Лирика Леси Украинки
Современный анализ творчества Леси Украинки, безусловно, сильно отличается от советского прочтения. Литературоведы советского периода хотели сделать из Леси Украинки пламенную революционерку, пытались найти призыв к революции даже в любовной лирике поэтессы. Безусловно, это был идеологический перегиб. Но нельзя и не учитывать того факта, что Леся Украинка жила в эпоху, когда социалистические идеи в среде прогрессивной интеллигенции были популярны как никогда. Никто не сможет отрицать, что творчество Панаса Мирного, Ольги Кобылянской в первую очередь произведения социальной направленности.
Если же говорить обо всем поэтическом наследии Леси Украинки, то центральное место в нем занимает фигура бунтаря, сверчеловека, разрушающего все преграды на своем пути, добивающегося своей цели даже ценой своей жизни.
«Женщина-поэт явление редкое в нашем отечестве». Эти слова В.К. Кюхельбекера, сказанные почти полтораста лет назад, были справедливы не только для русской поэзии, но и для мировой. Едва ли во всех европейских литературах XIX века можно насчитать десять сколько-нибудь значительных имен женщин-поэтесс. И среди них великая украинская поэтесса Леся Украинка (1871-1913) пленяет уже несколько поколений читателей нежностью и чистотой, мужеством и горячей гражданственностью своей лирики. Поэтические сестры Леси Украинки, ее современницы и предшественницы из разных литератур - русская поэтесса Каролина Павлова, польская - Мария Конопницкая, итальянская - Ада Негри, французская - Марселина Деборд-Вальмор, немецкая - Аннета Дросте-Гюльсгоф, английская - Элизабет Броунинг-Баррет, испанская - Росалия де Кастро.
Когда говорят о «женской поэзии», то под этим, быть может не всегда справедливо, разумеют только черты особой чувствительности, задушевности, мягкости, порой - доброты и милосердия. Многое из этого есть и у Леси Украинки, однако ей совершенно чужды элементы филантропичности, снисходительного сострадания к обиженным и обездоленным. В симфонии поэтического слова Леси Украинки, овеянной обаянием женственности, мощными аккордами звучат и негодование, и испепеляющий гнев, и могучие призывы к свержению богов, земных и небесных. Ее любимыми героями уже в ранних стихах стали богоборец Прометей и его потомки «прометеиды», люди непреклонной воли, чей девиз: «Убей - не сдамся!» Эта черта лирики поэтессы была замечена зорким глазом ее старшего современника и собрата Ивана Франко уже при появлении первого поэтического сборника «На крыльях песен» (1893). Иван Франко, «крестный отец» молодой поэтессы, благословивший ее на трудный путь, хорошо знал, что она с детства страдает тяжелым недугом - костным туберкулезом - и, несмотря на это, буквально горит творческим огнем и неутолимой жадностью к жизни и борьбе. Строки И. Франко, посвященные первым поэтическим опытам Леси, полны подлинного восхищения перед неожиданным «чудом» жизнеутверждения, каким явилась сама поэтесса и ее стихи. Он писал: «...читая мягкие и расслабленные или холодно резонерские сочинения молодых украинцев-мужчин и сравнивая их с этими бодрыми, сильными и смелыми и вместе с тем такими простыми, такими искренними словами Леси Украинки, невольно думаешь, что эта больная, слабая девушка - едва ли не единственный мужчина во всей современной Украине».
Чуть ли не с первых творческих шагов Леся Украинка поражает глубоко вдумчивым, сознательным отношением к поэзии. Она ничуть не похожа на тех бездумных певцов, которые щеголяют блеском формы, прикрывая этим тщедушие содержания. В стихах Леси Украинки отточенным клинком сверкает мысль, глубоко человечная, бьющаяся в тисках несправедливого общественного порядка.
На лоно родной природы Волыни, среди густых могучих лесов, невысоких волнистых холмов, тихих озер, поросших ряской и камышом, быстрых речек, Леся была в своей стихии.
Народные песни, услышанные от окрестных крестьян, волынские сказки, легенды, и поверья, выражавшие умудренность народной души и здоровую, стойкость народного характера,- все это входило в сердце поэтессы, радуя многообразием цветов, звуков и ароматов внешнего мира. Отсюда и чистонародный, украинский национальный колорит творчества Леси Украинки.
