СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Характеристика творчества Ч. Диккенса
2. Добро и зло в художественной картине мира, созданной Ч. Диккенсом
3. «Рождественская» философия Ч. Диккенса
Заключение
Список используемой литературы
ВВЕДЕНИЕ
Чарльз Диккенс (Charles Dickens, 1811-1870) принадлежит к тем писателям, которые вошли в сокровищницу мировой литературы. Великий романист знаменует своим творчеством новый этап в истории английского классического реализма.
Восприятие и истолкование христианских мотивов в творчестве Диккенса представляет один из возможных путей изучения художественного мира писателя, постижения его произведений.
Христианский аспект исследования творческого наследия писателя позволяет глубже проникнуть во внутренний мир героев его произведений, выявить моральные принципы Диккенса и их художественное воплощение. Взгляды Диккенса на христианство на протяжении творческого пути оставались неизменными, главным критерием, которым он руководствовался в жизни, было Евангелие. В публицистике писателя большое место занимают его мысли о ценности Нового Завета, о его Божественной красоте и милосердии. Сам Диккенс был согласен с простым и ясным учением Иисуса Христа. В своих произведениях великий романист убеждал читателей в возможности исправления мира путем соблюдения евангельских заповедей.
Христианские мотивы во многом определяют проблематику, поэтику, атмосферу книг Диккенса и жанровую специфику некоторых из них («рождественские» повести). Проблемы добра и зла, награды и возмездия, всегда занимавшие писателя, особенно остро встают перед ним в 40-50-е годы, определившие перелом в сознании писателя. Диккенс, для которого, по мнению Н.П. Михальской, моральный принцип является «важнейшим структурообразующим началом» романов, в ряде литературных работ предстает как исследователь нравственных грехов и пороков: гордыни, тщеславия, ложной святости.
Творчество Диккенса с начала выхода его первых романов находилось в центре внимания критики. В 30-60-е годы XX века исследователи творчества Диккенса воспринимали писателя как создателя крупных социальных полотен, который отразил социальный конфликт эпохи, показал бесчеловечие власти денег, униженность обездоленных... Их работы не утратили своей ценности благодаря важности поставленных проблем, богатству фактического материала, тщательной разработке отдельных вопросов жизни и творчества великого английского писателя. Безусловно, Диккенс — критик современной ему действительности, обличитель социальной несправедливости. Диккенсоведение, особенно отечественное, много сделало для раскрытия этого аспекта художественного мира писателя. Однако немалую роль в его мировосприятии, в его защите униженных и оскорбленных играло христианское учение. Но эта сторона миропонимания писателя либо воспринималась как проявление слабой позиции Диккенса, либо игнорировалась.
Наше время (конец XX - начало XXI веков) ознаменовалось новым прочтением Диккенса с учетом прежних достижений. Несмотря на то, что Библия и Молитвенник воспринимались Диккенсом как «устойчивые источники успокоения и порядка», тем не менее, писатель в своих романах «говорит не только одним библейским голосом». Исследователи считают, что у «библейского Боза» не только «сентиментальный», «причудливый» и «смешной» голос, но так же «сатирический», «иронический», «скептический» и «грустный», что характеризует Диккенса как писателя разностороннего дарования.
Перенос библейских аллюзий и цитирование Священного Писания Д. Ларсон справедливо объясняет знанием писателя «жизненных» моральных правил. В монографии Ларсон подробно исследует цитирование Библии в романах Диккенса, но почти не уделяет внимания библейской символике в творчестве английского романиста.
Цель исследования – выявить особенности библейских мотивов в творчестве Чарльза Диккенса.
Задачи исследования:
1. охарактеризовать творчество Ч. Диккенса;
2. выявить в художественной картине мира, созданной Ч. Диккенсом, тему добра и зла;
3. рассмотреть «рождественскую» философию Ч. Диккенса.
Объект исследования – творчество Чарльза Диккенса.
Предмет исследования – библейские мотивы в романах Ч. Диккенса.
Структура работы. Данная работа состоит из введения, в котором определяется актуальность исследования, цели, задачи, трех пунктов, заключения и списка использованной литературы.
