Взаимодействие педагогов и учащихся как педагогический феномен в российской школе XIX - начала - Реферат

Голубович Инга Григорьевна (Винница)

Жаргоны-антропонимы в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

В процессе анализа произведения Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» мы исследовали лексику ограниченного употребления, в частности жаргонную лексику. В произведении Помяловского Н.Г. «Очерки бурсы» было выявлено значительное количество жаргонов.

Как известно, жаргон— это речь какого-либо узкого круга людей, объединенных общностью интересов, совместным времяпрепровождением и т.п., которая содержит большое количество экспрессивно окрашенных слов и словосочетаний, обозначающих понятия, уже имеющие общенародное наименование [ГужваФ.К.,1978,131]. Жаргоны являются «принадлежностью относительно открытых социальных и профессиональных групп людей, объединенных общностью интересов, привычек, занятий, социального положения и т.п.»[Скворцов Л.И., 1979, 82].

Социальные жаргоны возникают на основе литературной лексики чаще всего путем переосмысления ее. Одну из самых многочисленных тематических групп в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» составляютантропонимы-жаргоны, нызывающие лица в бурсацкой среде. Все жаргоны однословные и относятся к именам существительным.

Например, слово закоперщик — в значении «друг». Чеснок запихнул себе в нос нитку, потом сильным вдыханием воздуха проводит ее в рот и, показывает эту штуку своему закоперщику Мямле [Помяловский Н.Г., 1982, 39].

Товарищество — в значении «бурсаки старшего курса». Аборигены училища, насильно посаженные за книгу, образовали из себя товарищество…[ Помяловский Н.Г., 1982, 10]

Отпетый — в значении «отчаянный бурсак».

Он ревнитель старины и преданий, стоит за свободу и вольность бурсака и если нужно будет, не пощадит для этого священного дела ни репутации, ни титулки. Бурсаки с такими доблестями обыкновенно звались отпетыми [ Помяловский Н.Г., 1982, 13].

Благой — в значении «очень громкий, который орет изо всех сил»,

отчвалый — в значении «ленивый».

Но отпетые были разного рода: одни из них назывались благими: это были дураковатые господа, но держащиеся тех же принципов; другие назывались отчвалыми: эти были вообще не глупы, но лентяи бесшабашные… [ Помяловский Н.Г., 1982, 13]

Наушник — в значении «тот, кто подслушивает».

Начальство особенно не терпело тех лиц, которые ненавидели и преследовали наушников[ Помяловский Н.Г., 1982, 17].

Фискал — в значении «тот, кто доносит кому-либо».

Явилось новое должностное лицо — фискал, который тайно сообщал начальству все, что делалось в товариществе [ Помяловский Н.Г., 1982, 17].

Приходчина — в значении « ученики первого курса бурсы».

Без щипчиков играла самая молодая, самая зеленая приходчина… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Камчадал — в значении «ученик, сидящий на задней парте, т.е. на Камчатке».

… на их шалости цензор, наблюдающий тишину и порядок, смотрел сквозь пальцы, лишь бы не шумели камчадалы[ Помяловский Н.Г., 1982, 38].

Долбежник— в значении « тот, кто заучивает на память предмет»

Долбежники скоро обогнали его, он спускался все ниже и ниже… [ Помяловский Н.Г., 1982, 144]

Шайка — в значении «группа людей, объединившихся для какой-либо преступной деятельности».

— А правда, что их однажды поймали вместе с мошеннической шайкой? [Помяловский Н.Г., 1982, 178]

Башка — в значении «ученик, парень».

… Гороблагодатский же был отпетый башка: он шел в первых по учению и в последних по поведению [Помяловский Н.Г., 1982, 13].

Мазепа — в значении «толстый».

По преимуществу называли мазепами толсторожих [Помяловский Н.Г., 1982, 68].

Доносчик, сикофант — «тот, кто доносит начальству»

… самый лучший ангел-хранитель бурсацкого спасения — это фискал, наушник, доносчик, сикофант и предатель…[ Помяловский Н.Г., 1982, 173]

Апостол — в значении «ученик».

— Посмотри, что здесь сидят за апостолы [Помяловский Н.Г., 1982, 96].

Каналья — в значении «тот, кто ноет, стонет от чего-либо».

— Ах, ты, каналья! Где же тебе домой итти?[ Помяловский Н.Г., 1982, 176].

Верзила – в значении «высокий и нескладный человек».

Но вот спустя немного времени проходит к Карасю какой-то верзила [ Помяловский Н.Г., 1982, 120].

Пентюх — в значении «неповоротливый, неуклюжий или туго соображающий человек ».

Взявши в руки мел, Ливанов сделал на лице Секиры крупный крест. Делая крест, он говорил:

Перечисленные нами слова первоначально употреблялись или в речи представителей отдельных социальных групп, или были общеупотребительными и имели разное значение, различный эмоционально-оценочной характер. Ученые полагают, что жаргон — это вредный паразитический нарост на теле языка, который вульгаризирует устную речь говорящего. Помяловский Н.Г. в своем произведении прибегает к форме взволнованого обращения к читателю, приглашает его вместе поразмыслить, вместе возмутиться дикими нравами, царящими в бурсе, дикой и бессмысленной бурсацкой жизнью. Поэтому автор в качестве пренебрежительной речи использует эмоциональную жаргонную лексику.

План

Введение

Раздел 1. Лексика современного русского языка с точки зрения ее употребления

Лексика общенародная

Общее понятие о лексике ограниченного употребления

1.2.1.Диалектная лексика, ее роль в языке

1.2.2.Термины и профессионализмы

1.2.3.Жаргонная и арготическая лексика

Раздел 2. Функционирование лексики ограниченного употребления в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

2.1. Функционирование жаргонизмов в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

2.1.1. Жаргонизмы, выраженные именами существительными

2.1.2. Жаргонизмы, выраженные глаголами

2.1.3. Жаргонизмы, выраженные сочетанием слов

2.2. Функционирование терминов в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

2.2.1. Термины церковного обихода

2.2.2. Термины, связанные с различными сферами культуры и науки

2.3. Функционирование профессионализмов в произведении

Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы»

2.4. Функционирование диалектизмов в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

2.5. Стилистические функции лексики ограниченного употребления в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

Заключение

Список использованной литературы

Современный читатель мало знает Николая Герасимовича Помяловского.

Это был писатель очень большого таланта, не успевшего по-настоящему развернуться за свою короткую, двадцативосьмилетнюю жизнь.

Именно Помяловскому принадлежит заглуга беспощадной критики мещанства, духовенства и тяжелой жизни молодежи в условиях царизма, в условиях абсолютного равнодушия к простому человеку. Помяловский писал резкими и грубыми словами о том, что резко и грубо в действительности.

В «Очерках бурсы» писатель прямо выразил свою личную позицию, авторское отношение к описываемому. Это можно объяснить и оправдать, с одной стороны, тем, что книга относится к литературному роду публицистики, а с другой стороны, потому что «очерки » являются автобиогафическим произведением. Однако если говорить о своеобразии данного произведения, то на первое место следует поставить страстную эмоциональность языка и стиля. Автор не просто сообщает, не просто комментирует. Стиль «Очерков» — это воплощенные в слове боль и гнев: «… не можем удержаться от горячего слова. И не будем удерживаться ». Автор принебрегает к форме взволнованого обращения к читателю, приглашает его вместе поразмыслить, вместе возмутиться дикими нравами, царящими в бурсе, дикой и бессмысленной бурсацкой наукой. Поэтому автор в качестве пренебрежительной речи использует эммоциональную жаргонную лексику. Например, в бурсацком жаргоне слямзил, стибрил, свистнул в значении «украл», объегорил в значении «обманул», засыпался в значении «не выдержал экзамена» и пр. Кроме того, автор использовал в своем произведении различные профессионализмы, которые являются ярким экспрессивно-выразительным средством жизни бурсаков:

Сущ.: титулка – аттестат, нотат – особая тетрадь для баллов, закоперщик – друг, шерсть – волосы, овчина – волосы, лупетка – лицо, гляделы – глаза, размазня – жидкая гречневая каша, сиводер – водка, столбуха – мера водки, равная примерно одному стакану, штофендий – штоф (водки), швычки – щелчки по голове, пфимфа – сверток бумаги в виде конуса, набитый хлопчаткою, в котором поджигали вату с широкого отверстия, а узким вставляли в нос спящего.

Глаг.: белендрясить – перебирать свои губы так, чтобы они шлепали друг о друга, кальячить – выпрашивать, облапошить – обмануть, объегорить – обмануть, стибрить, сбондить, сляпсить, сперерть – украсть, греготать – ржать по лошадиному, дергануть – пойти, отправиться куда-нибудь, чехвостить (отчехвостить) – сечь, порот, наяриватьт – действовать, отмочить – сделать что-л. необычное (чаще – плохое), срезаться– провалиться, не смочь ответить на занятии и т.п.

Бурса — это духовное учебное заведение. Этим и объясняется обилие в «Очерках» церковных терминов. Но использует их писатель с целью показать бессмысленность бурсацкой науки. Не случайно автор называет бурсу «превосходнымадовоспитательным заведением», этим подчеркивая ложь и ханжество церковников, которые болтали о спасении душ человеческих и в то же время сами губили, растлевали. С явной целью разоблачить лицемерие церкви Помяловский делает акцент на «божественные» прозвища бурсаков. Так, Ipse [он же Сатана] «был черт-самородок того ада, которому имя бурса».

Уважаемый председатель государственной экзаменационной комиссии!

Уважаемые члены государственной экзаменационной комиссии!

Уважаемые присутствующие!

Вашему вниманию предлагается дипломная работа на тему «Функционирование лексики ограниченного употребления в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы».

Современный читатель мало знает Николая Герасимовича Помяловского.

Это был писатель очень большого таланта, не успевший по-настоящему развернуться за свою короткую, двадцативосьмилетнюю жизнь.

Н.Г. Помяловский писал резкими и грубыми словами о том, что резко и грубо в действительности. В «Очерках бурсы» писатель прямо выразил свою личную позицию, авторское отношение к описываемому. Однако если говорить о своеобразии данного произведения, то на первое место следует поставить страстную эмоциональность языка и стиля. Автор не просто сообщает, не просто комментирует. Стиль «Очерков» — это воплощенные в слове боль и гнев: «… не можем удержаться от горячего слова. И не будем удерживаться ». Автор прибегает к форме взволнованного обращения к читателю, приглашает его вместе поразмыслить, вместе возмутиться дикими нравами, царящими в бурсе, дикой и бессмысленной бурсацкой наукой. Поэтому автор в качестве пренебрежительной речи использует эмоциональную жаргонную лексику. Кроме того, писатель использовал в своем произведении различные профессионализмы, которые являются ярким экспрессивно-выразительным средством описания жизни бурсаков.

Бурса — это духовное учебное заведение. Этим и объясняется обилие в «Очерках» церковных терминов. Но использует их писатель с целью показать бессмысленность бурсацкой науки. Не случайно автор называет бурсу «превосходным адовоспитательным заведением. С явной целью разоблачить лицемерие церкви Н.Г.Помяловский делает акцент на «божественные» прозвища бурсаков. Так, Ipse [он же Сатана] «был черт-самородок того ада, которому имя бурса».

Именно благодаря Н.Г.Помяловскому такой слой лексики, как лексика ограниченного употребления, в частности жаргонизмы, стал известен широкому кругу читателей.

Мы разделяем мнение Фоминой М.И. на природу лексики ограниченного употребления, согласно которому выделяются слова, во-первых, присущие тем или иным территориальным говорам, диалектам ( так называемые диалектизмы), во-вторых, специальные, профессионально-терминологические, а также жаргонно-арготические [Фомина М.И., 1990, 210].

В нашей работе мы будем опираться на исследования Гальперина И.Р., Береговской Э.М., Грачева М.А., Фоминой М.И., Елистратова В.С., посвященные изучению лексики ограниченного употребления.

Научная новизна и актуальность дипломного сочинения состоят в том, что лексика ограниченного употребления, представленная в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы», не подвергалась ранее лингвистическому анализу.

Объектом исследования послужило произведение Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» [ Помяловский Н.Г., 1982].

Материалом исследования послужила картотека из 313 лексических единиц, составленная методом сплошной выборки.

Цель работы состоит в изучении функционирования лексики ограниченного употребления в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы».

Структура исследования: работа состоит из введения, двух разделов, заключения и библиографии.

Апробация дипломной работы осуществлялась в виде доклада на научной отчетной студенческой конференции, состоявшейся в Винницком государственном педагогическом университете им. М.Коцюбинского в апреле 2008 г., а также в виде тезисов «Жаргонизмы- антропонимы в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы», опубликованных в сборнике материалов Всеукраинской научно- теоретической конференции

« Іноземні мови у вищому навчальному закладі: теоретичні засади та прикладні аспекти».

В результате проведенного нами исследования мы пришли к следующим выводам, составляют жаргонизмы. Мы их классифицировали в зависимости от морфологического выражения и лексических значений. В процессе выборки мы обнаружили жаргонизмы в количестве 239 лексических единиц. В нашем исследовании мы разграничили социальные диалекты по частеречной принадлежности: жаргонизмы — существительные, жаргонизмы — глаголы, а также жаргонизмы, выраженные сочетаниями слов. В каждой группе выделены подгруппы в зависимости от лексических значений, составляющих их компонентов. Например, жаргонизмы – существительные, называющие различные понятия, связанные с учебой в бурсе: долбня (учеба), Камчатка (последняя парта), пятки( отличные оценки); жаргонизмы– существительные, называющие некоторые части тела человека: гляделы(глаза), шерсть, овчина(волосы), лупетка, рождество (лицо), белендрясы(губы); жаргонизмы-антропонимы: закоперщик (друг), долбежник(тот, кто заучивает), Мазепа(толстяк), башка, апостол(ученик). Например, жаргонизмы-глаголы, имеющие значение «ударить, бить, пороть»— жучить, отдуть, отвалять, отмордасить, отстегивать; жаргонизмы-глаголы, имеющие значение « украсть» — стибрить, спереть, сбондить, сляпсить, стянуть, облапошить, стилибонить. Жаргонизмы, выраженные сочетанием слов: делать стачку(вредить), получить румяны(хорошо отпороть), лоб забрить(попасть в тюрьму), пустить в круговую (обмануть), почивать на лаврах (отдыхать, ничего не делать), отправить за ворота (исключить), самородный самокат(живот) , девятая школа(завершение учебы в училище).

В произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы » в процессе сплошной выборки мы выделили большое количество различных терминов как широкоупотребительных, так и узкоупотребительных. Термины составляют вторую по объему группу лексики ограниченного употребления в «Очерках». Нами выявлено 49 терминов, которые распределены на такие тематические группы:

термины церковного обихода( например, псаломщик, алтарь, прихожанин, архангел, помазание, католик, певчий, православный, молебен, аналой, панахида);

термины, связанные с различными сферами науки и культуры (например, шхера, альт, атеизм, тенор, мистик, цевница).

Всю терминологическую лексику, как и всю лексику ограниченного употребления в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы», мы распределили на группы в зависимости от семантики и морфологического выражения. Кроме того, мы дали их толкование при помощи известных словарей и показали их употребление в речи бурсаков.

Кроме того, нами была исследована лексика профессиональная, которую мы выявили в количестве 13 лексических единиц. В процессе исследования профессионализмы распределены на такие подгруппы:

профессионализмы, обозначающие понятия и действия, связанные с учебой в бурсе (например, «титулка»— аттестат, «устав»– наука, как править церковные службы, «спевки» — репетиция хора, «нотата» — особая тетрадь для баллов);

профессионализмы, называющие лица в бурсе(например, «цензора» — надзирающие за поведением, «авдитора»— выслушивающие по утрам уроки и отмечающие баллы в нотатах, «секундатор»— ученик, который по приказанию учителя сек своих товарищей).

Различные профессионализмы являются ярким экспрессивно-выразительным средством обрисовки жизни бурсаков в церковном училище.

Небольшую группу лексики ограниченного употребления в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» составляют диалектизмы. По нашим наблюдениям диалектная лексика представлена только 11 лексическими единицами. Этот пласт лексики ограниченного употребления используется в небольшом количестве, так как они встречаются лишь в речи бурсаков, в авторской речи их употребляется мало. В нашей работе мы выделили такие виды диалектизмов:

лексические диалектизмы (например, «убоина»– мясо, «осташи »— обувь, «числительница»— календарь);

словообразовательные диалектизмы (например, брачиться, утек );

фонетические диалектизмы (например, итти, Гишпания, кипеечка).

Лексика ограниченного употребления несет функцию не только номинативную, но и является богатым источником яркой экспрессии в художественной литературе.

Спасибо за внимание!

2.1. Функционирование жаргонов в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

В процессе анализа произведения Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» мы исследовали лексику ограниченного употребления, в частности жаргонную лексику. В произведении было выявлено значительное количество жаргонов.

Мы их классифицировали в зависимости от морфологического выражения и лексических значений. В процессе выборки мы обнаружили жаргонизмы в количестве … лексических единиц. В нашем исследовании мы разграничили социальные диалекты по таким частям речи, во-первых, как жаргоны, выраженные именами существительными, во-вторых, жаргоны, выраженные глаголами, а также жаргоны, выраженные сочетаниями слов. В каждой группе существует подгрупп в зависимости от лексических значений.

2.1.1. Жаргоны, выраженные именами существительными

Как уже выше было сказано, в нашей научной работе при изучении лексики ограниченного употребления в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» мы распределяем жаргоны по морфологическим и лексическим значениям. Жаргоны, выраженные именами существительными, разграничили на такие лексические подгруппы:

Жаргоны, называющие различные наименования, связанные с учебой в бурсе;

Жаргоны, называющие наименования еды и напитков;

Жаргоны, называющие некоторые части тела;

Жаргоны, называющие жестокие игры бурсаков;

Жаргоны, называющие наименования, связанные с играми бурсаков;

Жаргоны-антропонимы, называющие лица в бурсацкой среде;

Жаргоны, называющие различные наименования;

Жаргоны, называющие клички бурсаков.

В ходе выборки мы обнаружили … социальных диалектов, выраженных именами существительными.

В первую подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие наименования, связанные с учебой в бурсе:

Долбня — в значении «учеба».

Мало-помалу долбня всасывает его и поглощает всецело [Помяловский Н.Г., 1982, 100].

Сапог — в значении «задний отдел спален своекоштных учеников».

Карась находился в Сапоге. На него напала невыносимая тоска [Помяловский Н.Г., 1982, 166].

Камчатка — в значении «последняя парта».

Учиться, значит, было легко ему, но он вдруг прекращал заниматься, поддразнивая учителя на зло. Его секли, но ничего не могли поделать с ним. Тогда его поселяли на Камчатку [Помяловский Н.Г., 1982, 74].

Средка — в значении «середина»

На средке отвечать было хуже, чем за партой, потому что в первом случае товарищи подсказывали ученику [Помяловский Н.Г., 1982, 77].

Пятки — в значении «отличные оценки»

… лишь только попал в Камчатку, как опять стал появляться в нотате с пятками, т.е. самыми лучшими баллами [Помяловский Н.Г., 1982, 85].

Майские — в значении « розги»

Некоторые были обручены своими невестам и сладостно мечтали о медовом месяце, как грянула гроза и повенчала их с Пожарским, Меморским, псалтырем и обиходом церковного пения, познакомила с майскими (розгами), проморила голодом и холодом [Помяловский Н.Г., 1982, 6].

Во вторую подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие наименования еды и напитков:

Сиводер — в значении «водка».

… сторож однажды на масленице, не сходя с места, съел семьдесят три блина и выпил четверть ведра сиводеру…[Помяловский Н.Г., 1982, 52]

Озубки — в значении « куски хлеба».

Озубками в бурсе называют куски хлеба, остающиеся на столе от обеда и ужина, и притом такие куски, которые имеют на себе следы чьих-либо зубов [Помяловский Н.Г., 1982, 138].

Размазня — в значении «жидкая каша».

Если вымазали эконому двери нестерпимой размазней (жидкая гречневая каша), нелюбимому учителю вшей напустили в шубу… [Помяловский Н.Г., 1982, 14]

Столбуха — в значении «стопка, стакан».

— То есть столбуху водки, яже паче всякого глаголемого бога или чистилища [Помяловский Н.Г., 1982, 59]?

Штофендрий — в значении «бутылка».

— А мы сначала потрескаем, а потом разопьем одну лишь штофендрию [Помяловский Н.Г., 1982, 59].

В третью подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие наименования некотрых частей тела:

Гляделы — в значении «глаза».

Что гляделы-то (глаза) пучишь [Помяловский Н.Г., 1982, 22]?

Шерсть — в значении «волосы».

… после этого, уставив палец против шерсти (волос), он плотно проводил им от начала лба до конца затылка [Помяловский Н.Г., 1982, 12].

Овчина — в значении «волосы».

Ученики вскакивали, чесали бока и овчину на голове, отплевывались, запевали и крестили рты…[Помяловский Н.Г., 1982, 51]

Лупетка — в значении « лицо».

Омега выпятил свою лупетку (лицо) [Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Рождество — в значении «лицо».

— Катька! — кричит Тавля.

— Что? — отвечает тот подобострастно.

— Поддай еще!

— Не надо, — отвечают голоса.

— Я вам дам не надо!

— А в рождество (лицо) хочешь [Помяловский Н.Г., 1982, 55]?

Рожа — в значении « лицо».

— У меня рожа скверная, — говорил он, — пакостная рожа [Помяловский Н.Г., 1982, 159].

Белендрясы — в значении «губы».

Тут же Ерундия играл на белендрясах, перебирая свои жирные губы, которые, шлепаясь одна о другую, по местному выражению, белендрясили

[ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

В четвертую подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие жестокие игры бурсаков. Все эти жестокие игры, связанные с низким уровнем интеллектуального и морального воспитания. Например,

Играть в чехарду

Посмотрел он, как играют в чехарду [Помяловский Н.Г., 1982, 20].

Игра в камушки со щипчики

Игра в камушки, вероятно, всем известна, но в училище она имела оригинальные дополнения: здесь она со щипчиками… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Загибать салазки

Он загибал своим товарищам салазки, т.е. положит ученика на сиденье парты лицом вверх, поднимет его ноги и гнет их к лицу [Помяловский Н.Г., 1982, 12].

Играть в килу

На левой стороне двора около осьмидесяти человек играют в килу – кожаный, набитый волосом мяч величиною в человеческую голову [Помяловский Н.Г., 1982, 87].

Зарядить картечь

Товарищи повскакали с парт, бросились на Аксютку и зарядили ему в голову картечи, то есть швычков [Помяловский Н.Г., 1982, 75].

Задать волосянку

Однажды Бенелявдов, первый силач класса, во время урока при учителе, поймал его за волоса под партой и задал ему волосянку [Помяловский Н.Г., 1982, 24].

Играть в плевки

Здесь Омега и Шестиухая Чабря играли в плевки. Оба старались как можно выше плюнуть на стену [Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Играть в швычки

На третьей парте играли в швычки: эта деликатная игра состоит в том, что одному игроку закрывают глаза, наклоняют голову и сыплют в голову щелчки, а он должен угадать, кто его ударил; не угадал — опять ложись; угадал — на смену его ляжет угаданный [Помяловский Н.Г., 1982, 20].

Бить с закилька

Запрещалось бить с закилька, то есть, забежав в лагерь неприятеля и выждав, когда прейдет на его сторону мяч [Помяловский Н.Г., 1982, 87].

Игра в скоромные

Потом Тавля посмотрел на игру в скоромные. Васенда наводил: он выставляет руку на парте, в Гришкец со всего маху ладонью бьет его по руке [Помяловский Н.Г., 1982, 26].

Играть в лапту

Играть в касло

Играть в отскок

Играть в свайку

Играть в рай и ад

Играть в краденую палочку

Ему хотелось поскорее присоединиться к ученикам, которые играли на большом дворе бурсы в лапту, касло, отскок, свайку, рай и ад, казаки-разбойники, краденую палочку [Помяловский Н.Г., 1982, 118].

В пятую подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие наименования, связанные с играми бурсаков:

Костяжки — в значении «деньги»

В училище была своя монета — костяжки от брюк, жилетов и сюртуков [Помяловский Н.Г., 1982, 23].

Пфимфа — в значении «сверток бумаги».

Один из участников держал в руках сверток бумаги в виде конуса, набитый хлопчаткою. Это и была пфимфа, одно из изобретений бурсы [Помяловский Н.Г., 1982, 48].

Пильщик — в значении «кукла»

Сосед его сделал пильщика, т.е. деревянную куклу с пилою, и отыскав равновесие, поставил ее на краю парты… [Помяловский Н.Г., 1982, 39]

Пластырь— в значении «гумозный пластырь, который бурсаки использовали для того, чтобы выследить доносчика».

… но сколько ни следили за Звездочетом, какие пластыри ни употребляли, — и признака, и тени фискальства не открыли… [Помяловский Н.Г., 1982, 189]

Матка — в значении « главный камень в игре в камушки».

Между тем матка(главный камень)летала в воздухе… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Святцы — в значении «карты».

Поднялся легкий шумок, и начались невинные игры бурсаков, как-то в шашки, святцы (карты)… [Помяловский Н.Г., 1982, 77]

Жевок — в значении «комок бумаги»

… а Хорь, нажевав бумаги, сделал комок, который называется жевком, и пустил его в лицо спящего товарища [Помяловский Н.Г., 1982, 38].

Плюхи, смази, салазки, тычки, швычки, плевки, зуботрещины, заушения, заглушения — в значении « движения, сопровождающие жестокие игры бурсаков»

Таким образом, туча плюх, смазей и салазок, тычков, швычков и плевков, зуботрещин, заушений и заглушений пронеслась довольно благополучно над головой Карася [Помяловский Н.Г., 1982, 140].

Город — в значении «граница, черта».

Запрещалось бить с закилька, то есть, забежав в лагерь неприятеля и выждав, когда перейдет на его сторону мяч, прогнать его до города — назначенной черты [Помяловский Н.Г., 1982, 87].

В шестую группу мы отнесли жаргоны-антропонимы.

Одну из самых многочисленных тематических групп в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» составляютантропонимы-жаргоны, называющие лица в бурсацкой среде. Все жаргоны однословные и относятся к именам существительным.

Отпетый — в значении «отчаянный бурсак».

Благой — в значении «очень громкий, который орет изо всех сил»,

отчвалый — в значении «ленивый».

Наушник — в значении «тот, кто подслушивает».

Начальство особенно не терпело тех лиц, которые ненавидели и преследовали наушников[ Помяловский Н.Г., 1982, 17].

Фискал — в значении «тот, кто доносит кому-либо».

Приходчина — в значении « ученики первого курса бурсы».

Без щипчиков играла самая молодая, самая зеленая приходчина… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Камчадал — в значении «ученик, сидящий на задней парте, т.е. на Камчатке».

Долбежник— в значении « тот, кто заучивает на память предмет»

Долбежники скоро обогнали его, он спускался все ниже и ниже… [ Помяловский Н.Г., 1982, 144]

Шайка — в значении «группа людей, объединившихся для какой-либо преступной деятельности».

— А правда, что их однажды поймали вместе с мошеннической шайкой? [Помяловский Н.Г., 1982, 178]

Башка — в значении «ученик, парень».

Мазепа — в значении «толстый».

По преимуществу называли мазепами толсторожих [Помяловский Н.Г., 1982, 68].

Доносчик, сикофант — «тот, кто доносит начальству»

Апостол — в значении «ученик».

— Посмотри, что здесь сидят за апостолы [Помяловский Н.Г., 1982, 96].

Каналья — в значении «тот, кто ноет, стонет от чего-либо».

— Ах, ты, каналья! Где же тебе домой итти?[ Помяловский Н.Г., 1982, 176].

Верзила – в значении «высокий и нескладный человек».

Но вот спустя немного времени проходит к Карасю какой-то верзила [ Помяловский Н.Г., 1982, 120].

Пентюх — в значении «неповоротливый, неуклюжий или туго соображающий человек ».

Взявши в руки мел, Ливанов сделал на лице Секиры крупный крест. Делая крест, он говорил:

— Пентюх!

Седьмую подгруппу составляют жаргоны , называющие различные наименования:

Нос — в значении «жест, фигура»

— Ребята, нос ему! — скомандовал Бодяга, и подставив к своему носу большой палец одной руки, зацепив за мизинец этой руки большой палец другой, он показал эту штуку своему учителю… [Помяловский Н.Г., 1982, 158]

Бунт — в значении «скандал»

… и зреет бурсацкий скандал, который на местном языке называется бунтом [Помяловский Н.Г., 1982, 14].

Лафа — в значении «беда, проблема, трагедия»

Все эти слова в переводе с бурсацкого на человеческий язык означали: украли, а лафа — лихо [Помяловский Н.Г., 1982, 25]!

В восьмую подгруппу входят жаргоны, называющие клички бурсаков:

Наряду с официальным именем, которое значится в журнале и употребляется учителями при обращению к ученику, существует также другое именование — прозвище. В произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» сам автор использует большое количество прозвищ, которые несут яркую экспрессивную характеристику человека. Употребляя их, герои в произведении выражают свое отношение к однокурснику, товарищу, прозвище определяет место человека в этом коллективе, выделяет его, дает ему яркую эмоциональную характеристику.

Эмоциональная оценка может создаваться за счет экспрессивности логической оценки, которая создается при помощи просторечных апеллятивов, жаргонов, имеющих ярко выраженный экспрессивный характер. Мы заметили тот факт, что в произведении

Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» носители прозвищ не воспринимали их обидными, имеющими отрицательный оттенок, хотя постороннему человеку показалось бы наоборот.

Во время исследования нами было найдено … прозвищ.

Среди собранного нами материала нами было выделено:

прозвища, образованные от официального имени. В этой подгруппе встречаются прозвища, появившиеся в результате переосмысления фамилии. Например, Копыта, Капька, Васенда, Комедо, Паникадыло, Голопуз, Копчик, Тальянец.

прозвища, образованные от имени. В этой подгруппе встречаются прозвища, появившиеся в результате добавления до имени различных суффиксов, имеющих грубый просторечный экспрессивный характер. Например, Митаха, Элпаха, Аксютка, Мехалка, Павка, Каля, Миля, Жуля.

прозвища, которые присвоены в связи с какой-либо отличительной чертой. Например по внешнему или физическому признаку, Рябчик , Носатый, Рыжик, Медведь, Силыч, Лягва, Вакса, Карась, Лапша, Чихотка.

прозвища, образованы от латинского языка, который изучали бурсаки в училище. Например, Азинус (осел), Ирсе (сам), Омега, Ерра-кокста.

прозвища, образованы от церковных понятый. Эти прозвища появились в результате переосмысления их или же подбором каких-то созвучных слов. Например, Идол, Сатана, Азбучка Забалдырь Евангилье Свитцы, Капелла, Редакция, Конструкция.

прозвища, образованы от хобби человека. Например, Звездочет.

прозвища немотивированные, у которых вторична мотивация, которую мы объяснить из данного контекста не можем. Например, Тавля, Шестиухая Чабря, Хорь, Плюнь, Бегути, Трезорка, Фортунка, Зябуля, Пушка, Жирбас, Бодяга.

