Автор: Зощенко М.М.
Жил такой человек, Петр Петрович, с супругой своей, Катериной
Васильевной. Жил он на Малой Охте. И жил хорошо. Богато. Хозяйство и гардероб, и сундуки полные добра... Было у него даже два самовара. А утюгов -- и не счесть -- штук пятнадцать.
Но при всем таком богатстве жил человек скучновато. Сидел на своем добре, смотрел на свою супругу и никуда не показывался. Боялся из дома выходить. Сами знаете, какое нынче вороватое времечко. Даже в кинематограф не ходил.
Ну, а однажды получил Петр Петрович письмо по почте. Письмо секретное. Без подписи. Пишет кто-то:
"Эх ты, -- пишет, -- старый хрен, степа -- валеный сапог. Живешь ты с молодой супругой и не видишь, чего вокруг делается. Жена-то твоя, дурень старый, крутит с одним обывателем. Как я есть твой неизвестный друг и все такое, то сообщаю: ежели ты, старый хрен, придешь в Сад Трудящихся в 7 часов вечера в субботу, 29 июля, то глазами удостоверишься, какая есть твоя супруга гулящая бабочка. Протри глаза, старый хрен.
С глубоким почтением. Неизвестный друг".
Прочел это письмо Петр Петрович и обомлел. Стал вспоминать, как и что. И вспомнил: получила Катерина Васильевна два письма, а от кого -- не сказала. И вообще вела себя подозрительно: к мамаше зачастила и денег требовала на мелкие расходы.
"Ну, клюква!--подумал Петр Петрович.--Пригрел я змею... Но ничего, не позволю над собой насмехаться. Выслежу, морду набью, и разговор весь".
В субботу, 29 июля, Петр Петрович сказался больным. Лег на диван и следит за супругой. А та -- ничего -- хозяйством занимается. Но к вечеру говорит:
-- Мне, говорит, Петр Петрович, нужно к мамаше сходить. У меня, говорит, мамаша опасно захворала.
И сама нос пудрой, шляпку на затылок, я пошла.
Петр Петрович поскорей оделся, взял в левую руку палку, надел галоши -- и следом за женой.
Пришел в Сад Трудящихся, воротничок поднял. чтоб не узнали, и ходит по дорожкам. Вдруг видит -- у фонтана супруга сидит и в даль всматр
-- А, -- говорит, -- здравствуйте. Любовника ожидаете? Так-с. Вам, говорит, Катерина Васильевна, морду набить мало...
Та в слезы.
-- Ах, -- говорит, --- Петр Петрович, Петр Петрович! не подумайте худого... Не хотела я вам говорить, но приходится...
И с этими словами вынимает она из рукава письмо.
А в письме, в печальных тонах, написано о том, что она, Катерина Васильевна, одна может спасти человека, который погибает и находится в жизни на краю пропасти. И этот человек умоляет притти Катерину Васильевну в Сад Трудящихся в субботу, 29 июля.
Прочел письмо Петр Петрович.
-- Странно, -- говорит. -- Кто же это пишет?
-- Я не знаю, -- отвечает Катерина Васильевна. -- Я пожалела и пришла.
-- Так-с, -- говорит Петр Петрович, -- пришла. А ежели пришла, так и сиди и не двигайся. Я, говорит, за фонтан спрячусь. Посмотрю, что за фигура. Я, говорит, намну ему бока.
Спрятался Петр Петрович за фонтан и сидит. А супруга напротив -- бледная и еле дышит. Час проходит -- никого. Еще час -- опять никого. Вылезает тогда Петр Петрович из-за фонтана.
-- Ну, -- говорит, -- не хнычьте, Катерина Васильевна. Тут, безусловно, кто-нибудь подшутил над нами. Идемте домой, что ли... Нагулялись.. Не ваш ли братец-подлец подшутил?
Покачала головой Катерина Васильевна.
-- Нет, -- говорит, -- тут что-нибудь серьезное. Может, неизвестный человек испугался вас и не подошел.
Плюнул Петр Петрович, взял жену под руку и пошел.
И вот приезжают супруги домой. А дома -- разгром. Сундуки и комоды разворочены, утюги раскиданы, самоваров нет -- грабеж. А на столе булавкой пришпилена записка:
"Вас, чертей собачьих, иначе никаким каком из дома не вытащить. Сидят, как сычи... А костюмчики твои, старый хрен, не по росту мне. Рост у тебя, старый хрен, паршивый и низенький. Это довольно подло с твоей стороны. А супруге твоей -- наше нижайшее с кисточкой и с огурцом пятнадцать".
Прочли супруги записку, охнули, сели на пол и ревут, что маленькие.