Зайнаб Биишева. Жизнь и творчество

Содержание

Введение

Глава I. Зайнаб Абдулловна Биишева - народный писатель Республики Башкортостан Биография

Сыновья Зайнаб Биишевой

Поэтические строки Люблю батыров

Заветы отца

О трилогии "К свету"

Жанровые и стилевые особенности трилогии "К свету"

Глава II. Дань памяти народному писателю РБ

Зайнаб Биишевой Память

Глава III. Воспоминания детство

Караван-сарай. первые шаги

Список использованной литературы и источников

Приложения

Люди и время

Трудности перевода

Введение

Зайнаб Биишева - известная писательница Башкирии, творчество которой стало подлинным достоянием народа. Ее произведения изучаются в школах, на филологических факультетах вузов. Она лауреат премии имени Салавата Юлаева, неоднократно отмечена правительственными наградами. Вышедшая из глубин народных, она всем своим творчеством служит народу.

Талант Зайнаб Биишевой богат и многогранен: она является прозаиком, драматургом, журналистом, переводчиком и поэтом.

Произведения Зайнаб Биишевой известны и русскому читателю. По несколько раз издавались переводы ее повестей "Странный человек", "Будем друзьями", "Кюнхылу", романы "Униженные", "У Большого Ика", "Емеш" - составляющие трилогию "К свету".

Творчество каждого талантливого писателя - явление органическое.

Все произведения такого писателя бывают взаимосвязанными, они неотделимы друг от друга. В упорном и кропотливом труде Биишева творчески росла от произведения к произведению. "Литература, - писала Зайнаб Абдулловна, - это прежде всего труд тяжелый, напряженный, но труд благородный". Во всех произведениях З. Биишевой главную суть творчества, его направление определяют народные интересы и проблемы свободы, борьба народа за свою счастливую жизнь. Это главная тема от произведения к произведению раскрывается все ярче, глубже, полнее и многограннее.

Глава
I. Зайнаб Абдулловна Биишева - народный писатель Республики Башкортостан. Биография

Зайнаб Абдулловна Биишева родилась 2 января 1908 года в деревне Туембетово Кугарчинского района Башкортостана. Отсюда семья в 1912 году переехала в деревню Исим Кара-Кипчакской волости. Жизнь и судьба с раннего детства испытывали ее на прочность. Еще ребенком оставшись сиротой, в 1911 году умерла мать, в 1919 - отец, она только к 16 годам смогла окончить четыре класса. Многое постигала самоучкой. Еще первый школьный учитель Султан-Гарей Тукаев поддержал литературные опыты Зайнаб, которая начала писать стихи в четвертом классе. Увлечение поэзией, литературой продолжалось и в Башкирском педагогическом техникуме Оренбурга, куда Зайнаб по путевке комсомола рекомендовали на учебу. Педагогический техникум размещался тогда в Караван-Сарае. В этом же техникуме одновременно с ней учился будущий писатель - сатирик Сагит Агиш, получали знания другие посланцы республики, оставившие затем свой след в ее истории. - В двадцать четвертом году Зайнаб поступила в техникум, - рассказывает писатель Борис Павлов. - Наконец-то она рассталась со своей ободранной козьей шубкой. Ее, как и всех новичков, одели в одинаковые пальто, ботинки, платья. Многие, как и Зайнаб, впервые в жизни оделись во все новое, а не в обноски старших братьев или сестер.

В учебном заведении создалась литературная группа. Родился и рукописный журнал "Молодое поколение". Зайнаб запоем читала книги, редактировала стенгазету, записывала фольклор. И опять услышала от учителей: у тебя задатки писателя, пиши, работай. Но Зайнаб помнила отца, деревенскую школу в подслеповатой избушке, ребятишек. И когда окончила техникум, твердо решила - ее призвание - быть учительницей. Селу нужны грамотные люди. Культурная революция - это не для красного словца. Это нужное дело. Она продолжит дело отца, ради которого он жил.

зайнаб биишева творчество башкортостан

После завершения обучения комсомолка Зайнаб Абдулловна в 1929-1931 годах работает учительницей в селе Темяшово Баймакского района. Вошла в ее жизнь не тихо и смиренно, как следовало "воспитанной" башкирской девушке, а врезалась с ходу, дерзко, подняв вокруг себя бурю. Явилась из незнакомого мира, нездешнего вида - с короткой стрижкой, в берете набекрень, в узкой юбке. Начала всем интересоваться, во все вникать. Походка размашистая, взгляд быстр, остр, так и искрится энергией, искренностью, добротой. Утром в деревне тихо, только громкий голос Зайнаб слышится из открытых окон школы. Люди идут мимо этого дома, замедляя шаг и прислушиваясь. А разлетится шумная детвора из школы, Зайнаб не отдыхает, зовет пожилых учиться грамоте. По вечерам в клубе разгораются диспуты. Труд крестьян тяжел, уклад стар и цепок. Не всем нравились новые порядки стриженой вольницы. Косые взгляды старух, яростно враждебные - кулаков. Клуб ведет бой с пережитками и словом, и делом. Диспут обычно начинается с малого. Надо ли носить длинные косы? Может быть, это старый пережиток, отсталость? Высказывались и за, и против, ждали, что скажет Зайнаб. А она сказала, что стрижкой увлекаться не надо. Но хоть косы и украшают, но не для того они у девушек, чтобы матери таскали за них своих дочерей. Грохнул хохот: Биишева скажет, как выстрелит - сразу убьет. Потом разговор пойдет о праве девушки выйти замуж по своей воле, а не по выбору родителей. "Совет родителей нужен. Но и самой не мешает осмотрительней выбирать друга на всю жизнь", - говорит Зайнаб очень серьезно.

Отдел народного образования района направил ее на учебу в Уфу. С 1931 года она, после окончания Уфимских курсов повышения квалификации, работает редактором Башкирского книжного издательства и журнала "Пионер". В 1934-1935 г. г. сотрудничала в редакции газет "Ударник", политотдела Мечетлинской МТС. Затем до 1938 года в Салаватской районной газете.

В 1938 году Зайнаб Биишева - ответственный редактор детского вещания Башкирского радиокомитета, литературный сотрудник газеты "Совет Башкортостаны", затем заведующая сектором детской литературы Башкнигоиздата. В 1939-1951 г. г. она - литературный сотрудницу газеты "Кызыл Башкортостан", редактор литературной редакции башкирского радиокомитета, зав. Сектором детской литературы Башгосиздата.

В 1949 году становится членом союза писателей. С 1951 года Зайнаб Абдулловна становится профессиональным писателям. Первый рассказ ее был опубликован в 1930 году в журнале "Пионер". Первая книга "Мальчик-партизан" увидела свет в 1942 году. С тех пор издано более 60 книг на языках народов России и мира. Зайнаб Биишева была многоплановым писателем, работающим в самых различных жанрах. Перу писательницы принадлежит несколько произведений для детей и юношества, в их числе пьеса "Дружба" и повесть "Будем друзьями", десятки стихов и сказок. Она выступает как тонкий лирик в стихотворной повести "Гульямал". Драматические произведения "Волшебный курай" (1957), "Таинственный перстень" (1959), "Гульбадар" (1961), "Обет" (1966), "Зульхиза" (1981) с большим успехом шли не только на сцене Башкирского государственного академического театра драмы, но и на подмостках театров далеко за пределами республики. Зайнаб Биишева плодотворно работает в жанрах повести, рассказа и сказа. К наиболее известным из книг относятся "Конхылыу" (1949), "Странный человек" (1960), "Где ты, Гюльниса?" (1962), "Думы, думы" (1963), "Любовь и ненависть" (1964). В них она поднимает философские проблемы взаимоотношения личности и общества, создает яркие образы женщин-башкирок.

В 1959 году был издан отдельной книгой роман "Униженные". Это была первая книга задуманного в то время цикла "История одной жизни" - эпического произведения, рисующего магистральные, решающие этапы жизни башкирского народа. Последующие романы "У большого Ика", "Емеш" углубили и расширили цикл, стали многоплановой эпической трилогией "К свету", которая вошла в историю литературы как крупнейшее явление историк - литературного жанра. В них изображена жизнь башкирского народа в периода революции 1917 года и гражданской войны. Любимой героиней Зайнаб Биишевой является девушка Емеш, на вид хрупкая, замкнутая и терпеливая, непреклонно гордая, поэтичная, питающая ненависть к насильникам. В 1968 году за эту трилогию З. Биишевой была присуждена Государственная премия Республики Башкортостан имени Салавата Юлаева.

Зайнаб Биишева прежде всего - прозаик. Но поэзия - органическая часть ее творчества. Ею написаны множество стихотворений и поэм. Поэма "Последний монолог Салавата" (1984) значительное достижение в художественном воплощении личности национального героя Салавата Юлаева. Многие ее стихи положены на музыку. В стихах З. Биишеву привлекают сильные личности, до конца преданные своему народу, родной земле.З. Биишева много сил отдала и жанру художественного перевода. На башкирский язык ею переведены "Тарас Бульба" Н. Гоголя, "Бежин луг" И. Тургенева, "Тимур и его команда" А. Гайдара, "Дорогие мои мальчишки" Л. Кассиля, рассказы А. Толстого, с Аксакова, А. Чехова, М. Горького.

З. Биишева вела огромную общественную работу, избиралась членом правления Союза писателей Республики Башкортостан, делегатом многих съездов писателей Российской Федерации и СССР. Награждена тремя орденами "Знак Почета". Удостоена республиканской премии имени Салавата Юлаева (1968). Член Союза писателей СССР с 1946 года. В 1990 присвоено звание "Народный писатель Башкортостана".

Сыновья Зайнаб Биишевой

Аминов Тельман Газизович
родился 20 января 1936 года в с. Малояз Салаватского района РБ. Доктор химических наук, профессор, академик РАЕН. В настоящее время работает профессором кафедры общей и неорганической химии Южно - Российского государственного технического университета (Новочеркасский политехнический институт). Кандидатскую диссертацию "Магнитная восприимчивость некоторых соединений урана и плутония" защитил на химическом факультете Московского государственного университета им. M.В. Ломоносова в 1966 г. Докторскую диссертацию "Синтез и магнитные свойства сложных халькогенидов хрома" защитил в Институте общей и неорганической химии им.Н.С. Курнакова РАН (г. Москва) в 2002 г. Научный стаж - 45 лет.

Аминов Т.Г. - известный специалист в области физической химии твердого тела. Им внесен большой вклад в материаловедение халькогенидных соединений переходных металлов с сильным взаимодействием электронной и магнитной подсистем, разработаны принципы получения новых магнитных полупроводников с повышенными температурами Кюри и высокой магнитооптической добротностью. Так, им успешно решена актуальная проблема магнитного материаловедения, связанная с разработкой научных основ синтеза новых магнитоактивных полупроводниковых фаз - сложных халькогенидов хрома и установлением взаимосвязей между их составом, структурой, электронным строением и магнитными, полупроводниковыми, оптическими и другими свойствами. Выявленные при этом закономерности способствуют более глубокому пониманию природы спинстекольного состояния и переходов "металл-полупроводник", а также роли s-d-обмена в магнитных полупроводниковых материалах. Логическим завершением работ Аминова Т.Г. служат изготовленные им новые магнитоуправляемые оптоэлектронные устройства (транспарант, фильтр и др.), которые подтверждают на практике справедливость его экспериментальных и теоретических разработок. В последнее время научная деятельность Аминова Т.Г. направлена на создание физико-химических основ, получение и исследование магнитных материалов для спинтроники, нового быстро развивающегося направления полупроводниковой электроники и компьютерной техники.

Тельман Газизович - автор 181 научных, учебно-методических работ и изобретений. Полученные им результаты занимают прочное место в справочной литературе и научных монографиях. Основные научные работы (в соавторстве): Физикохимия магнитного полупроводника CdCr2Se4 // Известия АН СССР. Неорганические материалы. 2003. Т.39. № 10. С.1159-1176; Исследование диаграмм состояния систем, включающих магнитно полупроводниковые шпинели CdCr2Se4, HgCr2Se4 и CuCr2Se4 // Магнитные полупроводники (Труды ФИАН.Т. Р139). М.: Наука, 1982. С.135-149.

Аминов Юлай Газизович
родился 15 августа 1937 года в деревне Старокаратаулы Са - лаватского района РБ. Он в 1953 году в Уфе окончил среднюю школу, затем успешно завершил механико-математический факультет Московского государственного университета. Работал старшим научным сотрудником Института механики МГУ, в дальнейшем в других научно-исследовательских институтах, занимался научными исследованиями, проявил себя талантливым ученым. Он является обладателем свыше десяти авторских свидетельств за открытия tв области техники. Многие эти открытия Юлая Газизовича внедрены в производство.

Юлай Аминов является признанным мастером художественного перевода произведений башкирских писателей на русский язык. Он досконально знает башкирский язык, жизнь, быт, фольклор башкирского народа.

Он на высоком профессиональном уровне перевел на русский язык все романы всенародно любимой Зайнаб Биишевой, довел их до всесоюзного читателя.

Кроме произведений Зайнаб Абдулловны, в переводе Юлая Аминова увидели свет на русском языке рассказы Шакира Янбаева, роман Булата Рафикова "Карасакал", роман Роберта Баимова "Кречет мятежный", рассказ Кадима Аралбая "Хозяин горы", повесть Марьям Буракаевой "Родник" и другие произведения. Юлай Газизович и сегодня активно продолжает работать над переводом произведений башкирских писателей.

Юлай Газизович проживает в Москве, поддерживает тесные связи с Союзом писателей Башкортостана.

Ю.Г. Аминов - член Союзов писателей Российской Федерации и Республики Башкортостан.

Аминов Дарвин Газизович
родился 12 декабря 1939 года в г. Уфе. Учился в средней школе № 10. В 1957 году поступил в Башкирский медицинский институт, который окончил в 1963 году. Два года работал врачом-терапевтом в г. Сибае. В 1965 году поступил в аспирантуру Института вирусологии имени Д.И. Ивановского Академии медицинских наук СССР в Москве. После аспирантуры длительное время работал ассистентом на кафедре вирусологии Башкирского медицинского института, читал лекции и вел практические занятия. Впоследствии опять вернулся к профессии практикующего врача.

В нем рано пробудился интерес к чтению и творческой работе, вероятно, в силу семейных традиций. Его статьи и рисунки регулярно появлялись в прессе (газета "Советская Башкирия" и др.). Известный поэт Башкортостана Абдулхак Игебаев высоко оценивал профессионализм эти публикаций, отмечая несомненные журналистские способности автора и присущий ему та - лант юмориста. Дарвином Газизовичем выполнены первые подстрочники романов и повестей Зайнаб Биишевой.

Рисованием Дарвин Газизович увлекался еще в школьном возрасте. Ныне особый интерес представляют его рисунки, на которых он попытался запечатлеть мать в разные моменты жизни, творчества и настроения. Эти и другие рисунки все вместе составляют, можно сказать, своеобразную "семейную сагу" того времени. Некоторые из упомянутых рисунков вошли в фотоальбом "Зайнаб Биишева. Жизнь и творчество", выпущенный издательство "Китап" в 1998 году.

Поэтические строки. Люблю батыро
в

Не пустозвонам, не лживым льстецам, Не хвастунам хитроликим, Батырам я душу свою отдала, Их подвигам ратным, великим.

Пред ними - убиты иль живы они -

Я в низком поклоне склоняюсь.

Споткнусь, упаду - на батыра плечо Доверчиво опираюсь.

Ты, горный орел, ты, поэт Салават, Возьми мое пылкое сердце!

Перед тобой не склониться нельзя, Немыслимо не опереться.

Люблю я тебя и горюю всю жизнь, Зачем родилась я так поздно?

Я б воином рядом с тобою была В бою, в испытании грозном.

Я стала бы крепким булатным щитом, И пал бы коварный и слабый, Удары плетей, осыпавших тебя И пал бы коварный и слабый, Удары плетей, осыпавших тебя, Легко на себя приняла бы.

Я в птицу могучую Самрегош[1]
, Смеясь, превратилась бы. С криком На крыльях своих унесла бы тебя Из сумрачного Рогервика[2]
.

Да что я? Вернулся домой Салават, Пройдя сквозь века, из неволи.

Неведомо тление богатырям, Что жили народною болью.

И вот он стоит на крутом берегу Родной Агидели игривой И вдаль вдохновенно и зорко глядит -

На небо, на тучные нивы.

И верный, и вечный его Акбузат Ржет, нервно ушами поводит.

На поясе меч боевой и курай, Уста поют песнь о свободе.

Заветы отц
а

И добрых заберет земля, и злых, Убогого возьмет и исполина!

От мощных скал и мраморных дворцов Порою остаются лишь руины.

И кто, своим могуществом кичась, Нещадно проливает кровь невинных, И кто выносит гнет чужой и гнев, Чьи слезы безутешны и невинны, И даже тот, чья слава до небес, Кто мнит, что он велик и пуп Вселенной, -

Уходят в терпеливый чернозем, Став глиною, ничтожным прахом тленным.

Что остается? Добрых доброта -

Живым - алмаз и искра голубая -

Да злобные намерения злых, Те, что мужам иметь не подобает.

Мой сын, ты слово выслушай мое, Прими завет последний на прощанье И свято, как достойные мужи, Храни в душе отцово завещанье.

Дни наши быстротечны. Не гонись За призрачным богатством и за славой, Дешевыми успехами, сынок, Кичливый упивается да слабый.

Коварный яму станет рыть тебе, Глупец похвалит. Ты ж среди живущих Трудись, как будто быть тебе - века, Твори добро, как будто миг отпущен.

За то, что руки сделали твои, За сказанное - только ты в ответе.

Пускай же твои скромные дела После тебя - в сердцах - как звезды светят.

Земля! Родная колыбель твоя!

Пусть к ней любовь горит неугасимо -

Она ветрами, запахом полей Влила в тебя живительную силу.

Коль в битве ты погибнешь за нее -

Пускай не на родительском погосте, Но в ней, священной, другу завещай Похоронить израненные кости.

Чем на чужбине дальней быть царем, На родине гонимым будь и нищим.

В каких краях, скиталец, ни броди, Нигде земли прекраснее не сыщешь.

Ну, что еще? Детишек не пугай Гневливостью или поспешной бранью.

Отец и мать, вскормившие тебя, -

Кто более достоин почитанья?

Будь сам собой и не меняй лица, И пусть твой разум станет твоим вече, И твердо свое слово говори, Не озираясь, утро или вечер.

Перед начальством шапку не ломай, Приплясывая, не гляди влюбленно!

Перед отставшими не петушись И не грози дубинкой подчиненным.

Знай, что коварство, лесть и клевета Присущи только мстительным да подлым, Но просветлеют сердце и лицо, Коль мой завет родительский исполнишь.

Не все то золото, в чем желтый блеск, Рай не везде, куда везет кривая, И жемчуг достают из недр морских, Опасности и страх одолевая.

Шагай смелее и гляди насквозь, Разоблачая лжи лицо рябое.

Знай, добрые дела не пропадут -

Продолжит их идущий за тобою.

О трилогии "К свету"

Все примечательно в этой женщине, и живые тёмные с молодым блеском глаза, и энергичные жесты, всегда сопровождающий ее творческий порыв. Зайнаб Биишева - известная писательница Башкирии, творчество которой стало подлинным достоянием народа. Ее произведения изучаются в школах, на филологических факультетах университетов и педвузов. Она лауреат премии имени Салавата Юлаева, неоднократно отмечена правительственными наградами. Вышедшая из глубин народных, она всем своим творчеством служит народу.

Талант Зайнаб Биишевой богат и многогранен: она является прозаиком, драматургом, журналистом, переводчиком и поэтом. С полным основанием она могла могла сказать о своей жизни:

И радости, и горечь испытала, И не жалею ни о чем земном…

Но жизнь любить и жаждать не устала, И не спешу забыться вечным сном…

Жизнь это труд и непрерывный бой.

Борьба за честь с несущими бесчестье.

Я в мир пришла, чтоб жертвовать собой, А не пощады ждать на лобном месте.

(Перевод Г. Молодцова)

Произведения Зайнаб Биишевой известны и русскому читателю. По нескольку раз издавались переводы ее повестей "Странный человек", "Будем друзьями", "Кюнхылу", романы "Униженные", "У Большого Ика", "Емеш" - составляющие трилогию "К свету".