Таким образом, первая группа жаргонизмов, которую мы выделили в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы представляет собой имена существительные с различной семантикой. В частности, мы рассмотрели жаргонизмы, называющие различные понятия, связанные с учебой в бурсе; жаргонизмы, обозначающие еду и напитки; жаргонизмы, называющие жестокие игры бурсаков и т.д.

2.1.2. Жаргонизмы, выраженные глаголами

В произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» выявлено большое количество жаргонизмов, выраженных глаголами. Мы их распределили в зависимости от лексических значений на такие группы:

Жаргонизмы, имеющие лексическое значение «ударить, бить, пороть»;

Жаргонизмы, имеющие лексическое значение «украсть»;

Жаргонизмы, имеющие лексическое значение «издавать звуки»;

Жаргонизмы, имеющие лексическое значение « быть в каком-либо состоянии»;

Жаргонизмы, имеющие лексическое значение « ходить, бежать»;

жаргонизмы, имеющие различные лексические значения.

Первая группа включает жаргонизмы, имеющие лексическое значение «ударить, бить».

Например,

Прошибать — в значении «пробить ударом».

Но таких педагогов скорее прошибешь колом, нежели добрым словом

[ Помяловский Н.Г., 1982, 156].

Взъерепенить — в значении « ударить».

Опять ответа нет.

— Взъерепень, взъерепень его ! — говорят окружающие [ Помяловский Н.Г., 1982, 9].

Жучить — в значении «бить».

— Хорошо. Я скажу ему, чтобы он не смел тебя жучить…[ Помяловский Н.Г., 1982, 136]

Отдуть — в значении «избить, побить».

… заставлял говорить ему сказки, да непременно страшные, а не страшно, так отдует …[ Помяловский Н.Г., 1982, 12]

Взбутетенить — в значении «дать встряски, побить».

— Взбутетенить его [ Помяловский Н.Г., 1982, 27]!

Отдуть— в значении « побить, колотить»;

Отвалять— в значении « сильно бить, наносить побои»;

Отмордасить— в значении « сильно бить по лицу»;

Дать лупку— в значении « бить по лицу»;

Дать волосянку — в значении « Бить по голове, рвать волосы».

… большинство только удовлетворяло своей потребности побить кого-нибудь, дать вытряску, лупку, волосянку, отдуть, отвалять, взъерепенить, отмордасить, чтобы чувствовалось…[ Помяловский Н.Г., 1982, 35]

Чехвостить — в значении « бить, пороть».

Но хотя и драли их пьяных, хоть они и закусывали себе руку до крови, однако после порки их отливали водой и на рогожке стащивали в больницу замертво. Вот так чехвостили [ Помяловский Н.Г., 1982, 69]!

Вздувать — в значении « бить, колотить».

— Фискалить! да мы его вздуем [ Помяловский Н.Г., 1982, 120]!

Лепить— в значении « дать встряску, пороть».

… и хотя призывал всю небесную силу во свидетельство того, что он нечаянно разбил стекло, однако ему влепили, как выражается он, около пятидесяти [ Помяловский Н.Г., 1982, 165].

Отстегивать — в значении « колотить, пороть».

Отстегают здесь, он опять домой: так и гоняют его розгами с места на место[ Помяловский Н.Г., 1982, 178].

Лягать — в значении « бить ногами».

… то он употреблял в дело зубы, когти и ноги, то есть кусался, царапался и лягался [ Помяловский Н.Г., 1982, 142].

Вторую группу составляют жаргонизмы, имеющие лексическое значение «украсть».

Например,

Стибрить — в значении «украсть»;

Сбондить— в значении «украсть»;

Сляпсить— в значении «украсть»;

Спереть— в значении «украсть».

— Кто взял горбушку?

— С кашей?

— Стибрили?

— Сбондили?

— Сляпсили?

— Сперли?

Все эти слова в переводе с бурсацкого на человеческий язык означали: украли…[ Помяловский Н.Г., 1982, 24]

Стянуть — в значении «украсть».

… а отправливаясь на промысел, высматривая по улицам и базару, нельзя ли где-нибудь что-либо стянуть[ Помяловский Н.Г., 1982, 59].

Объегоривать — в значении «украсть».

Теперь также понятно, отчего это в бурсацком языке так много самобытных фраз и речений, выражающих понятие кражи: вот откуда все эти сбондили, сляпсили, сперли, стибрили, объегорили и тому подобные [ Помяловский Н.Г., 1982, 60].

Облапошить — в значении «украсть».

— Облапошили! Аксен, ты умнее Сатаны [ Помяловский Н.Г., 1982, 61]!

Стилибонить — в значении «украсть».

— Где бы стилибонить? — шептал он [ Помяловский Н.Г., 1982, 106].

В третью группу входят жаргонизмы, имеющие лексическое значение « издавать звуки». Например,

Греготать — в значении « громко смеяться».

… слышен плач; грегочет какая-то тварь, т.е. ржет по-лошадиному, выделывая «и-и-го-го-го!» [ Помяловский Н.Г., 1982, 30]

Рявкать — в значении « громко кричать, издавать звуки».

… пойдет крепкая нота, мигнет регент — и рявкнет Карась… [ Помяловский Н.Г., 1982, 152]

Хватить — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Ляпнуть — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Отвести кончик — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Сборная братия любила хватить, ляпнуть, рявкнуть, отвести кончик — эти термины означают громогласия бурсы [ Помяловский Н.Г., 1982, 168].

Четвертую группу составляют жаргонизмы, имеющие лексические значения «быть в каком-либо состоянии».

Например,

Кукситься — в значении « быть в плохом настроении, хмуриться».

Эти рясофорцы бывают главными прислужниками тех барынь и купчих, которые постоянно ханжат и благочестиво куксятся на Руси…[ Помяловский Н.Г., 1982, 173]

Беситься — в значении «быть в раздражении».

На этот раз Ливанов совершенно сбесился [ Помяловский Н.Г., 1982, 165].

Ошалеть — в значении « быть в беспамятстве».

… как приказывает своим ученикам один из семинарских педагогов, — тогда, честное слово, вы ошалеете навеки [ Помяловский Н.Г., 1982, 170].

Бычиться — в значении « быть угрюмым».

Карась навсегда сбычился перед начальством [ Помяловский Н.Г., 1982, 141].

В пятую группу входят жаргонизмы, имеющие лексическое значение

«ходить, бежать». Например,

Урваться — в значении « убежать».

«Однако, на пасху не идти? Нет, как-нибудь да урвусь из бурсы. Завтра обиход»— думал Карась…[ Помяловский Н.Г., 1982, 180]

Шмыгать — в значении « убежать незаметно».

Карась ходил около ворот и выглядывал, как бы шмыгнуть за них: это было дело нелегкое… [ Помяловский Н.Г., 1982, 179]

Доплетаться — в значении «идти медленно».

Иные до второездного класса доплетались только через четырнадцать лет... [ Помяловский Н.Г., 1982, 105]

Шляться — в значении «гулять, ходить».

… либералы бурсы, развившиеся до отрицания шляющихся по ночам мертвецов, домовых и чертей, смеялись…[ Помяловский Н.Г., 1982, 187]

К шестой группе относятся жаргонизмы, имеющие различные лексические значения. Например,

Кальячить — в значении «выпрашивать».

Это был нищий второуездного класса, и мастер же он был кальячить

[ Помяловский Н.Г., 1982, 23].

Канючить — в значении « клянчить, просить».

… он приставал к нем как с ножом к горлу, канючил и выпрашивал…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 23]

Фискалить— в значении « доносить на кого-нибудь».

— Фискалить! да мы его вздуем [ Помяловский Н.Г., 1982, 120]!

Зубрить — в значении « заучивать на память».

… науки, которые зубрят они с проклятием и скрежетом зубовным [ Помяловский Н.Г., 1982, 170]?

Травить — в значении « причинить вред кому-либо».

… но для бурсаков он был начальник, и они не упустили случая потравить его [ Помяловский Н.Г., 1982, 159].

Белендрясить — в значении « перебирать губами».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Струхнуть — в значении « струсить».

… дрожали от предчувствия беды прожилки, но и кроме его многие струхнули …[ Помяловский Н.Г., 1982, 111]

Увертываться — в значении «выходить из любого положения».

… он мастер был играть в пятки и на небольшом пространстве умел увертываться…[ Помяловский Н.Г., 1982, 108]

Вывернуться — в значении « освободить волосы из рук партнера, который их держал. Одно из изобретений бурсаков».

Когда предлагали вывернуться, то ученик подставлял свои волоса, которые партнер и забирал в пясть. Ученик должен был высвободить свои волоса [ Помяловский Н.Г., 1982, 57].

Трескать — в значении « кушать».

— Не стрескаешь — за булки деньги заплати, а стрескаешь — с меня двадцать копеек [ Помяловский Н.Г., 1982, 25].

Нахаживать — в значении « качаться взад и вперед».

Семенов перешел к седьмой парте и полюбовался, как шесть нахаживали. Эти шестеро, взявшись руками за парту, качались взад и вперед [ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Отмачить — в значении « сказать или сделать что-то нелепое».

Гороблагодатский поддерживает самое неприличное дело, если оно относится ко вреду высших властей, отмачивает дикие штуки

[ Помяловский Н.Г., 1982, 13].

Налегать — в значении « наложить».

… большая часть тягостей в этом отношении падала на городских, потому что они каждое воскресенье ходили домой и приносили деньжонки; поэтому на городских налегали все… [ Помяловский Н.Г., 1982, 12]

Бахвалиться — в значении « хвастаться».

Он постоянно бахвалился своей силой …[ Помяловский Н.Г., 1982, 138]

Чекнуть — в значении «»

— Чкни еще, — говорит он, подставляя другой бок, а сам заливается обидным смехом [ Помяловский Н.Г., 1982, 121].

Срезаться — в значении « провалить экзамен».

Здесь он срезался и не мог перевести одного пункта [ Помяловский Н.Г., 1982, 78].

Вкатить — в значении « выпить».

Им, братцы, успели товарищи вкатить перед сечением по полштофу водки [ Помяловский Н.Г., 1982, 69].

Наяривать — в значении « действовать».

— Так наяривай, живо [ Помяловский Н.Г., 1982, 59]!

Валять — в значении « пробуждать к действию».

Тавля разместил на руке его пять небольших камней самым неудобным образом.

— Валяй! — сказал он [ Помяловский Н.Г., 1982, 8].

Асконченствовать — в значении « вести строгий образ жизни».

… они не получают от бурсы, потому что бурса вечно асконченствует, убеждения ее носят на себе всегда несчастное клеймо…[ Помяловский Н.Г., 1982, 170]

Надуть — в значении « обманывать».

Наконец по той же причине они знали обряды и формы своего класса, характер учителей, уменье надувать их[ Помяловский Н.Г., 1982, 11].

Таким образом, мы проанализировали жаргонизмы, выраженные глаголов в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы». Это достаточно большая по количеству группа жаргонов, которая включает в себя глаголы с различными лексическими значениями, выражающие яркие экспрессивные оттенки. Автор в своем произведении использует синонимические ряды глаголов, чтобы сделать речь ярко окрашенной, показать богатство словарного запаса «бурсацкого» языка.

2.1.3. Жаргонизмы, выраженные сочетанием слов

Например,

Пустить в дело зубы — в значении «кусаться».

Пустить в дело когти — в значении «царапаться».

… и хотя пустили в дело зубы, когти и ноги, как обыкновенно, однако его все-таки поколотили [ Помяловский Н.Г., 1982, 156].

Жаргонизмы, выраженные глаголом в сочетании с именем существительным;

Жаргонизмы, выраженные именем существительным в сочетании с глаголом;

Жаргонизмы, выраженные глаголом в сочетании с предлогом и именем существительным;

Жаргонизмы, выраженные именем прилагательным в сочетании с именем существительным;

Жаргонизмы, выраженные глаголом в сочетании с именем прилагательным и именем существительным;

Жаргонизмы, выраженные различными сочетаниями слов.

Первую группу составляют жаргонизмы, выраженные конструкцией глагол + имя существительное.

Например,

Корчить гримасу — в значении «кривляться ».

Многие корчат гримасы, ловят нос языком, косят глаза…

Меняться ножами

Особенно он был искусник меняться ножами.

Делать стачку

Правда, могло случиться, что ученики на зло учителю делали стачку не учить урока…

Мылить шею

Нарушающему правила игры мылили шею.

Отломать апостол

… Гороблагодатский отломал апостол, закричав во всю глотку на конце: «а жена да боится своего мужа».

Получить румяны

Пятый жених на другой день получил от инспектора румяны, то есть блистательную порку.

Одному из первокурсных попала от него затрещина, другому он загнул салазки.

Ломать пряника

В другом месте два парня ломали пряника, то есть, встав спинами один к другому и сцепившись руками около локтей, поочередно взваливали себе на спину друг друга…

Видеть Москву

— «Видал ли ты Москву?»— спрашивает он ученика и прикладывает свои широкие, потные, скверные ладони к ушам подавдиторного, сжимает между ними голову его и потом, приподняв на воздух, говорит: «Теперь видишь ли Москву? Вон она! »

дуть разноголосицу

но это не был тот бесшабашный гвалт, когда бурсаки тянули холодно или дули разноголосицу…

Во вторую группу включаются жаргонизмы, выраженные конструкцией

имя существительное + глагол.

Например,

Уши резать

Уши режет Карась.

Лоб забрить

…то его мать, вдова, будет выгнана из казенной квартиры и лишена последнего куска хлеба, а ему литератору, лоб забреют.

Масло жать

— Масло жать! — кричали из угла печки. Слышно, как толпа пробирается в угол, напирает и давит своею массою попавших к стене, при криках…

Морду расквасить

— Морду расквашу! – сказал Гороблагодатский.

Кости ломать

— Вот эту рыбу, — обратился он к классу, показывая на Карася: — никто не сметь обижать… Кости переломаю тому, кто тронет Карася…

Третья группа состоит из жаргонизмов, выраженные конструкцией глагол + предлог + имя существительное. Например,

Въехать в загорбок

Раздается крик

Здравствуйте, уважаемые участники конференции !

Вашему вниманию мы представляем тему нашего доклада «Жаргонизмы, выраженные именами существительными в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы», который является одним из фрагментов изучения нашей дипломной работы под названием «Лексика ограниченного употребления в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

В процессе анализа произведения Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» мы исследовали лексику ограниченного употребления, в частности жаргонизмы. В произведении Помяловского Н.Г. «Очерки бурсы» было выявлено значительное количество жаргонов.

Как известно, жаргонизм— это речь какого-либо узкого круга людей, объединенных общностью интересов, совместным времяпрепровождением и т.п., которая содержит большое количество экспрессивно окрашенных слов и словосочетаний, обозначающих понятия, уже имеющие общенародное наименование [ГужваФ.К.,1978,131]. Жаргоны являются «принадлежностью относительно открытых социальных и профессиональных групп людей, объединенных общностью интересов, привычек, занятий, социального положения и т.п.»[Скворцов Л.И., 1979, 82].

Социальные жаргоны возникают на основе литературной лексики чаще всего путем переосмысления ее. Одну из самых многочисленных групп в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» составляют именно жаргонизмы, выраженные существительными.

В работе жаргонизмы, выраженные именами существительными, разграничены нами на такие лексические подгруппы:

жаргонизмы, называющие различные понятия, связанные с учебой в бурсе. Например,

Долбня — в значении «учеба».

Мало-помалу долбня всасывает его и поглощает всецело [Помяловский Н.Г., 1982, 100].

Камчатка — в значении «последняя парта».

Пятки — в значении «отличные оценки»

жаргонизмы, обозначающие еду и напитки. Например,

Сиводер — в значении «водка».

Озубки — в значении « куски хлеба».

Размазня — в значении «жидкая каша».

Если вымазали эконому двери нестерпимой размазней (жидкая гречневая каша), нелюбимому учителю вшей напустили в шубу… [Помяловский Н.Г., 1982, 14].

жаргонизмы, называющие некоторые части тела человека. Например,

Гляделы — в значении «глаза».

Что гляделы-то (глаза) пучишь [Помяловский Н.Г., 1982, 22]?

Шерсть — в значении «волосы».

Овчина — в значении «волосы».

Лупетка — в значении « лицо».

Омега выпятил свою лупетку (лицо) [Помяловский Н.Г., 1982, 21].

жаргонизмы, называющие жестокие игры бурсаков. Например,

Загибать салазки

Играть в килу

Играть в плевки

Играть в швычки

Бить с закилька

жаргонизмы, называющие понятия, связанные с играми бурсаков. Например,

Костяжки — в значении «деньги»

В училище была своя монета — костяжки от брюк, жилетов и сюртуков [Помяловский Н.Г., 1982, 23].

Пфимфа — в значении «сверток бумаги».

Матка — в значении « главный камень в игре в камушки».

Между тем матка(главный камень)летала в воздухе… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Святцы — в значении «карты».

жаргонизмы-антропонимы, называющие лица в бурсацкой среде.

Например, слово закоперщик — в значении «друг».

Чеснок запихнул себе в нос нитку, потом сильным вдыханием воздуха проводит ее в рот и, показывает эту штуку своему закоперщику Мямле [Помяловский Н.Г., 1982, 39].

Наушник — в значении «тот, кто подслушивает».

Начальство особенно не терпело тех лиц, которые ненавидели и преследовали наушников[ Помяловский Н.Г., 1982, 17].

Фискал — в значении «тот, кто доносит кому-либо».

Приходчина — в значении « ученики первого курса бурсы».

Без щипчиков играла самая молодая, самая зеленая приходчина… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Камчадал — в значении «ученик, сидящий на задней парте, т.е. на Камчатке».

Долбежник— в значении « тот, кто заучивает на память предмет»

Долбежники скоро обогнали его, он спускался все ниже и ниже… [ Помяловский Н.Г., 1982, 144]

Мазепа — в значении «толстый».

По преимуществу называли мазепами толсторожих [Помяловский Н.Г., 1982, 68].

жаргонизмы-прозвища бурсаков.

Среди собранного нами материала нами было выделено:

прозвища, образованы от хобби человека. Например, Звездочет.

жаргонизмы, называющие различные понятия.

Нос — в значении «жест, фигура»

Бунт — в значении «скандал»

… и зреет бурсацкий скандал, который на местном языке называется бунтом [Помяловский Н.Г., 1982, 14].

Лафа — в значении «беда, проблема, трагедия»

Перечисленные нами слова первоначально употреблялись или в речи представителей отдельных социальных групп, или были общеупотребительными и имели разное значение, различный эмоционально-оценочной характер. Ученые полагают, что жаргон — это вредный паразитический нарост на теле языка, который вульгаризирует устную речь говорящего. Спрашивается, засорили приведенные выше слова русский литературный язык? Ответ вполне очевиден и однозначен — никак. Так как рассмотренный материал ясно показывает, что все эти «бурсачьи» швычки, пфимфы и т.д. канули в Лету за ненадобностью. Рассмотренные примеры затрагивают только некоторые общие моменты исторической судьбы определенного круга русской лексики. Но именно, благодаря Помяловскому, такой слой лексики, как лексика ограниченного употребления, в частности жаргонизмы, стал известен широкому кругу читателей.

Помяловский Н.Г. в своем произведении прибегает к форме взволнованого обращения к читателю, приглашает его вместе поразмыслить, вместе возмутиться дикими нравами, царящими в бурсе, дикой и бессмысленной бурсацкой жизнью. Поэтому автор в качестве пренебрежительной речи использует, именно, эмоциональную жаргонную лексику.

Введение

Современный читатель мало знает Николая Герасимовича Помяловского.

Именно Н.Г. Помяловскому принадлежит заслуга беспощадной критики мещанства, духовенства и тяжелой жизни молодежи в условиях царизма, в условиях абсолютного равнодушия к простому человеку. Н.Г. Помяловский писал резкими и грубыми словами о том, что резко и грубо в действительности.

В «Очерках бурсы» писатель прямо выразил свою личную позицию, авторское отношение к описываемому. Это можно объяснить и оправдать, с одной стороны, тем, что книга относится к литературному роду публицистики, а с другой стороны, тем что «очерки » являются автобиографическим произведением. Однако если говорить о своеобразии данного произведения, то на первое место следует поставить страстную эмоциональность языка и стиля. Автор не просто сообщает, не просто комментирует. Стиль «Очерков» — это воплощенные в слове боль и гнев: «… не можем удержаться от горячего слова. И не будем удерживаться ». Автор прибегает к форме взволнованного обращения к читателю, приглашает его вместе поразмыслить, вместе возмутиться дикими нравами, царящими в бурсе, дикой и бессмысленной бурсацкой наукой. Поэтому автор в качестве пренебрежительной речи использует эмоциональную жаргонную лексику. Кроме того, писатель использовал в своем произведении различные профессионализмы, которые являются ярким экспрессивно-выразительным средством описания жизни бурсаков.

Бурса — это духовное учебное заведение. Этим и объясняется обилие в «Очерках» церковных терминов. Но использует их писатель с целью показать бессмысленность бурсацкой науки. Не случайно автор называет бурсу «превосходным адовоспитательным заведением», этим подчеркивая ложь и ханжество церковников, которые разглагольствовали о спасении душ человеческих и в то же время сами губили, растлевали их. С явной целью разоблачить лицемерие церкви Н.Г.Помяловский делает акцент на «божественные» прозвища бурсаков. Так, Ipse [он же Сатана] «был черт-самородок того ада, которому имя бурса».

Современная лингвистика исходит из положения о том, что лексика ограниченного употребления включает в себя диалектизмы, жаргонизмы и профессионализмы. Но мы разделяем мнение Фоминой М.И. на природу лексики ограниченного употребления, согласно которому выделяются слова, во-первых, присущие тем или иным территориальным говорам, диалектам ( так называемые диалектизмы), во-вторых, специальные, профессионально-терминологические, а также жаргонно-арготические [Фомина М.И., 1990, 210].

Объектом исследования послужило произведение Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» [ Помяловский Н.Г., 1982].

Задачи дипломного исследования:

изучить необходимую литературу по данному вопросу;

извлечь методом сплошной выборки и систематизировать лексику ограниченного употребления, представленную в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы»;

описать выявленный лексический материал, классифицируя лексику ограниченного употребления в зависимости от морфологического выражения и семантики;

обобщить результаты исследования и сделать выводы.

Методы исследования: описательный с элементами компонентного анализа и количественного подсчета.

Структура исследования: работа состоит из введения, двух разделов, заключения и библиографии.

« Іноземні мови у вищому навчальному закладі: теоретичні засади та прикладні аспекти».

Теоретическая значимость: выводы дипломной работы позволяют глубже осмыслить лингвистическую основу индивидуального стиля Н.Г.Помяловского.

Практическая значимость: материалы дипломного исследования могут быть использованы при изучении темы «Лексика русского языка» на уроках русского языка в школе, а также в высших учебных заведениях при изучении раздела «Лексикология русского языка».

Раздел 1. Лексика современного русского языка с точки зрения ее употребления

1.1. Лексика общенародная

Лексика современного русского языка с точки зрения сферы употребления подразделяется на две большие группы. Одну образуют общенародные слова — общеизвестные и общеупотребляемые всеми говорящими на русском языке, другую — слова, ограниченные в своем бытовании определенным говорящим коллективом, определенной диалектной или социальной средой.

Жураховская В.Д., Грачев М.А., Береговская Э.М. и многие другие лингвисты делят всю лексику на литературную и нелитературную [Береговская Э.М., 1996, 32]. К литературной относятся:

книжные слова;

стандартные разговорные слова;

нейтральные слова.

Вся эта лексика употребляется либо в литературном языке, либо в устной речи в официальной обстановке. Существует также нелитературная лексика, она подразделятся на:

профессионализмы;

вульгаризмы;

жаргонизмы;

сленг.

Эта часть лексики отличается своим разговорным и неофициальным характером. Общенародная лексика представляет собой то лексическое ядро, без которого немыслим язык, невозможно общение, ее составляют слова, являющиеся выражением наиболее необходимых жизненно важных понятий.

Общенародная лексика — костяк общенационального литературного словаря, необходимейший лексический материал для выражения мысли на русском языке, тот фонд, на базе которого в первую очередь происходит дальнейшее совершенствование и обогащение лексики. Подавляющее большинство входящих в нее слов устойчиво в своем употреблении и употребительно во всех стилях.

К общеупотребительной лексике относятся слова, используемые (понимаемые и употребляемые) в разных языковых сферах носителями языка независимо от их места жительства, профессии, образа жизни: это большинство существительных, прилагательных, наречий, глаголов, числительные, местоимения, подавляющее количество служебных слов.

В составе лексики русского языка есть слова, которые известны и понятны всем и могут быть употреблены как в устной, так и в письменной речи.

Например:

вода, земля, лес, хлеб, идти, есть, кушать, зима, яркий,

работать, читать, журнал, девушка, слово, голова и др.

Среди этих слов выделяются слова стилистически нейтральные, т.е. такие, которые одинаково можно услышать и в научном докладе, и в повседневном разговоре, которые можно прочесть и в деловом документе, и в дружеском письме. Таких слов в русском языке подавляющее большинство. Их можно назвать также общеупотребительными в полном смысле слова.

Кроме стилистически нейтральных слов в общеупотребительной лексике выделяются также слова, которые могут быть использованы всеми, но уже не в любом случае. Так, слова водица, простак, журнальчик, усатый, дворик, словечко и др., в отличие от слов стилистически нейтральных, либо обладают экспрессией, либо эмоционально окрашены. Оттенки эмоциональной окрашенности создаются различными уменьшительно-ласкательными и увеличительно-уничижительными суффиксами (вод-иц-а, журналь-чик, двор-ик, слов-ечк-о), а экспрессивность передаётся особой изобразительностью слов речи (простак, усатый, лихач, ловкач). Употребляя такие слова, говорящий выражает своё положительное или отрицательное отношение к предмету, явлению. Употребление экспрессивно-эмоциональных слов ограничено определёнными стилями речи: чаще они используются в разговорном стиле, нередко – в публицистическом.

Однако вышесказанное не означает, что общеупотребительная лексика составляет замкнутую группу слов, не подверженную никаким влияниям.

Напротив, она может пополняться словами, которые ранее имели ограниченную (диалектную или профессиональную) сферу употребления. Так, слова животрепещущий, разношерстный, неудачник, самодур, завсегдатай, нудный и некоторые другие ещё в первой половине 19 в. не были известны всем говорящим по-русски: сфера их употребления была ограничена профессиональной (животрепещуший, разношерстный) или диалектной (неудачник, самодур, завсегдатай, нудный) средой. В современном же русском языке эти слова входят в состав общеупотребительной лексики.

С другой стороны, некоторые общеупотребительные слова с течением времени могут выходить из общего оборота, сужать сферу своего употребления: например, слова зобать, т.е. есть, брезг, т.е. рассвет, сейчас встречаются только в некоторых русских говорах. Бывают случаи, когда слово из общенародного словаря уходит в профессиональные жаргоны.

Общеупотребительной лексике можно противопоставить лексику ограниченного употребления – слова, которые используются людьми, связанными по роду занятий, профессий, либо территориальными границами.

Общее понятие о лексике ограниченного употребления

Слова ограниченного употребления (не являющиеся общенародным достоянием) характеризуют лишь какой-либо определенный говорящий коллектив, который предстает как территориально или социально определенная группа людей. Это диалектизмы, профессионализмы и арготизмы (или жаргонизмы).

Мы разделяем мнение Фоминой М.И. на рассмотрение лексики ограниченного употребления, согласно которому выделяются слова, во-первых, присущие тем или иным территориальным говорам, диалектам ( так называемые диалектизмы), во-вторых, специальные, профессионально-терминологические, а также жаргонно-арготические [Фомина М.И., 1990, 210].

Подобные лексемы используются преимущественно в устной ненормированной речи. Однако и художественная речь не отказывается от их употребления: писатели находят в них средства для стилизации художественного повествования, создания речевой характеристики героев.

Все эти группы слов мы рассмотрим далее в нашей научной работе.

1.2.1.Диалектная лексика, ее роль в языке

Русские народные говоры, или диалекты (греч. dialektos - наречие, говор), имеют в своем составе значительное количество самобытных народных слов, известных только в определенной местности. Так, на юге России рогач называют ухватом, глиняный горшок - махоткой, скамью - услоном и т. д. Диалектная лексика является лексикой внелитературной, лексикой устной разговорно-бытовой речи какой-либо части русского народа, объединенной территориальной общностью. Слова диалектного характера принято называть диалектизмами. В научной литературе употребляются и другие термины: «провинциализмы», «областные слова» и т. д. Наиболее распространенный термин — диалектизмы [Шанский Н.М., 1987, 43].

Диалектизмы, будучи употребленными в художественной литературе, осознаются как чуждые литературному языку и употребляются обычно в стилистических художественно-выразительных целях. Диалектизмы бытуют, в основном, в устной речи крестьянского населения; в официальной обстановке носители диалектов обычно переходят на общенародный язык, проводниками которого являются школа, радио, телевидение, литература.

Таким образом, диалектизмами называются диалектные слова или устойчивые сочетания слов, используемые в художественных, публицистических и других произведениях, а также в литературном языке, но не входящие в его лексическую систему[Фомина М.И., 1990, 212].

Диалекты отличаются от общенародного национального языка различными чертами - фонетическими, морфологическими, а также особым словоупотреблением и совершенно оригинальными словами, неизвестными литературному языку. Это дает основание сгруппировать диалектизмы русского языка по их общим признакам.

1. Лексические диалектизмы - слова, известные только носителям диалекта и за его пределами не имеющие ни фонетических, ни словообразовательных вариантов. Например, в южнорусских говорах бытуют слова буряк (свекла), цибуля (лук), гуторить (говорить); в северных - кушак (пояс), баской (красивый), голицы (рукавицы). В общеупотребительном языке эти диалектизмы имеют эквиваленты, называющие тождественные предметы, понятия. Наличие таких синонимов отличает лексические диалектизмы от других типов диалектных слов.

2. Этнографические диалектизмы - слова, называющие предметы, известные лишь в определенной местности: шанежки - пирожки, приготовленные особым способом, дранки - особые оладьи из картофеля, нардек - арбузная патока, манарка - род верхней одежды, понёва - разновидность юбки и т. д. Этнографизмы не имеют и не могут иметь синонимов в общенародном языке, так как сами предметы, обозначенные этими словами, имеют локальное распространение. Как правило, это предметы быта, одежда, кушанья, растения.

3. Лексико-семантические диалектизмы - слова, обладающие в диалекте необычным значением: мост - пол в избе, губы - грибы всех разновидностей, кроме белых, кричать (кого-либо) - звать, сам - хозяин, муж и т. д. Эти слова совпадают в написании и в произношении с литературными, но отличаются от них своим значением. Такие диалектизмы выступают в качестве омонимов к общенародным словам, употребляемым с присущим им в языке значением.

4. Фонетические диалектизмы - слова, получившие в диалекте особое фонетическое оформление цай (чай), чепь (цепь) - следствия "цоканья" и "чоканья", свойственных северным говорам; хверма (ферма), бамага (бумага), пашпорт (паспорт), жисть (жизнь) и другие. Эти диалектизмы отражают особенности звуковой системы, свойственные тем или иным говором. Некоторые диалектизмы передают звуковые особенности не фонетической системы говора в целом, а лишь отдельных слов, например: блака — облака; бланка — планка; блиста — глиста, гумага — бумага; чмели — шмели; колды — когда; слухать — слушать; вострый — острый. Такие диалектизмы называются лексико-фонетическими [Гужва Ф.К., 1978, 130].

