Великий поэт добровольно уходит из жизни. Не раз в истории литературы этот факт потрясал современников, становился загадкой для потомков. Тайна смерти самоубийцы, причины, побудившие его к столь страшному, противоестественному концу - все это не перестает тревожить умы простых читателей, становится предметом научного поиска. В истории русской культуры ХХ века 14 апреля 1930 года отмечено крахом иллюзий: в небытие уходит “агитатор, горлан, главарь”. Внимательно прочитать стихи Маяковского, мемуары современников, немногочисленные критические работы, в той или иной степени касающиеся этой проблемы и попытаться понять, как мысль о добровольном уходе из жизни отразилась в художественном мире поэта - вот задача данной работы.
Чтобы понять причины поступка, имеющего общечеловеческую природу, связанного с разными этапами исторического развития общества нужно осветить историю понимания суицида в разные времена.
''Мысль о самоубийстве, - пишет Лиля Юрьевна Брик, - была хронической болезнью Маяковского, и, как каждая хроническая болезнь, она обострялась при неблагоприятных условиях… Всегдашние разговоры о самоубийстве! Это был террор''.
Как ни парадоксально страх смерти уживался в Маяковском с ''исступленной любовью к жизни''.
''Исступленная любовь к жизни'' была от отчаяния, от того ужаса старости, которая надвигалась на Маяковского неумолимо. Маяковский не сумел принять мысль о гибели, как ''нормальные'' люди.
Л.Ю. Брик пишет: ''Как часто я слышала от Маяковского слова ''застрелюсь, покончу с собой. 35 лет – старость! До тридцати лет доживу. Дальше не стану''.
Можно сказать, что внутренне Маяковский много раз проигрывал момент самоубийства, и, похоже, уже был готов к нему, т.к. другого выхода не видел.
В.В. Полонская вспоминает: ''12 апреля у меня был дневной спектакль. В антракте меня вызывают по телефону. Говорит Владимир Владимирович. Очень взволнованный, он сообщает, что сидит у себя на Лубянке, что ему очень плохо… и даже не сию минуту плохо, а вообще плохо в жизни…''.
14 апреля Маяковский застрелился. Насколько по-разному увиден этот трагический день мемуаристами: для Полонской в самоубийстве Маяковского уже многое ясно, оно - один из вариантов его судьбы; для Катаева самоубийство – неожиданность, которую можно было предотвратить.
Как мы видим, воспоминания близко знавших поэта могут служить своеобразной историей его пути к роковому исходу
Французский поэт Андре Бретон, откликнувшийся в 1930 году некрологом на самоубийство Вл. Маяковского, увидел причину трагедии в любви.
''…Для некоторых людей есть восхитительная неизлечимая болезнь.
Поэты… всегда подвластны иллюзии, причем гораздо более драматичной: потеря любимого существа раскачивает перед глазами зеркало вселенной, подталкивая поэта к смерти. Имеем ли мы право – во имя общественного благополучия – оспаривать их выбор, для них всегда жизненно необходимый и очень часто гибельный (гибельный и для тех, кто рядом)? Все убеждает нас, что ни поэт, ни философ не могут уйти от своей судьбы”.
Одной из основных особенностей ранней поэзии Вл. Маяковского является чрезмерная зацикленность лирического героя на идее смерти.
Так как лирический герой – молодой человек лет двадцати, здоровый и сильный:
У меня в душе ни одного седого волоса,
И старческой нежности нет в ней!
Мир огромив мощью голоса,
Иду – красивый,
Двадцатидвухлетний
- и естественная смерть от старости ему не грозит, то его мысли занимает насильственная смерть, покушение на самого себя, самоубийство.
В творчестве 1916г. мотив самоубийства носит устойчивый характер.. Реально он действительно покушался на свою жизнь. Общая атмосфера времени – мировая война – постоянно навевает поэту как “общие пессимистические” взгляды и мысль о распространенности смерти внезапной, насильственной, о ее возможности для каждого молодого человека.
Когда все расселятся в раю и в аду,
земля итогами подведена будет –
помните:
в 1916 году
из Петрограда исчезли красивые люди
Финал стихотворения “Я и Наполеон”:
Люди!
Когда канонизируете имена
Погибших,
Меня известней, -
Помните:
Еще одного убила война –
Поэта самоубийство Большой Пресни
Стихотворение “Лиличка (Вместо письма!)”, где Маяковский рассуждает о возможных способах ухода из жизни, написано в 1916 году. 1916 год – это год попытки самоубийства Маяковского ( по воспоминаниям Л.Ю. Брик). Но в стихотворении лирический герой не совершает последнего рокового шага – он остается жить: и тому есть объяснение – “твой взгляд”, который удерживает его на краю пропасти.
…
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
Кроме твоего взгляда,
Не властно лезвие ни одного ножа…
В поэме “Человек”(1916 – 1917) в главе “Вознесение Маяковского” детально “проигрываются” все возможные способы самоубийства.
…
Глазами взвила ввысь стрелу.
Улыбку убери твою!
А сердце рвется к выстрелу,
А горло бредит бритвою.
…
к воде манит.
ведет на крыше скат.
…
Вот так и буду,
заколдованный,
набережной Невы идти.
Шагну –
и снова вместе том.
