Проблематика ранней прозы Максима Горького

Проблематика ранней прозы Максима Горького

Мировоззренческая позиция Максима Горького на протяжении всей жизни писателя тяготела к революционному романтизму, предполагающему необходимость и неизбежность исправления мирового порядка путем внешнего воздействия. Общеизвестно, что Горький являлся гуманистом, следовательно, как и у гуманистов эпохи Возрождения, место Бога в его сознании занимал человек, но человек не обычный, а стоящий выше окружающих его людей, способный повести за собой толпу, способный на высшее самопожертвование, — Человек с большой буквы. Мне кажется, что размышлять над вопросом, что есть человек, Горький начал уже в первом своем рассказе "Макар Чудра", где показал человека "красивого" и свободного, абсолютно не похожего на других. Затем, два года спустя, герои его рассказа "Старуха Изергиль" уже будут задаваться вопросом, зачем жить: для свободы от людей или для того, чтобы совершить подвиг во имя людей? В пьесе "На дне" автор поднимает вопрос, как жить человеку. И, наконец, в повести "Мать" Горький уже не только не задает никаких вопросов, но и создает образ, являющийся словно бы ответом на все эти вопросы, — человека настолько неординарного, "красивого", что создается ощущение, будто Павел и есть новый Мессия. Особое место в дооктябрьском творчестве Горького занимают так называемые "босяцкие" рассказы. Например, "Челкаш", "Коновалов", "Супруги Орловы". В этих "босяцких" рассказах романтизм приобретает реалистическую окраску. Тем не менее, думается, нельзя обвинить Горького в том, что здесь он отошел от романтического взгляда на своего героя: просто герои этих рассказов изображены в гуще жизни. Чтобы убедиться в этом, обратимся к рассказу "Челкаш", написанному в 1895 году. Это произведение можно условно разделить на три части: встреча героев, словесная дуэль и столкновение. Горький начинает свой рассказ в традиционной для него манере — он рисует пейзаж, в котором сочетаются черты как романтического ("потемневшее от пыли голубое южное небо — мутно; жаркое солнце смотрит в зеленоватое море"), так и реалистического пейзажа ("закованные в гранит волны моря подавлены громадными тяжестями, скользящими по их хребтам, бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом"). Великолепно дано Горьким и описание порта, который как будто бы "противоречит" морю — "свободной стихии". На фоне этого монстра люди — маленькие, суетливые, их голосов даже не слышно. Изумительна и звуковая инструментовка пейзажа. Только прислушайтесь: "…звон якорных цепей, грохот сцепления вагонов, металлический вопль железных листов, глухой стук дерева, дребезжание извозчичьих телег, свистки пароходов, крики грузчиков, матросов и таможенных солдат". Все детали создают ощущение того, что труд здесь не удовольствие, а рабская каторга. Пейзаж в рассказе не только фон, но и значимый элемент, раскрывающий авторский замысел. Пейзажное обрамление характерно для ранних рассказов Горького. Это же мы видим и в "Челкаше". Появляется описание Гаврилы. В его портрете нет динамики, и представляет его автор сидящим, в то время как Гришка "медленно шагает". "Шагах в шести о

т него, у тротуара, на мостовой, прислонившись спиной к тумбочке, сидел молодой парень, парень был широкоплеч, коренаст, русый, с загорелым и обветренным лицом и с большими голубыми глазами, смотревшими на Челкаша доверчиво и добродушно" — таков портрет Гаврилы. Если сравнить его образ с образом Челкаша, то сразу же понимаешь: это образы — антиподы. Думается, что в первый момент читательские симпатии находятся на стороне Гаврилы. В речи Челкаша Горький нарочито использует слова острые, грубые, неприятные. Гаврила же, напротив, говорит мягко, вежливо. И все же что-то в Гавриле настораживает… Уже после разговора Гришки с грузчиком, сторожем, а затем и Гаврилой можно отметить, что Челкаш — человек свободный, вольный, у него нет никаких привязанностей, а если вспомнить, что именно такой человек прославляется Горьким в рассказе "Макар Чудра", то писатель явно ему симпатизирует. Там же, в рассказе "Макар Чудра", звучит отзыв о крестьянине, выражающий, по моему мнению, отношение Горького и к Гавриле: "Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга, а места на земле вон сколько… И всё работают. Зачем? Кому? Никто не знает. Видишь, как человек пашет, и думаешь: вот он по капле с потом силы свои источит на землю, а потом ляжет в нее и сгинет в ней. Ничего по нем не останется, ничего он не видит своего поля и умирает, как родился, — дураком". Гаврила хотел быть свободным, но не был способен быть свободным. Это явно вытекает из разговора Челкаша и Гаврилы. В ходе этого диалога подчеркивается противоположность устремлений героев. "— А что тебе — свобода? Ты разве свободу любишь? — Да ведь как же? Сам себе хозяин, пошел — куда хошь, делай — что хошь… Еще бы! Коли сумеешь себя в порядке держать, да на шее у тебя камней нет, — первое дело! Гуляй, знай как хошь, бога только помни… Челкаш презрительно сплюнул и отвернулся от парня". Вот каково отношение Гаврилы к свободе. Кроме того, он хочет "человеком стать". На первый взгляд, вроде бы все верно, но это представление о свободе примитивного, косного сознания, которое отвергается Гришкой. Что такое свобода для Челкаша? Ясного представления у него нет, но Гришке свойственны человеческое достоинство, гордость и способность быть "выше" окружающих его людей. Челкаш, еще не поняв Гаврилу, смотрит на него и с сочувствием, и с презрением. Но это вызвано тем, наверное, что он — Гаврила — имеет что-то, чего никогда не было у Челкаша: родной дом и чувство любви к свободе, которая ему не нужна. Становится ясно, что Челкаш и Гаврила — "два человека, живущие по-разному и для разного". Следовательно, неизбежно драматическое столкновение между ними, которое и происходит в третьей, заключительной части рассказа. К счастью, до убийства дело не доходит. Когда появляются деньги, Гаврила вначале униженно бросается Челкашу в ноги, а затем неожиданно хватает камень и бросает им в Челкаша. Гордый, и есть тот человек, который привлекает Горького. Но ищет его писатель теперь не в сказке, как раньше, а в гуще жизни. Таким образом, "босяцкие рассказы" Горького, в том числе "Челкаш", можно считать переходом к горьковскому "романтическому реализму", который станет творческим методом писателя и со всей полнотой обнаружится в повести "Мать".