.
Еще не до конца разгадана тайна бессмертия великих творений человеческого разума и сердца. По-прежнему зачарованно смотрит мир на улыбку Джоконды, по-прежнему манит за собой загадочная “незнакомка”, по-прежнему спорят критики о том, осуждает ли Шолохов своего Григория Мелехова или сочувствует ему. Не до конца еще разгадана тайна великих творений, но велик подвиг тех, кто сумел увидеть и запечатлеть вечное в современном, навсегда соединив их. К таким бессмертным творениям и относится роман Шолохова “Поднятая целина” — боевая, страстная книга о переломном этапе в истории нашей родины, о том, как в борьбе и муках с тяжелыми потерями рождается новое. С большим мастерством Михаил Александрович выводит в своем романе группу матерых врагов социалистического государства — есаула Половцева, поручика Лятьевского, кулака Островнова, Лапшинова, Бородина и других. Это кучка преступных отщепенцев, внутренне опустошенных и обреченных на разгром и гибель.
Но так ли просты эти, по замыслу Шолохова, обреченные, какими нарисовал он врагов? Ведь в 1937 году он писал: “Врагов у нас показывают плакатно и примитивно”. Да, действительно, в романе все гораздо трагичнее и глубже. Вот перед нами встает Половцев: “Из-под крутого, волчьего склада, лысеющего лба он бегло оглядел комнату и, улыбчиво сощурив светло-голубые глазки, тяжко блестевшие из глубоких провалов глазниц, поклонился”. Где Половцев, там льется кровь, готовятся убийства и диверсии, он вдохновитель мести и преступлений. Но при есем этом Половцев — смелый и умный враг. Он бесстрашно появляется в хуторе, зная, что за ним по пятам следуют работники государственной безопасности, смело идет на такой шаг, как убийство Хопрова. Он хорошо разбирается в людях, подобных Островнову, знает, как привлечь их на свою сторону. Половцеву не откажешь в природном уме, решительности, готовности погибнуть за свои идеалы. И тем разительнее удивительная легкость, с какой он выдает в кон
Яков Лукич Островнов по природе своей умный человек, любящий и умеющий трудиться. Его объяснения Давыдову, как вести хозяйство, не могут не подкупить, потому что за ними угадывается и в самом деле знающий человек. Губят Якова Лукича стремление к богатству и трусость. Автор показывает, как постепенно вырождается его герой: от убийства Хопрова он пришел к самому страшному и подлому преступлению — убийству своей матери. И лишь только заканчивается этот страшный путь вырождения, Шолохов сразу же и расстается со своим персонажем, исчерпавшим в себе остатки человеческого, что было заложено в нем от природы. Таков же и конец Половцева.
Казалось бы, абсолютно понятен образ Тимофея Рваного, соучастника убийства Никиты Хопрова, беглого ссыльного, покушавшегося на жизнь секретаря парторганизации. Но вот автор описывает его мертвым: “Он и мертвый был красив, этот бабий баловень и любимец, на не тронутый загаром, чистый и белый лоб упала темная прядь волос... И легкая тень улыбки запряталась в цветущих губах, всего лишь несколько дней назад так жадно целовавших Лушку”. Чего больше в этих словах: торжества при виде поверженного врага или жалости при виде до поры оборванной жизни? Скорее — жалости. Так можно говорить только о жертве. Тимофей и был жертвой тех сил, что ввергли его в борьбу с народом, с самой жизнью.
Гуманизм писателя-коммуниста обязывает Шолохова до конца верить в хорошее в человеке, заставляя ненавидеть не людей, а те силы, которые их калечили. И только тогда становилась безоговорочной ненависть автора, когда личная злоба и жестокость персонажа окончательно губили в нем все человеческое, когда распад личности завершался, достигал своего предела.