5. Словообразовательные диалектизмы - слова, отражающие особенности диалектного словообразования : певень (петух), гуска (гусыня), телок (теленок), земляница (земляника), братан (брат), шуряк (шурин), дарма (даром), завсегда (всегда), откуль (откуда), покеда (пока), евонный (его), ихний (их) и т. д.

6. Морфологические диалектизмы - не свойственные литературному языку формы словоизменения: мягкие окончания у глаголов в 3-м лице (идеть, идуть); окончание -ам у существительных в творительном падеже множественного числа (под столбам); окончание е у личных местоимений в родительном падеже единственного числа: у мене, у тебе и др.

7. Грамматические диалектизмы выражают особенности местного формообразования, например: видел своим глазам вместо своими глазами; говорил с умным людям вместо с умными людьми; он думат вместо он думает; прошел мимо избе вместо избы; ночевал в степе вместо степи; бечь вместо бежать.

Кроме того, Гужва Ф.К. отмечает, что к диалектизмам относятся простонародные слова, встречающиеся в речи недостаточно образованных людей. Как и диалектизмы, эти слова находятся вне лексических, грамматических или произносительных норм литературной речи. Различие между диалектизмами и простонародными словами состоит в том, что диалектизмы — это слова определенной местности, а простонародные слова распространены на всей территории функционирования русского языка. К ним относятся многие существительные, прилагательные, глаголы и наречия, некоторые местоимения, союзы, частицы, междометия и модальные слова [Гужва Ф.К., 1978, 133].

Простонародными являются, например, следующие имена существительные: авоська, батя, гуд, гульба, деньга, дубленка, дуда, жарынь, дивчина, дружок, желтяк, животина, закут, зыбка, тятя, харчи;

имена прилагательные: взаправдашний, давешний, двужильный, драный, зряшный, исподний, квелый, ладный, махонький;

наречия: аккурат, бесперечь, беспременно, боязно, вовнутрь, вдосталь, взаем, взаправду, взатяжку, внакладе, впервой, вправду, всяко, враз, вскорости, давеча, завсегда, загодя, задаром, маленько, намедни, навряд, отродясь, покуда, покамест;

глаголы: видать, деяться, заиметь, замориться, заплутаться, заприметить, запропаститься, заробеть, застращать, изничтожить, колупать, легчать, опростать, умаяться, умориться;

местоимения, союзы, частицы, междометия, модальные слова: нашинский, таковский, ан, покуда, аж, бишь, вишь, ишь, эк, айда, ась, эва, чай, небось.

К простонародным следует отнести также неправильные формы (грамматические и произносительные) общеупотребительных слов. Например: делов, местов, ихний, выбора`, сурьезный, инстру`мент, мо`лодежь, ва`ловый (сбор зерна), средства`, ворота`.

В своей основной массе диалектные слова не являются составной частью общелитературной лексики, но через разговорную речь проникают в литературный язык. Как и слова литературного языка, диалектная лексика выполняет номинативную функцию, называя местные бытовые предметы, одежду, обычаи и т.д. По-прежнему диалектная лексика используется для устного общения на той или иной территории, т.е. выполняет коммуникативную функцию. В языке художественной литературы диалектизмы используются для изображения местных географических особенностей, специфики быта, культуры. Они помогают ярче охарактеризовать героев, передать индивидуальность их речи. Употребление диалектных слов в языке художественной литературы — один из путей их проникновения в литературный язык.

1.2.2. Термины и профессионализмы

Термины и профессионализмы относятся к специальной лексике, включающей в свой состав слова и выражения, употребляемые группами лиц, объединяемых по роду занятий, деятельности, т.е. профессиональной общностью.

Самой значительной группой в специальной лексике являются научные и технические термины, образующие разнообразные терминологические системы.

К терминологической лексике относятся слова или словосочетания, используемые для логически точного определения специальных понятий, установления содержания понятий, их отличительных признаков. Следовательно, для термина основной характерной функцией является функция определения, называемая дефинитивной ( лат. definito — определение ), а само терминологическое раскрытие содержания понятия — дефиницией.

По мнению многих лингвистов, дать четкую дефиницию термина очень сложно, поскольку в настоящее время отсутствует его общепринятое определение.

В истории терминоведения происходила последовательная смена представлений о термине - сначала как об «особом слове», затем - как о «слове в особой функции», которое производно по своей природе и имеет в качестве основы «языковой субстрат» [Лейчик В.М., 1989].

«Нормоцентрическое» терминоведение резко противопоставляло слово и термин. «Лингвоцентрическое» терминоведение, хотя признает языковую природу термина и к тому же подчеркивает общность термина и слова, базирующуюся на «языковом субстрате», стремится сосредоточить все свои усилия на выявлении специфики термина как языкового знака.

Каждая область знания имеет свою терминологическую систему. Термин - это прежде всего слово, обязательно соотносимое с определенной единицей соответствующей логико-понятийной системы в плане содержания.

Термин - единица какого-либо конкретного естественного или искусственного языка (слово, словосочетание, аббревиатура, символ, сочетание слова и букв-символов, сочетание слова и цифр-символов), обладающая в результате стихийно сложившейся или особой сознательной коллективной договоренности специальным терминологическим значением, которое может быть выражено либо в словесной форме, либо в том или ином формализованном виде и достаточно точно и полно отражает основные, существенные на данном уровне развития науки и техники признаки соответствующего понятия [Татаринов В.А., 1996].

Система терминов, т.е. терминология той или иной науки, создается человеком в процессе познания. Для того чтобы отразить систему понятий данной науки, необходимо соблюдать полное соответствие знака и понятия, поэтому стремление к однозначности является непременным условием существования термина и, следовательно, идеальный термин однозначен.

Например, анабиоз в биологии обозначает: «приостановка жизнедеятельности организма с последующим восстановлением ее при благоприятных условиях»; слово анемия в медицине значит: «малокровие»; и термин демпинг в экономической науке имеет значение: «продажа товаров на иностранном рынке по пониженным ценам для вытеснения конкурентов»; слово фонема в языкознании означает: «звук, служащий для различения слов и морфем».

Некоторые термины имеют синонимы. Например: многозначность, полисемия; неопределенная форма глагола, инфинитив; говор, наречие, диалект.

Но как мы уже показали выше, идеальная терминология не должна иметь ни многозначных терминов, ни терминов-синонимов, ни эмоционально окрашенных слов.

Котелова Н.З. высказывается по этому поводу более категорично: «В общем толковом словаре слово-термин должно описываться только как слово, элемент языковой системы. Ничто языковое не чуждо терминам. Им свойственна антонимия, синонимия, полисемия. Забвение полисемии термина часто приводит к затруднительным ситуациям в науке, например, противоречивость утверждений в научных работах и учебных пособиях об идеальности сознания, проистекающую из неконтролируемого употребления термина в разных значениях. Языковые свойства лексических значений присущи конкретной и терминологической лексике, как и абстрактной и нетерминологической » [Котелова Н.З., 1975].

Терминологическая лексика состоит из терминов широкораспространенных и узкоспециальных. Широкораспространенные термины становятся общепонятными и вливаются в книжную лексику общенародного языка. Такими стали: а) многие термины общественных наук: нация, класс, революция, социализм, материя, сознание; б) термины литературы и искусства: роман, повесть, сюжет, концерт, опера; в) языковедческие термины: предложение, грамматика, гласные, согласные; г) математические термины: квадрат, теорема, уравнение; д) термины физики: атом, магнетизм, электрон, удельный вес; в) термины химии: кислород, кислота, щелочь; ж) биологические термины: размножение, соцветие, опыление; з) медицинские термины: диагноз, наркоз, гипертония; и) технические термины: комбайн, бульдозер, космическая скорость, гермошлем, ракета-носитель, телевизор, аккумулятор; к) сельскохозяйственные термины: агрономия, весновспашка, междурядье, культивация; л) строительные термины: шлакоблоки, крупнопанельный.

Многие же термины являются узкоспециальными, остаются достоянием только специалистов. Например: адепт — последователь какого-либо учения; постулат — предпосылка, допущение (термины общественных наук); акростих — стихотворение, в котором начальные буквы строк составляют какое-либо слово или фразу; сюрреализм — упадочное направление в изобразительном искусстве и литературе (литературоведческие и искусствоведческие термины); энклитика — слово, не имеющее собственного ударения и стоящее после ударяемого слова, к которому оно примыкает, образуя вместе с ним одно фонетическое слово (языковедческий термин).

Узкоспециальные термины могут переходить в широко распространенные. Этому способствует развитие науки и техники, распространение научных и технических знаний среди носителей языка.

Терминологическая лексика употребляется в научной и технической литературе, а также в докладах и лекциях на специальные темы. В художественной литературе термины используются для изображения места действия, обстановки, где развертываются события, для речевой

характеристики персонажей. Злоупотребление терминологической лексикой недопустимо, поскольку это снижает художественность и понятность произведения.

Профессиональная лексико-тематическая группа в русском литературном языке на протяжении 30-80-х гг. ХХ в. представляла собой неоднородное образование.

С.И.Ожегов выделял в этой группе следующие лексико-семантические разряды:

а) наименование лица по роду занятий;

б) наименование лица по ремеслу;

в) наименование лица по профессии.

По истечении ряда лет в Словаре С.И.Ожегова (9-е изд.) не зафиксировано 71 слово из тех, которые были зафиксированы в Словаре этого же автора в 1-м издании. Так, в течение 50-60-х годов из словника были исключены лексемы следующих разрядов:

а) 41 лексема, называющая лицо по роду занятия: дровокол, клакер, кухмистер, сиделец и др.;

б) 24 слова, характеризующие лицо по профессии: гидролог, звуковик и т.д.;

в) 7 слов, именующих лицо по ремеслу: ложкарь, перчаточник, фрачник и др. [Ожегов С.И., 1972].

К профессиональной лексике относятся также слова и выражения, используемые в различных сферах производства, техники, не ставшие, однако, общеупотребительными. Профессионализмами называются слова, используемые людьми лишь данной профессии для обозначения материалов, продуктов, инструментов или понятий.

Профессионализмы функционируют преимущественно в устной речи как «полуофициальные» слова, не имеющие строго научного характера. Профессионализмы служат для обозначения различных производственных процессов, орудий производства, сырья, выпускаемой продукции и т. п.

Профессионализмы можно сгруппировать по сфере их употребления в речи представителей различных профессий: спортсменов, шахтеров, врачей, охотников, рыбаков и т. д. В особую группу выделяются техницизмы - узкоспециальные наименования, применяемые в области техники.

Так, речи плотников и столяров свойственны, например, такие профессиональные слова, как глухарь — шуруп больших размеров для древесины; гнездо — несквозное отверстие для шипа соединяемой детали; горбатик— столярный инструмент для выстругивания вогнутых поверхностей. Речи охотников присущи слова привада — корм для приманки зверей, птиц, рыб; ату — крик собакам на охоте в значении: лови, лай; дробница — мешочек или коробка для ружейной дроби. В речи печатников распространены профессионализмы концовка — графическое украшение в конце книги, главы; шапка — заглавие крупным шрифтом. Для работников иконного дела профессионализмами являются слова приторочить, грызло — железная часть удил. Слово балда (тяжелый молот) — профессионализм каменщиков; слово союзка—профессионализм сапожников. Речи рыбаков свойственны слова жор — сильный клев рыбы; шкерочный — предназначенный для потрошения рыбы; закидушка — донная удочка без удилища. В речи спортсменов находим профессионализмы проплыв, старт, одиночник; слова атравматический, инкурабельный (неизлечимый) — профессионализмы медиков; негабаритный, трилистник (здание, в плане имеющее форму трилистника), широкогабаритный — профессионализмы строителей; отсняться, главреж, телевик, завлит— профессионализмы работников картографии и театра.

Профессионализмы, в отличие от их общеупотребительных эквивалентов, служат для разграничения близких понятий, используемых в определенном виде деятельности людей. Благодаря этому профессиональная лексика незаменима для лаконичного и точного выражения мысли в специальных текстах, предназначенных для подготовленного читателя. Однако информативная ценность узкопрофессиональных наименований утрачивается, если с ними сталкивается неспециалист.

Широкого распространения в литературном языке узкопрофессиональные слова обычно не получают, т. е. сфера их употребления остается ограниченной. Чаще всего — это разговорная речь представителей той или иной профессии.

В то же время распространение научно-технической терминологии и собственно профессиональной лексики, их интенсивное проникновение в разные сферы жизни приводит к тому, что в языке, наряду с процессом терминологизации общеупотребительных слов, наблюдается и обратный процесс — освоение литературным языком терминов, т.е. их детерминологизация. Частое употребление философских, искусствоведческих, литературоведческих, медицинских, физических, химических, производственно-технических и многих других терминов и терминологических словосочетаний сделало их общеупотребительными лексическими единицами: аргумент, понятие, сознание; драма, концерт, контакт, контур, напряжение, роман, стиль, резонанс; анализ, накал, синтез, спайка и др., а также наклонная плоскость, точка замерзания, точка кипения, точка опоры, центр тяжести и т. д. Многие из этих слов и оборотов в общелитературном употреблении имеют иное, нередко переносно-метафорическое, лексическое или фразеологическое значение; ср.: катализатор (спец.) — «вещество, ускоряющее, замедляющее или изменяющее течение химической реакции» и катализатор (перен.) — стимулятор чего-либо»; контакт (спец.) —«соприкосновение электрических проводов» и контакт (перен.) — «связь, взаимодействие».

Детерминологизация во многом зависит от активности использования терминов в разных стилях речи, что , в свою очередь, тесно связано с интенсивностью заимствования слов из тех или иных ограниченных по сфере распространения слоев лексики. Вместе с тем процесс проникновения научной и профессионально- технической терминологии обусловлен широкой пропагандой научных и технических знаний всеми средствами массовой коммуникации.

1.2.3.Жаргонная и арготическая лексика

От лексики диалектной и специальной отличается так называемая жаргонная лексика, которая составляет основу особой социальной разновидности речи, называемой жаргонизмом, иногда сленгом. Жаргоны являются «принадлежностью относительно открытых социальных и профессиональных групп людей, объединенных общностью интересов, привычек, занятий, социального положения и т.п.» [Скворцов Л.И., 1979, 82].

Социальные жаргоны возникают на основе литературной лексики чаще всего путем переосмысления ее. Немало таких слов появилось до революции в речи господствующих классов, что объясняется попыткой искусственно создать особую разновидность языка — социальные жаргоны — и тем самым отдалить людей своего круга от остальных носителей национального русского языка[ Фомина М.И., 1990, 225].

Так возникли русско-французский салонный жаргон дворян, торгашеско-купеческий жаргон и др. Например, слова плезир — в значении «удовольствие, забава »; променад — в значении « прогулка»; сантименты — в значении « излишняя чувствительность»; магарыч — в значении « угощение по поводу заключения выгодной сделки » и другие использовались в такого рода жаргонах.

В советское время заметно изменилась социальная сущность жаргонов и жаргонной лексики. Жаргоны возникают в том случае, когда или отсутствует однословное профессионально-терминологическое наименование, или появляется потребность ярче, эмоциональнее передать представление о предмете, появляются так называемые профессионально- жаргонные слова.

Например, марашкой полиграфисты называют « посторонний отпечаток на оттиске», а козлами — « пропуски букв и слов в оттисках». У летчиков

козёл — « непроизвольной скачок самолета при посадке», ишачок — самолет И-16. Кроме того, к жаргонизмам примыкает сленг. Сленг — слова и выражения, употребляемые людьми определенных профессий и классовых прослоек.

Сленг - «это слова, которые часто рассматриваются как нарушение норм стандартного языка. Это очень выразительные, ироничные слова, служащие для обозначения предметов, о которых говорят в повседневной жизни» [ Челышева Т.Г., 2005, 58].

Сам термин «сленг» в переводе с английского языка означает:

речь социально или профессионально обособленной группы в противоположность литературному языку;

вариант разговорной речи (в т.ч. экспрессивно окрашенные элементы этой речи), не совпадающие с нормой литературного языка» [Ковалев В.П., 1981, 164].

Термин сленг вошел в обиход в английской лексикографии в начале XIX века и «прошел в своей дефиниции путь от широкого понимания, когда под этот термин подводились фонетические, лексические, морфологические и синтаксические расхождения с установленными языковыми нормами»

[ Гальперин И.Р., 1956].

Сленг состоит из слов и фразеологизмов, которые возникли и первоначально употреблялись в отдельных социальных группах, и отражал целостную ориентацию этих групп. Став общеупотребительными, эти слова в основном сохраняют эмоционально-оценочный характер, хотя иногда «знак» оценки изменяется.

На проблему выделения или не выделения сленга из ряда других и как понятия и как термина у отечественных и зарубежных языковедов существует несколько точек зрения.

Некоторые исследователи полагают, что термин «сленг» применяется в отечественном языкознании в двух значениях: или как синоним жаргона (но применительно к англоязычным странам), или как совокупность жаргонных слов, жаргонных значений общеизвестных слов, жаргонных словосочетаний, принадлежащих по происхождению к разным жаргонам и ставших, если не общеупотребительными, то понятными достаточно широкому кругу говорящих на русском языке. Авторы различных сленг-словарей именно так понимают сленг.

Гальперин И.Р. в своей работе «О термине «сленг»», ссылаясь на неопределенность этой категории, вообще отрицает ее существование

[ Гальперин И.Р., 1956].

Его аргументация основана на результатах исследований английских ученых лексикографов, главным образом на их опыте в составлении словарей английского языка, которые показали, что одно и то же слово в различных словарях имеет различное лингвистическое признание; одно и то же дается с пометой «сленг», «просторечие» или без всяких помет, что свидетельствует о соответствии литературной норме языка.

Гальперин И.Р. не допускает существования сленга в качестве отдельной самостоятельной категории, предлагая термин «сленг» использовать в качестве синонима английского эквивалента жаргона.

Грачев М.А. делит социальные диалекты русского языка на 3 большие группы: арго, жаргоны и условно-профессиональные языки. «Жаргоны бывают классово-прослоечные, производственные, молодежные, жаргоны группировок людей по интересам и увлечениям» [Грачев М.А., 1996, 33].

К производственным жаргонам он относит сленги любых профессий.

«Непосвященному» понять их очень трудно, например, сленг программистов и торговцев оргтехникой: «мамка» - материнская плата, «красная сборка» - оборудование, произведенное в России.

Сленг противостоит официальному, общепринятому языку и до конца понятен лишь представителям узкого круга лиц, принадлежащих к той или иной социальной или профессиональной группе, которая ввела в обиход данное слово или выражение. Сленг теснит респектабельную речь и благодаря массовой культуре накладывает свой отпечаток на язык всей нации.

Элементы общего сленга (бабки, баксы, балдеть, балдеж, блатняк, блин, крутой, крыша, кукла, разборка, свалить, тусовка, уколоться, феня, фиг, халява, халявщик и др.) уже зафиксированы академическими нормативными толковыми словарями, что свидетельствует прежде всего о том, что данные единицы языка являются сегодня общеизвестными и широко распространенными и что общий сленг выступает сегодня потенциальным источником пополнения словарного состава общелитературного языка.

С точки зрения стилистики - жаргон, сленг, или социолект - это не вредный паразитический нарост на теле языка, который вульгаризирует устную речь говорящего, а органическая и в какой-то мере необходимая часть этой системы. Она очень интересна для лингвиста: это та лаборатория, в которой все свойственные естественному языку процессы, не сдерживаемые давлением нормы, происходят во много раз быстрее и доступны непосредственному наблюдению. Надо заметить, что все социальные диалекты, в отличие от территориальных диалектов, никогда не бывают первым и единственным способом коммуникации для тех, кто ими пользуется.

Особую разновидность жаргона представляет так называемое арго, условная речь, известная только «посвященным». Она создавалась отдельными социальными группами людей, в основном деклассированными элементами, чтобы сделать свой язык непонятным для других. Довольно широкое понимание термина аргопредставлено в исследовании Елистратова B.C. «Арго и культура» [Елистратов В.С., 2000, 11].

Автор рассматривает лингвистическую природу арго как одного из наименее изученных явлений языка, определяет статус арго не только в системе языка, но и в культуре народа. Причем арго, по мнению автора, отражает не застывшую культуру, а культуру в ее динамическом развитии. Современное русское арго Елистратов B.C. анализирует и как систему замкнутую, и, с другой стороны, как систему абсолютно открытую. В само понятие «арго» включаются языковые объединения по социально-культурному тематическому принципу: уголовно-маргинальное(мент, малина, ксива); армейское (дед, дедовщина, дембель); профессионально-корпоративное (нетленка - у художников; шептало - у переводчиков); молодежноеидетское (стипуха, стипа, жува). Причем могут быть арготизмы, обслуживающие разные профессиональныесферы, целый ряд арго. Например, чайник (невыгодный посетитель - у официантов; начинающий, плохой водитель - у шоферов; физкультурник-любитель - у спортсменов; графоман - у издателей). Подобные словоупотребления выражают общую смысловую идею - «не свой, не соответствующий необходимым требованиям»).

Таким образом, автор не пытается разграничить понятия арго, жаргона, сленга (слэнга), социального диалекта и др. Поскольку соотношение объема понятий, заключенных в этих терминах, не определено, избирается общий термин «арго», который оказывается применимым даже к нарочито используемым диалектизмам и «просторечным ошибкам».

Записи арго (от фр. argot - замкнутый, недеятельный) у славянских народов относятся к ХIХ–ХХ векам. Русские записи, сделанные собирателями-этнографами, литераторами, лингвистами, позволяют на новом материале реконструировать особенности той общественной среды, в которой возникают и развиваются криминальная субкультура, фольклор и арго.

Русская криминальная субкультура зародилась в глубокой древности. Ранние свидетельства о ней находим в былинах, разбойничьих песнях и преданиях о разбойниках. Первые известия об арго (ХVII век) связаны с казаками, наиболее древний пласт арготизмов восходит к лексике новгородских и волжских речных разбойников, бурлаков. В создании арго и криминального фольклора принимали участие также бродячие ремесленники и торговцы (офени). В современной криминальной среде живы предания о купце по имени Офеня - создателе русского арго ( арго офеней — бродячих торговцев, арго скупщиков незаконно добытого золота, арго каторжников, нищих, бродяг, воров, карточных шулеров) [ Грачев М.А., 1997].

История русской арготической лексикографии начинается в ХVIII веке. Первый словарный материал об условном языке офеней зафиксирован в «Словаре Академии Российской» (1789-1794). В 1850-е годы В.И. Даль составляет словарь «Условный язык петербургских мошенников». В 1859 году появляется словник «Собрание выражений и фраз, употребляемых Санкт-Петербургскими мошенниками», в 1903 году - «Босяцкий словарь» Ваньки Беца, в 1908 - словарь В.Ф. Трахтенберга «Блатная музыка. Жаргон тюрьмы».

Тема советских тюрем стала популярна в отечественной фольклористике и этнографии в начале 90-х годов 20 века. В 1990 году появились работы, посвященные этнографии тюрьмы и лагеря [Кабо В.Р., 1990].

Так, в арго преступного мира употреблялись метафоры родного языка: раскололся — сознался; стукач — доносчик; завязать — порвать с преступным миром; мокрое дело — убийство; малина — притон; страда — дорога; искаженные иноязычные слова: фрайер — человек, не принадлежащий к воровскому миру; бан — вокзал (из немецкого языка); блат — преступный; браслеты — кандалы (из французского языка); тырить — красть; шамать — есть (из цыганского языка); хевра — шайка (из еврейского языка); арапа заправить — дать фальшивые деньги (из турецкого языка); хаза — квартира; капать — доносить (из польского языка).

Жаргонизмы и арготизмы иногда вводятся писателями в художественные произведения при изображении соответствующих социальных персонажей. Использование подобной лексики в обычной речи засоряет язык. Современная общественность ведет борьбу против проникновения в общенародную речь жаргонизмов и арготизмов.

Таким образом, слова ограниченного употребления характеризуют лишь какой-либо определенный говорящий коллектив, который предстает как территориально или социально определенная группа людей. Это диалектизмы, профессионализмы и арготизмы (или жаргонизмы).

К профессиональной лексике относятся слова и выражения, используемые в различных сферах производства, техники, не ставшие, однако, общеупотребительными. В отличие от терминов - официальных научных наименований специальных понятий, профессионализмы функционируют преимущественно в устной речи как «полуофициальные» слова, не имеющие строго научного характера. Профессионализмы служат для обозначения различных производственных процессов, орудий производства, сырья, выпускаемой продукции и т. п.

Речь определенных социально замкнутых групп (воров, бродяг и т. д.) называется арго. Это засекреченный, искусственный язык преступного мира (блатная музыка), известный лишь посвященным и бытующий также лишь в устной форме. Отдельные арготизмы получают распространение за пределами арго, но при этом они практически переходят в разряд просторечной лексики и в словарях даются с соответствующими стилистическими пометами: «просторечное», «грубопросторечное».

Недостаточная изученность жаргонизмов и арготизмов, а также их подвижность в языке - миграции из одной лексической группы в другую - отражается и в непоследовательности их толкования составителями словарей.

Диалектизмы бытуют, в основном, в устной речи крестьянского населения; в официальной обстановке носители диалектов обычно переходят на общенародный язык, проводниками которого являются школа, радио, телевидение, литература.

2.1. Функционирование жаргонизмов в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

Мы их классифицировали в зависимости от морфологического выражения и лексических значений. В процессе выборки мы обнаружили жаргонизмы в количестве 239 лексических единиц. В нашем исследовании мы разграничили социальные диалекты по частеречной принадлежности, во-первых, жаргонизмы, выраженные именами существительными, во-вторых, жаргоны, выраженные глаголами, а также жаргоны, выраженные сочетаниями слов. В каждой группе нами выделены подгруппы в зависимости от лексических значений.

2.1.1. Жаргонизмы, выраженные именами существительными или субстантивированными прилагательными

Как уже было сказано выше, в нашей научной работе при изучении лексики ограниченного употребления в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» мы распределяем жаргонизмы по морфологическим и лексическим значениям. Жаргонизмы, выраженные именами существительными или субстантивированными прилагательными, разграничены нами на такие подгруппы:

жаргонизмы, называющие различные понятия, связанные с учебой в бурсе;

жаргонизмы, называющие еду и напитки;

жаргонизмы, называющие некоторые части тела человека;

жаргонизмы, называющие жестокие игры бурсаков;

жаргонизмы, называющие понятия, связанные с играми бурсаков;

жаргонизмы-антропонимы;

жаргонизмы, называющие различные понятия, связанные с жизнью и бытом бурсаков;

жаргонизмы - клички бурсаков.

В ходе выборки мы обнаружили 129 социальных диалектов, выраженных именами существительными или субстантивированными прилагательными.

В первую подгруппу мы отнесли жаргонизмы, называющие понятия, связанные с учебой в бурсе.

Например,

Долбня — в значении «учеба».

Мало-помалу долбня всасывает его и поглощает всецело [Помяловский Н.Г., 1982, 100].

Сапог — в значении «задний отдел спален своекоштных учеников».

Карась находился в Сапоге. На него напала невыносимая тоска [Помяловский Н.Г., 1982, 166].

Камчатка — в значении «последняя парта».

Средка — в значении «середина».

Пятки — в значении «отличные оценки».

Майские — в значении « розги».

Во вторую подгруппу мы отнесли жаргонизмы, называющие еду и напитки.

Например,

Сиводер — в значении «водка».

Озубки — в значении « куски хлеба».

Размазня — в значении «жидкая каша».

Пятибулка— в значении « булка в пятак ассигнациями»

… пища скудная и скверная — габер суп, прозванный от бурсаков храбрым супом, вместе с пятибулкой, прополаскивая желудок, мало питали организм…[ Помяловский Н.Г., 1982, 183]

Столбуха — в значении «стопка, стакан».

— То есть столбуху водки, яже паче всякого глаголемого бога или чистилища [Помяловский Н.Г., 1982, 59]?

Штофендрий — в значении «бутылка».

— А мы сначала потрескаем, а потом разопьем одну лишь штофендрию [Помяловский Н.Г., 1982, 59].

В третью подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие некоторые части тела человека.

Например,

Гляделы — в значении «глаза».

Что гляделы-то (глаза) пучишь [Помяловский Н.Г., 1982, 22]?

Шерсть — в значении «волосы».

Овчина — в значении «волосы».

Лупетка — в значении « лицо».

Омега выпятил свою лупетку (лицо) [Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Рождество — в значении «лицо».

— Катька! — кричит Тавля.

— Что? — отвечает тот подобострастно.

— Поддай еще!

— Не надо, — отвечают голоса.

— Я вам дам не надо!

— А в рождество (лицо) хочешь [Помяловский Н.Г., 1982, 55]?

Рожа — в значении « лицо».

— У меня рожа скверная, — говорил он, — пакостная рожа [Помяловский Н.Г., 1982, 159].

Белендрясы — в значении «губы».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

В четвертую подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие жестокие игры бурсаков. Эти жестокие игры, связаны с низким уровнем интеллектуального развития и морали воспитанников бурсы.

Например,

Играть в чехарду

Посмотрел он, как играют в чехарду [Помяловский Н.Г., 1982, 20].

Игра в камушки со щипчики

Загибать салазки

Играть в килу

Зарядить картечь

Задать волосянку

Играть в постные

Он стал оглядываться, желая узнать, не играют ли где в постные [Помяловский Н.Г., 1982, 54].

Играть в плевки

Играть в швычки

Бить с закилька

Игра в скоромные

Играть в лапту

Играть в касло

Играть в отскок

Играть в свайку

Играть в рай и ад

Играть в краденую палочку

В пятую подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие понятия, связанные с играми бурсаков.

Например,

Костяжки — в значении «деньги».

В училище была своя монета — костяжки от брюк, жилетов и сюртуков [Помяловский Н.Г., 1982, 23].

Пфимфа — в значении «сверток бумаги».

Пильщик — в значении «кукла».

Пластырь— в значении «гумозный пластырь, который бурсаки использовали для того, чтобы выследить доносчика».

Матка — в значении « главный камень в игре в камушки».

Между тем матка(главный камень)летала в воздухе… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Святцы — в значении «карты».

Жевок — в значении «комок бумаги».

Город — в значении «граница, черта».

Одну из самых многочисленных тематических групп в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» составляютантропонимы-жаргоны, называющие лица в бурсацкой среде. Все жаргоны однословные и является именами существительными.

Отпетый — в значении «отчаянный бурсак».

Благой — в значении «очень громкий, который орет изо всех сил»,

отчвалый — в значении «ленивый».

Наушник — в значении «тот, кто подслушивает».

Начальство особенно не терпело тех лиц, которые ненавидели и преследовали наушников[ Помяловский Н.Г., 1982, 17].

Фискал — в значении «тот, кто доносит кому-либо».

Приходчина — в значении « ученики первого курса бурсы».

Без щипчиков играла самая молодая, самая зеленая приходчина… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Камчадал — в значении «ученик, сидящий на задней парте, т.е. на Камчатке».

Долбежник— в значении « тот, кто заучивает на память предмет»

Долбежники скоро обогнали его, он спускался все ниже и ниже… [ Помяловский Н.Г., 1982, 144]

Шайка — в значении «группа людей, объединившихся для какой-либо преступной деятельности».

