К
Вам душа так
радостно влекома…
О,
какая веет
благодать
От
страниц «Вечернего
альбома»!
Кто
Вам дал такую
ясность красок?
Кто
Вам дал такую
точность слов?
Смелость
все сказать
– от детских
ласок
До
весенних, новолунных
снов?
Ваша
книга – это
весть «оттуда»,
Утренняя,
благостная
весть…
Я
давно уж не
приемлю чуда…
Но
как сладко
слышать: «Чудо
есть!»
М. Волошин
План
Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного
века.
Особенности
раннего творчества
Цветаевой.
Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике
«Вечерний
альбом».
Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
III.
Значение ранней
лирики в формировании
Поэта
М.
Цветаевой.
Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного
века.
Творчество
Марины Цветаевой
- выдающееся
и самобытное
явление как
культуры серебряного
века, так и всей
истории русской
литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Сегодня
Марину Цветаеву
знают и любят
миллионы людей:
не только у
нас, но и во всем
мире. Ее поэзия
вошла в культурный
обиход, сделалось
неотъемлемой
частью нашей
духовной жизни.
Сколько цветаевских
строчек мгновенно
стали крылатыми!
На горизонте
русской поэзии
неожиданно
вырисовывалась
романтическая
тень Поэта. То
была стремительная
женская фигура
– с крыльями
стихов за плечами
и гордым профилем.
Если Ахматову
сравнивали
с Сафо, то Цветаева
была Никой
Самофракийской:
Ноши
не будет у этих
плеч,
Кроме
божественной
ноши – Мира!
Нежную
руку кладу на
меч:
На
лебединую шею
Лиры.
Жизнь
посылает некоторым
поэтам такую
судьбу, которая
с первых же
шагов сознательного
бытия ставит
их в самые
благоприятные
условия для
развития
природного
дара. Такой
яркой и трагической
была судьба
Марины Цветаевой,
крупного и
значительного
поэта первой
половины ХХ
века. Все в ее
личности и в
ее поэзии (для
нее это нерасторжимое
единство) резко
выходило за
рамки традиционных
представлений,
господствующих
литературных
вкусов. В этом
была и сила, и
самобытность
ее поэтического
слова.
Марина
Ивановна Цветаева
родилась в
Москве 26 сентября
1892 года. По происхождению
она принадлежала
к кругу научно
– художественной
интеллигенции.
Огромное влияние
на формировании
взглядов будущего
Поэта оказала
ее мать. «После
такой матери
мне осталось
только одно:
стать поэтом»,
- скажет позже
Цветаева.
С
раннего детства
Марина жила
в мире героев
прочитанных
книг: исторических
и вымышленных,
литературных
и реальных,
одинаково
страдая за
всех. В жизни
юная Цветаева
была диковата
и дерзка, застенчива
и конфликтна.
Илья Эренбург,
хорошо знавший
ее в молодости,
говорил: «Марина
Цветаева совмещала
в себе старомодную
учтивость и
бунтарство,
пиетет перед
гармонией и
любовью к душевному
косноязычию,
предельную
простоту. Ее
жизнь – клубок
прозрений и
ошибок».
Удивительная
личностная
наполненность,
глубина чувств
и сила воображения
позволяли
Цветаевой на
протяжении
всей жизни, –
а для нее характерно
романтическое
ощущение единства
жизни итворчества
– черпать поэтическое
вдохновение
из безграничной,
непредсказуемой
и в то же время
постоянной,
как море, собственной
души. Иными
словами, от
рождения до
смерти, от первых
стихотворных
строчек до
последнего
вдоха она оставалась,
если следовать
ее собственному
определению,
«чистым лириком».
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как она
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и ее лирической
героиней. Поэтому
стихи Цветаевой
очень личностные,
им она доверяла
свои чувства,
свою жизнь.
Цветаева всегда
говорила, что
она не поэтесса,
а «поэт Марина
Цветаева», она
не относила
себя не к одному
литературному
течению, так
как всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
индивидуален.
