Жажда красоты и идеала

(По роману “Идиот”)

В заграничном путешествии, в которое Ф. М. Достоевский отправился в 1867 году, у него оформилась основная мысль нового романа: “изобразить положительно прекрасного человека”, мысль “старинная и люби­мая”, но за которую Достоевский боялся взяться, так как “идеал... еще далеко не выработался”. Идеал “положительно прекрасного” человека Достоевский выразил в романе “Идиот”. Герой его князь Мышкин — “князь Христос”, выросший вдали от общества, чуждый его сословно-эгоистических страстей и интересов, — человек исключительного душевного бескорыстия, красоты и гуманности, предощущающий радостную гармонию, ожидающую человечество в будущем. Подобно своему евангельскомупрообразу, он гибнет в борьбе неудовлетворенных эгоистических интере­сов и страстей, волнующих современное общество.

Образ главного героя оказался для Достоевского “ужасно труден”.

Князь Мышкин доверчиво и открыто идет к людям, надеясь помочь им в, несчастьях, облегчить жизнь. Он видит портрет женщины, лицо которой прекрасно и в то же время отражает глубокое внутреннее страдание. Это — Настасья Филипповна, натура глубокая, страстная, человек с “пронзительным” умом и раненным сердцем. Она поставлена в ложное положение Тоцким, у которого находилась на содержании. И вот теперь ею все торгу­ют, как вещью. Князь Мышкин появляется в тот момент, когда Настасья Филипповна, испытывая боль и оскорбление от унизительных торгов, решает бросить всем вызов, шокирует общество своим напускным цинизмом.

Главная беда общества, в которое попадает князь Мышкин, — это всеоб­щая “разъединенность”. “Богатства больше, но силы меньше, — говорит Ле­бедев, — связующей мысли не стало”. “Связующую мысль” и хочет внести князь Мышкин. Но это ему не удается. Эффект получается обратный. Желая примирить, он разъединяет всех своим посредничеством и еще больше ссо­рит. Своим появлением князь Мышкин как бы усиливает борьбу между добром и злом, происходящую в душах людей. Настасья Филипповна переходит от мечты о чистой и праведной жизни к страданию от невозможности ее осуще­ствить и сама погружает себя в “цин

изм”. Рогожин то великодушен, то мра­чен, то братается с князем, то хочет его убить. Ганя Иволгин то стремится жениться на Настасье Филипповне ради денег, то находит в себе силы отка­заться от них. Ничтожный, жалкий и смешной Лебедев вдруг осознает ни­зость своего падения, даже его сердце способно сжаться от сочувствия душе другого человека, которого “до судорог” довели.

Герои романа, соприкасаясь с князем Мышкиным, обнаруживают то высокое, что когда-то было в каждом из них и что оказалось загубленным жизнью. Глубоко проникая в душу каждого из окружающих и видя там своим взором ясновидящего знакомую ему по собственному опыту нравст­венную борьбу между добром и злом, князь стремится подавить скрытые в душе других персонажей эгоистические страсти, способствовать победе свойственных им светлых чувств и побуждений.

Князю Мышкину не удается спасти Настасью Филипповну, но он про­буждает душу девушки, которая его полюбила.

Дочь генерала Епанчина, Аглая, благодаря князю Мышкину поняла то неосознанное, что наполняло ее беспокойством, делало капризной, свое­нравной, неуживчивой. Это было стихийное, юное стремление к идеалу, осмыслению жизни.

Она полюбила князя Мышкина, потому что он Дон-Кихот, “только се­рьезный, а не комический”. Как-то раз она прочитала матери и гостям балладу Пушкина “Жил на свете рыцарь бедный...”. Она объяснила, по­чему ей нравятся эти стихи, и отнесла их своему избраннику. “В стихах этих прямо изображен человек, способный иметь идеал, поверить ему, а поверив, слепо отдать ему всю свою жизнь. Это не всегда в нашем веке случается... Я сначала не понимала и смеялась, а теперь люблю “рыцаря бедного”, а главное, уважаю его подвиги”, — заключила она.

В заметках к роману Достоевский сформулировал его основную мысль: “...жажда красоты и идеала и в то же время неверие в него или вера, но нет любви к нему”.

Роман “Идиот” был высоко оценен прогрессивной критикой. М. Е. Салтыков-Щедрин писал, что в этом романе Достоевский “вступил в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не непо­средственных, а отдаленнейших исканий человечества”.