1 ХАРАКТЕРИСТИКА ТВОРЧЕСТВА Ч. ДИККЕНСА
Начало творчества Диккенса - 30-е годы. В своих первых книгах он еще далек от обобщений и выводов социального характера, но в них заключены многие темы и образы последующих романов. Романы, принадлежащие к первому периоду его творчества, «искрятся» неподражаемым диккенсовским юмором, финалы их всегда счастливые. Веселая идиллия Дингли Делла («Посмертные Записки Пиквикского клуба», 1837) «перекочевывает» в другие романы этого периода: благополучно устроенная судьба Оливера Твиста («Приключения Оливера Твиста», 1838), счастье и радость приходят в дом Николаса («Жизнь и приключения Николаса Никльби», 1839). Именно от первого диккенсовского романа ведут начало счастливые финалы многих произведений писателя. Для первого периода творчества Диккенса характерны оптимизм и веселый юмор. Однако уже в это время в его романах появляются ноты недовольства английскими законами (изображения, в частности, губительных для людей работных домов, воровских притонов, «дна» Лондона). [1]
Положительным же героям счастье даруется за изначально присущую добродетель. Ранний Диккенс был убежден в том, что идея добра всегда в конечном итоге побеждает.
Сороковые годы ознаменовались новым этапом в понимании Диккенсом проблемы добра и зла. Общий тон повествования романов иной, чем в его ранних произведениях. В большинстве романов этого периода нет места его раннему безграничному оптимизму, в них преобладают печальные ноты. Но писатель все же сохраняет в себе веру в победу добра над злом. Финалы этих романов («Жизнь и приключения Мартина Чезлвита», 1844; «Домби и сын», 1848) назовем относительно счастливыми.
Герои, воплощающие в себе негативное начало, приобретают в романах этого периода некоторую многоплановость: Чезлвит-старший — злой богач и в финале добрый дедушка; Домби - «холодный» человек и в конце романа любящий отец и дед. [2]
В романах пятидесятых годов с наибольшей силой выразились опасения Диккенса за будущее человеческих отношений и будущее страны. Он начинает убеждаться, что победа моральных истин, нравственных правил, наконец, идеи добра над миром эгоизма и расчета достигается ценой больших лишений. Отсюда и мрачный тон романов этого периода. Юмор чаще сменяется горькой иронией и сатирой. Даже сами названия романов свидетельствуют об этом: «Холодный дом» (1853), «Тяжелые времена» (1854).
Неблагоприятно в это время обстояли дела и с личной жизнью писателя. Сложные отношения с женой, связь с Элен Тернан нанесли серьезный удар по главной этической ценности Диккенса - семье. Теперь ему было трудно верить в спасительную роль «домашнего очага». С таким настроением он создает произведения 50-х годов. [3]
В романах последнего десятилетия (60-е годы) писатель размышляет о возможной нравственной гибели не только отдельного человека, но и страны в целом. Все труднее даются писателю положительные (но все же положительные!) финалы. Теперь на страницах его произведений редко загорается спасительное пламя домашнего очага. Но невозможно представить себе Диккенса без надежды. Конечно, остается вера в добро, но цена, которую теперь платят герои за эту веру, очень высока.
2 ДОБРО И ЗЛО В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КАРТИНЕ МИРА,
СОЗДАННОЙ Ч. ДИККЕНСОМ
Преступление было одной из излюбленных тем газетчиков. Но в ее трактовке у Диккенса зазвучала несвойственная сенсационной прозе тех лет интонация — нравственные раздумья о добре и зле. Здесь впервые у Диккенса, хотя еще довольно неуверенно, была сформулирована мысль о «разумности не ума, а сердца», которая в дальнейшем разовьется в целую «рождественскую философию» Диккенса.
Формально «Пиквикский клуб» — спортивная повесть, в жанровом отношении восходящая к роману «больших дорог», весьма распространенному в эпоху Просвещения, к которому, однако, продолжали обращаться и прозаики XIX столетия. Эта форма позволяла в любой нужный момент прервать повествование, ввести новые темы, с легкостью представить новых героев.