Со страстной
убежденностью
она утверждала
провозглашенный
ею еще в ранней
юности жизненный
принцип: быть
только самой
собой, ни в чем
не зависеть:
ни от времени,
ни от среды.
В
своих стихах,
в жизни, в быту,
в любви она
была романтиком.
Все, что попадало
в поле ее зрения,
тотчас чудесно
и празднично
преображалось,
начинало искриться
и трепетать
с какой – то
удесятеренной
жаждой жизни.
Однажды Марина
случайно обмолвилась
по чисто литературному
поводу: «Это
дело специалистов
поэзии. Моя же
специальность
– жизнь». Эти
слова можно
сделать эпиграфом
к ее творчеству.
Марина
была очень
жизнестойким
человеком. Она
жадно любила
жизнь и, как
положено поэту
– романтику,
предъявляла
ей требования
громадные,
часто непомерные.
Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике «
Вечерний альбом».
Стихи
Цветаева начала
писать с шести
лет (не только
по-русски, но
и по-французски,
по-немецки). В
1910 году еще не
сняв гимназической
формы, тайком
от семьи, собрала
стопку стихов
– исповедь за
последние два
года и отнесла
в типографию
А. И. Мамонтова.
Заплатив за
печатанье 500
экземпляров,
через месяц
уже держала
в руках довольно
неказистую
книгу в сине-зеленой
картонной
обложке под
названием
«Вечерний
альбом».
По
сути, это был
дневник очень
одаренного
и наблюдательного
ребенка. Но от
многих своих
сверстниц, тоже
писавших стихи,
юная Цветаева
отличалась
в своем альбоме,
по крайней
мере, двумя
чертами: во
первых, ничего
не выдумывала,
то есть почти
не впадала в
сочинительство,
и, во вторых,
она никому не
подражала.
Первым,
кто сразу же
прочитал «Вечерний
альбом» и тотчас
на него откликнулся,
был Максимилиан
Волошин. По его
мнению, до Цветаевой
никому в поэзии
не удавалось
написать о
детстве из
детства. О детстве
обычно рассказывали
взрослые –
сверху вниз.
«Это очень юная
и неопытная
книга, - писал
Волошин.
– Многие
стихи, если их
раскрыть случайно
посреди книги,
могут вызвать
улыбку. Ее нужно
читать подряд,
как дневник,
и тогда каждая
строчка будет
понятна и уместна.
Если же прибавить,
что ее автор
владеет не
только стихом,
но и четкой
внешностью
внутреннего
наблюдения,
импрессионистической
способностью
закреплять
текущий миг,
то это укажет,
какую документальную
важность представляет
эта книга,
принесенная
из тех лет, когда
обычно слово
еще недостаточно
послушно, чтобы
верно передать
наблюдение
и чувство…».
Для
гимназистки
Марины Цветаевой,
тайком выпустившей
свой первый
сборник, такой
отзыв был великой
радостью и
поддержкой.
В Волошине она
нашла друга
на всю жизнь.
Одобрительно
отозвался о
«Вечернем
альбоме» и Н.
Гумилев. «Марина
Цветаева внутренне
талантлива,
внутренне
своеобразна…эта
книга, - заключил
он свою рецензию,
- не только милая
книга девических
признаний, но
и книга прекрасных
стихов».
Строгий
Брюсов, особенно
похвалил Марину
за то, что она
безбоязненно
вводит в поэзию
«повседневность»,
«непосредственные
черты жизни»,
предостерегая
ее в опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки»,
сообщил о своих
надеждах увидеть
впредь в стихах
Цветаевой
чувства «более
острые» и мысли
более «нужные»,
что задело
самолюбие
Марины. На его
пугающий отзыв
Цветаева
ответила
стихотворением:
Улыбнись
в мое «окно»,
Иль
к шутам меня
причисли, -
Не
изменишь все
равно!
