Родник поэзии есть красота По лирике Лермонтова и Шевырева

Родник поэзии есть красота По лирике Лермонтова и Шевырева

Лирика — великое чувство познания мира и человека. Сама поэзия уклоняется от определений. Ведь она одновременно и природа, и стихия, и искусство, и дело рук человеческих. Поэзия живет подобно роднику, журчащему где-то в тенистой роще. И подобно маленькому ручейку, быстро несущему свои воды в неспокойную реку, многие стихотворения врываются в нашу жизнь. Стоишь, наблюдая за лепечущим ручейком, заглядывая в его прозрачные глаза, вслушиваешься в чуть слышное журчание, вплетенное в покой сменяющихся дней, и на душе становится тепло и уютно. Подобно роднику, верному своему прямому назначению — освежать горящую гортань, поэзия нежно и заботливо врачует наши души. Изумительная способность к эстетическому наслаждению присуща только человеку: она есть проявление его чувствительности. Стремясь проникнуть в тайны красоты, мы исходим из того, что наше эстетическое чувство субъективно. А красота — это объективное свойство чувствительного мира, признак высшей формы развития. Прекрасно все: природа, жизнь. Наша родина прекрасна. Прекрасен человеческий труд, в процессе которого познается красота мира; прекрасно и само творчество. У каждого лирика свой родник поэзии. Благодаря ему мы открываем красоту в вещах и явлениях, в природе и в человеке. В поэзии меня особенно поражает, как по разному, но по-дивному красиво описывают поэты то или иное явление природы. Например, мы заинтересовались образом ночи. Нам заранее известно, что это такое. Но послушаем, как рисуют ночь известные поэты: Погаснул день! — и тьма ночная своды Небесные, как саваном покрыла. Кой-где во тьме вертелись и мелькали Светящиеся точки, И между них земля вертелась наша; На ней, спокойствием объятым тихим, Уснуло все… Это стихотворение М.Ю. Лермонтова. Перед нами изумительная картина кавказской ночи, запечатленная цепким и острым взглядом поэта. Земля, покрытая мглою, как саваном. Ночное спокойствие, разлитое вокруг. Кругом тьма, лишь мелкие точки звезд, освещают уснувшую планету. Того, кто сумел несколькими словами изобразить величественную красоту ночи, мы вправе называть поэтом. А вот другое описание: Какая ночь! Мороз трескучий, На небе не единой тучи; Как сшитый полог, синий свод Пестреет частыми звездами В домах темно. У ворот Затворы с тяжкими замками. Везде покоится народ; Утих и шум, и крик торговый; Лишь только лает страж дворовый Да цепью звонкою гремит. Перед нашими глазами встает пушкинская ночь. Покрытое пологом небо, и такая же, как и у Лермонтова, глубокая тишина разлита вокруг; лишь изредка мирное спокойствие нарушает лай сторожевого пса да лязганье цепи. И опять, как и в предыдущем стихотворении, темнота и сверкающие звезды.

Или другой пример: Мчатся тучи, вьются тучи; Неведимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна. Еду, еду в чистом поле; Колокольчик дин-дин-дин… Страшно, страшно поневоле Средь неведомых равнин! Здесь тоже тишина, но тишина зловещая, растущая, нагоняющая страх. Понять и почувствовать это нам помогают глаголы движения: мчатся, вьются, еду. Сама ночь не черна, как в других стихотворениях, а мутна. Мы не можем увидеть звезды, мутная пелена застилает все вокруг. А раз человек лишен этих мерцающих огоньков, как последней надежды, в него закрадывается какой-то животный страх, помогающий нарисовать в воображении жуткие картины: …В поле бес нас водит, видно, Да крутит по сторонам. Посмотри: вон, вон играет, Дует, плюет, на меня; Вот — теперь в овраг толкает Одичалого коня. Ночной страх присутствует и в предыдущих стихотворениях: в образах мертвецов и скелетов, созданных в воображении лирического героя. Мы сами извлекаем на свет свои опасения и тревоги, мысленно рисуем ночные кошмары и верим в них. Таковы и герои всех трех приведенных выше стихотворений. Ночная темень обнажает наши души, делает их уязвимыми: Как все в тебе согласно, стройно! Как ты велика и спокойна! И сколько тайн твоя полна Пророческая тишина! Какие думы и порывы Ты в недрах зачала святых, И сколько подвигов твоих Присвоил день самолюбивый! Это стихи другого поэта С.П. Шевырева, современника А.С. Пушкина. Поэт воспевает ночь, он слагает ей гимн. Ночь у Шевырева таинственна и спокойна одновременно; она наводит на размышления, заставляет вспомнить и оценить предыдущий день. Но чувство страха в стихотворении не возникает. Зато есть «пророческая тишина» — величественная и неподвижная. И теперь, когда наступает ночь, мы видим ее совершенно другими глазами. Это благодаря лирическим произведениям мы чувствуем глубже красоту поэзии. Она наполняет нашу душу родником, бьющим из самого сердца. Неважно, о чем мы читаем, но ни одна энциклопедия не дает нам такой исчерпывающей информации, не позволяет ощутить такой красоты и чувств, которые мы испытываем, читая стихотворения русских поэтов. Ведь любое описание природы — это не только яркая иллюстрация к книжке, но и характеристика самого человека, который эту природу любит. Это мы через его чувства постигаем окружающий лирического героя мир земной красоты. Такова впечатляющая сила поэзии. И живой ключ, бьющий где-то в далеком лесу, в тенистой роще, обладает чувством радостной неповторимости, противостоящей пошлости и скуке. Родники русской поэзии — это та красота, которую мы не найдем ни в одном справочнике, потому что поэты способны найти красоту, в чем бы она ни была. Они находят ее и дарят нам, и красота эта становится частью нашей души.