Подобно Шевченко, она легко и естественно вводила в свою поэзию ритмы, образы и стилистику украинского народного творчества. Это не подделка под народное творчество, а поэзия, кровно связанная с певучим миром украинской песни. Традиционные образы страдающей девушки, чье сердце томится от неразделенной любви, находят в песнях Леси Украинки новое, своеобразное звучание:
Ой, как будто не печалюсь, все же я не рада,
Что-то смутно - неприютно, на сердце досада.
Я откину ту досаду прочь на бездорожье,
А она взошла, красуясь, словно мак над рожью...
(«Ой, как будто не печалюсь...»)
Или:
Ой, пойду я в бор дремучий, где сосна сухая,
Разожгу костер высокий - пусть заполыхает!
Загорелась, запылала елка смолевая, И горит моя досада, как хвоя сухая.
(«Ой, пойду я в бор...»)
Леся Украинка передает глубину переживаний, вызванных и личными и социальными чувствами. «Досада» - это смутная тоска, ощущение бессилия, невозможности прогнать мучающие сердце предчувствия чего-то злого, какой-то надвигающейся беды. Образы красного мака, поднявшегося над рожью, или смоляного костра - неясное, но вполне реальное выражение и жажды личного счастья, и мечты о новой жизни. Такие образы, ведущие начало от украинской народной песни, придают особую поэтичность и особую значительность лирики Леси Украинки. Показывая девичью верность погибшему другу, поэтесса прибегает к образу деревца, в которое превратилась девушка на могиле любимого:
«Чья это могила, - спрашивают люди,-
Что над нею цвет калины и мороз не студит,
Что на той калине и листья кудрявы,
А меж белыми цветами ягоды кровавы?»
Шумела калина над холмом родимым:
«Ой, что ж я стою немою над моим любимым?
Дерева не тронешь - слова не проронит,
А ножом его порежешь - запоет, застонет.
А кто ветвь срезает, на дудке играет -
Тот калиновой стрелою грудь себе пронзает».
(«Калина»)
Образ девушки, превратившейся в деревцо, с наибольшей поэтической яркостью воплощен в драме-феерии «Лесная песня».
Близость Леси Украинки к народно-поэтическим источникам, ее связь с украинским фольклором, с песней - любовной, обрядовой, шуточной, свадебной, поддерживала поэтессу в многочисленных скитаниях, выпавших на се долю, и давала обильный материал для ее творчества.
Когда Леся Украинка описывала знойные пески египетской пустыни, фабричное предместье Генуи или пышную природу берегов Средиземного моря, она неизменно вспоминала родную украинскую природу. В стихотворении «Сон» (из цикла «Весна в Египте») выражена тоска поэтессы по Украине. Египетский пейзаж - расстилающийся перед глазами «синий шатер неба», немилосердно жгущее солнце - сменяется милой сердцу картиной:
Хата и садик, лужайки зеленые, Пруд за ольхою, затянутый ряскою... Вот - Украина...
Поэтесса видит радостный сон, что Украина живет свободной, счастливой жизнью:
Хватит скитаться... довольно блужданий... Жизнь станет светлой... Край мой родной, Вместе со мною от мук ты избавился. Небо не плачет, и люди не хмурятся. Спать бы и видеть всегда этот сон... Жизнь станет светлой...
Путешествуя по Италии, Леся Украинка подъезжает к Генуе и из окна вагона видит высокие фабричные трубы, обступившие рабочие пригороды. Этот городской пейзаж заставляет поэтессу вспомнить такие же трубы у себя на родине, на Волыни. Здесь, как и дома, фабричный дым застилает небо и прячет от взоров человека радость солнечного дня. Когда поэтесса вспоминает родной дым: волынских сахарных заводов, у нее возникает мысль о том, что судьба людей одинакова и в Италии, и на ее родине, и едкий итальянский дым уже не кажется ей чем-то чужим и далеким:
Тот итальянский дым проник мне в сердце,
И дрогнуло оно, и онемело,
И больше не твердило мне: «Чужбина».