«Острых
чувств» и «нужных
мыслей»
Мне
от Бога не дано.
Нужно
петь, что все
темно,
Что
над миром сны
нависли…
-Так
теперь заведено.
-
Этих
чувств и этих
мыслей
Мне
от Бога не дано!
Стихи
юной Цветаевой
были еще очень
незрелы, но
подкупали своей
талантливостью,
известным
своеобразием
и непосредственностью.
На этом сошлись
все рецензенты.
Хотя оценки
М. Волошина, В.
Брюсова, Н. Гумилева
и казались
завышенными,
Цветаева их
вскоре оправдала.
В
этом альбоме
Марины Цветаевой
появляется
лирическая
героиня – молодая
девушка, мечтающая
о любви. «Вечерний
альбом» – это
скрытое посвящение.
Перед каждым
разделом –
эпиграф, а то
и по два: из Ростана
и Библии.
Таковы
столпы первого
возведенного
Мариной Цветаевой
здания поэзии.
Какое оно еще
пока
ненадежное,
это здание; как
зыбки его некоторые
части, сотворенные
полудетской
рукой. Немало
инфантильных
строк – впрочем,
вполне оригинальных,
ни на чьих не
похожих:
«Кошку
завидели, курочки
Стали
с индюшками
в круг…»
Мама
у сонной дочурки
Вынула
куклу из рук.
Но
некоторые стихи
уже предвещали
будущего поэта.
В первую очередь
– безудержная
и страстная
«Молитва»,
написанная
Мариной в день
семнадцатилетия,
26 сентября 1909
года:
Христос
и Бог! Я жажду
чуда
Теперь,
сейчас, в начале
дня!
О,
дай мне умереть,
покуда
Вся
жизнь как книга
для меня.
Ты
мудрый, ты не
скажешь строго:
«Терпи,
еще не кончен
срок».
Ты сам
мне подал - слишком
много!
Я
жажду сразу
- всех дорог!
……………………………………….
Люблю
и крест, и шелк,
и каски,
Моя
душа мгновений
след…
Ты
дал мне детство
– лучше сказки
И
дай мне смерть
– в семнадцать
лет!
Нет,
она вовсе не
хотела умереть
в этот момент,
когда писала
эти строки; они
– лишь поэтический
прием. В стихотворении
«Молитва»
скрытое обещание
жить и творить:
«Я жажду всех
дорог!». Они
появятся во
множестве –
разнообразные
дороги цветаевского
творчества.
В
стихах «Вечернего
альбома» рядом
с попытками
выразить детские
впечатления
и воспоминания
соседствовала
не детская
сила, которая
пробивала себе
путь сквозь
немудреную
оболочку
зарифмованного
детского дневника
московской
гимназистки.
«В Люксембургском
саду», наблюдая
с грустью играющих
детей и их счастливых
матерей, завидует
им: «Весь мир
у тебя», - а в конце
заявляет:
Я
женщин люблю,
что в бою не
робели
Умевших
и шпагу держать,
и копье, -
Но знаю,
что только в
плену колыбели
Обычное
– женское –
счастье мое!
В
«Вечернем
альбоме» Цветаева
много сказала
о себе, о своих
чувствах к
дорогим ее
сердцу людям;
в первую очередь
о маме и о сестре
Асе. Н. Гумилев,
прочитав «Вечерний
альбом» (1910), заметил,
что «мама»
почти не сходит
с его страниц.
В стихотворении
«Ricordo
di
tivoli»
(Воспоминание
о Тиволе» - итал.)
Марина писала
о сестре Анастасии,
с «высоты»
взрослого
человека.
Мальчик
к губам приложил
осторожно
свирель,
Девочка,
плача, головку
на грудь уронила…
-Грустно
и мило! -
Скорбно
склоняется
к детям столетняя
ель.
Темная
ель в этой жизни
видала так
много
Слишком
красивых, с
большими глазами,
детей.
Нет
путей
Им
в нашей жизни.