— А правда, что их однажды поймали вместе с мошеннической шайкой? [Помяловский Н.Г., 1982, 178]

Башка — в значении «ученик, парень».

Мазепа — в значении «толстый».

По преимуществу называли мазепами толсторожих [Помяловский Н.Г., 1982, 68].

Доносчик, сикофант — «тот, кто доносит начальству»

Апостол — в значении «ученик».

— Посмотри, что здесь сидят за апостолы [Помяловский Н.Г., 1982, 96].

Каналья — в значении «тот, кто ноет, стонет от чего-либо».

— Ах, ты, каналья! Где же тебе домой итти?[ Помяловский Н.Г., 1982, 176].

Верзила – в значении «высокий и нескладный человек».

Но вот спустя немного времени проходит к Карасю какой-то верзила [ Помяловский Н.Г., 1982, 120].

Пентюх — в значении «неповоротливый, неуклюжий или туго соображающий человек ».

Взявши в руки мел, Ливанов сделал на лице Секиры крупный крест. Делая крест, он говорил:

— Пентюх! [Помяловский Н.Г., 1982, 111]

Фратеркулус — в значении «братец».

— Убирайся же к черту, фратеркулус ! [Помяловский Н.Г., 1982, 56]

Городской — в значении «родился и вырос в городе, но в данном случае отрицательную окраску».

Семенов чувствует, что он городской …[Помяловский Н.Г., 1982, 7]

Второкурсный — в значении «ученик второго курса».

Ученик, просидев за партою два года, за леность и малоуспешность оставался в том же классе еще на два: этот и назывался второкурсный

[Помяловский Н.Г., 1982, 10].

Своекоштный — в значении «ученик, которых платит за учебы».

Это были спальни своекоштных; поэтому утром и вечером, особенно в первые недели после больших праздников, в Сапоге и других двух комнатах открывался чисто обжорный ряд [Помяловский Н.Г., 1982, 47].

Седьмую подгруппу составляют жаргоны , называющие различные понятия, связанные с жизнью и бытом бурсаков.

Например,

Нос — в значении «жест, фигура».

Бунт — в значении «скандал».

… и зреет бурсацкий скандал, который на местном языке называется бунтом [Помяловский Н.Г., 1982, 14].

Лафа — в значении «беда, проблема, трагедия».

Столповщина — в значении «толпа».

… а в то время, которое нами взято, старшим начальником был любитель всевозможной столповщины… [Помяловский Н.Г., 1982, 149]

В восьмую подгруппу входят жаргоны - клички бурсаков. Наряду с официальным именем, которое значится в журнале и употребляется учителями при обращению к ученику, существует также другое именование — прозвище. В произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» сам автор использует большое количество прозвищ, которые дают яркую экспрессивную характеристику человека. Употребляя их, герои в произведении выражают свое отношение к однокурснику, товарищу, прозвище определяет место человека в этом коллективе, выделяет его среди других.

Эмоциональная оценка может быть создана за счет выразительной образности логической оценки, которая создается при помощи просторечных апеллятивов, жаргонов, имеющих ярко выраженный экспрессивный характер. Нами отмечен тот факт, что в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» носители прозвищ не воспринимают их обидными, имеющими отрицательный оттенок, хотя читатель ясно видит негативную окраску прозвищ.

В процессе исследования нами было найдено … прозвищ. Представляется возможным распределить их следующим образом:

прозвища, образованные от имени. В эту подгруппу включаются прозвища, появившиеся в результате добавления к имени различных суффиксов, имеющих грубый просторечный экспрессивный характер. Например, Митаха, Элпаха, Аксютка, Михалка, Павка, Каля, Миля, Жуля.

прозвища, которые присвоены в связи с какой-либо отличительной чертой. Например, по внешнему или физическому признаку, Рябчик, Носатый, Рыжик, Медведь, Силыч, Лягва, Вакса, Карась, Лапша.

прозвища, взятые из латинского языка, который изучали бурсаки в училище. Например, Азинус (осел), Ирсе (сам), Омега, Ерра-кокста.

прозвища, образованные от церковных понятий. Эти прозвища появились в результате переосмысления их или же подбором каких-то созвучных слов. Например, Идол, Сатана, Азбучка Забалдырь Евангилье Свитцы, Капелла, Редакция, Конструкция.

прозвища, образованные от названий хобби человека. Например, Звездочет.

прозвища немотивированные, у которых мотивация вторична, и объяснить которую из данного контекста не представляется возможным. Например, Тавля, Шестиухая Чабря, Хорь, Плюнь, Бегути, Трезорка, Фортунка, Зябуля, Пушка, Жирбас, Бодяга, Чихотка.

Таким образом, первая группа жаргонизмов, которую мы выделили в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы», представляет собой имена существительные с различной семантикой. В частности, мы рассмотрели жаргонизмы, называющие различные понятия, связанные с учебой в бурсе; жаргонизмы, обозначающие еду и напитки; жаргонизмы, называющие жестокие игры бурсаков и т.д.

2.1.2. Жаргонизмы, выраженные глаголами

В произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» выявлено большое количество жаргонизмов, выраженных глаголами. Нами было выявлено 60 лексических единиц. Мы их распределили в зависимости от лексических значений на такие микроструктуры:

жаргонизмы, имеющие лексическое значение «ударить, бить, пороть»;

жаргонизмы с лексическим значением «украсть»;

жаргонизмы, имеющие лексическое значение «издавать звуки»;

жаргонизмы с лексическим значением « быть в каком-либо состоянии»;

жаргонизмы, включающие в свою семантическую структуру сему « ходить, бежать»;

жаргонизмы, имеющие различные лексические значения.

Первая группа включает жаргонизмы, имеющие лексическое значение «ударить, бить».

Например,

Прошибать — в значении «пробить ударом».

Но таких педагогов скорее прошибешь колом, нежели добрым словом

[ Помяловский Н.Г., 1982, 156].

Взъерепенить — в значении « ударить».

Опять ответа нет.

— Взъерепень, взъерепень его ! — говорят окружающие [ Помяловский Н.Г., 1982, 9].

Жучить — в значении «бить».

— Хорошо. Я скажу ему, чтобы он не смел тебя жучить…[ Помяловский Н.Г., 1982, 136]

Отдуть — в значении «избить, побить».

… заставлял говорить ему сказки, да непременно страшные, а не страшно, так отдует …[ Помяловский Н.Г., 1982, 12]

Взбутетенить — в значении «дать встряски, побить».

— Взбутетенить его [ Помяловский Н.Г., 1982, 27]!

Отдуть— в значении « побить, колотить»;

Отвалять— в значении « сильно бить, наносить побои»;

Отмордасить— в значении « сильно бить по лицу»;

Дать лупку— в значении « бить по лицу»;

Дать волосянку — в значении « Бить по голове, рвать волосы».

Чехвостить — в значении « бить, пороть».

Вздувать — в значении « бить, колотить».

— Фискалить! да мы его вздуем [ Помяловский Н.Г., 1982, 120]!

Лепить— в значении « дать встряску, пороть».

Отстегивать — в значении « колотить, пороть».

Отстегают здесь, он опять домой: так и гоняют его розгами с места на место[ Помяловский Н.Г., 1982, 178].

Лягать — в значении « бить ногами».

… то он употреблял в дело зубы, когти и ноги, то есть кусался, царапался и лягался [ Помяловский Н.Г., 1982, 142].

Вторую группу составляют жаргонизмы с лексическим значением «украсть».

Например,

Стибрить — в значении «украсть»;

Сбондить— в значении «украсть»;

Сляпсить— в значении «украсть»;

Спереть— в значении «украсть».

— Кто взял горбушку?

— С кашей?

— Стибрили?

— Сбондили?

— Сляпсили?

— Сперли?

Все эти слова в переводе с бурсацкого на человеческий язык означали: украли…[ Помяловский Н.Г., 1982, 24]

Стянуть — в значении «украсть».

Объегорить — в значении «украсть».

Облапошить — в значении «украсть».

— Облапошили! Аксен, ты умнее Сатаны [ Помяловский Н.Г., 1982, 61]!

Стилибонить — в значении «украсть».

— Где бы стилибонить? — шептал он [ Помяловский Н.Г., 1982, 106].

В третью группу входят жаргонизмы, имеющие лексическое значение « издавать звуки». Например,

Греготать — в значении « громко смеяться».

Рявкать — в значении « громко кричать, издавать звуки».

… пойдет крепкая нота, мигнет регент — и рявкнет Карась… [ Помяловский Н.Г., 1982, 152]

Козлоглагольствовать— в значении «ругаться матом».

Ругань висит в воздухе, крики и хохот, козлоглагольствуют, грегочут и поют на гласы и вкушают затрещины [ Помяловский Н.Г., 1982, 30].

Хватить — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Ляпнуть — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Отвести кончик — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Четвертую группу составляют жаргонизмы с лексическим значением «быть в каком-либо состоянии».

Например,

Кукситься — в значении « быть в плохом настроении, хмуриться».

Беситься — в значении «быть в раздражении».

На этот раз Ливанов совершенно сбесился [ Помяловский Н.Г., 1982, 165].

Ошалеть — в значении « быть в беспамятстве».

Бычиться — в значении « быть угрюмым».

Карась навсегда сбычился перед начальством [ Помяловский Н.Г., 1982, 141].

В пятую группу входят жаргонизмы, включающие в свою семантическую структуру сему «ходить, бежать». Например,

Урваться — в значении « убежать».

Шмыгать — в значении « убежать незаметно».

Доплетаться — в значении «идти медленно».

Иные до второездного класса доплетались только через четырнадцать лет... [ Помяловский Н.Г., 1982, 105]

Шляться — в значении «гулять, ходить».

К шестой группе относятся жаргонизмы, имеющие различную семантику. Например,

Кальячить — в значении «выпрашивать».

Это был нищий второуездного класса, и мастер же он был кальячить

[ Помяловский Н.Г., 1982, 23].

Заклепать — в значении «закрыть».

Удивляемся только, как не заклепаны уши бурсаков так называемым столповым пением ? [Помяловский Н.Г., 1982, 149]

Канючить — в значении « клянчить, просить».

… он приставал к нем как с ножом к горлу, канючил и выпрашивал…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 23]

Фискалить— в значении « доносить на кого-нибудь».

— Фискалить! да мы его вздуем [ Помяловский Н.Г., 1982, 120]!

Зубрить — в значении « заучивать напамять».

… науки, которые зубрят они с проклятием и скрежетом зубовным [ Помяловский Н.Г., 1982, 170]?

Травить — в значении « причинить вред кому-либо».

… но для бурсаков он был начальник, и они не упустили случая потравить его [ Помяловский Н.Г., 1982, 159].

Белендрясить — в значении « перебирать губами».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Струхнуть — в значении « струсить».

… дрожали от предчувствия беды прожилки, но и кроме его многие струхнули …[ Помяловский Н.Г., 1982, 111]

Увертываться — в значении «выходить из любого положения».

… он мастер был играть в пятки и на небольшом пространстве умел увертываться…[ Помяловский Н.Г., 1982, 108]

Трескать — в значении «принимать пищу».

— Не стрескаешь — за булки деньги заплати, а стрескаешь — с меня двадцать копеек [ Помяловский Н.Г., 1982, 25].

Нахаживать — в значении « качаться взад и вперед».

Отмачить — в значении « совершить что-то нелепое».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 13].

Налегать — в значении « налечь».

Бахвалиться — в значении « хвастаться».

Он постоянно бахвалился своей силой …[ Помяловский Н.Г., 1982, 138]

Чекнуть — в значении «ткнуть»

— Чкни еще, — говорит он, подставляя другой бок, а сам заливается обидным смехом [ Помяловский Н.Г., 1982, 121].

Срезаться — в значении « провалить экзамен».

Здесь он срезался и не мог перевести одного пункта [ Помяловский Н.Г., 1982, 78].

Вкатить — в значении « выпить».

Им, братцы, успели товарищи вкатить перед сечением по полштофу водки [ Помяловский Н.Г., 1982, 69].

Наяривать — в значении «делать что-либо с азартом, с усердием».

— Так наяривай, живо [ Помяловский Н.Г., 1982, 59]!

Валять — в значении « пробуждать к действию».

Тавля разместил на руке его пять небольших камней самым неудобным образом.

— Валяй! — сказал он [ Помяловский Н.Г., 1982, 8].

Асконченствовать — в значении « вести строгий образ жизни».

Надуть — в значении « обмануть».

Таким образом, мы проанализировали жаргонизмы, выраженные глаголами. Это многочисленная группа жаргонов, которая включает в себя глаголы с различными лексическими значениями, имеющие яркие экспрессивные оттенки. Автор в своем произведении использует синонимические ряды глаголов, чтобы сделать речь ярко окрашенной, показать богатство словарного запаса «бурсацкого» языка.

2.1.3. Жаргонизмы, выраженные сочетанием слов

Одну из многочисленных групп анализируемой нами лексики Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» составляют жаргонизмы, выраженные сочетанием слов. Нами было выявлено 51 лексических единиц. В нашем исследовании мы распределили эти жаргонные выражения таким образом:

жаргонизмы, выраженные глаголом в сочетании с именем существительным;

жаргонизмы, выраженные именем существительным в сочетании с глаголом;

жаргонизмы, выраженные именем прилагательным в сочетании с именем существительным;

жаргонизмы, выраженные глаголом в сочетании с именем прилагательным и именем существительным;

жаргонизмы, выраженные различными сочетаниями слов.

Первую группу составляют жаргонизмы, выраженные конструкцией глагол + имя существительное.

Например,

Корчить гримасу — в значении «кривляться ».

Многие корчат гримасы, ловят нос языком, косят глаза… [ Помяловский Н.Г., 1982, 39]

Делать стачку— в значении «вредить кому-либо».

Правда, могло случиться, что ученики на зло учителю делали стачку не учить урока…[ Помяловский Н.Г., 1982, 81]

Мылить шею— в значении «бить, колотить».

Нарушающему правила игры мылили шею [ Помяловский Н.Г., 1982, 87].

Получить румяны— в значении «хорошо отпороть кого-либо».

Пятый жених на другой день получил от инспектора румяны, то есть блистательную порку[ Помяловский Н.Г., 1982, 116].

Загнул салазки — в значении «сильно согнуть ноги».

Одному из первокурсных попала от него затрещина, другому он загнул салазки[ Помяловский Н.Г., 1982, 26].

Вкушать затрещины— в значении «бить, колотить».

Ломать пряника — в значении « ломать друг другу спину».

В другом месте два парня ломали пряника, то есть, встав спинами один к другому и сцепившись руками около локтей, поочередно взваливали себе на спину друг друга…[ Помяловский Н.Г., 1982, 20]

Видеть Москву— в значении « испытывать боль, от которой темнеет в глазах».

Дуть разноголосицу— в значении «петь плохо, не в такт».

но это не был тот бесшабашный гвалт, когда бурсаки тянули холодно или дули разноголосицу…[ Помяловский Н.Г., 1982, 112]

К этой же микроструктуре мы отнесли выражения, соответствующие схеме глагол + предложно-падежная форма имени существительного.

Например,

Въехать в загорбок— в значении «бить в подзатылок».

Раздается крик какого-то несчастного, вероятно, въехали в загорбок…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 30].

Жарить в становой— в значении «».

– Жарь ему в становой. Опять сильный удар, и опять не угадал Тавля [ Помяловский Н.Г., 1982, 27].

Садануть в постные— в значении «поиграть в постные».

— Не садануть ли в постные? — пробормотал он. Он стал оглядываться, желая узнать, не играют ли где в постные [ Помяловский Н.Г., 1982, 26].

Пустить в круговую— в значении «обмануть, обвести вокруг пальца».

В бурсе отпетыми было изобретено много способов, чтобы надувать начальства. Особенно замечателен был прием под названием — пустить в круговую [ Помяловский Н.Г., 1982, 15].

Бить на воздусях— в значении «бить сильно, колотить».

Наконец Лобов рассвирепел, и раздалось его грозное — бить на воздусях!

[ Помяловский Н.Г., 1982, 74].

Почивать на лаврах— в значении «отдыхать, ничего не делать».

…Краснов следил постоянно и зорко, вследствие чего для желающих почивать на лаврах, то есть лентяев, он был нестерпимый учитель.

[ Помяловский Н.Г., 1982, 93]

Отправить за ворота— в значении «исключить».

Поучившись четырех классах училища по два года, такие делались великовозрастными; эту причину отмечали в титулке и отправляли за ворота [ Помяловский Н.Г., 1982, 6].

Съездить по голове— в значении «ударить по голове».

Фискалить он не любит, порки мало боится, Жирбасу отлично съездил по голове [ Помяловский Н.Г., 1982, 124].

Шарахнуть по нотам— в значении «сыграть на музыкальном инструменте»;

Дергануть по тексту— в значении « петь».

Шарахнуть по нотам, когда другой певец в то же время дерганет по тексту, и при этом не сбиться — составляло венец церковно-обиходного пения [ Помяловский Н.Г., 1982, 147].

Петь на гласы— в значении «кричать громко».

Во вторую группу включаются жаргонизмы, выраженные конструкцией

имя существительное + глагол.

Например,

Уши резать— в значении «плохо петь».

Уши режет Карась[ Помяловский Н.Г., 1982, 151].

Лоб забрить— в значении «попасть в тюрьму».

…то его мать, вдова, будет выгнана из казенной квартиры и лишена последнего куска хлеба, а ему, литератору, лоб забреют[ Помяловский Н.Г., 1982, 174].

Масло жать— в значении «придушить толпу».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 35]

Морду расквасить— в значении «бить по лицу до крови».

— Морду расквашу! – сказал Гороблагодатский [ Помяловский Н.Г., 1982, 27].

Кости ломать — в значении «бить, колотить».

— Вот эту рыбу, — обратился он к классу, показывая на Карася: — никто не сметь обижать… Кости переломаю тому, кто тронет Карася…[ Помяловский Н.Г., 1982, 135]

В третью группу отнесены жаргонизмы, выраженные конструкцией имя прилагательное + имя существительное.

Например,

Телячие нежности — в значении «интимности».

… интимности на языке бурсаков носят название телячьих нежностей

[ Помяловский Н.Г., 1982, 143].

Храбрый суп— в значении « скверный, невкусный габер суп»

Сборная братия— в значении «певчие-любители из оставшихся в бурсе оборвышей и отрепышей ».

… поставили аналой, около которого поместилась сборная братия, т.е. певчие-любители из оставшихся в бурсе оборвышей и отрепышей

[ Помяловский Н.Г., 1982, 166].

Самородный самокат — в значении «живот».

Дня через два по длинному расчищенному раскату, который был немного менее балаганных раскатов Петербурга, полетит бурса вниз головою на санках, салазках, подмороженных дощечках, рогожках, коньках, а то просто на самородном самокате, т.е. на брюхе вверх спиною [ Помяловский Н.Г., 1982, 86].

Причетнический класс— в значении « специальный класс, состоявших из учеников, которые сидели на задних партах».

Бывали проекты о преобразовании священных задних парт в специальный класс, так называемый причетнический[ Помяловский Н.Г., 1982, 104].

Слепая карта — в значении «карта без надписей».

… на доске была изображена «слепая» карта Европы, т.е. без надписей гор, рек, городов и проч. [ Помяловский Н.Г., 1982, 188].

Девятая школа — в значении «завершение учебы в училище и начало роботы церковнослужителем и т.п.».

Напрактиковавшись в девятой школе (так древними бурсаками называлась школа жизненного опыта, которая следовала за восьмиклассным обучением в бурсе), он поступил на службе в качестве дьячка…[ Помяловский Н.Г., 1982, 63]

Училищная инструкция — в значении « кодекс правил поведения и учебы в бурсе».

Начальство, со своей стороны, так же стало во враждебные отношения к товариществу и, чтобы сдерживать его в границах училищной инструкции…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 10]

Черная книга — в значении «книга, в которую вносились все проступки учеников, на основании которой составлялись аттестаты их поведения».

Бурсакам хорошо известно было, что у него хранится страшная черная книга, в которую вносились все преступления учеников и на основании которой составлялись аттестаты их поведения[ Помяловский Н.Г., 1982, 188].

Волчий паспорт— в значении «аттестат с отметкой о плохом поведении».

… тогда многим неожиданно вручались волчьи паспорты: это те же титулки, только с отметкой о дурном поведении…[ Помяловский Н.Г., 1982, 18]

Аневричное пение — в значении « особый вид пения».

…церковные службы сопровождаются нелепым чтением и аневричным пением[ Помяловский Н.Г., 1982, 168].

Столповое пение — в значении «бестолковый шум».

Удивляемся только, как не заклепаны уши бурсаков так называемым столповым пением ? [Помяловский Н.Г., 1982, 149]

Четвертая группа представляется жаргонизмами, выраженными конструкцией глагол + имя прилагательное + имя существительное. Например,

Кормить березовой кашей— в значении «пороть».

— А то, что накормят березовой кашей!

— Пусть кормят! – а сам думал: «неужели меня в первый же день отпорют?»

[ Помяловский Н.Г., 1982, 123].

Есть семинарскую кашу — в значении «быть без опыта».

… и именно на том основании, что он не ел еще семинарской каши…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 117].

Пятую группу составляют жаргонизмы, выраженные различными конструкциями. Например,

Сделать смазь всеобщую— в значении « сжать до боли пятернёй чьё-либо лицо; с силой провести пятернёй по чьему-либо лицу, желая унизить кого-либо».

Аксютка сделал ему смазь всеобщую [ Помяловский Н.Г., 1982, 61].

Ни в зуб толкануть— в значении «ничего не знать».

Он стал спрашивать лучших учеников по слепой карте. Ученики, как говориться в бурсе, ни в зуб толкануть [ Помяловский Н.Г., 1982, 188].

Со всеми замечаниями— в значении « со всеми замечаниями».

Жарить в долбяжку— в значении «заучивать напамять».

Тогда Звездочет стал объяснять им географию России — со всеми замечаниями, т.е. рассказывая, чем замечательна та или другая гора, озеро, место, тогда как бурсаки жарили в долбежку одну номенклатуру…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 188]

Двинуть от всех скорбей — в значении «жалеть».

— Теперь, дедушка, следует двигать от всех скорбей, — говорил Бенелявдов Гороблагодатскому [ Помяловский Н.Г., 1982, 58].

Богородичен на швычках — в значении « громко петь молитву».

На следующей парте Митаха выделывал богородичен на швычках, т.е. он пел благим голосом «Всемирную славу» и в такт подщелкивал пальцами

[ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

На левую ногу можно обделать— в значении « надуть, обмануть».

— Значить, на левую ногу можно обделать[ Помяловский Н.Г., 1982, 60].

По брюху девятый вал ходит, в брюхе зорю бьет — в значении « мучит голод».

… один лишь Аксютка щелкает зубами от голода, или, по туземному выражению, у него по брюху девятый вал ходит, в брюхе зорю бьет

[ Помяловский Н.Г., 1982, 85].

Дело шито-крыто — в значении «скрывать что-либо».

Бурсаки отдули казаков на обе корки и утекли в училище, будучи уверены, что их дело шито-крыто [ Помяловский Н.Г., 1982, 68].

Пустить в дело зубы — в значении «кусаться».

Пустить в дело когти — в значении «царапаться».

Исследовав жаргонизмы, выраженные сочетаниями слов, мы распределили их по морфологическому признаку. Жаргонных сочетаний в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» достаточно большое количество. Автор использует в своем произведении такие жаргонные сочетания с целью показать специфику обучения, быта и самих воспитанников бурсы, их отношение к «бурсацким» наукам, а также их низкий моральный и духовный уровень.

2.2. Функционирование терминологической лексики в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы»

В произведении Н.Г.Помяловского «Очерки » мы выделили большое количество различных терминов как и широкоупотребительных, так и узкоупотребительных. Это связано, в первую очередь, с тем, что бурса — духовное учебное заведение. Это явление объясняет обилие в «Очерках» церковных терминов. Нами выявлена терминологическая лексика в количестве 49 лексических единиц. Термины распределены на такие тематические группы:

термины церковного обихода;

термины, связанные с различными сферами науки и культуры.

2.2.1. Термины церковного обихода

Все термины церковного обихода мы распределили на такие подгруппы:

термины, называющие лица;

термины, связанные с религией и церковным учением.

Нами было выявлено 35 лексических единиц.

В первую подгруппу отнесены термины, называющие лица в церковном обиходе. Все эти термины выражены именами существительными или субстантивированными прилагательными.

Например,

Писец — переписчик, писарь [Ожегов С.И. ,1986, 447].

Дьячок — низший церковный служитель в православной церкви

[Ожегов С.И. ,1986, 159].

Получившие титулку, делались послушниками, дьячками, сторожами церковными и консисторскими писцами …[ Помяловский Н.Г., 1982, 7]

Католик — тот, кто исповедует католицизм [Ожегов С.И. ,1986, 233].

Лютеранин — тот, кто исповедует лютеранство [Ожегов С.И. ,1986, 286].

Протестант — последователь протестантства [Ожегов С.И. ,1986, 540].

Православный — тот, кто исповедует православье [Ожегов С.И. ,1986, 498].

Спросите его, чем отличается католик от православного, православный от лютеранина, он ответит бестолковее любой бабы, взятой из самой глухой деревни, но, несмотря на то, все-таки будет считать своей обязанностию, своим призванием ненависть к католику и протестанту

[ Помяловский Н.Г., 1982, 169].

Певчий — певец хора, обычно церковного [Ожегов С.И. ,1986, 427].

Трое великовозрастных зашли по дороге к певчему, своему исключенному товарищу [ Помяловский Н.Г., 1982, 64].

Всенощной — тот, кто прислуживает во время церковной ночной службы

[Ожегов С.И. ,1986, 90].

Карась кое-как дождался всенощного [ Помяловский Н.Г., 1982, 166].

Пономарь — то же, что и дьячок [Ожегов С.И. ,1986, 485].

Послушник — прислужник в монастыре, готовящийся стать монахом [Ожегов С.И. ,1986, 491].

Консисторский служка (от слова консистория) — в православной церкви: учреждение по церковным делам при епархиальном архиерее [Ожегов С.И.,1986, 250].

— Теперь по Руси множество шляется заштатных дьячков, пономарей, церковных и консисторских служек, выгнанных послушников …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 99]

Псаломщик — служитель в церкви, помогающий священнику при совершении обрядов [Ожегов С.И. ,1986, 546].

… поступив по окончании семинарского курса псаломщиком в один из университетских заграничных городов… [ Помяловский Н.Г., 1982, 127]

Святотатец — человек, совершивший святотатство [Ожегов С.И. ,1986, 613], т.е. поруганье, оскорбленье чего-нибудь святого.

… из них же выходят самые усердные церковные воры и святотатцы

[ Помяловский Н.Г., 1982, 173].

Прихожанин — верующий, принадлежащий какому-нибудь приходу [Ожегов С.И. ,1986, 521], т.е. общине верующих какой-либо одной церкви.

Но, имея широкие карманы, в которых лежат деньги верующих и усердствующих прихожан, не хотят часто шевельнуть пальцем …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 173]

Архангел — в христианской мифологии: высший ангел [Ожегов С.И. ,1986, 28].

А тут архангелы подскочат,

Из –за парты поволочат [ Помяловский Н.Г., 1982, 30].

Неофит — новый последователь какой-нибудь религии, новый сторонник какого-нибудь нового учения [Ожегов С.И. ,1986, 349].

Долбежин и Батька говорят неофиту: «А, голубчик, у других ты учишься, а у меня нет?» [ Помяловский Н.Г., 1982, 100].

Вторую подгруппу терминов церковного обихода составляют термины, связанные с религией и церковным учением.

Например,

Образок (от слов образ)— то же, что икона [Ожегов С.И. ,1986, 372].

В углу небольшой деревянный образок Василия Великого …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 101]

Подаяние — то же, что милостыня [Ожегов С.И. ,1986, 459].

Азинус был сын заштатного пономаря, горького пьяницы, жившего подаянием [ Помяловский Н.Г., 1982, 103].

Помазание — религиозный обряд, состоявший в смазывании освященным маслом(миром) лба монах, вступающего на престол[Ожегов С.И. ,1986, 482].

… в первый же день крещения в бурсацкую веру он получил помазание в количестве пяти ударов розгами … [ Помяловский Н.Г., 1982, 124]

Молебен — краткое богослужение [Ожегов С.И. ,1986, 307];

Обедня — церковная служба у православных, совершаемая утром или в первую половину дня [Ожегов С.И. ,1986, 363];

Служба — богослужение [Ожегов С.И. ,1986, 636].

… до нее он добывал для матери копейку, справляя службы за дьячков, читая по покойникам, занимаясь славлением Христа, молебнами и обеднями

[ Помяловский Н.Г., 1982, 137].

Обиход (церковного пения ) — текучая жизнь в ее постоянных, привычных проявлениях, привычный уклад жизни [Ожегов С.И. ,1986, 365].

В классе сегодня обиход церковного пения, и чтец был наказан …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 147]

Аналой – высокий столик с покатым верхом, на который в церкви кладут иконы, книги [Ожегов С.И. ,1986, 24].

По правую руку образ поставили аналой …[ Помяловский Н.Г., 1982, 166]

Псалом — род религиозного пения [Ожегов С.И. ,1986, 546].

Дьячок из учеников, читая псалмы, перебирал слова…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 167]

Богослужение — совершение религиозных обрядов служителями культа [Ожегов С.И. ,1986, 48].

Все это в бурсе называлось богослужением… [ Помяловский Н.Г., 1982, 169]

Ряса — верхняя длинная одежда в талию и с широкими рукавами у православного духовенства[Ожегов С.И. ,1986, 600];

Поп — то же, что священник [Ожегов С.И. ,1986, 485].

… потом создают новую веру, свою, человеческую, которую, надев впоследствии рясы и сделавшись попами, и проповедуют в своих приходах

[ Помяловский Н.Г., 1982, 171].

Проповедь — речь религиозно-назидательного содержания[Ожегов С.И., 1986, 535].

… при каждой проповеди они щупают свои карманы, нет ли в них дыры и нельзя ли дыру, если она есть, вместо заплаты, заклеить проповедью

[ Помяловский Н.Г., 1982, 173]

Алтарь — главная, восточная часть в церкви(в православной церкви отдельная от общего помещения иконостасом) [Ожегов С.И. ,1986, 23].

… бурсак прибегал, как в древности прибегали люди к священному алтарю своему, искать защиты и спасения [ Помяловский Н.Г., 1982, 184].

Поминки – угощение после похорон в память умершего [Ожегов С.И. ,1986, 483].

— Начал, брат, ты доброе дело, так и кончил бы: дай что-нибудь на поминки бедному человеку[ Помяловский Н.Г., 1982, 65].

Панихида — церковная служба по умершему [Ожегов С.И. ,1986, 422].

Ученики еще дома привыкли петь в церкви, славить Христа, служить панихиды и молебны… [ Помяловский Н.Г., 1982, 33]

Епархия — церковный округ, управляемый архиереем [Ожегов С.И. ,1986, 161].

… но половину шаталось без определенных занятий по епархии …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 7]

Богородица – в христианской религии: название матери Христа [Ожегов С.И., 1986, 47].

— Ну, а ты, Потоцкий, проспрягай мне «Богородица» [ Помяловский Н.Г., 1982, 97].

