Тема памяти о погибших в Великой Отечественной войне защитниках родины занимает в лирике Твардовского одно из центральных мест. Она возникает еще задолго до окончания войны. Так, например, в 1943 году поэт вспоминает о бойце-парнишке, убитом в Финляндии в 1940 году. Потрясенный видом по-детски маленького мертвого тела на льду, Твардовский настолько близко воспринимает пережитую трагедию, что ему кажется, что он сам вполне мог бы стать тем убитым парнишкой: Среди большой войны жестокой, С чего, — ума не приложу, - Мне жалко той судьбы далекой, Как будто мертвый, одинокий, Как будто это я лежу, — восклицает он. Больше всего поэту не хотелось бы, чтобы подвиг юного героя был предан забвению. Он называет Финскую войну незнаменитой, а убитого мальчишку — забытым.» В стихотворении «Я знаю, никакой моей вины…» поэт пишет о том, как мучительно оставшиеся в живых вспоминают о погибших. И хотя война не выбирает жертву и не вернуться с нее может каждый боец, те, кому судьбой было уготовлено вернуться, всегда будут чувствовать непонятную вину перед теми, кто остался лежать на поле боя. К вам, павшие в той битве мировой За наше счастье на земле суровой, К вам наравне с живыми голос свой Я обращаю в каждом новом слове, — пишет поэт в стихотворении «В тот день, когда закончилась война». Поэт не бог: ему не дано воскресить ушедших героев, но он наделен иной силой. Он способен увековечить память о павших. Твардовский называет битву мировой, подчеркивая тем самым ее кровопролитный характер. Убитым не дано было увидеть радость побе