Произведения Ф. М. Достоевского отличает предельный драматизм идейных столкновений, катастрофичность ситуаций, непримиримость суждений. Достоевский искренне и страстно высказывает и отстаивает свои идеи, взгляды, он страдает, не находя ответов на сложные вопросы бытия.
Умами многих людей прошлого века владела ложная идея наполеонизма — идея превосходства одних людей над другими, права сильной личности повелевать другими, решать их судьбы. Пленниками этой идеи стали герои анализируемого романа — Родион Раскольников и Аркадий Иванович Свидригайлов.
Родион Раскольников — главный герой романа, живет в мрачной, угнетающей обстановке Петербурга. Бедный студент. Раскольников чувствует себя никому не нужным, отверженным среди богатых особняков, разряженной публики. Подавленный нищетой и несправедливостью жизни, Раскольников решается на убийство процентщицы Алены Ивановны. Идея заключалась в том, что, по мнению Родиона, можно совершить преступление ради общего блага, преступление «по совести»: можно убить «глупую, бессмысленную, ничтожную, злую, больную, никому не нужную, а напротив, всем вредную старушонку», взять ее деньги и загладить это «крохотное преступленьице» тысячами добрых дел. Раскольников много думал об этой идее, пока не нашел ей объяснение. Он пришел к выводу, что все человечество издавна делится на две категории: на людей обыкновенных, подчиняющихся силе, «тварей дрожащих» и на сверхлюдей, которым все дозволено и которые не остановятся ни перед чем, даже перед преступлением, как, например. Наполеон. И это, думает Раскольников, вечный и непреложный закон:
«Кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель... Так доселе велось и так всегда будет!»
Уверовав в эту идею, Родион хочет испытать себя: кто он — «тварь дрожащая» или «властелин судьбы»? Но, убив старуху-процентщицу. Раскольников убедился, что он вовсе не «существо высшего порядка», так как преступление не принесло ему ничего, кроме страданий и мук совести.
И вот, пытаясь переделать в себе человеческую натуру, отделить волю от совести. Раскольников приходит к трагическому раздвоению. Играя роль «властелина», он понимает, что такая роль не для него. Убив процентщицу, Родион убивает все то человеческое, что связывало его с окружающим миром, с людьми: «Я себя убил, а не старушонку».
В плену этой же ложной теории находится и Аркадий Иванович Свидригайлов, уже давно освободившийся от угрызений совести (этим он отличается от Раскольникова). Он совершенно спокойно и хладнокровно принимает преступление Раскольникова, не видит в этом никакой трагедии. Ему удивительны беспокойные метания и вопросы Родиона, ему кажется, что все это лишне и просто глупо: «Понимаю, какие у вас вопросы в ходу: нравственные, что ли? Вопросы гражданина и человека? А вы их побоку; зачем они вам теперь-то? Хе-хе! Затем, что вы все еще гражданин и человек? А коли так, так и соваться не надо было, нечего не за свое дело браться». Свидригайлов по-своему грубо и резко выговаривает то, что, в сущности, давно уже стало ясно самому Раскольникову, — «не переступил он, на этой стороне остался», а все потому, что «гражданин и человек». А вот Свидригайлов переступил, человека и гражданина в себе уничтожил. Отсюда у него равнодушный цинизм, а главное — точность, с которой он формулирует самую суть раскольниковской идеи. Он освободил себя от «вопросов человека и гражданина», от вопросов, перед которыми в смятении остановился Раскольников. Одно осталось у Свидригайлова — безграничное сладострастие. Но однажды натолкнувшись на препятствие, столь привязанный к жизни Аркадий Иванович, так боявшийся смерти, кончает жизнь самоубийством. Окончательное опустошение, смерть — вот результат освобождения от всех преград, от «вопросов человека и гражданина», таков результат идеи, в достоверности которой хотел убедиться Раскольников.
Но, в отличие от Свидригайлова, Родион остается жить, хотя и был на грани самоуничтожения. В далекой Сибири, на каторге, происходит мучительное для Родиона Раскольникова освобождение от идеи «сверхчеловека»; это, к счастью, происходит, и появляется надежда на нравственное и моральное очищение, на восстановление «погибшего» человека, задавленного несправедливым гнетом обстоятельств.