Их счастье, их
радость – у
бога.
Море
синеет вдали,
как огромный
сапфир,
Детские
крики доносятся
с дальней лужайки,
В
воздухе – чайки…
Мальчик
играет, а девочке
в друге весь
мир…
Ясно
читая в грядущем,
их ель осенила,
Мощная,
мудрая, много
видавшая ель!
Плачет
свирель…
Девочка,
плача, головку
на грудь уронила.
Легко
ли поверить,
что эти стихи
написала девушка,
едва перешагнувшая
порог отрочества:
такова была
Марина. Она все
знала заранее.
Ее грусть, в
ней заложенная
еще в детстве,
чуя все, что
придет потом,
делала ее еще
в пятнадцать
лет тою столетнюю
елью над теми
детьми.
В
«Вечернем
альбоме» встречаются
переклички
с
Брюсовым.
Это мотивы
встречи, экзотики,
чародейства,
городская тема,
стихотворения,
образцом для
которых послужили
брюсовские
баллады.
В
первом сборнике
Цветаевой
критика отметила
«хорошую школу
стиха», его
музыкальность
и изящество.
Модная тогда
напевная декламация
отразилась
в звукозаписи
и синтаксисе
стихотворений:
приемы синтаксического
параллелизма,
лексические
повторы, восклицания.
В основе композиции
большинства
стихотворений
лежат строфические
повторы и кольцевое
строение. Строку
она, повинуясь
интонации и
музыкальным
синкопам, безжалостно
рвет на отдельные
слова и даже
слоги, но и слоги
своевольно
переносит из
одного стихового
строчечного
ряда в другой,
даже не переносит,
а словно отбрасывает,
подобно музыканту,
изнемогающему
в буре звуков
и едва справляющемуся
с этой стихией.
Д. Бродский в
одной из своих
статей говорил
даже о «фортепианном»
характере
цветаевских
произведений.
Эмоциональный
накал стихотворений
повышается
инверсиями
(«брат нежный
мой», «ход замедлялся
головы»), патетическими
обращениями
и восклицаниями.
«Оборванные
фразы» заставляют
читателя замереть
на высоте
эмоцион
кульминации,
особое значение
имеют символы
воды, моря, неба.
Одна
из главных черт
лирики Цветаевой
– самодостаточность,
творческий
индивидуализм
и даже эгоцентризм,
они проявляются
в постоянном
ощущении
собственной
непохожести
на других,
обособленности
своего бытия
в мире быта. В
ранних стихах
это отъединенность
гениального
ребенка – поэта,
знающего свою
правду, от мира
взрослых:
Мы
знаем, мы многое
знаем
Того,
что не знают
они!
Ранее
осознание
противостояния
поэта и «всего
остального
мира» сказалось
в творчестве
молодой Цветаевой
в использовании
излюбленного
приема контраста.
Это контраст
вечного и
сиюминутного,
бытия и быта.
«Вечерний
альбом» завершается
стихотворением
«Еще молитва».
Цветаевская
героиня молит
создателя
послать ей
простую земную
любовь.
В
лучших стихотворениях
первой книги
Цветаевой уже
угадываются
интонации
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «землей»
и «небом», между
страстью и
идеальной
любовью.
Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Знакомство
с Максимилианом
Волошиным в
конце 1910 г. значительно
расширяет круг
литературных
интересов
Цветаевой.
Сказывается
это и на стихотворениях
следующего
сборника, который
вышел в 1912 году.
В это время
Цветаева –
«великолепная
и победоносная»
– жила очень
напряженной
душевной
жизнью.
Устойчивый
быт уютного
дома в одном
из старомосковских
переулков,
неторопливые
будни профессорской
семьи – все это
было внешностью,
под которой
уже зашевелился
«хаос» настоящей,
не детской
поэзии.
К
тому времени
Цветаева уже
хорошо знала
себе цену как
поэту, она уже
догадалась,
что ее поэзия
по духу своему
– мятеж, пожар,
ракета, что она
по сути своей
– вперекор
всему: и покою
сна, и тишине
святилищ, и
фимиаму славы,
и даже пыли
забвения, которую,
может, на сто
лет покроются
ее книги. Она
была уверена
– пожар разгорится:
ведь искра
брошена и бег
задан! Ее молодые
строчки рассекали
воздух молниеносно,
как крылья
ласточки. Первая
книга «Вечерний
альбом» и в
особенности
вторая, «Волшебный
фонарь», вышли,
словно подчиняясь,
бегу автора,
друг за другом.
Характерно
обращение к
читателю, которым
открывался
этот сборник
«Волшебный
фонарь»:
Милый
читатель! Смеясь,
как ребенок,
Весело
встреть мой
волшебный
фонарь.
Искренний
смех твой, да
будет он звонок
И
безотчетен,
как встарь.
Все
промелькнут
в продолжение
мига:
Рыцарь,
и паж, и волшебник,
и царь…
Прочь
размышленья!
Ведь женская
книга –
Только
волшебный
фонарь!
В
«Волшебном
фонаре» мы
видим зарисовки
семейного быта,
очерки милых
лиц мамы, сестры,
знакомых, есть
пейзаж Москвы
и Тарусы.
Марина
очень сильно
любила город,
в котором родилась,
Москве она
посвятила много
стихов:
Над
городом отвергнутым
Петром,
Перекатился
колокольный
гром.
Гремучий
опрокинулся
прибой
Над
женщиной отвергнутой
тобой.
Царю
Петру, и вам, о
царь, хвала!
Но
выше вас, цари:
колокола.
они гремят из
синевы –
Неоспоримо
первенство
Москвы.
И
целых сорок
сороков церквей
Смеются
над гордынею
царей!
Сначала
была Москва,
родившаяся
под пером юного,
затем молодого
поэта. Во главе
всего и вся
царил, конечно,
отчий «волшебный»
дом в Трехпрудном
переулке:
в небе изумрудном
Капли
звезд и пели
петухи.
Это
было в доме
старом, доме
чудном…
Чудный
дом, наш дивный
дом в Трехпрудном,
Превратившийся
теперь в стихи.
Таким
он предстал
в этом уцелевшем
отрывке отроческого
стихотворения.
Дом был одушевлен:
его зала становилась
участницей
всех событий,
встречала
гостей; столовая,
напротив, являла
собою некое
пространство
для вынужденных
четырехкратных
равнодушных
встреч с «домашними»,-
столовая осиротевшего
дома, в котором
уже не было
матери. Мы не
знаем из стихов
Цветаевой, как
выглядела зала
или столовая,
вообще сам дом,
- «на это есть
архитектура,
дающая». Но мы
знаем, что рядом
с домом стоял
тополь, который
так и остался
перед глазами
поэта всю жизнь:
Этот
тополь! Под ним
ютятся
Наши
детские вечера
Этот
тополь среди
акаций,
Цвета
пепла и серебра…
В
этой книге у
Марины, впервые,
появилась тема
любви.
Книга
Цветаевой
«Волшебный
фонарь» встречена
была более
сдержанно: «
те же темы, те
же образы, только
бледнее и суше…стих
уже не льется
весело и
беззаботно,
как прежде; он
тянется и
обрывается…»
– писал Н. Гумилев.
Сдержанность
критиков заставляет
Цветаеву задуматься
над своей поэтической
индивидуальностью,
она начинает
поиск нового
поэтического
«я».
Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Темы
и образы двух
первых книг
Цветаевой
объединяет
«детскость»
– условная
ориентация
на романтическое
видение мира
глазами ребенка.
Это подчеркивает
и название
вымышленного
издательства
« Оле – Лукойе»,
по имени героя
андерсоновской
сказки, навевающего
детям сказочные
сны. Детская
влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью по-новому
преломляли
мотивы Брюсова,
Бальмонта,
Блока, освобождая
их от идеологических
элементов
символизма.
Поэтический
язык этих сборников
универсален
и включает
традиционный
набор символов
литературы
первого десятилетия
ХХ века. Стихотворения
«Волшебного
фонаря» менее
подражательны,
хотя и продолжают
избранную
вначале тему
«детскости».
Однако во второй
книге на фоне
пристрастия
поэтессы
героического,
обреченного
проступает
ироническое
отношение к
быту. Именно
иронию как
основное качество
поэзии Цветаевой
отмечает Михаил
Кузмин, сопоставляя
ахматовский
«Вечер» и цветаевский
«Волшебный
фонарь».
Композиционная
структура
первых книг
Цветаевой,
их
исповедальность
целиком реализуют
представление
о символистском
сборнике. Вся
архитектоника
книг: название
разделов, эпиграфы,
служащие ключом
к их содержанию,
заголовки
стихотворений
– раскрывает
последовательность
этапов пути
героини от
безмятежного
счастья детства
к утрате изначальной
цельности. В
таком строении
сборников
угадывается
из традиционных
мифов символистов
– миф о потерянном
рае.
В
этих книгах
она определила
свое жизненное
и литературное
кредо – утверждение
собственной
непохожести
и самодостаточности,
обеспеченных
глубиной души.
Именно тогда,
в тех первых
наивных, но уже
талантливых
книжках, выявилось
драгоценнейшее
качество ее
как поэта –
тождество между
личностью
(жизнью) и словом.
Быть самой
собой, ни у кого
ничего не
заимствовать,
не подражать,
не подвергаться
влияниям –
такою Цветаева
вышла из детства
и такою осталась
навсегда.
Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» интересны
для нас сейчас
как книги –
предвестия
будущей Марины
Цветаевой. В
них она вся –
как в завязи:
со своей предельной
искренностью,
ясно выраженной
личностью, и
даже нота трагизма,
в целом для
этих книг не
характерная,
все же глухо
прозвучала
среди детски
– простодушных
и наивно – светлых
стихов:
Ты
дал мне детство
лучше сказки
И
дай мне смерть
в семнадцать
лет…
Значение
ранней лирики
в формировании
Поэта М.Цветаевой
Марина
Цветаева –
Поэт, которого
не спутаешь
ни с кем другим.
Ее стихи можно
безошибочно
узнать – по
особому распеву,
неповоротным
ритмом, необщей
интонацией.
С юношеских
лет уже начала
сказываться
особая цветаевская
хватка в обращении
со стихотворным
словом, стремление
к афористической
четкости и
завершенности.
Подкупала также
конкретность
этой домашней
лирики.
Марина
Цветаева –
большой поэт,
и вклад ее в
культуру русского
стиха ХХ века
значителен:
она вписала
новаторскую,
выразительную
и исполненную
высокого драматизма
страницу. Наследие
Цветаевой
велико и трудно
обозримо. Ее
не впишешь в
рамки литературного
отрезка. Она
необычайно
своеобразна,
трудноохватима
и всегда стоит
особняком.
Одним
близка ее ранняя
лирика, другим
– лирические
поэмы; кто – то
предпочтет
поэмы – сказки
с их могучим
фольклорным
разливом; некоторые
станут поклонниками
проникнутых
современных
звучанием
трагедий на
античные сюжеты;
кому – то окажется
ближе философская
лирика 20-х годов,
иные предпочтут
прозу или
литературные
письмена,
вобравшие
в себя неповторимость
художественного
мироощущения
Цветаевой.
Однако все ею
написанное
объединено
пронизывающей
каждое слово
могучей силой
духа.
И
ранние ее сборники
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» – заявили
о Поэте Цветаевой
как о самом
ярком романтике,
устремленном
в Будущее, жаждущем
нового светлого
мира, не принимающем
мира быта, серости
и сытости. И
это ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Творчество
Марины Цветаевой
- выдающееся
и самобытное
явление всей
русской литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей, русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Марина
Цветаева родилась
в Москве 26 сентября
1892 года. С раннего
детства Марина
жила в мире
героев прочитанных
ею книг, в жизни
же юная Цветаева
была диковата
и дерзка, заносчива
и конфликтна.
Для нее характерно
ощущение единства
жизни и творчества.
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как поэтесса
изначально
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и своей
лирической
героиней. Исходя
из этого стихи
Цветаевой очень
личностные.
Цветаева всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
должен быть
индивидуален.
Из этого принцип:
быть только
самой собой,
ни в чем не зависеть
ни от времени,
ни от пространства.
В данной
работе 3 главы:
Первая
глава «Марина
Цветаева –
великий романтик
серебреного
века». Здесь
освещается
автобиография,
основные лейтмотивы
творчества
и жизненные
принципы поэтессы.
Вторая
глава «Особенности
раннего творчества
Марины Цветаевой».
В этой главе
излагаются
суть своеобразия
тем и средства
их воплощения
в сборниках
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь». Рассматриваются
черты сходства
и различия этих
сборников.
Третья
глава «Значение
ранней лирики
Цветаевой».
В ней рассматривается
значение ранних
сборников в
формировании
главной черты
творчества
Цветаевой.
Цель
данной работы
заключается
в том, чтобы
рассмотреть
подробнее
основные аспекты
раннего творчества
Марины Цветаевой
на примере
«Вечерний
альбом» и «Волшебной
фонарь».
Марина
Цветаева начала
писать с 6 лет.
В 1910 году тайком
от семьи, заплатив
за печатанье
500 экземпляров,
через месяц
держала в руках
книгу «Вечерний
альбом».
С одобрительной
критикой этой
книги выступили
М. Волошин и Н
Гумилев. А Брюсов
предостерег
ее об опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки».
В этом сборнике
стихи Цветаевой
еще очень незрелы,
но уже появляется
образ лирической
героини: Молодая
девушка, мечтающая
о любви.
Некоторые
стихотворения,
например «Молитва»
(26 сентября 1908г.),
предвещали
большое будущее
поэту. В «Вечернем
альбоме» наряду
с детскими
впечатлениями
и воспоминаниями
запечатлена
не детская
сила.
Критики
отмечают хорошую
школу стиха,
музыкальность
и изящество
первого сборника.
И уже здесь
вырисовывается
интонация
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «небом
и землей», между
страстью и
идеальной
любовью
В 1912 году
выходит второй
сборник «Волшебный
фонарь». Цветаева
уже хорошо
знает себе цену
как поэту, она
уверена – пожар
разгорится,
ведь искра
брошена, и бег
уже задан.
В «Волшебном
фонаре» много
зарисовок
семейного быта,
очерки милых
лиц, мамы, сестры,
посвящено
несколько
стихов Москве.
Но эта книга
заставляет
Цветаеву начать
поиск нового
поэтического
«я», так как
нет новых тем,
стих тянется
и обрывается,
говорил Гумилев.
Основное
сходство двух
первых сборников
Марины Цветаевой
заключается
в том, что их
объединяет
«детскость»;
детская влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью. Но, тем
не менее, стихи
из второго
сборника менее
подражательны,
и на фоне пристрастие
поэтессы к
обреченному
героизму проступает
ироническое
отношение к
быту.
В первых
сборниках
формируется
основное жизненное
кредо Марины
Цветаевой: быть
самой собой.
Марина
Цветаева –
поэт, которого
не спутаешь
ни с одним другим,
ее стихи обладают
особым распевом,
ритмом и интонацией.
Подкупает
четкость,
конкретность
и завершенность
ее стихов.
Я считаю,
что ранние
сборники «Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» заявили
о Цветаевой,
как о самом
ярком романтике,
устремленным
в будущее, жаждущем
нового и светлого
в мире, который
не принимает
мира быта, серости
и сырости. И
эта ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.