Автор: Достоевский Ф.М.
Холодным сибирским утром к Раскольникову пришел начальник крепости и сообщил о скором освобождении Раскольникова. Но Раскольников, долго ждавший своего освобождения, оставался спокойным, так как он поминутно знал время своего освобождения.
В эту ночь Раскольников не мог сомкнуть глаз. Думы о будущем и предстоящей свободе терзали его душу. В кромешной тьме, под звуки скрипящих кроватей, Раскольников
ощущал всю тяжесть ответственности, которая ляжет на его плечи после освобождения. Ведь это уже не пылкий мальчишка, а состоявшийся мужчина, которому в пору создавать собственную семью.
Время тянулось долго, часы словно остановились, будто давая Раскольникову шанс просчитать все шаги и детали, перед тем как начать новую жизнь. Яркие лучи утреннего солнца, проходящие через маленькое окошко в самом углу казармы, поймали Раскольникова в тот момент, когда он уже собирал свои вещи. Но из вещей у него был лишь свитер, который сшила ему Сонечка и Евангелия, которую он так и не решился открыть. Послышались чьи-то шаги…Через некоторое время зашел комендант и объявил:
-Раскольников Родион Романович, с вещами на выход!
Раскольников поднял голову и угрюмо посмотрел на коменданта. Слова, которые произнес комендант, стали для Родиона пустыми звуками, он уже всем сердцем и душой был рядом с Сонечкой. Он, взял свои вещи и, под завистливые взгляды каторжников, покинул пределы крепости.
У входа в крепость его встречала Сонечка. Он подошел к ней и, не говоря не слова, обнял.
Она все-таки сдержала свой обещание и дождалась его. Но Раскольников продолжал искать кого-то взглядом. Он ожидал увидеть Дуню…
Дуня находилась на четвертом месяце беременности и, по уверениям врача, у нее должна родиться двойня. Что же касается Разумихина, то он продолжил учиться в институте. Поселились они в однокомнатной квартире недалеко от его работы. Если не замечать толпы тараканов, шумных соседей и пивной, находящейся рядом, откуда то и дело слышались пьяные вопли заядлых посетителей, то жизнь была вполне даже сносной.
Дуне посчастливилось найти работу секретаря, а Разумихин по ночам подрабатывал на пристани.
Соня привела Раскольникова к себе домой. Дом этот оказался небольшой, но уютный. Состоял он из двух комнат. Повсюду были разбросаны разного вида ткани, нитки путались под ногами. На краю комнаты стояла большая швейная машинка. Но в целом дом оставил положительное впечатление на Раскольникова. Однако Раскольников сразу заявил, что не намерен жить в этом посёлке - слишком много неприятных воспоминаний навивает близость к колонии. Даже несмотря на то, что Соня успела обжиться в этом посёлке, решению Раскольникова она возражать не стала. К тому же Раскольников узнал, что его мать, Пульхерия Александровна, захоронена на одном из кладбищ Петербурга.
Было решено вернуться в Петербург, облик которого за последние годы не претерпел существенных изменений. Всё тот же душный, вонючий и развратный Петербург. По приезде в город, Раскольников первым делом пошёл на кладбище. Это было старое заброшенное кладбище города Петербурга, где хоронили людей не имущих. Старые, полуразрушенные заборы, заросшие могилы, старые деревья, меж которых не просачивается луч летнего солнца, делали это кладбище похожим на какой-то островок, отделенный от людской цивилизации. Долго искал Раскольников ту саму могилу, пока наконец не наткнулся на деревянный крест с высеченным именем его матери. Просидел он рядом с этой могилой до самого вечера...
Грусть и воспоминания о матери
Раскольников вернулся домой и попытался заснуть, но не смог. Он видел эти глаза, пустые и безжизненные. Сознание его словно вновь вернулось к той пивной, где он встретил Лужина. «Быть может стоило с ним поговорить?- подумал Раскольников».Вдруг послышались стуки в дверь. Раскольников увидел на пороге Лужина:
-Помоги мне, Раскольников! Мне нужна твоя помощь - прохрипел Лужин.
-Чем же я могу тебе помочь? Что с тобой стряслось?
-Нужно убить человека. Он…он встал на моем пути. Разрушил мою карьеру. Вся моя жизнь была дорогой к этой должности. А он…он взял и испортил все…а меня уволили. И вот я здесь, у порога твоего, потому что мне уже некуда идти, не к кому обратиться. Я заплачу тебе деньги… Ты убил однажды, и я уверен, сможешь повторить не раз…
-Что ты такое говоришь! Я не буду убивать ни за какие деньги! Поди прочь!- вскрикнул Раскольников, закрывая дверь.
-А как же теория?
Раскольников замер. Эти слова стали для него настоящим ударом и он, как бы тяжело ему не было, дрожащим голосом произнес:
-Теория ошибочна!
Эти два слова ему дались так же тяжело как и те годы пребывания на каторге. Он, многие годы работавший над этой теорией, доказывавший ее людям, смог отвергнуть ее…
-Прощайте Петр Петрович- заявил Родеон и громко прихлопнул дверь.
Лужину оставалось смириться со своей участью. Он шёл, опустив голову. В голове его все перемешалось. Он не знал куда идёт, да и идти то было некуда. Он зашёл в пивную и на собравшие деньги купил выпивку. На улицу он вышел пьяным и, пошатываясь из стороны в сторону, пошёл дальше. Его начало клонить в сон и он, не понимая общим счётом ничего, лег на то место, где стоял. А стоял он на одном из самых оживленных перекрестков Петербурга.
Один из высокопоставленных чиновников Петербурга мчался на своей карете после очередного светского вечера. Было темно, карет практически не было и кучер гнал не жалея лошадей. В кромешной тьме он не заметил спящего Лужина и словно ничего, не заметив, продолжил свой путь. Только чиновник, почувствовав, что они на что то наехали, приказал немедленно остановить карету. Он вышел и узнал Лужина. Именно этот чиновник должен был завтра зайти к Лужину и поздравить того с восстановлением в должности в связи с тем, что человек, занявший его пост не смог справиться с работой. Но было уже слишком поздно. Лужин был мертв.
Узнав о происшедшем, Раскольников пошёл в газету и решил написать опровержение своей статьи о теории. Он смог поступить в институт, который успешно закончил. Но работать по специальности он не смог- помешала судимость. Однако он устроился в газету, где работал главным редактором. Что же касается Софьи, то она родила ему двух дочерей, которых назвали Алена и Лизавета…