Трилогия "К свету" Зайнаб Биишевой - итог долголетнего творческого труда и глубоких раздумий "о времени, о жизни". Начало работы над первым романом "Униженные" относится к 1950 году, затем создается вторая книга - "У Большого Ика", третий роман трилогии - "Емеш" был закончен в 1967 году.

В трилогии 3. Биишева показала себя мастером эпического охвата действительности. В центре произведения судьба народа и родины в напряженные переломные моменты истории. Действие трилогии охватывает годы перед первой мировой войной, события Великого Октября, гражданской войны, период бурного строительства, коллективизации, созидания новых общественных отношений.

Одной из главных героинь трилогии является Гульемеш. Именно этот характер объединяет многие сюжетные линии трилогии. В образе Емеш бесспорно заключены автобиографические черты, но в, то же время 3. Биишева сумела показать в своей героине типичную судьбу женщины из народа, для которой революция открыла самые широкие возможности для развития интеллекта и творческих способностей.

В повествовании нашло свое яркое выражение любовь писательницы к народу. Она сумела раскрыть глубину его внутреннего мира, ею прекрасные душевные качества, сумела представить богатый мир народного творчества. Все произведение проникнуто идеей дружбы башкирского, и русского народов. Нигде писательница не отделяет судьбу своего народа от народа русского.

Действие романа "Униженные" начинается в канун первой мировой, а заканчивается в начале гражданской. В центре повествования судьба семьи бедняка Байгильде из аула Исанбет.

С первых страниц писательница вводит читателя в мир бедных и богатых. Аулом заправляют мулла Ахмадулла, Кормошбай и их прислужники. Они нещадно эксплуатируют бедняков, лишая их самых необходимых средств существования. Со страниц романа встает народ хотя и униженный, но непокорный, творческий, трудовой.

Роман густо населен героями. Перед нами вереницей проходят самые различные представители народа - свидетели и участники событий первой мировой войны, Октябрьской революции.

Тяжело складывается жизнь Байгильде. Страдает от болезни жена Сагура. Вмешательство муллы Ахмадуллы ускоряет ее гибель. Бедняка Байгильде, выступившего против социальной несправедливости, вместе с детьми высылают из аула, и он переезжает в аул Ильсегул, где живет его будущая новая жена - Сарбиямал, одурманенная жаждой к деньгам.

Жизнь бедняков в ауле Ильсегул также тяжела и безрадостна. Здесь, как и везде, бедняков притесняют. Это мулла Габбас, старшина Собхан, их сынки и прислужники. Но народ выдвигает из своей среды смелых и мужественных борцов, таких как Хаммат, легендарный правдоискатель Хабир, погибший от руки своего брата муллы Габбаса и старшины Собхана. Любовь и симпатии народа вызывает образ прославленного кураиста и импровизатора Тимербая. В нем воплощены народные творческие силы. Не случайно богатеи преследуют Тимербая и, оклеветав, сажают в тюрьму. Тимербай - подлинный художник, воспевший наступление нового времени в своих песнях, в ленинском портрете, созданном из просяных зернышек, который описан в романе как подлинный шедевр искусства. После гибели Тимербая этот портрет Иштуган повесил в школе как священную реликвию.

Новые революционные веяния задевают и сферу личных отношений. Красавица Айхылу не покоряется воле родителей, не выходит замуж за сына богача Собхана Хатыбала, а бежит в день свадьбы со своим возлюбленным Иштуганом, и они впоследствии вместе вступают в ряды Красной Армии.

Как страшная трагедия народа описана в романе мировая война: "Народ бедствовал… Горе, как прожорливая безжалостная птица, махая черным крылом, садилось на крышу то одного, то другого дома. Семьи получали короткие весточки, "тяжело ранен", "попал в плен", "погиб", "пал за отечество". И навеки безутешное, неизбывное горе охватывало сердца. Люди становились молчаливей и ожесточеннее".

И в эти черные дни надежды народа связаны с новыми понятиями "большевик", "революция". Идеи большевиков проникают в народное сознание. Конечно, революция не сразу изменила жизнь в ауле Ильсегул. Разгорается ожесточенная классовая борьба. Объединяются кулаки, баи и их сынки Ахмегша, Хатыбал, Хуснулхак. Но им противостоит другая сила - вернувшиеся фронтовики Тимербай, Никита, Байгильде, к которым примыкает молодежь - Иштуган и Ахат; тянутся к ним и совсем юные башкиры Байрас и сын Никиты - Алешка. Организуется огряд красных дружинников. При схватке с белыми погибает Байгильде.

Сила романа "Униженные" в его многогранности, многопроблемности, в художественной цельности, в полноте созданных характеров.

3. Биишева любит природу - степь, луга, родную реку - Большой Ик, который является свидетелем радостей и горя народного. На его берегах проходят праздники, народные гуляний. Берега Большого Ика становятся ареной ожесточенных битв в годы гражданской войны.

Большое место в романе отводится изображению мира детства, раскрытию формирования характера главной героини трилогии - Емеш.

Дети, как и взрослые - не только свидетели, но и участники происходящих событий. На детей ложится немалая тяжесть труда в семье, они видят социальное неравенство. Но несмотря, ни на что, детский мир прекрасен и неповторим. Как увлекательны игры башкирских детей! В них отголоски живой истории народа, в них много движения, песен, танцев. Игры детей часто копируют жизнь и быт взрослых, передают их сложные взаимоотношения. Огромные творческие и интеллектуальные силы народа нашли воплощение в образе Емеш. Много испытаний выпало на ее долю: смерть матери, жизнь в доме жестокой мачехи Сарбиямал, гибель отца и старшей сестренки Янеш. Но это не согнуло героиню. С первых страниц романа Емеш проявляет силу воли, непокорность ударам судьбы, жизнестойкость.

Воспитанная на произведениях народною творчества, Емеш тонко чувствует слово, красоту народной музыки. Девичий музыкальный инструмент кумыз, который ей подарила подружка Шаура, радует ее. Вдохновенно исполняет она на нем прекрасные грустные мелодии. Много раз тяжело болеет Емеш, но всегда ос неукротимая любовь к жизни, природе, поэзии побеждает болезни. Сила героини в ее твердости, несгибаемости. И здесь у Емеш много общего с самой писательницей, которая писала о себе в своем раннем стихотворении: "Говорят мне: невестка, не пой. А я пою несмотря ни на что. У меня в груди много песен. Если я не буду петь, то соловьи петь не станут, и солнце не будет светить! Ведь в песнях моих счастье мое!"Логическим продолжением "Униженных" является роман "У Большою Ика". Оба произведения объединены героями и событиями гражданской войны, которые и являются стержнем повествования. Роман приобретает черты историко-революционного произведения. События гражданской войны в Башкирии соотносятся с событиями в стране, показана крепнущая дружба башкирского и русского народов, скрепленная общей борьбой.

В центре произведения - жизнь и борьба башкирского народа. Знакомые нам аулы Исанбет и Ильсегул охвачены гражданской войной. Долины Большого Ика - свидетели трагических и драматических событий борьбы башкирского народа. Писательница заставляет своих героев пройти школу борьбы, мужества, познать в этих битвах чувство любви, гордости ненависти.

Время гражданской войны осмысливается писательницей как время трагических утрат и рождения героев Роману присуща эпическая глубина. В нем судьбы героев неотделимы от судеб Родины. Герои романа показаны не только в действии, но и в глубоких размышлениях. В этом плане интересны и значительны судьбы братьев Хаммата, Закира и Хисбуллы. Старшею Хаммата за смелость, героизм, мужество в народе называли батыром. Он всегда с народом. По-иному складывается судьба Закира, младшего брата. Зимогор Закир - герой-солдат на войне, награжденный Георгиевским крестом, возвращается после революции в свой аул с надеждой на мирную жизнь. Но здесь кипит гражданская война. Аул занимают то белые, то красные. Закир мучительно размышляет о происходящем, но он не понимает, на чьей стороне правда, потому что белые тоже демагогически толкуют о свободе и братстве. Он мечется, переходит из одного лагеря в другой. И вконец запутавшись, не разобравшись в том, какую сторону принять, погибает.

Аул Ильсегул охвачен гражданской войной. В борьбе включаются не только старшее поколение, но и молодежь Алеша Байрас добывают оружие и убивают старшину Собхана. Емеш после смерти отца живет у старшей сестры Бибеш, вместе с бабушкой Таибой. Она начинает читать книги, и перед ней обрываются новые перспективы. Снова Емеш преодолевает тяжелую болезнь, снова она полна веры в будущее, как и все герои произведения.

Символически звучат слова в конце романа: "Мы должны жить надеждой и мечтой о счастье, и оно придет!" В романе "Емеш" - завершающем трилогию, выделена главная сюжетная линия, связанная с образом центральной героини, судьба которой неразделима с жизнью народа и Родины. Емеш вступает в самую прекрасную пору жизни, пору крылатой юности. Она, студентка Башкирского института народного образования, с головой уходит в занятия, её увлекают лекции, общественная работа, чтение книг. Но и жизнь и учеба тоже отражает идеологическую борьбу. Вызывает у Емеш чувство неприязни Емер Яшинский, который, прикрываясь громкими фразами, организует травлю Емеш и других лучших студентов. В этой борьбе Емеш одерживает победу, вступает в комсомол, начинает пробовать свое писательское перо.

Ее рассказ "Волшебная ночь" был опубликован в башкирском журнале.

Автор раскрывает богатство внутреннего мира своей героини, в мыслях которой отражен мир новой женщины с ее жаждой деятельности, высокими жизненными идеалами.

Большое внимание в романе уделяется изображению бурных событий 20 - 30-х годов в ауле Ильсегул. Жизнь народа входит в свое русло. Закончилась гражданская война. Разгромлены белогвардейцы и интервенты. Возвратились в свой аул и приступили к мирному строительству герои гражданской войны Хаммат, Иштуган, Айхылу, Ахат. Они полны ответственности за судьбы народные и не жалеют себя в борьбе за счастье.

На первом плане повествования - Хаммат и Иштуган. Хаммат работает на ответственном руководящем посту. Недобитые белогвардейцы и богатеи полны злобы к Хаммату и подло убивают его. Но дело Хаммата бессмертно. Имя героя живет в памяти народной. В его родном ауле Ильсегул создается колхоз имени Хаммата.

Иштуган становится учителем в ауле, поистине народным учителем. Он учит школьников, организует школу ликбеза - для взрослых, ведет большую общественную работу. Организует сельскохозяйственную артель, в которой бедняки впервые обеспечили себя хлебом на весь год. Принимает активное участие и в создании колхоза, в который вступили все трудовые семьи аула.

В романе большое внимание уделяется изображению ожесточенной классовой борьбы. Но сплоченность и организованность жителей аула срывает вражеские замыслы. Заговор раскрыт, враги разгромлены. Весь роман "Емеш" посвящен утверждению победы новой жизни, новых людей.

Трилогия 3. Биишевой имеет огромное значение для русского читателя. Это высокохудожественное произведение, запечатлевшее историю жизни и борьбы братского башкирского народа, соотнесенное с жизнью и борьбой народа русского.

Трилогия 3. Биишевой, как и все ее творчество, отражает горячую заинтересованность автора в судьбах своего народа. Народ-труженик, творец, герой, созидатель - вот её основной герой, его образ выпукло, ёмко, значимо предстал перед читателем.

Жанровые и стилевые особенности трилогии "К свету"

Говорят, будто попросили однажды великого художника Ци Бай-Ши набросать что-нибудь на память. Художник, и сам того не подозревая, именно тогда создал свой рисунок, который впоследствии стал шедевром. Правда, позже появлялись и сомнения: "Неужели такое изумительное произведение искусства он создал за несколько секунд?" В таких случаях китайцы обычно отвечали так: "Да, но ведь к этому художник шел все свои долгие девяносто лет!"

Возможно, появление в свет трилогии Зайнаб Биишевой, состоящей из романов "Униженные", "Пробуждение", "К свету", покажется также неожиданным. Действительно, если первый рассказ писательницы был опубликован уже в тридцатом году, в последующие десять лет читатель не получал от нее ни одного литературного произведения. А вот в сороковые годы творчество З. Биишевой"неожиданно" активизировалось, увидели свет повесть "Кунхылу", книги рассказов, стихов и пьес для детей: "Мальчик-партизан", "На елке", "Живые буквы", "Сказка про девушку счастья".

В пятидесятые годы особых резких перемен также не было: писательница написала повести на темы дня, пьесы, а также произведения для детей, т.е. продолжала творить в уже освоенных ею в сороковые годы жанровых формах и тематических направлениях.

А ВТО последующие десятилетия, особенно 60-70-е, стали веховыми в творчестве Зайнаб Биишевой. Возникший "вдруг" в 1958 году роман ("Униженные") не был последним. Появляясь один за другим, романы превратились в трилогию "К свету". Так завершился прыжок от рассказа к повести, от повести к роману и от романа к трилогии.

Если посмотреть на творчество писательницы поверхностно, это действительно скачок. Но А. Вахитов, более последовательно занимавшийся изучением ее творчества, пишет: "После опубликования первого рассказа требовательный к себе автор долгие годы воздерживался от выхода на страницы печати. Но перестает писать. В 1929 году Зайнаб Биишева начинает работать над большим романом "История одной жизни". Рукопись этого романа, написанного между делом (учительница, журналистская и общественная работа и т.д.), состоящая из тысячи страниц, в годы войны гниет в углу нетопленной сырой комнаты. Позднее автор вновь обращается к этой теме и задуманный ранее роман превращается в трилогию, первая книга которой выходит в свет в 1958 году…"

Таким образом, трилогия "К свету!" создавалась, оказывается, не так уж скоро, прошло хотя и не девяносто, но довольно много лет упорного труда; пережита жизнь, полная творческих мук. Именно поэтому трилогию "К свету!" можно рассматривать и как итог долгих творческих поисков, как определенный этап творческой эволюции, а также и как ступени национального романа, т.е. анализировать эти три романа с точки зрения жанровых и стилевых особенностей. Во всяком случае, для таких разговоров уже есть достаточный материал. Романы у нас разные: есть такие, сюжет которых вбирает в себя целые столетия, противоречия века; есть романы эпопейного типа, претендующие на широкие художественные обобщения истории, а также и основанные на строгой скрупулезной документальности; есть произведение со сложными и простыми сюжетами; такую же дифференциацию можно было бы провести и в стилевых направлениях. Ибо среди современных романов есть произведения, написанные в публицистическом, лирическом, философском планах, есть удавшиеся, есть и не удавшиеся.

Все это свидетельствует о широте поисков и творческих возможностях башкирского романа. Сегодня уже можно говорить не только об отдельных романах, но и свести основательную речь о романистике. Конечно, широкое теоретическое исследование и это направлении - дело будущего, область литературоведения. Трилогия З. Биишевой вносит в этот процесс лишь новые краски. В содержательном отношении романа претендуют на раскрытие еще нераскрытых страниц истории, создание присущих эпохе своеобразных характеров, типов. Эти произведения вносят свой вклад и в поэтику романа - и в решение проблем сюжета, композиции больших эпических полотен прозы. Обрати внимание на некоторые своеобразные моменты в романах и в трилогии в целом.

Первая часть трилогии роман "Униженные" отличается своей многосторонностью, многоплановостью. В соответствии с этим и персонажи романа характеризуются не только своей многочисленностью, но и психологической обрисовкой, оригинальностью, обилием типологического многообразия. Читая произведение, невольно задумываешься над тем, не ослабляют ли композицию романа такое многообразие характеров, явлений и обобщения разных планов; не снижает ли все это динамику сюжета? Однако эта настороженность не оправдывается, композиция романа собранна, повествование динамично - и это свойственно всей трилогии. Секрет этого, как мне кажется, в том, что писатель сумел сгруппировать это разнообразие и сосредоточить их вокруг одной центральной фигуры, основной мысли. Характеры в романе, какими бы разными они ни были, не обособлены, не изолированы, а объединяются по своей типологической схожести в определенные группы. Скажем, условно можно разделить положительных героев произведения на три таких основных психологических типа. Как мне кажется, эти три разных типа сгруппированы и обобщены в образах трех сыновей Таибы-эби - трех братьев - Хаммата, Хисбуллы, Закира.

Старший сын Таибы-эби Хаммат - последовательный революционер, активная личность, передовой во всех отношениях человек. Этот образ олицетворяет образ борца, который вошел в литературу с первых дней революции, человек смелый, сильный и принципиальный. В своем романе З. Биишева, когда знакомит с героем, на первый план выдвигает именно эту черту: с семнадцати лет не было равных ему в борьбе, его и нарекли "Хамматом-батыром". Он умеет бороться за свое счастье, стоять за себя, за любовь и побеждать. Для него не являются преградой ни патриархальные каноны, ни религиозные ограничения, которые приводят других нередко к трагедии. Хаммат и есть героическая натура, стоящая даже выше самой судьбы. В трилогии Хаммат не один, даны такие родственные Хаммату образы, как Тимербай, Байгильде, Иштуган, Никита, Ахат. В революцию идут они, как и Хаммат, шагом уверенным, им не свойственны идейные колебания, сомнения в правильности избранного пути.

Характе второго сына Таибы-аби - Хисбуллы - вылеплен несколько иначе, он представляет широко обобщенный, в то же время своеобразный конкретный тип, более сложный образ. Если Хаммат, подобно своей матери Таибе, рос "коренастым", с "сильной волей" - как говорится в романе, - то Хисбулла, как и отец, был кротким, слабохарактерным. "Если выучить, то он мог бы стать настоящим муллой", - говорит о нем Габбас-хазрет. Однако ошибается и он. Когда Хисбулла "завершил медресе, его несмелый, наивный характер помешал ему стать муллой, а его ичиги-колоши и чалма - истинным крестьянином". Но процесс формирования характера не ограничивается этим. В дальнейшем, в романах "Пробуждении", "У большого Ика", "Емеш", Хисбулла идет к постепенному избавлению от глуповатой посредственности, беспечности, чалму и зипун свой заменяет полувоенной одеждой, несмелость - мужественностью. Справедливости ради следует сказать, что писатель склонен искать причины изменения характера Хисбуллы не в социально-исторических условиях, а в быту, в его любви к молодой жене Бибеш и пробуждении у него отцовских чувств к детям. Если исходить из логики развития характера, из среды, где действует герой, то этот мотив обоснованный и выигрышный. Потому что любовь в данном случае не только личное и интимное чувство, а имеет социальное звучание: она связана с проблемой становления личности, достоинства, а значит и приобретением своего места в обществе. Именно этой стороной типичен и важен образ Хисбуллы. В нем отражаются тысячи исторических судеб сумевших или не сумевших преодолеть свои патриархальные и религиозные, социальные и нравственные ограничения, и пройти противоречивый и сложный путь революционного пробуждения.

В трилогии в лице жителей деревень Илсегул и Исянбай изображается немало и других образов, типологически близких образу Хисбуллы. Каждому из них присущи духовное обновление, процесс пробуждения классового самосознания. Отличие таких людей от Хаммата и ему подобных в том, что, если революцию подготовили и совершили борцы, подобные Хаммату, Байгильде, Тимербаю, то таких, как Хисбулла, наоборот, пробуждает революцию сама. Пробуждение классового самосознания ставит их постепенно в ряды борцов. Это исключительно глубокое, касающееся всех слоев населения, широкое социальное движение, правда истории. Вот, например, глубоко верующая Суакай-эби, никогда не знающая, что такое жалоба на судьбу. Вначале она думает, что и бедность, и богатство - все от бога. Поэтому она вначале сторонится таких, как Байгильде, Хаммат: "Грешно говорят!" Но со временем она, под тяжестью жестокой судьбы, и сама вынуждена говорить "грешно": "Хотя бы ради этих сирот, о Аллах, дал бы дождя, напоил бы землю. Не слышишь ты наше горе, не слышишь, боже милостивый…" А позднее начинает делать и более смелые выводы о социальной несправедливости: "Он же всегда вот так, подтверждая ложный донос, ходил на суд в качестве свидетеля, - говорит она о Кривом Сапые - … Если бы он не обижал бедных, обездоленных, любили бы богачи его, и мог бы он, слепой, жить припеваючи с двумя женами?" Таким вот образом идет в веками угнетенной народной массе непрерывный процесс "пробуждения". Постепенно этот процесс вовлекает в себя все новых и новых людей, превращается в массовое, глубинное течение. Важно то, что писатель о таких изменениях не только рассказывает, но и рисует, видит этот процесс в незначительных внешне, но поучительных деталях, устремлениях. "В другие годы Таиба-эби на жертвенную трапезу в первую очередь приглашала, бывало, Габбаса-муллу, Козу (прозвище) - Мухеддина с их супругами, - говорится об этом, например, в романе. - В этом году впервые она изменила своей привычке". Все это признаки социальных изменений, происходящих в массе беднейших крестьян. Революционная деятельность таких людей, как Хаммат, направлена на ускорение темпов таких изменений. Причем, во втором романе трилогии "Пробуждение", как подсказывает и название, это главная проблема, такие как Хисбулла, с их своеобразными характерами, типологией, - главнее герои.