Тризна — церковный обряд похорон и поминания умершего [Ожегов С.И., 1986, 704].

То и другое было мигом добыто ,и, поя разные духовные канты, перемешивая их смехом и остротами, справляли похоронную тризну о упокоении [ Помяловский Н.Г., 1982, 66].

Мы выявили термины церковного обихода, которые выражаются глаголом. Например,

Христосоваться — у верующих: целоваться троекратно, поздравляя с праздником Пасхи [Ожегов С.И., 1986, 755];

Разговеться — по прошествии поста поесть скоромной пищи

[Ожегов С.И., 1986, 559].

… поют с увлечением и звонко, весело христосуются и после службы, возвращаются в бурсу, где и разговляются[ Помяловский Н.Г., 1982, 174].

Таким образом, рассмотренные примеры свидетельствует о том, что неотъемлемой частью жизни и учебы бурсаков является изучение закона Божьего и различных религиозных обрядов.

2.2.2. Термины, связанные с различными сферами культуры и науки

В связи с тем, что в бурсе преподавались различные дисциплины, в тексте произведения употребляются термины, связанные с различными сферами науки и культуры. Нами выявлено 14 таких лексем. Например,

Идеалист — последователь идеалистической философии [Ожегов С.И., 1986, 205];

Спиритуалист—тот, кто верит в спиритизм, т.е. веру в возможность непосредственного общения с душами умерших, а также само воображаемое общение при помощи различных условных приемов [Ожегов С.И., 1986, 659];

Мистик— тот, кто верит в мистику т.е. враждебную науке веру в божественное, в таинственный, сверхъестественный мир [Ожегов С.И., 1986, 304].

Одни из них – по направлению своему идеалисты, спиритуалисты, мистики, и в то же время по натуре народ честный и славный … [ Помяловский Н.Г., 1982, 171]

Нигилист — 1. В 60-х гг. 19 в. В России: свободомыслящий человек, интеллигент-разночинец, резко отрицательно относившийся к буржуазно-дворянским традициям и обычаям, к крепостнической идеологии. 2. Человек, относящийся ко всему резко отрицательно, скептически [Ожегов С.И., 1986, 355].

Здесь почивали на лаврах абсолютные нигилисты, отрицавшие и внешние и божественные науки [ Помяловский Н.Г., 1982, 104].

Дискант— 1. Высокий детский голос. 2. Певец с таким голосом

[Ожегов С.И., 1986, 143].

Альт — 1. Низкий женский или детский голос. 2. Певец с таким голосом

[Ожегов С.И., 1986, 23].

Бас — 1. Самый низкий мужской голос. 2. Певец с таким голосом

[Ожегов С.И., 1986, 34].

Тенор —1. Высокий мужской голос. 2. Певец с таким голосом [Ожегов С.И., 1986, 689].

Дисканты и альты (иногда басы и тенора) в эти хоры набирались из учеников [ Помяловский Н.Г., 1982, 126].

Деист — последователь деизма (философского учения).

… честный атеист с честным деистом всегда отыщут пункты, на которых они сойтись могут [ Помяловский Н.Г., 1982, 172].

Кремнепричетник – церковный чин.

Так он и выглядит кремнепричетником, у которого хозяйство никак не будет хуже по крайней мере дьяконского[ Помяловский Н.Г., 1982, 101]

Цевница – народный духовой музыкальный инструмент, род свирели [Ожегов С.И., 1986, 757].

… в треугольнике натянул веревочные струны, добыл из розг, лежавших в печке, по соседству его, прут, из которого смастерил смычок, и таким образом устроил нечто вроде цевницы …[ Помяловский Н.Г., 1982, 164]

Шхера — скалы и небольшие скалистые острова у морских берегов, изрезанных фьордами [Ожегов С.И., 1986, 783].

— Ну хоть, ты Краснопивцев, скажи мне, что такое шхера? [ Помяловский Н.Г., 1982, 96]

Эпикуреизм — 1. Учение древнегреческого философа-материалиста Эпикура, согласно которому основой счастья человека является удовлетворение жизненных потребностей, разумное наслаждение и покой. 2. Мировоззрение, возникшее на почве извращения этого учения и видящее смысл жизни в утонченных удовольствиях, в достижении личного блага, комфорта [Ожегов С.И., 1986, 790].

Эти люди всегда бывают честные и, если не вдаются в эпикуреизм, люди деловые… [ Помяловский Н.Г., 1982, 171]

Атеизм – отрицание существование бога, отказ от религиозных верований

[Ожегов С.И., 1986, 29].

… то эта бурсацкая религиозность, знаете ли, чем окажется в большинстве случаев? Она окажется полным, абсолютным атеизмом… [ Помяловский Н.Г., 1982, 169]

В данной параграфе научной работы мы рассмотрели термины, связанные с различными сферами науки и культуры, которые встретились в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы».

Терминологическая лексика несет в художественных произведениях серьезную смысловую нагрузку. Кроме того, В художественном произведении термины, помимо основной своей функции — номинации предметов, процессов, явлений и т.д., могут выполнять и целый ряд других: функцию создания особого «научного колорита», речевой и портретной характеристики, образную и оценочную функцию, а также функцию создания комического.

2.3. Функционирование профессионализмов в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы»

В произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» мы выявили профессионализмов в количестве 13 лексических единиц. В процессе исследования мы их распределили на такие подгруппы:

профессионализмы, обозначающие понятия и действия, связанные с учебой в бурсе;

профессионализмы, называющие лица в бурсе.

Первую подгруппу составляют профессионализмы, обозначающие понятия и действия, связанные с учебой в бурсе.

Например,

Титулка — аттестат.

Проучившись в четырех классах училища по два года, такие делались великовозрастными; эту причину отмечали в титулке …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 6]

Устав — наука , как править церковные службы.

Он, между прочим, преподавал так называемый «устав», то есть науку, как править церковные службы [ Помяловский Н.Г., 1982, 80].

Перемена — перерыв.

Третья перемена, которая была после обеда, назначалась для арифметики… [ Помяловский Н.Г., 1982, 157]

Спевки — репетиция хора.

Мальчики теряли учебное время на спевках …[ Помяловский Н.Г., 1982, 126]

Исполлатчики — деньги, которые получают певчие.

Кроме того, маленькие певчие получают деньжонки, особенно так называемые исполлатчики, — деньжонки идут у них не путем [ Помяловский Н.Г., 1982, 127].

Нотата — особая тетрадь для баллов.

… цензора — надзирающие за поведением; авдитора — выслушивающие по утрам уроки и отмечающие баллы в нотатах…[ Помяловский Н.Г., 1982, 10]

Бурсацизм — движение бурсаков, т.е. учеников церковного училища.

… Краснов и Разумников были представителями прогрессивного бурсацизма…[ Помяловский Н.Г., 1982, 162]

Дьячить — прислуживать в церкви.

Достаточно пожилых долго не держали, а поучив года три-четыре, отпускали дьячить…[ Помяловский Н.Г., 1982, 6]

Вторая подгруппа включает профессионализмы, называющие лица бурсаков. Например,

Цензора — надзирающие за поведением;

Авдитора — выслушивающие по утрам уроки и отмечающие баллы в нотатах.

… цензора — надзирающие за поведением; авдитора — выслушивающие по утрам уроки и отмечающие баллы в нотатах …[ Помяловский Н.Г., 1982, 10].

Секундатор – ученик, который по приказанию учителя, сек своих товарищей.

Наконец, последняя власть и едва ли не самая страшная — секундатор, ученик, который по приказанию учителя сек своих товарищей

[ Помяловский Н.Г., 1982, 10].

Сторож — прислуга.

Свидетельство сторожа (так ученики звали прислугу) или жалобы всегда уважались начальством[ Помяловский Н.Г., 1982, 106].

Комиссар — наблюдатель в столовой.

Он учредил должность комиссара, выбранного из старших учеников, обязанностию которого было наблюдать за количеством и качеством пищи

[ Помяловский Н.Г., 1982, 149].

Таким образом, рассмотренные профессионализмы используются только в церковных училищах того времени и служат лишь для обозначения различных понятий и действий, связанных с учебой в бурсе. Николай Помяловский использует довольно небольшое количество лексических единиц этого пласта лексики, так как профессионализмы функционируют преимущественно в устной речи и не имеют строго научного характера. Они употребляются писателем для того, чтобы разнообразить язык бурсаков, разграничить близкие понятия, используемые в процессе обучения. В большинстве случаев их толкование дает автор. Без определения автора читатель не смог бы понять, о чем идет речь

2.4. Функционирование диалектизмов в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы»

Диалектная лексика в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» представлена, по нашим наблюдениям, 11 лексическими единицами. Этот пласт лексики ограниченного употребления используется лишь в таком небольшом количестве, так как диалектизмы встречаются в речи бурсаков, в авторской речи они малоупотребляемы. Диалектизмы отличаются от общенародного национального языка разными чертами, такими, как фонетические, морфологические, лексические, а также особым словоупотреблением. Это дает основание сгруппировать диалектизмы русского языка по их общим признакам. В нашей работе мы выделили такие виды диалектизмов:

лексические диалектизмы;

словообразовательные диалектизмы;

фонетические диалектизмы.

Первую подгруппу составили лексические диалектизмы в количестве 4 единиц. Например,

Убоина — в значении «мясо».

Протестанты наперед знают, что они ничего не добьется от начальства: если, например, их кормили убоиной, похожей на падаль… [ Помяловский Н.Г., 1982, 14]

Саккосы— в значении «халаты».

… но особенно замечательны были так называемые саккосы, т.е. дерюжные серо-армяжные халаты…[ Помяловский Н.Г., 1982, 183]

Осташи— в значении «обувь».

… и действительно, он умеет, что угодно и купить и продать, походка у него важная, осташи блестят…[ Помяловский Н.Г., 1982, 102]

Числительница— в значении «календарь».

… тут же, между прочим, налеплена числительница, показывающая дни и месяцы на целый год[ Помяловский Н.Г., 1982, 102].

Вторую подгруппу составляют словообразовательные диалектизмы. Мы обнаружили 2 лексемы этого типа. Например,

Брачиться

… что он четырнадцатилетний мальчик, задумал брачиться с тридцатидвухлетней древностью [ Помяловский Н.Г., 1982, 114].

Утек

Но ему скоро наскучил честный труд, он обокрал своего хозяина и утек от него[ Помяловский Н.Г., 1982, 63].

Третью подгруппу составляют фонетические диалектизмы, выявленные нами в количестве 5 лексических единиц. Например,

Ишпехтор— в значении «инспектор».

Спросивши, где живет ишпехтор, т.е. инспектор, они направились к двухэтажному зданию…[ Помяловский Н.Г., 1982, 87].

Итти— в значении «идти».

Карасю является Николай чудотворец, исцеляет его и велит итти спасаться в пустыню… [ Помяловский Н.Г., 1982, 134]

Гишпания — в значении «Испания».

— Гишпания, – продолжает камчатник, заезжая кием в Белое море, прямо к моржам и белым медведям [ Помяловский Н.Г., 1982, 96].

Кипеечка— в значении «копеечка».

— Пойдем в мелочную: видишь, отворена уж. Ты торгуйся, да, смотри, по мелочам; муки для приболтки в суп, на кипеечку … [ Помяловский Н.Г., 1982, 60]

Осьмилетний — в значении «восьмилетный».

Родственник привез Азинуса, тогда еще осьмилетнего мальчика…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 103]

Таким образом, диалектизмы — это самая немногочисленная группа лексики ограниченного употребления в «Очерках». Автор использует их, чтобы показать особенности быта, культуры бурсаков. Диалектизмы помогают ярче охарактеризовать героев, передать индивидуальность их речи.

2.5. Стилистические функции лексики ограниченного употребления в «Очерках бурсы » Н.Г.Помяловского

Возникновение и распространение в речи жаргонизмов оценивается как отрицательное явление в жизни общества и развитии национального языка.

Однако введение жаргонизмов в литературный язык в исключительных случаях допустимо: эта лексика употребляется писателями при создании речевых характеристик персонажей. Именно благодаря «Очеркам бурсы» Н.Г. Помяловского многие читатели ознакомились с таким пластом лексики, как жаргонная лексика. Появление многих жаргонизмов связано со стремлением людей ярче, эмоциональнее выразить отношение автора к предмету, явлению. Например, слова стибрить, сбондить, сляпсить, спереть, стянуть, объегорить, стилибонить употребляются в значении «украсть». Таким образом, писатель вводит эти жаргонизмы, чтобы показать воровской язык бурсаков, язык «посвященных», язык непонятный для других. Кроме того, употребление жаргонной лексики в «Очерках » связано с тем, что произведение носит публицистический характер. Автор нарочно использует эту лексику, так как публицистический стиль тяготеет к разговорному по эмоциональной окрашенности. Экспрессивность жаргонной лексики способствует тому, что слова из жаргонов переходят в общенародную разговорно-бытовую речь, не связанную строгими литературными нормами.

Помяловский Н.Г. в своем произведении показывает молодых людей, учащихся в церковном училище. Недаром он использует эту лексику в «Очерках», так как для молодежи свойственно употребление жаргонизмов в своей речи, особенно в устной. Поэтому писатель употребляет их в диалогической речи бурсаков. Например,

— Фискалить! Да мы его вздуем [ Помяловский Н.Г., 1982, 120]!

Фискалить означает «доносить на кого-нибудь», вздуть употребляется в значении «побить».

Кроме того, автор использует в своем произведении такие жаргонные сочетания с целью показать специфику обучения, быта и самих воспитанников бурсы, их отношение к «бурсацким» наукам, а также их низкий моральный и духовный уровень.

Употребление терминологической лексики в «Очерках» связано с тем, что бурса — это духовное учебное заведение. Писатель, например, использует такие термины церковного обихода, как пономарь, послушник, псаломщик, ряса, алтарь, панихида и т.д. Рассмотренные примеры свидетельствует о том, что неотъемлемой частью жизни и учебы бурсаков является изучение закона Божьего и различных религиозных обрядов. Без толкования этих терминов нерелигиозному человеку трудно понять значения этих слов.

Но писатель использует их с целью показать бессмысленность бурсацкой науки. Не случайно автор называет бурсу «превосходным адовоспитательным заведением», подчеркивая этим ложь и ханжество церковников, которые разглагольствовали о спасении душ человеческих и в то же время сами губили, растлевали их. С явной целью разоблачить лицемерие церкви Н.Г.Помяловский делает акцент на «божественные» прозвища бурсаков. Так, Ipse [он же Сатана] «был черт-самородок того ада, которому имя бурса».

Терминологическая лексика несет в художественных произведениях серьезную смысловую нагрузку. Кроме того, в художественном тексте термины, помимо основной своей функции — номинации предметов, процессов, явлений и т.д.- могут выполнять и целый ряд других: функцию создания особого «научного колорита», речевой и портретной характеристики, образную и оценочную функцию, а также функцию создания комического.

При определенных условиях профессионализмы находят применение в литературном языке. Н.Г. Помяловский в своем произведении также использовал профессиональную лексику, которая служит для обозначения различных понятий и действий, связанных с учебой в бурсе. Профессионализмы употребляются для того, чтобы разнообразить язык бурсаков, разграничить близкие понятия, используемые в процессе обучения. Но без толкования профессионализмов автором читателю очень трудно понять, о чем идет речь. Например, цензора — надзирающие за поведением; авдитора — выслушивающие по утрам уроки и отмечающие баллы в нотатах.

Например, секундатор – ученик, который по приказанию учителя сек своих товарищей.

[ Помяловский Н.Г., 1982, 10].

Интерес к диалектизмам был вызван стремлением писателей-реалистов правдиво отразить жизнь народа, передать «простонародный» колорит. В художественной речи диалектизмы выполняют важные стилистические функции: помогают передать местный колорит, особенности речи героев. Наконец, диалектная лексика может быть источником речевой экспрессии. Н.Г. Помяловский также используют диалектизмы при описании деревенского пейзажа, при передаче склада речи персонажей. Умело введенные диалектные слова являются благодарным средством речевой экспрессии.

Таким образом, лексика ограниченного употребления несет функцию не только номинативную, но и является богатым источником яркой экспрессии в художественной литературе.

Заключение

В результате проведенной работы нами была составлена картотека, включающая 313 лексических единиц.

В ходе работы над темой нашего научного исследования нами был проработан теоретический материал, основывающийся на работах Гальперина И.Р., Береговской Э.М., Грачева М.А., Фоминой М.И., Елистратова В.С., посвященных изучению лексики ограниченного употребления. В процессе изучения выяснилось, что наибольшую группу среди лексем ограниченного употребления составляют жаргонизмы. Мы их классифицировали в зависимости от морфологического выражения и лексических значений. В процессе выборки мы обнаружили жаргонизмы в количестве 239 лексических единиц. В нашем исследовании мы разграничили социальные диалекты по частеречной принадлежности: жаргонизмы — существительные, жаргонизмы — глаголы, а также жаргонизмы, выраженные сочетаниями слов. В каждой группе выделены подгруппы в зависимости от лексических значений, составляющих их компонентов. Например, жаргонизмы – существительные, наушник — в значении «тот, кто подслушивает».

Начальство особенно не терпело тех лиц, которые ненавидели и преследовали наушников [ Помяловский Н.Г., 1982, 17]. Например,

фискал — в значении «тот, кто доносит кому-либо».

Например, жаргонизмы — глаголы, как заклепать — в значении «закрыть».

Удивляемся только, как не заклепаны уши бурсаков так называемым столповым пением ? [Помяловский Н.Г., 1982, 149] Например, канючить — в значении « клянчить, просить».

… он приставал к нем как с ножом к горлу, канючил и выпрашивал…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 23]

Например, зубрить — в значении « заучивать напамять».

… науки, которые зубрят они с проклятием и скрежетом зубовным [ Помяловский Н.Г., 1982, 170]?

Например, жаргонизмы, выраженные сочетаниями слов, как мылить шею — в значении «бить, колотить».

Нарушающему правила игры мылили шею [ Помяловский Н.Г., 1982, 87].

Например, получить румяны— в значении «хорошо отпороть кого-либо».

Пятый жених на другой день получил от инспектора румяны, то есть блистательную порку[ Помяловский Н.Г., 1982, 116].

Жаргонизмы первоначально употреблялись или в речи представителей отдельных социальных групп, или были общеупотребительными и имели разное значение, различный эмоционально-оценочной характер. Ученые полагают, что жаргон — это вредный паразитический нарост на теле языка, который вульгаризирует устную речь говорящего. Спрашивается, засорили приведенные выше слова русский литературный язык? Ответ вполне очевиден и однозначен — никак. Так как рассмотренный материал ясно показывает, что все эти «бурсачьи» швычки, пфимфы и т.д. канули в Лету за ненадобностью. Рассмотренные примеры затрагивают только некоторые общие моменты исторической судьбы определенного круга русской лексики. Помяловский Н.Г. в своем произведении прибегает к форме взволнованного обращения к читателю, приглашает его вместе поразмыслить, вместе возмутиться дикими нравами, царящими в бурсе, дикой и бессмысленной бурсацкой жизнью. Поэтому автор в качестве пренебрежительной речи использует именно эмоциональную жаргонную лексику.

В произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы » в процессе сплошной выборки мы выделили большое количество различных терминов как широкоупотребительных, так и узкоупотребительных. Это связано, в первую очередь с тем, что бурса — духовное учебное заведение. Термины составляют вторую по объему группу лексики ограниченного употребления в «Очерках». Нами выявлено 49 терминов, которые распределены на такие тематические группы:

термины церковного обихода( например, псаломщик, алтарь, прихожанин, архангел, помазание);

термины, связанные с различными сферами науки и культуры (например, шхера, альт, атеизм, тенор).

лексические диалектизмы (например, «убоина»– мясо, «осташи »— обувь, «числительница»— календарь);

словообразовательные диалектизмы (например, брачиться, утек );

фонетические диалектизмы (например, итти, Гишпания, кипеечка).

Появление многих жаргонизмов связано со стремлением людей ярче, эмоциональнее выразить отношение автора к предмету, явлению. Кроме того, автор использует в своем произведении такие жаргонные сочетания с целью показать специфику обучения, быта и самих воспитанников бурсы, их отношение к «бурсацким» наукам, а также их низкий моральный и духовный уровень.

Употребление терминологической лексики в «Очерках» связано с тем, что бурса — это духовное учебное заведение. Без толкования этих терминов простому нерелигиозному человеку трудно понять значения этих слов. Но писатель использует их с целью показать бессмысленность бурсацкой науки.

В своем произведении Н.Г. Помяловский использовал также профессиональную лексику, которая служит для обозначения различных понятий и действий, связанных с учебой в бурсе. Эти слова употребляются для того, чтобы разнообразить язык бурсаков, разграничить близкие понятия, используемые в процессе обучения.

Умело введенные диалектные слова являются благодарным средством речевой экспрессии.

Таким образом, благодаря Н.Г.Помяловскому такой слой лексики, как лексика ограниченного употребления, в частности жаргонизмы, стал известен широкому кругу читателей.

Список использованной литературы

Береговская Э. М. Молодежный сленг: формирование и функционирование // Вопросы языкознания. —1996. —№ 3.— С. 33.

Бизнес-сленг для «новых русских». — Донецк: Сталкер, 1996.

Бондалетов В. Д.. Заимствования из германских языков в лексике русских условно-профессиональных арго // Вопросы теории и методики изучения русского языка. — Саратов, 1965.

Бондалетов В. Д. Русская ономастика: Учебное пособие. — М.: Просвещение, 1983. — 224с.

Бондалетов В. Д. Финно-угорские заимствования в русских условно-профессиональных арго // Вопросы теории и методики изучения русского языка. — Саратов, 1965.

Бондалетов В. Л. Условные языки русских ремесленников и торговцев. — Рязань, 1974.

Борисова Е.Г. О лексике современного молодежного жаргона: Англоязычные заимствования в студентческом сленге 60-70-х годов // Литературная норма в лексике и фразеологии.— М., 1983. — С.104-120.

Борисова Е.Г. О некоторых особенностях современного жаргона молодежи // Русский язык в школе. — 1981. — №3. — С.83-91.

Борисова Е.Г. Современный молодежный жаргон // Русская речь. — 1980. — №5. — С.51-54.

Брицын М.А., Кононенко В.И. Современный русский язык.- К.: Вища школа, 1983.- 456 с.

Бурцева В.В. Профессионализмы в словарях // Русская речь. — 1975. — №3. — С.96-100.

Быков В. Русская феня.— Смоленск: Траст-Имаком, 1994.

Бычкова Н.Г. Профессионализмы и жаргонизмы в очерке // Русская речь. — 1979. — №5. — С.88-91.

Валгина Н.С. Современный русский язык: Учебник для филологич. спец. вузов. - 5-е изд., перераб. - М.: Высшая школа, 1987. - 480 с.

Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке.— М.: Логос, 2001. - 304 с.

Вартаньян Э.А. Из жизни слов.— М.: Детгиз, 1973.

Вендина Т.И. Размышления о диалектной основе русского литературного языка // Русская речь. —1998.— № 1.

Виноградов В.В. О языке художественной литературы. — М.: Гослитиздат, 1959.

Володина М.Н. Когнитивно-информационная природа термина. — М., 2000.

Гальперин И.Р. О термине сленг. — М., 1956.

Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. – М.: Просвещение, 1973.

Герасименко С., Кафтан Л. Как отрывается «золотая молодежь» // Комсомольская правда. — 2004.— 26 марта.— С. 4—5.

Головин Б.Н. Как говорить правильно: Заметки о культуре русской речи. — М.: Высшая школа, 1988.

Грачев М.А. Механизм перехода арготизмов в общенародный язык // Русский язык в школе. – 1996. - № 5. - С. 34.

Грачев М. А. Откуда слова тусовка и тусоваться? // Русский язык в школе.— 1995.— № 3.

Грачев М.А. Русское арго. — Н. Новгород, 1997.

Гужва Ф.К. Современный русский литературный язык: Ч.1.Введение. Фонетика и фонология. Орфоэпия. Графика и орфография. Лексикология, фразеология и лексикография. Словообразование.- К.: Вища школа, 1978. - 247 с.

Даниленко В.П. Термины в современном русском языке // Русская речь. — 1979. — №3. — С.90-95.

Дубровина К.Н. Студенческий жаргон // Филологические науки. — 1980. — №1. — С. 78-81.

Дудников А.В. Современный русский язык: Учебник для филологич. спец. вузов. - М.: Высшая школа, 1990. - 424 с.

Елистратов В.С. Арго и культура // Елистратов В.С. Словарь московского арго (материалы 1980–1994 гг). - М., 1994.

Желябова И.В. Профессиональная лексика в динамическом аспекте //Вестник Ставропольского государственного университета.- 2002.- № 30.- С.121.

Зайковская Т.В. Можно мозжечокнуться? Сабо самой! : Молодежный жаргон // Русская речь. — 1993. — №6. — С.40-43.

Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы изучения. — М.: Русский язык, 1987.

Земская Е.А. Материалы к словарю современного русского жаргона // Русистика. — 1996. — №1-2. — С.9-16.

Запесоцкий А.С., Файн А.П. Эта непонятная молодежь: Проблемы неформальный молодежных объединений. — М.: Профиздат, 1990.

Иванова Н. С. Язык молодежи и его субкультурная природа // Известия Уральского государственного университета. – 2007. – № 50. – С. 122-128.

Кабо В.Р. Структура лагеря и архетипы сознания // Советская этнография. - 1990. - №1.

Калинин А.В. Лексика русского языка. — Издательство Московского университета, 1971.

Касаткин Л.Л. Русские диалекты и языковая политика // Русская речь. — 1993. —№2.

Киселёв Д.Л. Современные тенденции в развитии русской лексики // Русский язык и литература в учебных заведениях. — 2005. — №1-3. — С.12-14.

Ковалев В.П. Языковые выразительные средства русской художественной прозы.— К.: Вища школа, 1981. — 184с.

Козырева Т.Г., Хмелевская Е.С. Современный русский язык. - Минск, 1982.

Костомаров В.Г. Откуда слово стиляга? Этимологические заметки // Вопросы культуры речи. — М., 1959. — С. 168-175.

Котелова Н.З. Значение слова и его сочетаемость. — Л., 1975.

Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. — М.: Просвещение, 1977.

Левин В.Д. Очерк стилистики русского литературного языка конца 18 — начала 19 веков.— М.: Наука, 1964. — 407с.

Левинтон Г.А. Насколько «первобытна» уголовная субкультура? // Советская этнография. - 1990. - № 2.

Лейчик В.М. Предмет, методы и структура терминоведения. - М., 1989.

Лепкова Я. Круто говорим ! // Cosmopolitan. — 1998. — Февраль. — С. 105-108

Лихачев Д. С.. Арготические слова профессиональной речи // Развитие грамматики и лексики современного литературного языка. — М., 1964.

Лихолитов П.В. Жаргонная речь уличных торговцев // Русская речь. — 1997. — №3. — С.43-49.

Мартинович Г. А. К проблеме становления лексической нормы // Мир русского слова. — 2002.— № 3. — С. 39-43.

Николаев П.А. О терминах, и не только о них // Филологические науки. — 1989. — №5. — С.3-10.

Орлов Л.М. Семантические варианты в диалектной лексической системе // Филологические науки. — 1969. — №6. — С. 121-125.

Плотникова А.А. Диалектный словарь – энциклопедия крестьянской жизни // Русская речь.— 1990.— №5.

Помяловский Н.Г. Очерки бурсы./ Вступительная статья И.Т. Крук /— К.: Рад. школа, 1982. — С.3-14.

Помяловский Н.Г. Очерки бурсы.— Таллинн, 1950.

Прохорова В.Н. Диалектизм в языке художественной литературы. — М.:Учпедгиз, 1957.

Рахманова Л.И., Суздальцева В.Н. Современный русский язык. Лексика. Фразеология. Морфология.— М., 1997.— С. 21 – 42; 211 – 239

Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов: пособие для учителя. – М.: Просвещение, 1985. – 399 с.

Розенталь Ж.Э., Голуб И.Б., Теленкова М.А. Современный русский язык. — М.: Айрис-Пресс, 2002.

Русский язык. Энциклопедия /Под ред. Ф.П.Филина. – М.: Советская энциклопедия ,1979. – 432 с.

Русские писатели 18-19 веков о языке: Хрестоматия: В двух томах / Под общ. ред. Н.А. Николиной. — М.: Русское слово, 2000.

Самойлов Л. Этнография лагеря // Советская этнография. - 1990. - № 1.

Скворцов Л.И. Жаргоны // Русский язык: Энциклопедия. — М., 1979.

Скворцов Л. И. Об оценках языка молодежи (жаргон и языковая политика) // Вопросы культуры речи.— 1964.— Вып. 5. —С. 49.

Скворцов Л. И. Экология слова, или Поговорим о культуре русской речи: Книга для учащихся. — М.: Просвещение, 1996.

Снегов С. А. Язык, который ненавидит. — М., 1991.

Татаринов В.А. Теория терминоведения: В 3 т. - Т.1. Теория термина: история и современное состояние. М., 1996.

Территориальная и социальная дифференциация языка // Общее языкознание: формы существования, функции, история языка / Под ред. Б. А. Серебренникова. – М.: Наука, 1970. – 597 c.

Ушаков Н.Н. Прозвища и личные неофициальные имена // Имя нарицательное и собственное / Под ред. А.В.Суперанской. – М.: Наука, 1978, – С.146-179.

Филин Ф.П. Некоторые вопросы функционирования и развития русского языка // Вопросы языкознания. — 1975. — №3. — С.40.

Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология: Учеб. для филол.спец. вузов. — 3-е изд., испр. и доп. — М.: Высш. шк., 1990. — 415 с.

Челышева Т.Г. Сленг в нашей жизни: Урок-исследование // Русский язык и литература в учебных заведениях. — 2005. — №3. — С.58-64.

Шанский Н.М., Иванов В.В. Современный русский язык: Ч.1. Введение. Лексика. Фразиология. Фонетика. Графика и орфография. —М.: Просвещение, 1987. - 192с.

Шапошников В.Н. Современная Россия в языковом отражении. М.,1998.

Шарифулин Б.А. «Своя» и «чужая» в русском экспрессивном фонде // Русская речь. — 1997. — №6. — С. 45-47.

Шкляревский Г.И. История русского литературного языка. — Харьков, 1984.

Юганов И., Юганова Ф. Русский жаргон 60-90-х годов: Опыт словаря / Под ред. Баранова А. Н. М., 1994.

Словари:

Белянин В.П., Бутенко И.А. Живая речь: Словарь разговорных выражений. М.: ПАИМС, 1994.

Блатной словарь, 1999. www.razvod.com.

Быков В. Русская феня: Словарь современного интержаргона асоциальных элементов. — Смоленск, 1993.

Грачёв М. А., Мокиенко В. М. Историко-этимологический словарь воровского жаргона.– СПб., 2000.

Елистратов В.С. Словарь русского арго. — М.: Рус. Словари, 2000. – 694с.

Ермакова О. П., Земская Е. А., Розина Р. И. Слова, с которыми мы все встречались: Толковый словарь русского общего жаргона. Около 450 слов.— М., 1999.

Квеселевич Д.И. Толковый словарь ненормативной лексики русского языка. — М.: ООО Изд-тво Астрель, 2003.

