибо считал, что всё делается, - справедливо и никаких господ». Но
прошло время, говорит келарь, и «смотри: когда то я пытался бороться против
господ, сейчас я им прислуживаю»[10,228]. Вильгельм предупреждает Адсона, что
чрезмерная любовь, чрезмерное благочестие могут породить жестокость «Бойся…
пророков и тех, кто расположен отдать жизнь многих других. Иногда – ещё до
того, как отдать свою. А иногда – вместо того, чтобы отдать свою»[10,420]. Человек
не должен стать рабом собственных убеждений, он должен учиться преображать
любую истину. «Должно быть обязанность всякого, кто любит людей, - учить
смеяться над истиной, учить смеяться саму истину (выделено автором –
В.Т.), так как единственная твёрдая истина – что надо освобождаться от
нездоровой страсти к истине» [10,420], которая порождала как средневековый
аскетизм, так и тоталитаризм во все века, включая и ХХ столетие, и слишком
узнаваемы в романе черты тоталитаризма по- советски.
Ю. Лотман называл
Вильгельма Баскервильского семиотиком ХІV века
«и все действия, поучения, обращённые к юному послушнику, выкладки можно
назвать практикумом по семиотике»[5,474]. И действительно, герой постоянно
расшифровывает знаки неисчерпаемое обличье символов, «по которым читаем в мире,
как в книге»[10,22]. Умение видеть и анализировать эти знаки помогает
Вильгельму, в конце концов, понять устройство лабиринта, найти книгу и
разгадать тайну преступлений. Хорхе в проповеди пятого дня, предсказывая
появление Антихриста, называет символом зла и указывает знаки его природа.
Однако наиболее глубоко идеи семиотики выражены автором в выступлении
Вильгельма перед делегатами.
Семиотика (от греч. «semeion»- знак) как наука сформировалась
в 30-ые гг. ХХ ст., хотя название и основные положения её сформулировали
американский учёный Ч.С. Пирс и швейцарский учёный Ф. де Соссюр ещё в конце ХІХ века. По Соссюру, язык – это система
знаков, где ни один из них сим по себе ничего не значит, так как языковые
символы не связаны с тем, что они должны обозначать. Они имеют смысл только
в сочетании. У каждого знака есть две стороны неотделимые друг от друга. Одна
сторона – это значение знака, информация; другая, то, что человек воспринимает
органами чувств и что указывает на эту информацию. Сочетание трёх звуков д+о+м
– информация, первая сторона; другая сторона – представление человека об этом
предмете. Ф. де Соссюр утверждал, что главным свойством знака является
случайность, произвольность, и две стороны знака связаны между собой лишь
обычаями, а не какой- нибудь естественной связью, так как слово, знак, символ
чаще всего не указывают на свойство предмета, который обозначают. Об этой
свободе, т.е. случайности, произвольности выбора имён и говорит Вильгельм,
полемизируя с теми, кто утверждал, что имена – производные вещей. Он обращается
к книге Библия и напоминает о том, что Бог дал Адаму право давать имена всякой
живущей твари. Однако, замечает далее Вильгельм «ныне установлено, что имена,
которыми пользуются разные люди для описания одних и тех же понятий, различны,
а не измены и едины для всех только понятия, т. е. знаки вещей»[10,303].
Роман заканчивается
латинской фразой, которая переводиться так: «Роза при имени прежнем – с нашими
мы впредь именами» Как отмечает сам автор, она вызывала много вопросов, поэтому
«Заметки на полях» «Имени розы» начинаются с «разъяснения» смысла заглавия.
Вначале, пишет У.Эко, он хотел назвать книгу «Аббатство преступлений», но такое
заглавие настраивало читателей на детективный сюжет и сбило бы с толку тех,
кого интересует только интрига» [9,428]. Мечтой автора назвать роман «Адсон из
Мелька», ибо этот герой стоит в стороне, занимает как бы нейтральную позицию.
Заглавие «Имя розы», отмечает У. Эко подошло ему, «потому что роза как бы
символическая фигура до того насыщена смыслами, что смысла у неё почти нет…
Название, как и задумано, дезориентирует читателя… Название должно запутывать
мысли, а не дисциплинировать их» [9,429]. Таким образом писатель подчёркивает,
что текст живёт своей собственной, часто независящей от него жизнью. Отсюда
новые, различные прочтения, интерпретации, на которые и должно настраивать
название романа. И не случайно автор поместил эту латинскую цитату из сочинения
ХІІ века в конце текста, чтобы читатель
сделал различные предположения, мысли и сопоставлял, недоумевал и спорил.
Итало Кальвино известный итальянский писатель ХХ века, творчество
которого также связано с модернизмом, писал: «Кто мы такие, кем является каждый
из нас, если не комбинацией опыта, информации, чтения и вымысла? Каждая жизнь
это энциклопедия, библиотека, реестр предметов, совокупность игр, которые
непрерывно перемешиваются и упорядочиваются в произвольных
комбинациях»[4,194-195]. Своим романом У. Эко показал справедливость этого
утверждения.
Вопросы и
задания.
1.
Что такое
постмодернизм, в чём его отличие от модернизма? Выделите самые характерные его
признаки?
2.
Какие основные
черты постмодернизма охарактеризовал У. Эко в «Заметках на полях» «Имени розы»?
3.
Проследите как
«играет» У. Эко в романе «Имя розы» с текстом А. Конан Дойла: сравните портрет,
характер, привычки, мировоззрение брата Вильгельма Баскервильского и Шерлока
Холмса.
4.
Покажите элементы
детективного романа в романе «Имя розы».
5.
В чём своеобразие
историзма в романе «Имя розы»?
6.
Определите
основные проблемы произведения, прокомментируйте свои мысли, опираясь на текст.
7.
Каков смысл
названия романа?
8.
Какие черты
постмодернизма присутствуют в романе У.Эко и в чём его своеобразие?
Литература
1. Андреев Л. Художественный синтез и постмодернизм //Вопросы литературы.-2001.- №1.- с.3-38
2. Бігун Б. Постмодерністський
образ світу //Вікно в світ. - 1999. -№3.-с.88-96.
3. Денисова Т. Феномен
постмодернізму: контури і орієнтири //Слово і час. - 1995.-№2- с.18-27.
4. Затонкий Д. Постмодернизм в историческом
интерьере //Вопросы литературы.- 1996.-№3.- с. 182-205.
5. Лотман Ю. Выход из лабиринта //Эко У.
Имя розы. - М: Книжная палата, 1989.- с.468-481.
6. Рейнгольд С. «Отравить монаха» или
человеческие ценности по Умберто Эко //иностранная литература. -1994.-№4.-
с.-269-274.
7. Страда В. Модернизация и
постмодернизация //Вікно в світ. – 1999.-№2.- с.196-201.
8. Хасан У. Культура
постмодернізму //Вікно в світ. - 1999.-№5.- с.99-111.
9. Эко У. Заметки на полях «Имени розы»
//Имя розы. – М: Книжная палата, 1989- с.425-467.
10.
Эко У. Имя розы.
- М: Книжная палата, 1989.- с.7-424.