Национальные мотивы получают в ее творчестве глубокое социальное осмысление. На определенном этапе осмысления ее творчества бытовало мнение, что она «прежде всего социалистка, а потом уж - украинка». В этих «обвинениях» верно лишь одно: социалистические идеалы рано созрели в сознании поэтессы и придали ее лирике необычную для современной ей поэзии окраску.
Не по годам серьезная и вдумчивая, Леся Украинка рано поняла глубокое значение поэта-трибуна, чье огненное слово «глаголом жжет сердца людей». Это пушкинское определение поэзии недаром сродни Лесе Украинке, и отсюда общность образов:
Сияньем молний, острыми мечами
Хотела б я вас вырастить, слова!
Чтоб эхо вы в горах будили, а не стоны.
Чтоб резали - не отравляли сердца,
Чтоб песней были вы, а не стенаньем.
Сражайте, режьте, даже убивайте,
Не будьте только дождиком осенним.
Сжигать, гореть должны вы, а не тлеть!
(«Вы, слова мои громкие...»)
Боевое слово сравнивается с лучом света, буйными волнами, путеводной звездой, яркой искрой, сияньем молнии, острым мечом. Это накопление образов помогает воспринять все многообразное содержание слова, призванного «сжигать», «гореть», а не «тлеть». В противовес гневному и яркому слову подлинного поэта приводятся «вялые», «дряблые» слова, которые образно сравниваются с «дождиком осенним».
Отличительная черта лирики Леси Украинки - бодрый, жизнерадостный тон, утверждение права человека на счастье, на полное и всестороннее раскрытие всех творческих возможностей.
Леся Украинка была в первом ряду украинских писателей-демократов, живших на рубеже 19 и 20 столетий, в том ряду, где находились Иван Франко, Панас Мирный, М. Коцюбинский, П. Грабовский, В. Стефаник, О. Кобылянская и другие.
Читателя нередко поражает то обилие знаний во всех областях жизни и культуры, которое он находит в поэзии Леси Украинки. С удивительной способностью к перевоплощению она легко и свободно чувствовала себя во всех веках и среди разных народов. Герои античных мифов и библейских легенд, первые христиане - неофиты, древние греки и римляне от знати до рабов, средневековые рыцари, монтаньяры и жирондисты французской революции, суровые пуритане североамериканской пущи...- даже не перечесть всех персонажей, которые живут, мыслят и чувствуют в обширном поэтическом мире Леси Украинки. Ее лирика
В апокрифах и легендах Леся Украинка преобразила библейских героев и героинь - Саула, Давида, Рахиль,- придав им новое идейное толкование, отличное от мистико-религиозного.
Драматургия Леси Украинки поражает разнообразием сюжетов и тем, богатством острых и глубоких мыслей.
Особенно дороги поэтессе мужественные, протестующие и непокорные люди, преданные своей идее, крепнущие в трудностях непримиримой борьбы. Таков раб-неофит в драматической поэме «В катакомбах». Таков и «варвар» Нартал в «Руфине и Присцилле», страстно ненавидящий как Рим со всей его рабовладельческой культурой, так и христианство, как более утонченную форму угнетения.
Но для дела борьбы за человеческое счастье мало мужества и стойкости. Нужна высокая сознательность, преданность великой идее, верность гражданскому долгу. Поэтесса с лирической страстностью нарисовала ряд таких героев и героинь, гибнущих, но не сдающихся, не уклоняющихся от высокой цели своей жизни.
Отказ от личного во имя общественного, самопожертвование во имя великой идеи - вот качества человека, которые прославляет Леся Украинка.
Умение глубоко и самостоятельно мыслить открыло перед поэтессой возможности переистолковывать
давно знакомые человечеству образы и легенды. Пушкинскому «Каменному гостю»
она противопоставила «Каменного хозяина»,
прославленному поэтическому идеалу Данте, его Беатриче, она предпочла «бедный образ» жены Данте - Джеммы Донати, разделявшей с мужем-изгнанником горечь чужого хлеба («Забытая тень»). Над общепринятой во времена Лоси Украинки моралью покорности и смирения она вознесла единственно достойную человека этику борьбы и восстания против тирании. Поэтесса прославила и раба-неофита, уходящего из темных катакомб в лагерь Спартака («В катакомбах»), и художника Ричарда Айрона, отстаивающего подлинную свободу творчества («В пуще»), и многих других борцов неукротимой воли и мужества.