Макаров В.И., Матвеева Н.П. Словарь лексических трудностей художественной литературы. — К.: Рад.школа, 1989. — 367с.

Меликян В. Ю. Словарь: Эмоционально-экспрессивные обороты живой речи. — М., 2001.

Мокиенко В.М. Большой словарь русского жаргона. — СПб.: Норинт, 2000. – 720 с.

Мокиенко В.М., Никитина Т. Г. Толковый словарь языка Совдепии. — СПб.: Фолио-Пресс, 1998. — 704с.

Никитина Т. Г. Так говорит молодёжь: Словарь молодёжного сленга. 2-е изд., испр. и доп.— СПб., 1998.

Ожегов С.И. Словарь русского языка.- 1-е изд. - М., 1949.

Ожегов С.И. Словарь русского языка.- 9-е изд. - М., 1972.

Словарь лингвистических терминов / Под ред. О.С.Ахмановой. - М., 1964.

Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона (речевой и графический портрет советской тюрьмы) / Авторы-составители Д.С. Балдаев, В.К. Белко, И.М. Исупов. - М., 1992.

Советский энциклопедический словарь, под ред. С.М. Ковалева, - М.: Советская энциклопедия.— С.1234.

Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. — М.: «Советская энциклопедия», 1935.

Толковый словарь уголовных жаргонов / Под общ. ред. Ю.П. Дубягина и А.Г. Бронникова. М., 1991.

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. — М.: Прогресс, 1986.

«Феня». Словарь воровского жаргона: Пособие для оперативных и следственных работников. — Киев, 1964.

Юганов И., Юганова Ф. Словарь русского сленга: Сленговые слова и выражения 60-90-х годов / Под ред. А. Н. Баранова.— М., 1997.

Министерство науки и образования Украины

Винницкий государственный педагогический университет

им. М. Коцюбинского

Институт филологии и журналистики

Кафедра русского языка

Функционирование лексики ограниченного употребления в произведении

Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

Дипломная работа

cтудентки 4 курса

группы РА

специальности 6.010100

«Педагогика и методика

среднего образования.

Русский язык и

зарубежная литература»

Голубович Инги Григорьевны

Научный руководитель – доцент, кандидат фил.наук Боюн А.М.

Рецензент – доцент, кандидат фил.наук Лесь В.С.

Дата защиты: _________________

Оценка: ______________________

Винница — 2008

ПОМЯЛОВСКИЙ Николай Герасимович [11(23).4.1835, Петербург,-5(17). 10.1863, там же], русский писатель. Род. в семье дьякона. Учился в Александро-Невском духовном уч-ще. Окончил Петерб. духовную семинарию (1857). Нек-рое время вольнослушатель Петерб. ун-та. В 1859 опубл. очерк "Вукол", в 1861 в "Современнике" - повести "Мещанское счастье" и ч Молотов". В 1862-63 в журн. "Время" и "Современник" появились "Очерки бурсы". Работал над романом "Брат и сестра" и повестью "Пореча-не" (неоконч.). Мировоззрение писателя сложилось под влиянием революц. демократов, в частности Н. Г. Чернышевского. Для П. характерно резко отрицательное отношение к дворянской культуре в целом, отвращение к бурж. накопительству. Герой П.- плебей, разночинец, борющийся за своё место в жизни, ненавидящий барство, безделье, либеральную болтовню; однако классовое самосознание, чувство собств. достоинства не избавляют его от капитуляции перед действительностью. В "Очерках бурсы" П. остро поставил проблему воспитания, с большим критич. пафосом заклеймил бездушие, применение телесных наказаний, консерватизм - черты, характерные не только для духовных уч. заведений, но и для всей рус. жизни в условиях самодержавия и деспотизма. П.- убеждённый реалист, продолжатель традиций Н. В. Гоголя и натуральной школы; художеств. практика роднит его с группой молодых писателей 60-х гг.- В. А. Слепцовым, Н. В. Успенским, Ф. М. Решетниковым. М. Горький видел в П. талантливого писателя-гражданина, обличителя мещанства.

Соч.: Полн. собр. соч., т. 1 -2.М.- Л., 1935; Соч., т. 1 - 2. [Биография, очерк Н. А. Благовещенского], М.- Л., 1965.

Лит.: Горький М., Беседы о ремесле. Собр. соч., т. 25, М., 1953; Писарев Д. И., Погибшие и погибающие, Соч., т. 4, М., 1956; Ждановский Н. П., Реализм Помяловского. (Вопросы стиля), М., I960; Ямпольский И. Г., Н. Г. Помяловский. Личность и творчество, М.- Л., 1968.

на правах рукописи

Лапицкая Светлана Ивановна

Взаимодействие педагогов и учащихся

как педагогический феномен

в российской школе

XIX - начала XX вв.

Специальность 13.00.01 -

общая педагогика, история педагогики и образования

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук

Санкт-Петербург

2007

Работа выполнена в лаборатории культурологических и социологических проблем образования взрослых Государственного научного учреждения «Институт образования взрослых Российской Академии образования».

Научный руководитель: доктор педагогических наук, профессор

Горшкова Валентина Владимировна

Официальные оппоненты: доктор педагогических наук

Кривых Сергей Викторович;

кандидат педагогических наук, доцент

Свиридова Ирина Александровна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Ленинградский государственный университет им. А.С.Пушкина»

Защита состоится «25» мая 2007 г. в _____ часов на заседании диссертационного совета Д.008.007.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора педагогических наук в Государственном научном учреждении «Институт образования взрослых Российской Академии образования» по адресу: 191180, г. Санкт-Петербург, наб. реки Фонтанки, 78.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного научного учреждения «Институт образования взрослых Российской Академии образования».

Автореферат разослан «26» марта 2007 года

Ученый секретарь

иссертационного совета,

кандидат педагогических наук О.В.Павлова

наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Формирование исторического сознания позволяет каждому новому поколению ощущать себя в пространстве историко-культурного бытия. Взаимодействие как педагогический феномен является основным средством преемственности поколений, фактором осознания исторической идентичности.

В условиях современности обнаруживаются признаки кризисного состояния взаимодействия участников образовательного процесса и, вместе с тем, складываются объективные основания для его преодоления. В своем основании кризис выражается разрывом между теоретическими материалами и крайне недостаточной практикой их внедрения. Взаимоотношения актуализируются реальными структурами и формами жизнедеятельности человека, но, как показывает практика, не потребляются, не опредмечиваются и не воспроизводятся в достаточной степени сферой современного образования.

В сложной системе социально-педагогических связей особое место занимает взаимодействие педагогов и учащихся, поскольку именно оно, как наиболее ведущее, онтологическое и жизнеопределяющее призвано выступать в качестве интегрирующего фактора всех других связей.

Учительство и ученичество как главные субъекты педагогического процесса находятся в постоянном развитии, меняются их отношение к жизни, иерархия их ценностей и т.д. Соответственно, взаимодействие педагогов и учащихся – всегда актуальная педагогическая проблема, относящаяся к разряду «сквозных». Как следствие - насущная необходимость постоянной разработки проблематики педагогики отношений.

Проблема межличностных и межсубъектных отношений в педагогическом процессе разнопланова, имеет философские, психологические, педагогические, социальные и другие аспекты и на сегодняшний день обладает внушительной исследовательской «библиотекой».

Философский аспект проблемы взаимодействия раскрывается в работах Г. Гегеля, И. Канта, К. Маркса, Л. Фейербаха и др.; психологический – в концепции В.Н. Мясищева, основанной на идеях А.Ф. Лазурского и получившей свое развитие в трудах Б.Г. Ананьева, А.А. Бодалева, А.Г. Ковалева, А.Н. Леонтьева, М.И. Смирнова и др. Педагогическое рассмотрение проблемы взаимодействия в отечественной педагогической науке после 1917 г. представлено в работах Е.А. Аркина, А.С. Залужного, Н.Н. Иорданского, Н.К. Крупской, А.В. Луначарского, А.С. Макаренко, С.Т. Шацкого, П.П. Блонского и далее В.А. Сухомлинского, М.М. Пистрака, которые видели в творческом сотрудничестве основу духовного общения учителей и учащихся.

С 50-х гг. XX в. проблема взаимодействия рассматривается через призму феномена «общение» (А.А. Бодалев, Л.П. Буева, В.В. Давыдов, В.П. Зинченко, М.С. Каган, В.А. Кан-Калик, И.С. Кон, А.А. Леонтьев, В.Т. Лисовский, А.В. Мудрик, В.М. Розин и др.). С начала 70-х годов XX в. проблема взаимоотношений между учителем и учеником начинает целенаправленно изучаться на новом уровне – через классный коллектив (Н.И. Березовин, В.В. Богословский, Я.Л. Коломинский, С.В. Кондратьева, Н.В. Кузьмина и др.).

В 80-90 гг. взаимодействию учителя и учащихся посвящено большое количество работ (А.Ю. Гордин, В.В. Горшкова, Ж.М. Дятчина, Я.Л. Коломинский, С.В. Кондратьева, В.О. Кутьев, Х.Й. Лийметс, В.Я. Ляудис, Б.И. Муканова, Н.Ю. Попикова, Н.Ф. Радионова, М.П. Шульц, Г.И.Щукина, Н.Е. Щуркова и др.). Достаточно глубоко изучена зависимость от отношений между учителем и учениками; эффективности формирования личностных образований учащихся (А.А. Андреев, Л.П. Аристова, B.C. Мерлин, Л.И. Божович, Г.И. Щукина), успешности учения (Л.И. Божович), качественной стороны выполняемой деятельности (В.Н. Мясищев), отношения к учебе (А.К. Маркова), труду (А.А. Ершов) и т.д. Значительный вклад в развитие педагогики взаимодействия внесли педагоги-новаторы (Ш.А. Амонашвили, И.П. Волков, И.П. Иванов, Е.Н. Ильин, С.Н. Лысенкова и др.). Появляются работы, посвященные различным аспектам формирования взаимодействия учителя и учащихся (В.В. Абраменкова, М. Андреева, С.А. Барсукова, А.С. Белкин, А.И. Выражаемская, В.В. Горшкова, Н.Л. Гундырева, Е.В. Коротаева, С.П. Куваев, К.С. Ханова и др.), педагогическому такту в культуре взаимоотношений между учителем и учащимися (Е.В. Бондаревская, О.М. Майкина, И.В. Страхов и др.), значению авторитета учителя в школьном коллективе (А.С. Белкин, B.C. Грехнев, И.А. Зязюн, В.А. Кан-Калик, А.В. Мудрик, М.М. Рыбакова и др.), стилям взаимоотношений между учителем и учащимися (И.В. Вачков, О.В. Гридляева и др.), субъект-субъектным отношениям в педагогическом процессе (А.А. Бодалев, В.В. Горшкова, В.А. Караковский, Л.И. Новикова, Н.Ф. Радионова и др.).

Активно разрабатывается проблема «диалога» как основы субъект-субъектных отношений в педагогическом процессе: рассмотрение диалога в русле общения (И.И. Васильева, Т.А. Флоренская, А.У. Хараш); диалога как универсального способа развития межсубъектных отношений (В.В.Горшкова); диалога как метода становления толерантности (Е.О.Галицких); исследование диалога в контексте личностно-ориентированного образования (Н.А. Алексеев, В.В. Сериков, А.Б. Орлов, И.С. Якиманская и др.) и коммуникативного подхода в обучении иностранному языку (И.Л. Зимняя, А.А. Леонтьев, Е.И. Пассов).

Изучаются такие аспекты проблемы взаимодействия как: педагогическое речевое взаимодействие как фактор формирования ценностных ориентаций подростков (Е.В. Чижикова), построение процесса формирования взаимоотношений учителя и подростков с учетом их половозрастных особенностей (С.А. Коробкова). Конфликты, как одну из граней проблемы взаимодействия педагогов и учащихся, рассматривают в психолого-педагогических исследованиях А.В. Агеева, В.М. Афонькова, С.А. Беличева, Л.И. Белозерова, Ф.М. Бородкин, Э.Ю. Васильев, Н.В. Гришина, Н.И. Гуткина, А.Д. Еригова, В.И. Журавлев, В.М. Миниерова, М.М. Рыбакова, И.И. Рыданова и др. Появляются исследования, посвященные психолого-педагогическим аспектам конфликтного, «деструктивного» взаимодействия учащегося и педагога (А.С. Белкин, Ю.С. Бродский, И.А. Невский, Т.И. Теплицина, Т.Д. Молодцова и др.).

Таким образом, теоретические основы проблемы взаимодействия педагогов и учащихся в современной педагогике разработаны достаточно полно.

Однако современная ситуация в России вновь ставит проблему взаимодействия педагогов и учащихся в ряд острейших педагогических проблем. Налицо объективная потребность ее изучения и решения, так как отношения между взрослыми и детьми, между учителями и учениками, в силу разных причин, стали сегодня значительно напряженнее, о чем свидетельствуют многочисленные факты в средствах массовой информации, публикациях в педагогических источниках, результатах нашего исследования и т.д.

В настоящее время различные исследовательские организации, школы и другие образовательные учреждения ведут изучение взаимодействия педагогов и учащихся на основе обобщения и анализа его позитивного и негативного опыта. В этом контексте опыт дореволюционной школы в построении отношений педагогов и воспитанников, недостаточно изученный, может быть очень поучителен, ибо «проводница наша – история с ее светочем, с уроками и опытами, которые она отбирает у убегающего от нас прошедшего» (В.О. Ключевский).

Феномен взаимодействия педагогов и учащихся не получил, на наш взгляд, полной и достаточно объективной оценки в отечественных историко-педагогических исследованиях. Дореволюционный опыт этого вопроса (особенно интересен XIX – начало XX вв. – время, когда школа становится по сути массовой, формируется и развивается российская педагогическая наука, складывается система школьного образования и т.д.) мало востребован и практически не изучен. Исследования выполнены в 70-е гг. XX в. (Э.И. Беленкина, А.Ю. Гордин, Т.П. Долгова, М.П. Шульц), но при этом в теории проблемы взаимодействия рассматривается достаточно узкий круг «прогрессивных» педагогов, а школьная практика - конец XIX – начало XX вв. - анализируется в контексте революционной активности в России.

Все сказанное выше позволило определить проблему исследования как актуальную, направленную на разрешение противоречия между потребностью, осознанностью научной и практической значимости проблемы взаимодействия педагогов и учащихся и недостаточной ее изученностью в историческом плане, и определить тему диссертации: «Взаимодействие педагогов и учащихся как педагогический феномен в российской школе XIX - начала XX вв.».

Объект исследования: взаимодействие педагогов и учащихся как педагогический феномен.

Предмет исследования: теория и практикавзаимодействия педагогов и учащихся в российской школе XIX - начала XX вв.

Цель диссертационного исследования: исследовать взаимодействие педагогов и учащихся как педагогический феномен в российской школе XIX - начала XX вв.

Объект, предмет, проблема и цель исследования обусловили его задачи:

охарактеризовать источники по проблеме взаимодействия педагогов и учащихся до 1917 г.;

изучить современное состояние проблемы взаимодействия педагогов и учащихся в отечественной педагогике;

рассмотреть профессиональный (предметная, педагогическая подготовка) и социальный статус российского учителя в XIX – начале XX вв.;

рассмотреть ученичество как субъект педагогического процесса;

охарактеризовать позиции представителей педагогической мысли XIX - начала XX вв. по проблеме взаимодействия педагогов и учащихся;

показать развитие феномена взаимодействия педагогов и учащихся в различных типах средних учебных заведений России XIX – начала XX веков.

Хронологические рамки исследования – вторая половина XIX - начало XX вв.

Методологическую основу исследования составили современные подходы к изучению историко-педагогического процесса: антропологический (К.Д. Ушинский, Б.Г.Ананьев и др.); аксиологический (З.И. Равкин, М.В. Богуславский и др.); культурологический (Б.С. Гершунский, Г.Б. Корнетов, Д.С. Лихачев, Е.В. Бондаревская и др.). Методологическими принципами исследования явились принципы историко-педагогических исследований (принцип объективности, принцип изучения явлений в их историческом развитии и взаимосвязи, принцип связи теории с практикой и единства исторического и логического в изучении явлений).

Намеченные задачи определили методы исследования: ретроспективное изучение источников; системно-структурный анализ; общенаучные и конкретные методы исследования, обобщение полученных данных, педагогическая интерпретация литературных текстов.

Источники и база исследования.

При описании и систематизации источников мы опирались на научно обоснованные классификации историко-педагогических источников М.И. Анисова и Д.И Раскина, а также на идеи познания педагогической действительности средствами литературы А.С. Роботовой.

В качестве источников исследования послужили работы ведущих историков (В.О. Ключевский, П.Н. Милюков), труды ученых по истории педагогики (П.Ф. Каптерев, В.Н. Липник, З.И. Равкин), произведения художественной (Н.Г. Гарин-Михайловский, Л. Кассиль, Н.А. Крашенинников, И.А. Кущевский, К. Паустовский, Н.Г. Помяловский, Л.Н. Толстой и др.) и мемуарно-эпистолярной литературы (А.Н. Бенуа, С.Ю. Витте, Е.Н. Водовозова, Д. Кленовский, Т.Г. Морозова, А.В. Стерлигова, Н.Ф. Шубкин, А.Н. Энгельгардт и т.д.), гимназические уставы, инструкции и другие документы, связанные с деятельностью МНП.

Исследование осуществлялось в два этапа.

На первом этапе (2003-2004 годы) изучалась историко-педагогическая литература. Определены предмет, цель, задачи исследования. На этом этапе был определен круг источников, осуществлялся сбор исследовательского материала, его систематизация, обобщение, анализ.

На втором этапе (2005-2007 годы) осуществлялись оформление и редактирование текста диссертации.

Достоверность и обоснование результатов исследования обеспечивается:

философской, исторической, педагогической и мировоззренческой позицией автора, отражающей принципы научно-педагогических исследований;

использованием системы методов исследования, адекватных решаемым задачам и логике исследования;

многосторонностью источниковедческой базы, позволяющей обеспечить решение системы исследовательских задач.

На защиту выносятся следующие положения:

Противоречивость и неоднородность в развитии педагогической мысли по исследуемой проблеме определялись государственной политикой, осуществляемой на основе идеологической триады «православие, самодержавие, народность», что нашло отражение в существовании двух ее направлений: государственно-авторитарного и общественно-гуманистического.

Идеологическая политика и социально-экономические факторы обусловили значимость профессионализма педагога, обеспечивающего высокий предметный уровень преподавания и демонстрирующего дидактическую подготовку, а также актуализировало социальное положение российского учителя XIX - начала XX вв., включающее его декларируемый и реальный статус.

Массовая школьная практика не позволяла ученику в полной мере раскрыться как субъекту педагогического процесса, в то время как большая часть ученичества была к этому готова.

Развитие российского образования XIX – начала XX вв. актуализировало проблему взаимодействия педагога и учащегося и рассматривало ее через категорию «требование» к учителю как духовному наставнику и носителю нравственных ценностей, а также рассматривало её в процессе взаимоотношений и как воспитательное взаимодействие участников педагогического процесса (разумное послушание, безусловное повиновение, доверие к требованиям учителя и т.д.), обеспечивающее школьнику позицию субъекта педагогического процесса.

Развитие взаимоотношений педагогов и учащихся российской школы не носило поступательного характера. Оно зависело от целого ряда факторов: особенностей социокультурного развития страны, государственной политики в области образования, осознания в обществе ценностей образования, уровня развития педагогической науки, общественного интереса к проблеме, типа учебно-воспитательного заведения.

Научная новизна результатов заключается в следующем:

Cпециальным предметом исследования стала проблема взаимодействия педагогов и учащихся в практике российской средней школы XIX – начала XX вв.;

Определены и системно сопоставлены позиции представителей педагогической мысли XIX - начала XX вв. по проблеме взаимодействия учителя и ученика;

Выявлен профессиональный и социальный статус учителя дореволюционной России, определяющий характер взаимодействия участников педагогического процесса;

Впервые рассматривается учащийся российской средней школы XIX – начала XX вв. как субъект педагогического процесса.

Теоретическая значимость исследования заключается в:

Исследовании феномена взаимодействия педагогов и учащихся в российской школе XIX - начала XX вв. как сущностного компонента педагогического процесса;

Выявлении ценностно-смыслового потенциала содержания и способов взаимодействия участников педагогического процесса;

Установлении зависимости между профессиональной подготовкой и социальным статусом учителя дореволюционной школы и характером его отношений к учащимся;

Обогащении научных представлений о взаимодействии педагогов и учащихся русской школы XIX - начала XX вв., в возможности переосмысления на этой основе воспитательного потенциала, содержания и способов взаимодействия педагогов и учащихся современной школы.

Практическая значимость исследования состоит в том, что ее результаты:

Представляют интерес для научного исследования, направленного на выявление особенностей взаимодействия субъектов образования в историческом контексте;

Дают возможность оценить и использовать положительный опыт в решении проблемы взаимодействия педагогов и учащихся в современных условиях;

Могут быть предложены для более глубокого раскрытия феномена взаимодействия как сущностного инварианта в учебниках и учебных пособиях для среднего и высшего профессионального педагогического образования;

Могут быть использованы при чтении курсов по истории педагогики и образования, для создании спецкурсов по изучению проблем взаимодействия субъектов образования для факультетов и вузов гуманитарного профиля, а также для системы повышения квалификации педагогических кадров.

Апробация и внедрение результатовисследованияосуществлялась в выступлениях на аспирантских семинарах и заседаниях лабораторий управления образованием и культурологических и социологических проблем образования взрослых ГНУ «ИОВ РАО»; в публикациях автора; в виде докладов и выступлений на международной научно-практической конференции «Дошкольник и младший школьник в системе образования» (СПб., 2004 г.), II Региональной научно-практической конференции «Гуманная педагогика и духовность образовательных пространств» (Курск, 2006 г.); Всероссийской научной конференции «Образовательное пространство высшей педагогической школы: проблемы и перспективы развития» (Барнаул, 2006 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Специфика образования взрослых в условиях социокультурного развития регионов» (СПб-Тюмень, 2006 г.) и др.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность избранной темы исследования, представлено состояние ее разработанности, определены объект, предмет, цель и задачи исследования, сформулированы методы, методологические и теоретические подходы исследования, раскрыты научная новизна, теоретическая и практическая значимость проведенной работы, изложены положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Учительство и ученичество как социально-педагогические феномены российского общества XIX – начала XX вв.» уточняются сущность категории «взаимодействие» в отношении системы «педагог-учащийся»; систематизируются и описываются источники данного исследования; изучается профессиональный и социальный статус российского учителя средней школы ведения Министерства народного просвещения; исследуется ученичество как субъект педагогического процесса.

В соответствии с этими направлениями глава состоит их четырех параграфов.

Целенаправленное и организованное взаимодействие педагогов и учащихся как особый тип отношений или интеграцию процессов взаимодействия педагогов с учащимися, родителями, общественностью, взаимодействия учащихся друг с другом и т.д. рассматривают как смысловое определение педагогического процесса (В.В.Горшкова, Н.Ф. Радионова и др.)

Взаимодействие обязательно предполагает взаимное влияние сторон, что определяет изменения не только в деятельности, отношениях, но и в самих взаимодействующих сторонах. В педагогическом лексиконе часто осуществляется взаимопереход между категориями «взаимодействие» и «взаимоотношения». Семантическое поле их едино, а связи между ним осуществляются с помощью категорий «общение», «деятельность», «взаимопонимание» и т.д. Движимые потребностями в познании, деятельности, общении, а также потребностью друг в друге основные субъекты образовательного процесса вступают во взаимодействие. Оно представляет собой два взаимообусловленных, взаимодополняющих процесса, а именно: совместную деятельность (сотрудничество) и межличностный диалог/полилог учителя и учащихся.

Межличностные отношения могут выступать как субъект-субъектные (межсубъектные) и как субъект-объектные отношения в зависимости от того есть ли равноправие взаимодействующих личностей.

На основе анализа выше приведенных теоретических положений можно сделать выводы: взаимодействие – это процесс развития отношений, характеризующийся коммуникативными связями, партнерскими отношениями; взаимодействие – это процесс взаимовлияния и взаимопонимания; взаимодействие – это форма связи, общения между субъектами.

Таким образом, психолого-педагогический контекст взаимодействия как особой связи человека с человеком многомерно заключает в себя всю целостность и полноту человеческих отношений. Развиваясь на уровне межсубъектного взаимодействия участников педагогического процесса, отношения активизируют этический и культурный потенциал, являющийся базисной основой для развития человека-субъекта (В.В. Горшкова).

В школе, на всех этапах ее существования как социального института, происходило развитие феномена взаимодействия педагогов и учащихся. Начальный этап работы по изучению феномена взаимодействия педагогов и учащихся в XIX – начале XX вв. в России, в силу его малоизученности, ставит исследователя перед проблемой определения круга историко-педагогических источников, необходимых для решения поставленных задач.

Источниками историко-педагогического исследования феномена взаимодействия педагогов и учащихся являются: законодательные материалы (Уставы, Правила), делопроизводственная документация (циркуляры, инструкции), педагогические сочинения (монографии, статьи). Художественные произведения, в том числе на автобиографической основе (Н.С. Лесков, Н.Г. Гарин-Михайловский, И.А. Кущевский, К. Паустовский, Л. Кассиль, Н. Крашенинников и др.), и мемуарно-эпистолярная литература (воспоминания А.Н. Энгельгардт, дневник Н.Ф. Шубкина и др.) представляют наибольшую ценность, так как являются отражением педагогической реальности.

В третьем и четвертом параграфе рассматриваются сами субъекты взаимодействия – педагоги и учащиеся российской школы XIX – начала XX вв.: учителя - с позиций их педагогической грамотности, общей эрудированности, оценки их желания и готовности к позитивному общению с учащимися, различным видам совместной с ними деятельности, вопросам материального благосостояния; учащиеся – с позиций их возрастного и социального состава, отношения к учебе, читательских потребностей, дисциплины, традиций и т.д.

Систематическая, целенаправленная подготовка учителя на начало XIX века не велась. Поэтому в 1810-е гг. учителями становились чаще всего люди, не подготовленные к педагогической профессии.

Декларированный социальный статус учителя не совпадал с реальным, так как общество с недоверием относилось к новой, непривычной обывателю, системе просвещения. Материальная обеспеченность учителя по общественным меркам признавалась низкой, а учительский статус даже для небогатой молодежи был почти унизителен и бесперспективен.

Единственным видом совместной деятельности учителей и учеников была деятельность учебная. Лишь единицы педагогов были пригодны к работе в школе, не говоря о позитивном общении с учащимися.

Развитие педагогического образования второй четверти XIX в. тормозилось существованием противоречивых представлений о задачах и содержании подготовки учительства. Целью и средством их профессионального образования считалось обучение основам наук, которые учителю предстояло преподавать, овладение систематизированными педагогическими знаниями программой не предусматривалось. Более того, школьные уставы 1804 и 1828 гг. вообще не требовали, чтобы наставники владели специальными знаниями.

Школьная реформа 1860-х гг. открывала широкий простор для общественной и частной инициативы в образовании, для педагогической самостоятельности школ и развития учительского творчества. Но большая часть учителей, несмотря на пополнение их рядов в 60-е гг. XIX в. людьми, для которых просвещение было не средством существования, а делом жизни, призванием, по-прежнему исповедовала крайний консерватизм «николаевской» эпохи.

70-80-е годы XIX века – период крайне негативных тенденций в развитии государственной школы России. Политика управления системой образования определялась министром народного просвещения графом Д.А. Толстым. Типичная фигура учителя того времени - приниженный, задерганный, душевно усталый человек, с расстроенными нервами, а часто и с ограниченным кругозором.

И тогда, и позднее – в 90-е гг. XIX – начале XX вв. - уроки по-прежнему отнимали у учителей массу времени, вследствие чего выполнять воспитательские функции по отношению к ученикам многим из них не представлялось возможности. Но причины такой формальности и безынициативности учителей к педагогическому делу были не только в их материальном бытии.

Сковывание деятельности педагогов массой инструктивных материалов МНП, отсутствие свободы слова в выборе программ, учебников, книг для чтения, недопущение множественности мнений в учебном и воспитательном процессах лишали учителя желания продуктивно работать действительно «на пользу образования юношества».

Истинно педагогическая составляющая от общего объема знаний учителя в большинстве случаев была весьма мала. Психолого-педагогический компонент в учебных планах учреждений педагогического образования если и присутствовал, то в большей части практически всегда занимал «периферийное» место. Но в рассматриваемый исторический период профессиональная подготовка учительства в целом постепенно и очень медленно изменялась от классической предметной – через предметно-дидактическую - к предметно-психолого-педагогической.

Профессиональный и социальный статус российского учителя средней школы ведения МНП на разных этапах исследуемого периода претерпевал изменения. Требования, предъявляемые государством к учителю, почти повсеместно не подкреплялись фактической постановкой школьного дела. Униженный учитель не мог не только воспитать свободную творческую личность, полноценно, качественно общаться, но и полнокровно раскрыть свой педагогический потенциал.

Но несмотря на это, профессиональная подготовка учителя на протяжении исследуемого периода постепенно улучшалась. Однако его готовность как субъекта педагогического взаимодействия с учащимися была пока чрезвычайно низкой.

Ученик дореволюционной российской средней школы – подросток 10-17 лет, которому были свойственны практически все характерные признаки-черты подростка современного.

В начале исследуемого периода немногочисленный состав учащихся гимназий отличался, на наш взгляд, определенной демократичностью. С течением времени ситуация социального состава учащихся изменилась в сторону усиления сословности.

Увлеченность учением было большой редкостью среди учеников. Подобно учителям, учащиеся страдали от большого объема учебных нагрузок (уроки в гимназиях длились 75 минут, а затем стали часовыми), гимназия перегружала учеников готовыми знаниями, но не развивала их как личностей и не прививала стремления к самообразованию.

Читательские запросы и, соответственно, круг чтения учащихся на разных этапах исследуемого периода был различен. В переломные моменты жизни страны, интерес учащихся к чтению резко менялся и приобретал специфические черты: в периоды высокой общественной активности читали в основном литературу серьезную, при этом школьные библиотеки не в состоянии были удовлетворить читательские запросы молодежи, так как состав их книжного фонда сообразно министерским цензурным циркулярам постоянно «очищался»; в периоды «общественной спячки» погружались в романтико-приключенческую литературу.

Контроль за учащимися, первоначально ожидаемый от родителей, в начале XIX в. был крайне слаб. С приходом к власти Николая I и вплоть до конца исследуемого периода поведение гимназистов становится объектом «неусыпной» заботы МНП, дабы «блюсти их нравственность». В связи с этим за учащимися устанавливается надзор (даже полицейский). С 1874 г. жизнь гимназистов была полностью регламентирована «Правилами для учеников» и «Правилами о взысканиях», утвержденными МНП.

Унижение, обида, но преимущественно страх становились преобладающими эмоциями учащихся. Характерной чертой становилась агрессивность, мстительность, изворотливость, льстивость, двуличие в отношениях с одноклассниками и тем более учителями. Казарменный дух, рутина, сухой формализм, надзор за учащимися, реализовавшийся в форме прямого полицейского сыска, наконец, жестокость системы Д.А. Толстого, процветавшей в 80-е гг., приводили к многократным случаям самоубийств среди учащихся. Ученик становился для школы более предметом школьной отчетности, нежели человеком, имеющим душу, привязанности, предпочтения, а тем более права. В ученической среде были свои правила и законы жизни, свои традиции.