В произведениях на историческую тему герои типа Хаммата и Хисбуллы, как правило, постоянны. Но у каждого писателя они своеобразны. Можно даже сказать, что такого рода герой в нашей литературе в той или иной степени как типология освоен, решен. На этом фоне третий сын Таибы-эби, образ Закира представляется новаторским. Как изображает его писатель, Закир смелый, крепкого телосложения джигит. С этой стороны он близок к Хаммату. Но если Хаммат с малых лет рос, привыкая "тянуть плуг наряду с конем своим", то Закир был не очень послушным и очень скоро совсем отбился от рук". "Смелый, проворный, с горячимсердцем, никогда не унывающий, всегда жаждущий побольше увидеть, узнать все новое и новое, - говорится о нем в трилогии. - Его не могла удовлетворить слишком уж тихая, спокойная жизнь села". Закир внезапно уходит, вернее убегает из деревни с бродячим коробейником; многие годы проводит в стороне, лишь время от времени возвращаясь в родную деревню, живет "зимагором" в Оренбурге. Характер Закира формируется именно в такой среде. Поговорка гласит, что люди больше походят на свое время, нежели на своих родителей. Эта истина еще раз подтверждается на образе Закира. Бесцельно шатаясь меж двух классов и идеологий, Закир остается в стороне и от революционной борьбы; он не успел основательно пристать ни к рабочему классу, ни к крестьянской среде. С этой стороны он напоминает своего среднего брата - Хисбуллу, который не смог стать ни муллой, ни настоящим крестьянином. Но если Хисбулла со временем начинает "пробуджаться" и нащупывать пути борьбы, то Закир продолжает свои метания. Даже на фронтах империалистической войны, когда Хаммат, Иштуган и другие писали домой письма, проклиная царей-богачей, Закир, увлекшись, хвастается своими подвигами, поет панегирик войне. Правда, временами и его настигают грустные размышления о своей "зимагорской жизни", неустроенности, которые всегда приводят его к неутешительным выводам: "Еще не жилось как следует. Возрастом до двадцати пяти дошел, а жизнь на ветер пустил. До сих пор нет ни кола ни двора, ни детей, даже и коня нет, чтобы седлать". Но и эта тревога у него временная. В годы гражданской войны "бродяжничество", "зимагорство" характера усложняют для него выбора правильного пути. Он продолжает одинаково храбро воевать то на стороне красных, то белых. Трагедия Закира и таких, как Закир, заключается именно в этом: "Воевать, так воевать!" А за что, за кого воевать - вначале это не очень их и волнует, дескать, "политика не мое дело. Я солдат". Недозрелость классового самосознания, отсутствие прочного социального опыта, как хочет показать писатель, превращает Закира в щепку, попавшую в бурный водоворот, ускоряя его трагизм.

Младший сын Таибы-эби таков. Через него писатель стремится обобщить судьбы определенных социальных слоев, обманутых в годы революции той или иной воюющей стороной, не сумевших найти свой собственный путь. В трилогии Закир не одинок. Таков, например, и Хабир-батыр. За свою жизнь он успел принять и мусульманство, и христианство, много читал, но не нашел нигде справедливости, стал разбойником и защитником бедных; таков и Усман-бай, который, не зная куда истратить свои силы, предался пьянству… Эти образы все из "семьи бунтарей", составляющие трагические страницы народной истории. Характерно, что в трилогии судьба всех этих трех смелых джигитов примерно одинакова: Хабир-батыра избивают до смерти (по поручению его же родного брата Габбаса-муллы), Закир кончает жизнь самоубийством, Усман-бай превращается в полоумного… Думается, что историческую логику писатель отразил в данном случае правильно: одиночные герои, какими бы они смелыми и отважными не были, обречены на поражение. А сила воли, настойчивость характера при этом лишь усугубляют их трагедию.

Как в лице трех богатырей-батыров в сказках отражается героизм народа, так и в образах трех сыновей Таибы-эби, трех братьев обобщается три типологических характера народа. Конечно, это условное деление. Внутри каждого из этих трех типов можно различить множество разнообразных характеров, индивидуальных качеств; радуют они и естественностью, и новизной одновременно. Это, скажем, Урус Идрис, чуть запоздало, в годы испытаний, переживающий свою вторую молодость, и жалкий, с рабской психологией, старик Тулыбай, старавшийся угостить муллу-муэдзинов, заколов своего последнего барана, хотя его дети живут впроголодь, и многие другие персонажи. Все это усиливает творческое своеобразие писателя, оригинальность его почерка, жизненную полноту трилогии. Такую же дифференциацию можно было бы провести и по отношению к отрицательным образам. Автора трилогии "К свету" не совсем удовлетворяет, как, например, в романах 20-30-х годов контрастное деление образов - лишь на "белых" и "красных", "революционеров" и "контрреволюционеров". Краски писателя, как действительность, полифоничны. А разнообразие характеров, в свою очередь, помогает изображению действительности в исторической полноте и объективности. Рассмотрим некоторые из них.

И в понимании идейного содержания произведения, и в различении этапов историко-революционного развития, а также и в определении стилевых, композиционных особенностей трилогии велико значение сказание о Хабире-батыре, данного в романе "Униженные". Хотя и эпизодичен этот образ, но масштабен и противоречив. Хабир-батыр стоит как бы в начале пути и таких непоколебимых революционеров, как Хаммат, и таких заблудившихся, как Закир. Если первые, приняв во внимание уроки истории, продолжают смелые дела Хабира, то такие, как Закир, повторяют его ошибки… В историческом плане Хабир - образ, связывающий прошлое с сегодняшним, утверждающий преемственность борьбы. В трилогии мотив "Хабир-батыра" присутствует постоянно. В романе "Униженные" есть деталь, волнующая своей жизненной естественностью и отражающая отношение народа к Хабиру. Габбас-мулла не ограничивается тем, что науськивает озверевшую толпу на убийство своего же брата, но лишает его и кладбища: "Вон, похороните его на Узунгул, на свалке". Но народ решает по-другому: "С того дня место, где был похоронен Хабир, перестало быть местом свалки. Ни один человек после этого не сваливал там свой мусор. Да и тот мусорный бугорок, который был ранее местом свалки, был быстро покрыт разросшейся густой зеленью". Полной ненависти к угнетателям, гордый народ так возвеличил своего героя, хранил в душе память о нем, складывал легенды и передавал из поколения в поколение. Часто упоминаемый в трилогии "осокорь Хабира" - тоже образ, который выполняет роль символа борьбы: "На небольшом пригорке, что на самой середине широкой тихой поляны, гордо раскинув мощные ветви, стоит старый осокорь в шесть обхватов. Это осокорь Хабира". Он пока еще как одинокий гордый полководец, ожидающий свое войско. И не зря политические беседы Тимербая с молодежью проходят именно под этим деревом-богатырем. На этих бедах такие, как Иштуган, Ахат получают первые классовые уроки, да и в формировании таких борцов третьего поколения, как Байрас, Емеш, Алешка отчетливо слышен бунтарский "мотив Хабира". Любое событие, факт писатель стремиться рассматривать в историческом плане, в развитии. Это проявляется, например, и в шежере (родословной) Байгильде-агая, в желании установить кровное родство сегодняшних героев с легендарным Бииш-батыром и т.д. Все это усиливает мотив преемственности, утверждает закономерность процесса развития, одновременно ведет к стройности сюжета, композиционной целостности. Так, например, молодежь, собравшаяся у осокоря Хабира, вспоминает легенду о героях, тем самым связывая традиции борьбы прошлого и нынешнего времени. Байгильде-агай объясняет своим дочерям социальную несправедливость образами настоящих и лжебогатырей, тем самым приобщая их к истории; деревенские бедняки учатся видеть в бытовых противоречиях историко-социальный конфликт. И, напротив, историко-этнографические краски в произведении нередко участвуют в раскрытии современных примет национальной психологии, мотивов национального своеобразия. Так, на конкретной исторической основе, в соответствии с проблемой произведения, сплетаются история и современность, фольклор и реальность, факт и условность, мечта и действительность. К слову сказать, такое смешанно-полуреальное, полуфольклорное изображение, берущее начало еще в пером романе - "Униженные", соответствует природе характера главной героини Емеш и в двух последних романах. Возможно и обратное: характер Емеш мог потребовать своеобразие стиля. Во всяком случае, это общая черта всех трех романов. И писательница сама знакомит нас с Емеш такими словами: "Девушка, то ли в шутку, то ли всерьез привыкшая воспринимать действительность, смешивая мечту с реальностью". Емеш и после революции склонна воспринять действительность с позиции мечты и фольклора: "Этот Ленин не тот ли праведный батыр, о котором говорил отец? Быть может, победив лже-батыра, на своем сером коне он спустился на землю?" Или вот другая характеристика Емеш, касающаяся периода ее учебы в Оренбурге, в романе "К свету": "Емеш иногда даже забывает, что она простой земной человек, в мечтах она достигает и звезд".

Емеш, хотя она и дается в подобном романтическом ключе, она не фантазерка, но земной человек, даже борец. Поколение Емеш формируется под влиянием уроков революционной и исторической борьбы народа. Указанные черты в характере Емеш лишь подтверждают ее философскую активно творческую натуру. "Емеш, в мечтах "достигавшая звезд", в жизни реальный философ, она не верит в быстротечность жизни и неотвратимость смерти: Вселенная - вечна. А в дальнейшем она приходит к еще более значительным выводам: раз вселенная вечна, "то и человек, ее малюсенькая частица, разве не может быть вечным?"

Для Емеш и ее поколения это исключительно важное и своевременное открытие. Оно призвано утвердить вечность героических деяний, идущих из глубин веков, в нем заложен дух людей нового поколения, которые сами творят историю, ясно видя свою цель. Емеш в одном месте говорит: "Разве можно выходить в путь-дорогу, не зная, куда она ведет?". Это, думается, главная мысль трилогии. Так, новые исторические условия меняют взгляд людей на жизнь, философские и эстетические критерии. Это, кончено, общий мотив историко-революционных романов, восхваляющих социалистическую революцию. Если, скажем, такие, как Хабир-батыр, Закир потеряли "надежду найти истину, правду", то в новых, революционных условиях даже подросток размышляет о величии человека, верит в бессмертие праведного дела, подвига. Прошлая история и сегодняшний день, мечта и действительность, традиционность и новаторство скрещиваются и в этом плане. А это призвано, в свою очередь, показать социально-философскую сущность времени и беспокойную романтику борьбы молодого поколения.

К слову сказать, эстетический взгляд на действительность, активность, мечтательность присущи почти всем положительным героям З. Биишевой. Каждый ее герой, иногда даже и отрицательные персонажи, очень живы, в каждом из них есть какая-то, соответствующая сути и характеру, индивидуальная устремленность. Видимо, поэтому Ахметша-вор, старик Шумбай, Субхан-старшина, Сатыбал, Федька Рябой и другие не только отрицательные социальные типы-характеры, но и чем-то запоминающиеся удивительно живые индивидуальные судьбы. Подобная удача писателя исходи из пристального внимания к характерным деталям, приметам и умения видеть в них черты характера, жизни и эпохи. Во всей трилогии есть лишь один пассивный персонаж, отказавшийся от борьбы. Это - мать Емеш, первая жена Байгильде-агая - Сагура-апай. Ей присуще отчаяние и обреченность, но это не суть ее. Ей присуща и духовная красота, поэтическая утонченность. Она поднялась до осознания и социальной сущности красоты. "Счастье говорите? - грустно усмехается она. - Счастье, оказывается, не в красоте и не трудолюбии. Разве с Байгильде мы не были красивы, не были трудолюбивы? Росли как ягодки, работали как черти. Если нет, то уж нет, счастье не для нас". Не боец Сагура-апа, не сумела она вынести непомерные трудности, устала и сдалась судьбе. То, что на первых же страницах романа "Униженные" она уходит со сцены, умирает, думается, вполне закономерно. Писатель старается раскрыть духовно-нравственные черты и других героев, богатство души ставится в произведении на первый план. Нередко эти черты героя раскрываются в связи с их отношением к культуре, искусству, книге. Даже Закир, хотя и познал столько, сколько Хабир-батыр в поисках истины, он также любопытен и влюблен в книгу; об Иштугане, Хаммате, Емеш и других можно и не говорить, ибо они люди уже нового времени, нового поколения. Книга для них - духовная пища. В этом плане своеобразен и образ Тимербай, с сильной поэтической натурой. Если у него в одной руке винтовка, то в другой - искусство. До гибели своей он не разлучается с кураем, из зернышек проса делает портрет вождя революции Ленина… Конечно, в героях историко-революционных романов, в том числе и в романах З. Биишевой, отражается идеология революции тех лет, но вправе ли мы игнорировать приметы времени, историзма? Революционные дела героев, их категоричность на поле битвы и в трилогии З. Биишевой освящается нравственной чистотой, идеализируются и их социально-духовные устремления. Нравственные качества героев нередко раскрываются и в любовных ситуациях. Причем изображенные в трилогии во множестве интимные взаимоотношения, судьбы влюбленных (Хаммат и Салима, Хисбулла и Бибеш, Иштуган и Айсылу, Байрас и Емеш и др.) совершенно не похожи одна на другую. Такие сюжеты развиваются в соответствующих характерам героев плоскостях, на основе нравственного и духовного родства. Изображение внутренних переживаний, нравственных и любовных ситуаций придает историческому повествованию своеобразное звучание. Писатель местами еще более усиливает эту особенность, подчеркивая духовные, эстетические стороны жизни героев: "В Ильсегулово любят песню, танцы, шутки, смех". Кстати, это тоже новаторство З. Биишевой - показать образ героя-революционера в единстве его общественных и личных, социальных и интимных интересов. Достаточно сказать, что на более ранних этапах, скажем, в романах 30-х годов, этот герой изображался лишь в социальном плане, причем, и тут главенствовал в основном мотив "сурового", "стального характера". Хотя на последующих этапах развития исторического романа, например, в "Иргизе" Х. Давлетшиной, и были внесены поправки, все же нельзя сказать, что уже нет нужды в раскрытии образа борца во всей полноте и многосторонности.

Трилогия, хотя и состоит из трех романов, в сущности это одно произведение. Это обстоятельство, конечно, дает писателю возможность повествования с эпической свободой, но порождает и отдельные трудности. Хочет того или нет, во всех трилогии писатель вынужден иметь дел с постоянными героями, предложенными уже в первом произведении; думать о едином сюжете, стиле и об общей композиции. В трилогии З. Биишевой довольно удачно решаются эти сложные проблемы. В ходе работы писатель связан с обилием исторических материалов, множеством характеров, но тем не менее не теряет из виду положенной в основу произведения основной мысли, главной проблемы. События вол всех трех романах происходят в основном в деревне, в родной среде главного героя. У писателя был повод переключиться на события и иного плана: когда в романе "Пробуждение" был организован отряд красных, повествователь идет вместе с главными героями на бой против белых. Но писатель не гоняется за приключениями, отказывается от привлекательных детективных событий, "вслед" за дезертиром Закиром опять возвращается в деревню. В этом есть своя причина, соответствующая проблеме произведения: интересующий писателя процесс пробуждения - основная мысль романа - идет не в отряде красных, (он (отрад) уже "пробужден", встал в строй борцов), а в деревне, в инертной среде. То есть писатель последователен в художественном исследовании проблемы и привлекает исторические факты и события в соответствии с основной задачей произведения, выбирает подходящую среду, материал.

Несмотря на то, что сюжетная линия романов, входящих в трилогию, развивается вокруг главных героев, произведение З. Биишевой - не одноплановое. "Униженные" написаны со свойственной жанру романа эпичностью и присущим эпичности широким размахом. Вовлеченные в ткань романа социально-исторические, этнографические, бытовые события, органическое сплетение мотивов народного творчества с реальностью, мечты с действительностью, внесюжетные лирические и публицистические отступления, легенды и сказания и т.д. еще более расширяют смысловые и временные горизонты повествования. При этом палитра писателя разнообразна: "Ночь. На чистом небе, мерцавшем, словно зилян башкирской девушки, разукрашенный монетами, слепляя глаза, плывет, словно золотая чаша, луна". Такая "разукрашенность" уже сама по себе дает представление об изображенной национальной среде, о ее особенностях. Но цель ее не отлько в том, чтобы вызывать определенные этнографические ассоциации. Такой "удивительно приятной прекрасной весенней ночи" противопоставляется другая - социальная жизнь: "В доме Емеш совершенно другая картина". Творческие приемы и средства изображения писателя разнообразны, образность всегда естественна, пожизненному метка: "В глубине нар, на самом дальнем конце, словно пышно-белый калач, лежит полный мальчик".

Н.В. Гоголь о баснях Крылова, например, говорил: "От его произведений всегда пахнет русским духом". Умение добиться такого мастерства, способность проникнуть в дух народа и довести его до читателя во всей естественной полноте, душевной теплоте - дело таланта. Романы З. Биишевой также доводят до читателя дух и приметы изображаемой эпохи - атмосферы предреволюционной башкирской деревни, во всяком случае, автор заставляет поверить в эти события. Вызывает некоторое сожаление лишь то, что "национальный дух", полнота и глубина изображения распределена по всем трем романам неравномерно.

Представляется, что многостороннее детальное изображение, эпический размах, сложные и противоречивый конфликт, характернее первому роману трилогии "Униженные", в последующих произведениях начинают терять свою силу и размах. Одна из причин этого в том, что некоторые, даже центральные образы, объединяющие в себе большие смысловые нагрузки и приметы определенной социальной трилогии, раньше времени уходят из сюжета трилогии, не до конца выполнив свои функции. Например, один из центральных образов - Байгильде - погибает уже в романе "Униженные", можно сказать, на первых же страницах романа. Во втором романе "Пробуждение" погибает на полях классовой битвы и другой новаторский герой - революционер с поэтической душой Тимербай; умирает от побоев народная сказительница, неповторимая - Караса-эбы; погибает жена Хаммата Салима; убирают из сюжета трилогии Субхан-старшина, Сергей Хитров, Сатыбал, воплощающие образы классовых врагов. Вместе с ними уходят из трилогии и целые социальные платы, своеобразные исторически противоречия. Кстати, нет никакой драматургической, логической ситуации, чтобы изъять из ткани произведения Субхана-старшину, Сергей Хитрова. Их обоих вместе застреливают, спрятавшись на верхушке дерева, Алеша и Байрас, два подростка. Даже это и реально, все же Субхан-старшина и Сергей Хитров, символизирующие власть старого мира, не должны были исторически так просто быть побеждены и уйти со страниц романа так легко. Ибо классовая борьба еще продолжалась и в последующие годы.

Вместо вышедших из строя персонажей почти не вводятся новые. Надо учитывать и то, что такие сквозные образы, как Хаммат, Иштуган, проходящие через всю трилогию, уже в первом же романе успевают полностью раскрыть свои характеры. Поэтому во втором и третьем романах трилогии - "Пробуждение" и "К свету" - масштабы изображения, эпическая широта несколько сужаются, в отличие от "Униженных"; в последних двух романах полнота многосторонней действительности (социальной, нравственной, бытовой, духовной и т.д.) постепенно ограничивается рамками социальной революции. Вследствие ухода из сюжета ряда значительных образов эти рамки сужаются еще более. Возможно, причины метаморфоз в композиции трилогии следует искать и во вводных словах писателя к роману "К свету". Там автор говорит о том, что произведение вначале было задумано по-иному. Трилогии оно стало впоследствии, в процессе долгих лет работы. Возможно, это обстоятельство не прошло бесследно и для композиции трилогии.