В лирических стихах Леси Украинки центральное место занимает человек с неисчерпаемым богатством его внутренней жизни, страстей и мыслей. Интимная лирика писательницы приобретала черты общественной политической целеустремленности. Всюду перед читателем выступает образ чуткого, благородного человека-гражданина. Стихотворения, посвященные ее близкому другу С.К. Мержинскому, долгое время покоились в рукописном фонде поэтессы и только после ее смерти увидели свет. Какая-то особая деликатность мешала поэтессе раскрыть перед читателем свои интимные переживания. Об этом она сама признавалась в письме к Ивану Франко от 13 января 1906 года по поводу его стихотворения «Из дневника»: «Я понимаю ваше чувство, что вы как бы несколько стыдитесь этих стихов, но понимаю не потому, что нахожу смысл в этой стыдливости, а только потому, что по себе знаю это чувство. Однако я думаю, что наши личные мысли и чувства чего-нибудь да стоят, если нам не то страшно, не то немного стыдно выносить их на перекресток. Значит, это искреннее, острое чувство, или горячее, или до боли холодное».
Леся Украинка считала, что личная интимная - лирика должна уступить место большим социальным темам. Но вместе с тем она прекрасно понимала, что художник не может не выражать всего многообразия своего внутреннего мира. «Когда его (поэта)
что-нибудь поразит или опечалит, тотчас у него огнем загорится сердце, а в голове так быстро зароятся мысли, что кажется, если их не остановить или не выразить ясными и громкими словами, если не передать их искренне и стройно, то можно сойти с ума или впасть в такую тоску, что сердце разорвется».
В личных отношениях к людям Леся Украинка проявляла много чуткости и заботливости, но при этом она была требовательна и глубоко принципиальна. Как бы она ни любила и ни уважала человека, собрата по перу или общественного деятеля, она находила в себе мужество прямо и справедливо высказываться о его ошибках и заблуждениях. Она требовала такой же прямоты и принципиальности и по отношению к себе.
В лирике Леси Украинки отразились ее взгляды на жизнь, любовь, дружбу. Во многих лирических стихотворениях раскрывается тема настоящей, глубокой и самоотверженной любви. Обращаясь к другу, поэтесса говорит о своей преданности ему, о том, что она связана с ним общим делом. И если больной и надломленный борьбой друг представляется ей печальной, но величественной руиной, то она как нежный и гибкий плющ обвивает эту руину:
Им хорошо вдвоем, как нам с тобою,
Но час придет рассыпаться руине,
И плющ она укроет под собою...
Зачем он нужен здесь один, в долине?
(«Тебя, как плющ, держать в своих объятьях...»)
Разнообразию том и сюжетов, введенных в лирику Леси Украинки, вполне соответствует и многообразие формы. Многие ее произведения даже раннего периода удивляют совершенством, легкостью, музыкальностью, гибкостью ритмов. Некоторые лирические стихотворения принимают диалогическую форму и являются как бы зародышами драматического действия. Классическое наследство украинской, русской и мировой поэзии, хорошо освоенное Лесей Украинкой, помогло ей обогатить родной стих новыми размерами, строфическими построениями, композиционными приемами.
О развитии поэтического мастерства Леси Украинки можно судить хотя бы по тем сборникам, что вышли при ее жизни: «На крыльях песен» (1893), «Мечты и думы» (1899) и «Отзвуки» (1902).
Поэтесса легко овладела техникой стиха. У нее можно найти и любимые ею пятистопные ямбы, и канонические сонеты, и октавы, и секстины, и гекзаметры, и верлибры, и разнообразные ритмы народной песни. Она резко выделялась красотой поэтической речи на общем фоне украинской поэзии своего времени. Леся Украинка спорила с теми поэтами и критиками, которые утверждали, что «хорошая рифма - смерть для идеи». Ополчаясь против жалких виршеплетов, влагавших сомнительные «идеи» в убогую форму, поэтесса писала в одном из писем в 1892 году: «Что касается меня, то я только гению могу простить плохо сделанное стихотворение, да и то не всегда. Украинским же поэтам следовало бы на некоторое время запретить писать национально-патриотические вирши, тогда, может быть, они скорее научились бы стихосложению... а то они теперь больше надеются на патриотизм своих читателей, а не на свои рифму и размер...».
Когда в некоторых отзывах на стихи Леси Украинки отмечалась их хорошая форма, поэтесса подчеркивала, что она пишет не ради одной формы: «...я этого не ставлю себе в большую заслугу, так как это обязанность каждого, кто пишет стихи не только для забавы, добиваться лучшей формы».
Леся Украинка любила объединять лирические стихотворения в циклы. Часто поводом к таким объединениям служили внешние обстоятельства. Таковы путевые циклы «Крымские воспоминания», «Крымские отзвуки», «Из путевой книжки». Пребывание в Гелуане отражено в цикле «Весна в Египте». В других циклах: «Мелодии», «Ритмы», «Слезы-перлы», собраны стихи, близкие по идейному содержанию, по настроениям, вызванные определенными жизненными и общественно-политическими обстоятельствами.
Леся Украинка была человеком упорного творческого труда. Ей приходилось переживать физические мучения из-за болезни.
В одном из писем к матери от 28 февраля 1898 года поэтесса говорила об этом: «Мне кажется, что мне предстоит какая-то большая битва, из которой я выйду победительницей или совсем не выйду. Если у меня действительно есть талант, то он не погибнет,- ведь это не талант, когда он может погибнуть от туберкулеза или истории. Пускай допекают меня все эти беды, но зато, кто знает, не куют ли они для меня такое оружие, какого нет у других, здоровых людей».
Поэтесса работала с гигантским напряжением, как бы одним порывом, вдохновенно и необычайно быстро. Так, она в одну ночь написала драматическую поэму «Одержимая», а для «Лесной песни» ей потребовалось всего десять дней! В одном из писем Леся говорила о своем «демоне», то есть неудержимом творческом порыве: «Толпа образов не дает мне спать по ночам, мучает, как новый недуг,- только тогда приходит демон страшнее всех недугов и приказывает мне писать».
Однако было бы ошибкой думать, что все произведения Лоси Украинки написаны одним порывом. Напомним, что годами она вынашивала замыслы драматических поэм «В пуще», «Кассандра», поэмы «Вила-посестра».
Когда думаешь о жизни Леси Украинки, невольно возникает в памяти образ, созданный поэтессой в одном из лучших лирических стихотворений («Отрывки из письма»). На каменистой бесплодной скале сверкает как пламя большой, только что распустившийся цветок. Его тонкий и нежный стебель пробил крепкую породу скалы и вырвался наружу, как бы возвещая непобедимую силу творческой энергии и воли к жизни. Леся Украинка пишет:
Нам, поэтам, назвать бы его «ломикамень» И уваженье воздать ему больше, чем пышному лавру.
Сама Леся Украинка всей своей жизнью и творчеством напоминает этот стойкий цветок «ломикамень» (Saxifraga), который пробился сквозь толщу ее действительности, мало благоприятной для свободной творческой деятельности.
Когда поэтесса умерла в Сурами (Грузия) в ночь на 1 августа 1913 года, ей было всего сорок два года.
Радостно видеть и сознавать, что почти через 100 лет после смерти Леси Украинки ее боевая и лирически взволнованная поэзия щедро входит в сердца наших современников.
Неподалеку от усадьбы в полом пне старого окаменевшего дуба («кадубе») находится вечно обновляющийся источник ослепительно белой, свежей воды. Старожилы рассказывают, что это был любимый источник Леси. Стало традицией для всех посетителей Колодяжного выпить хотя бы глоток этой освежающей и немного терпкой влаги из «кадуба». Кажется, что и через десятки лет этот живительный источник олицетворяет собой неумирающую и могучую силу Лесиной поэзии...
Литература
1. Анатоль Костенко Леся Украинка. - Молодая гвардия, 1971.
2. Дейч А. Леся Украинка. - М.: 1954.
3. Забужко О. Notre Dame d’Ukraine: Українка в конфлікті міфологій. - К.: 2007.