Анализ изученных образцов художественной и мемуарно-эпистолярной литературы (повестей «Гимназисты» Н.Г. Гарина-Михайловского, «Далекие годы» К. Паустовского, «Кондуит и Швамбрания» Л. Кассиля, романа «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» И..А. Кущевского и др.) показывает, что учащиеся российской средней школы XIX – начала XX вв. были подростками, чьи культурные потребности, духовный мир, система ценностей определялись социокультурной ситуацией того времени. Условно их можно разделить на две группы. Первая демонстрирует достаточно высокий уровень интеллектуального личностного развития, ориентируется на культурные образцы взрослого мира, проявляет осознанную общественную и политическую активность. Вторая отличается достаточно низким интеллектуальным и культурным уровнем развития. При этом усиливается копирование ими негативных примеров. И это вполне согласуется с данными психологов и педагогов о современных школьниках.

Во второй главе – «Взаимодействие педагогов и учащихся в педагогической теории и образовательной практике России XIX – начала XX вв.» выявляются позиции педагогов XIX – начала XX вв. по отношению к проблеме взаимодействия педагогов и учащихся; исследуется развитие феномена взаимодействия педагогов и учащихся в деятельности государственных (ведения МНП) и не подчиняющихся МНП, а также негосударственных средних учебных заведений России XIX – начала XX веков; определяется значимость теории и практики взаимодействия педагогов и учащихся в российской школе XIX - начала XX вв. для разрешения противоречий этого взаимодействия в современном российском образовании.

В соответствии с этими направлениями глава состоит их трех параграфов.

Первый параграф посвящен теоретической стороне взаимодействия педагогов и учащихся как педагогического феномена. Материалом для исследования данной проблемы послужили общие работы, сочинения, отдельные статьи и выступления педагогов указанного периода.

В строгом смысле проблема отношений педагогов и учащихся прямо или косвенно всегда прослеживается в образовательных документах и педагогических работах русских педагогов-просветителей XVIII в. (И.И. Бецкой, Ф.И. Янкович де Мириево, Н.И. Новиков и др.), посвященных воспитанию и проблемам школьной дисциплины.

Проникавшие в Россию с начала XVIII века гуманистические и демократические идеи западноевропейских просветителей получили свое развитие в трудах прогрессивных российских мыслителей и педагогов. Проблема характера и стиля взаимоотношений педагога и воспитанника уже во второй половине XVIII в. достаточно активно развивается в трудах выдающихся русских просветителей (И.И. Бецкой, Ф.И. Янкович де Мириево, Н.И. Новиков, А.Н. Радищев).

Анализ источников XIX – начала XX вв. (А.А. Ширинский-Шихматов, В.Г. Белинский, Н.А. Добролюбов, А.Н. Радищев, Н.Г. Чернышевский, В.Ф. Одоевский, П.Г. Редкин, Н.И. Пирогов, К.Д. Ушинский, Н.Ф. Бунаков, Л.Н. Толстой, В.П. Вахтеров, В.Д. Сиповский и т.д.) показывает, что почти все педагоги понимали воспитание в основном как целенаправленное воздействие воспитателя на личность ребенка; осознавали, что от отношений воспитателя и воспитуемых зависит результативность самого процесса воспитания, так как отношения воспитателя и воспитанников оказывают решающее влияние на развитие внутреннего мира ребенка; настаивали на том, что строить отношения воспитателя с воспитанниками необходимо на гуманных принципах, на уважении к личности ребенка, изучении и знании его, любви к нему.

Проблема взаимодействия педагогов и учащихся в исследуемый период рассматривалась педагогами с достаточно близких позиций. В основном это осуществлялось через проблему школьной дисциплины и, соответственно, проблему предъявления требований к ученикам (Н.И. Пирогов, К.Д. Ушинский, В.Д. Сиповский и др.); полной свободы в отношениях с ними (К.Н. Вентцель, И.И. Горбунов-Посадов и др.); проблему воспитательного влияния учителя на детей в зависимости от отношения между ними и его отношения к ним (В.П. Недачин и др.); проблему стиля отношений педагогов и учащихся (А.А. Ширинский-Шихматов и др.) (в то же время категория «взаимодействие» в педагогическом лексиконе не фигурировала).

К числу условий, необходимых для развития позитивных отношений между педагогами и учащимися и, соответственно, для «правильного» воспитания, в основном относили: взаимное доверие учителя и ученика друг к другу (А.А. Ширинский-Шихматов, Н.И. Пирогов и др.); правдивость, искренность учителя (в том числе и во взаимоотношениях окружающих ребенка людей) (А.А. Ширинский-Шихматов, А.Н. Острогорский и др.); беспристрастие и педагогический такт (Г. Роков и др.); высокие личностные качества самого учителя и образ его действий (К.Д. Ушинский, В.П. Вахтеров и др.); соединение в одном лице учителя и воспитателя (К.Д. Ушинский и др.); естественность и непринужденность в обращении учителя с учениками (Л.Н. Толстой и др.).

Особый взгляд на проблему отношений педагогов и воспитанников был у сторонников идеи «свободного воспитания». Л.Н. Толстой, стоявший у истоков идеи свободы и равноправия в отношениях с воспитанниками в русской педагогике, считал, что именно взаимодействие педагогов и воспитанников создает особый «дух школы». Видный педагог-методист П.Г. Редкин в рамках этой же идеи считал, что «свободное» воспитание не допускает насилия в отношении лишь его природных дарований. В остальном «потачки» ученику недопустимы. Продолжатели идеи «свободного воспитания» - К.Н. Вентцель и И.И. Горбунов-Посадов - полностью отвергали традиционные основы и организационные формы старой школы. Они ратовали за создание школы, предоставляющей ребенку полную свободу спонтанного развития, где воспитатель «должен стать лишь другом, старшим товарищем, к которому дети обращаются по мере надобности за помощью».

Во втором параграфе рассматривается развитие идеи взаимодействия педагогов и учащихся в практике государственной средней школы в России.

Мужская гимназия, курируемая МНП, являлась основным типом государственной общеобразовательной школы в дореволюционной России и именно за ней утвердилась большей частью негативная репутация школы «казенной». Обычно ее оценивают как систему предельно формализованную, оторванную от жизни, и наделяют «отсутствием всякого интереса к личности ученика» (М.В. Михайлова). Соответственно, складывается впечатление, что школа была только машиной, выполнявшей команды сверху, и в ней повсеместно не было ярких личностей, интересных судеб, радости, взаимодействия, человеческого общения между взрослыми и детьми и т.д.

Своеобразные профессиограммы или представления об идеале учителя существовали уже в XVIII веке. Анализ «Устава народным училищам…» (1786 г.) и школьного Устава 1804 г. показывает, что гуманистические и демократические идеи в обучении и воспитании, находили благотворную почву для своею развития не только в педагогической мысли России, но и в государственных документах. Устав 1804 г. делал акцент на обязательной воспитательской функции учителя гимназии, нравственных принципах его воспитательской деятельности, уважении общечеловеческого и личностного в ребенке, внедрении гуманных методов воспитания обязывал учителя вдумчиво, ровно, беспристрастно относиться к ученикам. Схема отношений «учитель-ученик» выглядит по Уставу 1804 г. так: учитель гуманно «берет власть» над детьми и управляет ими, а те отвечают ему почтением, любовью, повиновением. При этом учитель выглядит скорее не диктатором-манипулятором, а близким к идеалу кумиром детей (божеством, которого надо не бояться, но благоговейно поклоняться ему). Но факты убеждают, что деятельность педагогов того времени по крайней мере не всегда соотносилась с такими требованиями Устава. Школа находилась в положении, в котором едва «образовывала» детей, не говоря об их «воспитании».

После подавления восстания декабристов домашнее воспитание, уходившее из-под контроля государства, признавалось вредным, а отсюда «логично» следовал вывод – школа должна не только учить, но и воспитывать. Косвенное указание на это можно найти в «Уставе гимназий и училищ уездных и приходских…» (1828 г.). Подобно Уставу 1804 г. он признавал, что учителя должны быть терпеливыми и вдумчивыми воспитателями, соотносящими меры педагогического воздействия на детей с их индивидуальной природой. Само появление подобных пунктов в школьном Уставе 1828 г., с одной стороны, объясняется тем, что постановка проблемы отношений учителя и учащихся действительно была вызревшей, насущной и в принципе для людей, знакомых хотя бы отчасти с педагогикой, совершенно осознанной. С другой стороны, складывается впечатление, что государству, возлагавшему отныне воспитательные обязанности на школу, необходимо было показать деятельность учителя с «материнских» позиций, продемонстрировать неусыпное старание о благе учащихся – «семья де не смогла, а школа сможет воспитать достойного гражданина».

На деле реализация пунктов Устава об отношениях педагогов с воспитанниками была далека от совершенства. Нравственное влияние большей части педагогов на учащихся, как должная часть их взаимодействия, имело достаточно резко выраженный негативный оттенок.

Формальными отношениями, определяемыми Уставом 1828 г., сфера взаимных контактов педагогов и учащихся не ограничивалась, и это зависело, видимо, от руководства конкретных учебных заведений и положения дел на местах. Анализ литературных источников убеждает, что в период 1828 по 1864 гг. (год новой реформы) среди педагогов государственной средней школы России появляются позитивно настроенные на неформальные отношения с учащимися учителя. Появляются внеурочные формы в опыте взаимодействия педагогов и учащихся. При этом прямо или косвенно порой именно родители влияли на возможность позитивного контакта педагогов школы и своих детей.

С первой половины 60-х гг. XIX в. феномен взаимодействия педагогов и учащихся средней школы получил в России новые условия для своего развития, так как в этот период бурной общественной активности управление системой образования было в определенной степени децентрализовано и педагоги получили возможность каким-то образом реализовать свои идеи, направленные на оптимизацию идеи взаимодействия с воспитанниками.

На съезде директоров и учителей Одесского учебного округа (Одесса, 1864 г.), уже широко обсуждался вопрос о целесообразности создания института, близкого институту классного наставничества. Основная функция классного наставника должна состоять, по мысли педагогов, в дополнении семейного воспитания.

Институт классного наставничества, официально введенный «Уставом гимназий и прогимназий» (1871 г.), вывел взаимодействие педагогов и учащихся на новый уровень. В общем виде обязанности классного наставника были сформулированы таким образом, что ему вменялось держать тесную связь с семьями учащихся, организовывать и регулировать планомерную работу по выполнению учащимися домашних заданий, поддерживать отношения со всеми учителями, преподающими в его классе. Но вследствие абсолютной централизации в управлении системой образования и лишения педагогов какой бы то ни было самостоятельности желание Д.А. Толстого, чтобы институт классных наставников стал «живою, истинно благотворною силою» было в принципе невыполнимо, так как «никакие воспитательные и учебные опыты, иначе сказать, никакая искренняя внутренняя деятельность учебного заведения не допускалась и сделалась невозможной». А введение 4 мая 1874 г. так называемых «Правил о взысканиях» и «Инструкции для классных наставников гимназий и прогимназий ведомства МНП» от 5 августа 1877 г. стали шагами на пути полного ограничения самостоятельности классных наставников.

Деятельность классных наставников до и после введения инструкции можно оценивать в контексте исследуемой проблемы по-разному. Уставом 1871 г. классным наставникам вменялось посещать учеников на дому и отчитываться письменно о своем визите. Позитивно то, что ученик стал более «знаем» школой, что конкретный ученик становится объектом пусть чаще и формального, но все же интереса педагога, предстает перед ним в ином ракурсе. У классного наставника воспитанники искали защиту (даже от произвола родителей), просили помощи (некоторым воспитанникам из негубернских городов родители снимали «угол» в квартирах классных наставников) и т.д.

Тем не менее, считаем, что введение института классных наставников становилось лишь внешним аргументом в пользу мнения об осознании правящими кругами важности исследуемой нами проблемы в этот период, так как развитие идеи взаимодействия с воспитанниками учебных заведений резко «тормозилось» благодаря жесткой регламентации деятельности педагогов и поведения учащихся.

По негласным законам ученической этики близкие отношения с учителем воспринимались чаще всего как подхалимство, угодничество, ябедничество. Но это не исключало случаев взаимной искренней привязанности учеников к учителю, и учителя к ученикам. Среди педагогов и начальников государственных учебных заведений всегда встречались очень яркие личности, притягательные для учеников своей незаурядностью, напряженной научной работой, увлеченностью делом, собственной литературной деятельностью, во взаимодействии с которыми раскрывались и развивались научные и литературные дарования их воспитанников (И.С. Нечуй-Левицкий, П.П. Ершов, Н.Н. Бакай, А.И. Стронин и др.). В отношениях педагогов и учащихся порой возникали ситуации (описанные, например, К. Паустовским, Н.Г. Гариным-Михайловским, И.А. Кущевским), в ходе которых происходило спонтанное сближение, нежданное взаимопонимание, открытие друг друга с неожиданной стороны, своеобразный отношенческий «инсайт», надолго определявший будущую контактность между ними.

Таким образом, анализ состояния взаимодействия педагогов и учащихся показывает, что многие значимые инициативы МНП почти повсеместно не подкреплялись фактической постановкой школьного дела. В подавляющем большинстве случаев ни педагоги, ни учащиеся не были готовы к общению друг с другом. Почти вся сфера взаимных соприкосновений педагогов и учащихся ограничивалась совместной учебной деятельностью в рамках урока. Но можно говорить об отдельных попытках решения указанной проблемы в практике отдельных учебных заведений, некоторого числа учителей и чаще всего этот опыт возникал стихийно.

Обращаясь в третьем параграфе к опыту взаимодействия педагогов и учащихся в государственной, ведения не МНП, и негосударственной школе России XIX – начала XX вв., мы рассматриваем «институты» благородных девиц, женские гимназии, духовные учебные заведения, военные учебные заведения и частные учебные заведения (альтернативную школу).

Изоляция от внешнего мира воспитанниц «институтов» была значительно большей, чем это практиковалось в частных учебно-воспитательных заведениях закрытого типа (пансионах), и резко отличной от открытых учебных заведений для девочек (например, женских гимназий). Взрослый круг общения воспитанниц такого рода учебных заведений был очень узок, а потому каждый человек, в него входивший, мог так или иначе воздействовать на формирование их как личностей, определять во многом их умонастроения, представления о мире и т.д.

Истинно педагогами среди всех взрослых, принимавших участие в образовании «институток», были в большинстве своем их учителя.

Критерии отбора учителей для закрытых учебных заведений были у институтского начальства весьма своеобразными: женатый, нравственный, степенный, а если холостой, то обязательно пожилой или некрасивый. Но отношение институток к своим учителям и зависели и не зависели от внешности последних. Воспитанницами были сформулированы определенные критерии, соответствуя которым, учитель мог завоевать их уважение: серьезность, ровность и справедливость, эрудированность и умение излагать информацию популярно, джентльменская независимость в отношениях с начальством, бескорыстие. Но зачастую отношение воспитанниц к учителю формировалось весьма спонтанно.

Совместная деятельность, в которую были вовлечены учителя и воспитанницы, была только учебная деятельность. Внеурочное общение и отношения учениц с педагогами-мужчинами не приветствовались, пресекались, а постоянное присутствие классных дам на уроке не давало учителям возможности построить истинно гуманные отношения с воспитанницами, если они дорожили своим местом. Но и элементарные представления о смысле воспитания, о своей миссии по отношению к девочкам, педагогическая грамотность, построенная порой на чистой интуиции, позволяла им сблизиться с воспитанницами даже в пределах уроков и принести существенную пользу их развитию. Своеобразие институтского быта проявляется в знаменитом институтском «обожании», которому подвергались и учителя.

В женской гимназии, как типе учебного заведения, общая обстановка всегда была гораздо в большей степени непринужденной и свободной нежели в мужских учебных заведениях, находящихся под контролем МНП. При достаточно широкой сфере школьных и урочных контактов неформальному общению преподавателей-мужчин препятствовали пересуды местного общества, досужая провинциальная мораль.

Недостаток источников не позволяет сделать объективный анализ отношений воспитанников и педагогов в духовных учебных заведениях. С одной стороны – в подобных учебных заведениях должны были строиться отношения с воспитанниками на основе высоких нравственных принципов, благочестия и т.д., с другой стороны – изучение, например, «Очерков бурсы» Н.Г. Помяловского явно демонстрирует, что бесконтрольность, а, возможно, и отсутствие определенных моральных принципов у руководства духовных училищ (по крайней мере в начале XIX в.), могло приводить к тому, что эти учебные заведения становились оплотом нравственного и физического насилия над учениками.

Педагогам военных учебных заведений предъявлялись постепенно такие требования, соответствовать которым могли только высококвалифицированные педагоги, обладавшие необходимыми научными знаниями и практическим опытом, что позволяло им осознавать свою воспитательную миссию и важность «правильного» общения с детьми. Обязательным требованием по отношению к кадету, пажу и т.д. было подчинение приказам и строгой военной дисциплине, но отношения строились и на таком несвойственном другим учебным заведениям понятии как «воинская честь», «долг» и т.д.

Воспитанники ценили преподавателей, прежде всего за искренность, доброту, толковость, уважительное отношение к подросткам, умение преподавать свой предмет доступно. Одинаково не ценились излишне авторитарный и излишне либеральный тон в обращении с воспитанниками. Ориентируясь на современную классификацию стилей отношения педагогов к учащимся, можно говорить о выраженности в военных учебных заведениях признаков трех из них: устойчиво-положительного, пассивно-положительного, неустойчивого, при общей невозможности выделить среди них преобладающий. К наиболее распространенным стилям педагогического общения в корпусе можно отнести общение-дистанцию, взаимное дружеское расположение, общение-превосходство.

Начиная со второй половины XIX века российская общественность стала активно создавать альтернативную государственной систему образования. В школах, управляемых энергичным, умелым, творчески мыслящим учредителем, которому удавалось собрать и сплотить коллектив единомышленников, складывались, в отличие от государственных, весьма благоприятные условия для творческой работы, поиска новых форм и средств организации педагогического процесса.

Опыт лучших частных школ (Поливановской гимназии, гимназии К.И. Мая, Стоюнинской женской гимназии, Московских смешанных гимназий Кирпичниковой и Свентицкой, Московских мужских гимназий им. И. и А. Медведниковых и им. Г. Шелапутина, Выборгского, Тенишевского, Вятского коммерческих училищ и т.д.), в том числе и система взаимоотношений в них педагогов и учащихся, достаточно хорошо изучен многими исследователями (Н.С. Зенченко, Н.Н. Кузьмин, В.Р. Лейкина-Свирская, Д.С. Лихачев, М.В. Михайлова, С.Б. Паина, Б.М. Парникель, К.В. Сивков, И.В. Селиванова, Е.Н. Чунихина и др.) и достаточно известен.

Совместная деятельность педагогов и учащихся в таких школах не ограничивалась рамками уроков. В школах проводились литературные чтения, обсуждения ученических рефератов; организовывались экскурсии, циклы лекций для учащихся и занятия спортом во внеурочное время; поощрялись самостоятельные литературные опыты учащихся, издание ученических журналов и регулярная постановка спектаклей по хорошим пьесам.

Анализ источников показывает, что, в сравнении с государственными учебными заведениями, в лучших частных школах сложилась особая атмосфера, способствующая формированию дружеских, доверительных отношений между педагогами и учащимися. Это определялось, полагаем, сформированностью каждого педагога и всего коллектива школы в целом как субъекта учебно-воспитательного процесса, осознание ими педагогических смыслов взаимодействия с учащимися. Работа учителя в частной школе не давала привилегий, предоставляемых учителям школы государственной. Буквально каждый из педагогов был очень интересен как личность (Н.И. Березин, В.В. Гиппиус и т.д.).

В числе общих для разных частных учебных заведений принципов, которые в контексте исследования можно положить в основу их системы отношений с воспитанниками можно назвать принцип природосообразности в обучении в современном его смысле: взаимного доверия, уважения личности ученика, справедливости и др.

В заключении диссертации отмечено, что изучение проблемы позволило решить поставленные задачи и доказать положения, выносимые на защиту, а также сделать следующие выводы:

Государственная идеология, базирующаяся на принципах «православие, самодержавие, народность» и лежащая в основе образовательной политики, ориентировала педагога на авторитарную модель во взаимодействии с воспитанниками, в то время как общественная педагогическая мысль по этой проблеме развивалась в русле гуманистической антропологии.

Сложность в развитии взаимодействия педагогов и учащихся русской школы XIX – начала XX вв. на паритетных началах объясняется неадекватностью государственного и общественного статусов учителя, противоречивостью, несоответствием должного и сущего в образовательной политике государства, практической невозможностью для учителя и ученика реализовать себя в рамках авторитарного режима работы государственных образовательных учреждений.

Идеологическая политика и социально-экономические факторы обусловили высокий профессиональный уровень и дидактическую подготовку педагога, и в то же время социальное положение российского учителя XIX - начала XX вв. находилось в зависимости от типа учебного заведения и статуса губернии.

Большая часть ученичества была готова заявить о себе как субъекте педагогического процесса и, соответственно, процесса взаимодействия с педагогами, но массовая школьная практика отказывала учащимся в этом праве.

Взаимодействие педагогов и учащихся рассматривалось в контексте требований к личности учителя, который только как носитель нравственных ценностей может помочь учащимся актуализировать у себя нравственное начало, формировать у них национальные ценности и иметь право требовать разумного послушания, безусловного повиновения, доверия к требованиям учителя и т.д.

Развитие отношений между педагогами и воспитанниками в исследуемый период было обусловлено такими факторами, как особенности социокультурного развития страны, государственная политика в области образования, осознание в обществе ценностей образования, уровень развития педагогической науки, общественный интерес к проблеме, тип учебно-воспитательного заведения.

Исследование проблемы отношений педагогов и учащихся в теории и практике российского образования убеждает в том, что существует большая источниковедческая база, до конца не использованная в целях научно-педагогического изучения. На основе результатов исследования встают новые научные задачи. Расширение и углубление педагогического поиска позволит познать феномен взаимодействия педагогов и учащихся в истории России с большей полнотой, увидеть современный аспект проблемы в историко-культурном контексте, оценить историческую динамику развития взаимодействия педагогов и учащихся, форм этого взаимодействия, их педагогическое значение.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Лапицкая С.И. Ценностные ориентиры современного образования // Педагогическая практика в решении задач концепции модернизации российского образования: Сборник научных трудов – СПб.: ГНУ ИОВ РАО, 2004. – 0,2 п.л.

Лапицкая С.И. Российское учительство как социально-педагогический феномен // Педагогическая практика в решении задач концепции модернизации российского образования: Сборник научных трудов – СПб.: ГНУ ИОВ РАО, 2004. – 0,2 п.л.

Лапицкая С.И. К вопросу о феноменологии активности // Педагогическая практика в решении задач концепции модернизации российского образования: Сборник научных трудов – СПб.: ГНУ ИОВ РАО, 2004. – 0,1 п.л.

Лапицкая С.И. Причины и возможные способы преодоления пассивности как фактор развития субъектности // Педагогическая практика в решении задач концепции модернизации российского образования: Сборник научных трудов – СПб.: ИОВ РАО, 2004. – 0,3 п.л.

Лапицкая С.И. Психологический аспект проблемы агрессии в мире взаимодействия субъектов образования // Модернизация системы образования подходы, решения, опыт реализации: Сборник научных трудов – СПб.: ГНУ ИОВ РАО, 2006. – 0,1 п.л.

Лапицкая С.И. Феномен взаимодействия педагогов и учащихся: историко-педагогический аспект. // Специфика образования взрослых в условиях социо-культурного развития регионов: Материалы всероссийской научно-практической конференции 31 октября 2006 г. – Тюмень-СПБ, 2006. – 0,2 п.л.

Лапицкая С.И. Профессиональный и социальный статус учителя дореволюционной России // Образование в эпоху перемен: Сборник научных трудов – СПб-Новокузнецк: ГНУ ИОВ РАО, 2007. – 0,2 п.л.

Лапицкая С.И. Анализ проблем учительства в педагогической концепции К.Д. Ушинского // Образование в эпоху перемен: Сборник научных трудов. Выпуск №4 - СПб: ГНУ ИОВ РАО, 2007. – 0,2 п.л.

Лапицкая С.И. Российский учительский социум первой четверти XIX в. в контексте проблемы отношений педагогов и учащихся. // Вестник Костромского государственного университета: Научно-методический журнал. Выпуск №1, том 13 - Кострома, 2007. – 0,5 п.л.

От лексики диалектной и профессиональной отличаются особые слова, которыми отдельные социальные группы людей по условиям своего общественного положения, специфике окружающей обстановки обозначают предметы или явления, уже имевшие в общелитературном языке названия. Такая лексика называется жаргонной. Для обозначения лексики социально ограниченного употребления, кроме термина жаргон (фр. jargon), используются термины арго (фр. argot) в значении «диалект определенной социальной группы, создаваемый с целью языкового обособления» (первоначально обозначал воровской язык) и сленг (англ. slang), употребляемый чаще в сочетании «молодежный сленг».

Особенно много жаргонизмов возникало до революции в речи господствующих классов, что объясняется попыткой искусственно создать особую разновидность языка путем привнесения специфических элементов и тем самым несколько отделить людей своего круга от остальных носителей национального русского языка.

Так возникли, например, русско-французский салонный жаргон дворян, торгашеско-купеческий жаргон и др. Например: плезир - в значении «удовольствие, забава», променад - в значении «прогулка»; сантименты - в значении «излишняя чувствительность», магарыч - в значении «угощение по поводу заключения выгодной сделки» и др.

Иногда жаргонная лексика появлялась в учебных заведениях дореволюционной России, например: в бурсацком жаргоне слямзил, стибрил, свистнул в значении «украл», объегорил в значении «обманул», засыпался в значении «не выдержал экзамена» и пр. (см. у Н.Г. Помяловского в «Очерках бурсы»).

В современном русском языке имеются слова «жаргонно окрашенной» лексики, которые или связаны с фактами профессиональной речи, или являются характерным признаком возрастной общности поколения, преимущественно молодого. Например: марашка - у полиграфистов «посторонний отпечаток на оттиске», козёл (козлы) - у полиграфистов «пропуск текста в оттисках»; козёл - у летчиков «непроизвольный скачок самолета при посадке»; «Аннушка», «Плюша», «Уточка» (биплан У-2) - названия самолетов; шпоры, шпаргалка, контролка, петух (пятерка) - у школьников; колесо, колеса (средство передвижения), туфта (ерунда, малостоящее доказательство), филонить (бездельничать), блеск, сила, железно, потрясно (превосходно), как штык (обязательно) - у молодежи. Использование подобной лексики засоряет язык и должно всячески пресекаться. В языке художественной литературы элементы жаргонно (арготически) окрашенной лексики в ограниченном количестве используются для речевой характеристики некоторых персонажей (см. произведения Г. Медынского, Д. Гранина, В. Шукшина, Ю. Нагибина и др.).

В 90-е годы XX в. наметилось очевидное сочетание просторечия и жаргонов в газетно-публицистических текстах, что свидетельствует о нежелательной вульгаризации литературного языка. Особенно активизировались в этом процессе взаимодействия низовая городская культура (люмпенизированные слои общества), молодежная контркультура и уголовная субкультура. В результате профессиональные языки, молодежный сленг и уголовное арго стали распространителями жаргонных слов в литературном языке (например: совок, совки, тусовка, крутой, беспредел и др.).

Введение

Современный читатель мало знает Николая Герасимовича Помяловского.

В «Очерках бурсы» писатель прямо выразил свою личную позицию, авторское отношение к описываемому. Это можно объяснить и оправдать, с одной стороны, тем, что книга относится к литературному роду публицистики, а с другой стороны, тем что «очерки » являются автобиографическим произведением. Однако если говорить о своеобразии данного произведения, то на первое место следует поставить страстную эмоциональность языка и стиля. Автор не просто сообщает, не просто комментирует. Стиль «Очерков» — это воплощенные в слове боль и гнев: «… не можем удержаться от горячего слова. И не будем удерживаться ». Автор прибегает к форме взволнованного обращения к читателю, приглашает его вместе поразмыслить, вместе возмутиться дикими нравами, царящими в бурсе, дикой и бессмысленной бурсацкой наукой. Поэтому автор в качестве пренебрежительной речи использует эмоциональную жаргонную лексику. Кроме того, писатель использовал в своем произведении различные профессионализмы, которые являются ярким экспрессивно-выразительным средством описания жизни бурсаков.

Бурса — это духовное учебное заведение. Этим и объясняется обилие в «Очерках» церковных терминов. Но использует их писатель с целью показать бессмысленность бурсацкой науки. Не случайно автор называет бурсу «превосходным адовоспитательным заведением», этим подчеркивая ложь и ханжество церковников, которые разглагольствовали о спасении душ человеческих и в то же время сами губили, растлевали их. С явной целью разоблачить лицемерие церкви Н.Г.Помяловский делает акцент на «божественные» прозвища бурсаков. Так, Ipse [он же Сатана] «был черт-самородок того ада, которому имя бурса».

Объектом исследования послужило произведение Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» [ Помяловский Н.Г., 1982].

Задачи дипломного исследования:

изучить необходимую литературу по данному вопросу;

обобщить результаты исследования и сделать выводы.

Методы исследования: описательный с элементами компонентного анализа и количественного подсчета.

Структура исследования: работа состоит из введения, двух разделов, заключения и библиографии.

« Іноземні мови у вищому навчальному закладі: теоретичні засади та прикладні аспекти».

Раздел 1. Лексика современного русского языка с точки зрения ее употребления

1.1. Лексика общенародная

книжные слова;

стандартные разговорные слова;

нейтральные слова.

профессионализмы;

вульгаризмы;

жаргонизмы;

сленг.

Например:

вода, земля, лес, хлеб, идти, есть, кушать, зима, яркий,

работать, читать, журнал, девушка, слово, голова и др.

Общее понятие о лексике ограниченного употребления

Все эти группы слов мы рассмотрим далее в нашей научной работе.

1.2.1.Диалектная лексика, ее роль в языке

1.2.2. Термины и профессионализмы

С.И.Ожегов выделял в этой группе следующие лексико-семантические разряды:

а) наименование лица по роду занятий;

б) наименование лица по ремеслу;

в) наименование лица по профессии.

а) 41 лексема, называющая лицо по роду занятия: дровокол, клакер, кухмистер, сиделец и др.;

б) 24 слова, характеризующие лицо по профессии: гидролог, звуковик и т.д.;

в) 7 слов, именующих лицо по ремеслу: ложкарь, перчаточник, фрачник и др. [Ожегов С.И., 1972].

1.2.3.Жаргонная и арготическая лексика

козёл —

« непроизвольной скачок самолета при посадке», ишачок — самолет И-16. Кроме того, к жаргонизмам примыкает сленг. Сленг — слова и выражения, употребляемые людьми определенных профессий и классовых прослоек.

Сам термин «сленг» в переводе с английского языка означает:

речь социально или профессионально обособленной группы в противоположность литературному языку;

[ Гальперин И.Р., 1956].

К производственным жаргонам он относит сленги любых профессий.

