Лилеева И.
Есть великая мудрость в том, чтобы сохранить склонность к мечтаниям.
Анатоль Франс
Автор романа "Капитан Фракасс" Теофиль Готье родился в 1811 году на юге Франции в городе Тарбе, но с 1814 года жил в Париже. В юности он увлекался романтической поэзией и живописью, одинаково горячо восхищаясь звучными рифмами, неожиданными метафорами и ритмами Гюго и смелыми рисунками, яркими, необузданными красками Делакруа. Молодой Готье сам писал романтические стихи и одновременно занимался живописью в мастерской художника Риу; он еще не решил тогда, будет ли он поэтом или живописцем. Поворот в жизни Теофиля Готье связан с событием, ставшим заметной вехой в дальнейшем развитии французской литературы...
25 февраля 1830 года в театре "Комеди Франсез" должна была состояться премьера драмы Виктора Гюго "Эрнани", вокруг которой разгорелись жесточайшие споры. Приверженцев старой классической трагедии драма "Эрнани" возмущала необычностью своего сюжета, мятежным характером главного героя, пафосом страстей, смелостью стиха и языка. Как противники Гюго, так и его друзья готовились к открытому бою, одни оттачивали классический меч Ореста, другие проверяли клинок романтического толедского кинжала.
В числе молодых почитателей Гюго, которые должны были отстаивать "Эрнани", на премьеру был приглашен и Теофиль Готье. С двух часов дня в полутемном театральном зале стали собираться сторонники Гюго, они проходили по специальным билетам с испанским девизом "Hierro!" ("Железо!"). Все было необычно и таинственно. В начале восьмого часа зал ярко осветился и стал заполняться официальной публикой, завсегдатаями премьер.
Действие драмы не раз прерывалось возгласами возмущения и криками восторга. Зал неистовствовал. В антракте споры доходили до рукопашной. Победа осталась за сторонниками Гюго. Битва за романтическую драму была выиграна.
Одним из самых активных участников этого театрального сражения был Готье. Он был очень заметен, своей копной густых длинных волос, своей горячностью и своим энтузиазмом. Но особое внимание привлекал его красный жилет, сшитый специально к этому дню и неотделимый с тех пор от истории романтической драмы. В глазах приверженцев классического искусства красный жилет Готье стал дерзким символом романтического бунта.
С этого дня Готье стал почитателем и другом Виктора Гюго. Преданную дружбу к Гюго он пронес через всю свою жизнь, оставаясь ей верным даже в годы Второй империи, когда было небезопасно восторгаться джерсейским изгнанником. А в 1830 году, в дни битвы за "Эрнани", восхищение Виктором Гюго предопределило выбор молодого Готье: он решает посвятить себя литературе. Однако произведения Готье говорили о том, что талантливый ученик далеко не во всем следовал своему учителю. Готье привлекала в романтизме главным образом его внешняя сторона - стремление к необычному и экзотическому, яркому и красочному. Смелый гражданский и гуманистический пафос романтизма Гюго оказался чуждым и непонятным Теофилю Готье. Уже в ранних своих книгах он утверждает свободу искусства от каких-либо законов морали, отрицает его общественное и нравственное звучание.
В предисловии к нашумевшему роману "Мадемуазель де Мопен" (1834), рассказывающему о любовных приключениях весьма эксцентричной героини, Готье утверждал: "Истинно прекрасное всегда бесполезно". Готье открыто и убежденно декларирует свою аполитичность. В его нарочито дерзких произведениях, безусловно, звучало презрение к делячеству и прозаизму буржуазной жизни, ненависть к обыденной пошлости. Однако эта антибуржуазность Готье никогда не поднималась выше эстетического бунта.
Готье открыто заявляет себя ярым противником классического искусства, все, освященное традицией, скованное правилами, ему ненавистно. Неприятием авторитета Буало объясняется и стремление Готье вернуть в историю литературы забытых французских поэтов ХVII века, подвергшихся строгому осуждению автора "Поэтического искусства". Он пишет литературные портреты Сент-Амана, Теофиля де Вио и других, объединяя их под общим названием "Гротески" (1834).
В эти же годы у писателя возникает замысел приключенческого романа "Капитан Фракасс", герои которого тоже должны были жить и действовать в ХVII веке. Но этот свой замысел Теофиль Готье тогда не осуществил; он все больше отдается журналистике, становится профессиональным литературным критиком. В конце 30-х годов в газете известного издателя-дельца Жирардена "Ла Пресс", а затем с 1855 года в официальном органе Второй империи "Монитёр Универсаль" почти ежедневно печатаются статьи Готье по вопросам живописи, театра и литературы.
В своих многочисленных статьях и фельетонах Готье старается быть вне вопросов политики. Готье - поэт и писатель - теперь молчит, почти ничего не создает, лишь иногда с тоской вспоминая о неосуществленных замыслах своей романтической юности. Но на всю жизнь сохраняет он любовь к необычному и экзотичному. Время от времени Готье отправляется в далекие путешествия: в Испанию, Италию, Алжир, Турцию. В путевых очерках ярко проявляется талант Готье - живописца словом.
В 1858 году Готье совершает большое путешествие в Россию. Зиму он проводит в Петербурге и Москве, а весной плавает вниз по Волге от Твери до Нижнего Новгорода и посещает Нижегородскую ярмарку. Он восхищен красотой русской зимы, раздольем русской природы, своеобразием народного искусства; его очерки поражают точностью живописных деталей, но тщетно стал бы искать читатель в его книге рассказ о жизни русского народа. Этим Готье интересовался меньше всего. Эстетское отношение к жизни, к искусству постепенно становится определяющим, основным для Готье...
Идут годы, все более уходят в прошлое бунтарские романтические настроения поэта. Готье теперь последовательно и настойчиво утверждает самодовлеющую ценность искусства, становится апологетом теории "чистого искусства". "Искусство для искусства, - писал он в своей программной статье "О прекрасном в искусстве" (1856), - это творчество, освобожденное от всех стремлений, кроме стремления к совершенству..."
Задача художника, с его точки зрения, сводится главным образом к преодолению сопротивления материала, к поискам безупречной формы, к выражению абсолютно прекрасного; искусство должно быть вне общественной жизни, ибо оно выше жизни и человека, оно вечно и бесстрастно.
Проходит все. Одно искусство Творить способно навсегда. |
Эстетические воззрения Готье сближают его с группой поэтов, известных под названием парнасцев. Готье становится одним из теоретиков Парнаса, а многие стихотворения его поэтического сборника "Эмали и Камеи" (1852) стали ярким воплощением парнасской эстетики. В этих холодных, красивых стихах, напоминающих живописные миниатюры, Готье доводит до виртуозного совершенства поэтическую форму, с ювелирной тщательностью отделывает каждую строку, каждую фразу. Но, несмотря на признание, на славу непогрешимого мастера поэзии, Готье в 60-х годах переживает глубокий внутренний кризис, его не покидает мысль о бесцельно прожитом времени, о растраченном таланте. Теоретик "чистого искусства" с горечью и болью ощущает, что жизнь проходит мимо, что он не сумел ее понять, не сумел найти в ней свое место, что у современной жизни есть свои законы, свои цели, свои тревоги, которые он, Готье, не знает и не понимает, что его поэзия оказалась вне основных проблем его времени.
Уходят из жизни старые друзья писателя. Никого не осталось в живых из поэтического кружка, собиравшегося в 30-х годах у Готье на улице Дуайен, нет даже и этой улицы, ее снесли вместе с другими старыми кварталами, примыкавшими к Лувру; нет уже прежнего взаимопонимания с Виктором Гюго - слишком многое разделяет теперь ученика и учителя, жреца "чистого искусства" и пламенного поэта-трибуна, поэта-гражданина.
В это печальное время (60-е годы) Готье вновь возвращается к мечтам своей молодости. От вспоминает о "Капитане Фракассе", задуманном еще в 1836 году, и на склоне лет пишет роман, где в сложном поэтическом рисунке сплелись устремления невозвратно прошедшей юности и грусть одинокой старости.
"Капитан Фракасс", - замечает Готье в предисловии к роману, - это вексель, выданный мною в юности, но который я сумел оплатить лишь в зрелые годы". Роман был закончен в июне 1863 года. Через девять лет, в 1872 году, Готье умер.
* * *
"Капитан Фракасс" переносит читателя в XVII столетие, точнее, в бурное время царствования Людовика ХIII. Еще не наступил надменный "великий век" классицизма и торжественной пышности Людовика XIV. Начало XVII века - это время становления абсолютизма, феодальной фронды, время дворцовых интриг, дуэлей мушкетеров и словесных битв в литературных салонах. Однако все это мало интересует писателя. В романе "Капитан Фракасс" меньше всего истории. Прошлое для Готье - это условная декорация, еще более условная, чем у Гюго или других романтиков. Обращаясь к истории, Готье не стремился к изображению противоборствующих исторических сил, к раскрытию сущности исторического процесса. Исторический сюжет привлекал его прежде всего возможностью полной свободы творческого воображения.
Начало семнадцатого столетия привлекает его еще не утерянным ощущением свободы и независимости личности, когда своевольные
В первом варианте романа барон де Сигоньяк ничего не добивается. Он смертельно ранит на дуэли герцога де Валламбреза, брата Изабеллы, и тем самым навсегда ее теряет. Печальный, ни на что теперь уже не надеясь, возвращается он в свой развалившийся замок. Умирает старый слуга Пьер. Сигоньяк теперь один в "обители горести". Он проводит все свое время в могильном склепе, ожидая смерти. Тоской и отчаянием веет от этого финала.
Готье затем изменил конец романа: влюбленные соединяются, обитель горести становится обителью радости, найден богатый клад - все счастливы.
В жизни так почти никогда не бывает, и Готье это знает, но он и не стремится к тому, чтобы читатель принимал в этом романе все уж очень всерьез, он просто хочет вместе с ним насладиться занимательными, хотя и не всегда правдоподобными событиями, благородными чувствами, радостью осуществленных надежд и стремлений.
Любовные приключения отважного барона де Сигоньяка и нежной Изабеллы тесно связаны с жизнью бродячей труппы актеров. По дорогам Франции XVII века странствовало немало подобных актерских трупп, среди них несколько позже будет и труппа молодого Мольера и его друзей, которые тринадцать лет бродили по различным провинциям и местечкам Франции. Жизнь бродячих актеров была трудной и нерадостной: холод, голод, презрительное отношение сильных мира сего, ненависть церкви. Готье же в романе подчеркивает главным образом романтическую сторону такой жизни. Небольшая труппа, с которой судьба сталкивает барона де Сигоньяка, составлена по образцу многочисленных итальянских трупп, игравших комедии масок. Здесь есть и герой - влюбчивый Леандр, и героиня - самолюбивая Серафина, и наивная, добродетельная девушка Изабелла, и лукавая субретка Зербина. и немолодая и многоопытная дуэнья, и исполнители ролей тиранов и педантов. Все эти персонажи были обязательными для любого спектакля комедии масок. Каждый актер всегда, всю жизнь играл одну и ту же роль, так что она постепенно становилась его сущностью, и он и в жизни как бы продолжал выступать в своем сценическом образе. Трудно, например, провести границу между поведением Леандра на сцене и в жизни.
Готье с нескрываемой любовью и увлечением описывает нравы актеров, их наивную игру, замечательную своей искренней верой в изображаемые события. Наивность и непосредственность представлений ХVII века, столь далекая от лощеной скуки спектаклей времени Второй империи и от пустой развлекательности модных водевилей, были милы сердцу автора "Капитана Фракасса".
Презрение к актерам, свойственное знати ХVII века, сохранилось и во времена Готье, в XIX веке. В глазах разбогатевшего лавочника, преуспевающего банкира поэт, художник, актер были всего лишь слугами высшего разряда. Буржуа с нескрываемым презрением относился к человеку творческой профессии. В "Лексиконе прописных истин" Гюстава Флобера можно найти такие изречения самодовольных мещан: "Поэт - благородный синоним бездельника", "Искусство - занятие праздных" и т. п. Буржуазная тупость, самовлюбленность, ограниченность всегда были ненавистны Готье, и в романе он выразил всю глубину своей любви к искусству, к театру, к актерам. Он отмечает их влюбленность в свою трудную и не всегда благодарную профессию, связывающее их чувство дружбы, взаимопомощи, товарищества.
Различные персонажи романа: титулованные дворяне, бродячие актеры, завсегдатаи парижских таверн - все по воле, автора как бы разыгрывают на страницах романа веселое, занимательное представление в духе "экзотичного" ХVII века.
В романе "Капитан Фракасс" блестяще проявился дар Готье живописать словом. На все автор смотрит глазами художника и свои зрительные впечатления передает точно и ярко, создавая красочные картины внешнего мира. Порой он настолько увлекается пространными описаниями, что забывает о дальнейшем развитии действия. Описания замка Сигоньяков в грустный день поздней осени, а затем в цветущее время мая образуют как бы живописную рамку, в которую заключен роман. Перед читателем развертываются многочисленные картины французской провинции, старого Парижа. Готье мастерски отмечает причудливую игру света и тени, эффекты лунного освещения, неожиданного сочетания красок. Сцена ужина в замке Сигоньяка напоминает картину старых мастеров голландской школы. Прорезывающие полумрак блики света очерчивают лица, странные тени ползут вверх по стенам, теряясь во все сгущающейся темноте. Живописные детали создают настроение грусти, которым пронизаны все эти страницы романа. А как красочно рассказывает Готье о снежинках, кружащихся в зловещем красном свете фонаря, о людях, мечущихся среди снежной бури и похожих на странные, бесформенные тени!
Изображение лунной ночи в замке маркиза поразительно по тонкости и точности передачи чуть уловимых оттенков, переливов красок, возникающих в мерцающем лунном свете и придающих самым обыденным предметам фантастический, причудливый облик.
Живописное начало говорит о близости автора "Капитана Фракасса" к парнасской эстетике. В сочетании благородного романтического пафоса с парнасской пластической красотой стиля - отличительная особенность книги Готье.
Готье - блестящий стилист. Он умел добиваться ясности, прозрачности и поэтичности каждой фразы. Он владел в совершенстве всей палитрой богатого и красочного языка Франции. В книге "История романтизма" Готье писал: "Я не знаю, как отнесутся ко мне последующие поколения, но мне кажется, что я могу думать, что был полезен развитию языка моей страны... Моя роль в прошедшей литературной революции была весьма определенной. Я был живописцем среди всех этих писателей. Я ринулся на завоевание прилагательных, и мне удалось откопать прямо-таки замечательные и даже великолепные эпитеты, без которых теперь уже нельзя обойтись..."
* * *
Прошло более века с момента выхода книги Готье. Это большой испытательный срок, и "Капитан Фракасс" его выдержал с честью. Что же привлекает в романе? В чем тайна его успеха? Стареющий писатель, вспоминая ушедшие годы юности, написал книгу о молодости, о счастье первой любви, о большом, красивом чувстве, вдохновляющем человека на смелые, решительные поступки, на самоотверженное, рыцарское отношение к женщине. Это роман о храбрости, о верности, о любви и дружбе. Герой его - отважный уроженец Гаскони барон де Сигоньяк во многом напоминает своего известного литературного предшественника - бесстрашного гасконца д'Артаньяна.
Выпуская в свет дитя своей романтической юности, Готье в предисловии к роману, написанному в 1862 году, подчеркивал бесстрастность и объективность своего произведения: "Здесь никого не защищают, автор никогда не высказывает своего мнения. Это произведение сугубо объективное и только живописное". Однако с этим авторским заявлением трудно согласиться. Роман "Капитан Фракасс" связан основными своими нитями с лучшими традициями французского романтизма, с его высоким нравственным пафосом.
Как это нередко бывает в искусстве, Готье-художник вступил в противоречие с Готье-теоретиком. Провозгласив в 60-е годы идеалом творчества бесстрастность и объективизм, он создал роман, страницы которого пронизаны искренней лиричностью, большим внутренним чувством, человечностью и демократизмом. Книга эта вобрала в себя самые заветные мысли и раздумья писателя.
Наш современник берет в руки книгу Готье. Он не раз улыбнется, читая о необыкновенных поворотах судьбы капитана Фракасса и его друзей, он, может быть, упрекнет автора в наивной обрисовке характеров или, скажем, в романтической условности образов злодеев, но он не сможет не оценить гуманистического звучания книги и яркости ее языка, не сможет не увлечься водоворотом занимательных приключений, юношеским задором и рыцарским благородством героя, аккумулирующего в себе лучшие качества человеческой натуры, покоряющего достоинством и благородством своего характера. Это имел в виду Алексей Максимович Горький, предлагая включить книгу Теофиля Готье в "Библиотеку романов", издававшуюся в конце 20-х годов и состоявшую из лучших произведений мировой литературы.