Некоторое сужение горизонта изображения в последних двух романах трилогии, несомненно, связано и с образом главного героя романа - подростка Емеш. В романе "Униженные" Емеш еще почти ребенок и поэтому повествование ведется, в основном, от имени взрослых - Байгильде-агая, Таибы-эби и других людей села. И события изображаются в соответствии с мировоззрением и мышлением взрослых - широко и масштабно. Но когда повествование в романах "Пробуждение", особенно в "К свету" полностью взвалено на плечи девушки Емеш, горизонты происходящих событий, глубина их оценки резко сужаются. В романе "К свету", например, напряженные социально-классовые противоречия 20-х годов замыкаются лишь в стены педтехникума, где учится Емеш, и ограничиваются вопросами просвещения.

Писатель часто вынуждении искать разные способы, "уловки", чтобы довести до читателя многоплановые события и факты, которых не знала и не должна знать Емеш. Часто это делается через авторскую речь. Так, изображая неправедную жизнь и поступки старика Шумбая и его сына Ахметши-вора в романе "Пробуждение", писательница добавляет: "Разве может маленькая Емеш что-либо понять и разобраться в таких людях? Конечно, нет. Поэтому ей очень быстро надоели эти думы". Однако это не универсальный прием. Как главная героиня трилогии, Емеш должна давать свою оценку происходящим событиям, большим исторических процессам. Издержки этого, к сожалению, ощущаются во всех уровнях.

Девочка Емеш, скажем, не имеющая понятия, зачем люди чистят зубы, может сказать о брате-учителе: "Иштуган от слова "вредный" опять перешел к слову микроб. Даже пытался дать объяснение (представление) о микроскопе". Или же: " Иштуган, словно профессор, читающий лекцию перед большой аудиторией, говорил серьезно, степенным голосом…" А только за страницу до этого Емеш думает: "Микробы? Может, Иштуган-ага так называет тех чертей, о которых обычно рассказывала Бибисара-апа? Ведь и черти глазу не видны…" Это ближе к истине.

И последнее. Как известно, в 30-е годы были попытки создания трилогии в лице романов А. Тагирова "Солдаты", "Красноармейцы", "Красногвардейцы". Однако в них не выдерживалось одно из основных требований данной жанровой формы - наличие единого сквозного героя для всех трех романов. Если учесть это, то трилогия З. Биишевой, в широком эпическом плане рисующая этапы борьбы башкирского народа, ступени его исторического рода и успевшая уже завоевать популярность у читателей, является новой жанровой формой.

В последние десятилетия в национальной прозе появились и дилогии, и трилогии, и сериалы романов. Творческие поиски продолжаются, могут появиться и новые жанровые формы, но чтобы на всех порах промчаться по мощеной столбовой дороге, кто-то должен сделать первый трудный шаг, проложить первую тропу, положить в начале пути первый камень, хотя он и будет немного шероховатым. И разве не такова художественная роль и трилогии З. Биишевой? Наряду с идейно-эстетической, структурной новизной, которую принесла в башкирскую литературу трилогии, не должна быть забыта и эта функция первопроходца, пионера в национальной литературе.

Глава
II. Дань памяти народному писателю РБ
Зайнаб Биишевой
Память

В 1992 году Государственной киностудией "Башкортостан" был снят документальный фильм "Зайнаб Биишева" (сценарий, режиссура - А. Абдразаков).

В 2008 - документльно-постановочный фильм "Наша Зайнаб", посвященный столетию великой башкирской писательницы (сценарий, режиссура - А. Абдразаков). В картине использованы архивные записи интервью с героиней. С помощью уникальных лент прошлого века было воссоздано время Биишевой. Режиссер расширил жанр документальной ленты, включив в нее постановочные сцены из произведений писательницы. Имя Зайнаб Биишевой носят:

а) издательство "Китап" - крупнейшее в Республике Башкортостан;

б) улица в г. Уфе;

в) Стерлитамакская государственная педагогическая академия;

г) общеобразовательная школа в селе Мраково;

д) школа искусств в с. Мраково;

е) премия в Кугарчинском районе (в годовщину столетнего юбилея Биишевой награды удостоились профессоры, писатели и учителя башкирского языка).

Действует Дом-музей Зайнаб Биишевой в деревне Туембетово Кугарчинского района. Работает кабинет-музей Зайнаб Биишевой в Стерлитамакской государственной педагогической академии.

Указ Президента Республики Башкортостан о подготовке к 100-летию со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой.

В связи с приближающимся юбилеем народного писателя Республики Башкортостан, лауреата Государственной премии Республики Башкортостан имени Салавата Юлаева Зайнаб Абдулловны Биишевой, внесшей значительный вклад в развитие башкирской литературы, ПОСТАНОВЛЯЮ:

1. Утвердить прилагаемый состав Республиканского организационного комитета по подготовке и проведению 100-летия со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой (далее - Республиканский оргкомитет).

2. Республиканскому оргкомитету до 1 марта 2007 года разработать и утвердить план мероприятий по подготовке и проведению 100-летия со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой, обратив особое внимание на реконструкцию и обновление экспозиции Дома-музея Зайнаб Биишевой, укрепление материально - технической базы объектов социально-культурного назначения и благоустройство деревни Туембетово, капитальный ремонт муниципального общеобразовательного учреждения основной общеобразовательной школы имени Зайнаб Биишевой, муниципального дошкольного образовательного учреждения детский сад "Радуга" в с. Мраково муниципального района Кугарчинский район Республики Башкортостан, и муниципального образовательного учреждения дополнительного образования детей Мраковской детской школы искусств имени Зайнаб Биишевой муниципального района Кугарчинский район Республики Башкортостан.

3. Правительству Республики Башкортостан определить объем и источники финансирования мероприятий, посвященных 100-летию со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой.

4. Контроль за исполнением Указа возложить на Администрацию Президента Республики Башкортостан.

5. Указ вступает в силу со дня его подписания.

Президент Республики Башкортостан М. РАХИМОВ

Уфа, Дом Республики 18 января 2007 года №УП-4

О 100-летии со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой.

Во исполнение Указа Президента Республики Башкортостан от 18 января 2007 года № УП-4 "О подготовке к 100-летию со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой" Правительство Республики Башкортостан ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Утвердить прилагаемый план мероприятий по подготовке и проведению 100-летия со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой (далее - план мероприятий).

2. Министерству экономического развития Республики Башкортостан при формировании республиканской адресной инвестиционной программы на соответствующий финансовый год предусмотреть средства, необходимые для финансирования плана мероприятий.

3. Контроль за исполнением настоящего Постановления возложить на заместителя Премьер-министра Правительства Республики Башкортостан - Министра культуры и национальной политики Республики Башкортостан Илишева И. Г.

Премьер-министр Правительства Республики Башкортостан Р.И. Байдавлетов.

О присвоении имени народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой государственному унитарному предприятию Республики Башкортостан Башкирское издательство "Китап".

В связи со 100-летием со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой Правительство Республики Башкортостан ПОСТАНОВЛЯЕТ:

В связи со 100-летием со дня рождения народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой Правительство Республики Башкортостан ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Присвоить государственному унитарному предприятию Республики Башкортостан Башкирское издательство "Китап" имя народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой.

2. Впредь именовать государственное унитарное предприятие Республики Башкортостан Башкирское издательство "Китап" государственным унитарным предприятием Республики Башкортостан Башкирское издательство "Китап" имени Зайнаб Биишевой.

3. Государственному унитарному предприятию Республики Башкортостан Башкирское издательство "Китап" представить:

в Министерство земельных и имущественных отношений Республики Башкортостан на согласование и в Управление по делам печати, издательства и полиграфии при Правительстве Республики Башкортостан на утверждение устава, в Министерство земельных и имущественных отношений Республики Башкортостан в месячный срок пакет документов для внесения соответствующих изменений в Реестр государственного имущества Республики Башкортостан.

4. Внести изменение в пункт 73 перечня организаций, находящихся в ведении Управления по делам печати, издательства и полиграфии при Правительстве Республики Башкортостан, утвержденный Распоряжением Правительства Республики Башкортостан от 30 марта 2007 года № 304-р, изложив его в следующей редакции:

"73. Государственное унитарное предприятие Республики Башкортостан Башкирское издательство "Китап" имени Зайнаб Биишевой, г. Уфа".

5. Установить, что финансирование мероприятий, в связи с присвоением имени народного писателя Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой государственному унитарному предприятию Республики Башкортостан Башкирское издательство "Китап" производится за счет средств государственного унитарного предприятия Республики Башкортостан Башкирское издательство "Китап".

Премьер-министр Правительства Республики Башкортостан Р.И. Байдавлетов

Зуфар Тимербулатов
ГУП РБ БАШКИРСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО "КИТАП" ИМЕНИ ЗАЙНАБ БИИШЕВОЙ.

Как сейчас помню тот день 1996 года. Было раннее утро, которое по устоявшейся уже традиции проводил на рабочем месте. Тогда трудился в Администрации Президента РБ. Как всегда в таких случаях, неожиданно раздался в кабинете телефонный звонок внутренней правительственной связи. На другом конце провода был зам. Премьер-министра Халяф Ишмуратов, который после короткого дежурного приветствия и сообщил трагическую новость: накануне вечером не стало Зайнаб Биишевой. Шок, молчание. Потом глубокий вздох и тут же перешли к обсуждению деталей предстоящих горьких хлопот.

Хочу сразу отметить: все вопросы решались тут же, без проволочек, оперативно. Буквально за минуты Президентом республики было подписано распоряжение о создании комиссии по организации похорон, в состав которой включили и меня, подключилась Администрация города Уфы, решились финансовые вопросы.

Через 2 или 3 дня после похорон Халяф Халфитдинович пригласил меня к себе в кабинет, чтобы обсудить проект Постановления Кабинета Министров республики об увековечении памяти народной писательницы Башкортостана. Помню, в него вошли и открытие мемориальной доски на доме, где проживала Зайнаб-апай в последние годы, и выпуск ее собраний сочинений. Новым было подготовка и издание фотоальбома о жизни и творчестве писательницы. Такого пункта в предыдущих подобного рода документах не было. Причина тому банально проста - полиграфические возможности не позволяли. Сегодня же ситуация в корне изменилась.

Так вот, обсуждая проект уже упомянутого документа, чувствуем, что чего-то не хватает. Ну нет той важной, особенной детали, которая бы подчеркивала исключительность вклада ушедшей в мир иной женщины в литературу Башкортостана. Да и, честно говоря, не могли мы тогда четко сформулировать саму эту идею. Не потому, что не было такого прецедента, а потому, что так не было у нас тогда принято. Конечно же, имелось в виду присвоение имени Зайнаб Биишевой какому-либо учреждению. Но тогда все же мы с X. X. Ишмуратовым договорились: появится такая возможность - использовать ее. Такая возможность появилась почти через десять лет после смерти писательницы. До этого уже случались прецеденты, когда именами выдающихся деятелей литературы и искусства Башкортостана называли не только улицы и школы, но и учреждения, являющиеся визитной карточкой духовной жизни нашей республики.

Непосредственное обращение к М.Г. Рахимову не замедлило с ответом: поддержать. И буквально через считанные дни, необходимые для согласования и улаживания обычных в таких случаях формальностей, вышло Распоряжение Правительства Республики Башкортостан за подписью его Премьер-министра Р.И. Байдавлетова.

Мне и сейчас часто задают один и тот же вопрос, смысл которого можно свести к следующему: что же приобрело книжное издательство, получив имя Зайнаб Биишевой. При этом подразумеваются какие-то меркантильные интересы. Меня, честно говоря, коробит такой подход. Мою голову порой свербит мысль, которую каждый раз гоню прочь, но она никак не хочет уходить: неужели все мы за последние годы так прониклись этой рыночной экономикой, что все поступки и слова оцениваем только через призму "выгодно-невыгодно"?! Неужели и стремление увековечить память о человеке будем рассматривать с деляческой точки зрения? И тем не менее попытаюсь дать ответ на этот вопрос.

Во-первых, Зайнаб Биишева определенное время трудилась в нашем книжном издательстве. Именно здесь она делала первые шаги как редактор и как писатель. Именно здесь она познакомилась с азами книгоиздания, работала над рукописями, училась писать сама и оценивать написанное другими. Немаловажен и тот факт, что трудилась Зайнаб-апай в редакции детской литературы. Именно она определила на многие десятилетия вперед вектор развития книгоиздания для детей в башкирской литературе.

Во-вторых, все произведения Зайнаб Биишевой увидели свет именно в Башкирском книжном издательстве. Именно здесь впервые в своей истории было осуществлено издание трилогии, автором которой и была Зайнаб Абдулловна. Это был тогда, скорее всего, эксперимент с трудно предсказуемыми последствиями. И он оказался очень удачным и пока единственным.

Конечно, из недр книжного издательства вышел не один десяток известных сегодня прозаиков и поэтов, работавших когда-то у нас. Два из них получили звание народного - Зайнаб Биишева и Нугуман Мусин. Но первой этого высокого, почетного титула была удостоена именно Зайнаб-апай.

В-третьих, имя 3. Биишевой, став составной частью эмблемы нашего издательства, теперь многократно повторяется в выпускаемых книгах. И это тот случай, когда от частого повторения слово не теряет своего смысла, а, наоборот, с каждым разом приобретает новые грани. Лично у меня после знакомства с новой книгой создается впечатление, что за напечатанными словами "Издательство "Китап" имени Зайнаб Биишевой" стоит сама Зайнаб-апай с распростертыми объятиями, как бы благословляя автора на тернистый путь к читателю и одновременно оберегая от невзгод это детище ума человеческого - книгу.

Да, присвоение нашему издательству имени Зайнаб Биишевой - это в первую очередь увековечение ее памяти. Но это еще и обязанности издательства перед ее памятью, перед ее творчеством. И эту обязанность я вижу по крайней мере в трех измерениях.

Первое - это сохранение и продолжение истории Башкирского книжного издательства. Оно еще долго должно быть одним из главных звеньев в развитии башкирской литературы, потому что национальное издательство - не просто издающая организация, а активный участник литературного процесса в республике. Оно формирует и реализует его главные направления.

Второе - по своему художественному уровню издающиеся у нас книги никак не могут быть ниже уровня произведений Зайнаб Биишевой. Ее книги - своеобразный маяк как для начинающих, так и для маститых писателей. Для первых - эталон, к которому надо стремиться, для вторых - пример постоянного самосовершенствования, неудовлетворенности собой, нежелания успокаиваться на достигнутом.

Третье - постоянная пропаганда творческих достижений Зайнаб Биишевой, выпуск ее произведений не только в нашем издательстве, но и далеко за пределами Башкортостана, для чего, в частности, и был создан специальный фонд.

Зайнаб Биишева стала символом башкирской литературы. Надеюсь - по крайней мере, этого нужно добиваться, - что имя этой прославленной женщины станет еще и одним из символов всего Башкортостана.

Хамит Баймурзин СТЕРЛИТАМАКСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ ИМЕНИ ЗАЙНАБ БИИШЕВОЙ.

Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой является правопреемником Стерлитамакского учительского института, который был создан решением Совета Народных Комиссаров БАССР № 717 от 6 июля 1940 года. На основании Распоряжения Совета Министров СССР № 6549-Р от 18 июня 1954 г. и Постановлением Совета Министров РСФСР № 954 от 26 июля 1954 г. на базе Стерлитамакского учительского института был организован Стерлитамакский государственный педагогический институт как самостоятельное высшее учебное заведение. Решением Аккредитационной комиссии МО РФ от 9 марта 2004 г. наш институт повысил статус и получил название "Стерлитамакская государственная педагогическая академия". В 2008 году академии присвоено имя народной писательницы Республики Башкортостан Зайнаб Биишевой и на основании приказа Федерального агентства по образованию от 1 июля 2008 г. № 773 наш вуз переименован в государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой".

Так сложилось исторически, что СГПА им. Зайнаб Биишевой является основным центром подготовки научно-педагогических кадров на юге республики, включающем города и сельские поселения с общей численностью населения более одного миллиона человек. В составе СГПА функционируют 6 факультетов: факультет башкирской филологии, физико - математический, филологический, исторический, технолого-экономический, факультет педагогики и методики начального образования. На базе СГПА в 2009 году открываются Институт педагогики и психологии, Институт математики и естественно - научных дисциплин.

Как показывает опыт, залог успеха, прежде всего, в правильном долгосрочном прогнозе потребностей рынка, в лицензировании новых образовательных программ, востребованных в современных условиях. Наряду с существовавшими и неизменно пользующимися спросом специальностями учителей математики и физики, родного и русского языка и литературы, учителей начальных классов, истории, технологии и предпринимательства, последнее десятилетие были открыты новые специальности по подготовке учителей информатики. биологии и химии, иностранного языка, а также системных программистов, математиков-программистов, физиков, журналистов, педагогов-психологов, социальных педагогов менеджеров. Наши студенты ежегодно удостаиваются именных стипендий.

Гарантиями качества образования являются, в первую очередь, гарантии качества профессорско-преподавательского состава. На 2009 год в академии количество докторов наук и профессоров, работающих в вузе на постоянной основе, составляет 32 человека, кандидатов наук и доцентов - 277. Наряду с опытными педагогами много талантливой молодежи, шагающей в ногу со временем, предлагающей новые смелые инновационные проекты. Ученые академии участвуют в фундаментальных исследованиях по фантам и программам в области математики, физики, филологии, педагогики, современных технологий подготовки будущих учителей, прикладные работы выполняются в области химических технологий, физико-математических наук. За период с 2004 по 2009 г. академией получено свыше 20 патентов, авторских свидетельств на изобретения.

Научная деятельность СГПА, которая является неотъемлемой частью общей системы подготовки специалистов, основывается на таких приоритетных направлениях, как развитие информационных ресурсов инновационного научного образовательного комплекса академии; ориентация в научно - образовательной деятельности на фундаментальные и прикладные исследования; интеграция образования, научной и практической деятельности; взаимодействие вузовской науки с системой образования, учреждениями и предприятиями региона; повышение эффективности работы аспирантуры, функционирующей в академии по 15 специальностям.

Важным направлением обмена новейшей научной информацией является участие вуза в научных мероприятиях (конференциях, семинарах, круглых столах, выставках, конкурсах). На базе подразделений СГПА ежегодно проходят научные конференции различных уровней: международные, всероссийские, республиканские, межвузовские. Одним из действенных средств повышения эффективности научно-исследовательской работы преподавателей и студентов является установление тесных связей академии с крупными научными центрами и высшими учебными заведениями Республики Башкортостан, Российской Федерации и зарубежья. Плодотворно работает Центр научных исследований.

Организация эффективного учебного процесса академии, усп

ешное исследование различных научных направлений, апробация и внедрение проектов, изобретений в практику невозможно без соответствующей материально-технической базы. В семи корпусах академии занятия ведутся в аудиториях, компьютерных классах, лабораториях, мастерских, оснащенных самым современным оборудованием, необходимым для подготовки специалистов. Для реализации образовательной деятельности вуз также располагает 3 общежитиями для студентов всех форм обучения, здравпунктом, комбинатом общественного питания, буфетами, спортивным комплексом.

Ключевым звеном в деятельности академии является обеспечение ее информационными источниками. Библиотека СГПА им. Зайнаб Биишевой насчитывает 552 тысячи экземпляров учебно-методической, научной, справочно-библиографической литературы. Кроме того, в рамках специализированных кабинетов на факультетах и кафедрах академии формируется и используется профильный библиотечный фонд. В настоящее время серьезное внимание уделяется и уровню информатизации вуза.

Считая качество образования важнейшей идеей в развитии современного образовательного учреждения, Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой в числе приоритетных направлений развития видит гуманизацию содержания образования, которое обеспечивает формирование личностных, высоконравственных качеств будущего педагога, обладающего исторической культурной памятью, способного ценить традиции, являющиеся достоянием общества, народа и человечества. Задача повышения качества, воспитания наряду с уровнем образования была и остается актуальной. В академии функционирует факультет дополнительных профессий, дающий возможность развитию всесторонней личности, а также создан Центр карьеры и содействия трудоустройству выпускников. Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой ставит целью воспитание студентов на основе общечеловеческих ценностей путем приобщения к творчеству гуманистов - классиков отечественной литературы. Присвоение академии имени народной писательницы, великого гуманиста, педагога Зайнаб Биишевой, увековечение ее памяти служит реализации данной цели. В академии большое внимание уделяется изучению жизни и творчества Зайнаб Биишевой. Проводятся различные мероприятия: конкурсы научных и творческих работ, тематические уроки, литературные вечера, выставки, конференции, фестивали. Курсовые, дипломные работы студентов вносят весомый вклад в изучение духовного наследия народной писательницы. В академии ведется серьезная работа по организации кабинета-музея Зайнаб Биишевой, где будут созданы все условия для обучения и воспитания молодого поколения на примере героической жизни и творческого пути писательницы. В настоящее время создан фонд кабинета-музея, где собраны интересные экспонат, письма, воспоминания о Зайнаб Биишевой. Мы полагаем, что фонд будет постепенно пополняться материалами, и каждый может принять в этом участие.