2.1. Функционирование жаргонизмов в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы»

2.1.1. Жаргонизмы, выраженные именами существительными или субстантивированными прилагательными

жаргонизмы, называющие различные понятия, связанные с учебой в бурсе;

жаргонизмы, называющие еду и напитки;

жаргонизмы, называющие некоторые части тела человека;

жаргонизмы, называющие жестокие игры бурсаков;

жаргонизмы, называющие понятия, связанные с играми бурсаков;

жаргонизмы-антропонимы;

жаргонизмы, называющие различные понятия, связанные с жизнью и бытом бурсаков;

жаргонизмы - клички бурсаков.

В первую подгруппу мы отнесли жаргонизмы, называющие понятия, связанные с учебой в бурсе.

Например,

Долбня — в значении «учеба».

Мало-помалу долбня всасывает его и поглощает всецело [Помяловский Н.Г., 1982, 100].

Сапог — в значении «задний отдел спален своекоштных учеников».

Карась находился в Сапоге. На него напала невыносимая тоска [Помяловский Н.Г., 1982, 166].

Камчатка — в значении «последняя парта».

Средка — в значении «середина».

Пятки — в значении «отличные оценки».

Майские — в значении « розги».

Во вторую подгруппу мы отнесли жаргонизмы, называющие еду и напитки.

Например,

Сиводер — в значении «водка».

Озубки — в значении « куски хлеба».

Размазня — в значении «жидкая каша».

Пятибулка— в значении « булка в пятак ассигнациями»

Столбуха — в значении «стопка, стакан».

— То есть столбуху водки, яже паче всякого глаголемого бога или чистилища [Помяловский Н.Г., 1982, 59]?

Штофендрий — в значении «бутылка».

— А мы сначала потрескаем, а потом разопьем одну лишь штофендрию [Помяловский Н.Г., 1982, 59].

В третью подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие некоторые части тела человека.

Например,

Гляделы — в значении «глаза».

Что гляделы-то (глаза) пучишь [Помяловский Н.Г., 1982, 22]?

Шерсть — в значении «волосы».

Овчина — в значении «волосы».

Лупетка — в значении « лицо».

Омега выпятил свою лупетку (лицо) [Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Рождество — в значении «лицо».

— Катька! — кричит Тавля.

— Что? — отвечает тот подобострастно.

— Поддай еще!

— Не надо, — отвечают голоса.

— Я вам дам не надо!

— А в рождество (лицо) хочешь [Помяловский Н.Г., 1982, 55]?

Рожа — в значении « лицо».

— У меня рожа скверная, — говорил он, — пакостная рожа [Помяловский Н.Г., 1982, 159].

Белендрясы — в значении «губы».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Например,

Играть в чехарду

Посмотрел он, как играют в чехарду [Помяловский Н.Г., 1982, 20].

Игра в камушки со щипчики

Загибать салазки

Играть в килу

Зарядить картечь

Задать волосянку

Играть в постные

Он стал оглядываться, желая узнать, не играют ли где в постные [Помяловский Н.Г., 1982, 54].

Играть в плевки

Играть в швычки

Бить с закилька

Игра в скоромные

Играть в лапту

Играть в касло

Играть в отскок

Играть в свайку

Играть в рай и ад

Играть в краденую палочку

В пятую подгруппу мы отнесли жаргоны, называющие понятия, связанные с играми бурсаков.

Например,

Костяжки — в значении «деньги».

В училище была своя монета — костяжки от брюк, жилетов и сюртуков [Помяловский Н.Г., 1982, 23].

Пфимфа — в значении «сверток бумаги».

Пильщик — в значении «кукла».

Пластырь— в значении «гумозный пластырь, который бурсаки использовали для того, чтобы выследить доносчика».

Матка — в значении « главный камень в игре в камушки».

Между тем матка(главный камень)летала в воздухе… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Святцы — в значении «карты».

Жевок — в значении «комок бумаги».

Город — в значении «граница, черта».

Одну из самых многочисленных тематических групп в произведении Н.Г. Помяловского «Очерки бурсы» составляютантропонимы-жаргоны, называющие лица в бурсацкой среде. Все жаргоны однословные и является именами существительными.

Отпетый — в значении «отчаянный бурсак».

Благой — в значении «очень громкий, который орет изо всех сил»,

отчвалый — в значении «ленивый».

Наушник — в значении «тот, кто подслушивает».

Начальство особенно не терпело тех лиц, которые ненавидели и преследовали наушников[ Помяловский Н.Г., 1982, 17].

Фискал — в значении «тот, кто доносит кому-либо».

Приходчина — в значении « ученики первого курса бурсы».

Без щипчиков играла самая молодая, самая зеленая приходчина… [Помяловский Н.Г., 1982, 9]

Камчадал — в значении «ученик, сидящий на задней парте, т.е. на Камчатке».

Долбежник— в значении « тот, кто заучивает на память предмет»

Долбежники скоро обогнали его, он спускался все ниже и ниже… [ Помяловский Н.Г., 1982, 144]

Шайка — в значении «группа людей, объединившихся для какой-либо преступной деятельности».

— А правда, что их однажды поймали вместе с мошеннической шайкой? [Помяловский Н.Г., 1982, 178]

Башка — в значении «ученик, парень».

Мазепа — в значении «толстый».

По преимуществу называли мазепами толсторожих [Помяловский Н.Г., 1982, 68].

Доносчик, сикофант — «тот, кто доносит начальству»

Апостол — в значении «ученик».

— Посмотри, что здесь сидят за апостолы [Помяловский Н.Г., 1982, 96].

Каналья — в значении «тот, кто ноет, стонет от чего-либо».

— Ах, ты, каналья! Где же тебе домой итти?[ Помяловский Н.Г., 1982, 176].

Верзила – в значении «высокий и нескладный человек».

Но вот спустя немного времени проходит к Карасю какой-то верзила [ Помяловский Н.Г., 1982, 120].

Пентюх — в значении «неповоротливый, неуклюжий или туго соображающий человек ».

Взявши в руки мел, Ливанов сделал на лице Секиры крупный крест. Делая крест, он говорил:

— Пентюх! [Помяловский Н.Г., 1982, 111]

Фратеркулус — в значении «братец».

— Убирайся же к черту, фратеркулус ! [Помяловский Н.Г., 1982, 56]

Городской — в значении «родился и вырос в городе, но в данном случае отрицательную окраску».

Семенов чувствует, что он городской …[Помяловский Н.Г., 1982, 7]

Второкурсный — в значении «ученик второго курса».

[Помяловский Н.Г., 1982, 10].

Своекоштный — в значении «ученик, которых платит за учебы».

Седьмую подгруппу составляют жаргоны , называющие различные понятия, связанные с жизнью и бытом бурсаков.

Например,

Нос — в значении «жест, фигура».

Бунт — в значении «скандал».

… и зреет бурсацкий скандал, который на местном языке называется бунтом [Помяловский Н.Г., 1982, 14].

Лафа — в значении «беда, проблема, трагедия».

Столповщина — в значении «толпа».

прозвища, образованные от названий хобби человека. Например, Звездочет.

2.1.2. Жаргонизмы, выраженные глаголами

жаргонизмы, имеющие лексическое значение «ударить, бить, пороть»;

жаргонизмы с лексическим значением «украсть»;

жаргонизмы, имеющие лексическое значение «издавать звуки»;

жаргонизмы с лексическим значением « быть в каком-либо состоянии»;

жаргонизмы, включающие в свою семантическую структуру сему « ходить, бежать»;

жаргонизмы, имеющие различные лексические значения.

Первая группа включает жаргонизмы, имеющие лексическое значение «ударить, бить».

Например,

Прошибать — в значении «пробить ударом».

Но таких педагогов скорее прошибешь колом, нежели добрым словом

[ Помяловский Н.Г., 1982, 156].

Взъерепенить — в значении « ударить».

Опять ответа нет.

— Взъерепень, взъерепень его ! — говорят окружающие [ Помяловский Н.Г., 1982, 9].

Жучить — в значении «бить».

— Хорошо. Я скажу ему, чтобы он не смел тебя жучить…[ Помяловский Н.Г., 1982, 136]

Отдуть — в значении «избить, побить».

… заставлял говорить ему сказки, да непременно страшные, а не страшно, так отдует …[ Помяловский Н.Г., 1982, 12]

Взбутетенить — в значении «дать встряски, побить».

— Взбутетенить его [ Помяловский Н.Г., 1982, 27]!

Отдуть— в значении « побить, колотить»;

Отвалять— в значении « сильно бить, наносить побои»;

Отмордасить— в значении « сильно бить по лицу»;

Дать лупку— в значении « бить по лицу»;

Дать волосянку — в значении « Бить по голове, рвать волосы».

Чехвостить — в значении « бить, пороть».

Вздувать — в значении « бить, колотить».

— Фискалить! да мы его вздуем [ Помяловский Н.Г., 1982, 120]!

Лепить— в значении « дать встряску, пороть».

Отстегивать — в значении « колотить, пороть».

Отстегают здесь, он опять домой: так и гоняют его розгами с места на место[ Помяловский Н.Г., 1982, 178].

Лягать — в значении « бить ногами».

… то он употреблял в дело зубы, когти и ноги, то есть кусался, царапался и лягался [ Помяловский Н.Г., 1982, 142].

Вторую группу составляют жаргонизмы с лексическим значением «украсть».

Например,

Стибрить — в значении «украсть»;

Сбондить— в значении «украсть»;

Сляпсить— в значении «украсть»;

Спереть— в значении «украсть».

— Кто взял горбушку?

— С кашей?

— Стибрили?

— Сбондили?

— Сляпсили?

— Сперли?

Все эти слова в переводе с бурсацкого на человеческий язык означали: украли…[ Помяловский Н.Г., 1982, 24]

Стянуть — в значении «украсть».

Объегорить — в значении «украсть».

Облапошить — в значении «украсть».

— Облапошили! Аксен, ты умнее Сатаны [ Помяловский Н.Г., 1982, 61]!

Стилибонить — в значении «украсть».

— Где бы стилибонить? — шептал он [ Помяловский Н.Г., 1982, 106].

В третью группу входят жаргонизмы, имеющие лексическое значение « издавать звуки». Например,

Греготать — в значении « громко смеяться».

Рявкать — в значении « громко кричать, издавать звуки».

… пойдет крепкая нота, мигнет регент — и рявкнет Карась… [ Помяловский Н.Г., 1982, 152]

Козлоглагольствовать— в значении «ругаться матом».

Хватить — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Ляпнуть — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Отвести кончик — в значении «громко кричать, издавать звуки».

Четвертую группу составляют жаргонизмы с лексическим значением «быть в каком-либо состоянии».

Например,

Кукситься — в значении « быть в плохом настроении, хмуриться».

Беситься — в значении «быть в раздражении».

На этот раз Ливанов совершенно сбесился [ Помяловский Н.Г., 1982, 165].

Ошалеть — в значении « быть в беспамятстве».

Бычиться — в значении « быть угрюмым».

Карась навсегда сбычился перед начальством [ Помяловский Н.Г., 1982, 141].

В пятую группу входят жаргонизмы, включающие в свою семантическую структуру сему «ходить, бежать». Например,

Урваться — в значении « убежать».

Шмыгать — в значении « убежать незаметно».

Доплетаться — в значении «идти медленно».

Иные до второездного класса доплетались только через четырнадцать лет... [ Помяловский Н.Г., 1982, 105]

Шляться — в значении «гулять, ходить».

К шестой группе относятся жаргонизмы, имеющие различную семантику. Например,

Кальячить — в значении «выпрашивать».

Это был нищий второуездного класса, и мастер же он был кальячить

[ Помяловский Н.Г., 1982, 23].

Заклепать — в значении «закрыть».

Удивляемся только, как не заклепаны уши бурсаков так называемым столповым пением ? [Помяловский Н.Г., 1982, 149]

Канючить — в значении « клянчить, просить».

… он приставал к нем как с ножом к горлу, канючил и выпрашивал…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 23]

Фискалить— в значении « доносить на кого-нибудь».

— Фискалить! да мы его вздуем [ Помяловский Н.Г., 1982, 120]!

Зубрить — в значении « заучивать напамять».

… науки, которые зубрят они с проклятием и скрежетом зубовным [ Помяловский Н.Г., 1982, 170]?

Травить — в значении « причинить вред кому-либо».

… но для бурсаков он был начальник, и они не упустили случая потравить его [ Помяловский Н.Г., 1982, 159].

Белендрясить — в значении « перебирать губами».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

Струхнуть — в значении « струсить».

… дрожали от предчувствия беды прожилки, но и кроме его многие струхнули …[ Помяловский Н.Г., 1982, 111]

Увертываться — в значении «выходить из любого положения».

… он мастер был играть в пятки и на небольшом пространстве умел увертываться…[ Помяловский Н.Г., 1982, 108]

Трескать — в значении «принимать пищу».

— Не стрескаешь — за булки деньги заплати, а стрескаешь — с меня двадцать копеек [ Помяловский Н.Г., 1982, 25].

Нахаживать — в значении « качаться взад и вперед».

Отмачить — в значении « совершить что-то нелепое».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 13].

Налегать — в значении « налечь».

Бахвалиться — в значении « хвастаться».

Он постоянно бахвалился своей силой …[ Помяловский Н.Г., 1982, 138]

Чекнуть — в значении «ткнуть»

— Чкни еще, — говорит он, подставляя другой бок, а сам заливается обидным смехом [ Помяловский Н.Г., 1982, 121].

Срезаться — в значении « провалить экзамен».

Здесь он срезался и не мог перевести одного пункта [ Помяловский Н.Г., 1982, 78].

Вкатить — в значении « выпить».

Им, братцы, успели товарищи вкатить перед сечением по полштофу водки [ Помяловский Н.Г., 1982, 69].

Наяривать — в значении «делать что-либо с азартом, с усердием».

— Так наяривай, живо [ Помяловский Н.Г., 1982, 59]!

Валять — в значении « пробуждать к действию».

Тавля разместил на руке его пять небольших камней самым неудобным образом.

— Валяй! — сказал он [ Помяловский Н.Г., 1982, 8].

Асконченствовать — в значении « вести строгий образ жизни».

Надуть — в значении « обмануть».

2.1.3. Жаргонизмы, выраженные сочетанием слов

жаргонизмы, выраженные глаголом в сочетании с именем существительным;

жаргонизмы, выраженные именем существительным в сочетании с глаголом;

жаргонизмы, выраженные именем прилагательным в сочетании с именем существительным;

жаргонизмы, выраженные глаголом в сочетании с именем прилагательным и именем существительным;

жаргонизмы, выраженные различными сочетаниями слов.

Первую группу составляют жаргонизмы, выраженные конструкцией глагол + имя существительное.

Например,

Корчить гримасу — в значении «кривляться ».

Многие корчат гримасы, ловят нос языком, косят глаза… [ Помяловский Н.Г., 1982, 39]

Делать стачку— в значении «вредить кому-либо».

Правда, могло случиться, что ученики на зло учителю делали стачку не учить урока…[ Помяловский Н.Г., 1982, 81]

Мылить шею— в значении «бить, колотить».

Нарушающему правила игры мылили шею [ Помяловский Н.Г., 1982, 87].

Получить румяны— в значении «хорошо отпороть кого-либо».

Пятый жених на другой день получил от инспектора румяны, то есть блистательную порку[ Помяловский Н.Г., 1982, 116].

Загнул салазки — в значении «сильно согнуть ноги».

Одному из первокурсных попала от него затрещина, другому он загнул салазки[ Помяловский Н.Г., 1982, 26].

Вкушать затрещины— в значении «бить, колотить».

Ломать пряника — в значении « ломать друг другу спину».

Видеть Москву— в значении « испытывать боль, от которой темнеет в глазах».

Дуть разноголосицу— в значении «петь плохо, не в такт».

Например,

Въехать в загорбок— в значении «бить в подзатылок».

Раздается крик какого-то несчастного, вероятно, въехали в загорбок…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 30].

Жарить в становой— в значении «».

– Жарь ему в становой. Опять сильный удар, и опять не угадал Тавля [ Помяловский Н.Г., 1982, 27].

Садануть в постные— в значении «поиграть в постные».

Пустить в круговую— в значении «обмануть, обвести вокруг пальца».

Бить на воздусях— в значении «бить сильно, колотить».

Наконец Лобов рассвирепел, и раздалось его грозное — бить на воздусях!

[ Помяловский Н.Г., 1982, 74].

Почивать на лаврах— в значении «отдыхать, ничего не делать».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 93]

Отправить за ворота— в значении «исключить».

Съездить по голове— в значении «ударить по голове».

Фискалить он не любит, порки мало боится, Жирбасу отлично съездил по голове [ Помяловский Н.Г., 1982, 124].

Шарахнуть по нотам— в значении «сыграть на музыкальном инструменте»;

Дергануть по тексту— в значении « петь».

Петь на гласы— в значении «кричать громко».

Во вторую группу включаются жаргонизмы, выраженные конструкцией

имя существительное + глагол.

Например,

Уши резать— в значении «плохо петь».

Уши режет Карась[ Помяловский Н.Г., 1982, 151].

Лоб забрить— в значении «попасть в тюрьму».

Масло жать— в значении «придушить толпу».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 35]

Морду расквасить— в значении «бить по лицу до крови».

— Морду расквашу! – сказал Гороблагодатский [ Помяловский Н.Г., 1982, 27].

Кости ломать — в значении «бить, колотить».

В третью группу отнесены жаргонизмы, выраженные конструкцией имя прилагательное + имя существительное.

Например,

Телячие нежности — в значении «интимности».

… интимности на языке бурсаков носят название телячьих нежностей

[ Помяловский Н.Г., 1982, 143].

Храбрый суп— в значении « скверный, невкусный габер суп»

Сборная братия— в значении «певчие-любители из оставшихся в бурсе оборвышей и отрепышей ».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 166].

Самородный самокат — в значении «живот».

Слепая карта — в значении «карта без надписей».

Девятая школа — в значении «завершение учебы в училище и начало роботы церковнослужителем и т.п.».

Училищная инструкция — в значении « кодекс правил поведения и учебы в бурсе».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 10]

Волчий паспорт— в значении «аттестат с отметкой о плохом поведении».

Аневричное пение — в значении « особый вид пения».

…церковные службы сопровождаются нелепым чтением и аневричным пением[ Помяловский Н.Г., 1982, 168].

Столповое пение — в значении «бестолковый шум».

Удивляемся только, как не заклепаны уши бурсаков так называемым столповым пением ? [Помяловский Н.Г., 1982, 149]

Кормить березовой кашей— в значении «пороть».

— А то, что накормят березовой кашей!

— Пусть кормят! – а сам думал: «неужели меня в первый же день отпорют?»

[ Помяловский Н.Г., 1982, 123].

Есть семинарскую кашу — в значении «быть без опыта».

… и именно на том основании, что он не ел еще семинарской каши…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 117].

Пятую группу составляют жаргонизмы, выраженные различными конструкциями. Например,

Аксютка сделал ему смазь всеобщую [ Помяловский Н.Г., 1982, 61].

Ни в зуб толкануть— в значении «ничего не знать».

Со всеми замечаниями— в значении « со всеми замечаниями».

Жарить в долбяжку— в значении «заучивать напамять».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 188]

Двинуть от всех скорбей — в значении «жалеть».

Богородичен на швычках — в значении « громко петь молитву».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 21].

На левую ногу можно обделать— в значении « надуть, обмануть».

— Значить, на левую ногу можно обделать[ Помяловский Н.Г., 1982, 60].

По брюху девятый вал ходит, в брюхе зорю бьет — в значении « мучит голод».

[ Помяловский Н.Г., 1982, 85].

Дело шито-крыто — в значении «скрывать что-либо».

Пустить в дело зубы — в значении «кусаться».

Пустить в дело когти — в значении «царапаться».

2.2. Функционирование терминологической лексики в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы»

термины церковного обихода;

термины, связанные с различными сферами науки и культуры.

2.2.1. Термины церковного обихода

Все термины церковного обихода мы распределили на такие подгруппы:

термины, называющие лица;

термины, связанные с религией и церковным учением.

Нами было выявлено 35 лексических единиц.

Например,

Писец — переписчик, писарь [Ожегов С.И. ,1986, 447].

Дьячок — низший церковный служитель в православной церкви

[Ожегов С.И. ,1986, 159].

Католик — тот, кто исповедует католицизм [Ожегов С.И. ,1986, 233].

Лютеранин — тот, кто исповедует лютеранство [Ожегов С.И. ,1986, 286].

Протестант — последователь протестантства [Ожегов С.И. ,1986, 540].

Православный — тот, кто исповедует православье [Ожегов С.И. ,1986, 498].

[ Помяловский Н.Г., 1982, 169].

Певчий — певец хора, обычно церковного [Ожегов С.И. ,1986, 427].

Трое великовозрастных зашли по дороге к певчему, своему исключенному товарищу [ Помяловский Н.Г., 1982, 64].

Всенощной — тот, кто прислуживает во время церковной ночной службы

[Ожегов С.И. ,1986, 90].

Карась кое-как дождался всенощного [ Помяловский Н.Г., 1982, 166].

Пономарь — то же, что и дьячок [Ожегов С.И. ,1986, 485].

Послушник — прислужник в монастыре, готовящийся стать монахом [Ожегов С.И. ,1986, 491].

[ Помяловский Н.Г., 1982, 99]

Псаломщик — служитель в церкви, помогающий священнику при совершении обрядов [Ожегов С.И. ,1986, 546].

… из них же выходят самые усердные церковные воры и святотатцы

[ Помяловский Н.Г., 1982, 173].

[ Помяловский Н.Г., 1982, 173]

Архангел — в христианской мифологии: высший ангел [Ожегов С.И. ,1986, 28].

А тут архангелы подскочат,

Из –за парты поволочат [ Помяловский Н.Г., 1982, 30].

Долбежин и Батька говорят неофиту: «А, голубчик, у других ты учишься, а у меня нет?» [ Помяловский Н.Г., 1982, 100].

Вторую подгруппу терминов церковного обихода составляют термины, связанные с религией и церковным учением.

Например,

Образок (от слов образ)— то же, что икона [Ожегов С.И. ,1986, 372].

В углу небольшой деревянный образок Василия Великого …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 101]

Подаяние — то же, что милостыня [Ожегов С.И. ,1986, 459].

Азинус был сын заштатного пономаря, горького пьяницы, жившего подаянием [ Помяловский Н.Г., 1982, 103].

Молебен — краткое богослужение [Ожегов С.И. ,1986, 307];

Обедня — церковная служба у православных, совершаемая утром или в первую половину дня [Ожегов С.И. ,1986, 363];

Служба — богослужение [Ожегов С.И. ,1986, 636].

[ Помяловский Н.Г., 1982, 137].

В классе сегодня обиход церковного пения, и чтец был наказан …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 147]

Аналой – высокий столик с покатым верхом, на который в церкви кладут иконы, книги [Ожегов С.И. ,1986, 24].

По правую руку образ поставили аналой …[ Помяловский Н.Г., 1982, 166]

Псалом — род религиозного пения [Ожегов С.И. ,1986, 546].

Дьячок из учеников, читая псалмы, перебирал слова…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 167]

Богослужение — совершение религиозных обрядов служителями культа [Ожегов С.И. ,1986, 48].

Все это в бурсе называлось богослужением… [ Помяловский Н.Г., 1982, 169]

Ряса — верхняя длинная одежда в талию и с широкими рукавами у православного духовенства[Ожегов С.И. ,1986, 600];

Поп — то же, что священник [Ожегов С.И. ,1986, 485].

[ Помяловский Н.Г., 1982, 171].

Проповедь — речь религиозно-назидательного содержания[Ожегов С.И., 1986, 535].

[ Помяловский Н.Г., 1982, 173]

Поминки – угощение после похорон в память умершего [Ожегов С.И. ,1986, 483].

Панихида — церковная служба по умершему [Ожегов С.И. ,1986, 422].

Ученики еще дома привыкли петь в церкви, славить Христа, служить панихиды и молебны… [ Помяловский Н.Г., 1982, 33]

Епархия — церковный округ, управляемый архиереем [Ожегов С.И. ,1986, 161].

… но половину шаталось без определенных занятий по епархии …

[ Помяловский Н.Г., 1982, 7]

Богородица – в христианской религии: название матери Христа [Ожегов С.И., 1986, 47].

— Ну, а ты, Потоцкий, проспрягай мне «Богородица» [ Помяловский Н.Г., 1982, 97].

Тризна — церковный обряд похорон и поминания умершего [Ожегов С.И., 1986, 704].

Мы выявили термины церковного обихода, которые выражаются глаголом. Например,

Христосоваться — у верующих: целоваться троекратно, поздравляя с праздником Пасхи [Ожегов С.И., 1986, 755];

Разговеться — по прошествии поста поесть скоромной пищи

[Ожегов С.И., 1986, 559].

2.2.2. Термины, связанные с различными сферами культуры и науки

Идеалист — последователь идеалистической философии [Ожегов С.И., 1986, 205];

Дискант— 1. Высокий детский голос. 2. Певец с таким голосом

[Ожегов С.И., 1986, 143].

Альт — 1. Низкий женский или детский голос. 2. Певец с таким голосом

[Ожегов С.И., 1986, 23].

Бас — 1. Самый низкий мужской голос. 2. Певец с таким голосом

[Ожегов С.И., 1986, 34].

Тенор —1. Высокий мужской голос. 2. Певец с таким голосом [Ожегов С.И., 1986, 689].

Дисканты и альты (иногда басы и тенора) в эти хоры набирались из учеников [ Помяловский Н.Г., 1982, 126].

Деист — последователь деизма (философского учения).

Кремнепричетник – церковный чин.

Цевница – народный духовой музыкальный инструмент, род свирели [Ожегов С.И., 1986, 757].

Шхера — скалы и небольшие скалистые острова у морских берегов, изрезанных фьордами [Ожегов С.И., 1986, 783].

— Ну хоть, ты Краснопивцев, скажи мне, что такое шхера? [ Помяловский Н.Г., 1982, 96]

Эти люди всегда бывают честные и, если не вдаются в эпикуреизм, люди деловые… [ Помяловский Н.Г., 1982, 171]

Атеизм – отрицание существование бога, отказ от религиозных верований

[Ожегов С.И., 1986, 29].

3.1. Функционирование профессионализмов в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы»

профессионализмы, обозначающие понятия и действия, связанные с учебой в бурсе;

профессионализмы, называющие лица в бурсе.

Первую подгруппу составляют профессионализмы, обозначающие понятия и действия, связанные с учебой в бурсе.

Например,

Титулка — аттестат.

[ Помяловский Н.Г., 1982, 6]

Устав — наука , как править церковные службы.

Перемена — перерыв.

Третья перемена, которая была после обеда, назначалась для арифметики… [ Помяловский Н.Г., 1982, 157]

Спевки — репетиция хора.

Мальчики теряли учебное время на спевках …[ Помяловский Н.Г., 1982, 126]

Исполлатчики — деньги, которые получают певчие.

Нотата — особая тетрадь для баллов.

Бурсацизм — движение бурсаков, т.е. учеников церковного училища.

… Краснов и Разумников были представителями прогрессивного бурсацизма…[ Помяловский Н.Г., 1982, 162]

Дьячить — прислуживать в церкви.

Достаточно пожилых долго не держали, а поучив года три-четыре, отпускали дьячить…[ Помяловский Н.Г., 1982, 6]

Вторая подгруппа включает профессионализмы, называющие лица бурсаков. Например,

Цензора — надзирающие за поведением;

Авдитора — выслушивающие по утрам уроки и отмечающие баллы в нотатах.

Секундатор – ученик, который по приказанию учителя, сек своих товарищей.

[ Помяловский Н.Г., 1982, 10].

Сторож — прислуга.

Комиссар — наблюдатель в столовой.

[ Помяловский Н.Г., 1982, 149].

3.2. Функционирование диалектизмов в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы»

лексические диалектизмы;

словообразовательные диалектизмы;

фонетические диалектизмы.

Первую подгруппу составили лексические диалектизмы в количестве 4 единиц. Например,

Убоина — в значении «мясо».

Саккосы— в значении «халаты».

Осташи— в значении «обувь».

Числительница— в значении «календарь».

Вторую подгруппу составляют словообразовательные диалектизмы. Мы обнаружили 2 лексемы этого типа. Например,

Брачиться

Утек

Но ему скоро наскучил честный труд, он обокрал своего хозяина и утек от него[ Помяловский Н.Г., 1982, 63].

Ишпехтор— в значении «инспектор».

Спросивши, где живет ишпехтор, т.е. инспектор, они направились к двухэтажному зданию…[ Помяловский Н.Г., 1982, 87].

Итти— в значении «идти».

Карасю является Николай чудотворец, исцеляет его и велит итти спасаться в пустыню… [ Помяловский Н.Г., 1982, 134]

Гишпания — в значении «Испания».

Кипеечка— в значении «копеечка».

Осьмилетний — в значении «восьмилетный».

Родственник привез Азинуса, тогда еще осьмилетнего мальчика…

[ Помяловский Н.Г., 1982, 103]

Заключение

В результате проведенной работы нами была составлена картотека, включающая 313 лексических единиц.

Жаргонизмы первоначально употреблялись или в речи представителей отдельных социальных групп, или были общеупотребительными и имели разное значение, различный эмоционально-оценочной характер. Ученые полагают, что жаргон — это вредный паразитический нарост на теле языка, который вульгаризирует устную речь говорящего. Спрашивается, засорили приведенные выше слова русский литературный язык? Ответ вполне очевиден и однозначен — никак. Так как рассмотренный материал ясно показывает, что все эти «бурсачьи» швычки, пфимфы и т.д. канули в Лету за ненадобностью. Рассмотренные примеры затрагивают только некоторые общие моменты исторической судьбы определенного круга русской лексики. Помяловский Н.Г. в своем произведении прибегает к форме взволнованного обращения к читателю, приглашает его вместе поразмыслить, вместе возмутиться дикими нравами, царящими в бурсе, дикой и бессмысленной бурсацкой жизнью. Поэтому автор в качестве пренебрежительной речи использует, именно, эмоциональную жаргонную лексику.

В произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы » в процессе сплошной выборки мы выделили большое количество различных терминов как и широкоупотребительных, так и узкоупотребительных. Это связанно, в первую очередь с тем, что бурса — духовное учебное заведение. Термины составляют вторую по объему группу лексики ограниченного употребления в «Очерках». Нами выявлено 49 терминов, которые распределены на такие тематические группы:

термины церковного обихода;

термины, связанные с различными сферами науки и культуры.

Всю терминологическую лексику, как и всю лексику ограниченного употребления в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы», распределили на группы в зависимости от семантики и морфологического выражения. Кроме того, мы дали их толкование при помощи известных словарей и показали их употребление в речи бурсаков.

Кроме того, нами была исследована лексика профессиональная, которую мы выявили в количестве 13 лексических единиц. В процессе исследования мы распределили профессионализмы на такие подгруппы:

профессионализмы, обозначающие понятия и действия, связанные с учебой в бурсе;

профессионализмы, называющие лица в бурсе.

Небольшую группу лексики ограниченного употребления в произведении Н.Г.Помяловского «Очерки бурсы» составляют диалектизмы. Диалектическая лексика представлена только 11 лексическими единицами. Этот пласт лексики ограниченного употребления используется в небольшом количестве, так как они встречаются лишь в речи бурсаков, в авторской речи их употребляется мало. В нашей работе мы выделили такие виды диалектизмов: