Автор: Разное
Мы редко обращаем внимание на то, что слова “экономика” и “экология” — однокоренные. И если первое — это “умение вести дом”, то второе — “наука о доме”. К сожалению, эти два понятия были надолго разведены. И вот драматические результаты: болью отзывается судьба Байкала, молят о помощи северные реки, которые злая воля человека может повернуть вспять, немым укором смотрят на нас пустыми окнами разоренные, брошенные деревни. А одна из них — затопленная Матера — мстит человеку за содеянное зло. Ведь повесть В. Распутина “Прощание с Матерой” получила свое продолжение в “Пожаре”. Об этом прямо заявил писатель на одной из встреч со своими читателями: “На Матеру вернуться нельзя — остров затопило. Очевидно, придется вместе с жителями деревни, которые мне дороги, перебраться в новый поселок и посмотреть, что стало с ними там...”
А там, “возле безобразного хаоса затухающего пожарища” сиротливо стоит целехонький, даже нарядный магазин. Он символ попранной нравственности, символ стяжательства и жестокости.
Причина, приведшая к несчастью, проста, и вытекает она из механического действия — “валить лес, только валить и валить, не заботясь, останется, вырастет что-нибудь тут после них или нет”. В этой обстановке “люди... разошлись всяк по себе... отвернулись и отбились от общего и слаженного существования, которое крепилось не вчера придуманными привычками и законами”.
Так потеря “малой родины” оборачивается временным жильем, так проблема экологии превращается в проблему нравственную.
О нравственном уроне, который понесла наша жизнь, говорит и “Печальный детектив” В. Астафьева. Его последнее произведение предстает неким диссонансом в творчестве писателя. Почитателям В. Астафьева дорог пафос его произведений: любовь к родной земле и родному дому, удивительная одухотворенность природы — леса, трав, рек, рыб. И вдруг — унылая картина бесцветного, бесхозяйственного провинциального Вейска. Серые будни. Мрачный городс
Начало этой жестокости наши писатели видят в отношении человека к нашим “меньшим братьям”. “Не стреляйте в белых лебедей”, — умоляет Егор Полушкин, герой Б. Васильева. “Человек человеку — волк”, — наверное, так думал умирающий Авдий, герой романа “Плаха” Ч. Айтматова, встретивший перед смертью взгляд загнанной волчицы Акбары. Ведь участие в массовом уничтожении диких животных для “хунты” было только разминкой перед садистским убийством человека. Ч. Айтматов использует тему природной красоты, чтобы показать, как людьми попирается ее “изначальное равновесие”. В древности охотники приходили, вооруженные стрелами, потом стали появляться с бабахающими ружьями. Но пришло время, и “человеко-боги” стали устраивать облавы на машинах, прилетать на вертолетах. Не охотники, а “расстрелыцики”, косящие все живое, “как будто сено на огороде”. Писатели утверждают, что человек, способный обидеть “мураша” сдать на живодерню преданного Бима, убить в орешнике “просто так” дятла, расстреливать из карабина с вертолета стаи сайгаков и волков, может убить и человека.
Впрочем, убить человека может и бездушие наших чиновников от экономики, и карьеризм наших ученых, не “ждущих милости от природы”. Наша литература напоминает им, что воздух дан человеку, чтобы жить и дышать, вода — чтобы без вреда ее пить, почва — чтобы прокормиться, а разум человеку дан для сохранения жизни на земле.