Анализ первой главы поэмы Облако в штанах

В первой главе поэмы «Облако в штанах» рассказывается о том, как к лирическому герою не пришла возлюбленная. Он мучается и страдает на фоне неуютного декабрьского пейзажа. Благодаря экстравагантной лексике и каскаду причудливых метафор поэту как нельзя более удачно удавалось передать силу человеческих страданий, их порывистую динамику. Ведь настоящее горе и отчаяние никогда не бывает утонченно красивым, как в сентиментальных романах восемнадцатого века. Это крик, вой, безудержный накал эмоций, лишь изредка прерываемый приступами молчаливого отчаяния. При помощи емких художественных деталей В. Маяковский создает обобщенные портреты персонажей. Лирический герой – «жилистая громадина». Со стороны он выглядит мужественным и спокойным («бронзовый», «сердце – холодной железкою»). На самом же деле душа его мучительно просит любви и ласки. Ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское, – в тоске признается он. Только очень талантливый писатель может так поэтично и в то же время откровенно рассказать об интимном. В этих метафоричных строках воплощена вся нечеловеческая боль одиночества. Лирический герой, чувствует, что его предали, даже еще не зная об этом наверняка. Он уязвлен и беспомощен. Страдания от неразделенной любви усиливаются томительным ожиданием избранницы. Нетерпение лирического героя ярко и выразительно передает поступательный ряд числительных: «Приду в четыре», – сказала Мария. Восемь. Девять. Десять. Выразительны в этом отношении и глаголы («стонет», «корчится», «горблюсь в окне»). В. Маяковский не пишет: «Это было декабрьским вечером». Он повествует так: Вот и вечер в ночную жуть ушел от окон, хмурый, декабрый. И это мрачное описание еще более сгущает краски. Интересен звуковой состав подобранных слов: почти в каждом из них есть шипящие согласные. Они ассоциируются с шумом дождя и ветра и передают состояние непогоды. Таким образом, читатель догадывается о том, что делается за окном, еще задолго до того, как В. Маяковский прямо напишет об этом: В стеклах дождинки серые свылись, гримасу громадили, как будто воют химеры собора Парижской Богоматери. Собор Парижской Богоматери – величественное религиозное сооружение в самом сердце Парижа. В поэме много религиозных мотивов, обрамляющих исповедальный монолог «тринадцатого апостола». Но в данном случае упоминание о соборе не только усиливает богоборческое звучание поэмы, но и срабатывает как эстетически удачное изобразительно-выразительное средство. Сам собор имеет сложное и интересное архитектурное решение. На одном из ярусов его устрашающе возвышаются упомянутые В. Маяковским химеры, или гаргулии. Их жадно и хищно распахнутые волчьи пасти напоминают о каре небесной. И сам готический архитектурный стиль, в котором вып

олнен знаменитый Нотр-Дам, призывает к суровому аскетизму и терпению. Вспомнить мрачную атмосферу Средневековья заставляют не менее жесткие строки: Упал двенадцатый час, как с плахи голова казненного. Лирический герой, потеряв возлюбленную, ощущает себя на грани жизни и смерти. Он ищет сочувствия у дождя, но дождинки серые лишь воют в ответ, «как будто воют химеры собора Парижской Богоматери». Поэтическое сравнение лишь усиливает глубину страданий лирического героя, придает им вселенский масштаб. Метафоры («скоро криком издерется рот») и сравнения («как больной с кровати, спрыгнул нерв») подчеркивают физический характер этой невыносимой боли – боли разбитого сердца. Картину скачущих бешеных нервов экспрессивно дополняет интерьер комнаты («двери вдруг заляскали, будто у гостиницы не попадает зуб на зуб»). Наконец возвращается возлюбленная, «резкая, как «нате!». Сообщая лирическому герою о своем предстоящем замужестве, вся она воплощает в себе вызов, отторжение. Тот остается внешне спокойным. Но безмерное горе его выражают метафоры («вы – Джиоконда, которую надо украсть») и сопоставления («Погибла Помпея, когда раздразнили Везувий»), в основе которых лежит обращение к известным культурно-историческим фактам. «Мона Лиза» («Джоконда») – картина итальянского художника Рафаэля, непревзойденный идеал загадочности и женственности. Страшна и трагична сцена, изображенная на картине К. Брюллова «Последний день Помпеи», на которой могучий вулкан Везувий низвергает свои гибельные потоки лавы на несчастный город. Контраст большого и маленького, использованный в начале главы, сменяется в этой сцене противопоставлением внешнего покоя и внутренней, душевной бури. В финале главы лирический герой сообщает маме, что у него «пожар сердца». Далее эта метафора становится развернутой, и перед глазами проносится картина тушения этого пожара. Этот прием призван выразить налет легкой иронии, с которой лирический герой относится к своим страданиям. Действительно, стоит ли так переживать из-за возлюбленной, которая променяла чистое искреннее чувство на выгодное замужество. Ход художественного времени играет в первой главе поэмы большую роль. Его течение удачно передают выразительные метафоры. Каждая из них глубоко продумана автором: вечер уходит, полночь мечется с ножом, а ночь «по комнате тинится и тинится, из тины не вытянуться отяжелевшему глазу». Эти фрагментарные описания передают смену душевного состояния лирического героя. Сначала он тревожится, потом негодует и страдает, а затем от усталости у него начинают слипаться глаза. Художественное время и пространство в поэме взаимосвязаны. Мучительно медленное во времени для лирического героя ожидание отягощается замкнутым художественным пространством.