Рванусь –
и снова зря.
Но смерть лирического героя в данном случае непр
…
Кому даешь?
Бессмертен я,
Твой небывалый гость.
...
Мессианские претензии Маяковского, столь характерные для его дореволюционного творчества, реализуются в традиционной христианской схеме: поэт живым взят на небо.
Глава “Маяковский в небе” иронична, и на первый взгляд, “вполне безбожна”.
Оглядываюсь.
Это вот
Зализанная гладь –
Это и есть хваленое небо?
…
В облаке скважина.
Заглядываю –
ангелы поют.
Важно живут ангелы.
Важно.
Но явственно прослеживается отношение Маяковского к потусторонней жизни. Это действительно “тот свет”, куда люди попадают после смерти, и где продолжается их жизнь в другой форме существования.
Постепенно вживался небесам в уклад.
Выхожу с другими глазеть,
Не пришло ли новых.
…
Понравилось.
Стал стоять при выезде.
И если
знакомые
являлись, умирав,
сопровождал их,
показывая в рампе созвездий
величественную бутафорию миров.
Маяковский в эти годы в полном расцвете творческих сил, растет его всероссийская известность, и реальное суицидное настроение, становится для него все больше фактом художественного переживания. Это то самое время, о котором он позднее скажет: “Я – поэт. Этим и интересен”.
В трагедии “Владимир Маяковский” самоубийство героя – это акт протеста, вызов окружающему миру. Оно с одной стороны роднит поэта с Христом (сквозной образ дореволюционного творчества), с другой – эпатирует читателя.
Приходите все ко мне,
кто рвал молчание,...
...А я, прихрамывая душонкой,
уйду к моему трону
с дырами звезд по истертым сводам.
Лягу,
светлый,
в одеждах из лени
на мягкое ложе из настоящего навоза,
и тихим,
целующим шпал колени,
обнимет мне шею колесо паровоза.
У лирического героя Маяковского есть “избранное” им время для самоубийства. Это декабрь. Это слякоть. Это ветер. Это мокрый снег. Завершающееся самоубийством “Облако в штанах” начинается указанием:
…
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
...Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.
В “Дешевой распродаже”, поэмах “Флейта – позвоночник” и “Человек” лирический герой из всех возможных способов самоубийства выбирает револьвер. В чем причина именно этого выбора? Во-первых, сам Маяковский любил оружие Л.Ю. Брик вспоминает: “У Маяковского было 5 или 6 пистолетов и револьверов. Он любил оружие. Он замечательно стрелял” ( Брик Л.Ю. ).
Во-вторых, у Маяковского была мания чистоты, боязнь заразиться (этот страх остался после смерти отца). Он боялся заболеть, состариться, т.е. того, что бы сделало его тело и лицо некрасивым. Он хотел идти в вечность таким: “Мир огромив мощью голоса, / иду – красивый, / двадцатидвухлетний”,- именно таким он хотел отправиться в “самое мое бессмертие”. Поэтому Маяковскому важно, чтобы его лирический герой (да и сам поэт), после смерти оставался красивым, чтобы его тело не было изуродовано старостью или предсмертной уродливой гримасой.
Ни в одном из произведений мир героя Маяковского не подвержен влиянию времени, для него не приемлема старость.
У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
и даже после смерти герой “Человека”, вернувшийся в землю после самоубийства, оказывается обыкновенным здоровым человеком, которого вряд ли можно отличить от живого.
Вспоминает В.А. Катанян, лично знавший Маяковского и видевший его после смерти: “Лицо, прекрасное лицо гладиатора, о котором Марина Цветаева писала – “вглядитесь в лобянные выступы, вглядитесь в глазницы, вглядитесь в скулы, вглядитесь в челюсти” – оно сохранится в незабываемо живым.
Я видел орден запекшейся крови на его голубой рубашке…”( Катанян В.А.)
Наверное, это скрытая цитата из финала поэмы “Облако в штанах”:
Кровью сердце дорогу радую,
Липнет цветами у пыли кителя.
Именно таким с “прекрасным лицом”, с “орденом” на груди хотел вступить Маяковский в бессмертие.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Трегубов Л.Э., Вагин Ю.Р. Эстетика самоубийства. Пермь,
2. Брик Л.Ю. Из воспоминаний. //Дружба народов. 1989. №3
3. Нагибин Ю. //Комсомольская правда. 1988. 28 июля.
4. Полонская В.В. Воспоминания о Маяковском. //Вопросы литературы. 1987. №5.
5. Бердяев Н.А. О самоубийстве: Психологический этюд. М., 1998.
6. Катаев В.П. Трава забвенья. М., 1967.
7. Чхартшвили Г. Писатели и самоубийство. М., 1999.
8. Бретон А. “Любовная лодка разбилась о быт…” (Статья на смерть В.В.Маяковского). // Иностранная литература. 1991. №4.
9. Маяковский В.В. Собрание сочинений: В 13 т. М. 1955. Т. 1. Облако в штанах.
10. Машбиц-Веров И. Поэмы Маяковского. Куйбышев. 1960.
11. Катанян В.А. Последние дни. //Слово. 1993. №7.
12. Андреев Л. Рассказы. Волгоград. 1979.
13. Михайлов А. Маяковский, М.,1988