Но не все в этом произведении одинаково правдиво: когда Диккенс берется описывать сельскую жизнь, из-под его пера выходят пасторальные, идиллические картинки. Однако с точки зрения проводимой через весь роман этической антитезы «добро против зла» именно эти сцены оказываются особенно важными. [4]
Сельские картины исполнены у Диккенса радости бытия, беззаботности и душевного покоя. Деревенская жизнь поднимается до утопического идеала, ибо воплощает простодушное счастье. Уже в первом романе этот диккенсовский идеал отстаивается в споре между Правдой, чувственным, эмоциональным восприятием жизни, основанным на воображении и фантазии, и Кривдой — рациональным, интеллектуальным подходом к действительности, базирующимся на фактах и цифрах (спор между мистером Пиквиком и мистером Блоттоном). Этот философский аспект меняет наше восприятие героев романа. Из комического персонажа, не лишенного привлекательности, но недалекого английского буржуа, мистер Пиквик превращается в странствующего рыцаря, по определению Достоевского, Дон Кихота XIX в., а его преданный слуга Сэм Уэллер — в верного Санчо Пансу. Пиквик — первый в ряду мудрых диккенсовских чудаков, столь дорогих ему людей не от мира сего, утверждающих, вопреки всем рациональным житейским правилам, торжество непобедимого добра.
С образом Пиквика и — главное — с идеей добра, которую он воплощает, в нравоописательный роман Диккенса вошла мощная романтическая стихия, определившая творчество художника вплоть до периода зрелости, т. е. до времени написания его больших социальных полотен и поздних психологических романов.
Не закончив «Пиквикский клуб», Диккенс начал публиковать свой второй роман — «Оливер Твист» (1837—1838), а не завершив его — роман «Жизнь и приключения Николаса Никльби» (1838—1839). [5]
«Оливер Твист» — первый «роман воспитания» у Диккенса — жанр, к которому он не раз еще обратится. Структура у всех этих произведений приблизительно одинакова: ребенок, брошенный на произвол судьбы нерадивыми или попавшими в тяжелые обстоятельства родителями, преследуемый родственниками, которые незаконно хотят воспользоваться его наследством, благодаря странному, романтическому по своей природе стечению обстоятельств, выкарабкивается из «бездны нищеты и тьмы»: неожиданно получает состояние, а вместе с ним и соответствующее положение в обществе.
Раскрыть тайну, обрести благополучие и жизненную стабильность помогают Оливеру Твисту добрые буржуа — богатый джентльмен, случайно оказавшийся родственником мальчика, а в «Николасе Никльби» — братья Чирибл, сама фамилия которых (от англ. «cheer» — радоваться) излучает свет и добро. Вопреки доводам логики и художественному правдоподобию, Оливер (несмотря на пагубное влияние воровской шайки Фейджина) и Николас Никльби (выросший в нужде, выдержавший тяжкие условия в школе Сквирза) остаются столь же чистыми и возвышенными, как сама идея добра.
Диккенс-романтик утверждает добро, Диккенс-реалист начинает внимательно вглядываться в психологию своих «темных» героев. И тогда из-под его пера выходят удивительные в своем прозрении наблюдения — драматическая встреча ангелоподобной Роз Мейли и падшей Нэнси в «Оливере Твисте», характеры, полные знания реальной жизни (Чарли Бейтс, Ловкий Плут).
В «Оливере Твисте» и «Николасе Никльби» зло существует как бы в двух ипостасях: общественное зло и зло онтологическое. Общественное зло («Оливер Твист») — это «закон о бедных», санкционировавший открытие работных домов, этих «бастилий для бедных». В метафизическом плане зло — это Монкс с его сатанинским намерением не убить Оливера, а развратить его душу; это ненависть, которая владеет физическим и духовным уродом Ральфом Никльби и его приспешником Сквирзом. Зло маниакально и не поддается объяснению никакими рациональными мотивами, даже такими, как эгоизм или жажда накопительства. [6]
В этих произведениях Диккенса общественное и онтологическое зло еще мало связаны друг с другом. А романтическая антитеза приводит к тому, что социальные конфликты, реально определяющие благополучие или несчастье персонажей, в конечном итоге снимаются, уступая место утопически-романтическому разрешению интриги. Есть определенная механистичность и в понимании добра. Добро — идея, которая победит зло, поэтому носителями добра могут быть самые разные люди, вне зависимости от их социального положения (мистер Браунлоу, братья Чирибл, Роз Мейли, преданный клерк Тим Линкинуотер, несчастный, но отзывчивый и справедливый Ногс, бедная художница Ла-Криви, убогий Смайк).
Некоторые сцены «Лавки древностей» предвосхищают позднего Диккенса, внимательно вглядывающегося в «тайники» психики. У человека (как это видно из рассказа о дедушке Нелл) две сущности — дневная и ночная. Днем он добрый, несколько бестолковый старик, преданно заботящийся о внучке, ночью — картежник и вор.
«Лавка древностей» подводит нас вплотную к осмыслению особенностей христианства Диккенса. Писатель понимал христианство довольно широко — как часть гуманистической программы исправления людей через воспитание добрых чувств. Поэтому смерть Нелл, символа добра, воспринимается в идейном плане как начало нового духовного этапа: прикоснувшись к страданию и пройдя испытание добром, по мысли Диккенса, становишься лучше. [7]
Несколько иначе трактуется Диккенсом проблема добра и зла в произведении «Мартин Чезлвит». Здесь нет светлых фигур типа Браунлоу — Чирибл, их место занял Мартин Чезлвит-старший. Это он подвергает родственников испытанию (к слову сказать, довольно двусмысленному), чтобы затем наградить достойных. Счастье (финансовое благополучие, тепло семейного очага) теперь не даруется за изначально присущую добродетель; его нужно заслужить. Возникает важная для зрелого Диккенса тема путешествия-испытания, которое предпринимает герой. В результате он меняет представление о себе, расстается с радужными, но не соответствующими действительности иллюзиями — самообманом — и обре
Эволюцию претерпели и образы носителей зла. Место овеянных романтическим демонизмом Фейджина и Квилпа теперь занял Джонас Чезлвит. Его образ — более глубокое и реалистическое проникновение в природу зла. В структуре романа Джонас Чезлвит связан с Компанией. Он не просто корыстолюбец, его характер сложнее и многограннее: это убийца, которому, однако, не чужды угрызения совести.
Но эволюция Диккенса-художника не только в том, что зло из метафизической категории превращается все определеннее в социально типичное явление: зло теперь — это не только доведенная до предела алчность Джонаса, но и лицемерие Пекснифа, и нечистоплотность и алчность миссис Гэмп. Зло рассеяно в мире, оно не «готический» кошмар, оно — реальность. Добро и зло сосуществуют, и единственный способ победить зло — активно бороться с ним, уничтожая при этом его ростки в самом себе. Эта мысль нова для Диккенса: Николас Никльби боролся со злом (Сквирзом), но ему и в голову не приходило задуматься над собственным несовершенством.
Эта мысль, развившись, найдет свое дальнейшее воплощение в цикле произведений, объединенных общим названием «рождественские повести»: «Рождественская повесть в прозе», «Колокола», «Сверчок за очагом», «Битва жизни», «Одержимый» — они регулярно выходили с 1843 по 1848 г. и при всех своих сюжетных и стилевых различиях воспринимаются как единое целое.
3 «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ» ФИЛОСОФИЯ Ч. ДИККЕНСА
Праздник Рождества – один из самых почитаемых в христианском мире. Он имеет свои давние и глубокие традиции в Англии. С одной стороны, это религиозный праздник, связанный с Рождением в Вифлееме Иисуса Христа. Поэтому очень много символов, образов и воплощенных в этих символах идей праздника, соотносящихся, прежде всего с евангельскими текстами и духовной сферой человеческой жизни. С другой стороны, дни празднования Рождества издавна были окружены мистическим, таинственным ореолом. В этом проявляется древняя языческая традиция. Считалось, что в эти дни могут произойти самые невероятные, фантастические события. Именно в это время нечистая сила проявляет особую активность, а потому и встреча с представителями этой силы никого не может удивить.