Академией создан сайт "Все о Зайнаб Биишевой", включающий сведения не только о жизненном пути, но и о литературном наследии писательницы, научных, методических изысканий по ее творчеству.

Проведение научно-практических конференций, посвященных творчеству Зайнаб Биишевой, стало хорошей традицией нашего вуза. В 2008 году решением Ученого совета академии учреждена стипендия им. Зайнаб Биишевой, первыми стипендиатами стали студент филологического факультета Ефремов Андрей и аспирант факультета башкирской филологии Утяев Айнур.

В 2008 году академия награждена дипломом Правительства РБ "За вклад в развитие экономики РБ". В 2009 году Президентом РБ М.Г. Рахимовым СГПА им. Зайнаб Биишевой присуждено звание "Лучшее учреждение образования Республики Башкортостан - 2008".

Мы остаемся в ряду ведущих вузов Республики Башкортостан и России, тем самым обеспечивая основы для дальнейшего динамичного развития системы высшей школы России.

ЗДЕСЬ ХРАНИТСЯ ПАМЯТЬ

В 1998 году в целях увековечения памяти Зайнаб Абдулловны Биишевой на ее малой родине - д. Туембет был открыт Дом-музей народной писательницы Республики Башкортостан. Заведует им лауреат премии имени 3. Биишевой Гульшат Кунакбаева.

Музей располагает личными вещами писательницы, аудио - и видеолентами, магнитофонной записью голоса. Этот сельский центр культуры и просвещения с каждым годом пополняется новыми экспонатами. "Наши подарки - музею 3.А. Биишевой" - так называется стенд, в котором расположены книги, памятные вещи, подаренные любимой писательнице товарищами по перу, земляками, друзьями, поклонниками ее таланта.

В Доме-музее всегда многолюдно. Сюда любят приходить и взрослые, и дети. Почетные гости района обязательно посещают музей, который известен в республике и за ее пределами, ведь Зайнаб-апа Биишеву знали, почитали, любили жители всей нашей необъятной страны. Со дня открытия ведется книга памяти, в которой посетители оставляют свои пожелания, думы и слова признательности любимой писательнице.

Традиционное вручение ежегодной литературной премии имени 3. Биишевой, учрежденной Кугарчинской районной Администрацией, также проходит в стенах Дома-музея писательницы. Традиционными стали и районные шахматные турниры в честь памяти знатной землячки. Ежегодно в январе проходят и вечера памяти. Приезжают ее товарищи по перу, собираются жители деревни.

Так на малой родине великого башкирского писателя XX века Зайнаб Биишевой бережно хранится память о ее долгом и сложном жизненном пути и неувядающем творчестве приумножаются добрые традиции духовной жизни ее земляков - кугарчинцев.

НОСЯТ ЕЕ ИМЯ, ГОРДЯТСЯ СВОЕЙ ШКОЛОЙ

В селе Мраково в 1996 году была открыта еще одна красивая современная школа, которая носит имя Зайнаб Биишевой. Сегодня в ней учатся более 150 детей. Их обучением и воспитанием занимаются 25 квалифицированных педагогов. Имеется 9 класс-комплектов, работают четыре методических объединения, кружки по интересам. Школа работает по напраалению "Развитие творческих способностей учащихся на уроках и внеклассных мероприятиях". Руководит основной общеобразовательной школой отличник образования Республики Башкортостан Наиля Шарифовна Юнусова.

Школьная библиотека располагает богатым материалом о творчестве писательницы, составлено "Шежере" династии Биишевых. С младших классов дети изучают произведения Зайнаб Биишевой, учатся любить родную землю, родной язык, пробуют свое перо в различных жанрах. В школе побывали известные писатели Сафуан Алибаев, Тимер Юсупов, Тамара Ганиева, Равиль Бикбаев, Рамиль Янбек, Ирек Киньябулатов, Кадим Аралбай, Александр Филиппов и другие выдающиеся творческие личности.

К 100-летнему юбилею 3.А. Биишевой школа была капитально отремонтирована, приобретены новая мебель, компьютерное оборудование.

Школа активно участвует во всех творческих конкурсах, связанных с именем народной писательницы.

ЗДЕСЬ РОЖДАЮТСЯ ЮНЫЕ ТАЛАНТЫ

38 лет тому назад в с. Мраково была открыта детская музыкальная школа, которая в 1997году получила статус школы искусств, а в 2006 году ей присвоили имя народной писательницы Зайнаб Биишевой.

Сегодня здесь работают такие отделения, как "фортепиано", "баян", "духовые инструменты". "курай", "хоровое", "хореография", художественное", "башкирский фольклор", "скрипка", "теория музыки", "русский фольклор". Радуют своими успехами творческие коллективы: народный вокальный ансамбль преподавателей "Милэш", народный ансамбль народных инструментов "Мондаръя", образцовый детский ансамбль кураистов,
образцовый детский вокальный ансамбль "Кугарчинские непоседы", детский ансамбль
баянистов, кубызисток, эстрадного танца, детские фольклорные ансамбли "Калинка", "Мурадым", народный духовой оркестр, детский ансамбль танца "Далан", ансамбль башкирских народных инструментов "Ынйы", ансамбль скрипачей "Грация", детский хор, творческое содружество юных художников "Палитра". В 2009 году аттестационной комиссией СМО и РУМЦ школа подтвердила статус 1 квалификационной категории. Руководит коллективом вот уже 14 лет Каримова Флорида Закиевна.

За эти годы около 100 выпускников поступили в ССУЗы и ВУЗы по линии культуры и искусства. Сегодня обучаются 300 детей. Школа вырастила дипломантов и лауреатов районных, зональных, республиканских, всероссийских, международных конкурсов. Выпускник отделения "Народные инструменты" Айнур Искандаров - неоднократный лауреат международных конкурсов в России, Италии, Франции. Выпускник отделения "Духовые инструменты" Марсель Шарафутдинов - стипендиат Президента РБ М.Г. Рахимова, обладатель Федеральной премии для поддержки талантливой молодежи, учрежденной Указом Президента РФ В.В. Путиным.

САМАЯ КРАСИВАЯ УЛИЦА

В районном центре с. Мраково есть улица, названная в честь народной писательницы Зайнаб Биишевой. Она считается центральной, и по протяженности самая длинная. Здесь много добротных домов: с резными карнизами, большими окнами и расписными воротами. По обочинам дороги прохожих приветствуют молодые деревца, радуют глаз цветы в палисадниках домов.

На этой улице живут гостеприимные, добродушные, трудолюбивые люди, среди которых заслуженные работники различных отраслей производства, ветераны и участники войны. Многие дома украшают таблички "Дом образцового содержания" или же "Здесь живет ветеран". Здесь много и социальных объектов. Украшением села стали районный Дворец культуры, Центр детского творчества, которые тихими вечерами сияют ярким светом фонарей. Через дорогу от них находится одна из самых больших школ района - средняя школа № 1 - победитель Всероссийского конкурса "Лучшая школа России". По красоте она не уступает городским. Преобразилась за последние годы и центральная площадь: были построены современные торговые точки, здания Сбербанка, налоговой инспекции, крытый рынок. На этой улице находится и Аллея Славы, куда жители приходят почтить память погибших в Великой Отечественной войне. У подножья памятника "Скорбящей матери" всегда живые цветы.

На улице 3. Биишевой расположены Центральная райбольница, отделение Россельхозбанка, РОВД, центральная библиотека и аптека, гостиница "Большой Ик", автостанция, военный комиссариат, профлицей № 90, хлебоприемное предприятие, множество торговых точек. Улица и тротуары заасфальтированы, площадки огорожены.

В любое время года жители содержат в чистоте родную улицу, гордятся тем, какую замечательную. выдающуюся личность вырастила кугарчинская земля.

В честь Зайнаб Биишевой.

В Кировском районе столицы состоялась торжественная церемония открытия мемориальной доски народному писателю Республики Башкортостан, лауреату республиканской премии имени Салавата Юлаева, кавалеру трех орденов "Знак Почёта", выдающемуся башкирскому прозаику, поэту и драматургу Зайнаб Абдулловне Биишевой по ул. Коммунистическая, 71.

Первым с приветственным словом выступил заместитель главы Администрации городского округа город Уфа Сынтимир Баязитов. Он отметил, что Зайнаб Биишева является для всех, кто вырос на её восхитительных рассказах, повестях и романах, - Писательницей с большой буквы, человеком, который всем сердцем болел за будущее своего народа, республики.

Ещё в этот день прекрасные слова о народном писателе Республики Башкортостан, которая никогда не унывала и шла по жизни с высоко поднятой головой, сказал заместитель председателя Союза писателей Республики Башкортостан, лауреат республиканской премии им. Салавата Юлаева Кадим Аралбаев.

При жизни талантливая писательница всегда поддерживала самые тесные связи со своими земляками - кугарчинцами. Поэтому на столь торжественное событие приехала и заместитель главы муниципального района Кугарчинский район РБ Разиля Хисматуллина. Она сообщила, что на малой родине Зайнаб Биишевой чтят её память. В Кугарчинском районе существует музей, общеобразовательная школа, детский сад, которые носят её имя, также учреждена районная премия им. Зайнаб Биишевой.

На торжественной церемонии открытия мемориальной доски присутствовали и самые близкие люди писательницы: дети, внуки, родственники. Так, со словами восхищения и уважения к своей тёте выступила племянница Зайнаб Абдулловны - председатель Всебашкирского национально-культурного центра "Ак тирма" Ляля Биишева.

Также на открытии мемориальной доски было очень много учащихся, которые продемонстрировали прекрасное знание стихов Зайнаб Биишевой.

Право открытия мемориальной доски было предоставлено главе Администрации Кировского района г. Уфы Юлаю Ильясову и племяннице писательницы Ляле Биишевой.

Александр ЗИНОВЬЕВ ЗАЙНАБ БИИШЕВА: "БАЛОВНЕМ СУДЬБЫ Я НЕ БЫЛА"
.

Народный писатель Башкортостана, поэт, драматург. Создатель эпических романов, ярко отобразивших жизнь башкирского народа в эпоху революций и Гражданской войны. Автор повестей и рассказов о современниках, а также пьес и сказок для детей и юношества. Тонкий лирик, чьи стихи легко ложатся на музыку и становятся песнями. Переводчик на башкирский Гоголя, Тургенева, Аксакова, Чехова, Кассиля и других классиков русской и советской литературы. Этим человеком издано более шестидесяти книг на языках народов России и мира. И это все она - Зайнаб Биишева.

"Невысокая, скорее даже маленькая, миловидная, но уже далеко не молодая женщина с типично башкирским лицом и задумчивым взглядом человека, постоянно погруженного в свои мысли", - такой она запомнилась автору этих строк. Видеть же ее довелось не раз и не два. И сидящей в президиуме писательских съездов, и в редакциях газет, и на читательских конференциях, и на совещаниях по идеологическим вопросам, проводимых областным комитетом руководящей и направляющей партии. Кстати, о нравах партийных идеологов говорит, например, такой случай. На одном из совещаний секретарь обкома, желая показать заботу руководства республики о писателях, в своем выступлении вдруг отвлекся от лежавшего перед ним текста доклада и спросил аудиторию:

А вы знаете, какой гонорар получила Зайнаб Абдулловна в Башкирском книжном издательстве за свой четырехтомник?

Зал насторожился. Речь шла о первом собрании сочинений Биишевой. Секретарь выдержал эффектную паузу и назвал сумму, уверенный, что она произведет впечатление на собравшихся. Цифра была не такая уж и большая, но, поскольку превосходила его личную зарплату за год, ему она казалась астрономической. При этом он как бы забыл, а может и не знал, что писатель, даже такой, как Биишева, никакой зарплаты не получает, а пенсия по возрасту у литератора совсем мизерная.

Эти деньги я заработала своим трудом, - ответила высокому идеологическому начальнику с места Зайнаб Абдулловна. - Если вам писательский хлеб кажется слишком легким и сладким, бросайте партийную работу и попробуйте зарабатывать на жизнь своим пером.

Нет, жизнь и судьба с раннего детства испытывали ее на прочность. Еще ребенком оставшись сиротой, она только к 16 годам смогла окончить четыре класса. Многое постигала самостоятельно. Смышленую девочку направили в Башкирский педагогический техникум, который располагался тогда в Оренбурге, в историческом архитектурном комплексе "Караван-сарай", построенном в XIX веке на деньги, собранные башкирами. В этом же техникуме одновременно с ней учился будущий писатель-сатирик Сагит Агиш, получали знания другие посланцы республики, оставившие затем свой след в ее истории. Размышляя о своей жизни, Зайнаб Биишева в одном из стихотворений впоследствии напишет следующее:

Баловнем судьбы я не была, Беспечально в мире не жила.

И любовь особую к себе От себе подобных не ждала.

В меру воздавала мне страна, В меру отпускала мне грехи.

Не из мухи делала слона -

Просто сочиняла я стихи.

Иногда от ненависти кровь Обжигала душу мне огнем.

Все же всякий раз моя любовь Зазывала путников в мой дом. По-людски все было. Я жила, К людям относилась по-людски.

Я трудилась в жизни, как могла, Но не разрывалась на куски.

По-людски мечтала и рвалась Я в мечтах в космический полет. Но, земную признавая власть, Находила лишь в земле оплот. Легких не искала я дорог, Скверну не пускала за порог. Благодарна сердцу я за то, Что во всем давало мне урок.

По-людски я счастлива была. По-людски страдала от тоски, Я любила землю, как могла, И людей любила по-людски. По-людски все было. И теперь Одного хочу: чтоб те ростки В детях проросли. Хочу я дверь Затворить навеки по-людски.

Большая труженица, она прожила большую жизнь в литературе. Первый ее рассказ опубликован в 1930 году в журнале "Пионер". А первая книга "Мальчик-партизан" вышла в военном 42-м.

В 40-60-е годы выходят такие известные ее книги, как "Кюнхылыу", "Странный человек", "Где ты, Гюльниса?", "Думы-думы", "Любовь и ненависть". В них писательница, показывая своих героев и героинь в конфликтных ситуациях, поднимает философские проблемы взаимоотношения личности и общества. Но самый главный труд ее жизни - это романы "Униженные", "У Большого Ика" и "Емеш", составившие многоплановую эпическую трилогию и вошедшие в историю башкирской литературы как крупнейшее явление историко-литературного жанра. За эту трилогию Зайнаб Биишевой была присуждена Государственная премия имени Салавата Юлаева.

Перо выпало из ее рук в конце августа 1996-го. Второго января будущего года исполнится 100 лет со дня рождения писательницы. Юбилей Зайнаб Биишевой, о подготовке к которому издан Указ Президента РБ, станет большим событием в культурной жизни республики.

Глава
III. Воспоминания дет
ство

Детство. И горестным, можно сказать, трагичным, и увлекательным, как сказка, и задумчивым, как грустная песня, было мое детство. Тот, кто прочитал роман "Униженные", знаком с маленькой девочкой по имени Емеш. Детство Емеш - это мое детство, Конечно, в соответствии с законами литературного творчества оно представлено в несколько измененном, обобщенном виде. Но нет здесь выдуманных деталей, все взято из жизни, из пережитого мной. И все же это не копия, не слепок, полностью совпадающий с моим детством. Перенеси я на бумагу все выпавшее на мою долю, ничего не меняя - не получилось бы, во-первых, художественное произведение. Во-вторых, нашлись бы люди, которые взялись бы утверждать, что так в жизни не бывает.

В общем "Униженные" - автобиографический роман. В основе истории семьи Байгильды лежит судьба нашей семьи. В то же время "униженные", повторюсь, не слепки с членов одной лишь нашей семьи, а обобщенные образы, хотя оказалось, что я, обрисовывая главных героев романа, наделяла их чертами людей из своего семейного окружения.

Откровенно говоря, я не люблю вспоминать свое детство. Кому хочется, пусть и мысленно, вернуться из света во тьму?! Однако первые тропы долгого пройденного пути, начало отшумевших лет - они ведь там, в детстве. Более того, оно все еще оказывает влияние на выбор предстоящих дорог, на грядущие годы. А коли так, возможно ли, собираясь рассказать о своем жизненном и творческом пути, не вспоминать о детстве? Конечно, нет.

Встарь у башкирского народа было хорошее правило: каждому уважающему себя человеку надлежало помнить своих предков до седьмого колена. То есть знать, кем, какими людьми были деды-прадеды, знать их имена, род занятий, обычаи, взгляды на жизнь и окружающий мир; передавать их мужество, честность, прямоту, все доброе, сделанное ими для народа, от поколения к поколению; подрастающее поколение должно было впитывать в себя все лучшее из оставленного ему наследия. Интересно: никто не помнит что-либо отрицательное о своих предках, вспоминают лишь их положительные стороны. Значит, плохих предков не было. Если в хорошем роду появлялся дурной человек, не только родственники - весь аул осуждал его.

Обвинят меня, наверно, скажут:

У хорошего отца сынок дурной.

Надо думать, песню эту сложил человек, чувствовавший, что ведет себя предосудительно.

Я сама, к сожалению, не отношусь к людям, знающим своих предков до седьмого колена. И мой отец с матерью не входили в их число. Наши предки, в особенности по отцовской линии, умирали очень рано. Их дети не то что дедов - родителей едва помнили. Вот сейчас, в условиях, созданных советской властью, продолжительность жизни и в нашем роду выросла. Мы, пятеро рано осиротевших детей, уже прожили вдвое дольше, чем наши родители. Даже я, самая младшая, обогнала их в возрасте.

Я, поскольку не помню предков до седьмого колена, рассказ о себе должна, думаю, начать с отца с матерью. В том, кем, каким становится ребенок, в огромной мере сказывается влияние родителей. А раз так, рассказать о себе, не рассказав прежде о них, тоже невозможно.

Я пришла в этот мир 15 января 1908 года в Бурзян - Кипчакской волости Орского уезда Оренбургской губернии, по нынешнему административному делению - в деревне Туембет Кугарчинского района Республики Башкортостан, шестым ребенком в бедной, безземельной семье. Сами жители деревни, где я родилась, именуют ее еще и по-другому: Байыулы либо Байыу - ландары - Сыновья Байы.

Моя мать Фагиля приходится дочерью слепому "старику Гумеру", проживавшему в ауле Сапык Второй Кара-Кипчакской волости той же бывшей Оренбургской губернии. (В былые времена слово "старик" не соответствовало сегодняшним представлениям, стариком могли считать и сорокалетнего, скажем, человека.) Маму смолоду мучили боли в суставах. Когда мне было около двух лет, мама приняла предложение знахарки сделать ей кровопускание. Почему-то в ходе этой операции ее парализовало. Пролежав в таком состоянии восемнадцать месяцев, летом 1911 года она умерла. Мне тогда было, значит, около трех с половиной лет.

Я маму не помню. Фельдшерица, сделавшая мне прививку против оспы, и отец, взявший меня при этом на колени, его лицо, его одежда до сих пор стоят перед моим мысленным взором. А ведь мама в те дни была еще жива. Как мне потом рассказывали, она лежала неподвижно в углу на тюфяке, в ее глазах блестели слезы. Прививку мне сделали по ее настоянию. "Младшая дочка ни краснухой, ни оспой не переболела. Если заболеет после моей смерти, кто о ней позаботится? Отец, пусть ей сделают прививку у меня на глазах", - просила она. Несмотря на свое тяжелое состояние, она тревожилась обо мне. Мама моя умерла в возрасте чуть более тридцати лет.

У моего отца, Абдуллы Тухватулловича Биишева, не только земли, но и близкой родни рядом не было. У читателя, возможно, возникнет вопрос:

Как так? Ведь в те времена башкирам не было присуще безземелье.

Могу в связи с этим рассказать историю, услышанную от отца.