Есть еще одна сторона праздника Рождества – светская, связанная с традицией семейного празднования, идеей объединения родных и близких в эти холодные декабрьские дни, общечеловеческой идеей сострадания и любви. Под Рождество обычно вся семья собирается дома, у родного очага, прощаются прошлые ошибки и обиды. Именно в это время семья объединяется в едином стремлении к счастью и вере в чудо.
Подобная смысловая неоднозначность восприятия Рождества нашла отражение в произведениях Чарльза Диккенса. Так, нельзя с полным правом говорить о христианском звучании романов и даже Рождественских рассказов писателя. Религиозный смысл и евангельские образы Рождества в творчестве Диккенса уступают место обыденности, «поэтизации действительности». Часто в понимании Рождества писатель следует старым английским традициям. И, как пишет в своей книге Г.К.Честертон, «идеал семейного уюта принадлежит англичанам, он принадлежит Рождеству, более того, он принадлежит Диккенсу».
Рождественские рассказы (Christmasstories) Ч.Диккенса, который правомерно считается основоположником этого жанра в западноевропейской литературе, дали толчок к возникновению и развитию святочного рассказа в России. Начиная с середины 1840-х годов, в журналах «Современник», «Нива», «Родина», «Огонек» и др. (по примеру диккенсовских «Домашнего чтения» и «Круглого Года») формируется традиция публиковать к Рождеству Святочные рассказы, адресованные детям и молодежи. Учитывая подобную целевую установку этого жанра на русской почве, следует особо подчеркнуть интерес отечественных писателей к теме детства и образам детей. [8]
О детских образах в творчестве Ч.Диккенса уже достаточно сказано в отечественном и зарубежном литературоведении. Созданные писателем образы, такие, как Оливер Твист, Николас Никльби, Нелли Трент, Поль и Флоренс Домби, Эмми Доррит и многие другие, навсегда вошли в мировую историю Детства. Эти персонажи поражают своей реалистичностью, узнаваемостью, и в то же время трогательностью, искренностью и лиризмом, а подчас и точно подмеченными комическими деталями. Во многом это связано с особым отношением Диккенса к собственному детству, его воспоминаниям о той поре жизни. Не случайно А.Цвейг в статье «Диккенс» характеризует своего героя следующим образом: «…сам Диккенс – писатель, обессмертивший радости и печали своего детства, как никто другой».
Обращаясь к рождественским рассказам Диккенса разных лет, можно отчетливо выделить две темы. Первая – это, естественно, тема Рождества, вторая – тема Детства. Развивающиеся самостоятельно, исходя из внутренней убежденности и мировосприятия самого автора, эти темы пересекаются и отчасти подпитывают друг друга. Обе темы проходят через все творчество Ч. Диккенса и находят свое воплощение в образах чудаков и детей. Как верно заметила М.П. Тугушева, «детство для Диккенса всегда было не только возрастом, но и очень важным элементом полноценной человечности. Так он считал, что в хорошем и незаурядном человеке всегда сохраняется нечто от «детства», и воплощал это «детское» качество в своих лучших и любимейших героях…». [9]
Образы детей, которые мы находим в Рождественских рассказах Диккенса, во многом продолжают уже укоренившуюся в творчестве писателя реалистическую традицию в изображении детей, а с другой стороны, именно эти образы привносят новое звучание, оригинальные идеи и мотивы, к анализу которых мы хотели бы обратиться.
Первый мотив, имеющий христианскую основу – это мотив «божественного дитя» - младенца, посланного на землю Богом для спасения человечества. Спасение можно трактовать не только в буквальном смысле слова, как идею Мессии, но и с точки зрения простых человеческих чувств и отношений. У Диккенса в «Сверчке за очагом» (1845) роль «божественного ребенка» исполняет сын Крошки и Джона Пирибингла – «Блаженный юный Пирибингл». Автор вслед за молодой мамой восхищается младенцем, его здоровым видом, спокойным характером и примерным поведением. Но главная отличительная черта этого образа и связанного с ним мотива заключается в следующем. Именно этот ребенок, ну и еще сверчок, воплощают собой идею счастливого домашнего очага. Без ребеночка юной Крошке раньше было скучно, одиноко, а подчас страшно. И хотя роль юного Пирибингла – это «роль без слов», но именно этот ребенок становится главным объединяющим центром семьи, основой ее веселья, счастья и любви. [10]
Всем детям, независимо от национальности и социальной принадлежности, свойственна вера в чудо. Чудо, волшебство так же естественно для маленького человека, как солнце, ветер, день и ночь. Поэтому второй мотив - это мотив «рождественского чуда». А когда же еще происходить чуду, если не на Рождество! Однако необходимо отметить «специфику» подобных чудес в рассматриваемом жанре. Она заключается в том, что «…рождественское чудо вовсе не является чем-то сверхъестественным – оно приходит в виде обычной жизненной удачи, просто человеческого счастья – неожиданного спасения, вовремя и обязательно в рождественский вечер пришедшей помощи, выздоровления, примирения, возвращения долго отсутствующего члена семьи и т.д. и т.п.».
Третий мотив - это мотив «нравственного перерождения». По мнению Диккенса, дети как нельзя лучше способствуют нравственному возрождению, перевоспитанию других персонажей. Вспомним, какое потрясение переживает Скрудж, когда видит мальчика и девочку рядом с Духом Нынешних Святок («Рождественская песнь в прозе»). «Тощие, мертвенно-бледные, в лохмотьях, они глядели исподлобья, как волчата… Имя мальчика – Невежество. Имя девочки – Нищета». Так, используя аллегорию в обрисовке детских образов, автор пытается воздействовать не только на Скруджа, но и на всех разумных людей. «Ради меня, во имя мое, помоги этому маленькому страдальцу!» – этот крик отчаяния звучит со страниц произведений Диккенса, он звучит в каждом образе ребенка, им созданном. Писатель был глубоко убежден в том, что «сердце, в котором действительно не найдется любви и сочувствия к этим маленьким созданиям, - такое сердце вообще недоступно облагораживающему воздействию беззащитной невинности, а значит, являет собою нечто противоестественное и опасное». Классическим примером образа ребенка, который заключает в себе идею добродетели и нравственного благородства, ребенка, способного изменить окружающий его мир, является образ Малютки Тима («Рождественская песнь в прозе»). [11]
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключении можно сказать, что творчество Чарльза Диккенса многогранно. Писать он начал в 21 год, и где-то в это же время он получил и первую известность. Романы «искрятся» неподражаемым юмором, финалы их всегда счастливые. В большинстве романов следующего периода (40-е гг. XIX в.) нет места его раннему безграничному оптимизму, в них преобладают печальные ноты. Но писатель все же сохраняет в себе веру в победу добра над злом. В романах пятидесятых годов с наибольшей силой выразились опасения Диккенса за будущее человеческих отношений и будущее страны. Юмор чаще сменяется горькой иронией и сатирой. В романах последнего десятилетия (60-е годы) писатель размышляет о возможной нравственной гибели не только отдельного человека, но и страны в целом. Конечно, остается вера в добро, но цена, которую теперь платят герои за эту веру, очень высока.
Христианская тема добра и зла звучала во всех произведениях Ч. Диккенса.
В повести «Пиквикский клуб» данная тема отстаивается в споре между Правдой, чувственным, эмоциональным восприятием жизни, основанным на воображении и фантазии, и Кривдой — рациональным, интеллектуальным подходом к действительности, базирующимся на фактах и цифрах (спор между мистером Пиквиком и мистером Блоттоном).
В романах «Оливер Твист» и «Николас Никльби» зло существует как бы в двух ипостасях: общественное зло и зло онтологическое. Общественное зло («Оливер Твист») — это «закон о бедных», санкционировавший открытие работных домов, этих «бастилий для бедных». В метафизическом плане зло — это Монкс с его сатанинским намерением не убить Оливера, а развратить его душу; это ненависть, которая владеет физическим и духовным уродом Ральфом Никльби и его приспешником Сквирзом.
Несколько иначе трактуется Диккенсом проблема добра и зла в произведении «Мартин Чезлвит». Здесь нет светлых фигур типа Браунлоу — Чирибл, их место занял Мартин Чезлвит-старший. Это он подвергает родственников испытанию (к слову сказать, довольно двусмысленному), чтобы затем наградить достойных.
Так же из данной работы мы выяснили, что нельзя с полным правом говорить о христианском звучании романов и даже Рождественских рассказов писателя. Религиозный смысл и евангельские образы Рождества в творчестве Диккенса уступают место обыденности, «поэтизации действительности». Часто в понимании Рождества писатель следует старым английским традициям.
Обращаясь к рождественским рассказам Диккенса разных лет, можно отчетливо выделить две темы. Первая – это, естественно, тема Рождества, вторая – тема Детства. Развивающиеся самостоятельно, исходя из внутренней убежденности и мировосприятия самого автора, эти темы пересекаются и отчасти подпитывают друг друга. Обе темы проходят через все творчество Ч. Диккенса и находят свое воплощение в образах чудаков и детей.
Первый мотив, имеющий христианскую основу – это мотив «божественного дитя» - младенца, посланного на землю Богом для спасения человечества. Второй мотив - это мотив «рождественского чуда». Третий мотив - это мотив «нравственного перерождения». По мнению Диккенса, дети как нельзя лучше способствуют нравственному возрождению, перевоспитанию других персонажей.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Chesterton J.K. Charles Dickens the last of the Great Men. N.Y.: The press of the readers club, 1942.
2. Диккенс Ч. Речь в защиту больницы для детей. 9 февраля 1858 года. // Собрание сочинений в 30 т. М.: Художественная литература, т.28, 1962.С.501-508.
3. Диккенс Ч. Рождественская елка // Собрание сочинений в 30 т. М.: Художественная литература, т.19, 1960.С.393-412.
4. Диккенс Ч. Рождественская песнь в прозе // Собр.соч.: В 30 т. Т.12. М.: Художественная литература. 1959. С.5-101.
5. Диккенс Ч. Сверчок за очагом // Собр. соч.: В 30 т. Т.12. М.: Художественная литература, 1959. С.193-295.
6. Ивашева В.В. Творчество Диккенса. М.: 1954.
7. История английской литературы. / Пер. с франц. Тэн И., т.5. М.: 1904.
8. Михальская Н.П. Чарльз Диккенс. Очерк жизни и творчества. М.: 1959.
9. Скуратовская Л.И., Матвеева И.С. Из истории английской детской литературы. Днепропетровск: ДГУ, 1972.
10. Тугушева М.П.Чарльз Диккенс: Очерк жизни и творчества. М.: Детская литература, 1979.
11. Цвейг А. Тайна Чарльза Диккенса. М.: Книжная палата, 1990.
[1]
Ивашева В.В. Творчество Диккенса. М.: 1954. С. 45-48
[2]
Тугушева М.П.Чарльз Диккенс: Очерк жизни и творчества. М.: Детская литература, 1979. С. 75.
[3]
Михальская Н.П. Чарльз Диккенс. Очерк жизни и творчества. М.: 1959. С. 126-129
[4]
Тугушева М.П.Чарльз Диккенс: Очерк жизни и творчества. М.: Детская литература, 1979. С. 94-100
[5]
История английской литературы. / Пер. с франц. Тэн И., т.5. М.: 1904.
[6]
Скуратовская Л.И., Матвеева И.С. Из истории английской детской литературы. Днепропетровск: ДГУ, 1972. С. 165-168
[7]
Ивашева В.В. Творчество Диккенса. М.: 1954. С. 76-79
[8]
Ивашева В.В. Творчество Диккенса. М.: 1954. С. 167-172
[9]
Скуратовская Л.И., Матвеева И.С. Из истории английской детской литературы. Днепропетровск: ДГУ, 1972. С. 98-103
[10]
Цвейг А. Тайна Чарльза Диккенса. М.: Книжная палата, 1990. С. 47-48
[11]
Михальская Н.П. Чарльз Диккенс. Очерк жизни и творчества. М.: 1959. С. 182-184