Когда-то давно, до того, как общинные земли поделили, башкиры, обитавшие в долине Туксурана, отъезжали летовать к красивой, полноводной реке Большой Ик, протекающей по территориям нынешних Кугарчинского и Зианчуринского районов. Поэтому, что ли, при разделе земли часть наделов землемеры нарезали им у берегов Ика, часть - в долине Туксурана. Затем одно родовое подразделение аула Кулумбет - аймак, носивший название Байыулы, продав свои наделы у Туксурана, переселилось в долину Ика, где прежде только летовало, и укоренилось тут, основало новый аул. По имени старейшины аймака назвали его Туембетом.

Много лет спустя дед моего отца "старик" Иргале, надумав повидаться с сородичами, прикочевал со всем своим семейством и скотом в Туембет. И очень понравилась ему, прибывшему из голой степи, здешняя природа. Прекрасные заливные луга, богатые цветущим разнотравьем и дикой ягодой, роскошные сенокосные угодья, тучный чернозем хлебородных нив, река с водившимися в ней в изобилии хариусом и форелью, места, удобные для летних стоянок.

Осяду и я в долине Ика, буду жить в этом краю, - решил он.

Много лет спустя дед моего отца "старик" Иргале, надумав повидаться с сородичами, прикочевал со всем своим семейством и скотом в Туембет. И очень понравилась ему, прибывшему из голой степи, здешняя природа. Прекрасные заливные луга, богатые цветущим разнотравьем и дикой ягодой, роскошные сенокосные угодья, тучный чернозем хлебородных нив, река с водившимися в ней в изобилии хариусом и форелью, места, удобные для летних стоянок.

Осяду и я в долине Ика, буду жить в этом краю, - решил он.

Вся земля тут поделена подушно, тебе ничего не достанется, - предупредили его туем - бетцы.

Ладно, на миру, говорят, и воробей не пропадет, как-нибудь проживем, - сказал Иргале.

Однако ошибся мой прадед. Жизнь без своей земли - проклятая жизнь - подсекла и его, и его потомков. И сам он, и сын его Тухватулла быстро покинули этот мир. Сохранился на аульном кладбище серый камень, со временем, наполовину ушедший в землю. Кто-то, ковыряя ножом, вывел на этом необтесанном, неотшлифованном камне имена семи предков "старика" Иргале. Если внимательно всмотреться, их можно прочитать и сейчас.

Отец мой в двенадцатилетнем возрасте остался круглым сиротой. У него были пятнадцатилетняя сестра Бибигайша и десятилетний братишка Валиулла. Тот, кому запомнился образ Гюльгайши из романа "Униженные", знаком и с моей тетей Бибигайшой. Ее жизнь представлена в романе почти без изменений. Бибигайша-инэй с ее мужем "ценой в осьмушку чая" на моей памяти были еще живы. Жили они на окраине аула Зиряклы нынешнего Зианчуринского района в плетневой избе. Избу можно было бы назвать совершенно пустой, если б не обитала в ней гурьба вечно голодных детишек. Тем не менее Бибигайша - инэй была вполне довольна и своим молчаливым, работящим, добросердечным, смирным мужем, и жизнью в плетневой избе, - запомнилась мне она жизнерадостной, приветливой, неунывающей. Бибигайша-инэй и ее "бабай" умерли, кажется, от голода в 1921 году.

После того как сестра вышла замуж за этого самого "бабая", мой отец, взяв с собой братишку, ушел из Туембета, отправился странствовать из аула в аул, из города в город. Судя по рассказам знавших его людей, оказался он весьма сметливым и трудолюбивым парнишкой, не было дела, которым он не смог бы овладеть. И сапоги научился тачать, и печи выкладывать, и скот пасти, и на жатве никому в ловкости не уступал. Поработав летом ради пропитания у разных людей, на зиму устраивался при каком-нибудь медресе. За услуги, оказываемые богатым шакирдам, - например, он кипятил для них чай, держал наготове самовар, - его подкармливали и разрешали ночевать в медресе. В конце концов он как-то проявил способность к овладению знаниями. В Оренбурге тогда был фонд Гани-бая, созданный для вспомоществования сиротам, желающим учиться. За счет этого фонда отца сначала приняли в джадитскую - светской направленности - школу в Ново-Чебеньках (это селение называют и Яманбулаком, там родился поэт Булат Ишемгул). Затем за счет того же фонда отец поступил учиться в знаменитое медресе "Хусаиния" и окончил его.

Как известно, татарская национальная буржуазия в пору становления торгово - финансового капитализма стала испытывать нужду в грамотных счетных работниках. Существовавшие тогда религиозно-схоластические учебные заведения не могли обеспечить ее потребности. На этой почве зародилось джадитское рефооматорское движение, усилилось внимание к системе образования со стороны буржуазии. В Оренбурге самые видные богатеи - миллионеры Хусаиновы открыли медресе, чтобы выпускать из него молодежь с нужным им уровнем образованности и ума - разума. Мой отец попал в число "облагодетельствованных" ими людей.

А его младший брат, Валиулла Тухватуллович Биишев, тем временем превратился в зимагора, иначе сказать - бродягу и куда-то пропал. Остались в моей памяти горестные рассказы отца о том, как неоднократно он обыскивал Оренбург, Верхнеуральск, Златоуст, чтобы напасть на след брата. И однажды нашел его в Златоусте. Но Валиулла, привыкший бродяжничать, опять сбежал куда-то и как в воду канул.

Окончив передовое для своего времени учебное заведение, отец обосновался в Туембете, усердно занялся обучением детей. Открыл свое медресе, по существу - светскую школу. Как человека образованного его стали называть и хальфой, учителем, и муллой. На возвышенности около Туембета есть место, именуемое Косогором муллы. В этом месте отец ежегодно на небольшом арендованном участке земли сеял просо.

Уже в самом начале педагогической деятельности он столкнулся с сильным противодействием со стороны окрестных невежественных мулл и баев. По наущению мракобесов религиозные фанаты даже устраивали нападения на его медресе. Разбивали окна, портили классную доску, рвали и растаптывали книги, по которым дети учились писать, читать и считать, короче, уничтожали все, что способствовало светскому обучению. Однако учитель упорно стоял на своем. Отремонтировав медресе с помощью учеников, заново застеклив окна, выложив печь, если она была разрушена, приведя в порядок учебные пособия, опять приступал к занятиям с детьми.

Джадитское движение было по-своему прогрессивным явлением, поэтому разгорелась борьба между сторонниками новых и старых взглядов на обучение. В те годы в Оренбурге была издана книга "Гани-бай", в которой собраны письма мецената учителям, окончившим медресе "Хусаиния". В письмах отразилась эта борьба. Одно из них адресовано моему отцу. Автор письма призывает его отказаться от борьбы. По сути дела, увещевания Гани-бая сводятся к формуле: если тебя ударили по правой щеке, подставь левую.

Судя по этой книге, старания моего отца на ниве народного просвещения превысили желательный для Гани-бая уровень. Гани-баю обычно нравилось выкрикивать слова "культура", "знания", выставлять себя перед народом просветителем, но когда борьба приобрела резкий характер, - в стране назревали революционные события, - он, верный своему классу, принял сторону черной реакции. Баи и муллы старались теперь задушить в зародыше стремление простого народа к свету, знаниям, возложить вину за организованные ими самими эксцессы с больной головы на здоровую. Миллионера Гани-бая начали пугать чрезмерная, на его взгляд, тяга народа к знаниям и рвение учителей в их просветительской работе.

Давление со стороны реакционеров на школу в Туембете все более ужесточалось. В один из периодов разгула черной реакции нападки и доносы на моего отца достигли кульминационной точки. Его притянули к суду, обвинив в возбуждении антирелигиозных и антиправительственных настроений, в воспитании детей в направленном против веры и царя духе. Суд постановил конфисковать все его имущество, а самого в течение 24 часов выдворить с территории Бурзян-Кипчакской волости. Таким образом, следующим, после смерти мамы, летом отец, лишенный всего достояния, включая и единственную лошадь, вынужден был, взяв с собой лишь нас, детей, покинуть и наш аул, и волость.

С 1912 года мы жили в ауле Исем Второй Кара-Кипчакской волости. До меня доходят вести, что Янтуря-агай, первым протянувший нам руку помощи, еще жив. Он разрешил нам пожить в его лачуге (летней кухне). Храню в душе бесконечную благодарность этому небольшого роста, немногословному, неутомимому, как муравей, человеку и в особенности удивительно щедрой, приветливой его жене, Шагиде-енгэ. Она была ласкова с нами, девочками-сиротами, расчесывала и заплетала наши густые черные волосы, стирала и чинила нашу одежонку.

Мир и вправду не без добрых людей. Многие помогали нам подняться на ноги, прослышав о нашем бедственном положении, из-за Оренбурга, из долины Туксурана приехали какие-то родичи отца, помогли ему построить избу, уехали, оставив нам лошадь, корову, мелкий скот на расплод и по смене одежды. Я, конечно, помню это смутно, мне тогда было четыре с чем-то года.

Исем расположен на берегу Большого Ика, на красивой луговине, в богатом ягодниками месте. В этом небольшом, но крепеньком ауле в 30-40 дворов и продолжилось мое детство.

В Исеме у нас появилась мачеха, Хылубика, дочь плотника Рамазана, родом так же, как и наша покойная мама, из Сапыка, очень работящая и по аульным меркам элегантная женщина. До того, как отец женился на ней, она уже несколько раз побывала замужем. Живя в стряпухах у переехавшей из Оренбурга в Сапык купчихи, набралась бойкости и сноровки в работе, научилась разговаривать по-татарски и по-русски. Ни в стряпне, ни в шитье, ни в вязанье ни одна другая женщина в ауле не могла превзойти ее. Осталось в памяти, что шила она исемским женщинам платья с буфами и шлейфами по тогдашней моде оренбургских купчих. Когда по обычаю несколько приречных аулов устраивали весной праздник Карга - туй (Воронья каша), не было на этом празднике женщин нарядней исемских.

Мне чрезвычайно нравилась ловкость мачехи в любом деле, это вызывало желание попробовать поработать так же красиво, как она. Доила ли она корову, просеивала муку или месила тесто - каждое ее движение, казалось, было подчинено какому-то присущему только ей ритму, какой-то беззвучной мелодии. А когда она шила, напевая под стрекот швейной машинки, я превращалась в одно сплошное ухо, старалась ничего не упустить в песне, перенять ее. Если мачеха пела нежную или печальную песню, я терялась, не могла понять, откуда в этой напористой, злой женщине берутся нежность и печаль.

Мачеха была сурова с нами. Сама она ни разу не рожала, не вскармливала младенца грудью, наверно, поэтому не знала, что такое сострадание, жалость к ребенку. И все-таки я до сих пор храню в душе уважение к ней - за то, что с малых лет воспитывала в нас любовь к труду. Если б я не росла рядом с человеком, наделенным таким мастерством и поэтическим отношением к труду, много потеряла бы в своем духовном развитии.

После смерти нашего отца мачеха снова вышла замуж в Мурадыме, по соседству с которым расположены знаменитые ныне пещеры. Она и сейчас, когда пишу эти строки, живет там. Однажды, уже после Великой Отечественной войны, она вдруг отыскала меня в Уфе. Появление этой женщины, оставшейся вместе с моим детством далеко-далеко, в затуманенной, казалось, тысячей минувших лет памяти, вызвало у меня странное чувство, будто я вижу сон наяву. Долго стояла не в состоянии поверить, что встреча эта - реальное событие.

В душе всколыхнулось все былое, пережитое.

Из-за суровости мачехи дома и отчуждения меня сверстниками, когда выходила на улицу ("ты - пришлая, безземельная"), я жила в грустном, замкнутом во мне самой мире. Мне порой казалось, что все люди на свете - плохие, все находят удовольствие в том, что могут кого-нибудь обидеть, оскорбить, унизить, и мне не остается ничего другого, кроме как замкнуться в себе. Мне даже хотелось очутиться где-то за дремучими лесами, куда не ступала нога человека, или, как в сказке "Лети, лети, моя арба", улететь за семь морей. Или же придумать средство, которое превратит всех людей в хороших, добрых. Размечтавшись об этом, я подолгу не засыпала по ночам, строила планы облагораживания человечества. "О Аллах, почему ты не сотворил людей такими, чтобы и невысказанные мысли, желания, намерения каждого становились известными всем? Тогда не было бы на свете недобрых людей, никто не посмел бы замыслить плохое против других", - примерно так думала я, ломая голову над переустройством созданного Аллахом миропорядка, и, испугавшись, что впадаю в грех, оказывалась во власти еще более тягостных мыслей и чувств. В детстве я верила в существование и Бога, и всяких джиннов, поэтому частенько мучили меня страшные сны. Никто, кроме меня самой, об этом не знал, я была тогда, можно сказать, немой.

В то же время в Исеме произошло и мое первое знакомство с народными песнями, сказками и легендами. Оставили в моем сердце неизгладимый след, заложили поэтические чувства такие люди, как улыбчивая, великодушная Зубара-енгэ с ее неистощимым, хоть всю ночь слушай, запасом сказок и легенд, словоохотливая любительница чаепитий Сафура-инэй и останавливавшиеся весной на отдых возле аула сплавщики леса, среди которых непременно были искусные певцы и кураисты. Зубара-енгэ с начала до конца пересказывала в стихотворной форме легенду "Кузкурпес и Маянхылу" (в наших местах героя легенды называли именно Кузкурпесом, а не Кузый-курпесом, как принято сейчас в литературе). Зубара-енгэ представлялась мне неисчерпаемым родником народной речи и фольклора. Когда научилась читать-писать, я решила записать услышанные от нее сказки, но где было сироте взять столько бумаги, чтобы записать все? Не получилось. Записанные сказки потом потеряла, остальные со временем стерлись в памяти. После войны, когда работала в редакции газеты "Совет Башкортостаны", я поехала в командировку в родной район и заехала в Исем с намерением записать легенду "Кузкурпес и Маянхылу" со слов Зубары-енгэ. Но мне сказали, что во время войны все ее дети перемерли и сама она, уйдя просить подаяния куда-то в степную сторону, умерла там.

Я не нашла в Исеме ни своей избы, ни места, где она стояла. Вертлявая, как избалованная девица, красавица-река подмыла это место, и то ли она унесла избу, то ли соседи разобрали ее на дрова - ни на что другое она уже не годилась.

Порадовала меня поездка в Исем только вот чем: повидалась с человеком, который в 1912 году первым протянул руку помощи нашей семье, изгнанной из Туембета. Янтуря-агай был по-прежнему немногословен, характером спокоен и трудился по мере сил. А согревшая наши озябшие души Шагида-енгэ покинула этот мир. Ее место заняла другая, такая же добросердечная женщина.

В моей памяти наш отец все время прихварывал. "Тем летом, когда нанялся работать на сплаве леса по Большому Ику и Сакмаре и дошел с ним до Оренбурга, я решил задержаться в городе, поработать еще и на лесопильном заводе, - рассказывал он. - В декабре, возвращаясь домой в плохоньком бешмете, на ногах - сапоги, простудил легкие. С тех пор не могу поправиться".

Несмотря на болезнь, он был очень деятелен, - неспокойная, как говорится, душа. В избе хоть шаром покати, в одном отец себе не отказывал: выписывал выходившие тогда на татарском языке прогрессивные газеты, журналы, книги. Каждый день у нас собирались люди, и отец читал им газеты вслух. Наверно, было это во время первой мировой войны, потому что речь шла чаще всего о войне. Я внимательно вслушивалась в разговоры взрослых. Некоторые их слова были для меня новы и загадочны, тем и нравились, а некоторые - даже отдельные их звуки - вызывали неприязнь. (Позже, когда я училась в техникуме в Оренбурге, меня раздражал звук "з". Оттого, что наш завуч, артист Альмышев, произносил этот звук врастяжку: з-з-з - будто оса зудела. Я не любила ос из-за их надоедливости, и меня огорчало то обстоятельство, что мое имя начинается с буквы "3").

При чтении отцом газет вслух и его разговорах с пришедшими к нам людьми мне запомнились слова "Турция", "Австро-Венгрия", "Балканы", "Варшава", "Петербург", значения которых я не совсем понимала. Запомнилось также сказанное отцом в сердцах: "Дождется этот царь!." - "Да будет так! Скорей бы уж полетел злодей вверх тормашками!" - отозвался кто-то.

Насколько я теперь понимаю, отец жил тогда под надзором полиции. Однажды к нашим воротам подъехали на тройке вооруженные люди. Мачеха, увидев их в окно, испуганно вскрикнула:

Уй, стражники!

Отец торкнулся туда-сюда, не зная, что делать. Между тем в избу вошли трое в мундирах с блестящими пуговицами. Покрикивая на отца на непонятном мне языке, вывели его из избы и увезли с собой. Наше перепуганное семейство ударилось в слезы. Через сколько - то, не помню точно, дней отец вернулся домой. Рассерженный, взъерошенный. Сказал мачехе за чаем возбужденно:

Опять донос! Но им, невеждам, не ухватить меня!

Должно быть, уже после Октябрьской революции отец радостно сообщил нам:

Вернемся в свой аул, дети! Отныне не будете жить без своей земли и воды!

Он съездил в Туембет. Помню, рассказывал, смеясь, за чаем:

Въезжаю на улицу Байыулы, а навстречу - верховой в папахе с красной лентой наискосок. Скачет, пуляя из нагана налево-направо. Присмотрелся я - ба, Абдельхак, мой бывший усердный ученик! Обрадовался он, узнав меня: "Здравствуй, хальфа-агай! Вернулся? Правильно сделал! Теперь - свобода! Только скажи - я всех толстопузых, обидевших тебя, несправедливо выгнав из аула, перестреляю!" - "Брось, Абдельхак, - говорю ему, - нельзя так. Ни в кого не стреляй и себя береги. Ты пока что здесь один, а их много, могут тебя самого погубить". - "Ладно, хальфа-агай, раз ты не велишь, не буду стрелять, пускай поживут", - сказал он и поскакал в сторону села Троицкого. Оказывается, он вернулся с войны большевиком, в Троицком стоял его отряд.

Спустя какое-то время отец обронил с горечью.

Сказал ведь я ему: будь осторожен. А он молодой, не понимал еще, насколько коварны баи. Вооруженный байский отряд внезапно напал на немногочисленный отряд красных в Троицком, и Абдельхака, говорят, там убили. Если это так, жаль, храбрый парень погиб.

Летом 1919 года отец съездил в волостной центр, там его утвердили учителем Туембетской школы. Он нарадоваться не мог - казалось, осуществилась его мечта учительствовать, вернувшись в родной аул. Но растянувшаяся на много лет легочная болезнь уложила его в постель, вскоре оборвала и саму жизнь.

Вернуться в Туембет мы не успели.

Я не помню, чтобы отец специально приобщал меня к грамоте. Но уже в малолетстве я умела читать. Наверно, научилась, наблюдая, как учились старшие. Зимними вечерами отец с особым пристрастием занимался с моим старшим братом, обращаясь с ним при этом довольно круто.

Наша изба была разделена на две части. Не занавеской, как в иных избах, а дощатой перегородкой. Вот отец в большой комнате преподает моему старшему брату арабскую грамматику. Брат, побаиваясь его, дрожащим голосом произносит чужеземные слова. Я сижу за перегородкой, но мне все слышно. Арабские слова мне непонятны, кажутся бессмысленными, в то же время забавными. Мне хочется засмеяться, однако я и пикнуть не смею. У отца характер горячий. Он, если брат не выучил заданный прежде урок, может и трепку ему задать. Рассердится, так и мне перепадет.

Запомнился смешной случай, закончившийся для меня наказанием. Брат спрягает арабский глагол "ударить":

Зараба, зараба, зарабу, зарабна.

Я еле сдерживаю смех. Брат переводит смысл глагола на родной язык:

Зараба - ударил один мужчина, зараба - ударили двое мужчин, зарабу - ударили много мужчин, зарабна - ударила одна женщина.

Тут я не выдержала, прыснула, засмеялась. Отец был туговат на ухо, но услышал мой смех. Вылетел в малую комнату, где я сидела.

Ах, шайтанова дочь! Что смешного ты нашла?

И, подгоняя прутиком-указкой, выставил меня во двор, чтобы не мешала вести урок. Потому-то арабский глагол и врезался мне в память так, словно я сама его спрягала.

"Лейла и Меджнун", "Тахир и Зухра", "Юсуф и Зулейха", "Тысяча и одна ночь" - эти и некоторые другие книги из отцовского собрания я прочитала, когда была еще совсем маленькой. Стихи великого татарского поэта Габдуллы Тукая, в особенности его воспоминания о детстве, видимо, оттого, что и сама росла сиротой, я читала со слезами на глазах. Попадались мне в руки и пустячные книжки, купленные братом у коробейника. Были у нас также Коран и толкования к нему (в переводе на татарский язык). Толкования содержали в себе разные нравоучительные истории, участники которых - озорные шайтаны, искушавшие и обводившие вокруг пальца пророков, святых, падишахов, производили на меня большее впечатление, нежели благочестивые персонажи. Эти религиозные сказки удивляли меня, вызывали вопрос, почему Аллах не создал "благочестивых" безупречными, не поддающимися искушениям и порче.

Отец частенько писал что-то гусиным пером на разлинованной бумаге и, сложив исписанный листок вчетверо, прятал его среди газет и книг. Мне хотелось прочитать, что там написано, но я не осмеливалась сделать это. Отца я боялась и не любила его. Когда он умер, старшие сестры, видя, что я не плачу, удивленно выговаривали мне:

Глядите-ка, эта бесстыдница не плачет! Ты же стала теперь круглой сиротой!

He любила я отца потому, что не защищал своих детей ни от злой мачехи, ни от обидчиков, называвших нас пришлыми, безземельными. А понять, что он был не в силах защитить, и простить его у меня, видно, ума не хватало. Равно и для того, чтобы подумать, как я буду жить без отца.

Полагаю, отец очень сильно, в степени поклонения, любил нашу маму, жалел ее и как отчужденную от своего аула молодушку, и как женщину с безупречно чистым сердцем, даже на смертном одре беспокоившуюся не о себе, а обо мне. За это я отца уважала. И после его смерти мне казалось, что он рядом со мной, шепотом делилась с ним своими печалями. А пока был жив, ревновала его к мачехе, приходила в голову жестокая мысль: "Раз мама умерла, пусть бы и он умер".

ШКОЛА

Казалось нам - весна пришла навечно, И все вокруг так радостно цвело.

Ах, время, почему ты быстротечно?

Цветенье это было да прошло!

Мектеп, школа. Это слово пришло в наш аул осенью 1919 года. Многие поначалу не могли произносить его правильно. Кто по-прежнему вместо "мектеп" говорил "медресе", кто искаженно - "мептек". В ауле шли такие разговоры:

И у нас, выходит, откроется мептек. Учителем назначили нашего Габидуллу (то есть моего старшего брата. - 3. Б.) От него будто бы слышали: девчонок, говорит, буду учить вместе с мальчишками. Теперь, говорит, времена свободы, мужчины и женщины равны, раз так, и учиться должны вместе.

Ата-а - ак! - удивленно восклицали одни. - Девчонкам-то на что учеба нужна?

Как бы этот мептек не перепортил детей, - тревожились другие.

У нас в Исеме, как и среди всей башкирской бедноты, дикие стороны ислама, ущемляющие женщин, не укоренились. Девушки до замужества могли не носить на голове платок. Дети, не разбираясь, кто из них мальчик, кто девочка, росли в совместных играх. Должно быть, поэтому и совместное обучение резких возражений не вызвало.

Свобода ведь. Раз пришло такое время, пускай повольничают, - говорили иные родители и далее этого не шли.

Как только начались занятия в школе, я тоже пошла учиться. Никто меня к этому не принуждал, сама так решила.

Нет, эта холодная, неуютная школа мне не по душе. Поэтому я начала отлынивать от учебы. Похожу несколько дней на уроки и перестану, похожу опять и опять перестану. В конце концов вовсе перестала ходить.

У сиротской жизни есть одна хорошая сторона. Это - свобода. Ты вольна хоть жить, хоть умереть. С малых лет ты сама решаешь свои проблемы. Никто тебя не защищает, но и не стоит над душой, требуя поступать так или этак. Мне никто не сказал: "Почему в школу не ходишь? Иди, учись!"

По-настоящему я поступила учиться в школу в 1920 году. Старшая сестра, Халима, работавшая учительницей в ауле Акман того же (ныне) Кугарчинского района, забрала меня жить к себе. Брат, Габидулла, выделав козью шкуру, сшил мне шубку. Можете сами судить, какой у меня был росточек, если на шубку хватило одной козьей шкуры. А мне ведь 12 с лишним лет, по старым башкирским меркам я уже в невесты гожусь.

В Акмане, большом, справном селении, было две школы, в которых мальчишки и девчонки учились раздельно. В том году ввели совместное обучение. Меня посадили в первый класс, потому что не умела писать, хотя читать умела. Уроки вели на татарском языке. До этого я читала по-татарски, но речевой практики у меня не было. Когда начинала говорить по-татарски (должно быть, смешно произнося татарские слова), окружающие не могли сдержать смех. И я опять замкнулась в себе. Кое-кто из взрослых, безуспешно попытавшись поговорить со мной, спрашивал у моей сестры:

Халима, у тебя сестренка немая, что ли?

А на уроках я не могла сидеть, словно набрав в рот воды, приходилось отвечать педагогу. Вспыхнувшее в душе желание учиться брало верх над моей замкнутостью.

Когда училась в Акмане, была еще одна причина моей отчужденности от сверстников. Причина эта заключалась в шубке, сшитой из козьей шкуры. Едва, бывало, войду в школу - озорные мальчишки начинали дразнить меня, мекая, как коза:

Ме-е-е! Ме-е!

И с общей вешалки срывали мою шубку, с тем же меканьем бросали за печь или на печь. Хотя и молчала, я тяжело переживала из-за этой в общем-то незлобивой детской шалости. И однажды, потеряв терпенье, решила вернуться к брату в Исем. Никому ничего не сказав, в один из студеных зимних дней ушла из Акмана. В пути встретился мне какой-то дяденька, возвращавшийся в Акман из Красной Мечети (Мраково). Не добившись объяснения, куда и зачем иду, он повернул меня обратно и доставил к сестре.

Почему ты решила сбежать? Разве смогла бы пройти в такой мороз двадцать километров? Ладно еще знающий тебя человек встретился. А то замерзла бы насмерть. Или волки съели бы тебя. Ну, почему, почему ушла, ничего не сказав мне? - допытывалась сестра.

Я молчала.

Если еще раз выкинешь такое, я больше не возьму тебя к себе и учить не буду! - пригрозила она, вконец рассердившись.

Эта угроза отбила у меня желание вернуться в Исем. Я решила набраться терпения, потому что очень хотела учиться.

Где-то к середине зимы я научилась сносно говорить по-татарски. Теперь у мальчишек остался только один повод смеяться надо мной - козья шубка. Но вскоре и ее оставили в покое благодаря тому, что я сделала стремительный рывок в учебе. Меня в течение короткого времени пересадили во второй, затем в третий, затем в четвертый класс. Не помню, как я научилась писать. Видимо, двенадцатилетней начитанной девочке не пришлось потратить для этого много сил.

Из тех, кто дразнил меня прежде, в четвертом классе учились Барый Сафин, озорной мальчишка с лучистыми, как звездочки, глазами, и долговязый желтоволосый Ахтям Ихсан (ныне - писатель). Вместе со ставшим впоследствии одним из самых видных сотрудников башкирской печати Барыем Сафиным я училась и в Караван-сарае. Он был удивительно добросердечным товарищем и бесконечно преданным журналистской работе коммунистом.

В школьные годы и Барый, и Ахтям начали пробовать силы в поэтическом творчестве. Барый писал стихи лучше, талантливей, но почему-то потом это дело не продолжил. Может быть, счел, что предпочтительней стать хорошим журналистом, нежели поэтом средней руки. Безжалостная, безвременная смерть внезапно вырвала его из нашего круга.

Но я забежала вперед. Итак, я учусь в четвертом классе. Тогда и в начальной школе уроки вели учителя-предметники. Язык и литературу преподавал нам Султангарей Тукаев, молодой, очень прогрессивно мысливший человек. Его уроки мне особенно нравились. До сих пор отчетливо помню, как он вешал на черную доску репродукцию какой-нибудь картины и предлагал:

Ну-ка, попробуйте рассказать, что видите на этой картине.

Мы рассказывали, каждый в меру своего понимания, затем он говорил:

Теперь изложите свои впечатления на бумаге. Можно в прозе, можно и в стихах.

Барый обычно излагал в стихах, я - в прозе. Тукаев сам тоже слагал стихи. Сохранился мой школьный альбом, в который он вписал одно свое стихотворение. В этом стихотворении учитель назвал меня будущей писательницей. Какое он нашел основание для того, чтобы смотреть на диковатую девочку со столь смелой надеждой, мне неведомо.

Султангарей Тукаев страдал легочной болезнью. Помню острую боль в сердце, вызванную позже вестью о его смерти.

Акман уже в то время отличался от многих других аулов сравнительно высоким уровнем культуры. Там была и довольно богатая библиотека. Я впервые познакомилась там с произведениями классиков татарской литературы Галимджана Ибрагимова, Фатиха Амирхана, со стихами Мажита Гафури, Сагита Рамиева, Дардменда. Там прочитала роман Галимджана Ибрагимова "Молодые сердца".

Короче, окончила я в Акмане школу первой ступени и прочитала много книг. Покипела, бывая и в соседних селениях, в революционном котле и словно заново родилась. Акман до сих пор остается одной из самых светлых страниц дневника моей памяти.

* * *

По окончании учебного года сестра отвезла меня обратно к старшему брату. В 1921 году начался страшный голод. В народе бытует поговорка: голод не тетка. Это так, но в течение почти трех последующих лет мне совершенно не хотелось есть - меня непрерывно трепала малярия и мучила только жажда. А для ее утоления воды, слава Богу, хватало. Думаю, поэтому я осталась жива.

Осенью 1923 года сестра Халима опять забрала меня к себе. В это время она учительствовала в деревне Увары нашего же, если сказать по-нынешнему, Кугарчинского района. Тут я, видимо, благодаря улучшенному питанию быстро встала на ноги. И снова стала ходить в четвертый класс, класса выше в уваринской школе не было. Зато у здешнего муллы по имени Исмагил было довольно большое собрание книг. Через его дочь, учившуюся в одном со мной классе (звали ее Бибисарой), я могла получить любую книгу из этого собрания.

После прочтения книг "Абугалисина" ("Авиценна") и "Гипнотизм и магнетизм" у меня возникло желание стать гипнотизером с целью осчастливить всех таких же, как сама, бедолаг. И снова я, размечтавшись, долго не могла заснуть по ночам. Согласно наставлениям, вычитанным в книге, нужно, чтобы стать гипнотизером, прежде всего воспитать в себе твердый характер, упорство и настойчивость, верность принятому решению, честность, отзывчивость, душевное благородство. Мне это очень понравилось, и я принялась вырабатывать в себе названные качества. Насколько приблизилась к намеченным целям - не могу сказать.

Летом 1924 года в Ташлах (волостном тогда центре) открылись двухмесячные курсы для подготовки желающих учиться к поступлению в техникумы. Мне выпало счастье стать слушательницей этих курсов. Меня приняли на первый подготовительный курс, а немного погодя перевели на второй. Я оказалась на этом курсе единственной девушкой. Сижу за партой одна, никому из ребят не разрешаю подсесть ко мне и ни с кем из них не разговариваю. Несмотря на большие перемены в жизни, все же сказывались, видно, на сознании времена, когда многие считали учебу ненужным и грешным для девушек делом. И одной среди ребят мне было несколько неуютно.

В Ташлах я увидела молодого человека с красным галстуком на шее. Это был поэт Батыр Валид. Должно быть, он вернулся тогда из Уфы, окончив курсы пионервожатых, и маршировал по улице с кучей ребятни. Я впервые услышала тогда же слова "вожатый", "пионер". "Что значит - вожатый? Зачем этот парень ходит с красным ошейником?" - удивленно думала я, непроизвольно сделав несколько шагов вслед за этой компанией. А Батыр, казалось, ногами земли не касался, будто красный галстук служил ему крыльями. Он не шагал - летел над землей. Таким - стремительно летящим - запечатлелся его образ в моей памяти.

Тем летом Батыр, собрав группу ребят с подготовительных курсов и из детдома, повел их пешком в Уфу для устройства в среднюю школу-интернат имени Ленина. Другая группа сорганизовалась, решив поступить в открывшийся в Оренбурге, в Караван-сарае, башкирский педагогический техникум. Я присоединилась к этой группе.

Караван-сарай. первые шаги

Где ты, пора, когда любое дело Казалось легким и подвластным нам, И полны были сил душа и тело, И вечным представлялось счастье нам?

Комплекс зданий Караван-сарая в Оренбурге был построен на средства, собранные башкирским населением края с целью создать в нем не только торговый, но и национальный культурно-образовательный центр. В многовековую историю борьбы башкирского народа за свободу и независимость это вошло небольшой, но яркой страницей. К сожалению, вскоре комплекс заняли губернские административные учреждения. После Великой Октябрьской революции по прямому указанию Ленина он был возвращен трудовому башкирскому народу. Здесь открыли один из первых техникумов для обучения детей башкир. Поначалу он назывался ИНО - институт народного образования. И учебная программа была в нем рассчитана на подготовку учителей.

Техникум в Караван-сарае просуществовал до 1934 года и сыграл большую роль в подготовке башкирской трудовой интеллигенции. Первые шаги на пути служения народу сделали в этом учебном заведении виднейшие деятели башкирской литературы Сагит Агиш и Баязит Бикбай, известные журналисты Барый Сафин и Касим Азнабаев, народная артистка Танхылу Рашитова, кандидат педагогических наук Сагит Алибаев, заслуженные учителя Файзи Бакаев, Мафтуха Нагаева, Шафика Гайнуллина, Хаят Абушахмина и многие другие.

Учебная программа техникума была рассчитана на шесть лет - два подготовительных и четыре основных курса. Меня приняли на первый подготовительный курс, но через пару месяцев перевели на второй. На этом курсе учились воспитанники Серменевского и Ташлинского детдомов, окончившие семь классов. Они изучали грамматику русского языка уже на уровне синтаксиса. Мне, девушке, знавшей лишь арабское письмо[3]
и, можно сказать, впервые увидевшей русские буквы в техникуме, предстояло догнать более образованных сокурсников. Задача не из легких. Но я с малолетства привыкла жить, опираясь, главным образом, на собственные силы, мне было чуждо отступление перед трудностями. И я с программой, рассчитанной на шесть лет, справилась за пять, окончила техникум в 1929 году. Окончание техникума девушкой-башкиркой было тогда незаурядным событием.

В техникуме преподавали преимущественно люди, чьи литературные или научные труды получили признание в печати, чей уровень культуры был для того времени достаточно высок, - такие как Фатих Карими, Ибрагим Кыпсак (Габдулла Ибрагимов), Галим Айдаров, Ибрагим Бикчентаев. Каждый их урок становился для меня новым шагом в открытии мира. Особенно нравились мне история, общественные науки. А уж урок литературы представал большим праздником.

В Караван-сарае многие стали горячими поклонниками литературы. Это было время, когда на весь мир звучали могучие, потрясающие голоса гигантов русской литературы М. Горького и В. Маяковского. В татарской литературе набрали завораживающую сердца силу Хади Такташ, Кави Наджми, Хасан Туфан, Гадель Кутуй, в башкирской - Даут Юлтый, Габдулла Амантай, Афзал Тагиров, Тухват Янаби, Батыр Валид.

Вот на такие годы пришлись наша юность и молодость. В техникуме ежемесячно выпускали рукописный журнал "Молодое поколение" и раз в две недели - стенгазету "Учащийся". Желающие могли испытать свои творческие способности, участвуя в их выпуске. Но требования к начинающим авторам были высоки, не всякое их творение принималось редколлегией. Поэтому кое-кто пытался выпустить свой, не являющийся официальным органом журнал. Такие попытки решительно пресекались комитетом комсомола.

На втором году учебы в Караван-сарае я ненароком приняла участие в такой попытке. Однажды подошел ко мне признанный в пределах техникума талантливым поэтом Тухват Муратов (пал жертвой Великой Отечественной войны).

Дай мне какой-нибудь твой рассказ, перепишу его в свою тетрадь, - сказал он.

Некоторое время спустя меня с Тухватом принялись пропесочивать не то на собрании литкружка, не то на заседании комитета комсомола.

Глядите-ка, собрались выпускать тайный журнал "Шаги"! - негодовал кто-то из активистов, потрясая над головой тетрадью, которую я до этого и видеть-то не видела. - Вот Зайнаб написала для него рассказ про любовь. К лицу ли это комсомолке? Да еще ее героиня ходит по-мещански в туфлях на высоких каблуках, завив волосы в кудри!

Помню, на меня, девчонку, посмевшую ступить на порог священного храма литературы в холщовом платье, босиком, с особым усердием накинулись прилично одетые барышни. Я, сирота, наслушалась в своей жизни всякой ругани, всех боюсь, поэтому молчу, трясусь в испуге. Только Тухват Муратов поднялся с возражениями:

Это не тайный журнал, а мой дневник. Я переписываю в него произведения моих друзей. У вас нет права читать чужие дневники!

В техникум до нас поступили дети из обеспеченных семей. Они хорошо одеты, жизерадостны, уверены в себе. А я попала на курс, укомплектованный детдомовцами. Нас всех обули в одинаковые желтые ботинки, одели в куцые полупальто, у которых рукава был длиннее тулова. Мы выделялись среди остальных учащихся тщедушными фигурами и этой униформой. Видимо, поэтому нам дали прозвище "Фу-фу". Тогда, кажется, продавались дешевые сигаретки под названием "Фу-фу".

После разбирательства с "журналом" "Шаги", уже в общежитии барышни продолжали' ли просто подшучивать, то ли издеваться надо мной:

Оказывается, и из "Фу-фу" получаются писатели, а мы и не знали!

И декламировали, нарочито искажая, мое стихотворение, помещенное в стенгазете незадолго до того, как разоблачили мои с Тухватом "тайные замыслы".

Я дала самой себе клятву: "Больше никогда в жизни не буду писать!" Так и было. до поры до времени.

В 1929 году "писатели" с нашего курса с целью перебраться поближе к башкирской литературе решили перевестись в уфимский педагогический техникум. Администрация оренбургского техникума против этого не возражала, тем более, что у нее возникли затруднения с обеспечением учащихся стипендиями. Баязит Бикбай, Сабит Суфьянов, Лутфи Баязитов и еще несколько парней уехали в столичный город, устроились там со временем на работу в редакциях газет и журналов и активно включились в литературную жизнь. Я тоже хотела переехать в Уфу, но меня администрация техникума не отпустила из Оренбурга. Мне сказали:

Девушку-башкирку доучим и выпустим здесь.

Девушек среди выпускников тогда было мало.

Окончив техникум, я написала заявление: "Прошу направить меня в дальний аул". Меня направили учительницей в аул Билал нынешнего Абзелиловского района.

В пору учебы в техникуме, в 1927 году, я, нарушив клятву, написала и послала в Уфу в литературный журнал "Сэсэн" рассказ "Среди вешних ручьев". Ответа не получила и больше ничего не посылала. И вдруг в 1930 году, когда я не только учительствовала, но и деятельно участвовала в создании колхоза в Билале, когда мое сознание в смысле политическом и взгляды на литературу несомненно повзрослели, в журнале "Октябрь", пришедшем на смену "Сэсэну", появился мой вышеназванный рассказ. Я прочитала его и вновь испытала тяжелые чувства, подобные пережитым при разбирательстве с "журналом" "Шаги". Создалось впечатление, что в редакции ни разу не коснулись моей рукописи карандашом, ничего не исправили и напечатали рассказ с ошибками и искажениями, возникшими из-за моего неразборчивого почерка.

Нет, думаю, сейчас я этот рассказ не предложила бы печатному органу. Сейчас и написала бы не так. Зачем только послала его в журнал? И опять я дала себе слово: пока не созрею вполне, ничего в печать предлагать не буду.

Потом с большим запозданием поняла, что приняла ошибочное решение. Невозможно, оказывается, созреть, варясь лишь в своем котле, не отдавая свои творения на суд товарищей.

Шло время, началась Великая Отечественная война, наступили годы тяжких испытаний. Мой муж Газиз Аминов с самого начала войны нес воинскую службу под Ленинградом. А у меня на руках - трое малолетних детей. Но мы - комсомольское племя 20 - 30-х годов - не знали, что такое растерянность перед трудностями. Никакие трудности не могли пошатнуть нашу веру в Победу, в торжество нашего народа. Свое вступление в ноябре 1941года в Коммунистическую партию, погружение с головой в работу я объясняю себе этой верой и беззаветной преданностью начертанному великим Лениным пути.

Я, коммунистка, не могла сидеть в ожидании каких-то особых условий для литературного творчества. Какой был бы смысл в желании заниматься творчеством, которое я вынашивала всю жизнь, если бы я не взялась за перо в годину грозных испытаний, переживаемых моей страной? Подумала я так и в один из первых месяцев войны написала для детей рассказ "Мальчик-партизан". Он вышел в свет отдельной книжкой в 1942 году. В условиях напряженной работы я стала, хоть и изредка, выступать в печати.

Сентябрь, 1962год (В данной публикации воспоминания 3.А. Биишевой представлены в сокращенном варианте.

Перевод с башкирского Марселя Гафурова.)

Список использованной литературы и источников

1. Алибаева С.А. и др.З. Биишева. Жизнь и творчество. Уфа, 1993г.

2. Баимов Р. Истоки и устья. Заметки о башкирской литературе. Уфа: "Китап", 1993 - 352с.

3. Гайнуллин М.Ф., Хусаинов Г.Б. Писатели Советской Башкирии.

4. Уфа: БКИ, 1969.405 с.

5. Зайнаб Биишева. Осенние раздумья: Стихи и поэмы. Пер. с башк.

6. Москва: Советский писатель, 1998.144с.

7. Зайнаб Биишева. Жизнь и творчество. Фотоальбом (на башкирском и русском языках) Уфа: Китап, 2009. - 256 с.

8. Зайнаб Биишева. В помощь учителю. - Уфа: РИО РУНМЦ МО РБ, 2010. - 68 с.

9. Лауреаты премии имени Салавата Юлаева (Творческие портреты). - Уфа: БКИ, 1987 - 256с.

10. Октябрь Валитов. Газета "Республика Башкортостан"№ 4.2008г.

11. Созидатели. Справочное пособие для учащихся общеобразовательных школ. - Уфа: полиграфкомбинат, 2000.256с.

12. Тимергали Кильмухаметов. Ватандаш. 2008, №1

13. Светлана Чураева. Бельские просторы. 2007, №12

14. Учитель Башкортостана. Уфа, 2008г. №3 (856)

Приложения

"Республика Башкортостан" № 4.2008г.

Октябрь ВАЛИТОВ

Люди и время

Писатель должен быть скалой
Зайнаб Биишева и не пыталась имитировать послушание и быть сторонним наблюдателем. В дни, когда башкирская земля отмечает 100-летие своей выдающейся дочери - народного писателя Зайнаб Абдулловны Биишевой, каждый из нас вновь возвращается к ее образу, чтобы еще раз осмыслить путь, пройденный ею, и ее роль в истории и жизни многонационального Башкортостана.

У каждого писателя есть наиболее близкая ему сфера. Это та среда, в которой художник черпает жизненные силы, которые питают его талант.

Вглядываясь в искусство прошлого, мы видим в нем явление необычайное - творчество Зайнаб Биишевой. Ее романы "Униженные", "У Большого Ика", "Емеш", составившие трилогию "К свету", а также повести, поэмы, рассказы, стихи стоят в ряду высоких художественных ценностей, обретенных многонациональной литературой XX века.

Видный исследователь национальных литератур Павел Наумович Берков, оценивая творчество писательницы, в свое время сказал ей: "Поверьте мне, прочитав "Униженных", я получил больше представлений о жизни, быте, народном творчестве башкир дореволюционного времени, чем от чтения множества этнографических и исторических работ. Сказки бабушки Суакай, пословицы, песни, поверья - все это так ярко, так запоминается, так помогает понять не только быт, но и то, что называется внутренним миром башкирского народа, что уже одно только это заставляет высоко оценить ваш роман".

Истоки таланта - всегда тайна. Мало что объясняет место рождения: Кугарчинский район, деревня Туйембэт. Мать умерла в 1911 году, когда будущей писательнице было три с половиной года. Она вспоминает, что отец Габдулла Тухватулла улы старался пробудить в своих детях чувство человеческого достоинства, любовь к литературе. И чтение для Зайнаб стало любимым занятием на всю жизнь.

Дмитрий Лихачев однажды сказал, что совесть - это в основном память, к которой присоединяется моральная оценка совершенного. Но если совершенное не сохраняется в памяти, то не может быть и оценки.

Думается, любопытно было бы рассмотреть проблему совести и порядочности в творчестве Биишевой специально в философском осмыслении. Зайнаб Абдулловна в своих выступлениях всегда подчеркивала, что мы не можем достичь художественной высоты без философского подхода.

Удивительно: все мы понимаем, что такое совесть, все мы за нее, однако постоянно происходят потрясения, после которых человечество испуганно вопрошает, куда же она девалась.

Каким должен быть настоящий человек, в чем его высшее предназначение, в чем смысл его жизни - вот те простые и вечные проблемы, которые волновали Биишеву. И чтобы ответить на эти главные вопросы жизни, Биишева должна была достигать художественно-философских обобщений социальных конфликтов начала XX века.

Стремление к знанию и к красоте, неудержимое творчество и созидание не оставили Зайнаб Абдулловну в тихой заводи. Всю жизнь она не знала покоя. Она хотела знать больше о своем народе и творить, идти вперед.

Накануне своего 80-летия писательница дала интервью. Начиналась эта беседа с невеселого откровения, может быть, неожиданного для многих читателей газеты: "Знаешь, я раньше была смелой. Ничего не боялась, потому что верила, что правда есть и при желании до нее можно докопаться. А к старости эти ориентиры пошатнулись, сомнения появились, веры поубавилось. Сколько раз меня пытались растоптать, а я боролась, боролась. прежде всего творчеством, уходя в него, отрешаясь от суеты".

Немногие знают о том, какие тяжелые испытания выдержала писательница. И не только в сиротском детстве. Нелегким был ее творческий путь. Не случайно ее произведения имеют такие емкие названия, передающие важные жизненные понятия. Так, трилогия "К свету" З. Биишевой занимает в творчестве писателя особое место. С полным основанием автор называет ее книгой жизни.

Как ни парадоксально, Зайнаб Абдулловна как художник и мыслитель столь же проста, как и велика. Вероятно, это и делает ее любимым и доступным для всех писателем. Секрет биишевского творчества заключается в том, что она, не мудрствуя лукаво, выражала и разрешала в художественных образах коренные, извечные проблемы человеческого бытия, взаимоотношений личности и общества, то есть сумела найти самую трепетную сердцевину предмета искусства, ибо предмет искусства - это, прежде всего, человековедение.

Автор образно запечатлела сложнейшие пути своего народа в революции, Гражданской войне и в период мирного строительства. Все произведения пронизывает идея дружбы башкирского и русского народов. Писательница никогда не отделяет судьбу своего народа от народа русского.

Роман-трилогия густо населен героями. Перед нами вереницей проходят самые различные люди - свидетели и участники важных исторических событий. Биишева воспевала в своих героях свободу мысли и духа, непримиримую борьбу добра со злом, она возвеличивала поборников справедливости, она возводила до божественной святости людей, героизм которых заключался в благородстве поступков, чистоте совести, любви, помыслов и побуждений.

Не перестает восхищать то, как интересно она описывает начало XX века, с какой жизненной полнотой созданы герои, наделенные всеми истинно человеческими качествами.

Зайнаб Абдулловне был органически чужд конформизм, для нее не было и не могло найтись причины, которая побудила бы ее к сделке с совестью. Быть со своим народом в радости и горе - в этом вся Биишева.

Она всегда заботилась о своих коллегах, об общем благе, никогда не добивалась милости для одной себя. Она хранила верность и старым друзьям-коллегам, не завязывая новые знакомства. По-матерински ласково делилась своими размышлениями с Динисом Буляковым, Робертом Баимовым, Раилом Байбулатовым, Равилем Бикбаевым и другими писателями. Потеря памяти так же страшна, как потеря мечты. Особенно страшно, когда это забвение касается духовного учителя. Говоря об этом, можно вспомнить случай, который произошел в Союзе писателей Башкортостана, когда З. Биишева обратилась с письмом о пропаже архива писателя X. Давлетшиной и восстановлении ее доброго имени.

Зайнаб Биишева как-то сказала, что многое зависит от таланта. А талант нуждается в поддержке. Завистникам, середнякам, подхалимам в литературе - полный простор, кроме того, они прикрываются правдой. Вот что она пишет в стихотворении "Завистнику":

Мир распахнулся, но твоя душа Окаменела в складках тесноты, И, на помойке жизни копошась, В отбросах ковыряться будешь ты.

Мне жаль тебя. Несчастен ты и слеп, На белый свет глядишь сквозь антрацит, Твой мир бесцветен, как унылый склеп, Кишат в нем подхалимы и лжецы.

В сердце художника жили великая любовь и великое милосердие. Может быть, кому-то не нравилось, что она была хлопотлива, думала о других, никогда не оставалась безучастной. Зайнаб Абдулловна всегда говорила в лицо: "Если ты пользуешься доверием, не обманывай даже злодея. Если ты наделен силой, не кичись своим превосходством. Если у тебя есть достоинства, не обнажай недостатков других. Если у тебя нет способностей, не завидуй умению других". Она никогда не искала во зле, причиненном ей другими, вреда. Она считала: пусть оно будет как снег в весеннюю пору, незаметно тающим во дворе.

Зайнаб Абдулловна - праведный человек. Не ведая страха, она всегда была на стороне справедливости. Мы знаем, что у правды мало поклонников. Многие восхваляли Биишеву, другие следовали за ней, пока нет опасности, а потом подхалимы от нее отрекались, а хитрецы притворялись верными.

Она, в отличие от других, ради справедливости всегда шла против власти и собственной выгоды. И не любила людей, которые пытались острить или ввязывались в соперничество. Она прекрасно знала, что благоразумие познается в серьезном и ценится выше, чем остроумие. Часто повторяла: тот, кто вечно острит, - пустой человек. Такие люди подобны лжецам. Никогда не поймешь, шутят или нет, а значит - дела с ними не сладишь. Она всегда считала, что задача литературы - объединять людей.

Главное свойство прозы Зайнаб Абдулловны - простота, доступность, а отсюда - читаемость. Она пишет прозрачно, так что у читателя возникает редкое чувство стопроцентной сопричастности ко всему происходящему. Ее сюжет - это исповедь автора перед всеми читателями и одновременно документально художественное точное описание.

Гуманизм Биишевой сегодня становится раритетом на фоне всеобщего ожесточения и огрубления нравов. Однако вряд ли когда-нибудь исчезнет потребность в благородстве, сочувствии и доброте.

Биишева олицетворяет башкирскую классику XX века, в которой человек изначально добр и чист. Сегодня же модно доказывать, что человек - это очень опасное и хищное существо. В этом споре эпох хотелось бы, чтобы правыми оказались классики. Во всяком случае, проза Биишевой - веский аргумент в пользу человека. Спрос на ее книги неизменно высок.

Зайнаб Абдулловна успешно работала и в области драматургии. На сценах Башкирского академического и других театров страны шли ее пьесы "Волшебный курай", "Гульбадар", "Обет" - маленькие шедевры, лучащиеся яркими красками настоящего фольклора, которые, к сожалению, оказались не всегда по достоинству оцененными у нас в республике. Но время все расставило по своим местам. Годы спустя драматический театр из Ижевска привез в Ленинград на Всесоюзный фестиваль национальной драматургии спектакль по пьесе башкирской писательницы "Обет", который и стал лауреатом фестиваля.

Зайнаб Абдулловна считала, что поэту, писателю мало быть только человеком. Он должен стать морем, скалой, янтарем, горным орлом, батыром, Самрегошом. Вспоминаются замечательные строчки:

Споткнусь, упаду - на батыра плечо Доверчиво опираясь.

Ты, горный орел, ты, поэт Салават, Возьми мое пылкое сердце!

Не странно ли, в тот же момент она пишет:

Я ухожу.

Ах, мой седой Урал широкоплечий, Сакмар или Яик - реки звонкогласые.

Сегодня вы так грустны, так ненастны!

Зачем грустить? Вы - жизнь, вы - сущность вечности Велики и бессмертны, и прекрасны.

Зайнаб Абдулловна всем существом, неистово, почти фанатично, но отнюдь не суеверно была убеждена, что настоящий поэт не умирает "весь".

Сама Биишева, как рабочая пчела (неизменный символ ее поэзии), говорила о себе:

Иль превращусь в рабочую пчелу?

Вся от пыльцы и солнца золотая, Трудиться буду снова день-деньской, Цветущие лужайки облетая.

И свой душистый, свой целебный мед Перед друзьями радостно поставлю -

Любовь моя янтарная, густая.

Поэзия Биишевой - жизнь и смерть, испытанные в накале высшей правды. Она - документ эпохи. И в то же время кардиограмма ее сердца, чутко реагирующего на малейшие колебания в духовном мире современного человека. Ее творчество еще раз и безоговорочно убеждает, что писать надо не на тему современности, а современностью. Болью и кровью. Вот почему она имела право сказать:

Шагай смелее и, глядя насквозь, Разоблачая лжи лицо рябое, Знай, добрые дела не пропадут -

Продолжит их идущий за тобою.

В этих строках - ключ к судьбе Зайнаб Абдулловны. Она словно подсказывала нам, читателям-друзьям, как воспринимать ее стихи:

Будь сам собой и не меняй лица, И пусть твой разум станет твоим вече, И твердо свое слово говори, Не озираясь, утро или вечер.

В этих строках подлинность поэзии, которая была ее исповедью, а теперь оказалась завещанием. Это жизненное кредо поэта. Биишеву невозможно представить автором "громогласных" деклараций, что, по ее убеждению, всегда является свидетельством вольной или невольной самовлюбленности и, еще хуже, цинизма, желания во что бы то ни стало привлечь внимание к собственной персоне, ради чего и стараются перекричать правду жизни. Она говорила: "Посиди спокойно, и ты поймешь, сколь суетны повседневные заботы. Помолчи немного, и ты поймешь, сколь пусты повседневные речи. Откажись от обыденных хлопот, и ты поймешь, как много сил люди растрачивают зря. Затвори свои ворота, и ты поймешь, как обременительны узы знакомств. Имей мало желаний, и ты поймешь, почему столь многочисленны болезни рода людского. Будь человечнее, и ты поймешь, как безумны обыкновенные люди".

Читая Зайнаб Биишеву, мы не перестаем удивляться чуду родной речи. Она учит нас, что только родное слово, познанное и постигнутое в детстве, может напоить душу поэзией, пробудить в человеке первые истоки национальной гордости, доставить эстетическое наслаждение многомерностью и многозначностью языка предков.

К тому же есть одна особенность, в силу которой З. Биишева не нуждается в доказательствах ее права на увековечение в памяти потомков. Зайнаб Биишева - художник чрезвычайно редкой судьбы. В 1990 году Указом Президиума Верховного Совета Башкортостана ей было присвоено высокое звание "Народный писатель Башкортостана". Почти все книги Биишевой переведены на русский язык, многие изданы в Москве и других городах бывшего СССР. Ее произведения изучаются в школах и на филологических факультетах вузов, они стали достоянием не только башкирской, но и всей многонациональной литературы.

Что такое достоинство человека? На мой взгляд, это ум, окрыленный свободой. Зайнаб Абдулловна обладала и этим качеством. Она всегда оставалась сама собой. Она ни разу не "подсюсюкнула" жестокому времени. Несмотря на все потрясения в творческом плане, бюрократические структуры не смогли превратить З. Биишеву в послушного, поддакивающего болванчика. Она и не пыталась имитировать послушание, во все времена и при всех обстоятельствах оставалась человеком с большой буквы. Таков вердикт ее прозы и поэзии.

Октябрь ВАЛИТОВ, профессор, доктор философских наук.

Газета "Республика Башкортостан"№4.2008г.

Светлана Чураева

Трудности перевода

Знак почета
2008 год начинается с грандиозного юбилея - 2 января исполняется 100 лет со дня рождения народного писателя Башкортостана Зайнаб Биишевой, лауреата Республиканской премии имени Салавата Юлаева, троекратного кавалера ордена "Знак почета". Это цифра - век! - так естественна для величавой фигуры Биишевой и так удивительна, ведь сердце Зайнаб Абдулловны перестало биться недавно - чуть более 10 лет назад; ее еще многие помнят - живой, родной, не "парадной".

Те, кто выросли на ее книгах, с волнением перечитывают любимые строки - в башкирской литературе праздник. А массовый русскоязычный читатель переспрашивает на каждом слове и дергает за рукав соседа: "Переведите мне…". Кто такая Биишева? Да, есть строки в энциклопедиях, есть книги - ее и о ней. Есть переводы на русский - хорошие и разные. Но нет героини, нет головокружительного ощущения высоты, нет памяти крови. И русскоязычный читатель чувствует себя обездоленным - ведь он живет на той же земле, что прославлена Биишевой и что сейчас прославляет ее, а праздника он лишен.

Трудности перевода - о них написаны учебники, книги, снято кино. Богато слово "перевод": можно переводить время, и можно переводить стрелки часов; можно переводить слепого через дорогу и переводить добро. Литературный перевод включает в себя все значения этого слова, и еще остается место - для маневра. Литературный переводчик часто вынужден вслепую перебираться из культуры в культуру, ориентируясь только на звуки и на находчивость сердца. Он переводит добро - не всегда адекватно. А если добавить личного: "перевожу", тогда возникает еще значение - перевоза. Помните, как у Маршака:

Я переводчик на Руси И этим дорожу, Но я, в отличье от такси, Не всех перевожу.

Переводчик - перевозчик через Лету, только переправляет он поэтов не как Харон - к забвению, а в обратном направлении - возвращает людям память о тех, кто далеко; дарует новую жизнь - в другом языке, другой культуре.

Но если язык еще худо-бедно поддается переводу, то с культурой все гораздо сложнее.

Язык - это всего лишь лексика, синтаксис, фонетика, стиль. А культура - это пространство и время.

Время: иногда переводчику требуется перевести стрелки часов. Вспомните, когда в русской литературе в последний раз прозвучала ода? Да еще "патетическая"? Задолго до рождения Биишевой. А в башкирской литературе патетическая ода - явление вполне злободневное: ее создал к 100-летию Зайнаб Абдулловны прекрасный поэт Ирек Киньябулатов, у которого тоже в 2008 году юбилей - ему исполняется 70 лет.

Кто-то, может, и посмеется над пафосом этого произведения, - но только если этот кто-то не знает, что такое "ода". Напомним, что ода - произведение, отличающееся торжественностью и возвышенностью, а "пафосный" - это и значит взволнованный, страстный, исполненный энтузиазма. Так писатель башкирский возвращает читателя к истокам русского языка.

И не менее, чем временное соответствие, важен при переводе масштаб. Ведь, к примеру, от маленьких сувенирных копий памятника Салавату Юлаеву не дрогнет душа. Хотя то же лицо у поэта, тот же порыв у коня - угол зрения совершенно не тот.

Скульптор рассчитывал, что в лицо его герою люди будут заглядывать снизу. И это очень точно - в лица героев нужно заглядывать только так - снизу вверх. Герои должны возвышаться над нами, простыми людьми.

Герой - человек иной породы, он чужд слабостей и терзаний. Где герой, там обязателен высокий - Большой - стиль. Как справедливо писал Петр Вайль: "…чем дискретнее мир, чем туманнее будущее.

Чем невнятнее прошлое, чем неопределеннее настоящее, чем безлюднее окружение, тем понятнее ностальгия по Большому стилю, в котором - прикосновение к материнской груди, тепло и забота, незамутненный душевный окоем, незагаженная перспектива жизни".

Но, по тому же Вайлю: "Стиль и Большой стиль - две вещи несовместные", поэтому в наше суперстильное время мы бежим большого, высокого стиля. А он порою необходим, иначе в литературе не будет Героя.

Современная русскоязычная литература бедна героями с большой буквы и со времен постмодернизма чурается вселенских страстей, бурного проявления чувств. Поэтому русскоязычный читатель, столкнувшись со всем этим в переводном произведении, вновь обретает литературную память, тем самым углубляя свое эстетическое пространство…

[1]
Самрегош - сказочная птица, спасительница добрых людей.

[2]
Рогервик - крепость в Эстонии, куда ссылали на каторгу.

[3]
До перевода своей письменности на кириллицу башкиры пользовались, как и другие тюркоязычные народы, арабским шрифтом, затем некоторое время - латинским.